3. Сериалы, Карл

Сын Шарлотты Стюарт и архиепископа Бордоского — Чарльз-Эдвард Стюарт, то есть Шарль-Эдуард, граф Роэнстарт (так архиепископ при регистрации остроумно совместил фамилии его отца и деда, заменив «а» на «э» и выбросив букву «ю», чтобы никто не догадался), — получил католическое крещение и солидное реформатское образование, потому что осторожная бабушка Клементина при первых признаках приближения Французской революции переехала вместе с внуками в Швейцарию — под опеку банкира Томаса Кутса, мужа дальней родственницы ее былого любовника Джин Стюарт. По его совету, она разместила средства, уже имевшиеся и еще поступавшие от отцов ее дочери и внуков, в лондонском и эдинбургском офисах компании «Тернбулл, Форбс и Ко» по торговле рабами в колониях. Остатки достались «банкирскому дому Софниева» в Санкт-Петербурге (у Кутса были обширные связи). Никакого Софниева среди банкиров России не значится, конечно, но можно предположить, что он был каким-нибудь Сафиным, Сафиевым, Софииным или Софийским.

Шарль-Эдуард между тем обучался в Германии на деньги отца и горя не знал. Но как только исполняется ему семнадцать лет, он делает несколько неожиданный финт ушами и уж не известно, под чьим именно влиянием, записывается артиллерийским прапорщиком в русскую армию, вместе с которой маневрирует по Белоруссии с таким, однако, удальством, что к 1803 году он уже поручик, а после участия в торжественном поражении при Аустерлице он возвращается уже подполковником и офицером свиты герцога Александра Вюртембергского, дяди Александра I, военного губернатора Белоруссии.

В это время работорговля Тернбулла и Форбса резко идет на дно и лопается, бабки бабки Клементины пропадают. Надежда остается только на русские активы. Между тем Шарля-Эдуарда в Петербурге представляют государыне Елизавете, супруге Александра I, и он имеет среди нее успех. И не только. К 1811 году он значится женихом Марианны Гурко — дочери генерала Владимира Иосифовича Гурко, начальника всех резервных войск и вице-губернатора Курляндии. Жизнь, казалось бы, играет все более радужными красками.

Но стюартова кровь играет бурнее, заставляя любую фортуну резко развернуться самыми печальными частями тела. Юная Марианна, видимо, прекрасна. И к ней в приданое причитается титул барона Корфа — по линии ее матери. Но милее сердцу пламенного наследника престола марианнина тетка Эвелина, сестра генерала Владимира Иосифовича. Но она к тому времени уже обещана польскому генералу с ничего хорошего не сулящим непробиваемым именем Юстиниан Щит. Да и вообще. И тут — как вишенка на торте — лопается и идет ко дну банкирский дом Сафина-Софниева, не оставив после себя даже пепелища. Можно себе представить состояние души еще молодого (в 1811 году ему 27 лет) долболома, простюартившего всё, что имел. Он хватается за соломинку, панически анализируя, как и что можно поправить, бежит в Кронштадт, оттуда — в Лондон, там наводит справки и на последние деньги бабушки отправляется в Филадельфию, куда успел бежать Джон Форбс из прогоревшей фьючерсной компании.
#история #18век #19век #17век #Англия #Франция #Италия #Стюарты #литература

[продолжение]
Там Шарль-Эдуард под именем барона Корфа (он решил его захватить с собой, ну хоть что-то) тратит три года на судебные иски против Форбса и попытки извлечь из него компенсацию потерянного капитала. Но безуспешно. Форбс нанял хороших американских адвокатов, а сам благополучно растворился в Британской Гвиане, и на любые попытки последнего Стюарта навести справки ему только крутили пальцами у виска. Форбс оправдался-таки по всем искам в 1822 году и вернулся в Шотландию, поселившись в Абердине. Предки того Форбса, который Форбс-расФорбс, чей журнал, тоже из Абердина, но тут по существу сказать нечего — история умалчивает.

А граф Роэнстарт еще в 1815 году вернулся в Шотландию и осаждал суды там и в Англии с исками о признании своего августейшего происхождения и выдаче ему приданого его прапрабабки королевы Марии-Беатрисы, второй жены короля Иакова II и регентши при Иакове III, которое прикарманили монахини французского монастыря Шайо, где она доживала в забвении. Не нужно отдельно пояснять, наверное, что ему ничего не дали. Он женился два раза, обе жены были высокородными (по их словам) иммигрантками из Италии и Франции, обе очень быстро умерли, но вторая наконец оставила ему небольшое наследство, достаточное для жизни в достатке, хотя и без роскоши.

Остаток своих дней граф Роэнстарт провел в разъездах по своим наследственным землям — Англии, Шотландии, Ирландии и Франции — для посещения родственников, а также тех, кого он в них записывал вне зависимости от желания потерпевших, - с рассказами о своем королевском будущем и своих приключениях в России и Америке. Его считали мюнхгаузеном. И скорее всего, он в значительной степени им и был. Но фактически – кто ж знал? Ну представьте себе, что в XXIII веке бот-архивариус устанавливает, что старый дурак Геннадий Игоревич Романов, который всех достал в офисе своими байками про царское происхождение, действительно был потомком выжившего царевича Алексея. Кому до этого дело было в офисе или есть дело в памяти единственного оставшегося на опустевшей земле планшета с солнечной батареей?

Однажды по дороге в шотландский Данкельд дорожная карета опрокинулась, 70-летнего графа зажало обломками, и к утру он умер от ран в придорожной церкви, куда его отнесли. Там же его и похоронили. На надгробной плите написано: «Посвящено памяти генерала Чарльза-Эдварда Стюарта, графа Роэнстарта, умершего в Данкельде 28 октября 1854 года. Sic transit gloria mundi».
#история #18век #19век #17век #Англия #Франция #Италия #Стюарты #литература

Без дужек и бриллиантов
Королева-консорт Камилла будет короноваться в «короне королевы Марии», она же «корона Марии Моденской»

Мария Моденская (1658-1718) была дочерью герцога Альфонсо IV д‘Эсте, открывшего публике «Галерею д’Эсте» в нынешней Италии, и племянницы кардинала Мазарини Лауры Мартиноцци. В пятнадцать лет ее выдали замуж по доверенности за герцога Йоркского Джеймса Стюарта, младшего брата Карла II Английского. Сразу по приезде молодую вторую жену Джеймса в Англии окрестили «папской дочкой», сильно не любили и желали ей всего плохонького. Она честно пыталась рожать наследников, но десять раз выкидывала, рожала мертвых или почти сразу умиравших детей, а при отсутствии у старшего брата ее мужа законных детей (при изобилии противозаконных, из которых старшенький — герцог Монмут — уже успел сколотить изрядную политическую группировку при поддержке парламента) это было чревато. И ситуация разрядилась в 1678 г. громким заявлением о католическом заговоре против короля и высылкой Йоркской четы в Брюссель с исключением из линии престолонаследия.

Ссылка продлилась меньше года, и когда Карл II опасно заболел, супруги бегом возвратились в Англию, чтобы встать на пути у Монмута, который с престолом шутить не планировал, а парламент, по старой памяти, был готов выдать ему титул лорда-протектора и о монархии снова забыть, как полвека назад. Но король выздоровел. Тогда же следствие по делу о католическом заговоре зашло в тупик, зачинщики как-то сразу признались, что были попросту соврамши, их повесили, Джеймсу Стюарту вернули место в линии и назначили протектором Шотландии — но с релокацией на место работы.

Король Карл II, изможденный ртутью, которой лечился от сифилиса (как бы прекраснодушные историки ни апеллировали к тому, что он был безумно одержим алхимией и нахватался вещества якобы в лаборатории; да-да, а презервативы в кармане — чтобы спички не отсырели) и добитый апоплексией, умер 6 февраля 1685 г. И события побежали вперед как гончие псы. Всем было понятно: либо престол занимает младший брат, либо снова гражданская война. Поэтому Иаков II Стюарт воцарился фактически без сопротивления. В апреле состоялась коронация, обошедшаяся стране в £ 119 000 (£ 18 735 980 на 2022 г.). В частности, ювелиром Ричардом де Бовуаром была изготовлена новая корона королевы-консорта. В последний раз совместная коронация короля и королевы проводилась для Генриха VIII и Екатерины Арагонской, и ее корона не сохранилась. Описание новой короны таково: «Венец с чередующимися четырьмя крестами и четырьмя геральдическими лилиями, выше которых от крестов идут восемь полуарок, венчает которые шар с крестом. Корона изготовлена из золота и была украшена 561 бриллиантом и 129 крупными матовыми жемчужинами. Диаметр 19 см».

В конце 1687 г. широкой общественности и парламенту стало известно, что Карл II перед смертью принял католицизм. А Иаков II во всем следовал примеру старшего брата и демонстративно не жил с женой, живя при этом… да с кем только не. Оскорбленная Мария переехала подальше от него в новые покои Уайтхолла, которые спроектировал для нее сам великий сэр Кристофер Рен. А пару месяцев спустя вообще уехала в длительное паломничество в Бат, на воды.
#история #Англия #17век #18век #19век #20век #современность #Стюарты

[продолжение]
Далее – совсем быстро. Возвратившись в Лондон, королева к Рождеству объявляет о беременности. В июне 1688 г. рождается Джеймс-Эдуард Стюарт, будущий Иаков III, «Старый Претендент». Парламент, пресса и двор в голос рассуждают о подмене мертвого ребенка, потому что до сих пор у Марии никто не выживал. Также они уверены в тайном католицизме старого и нового королей. Зять Иакова — голландский статхаутер Вильгельм Оранский, герой борьбы с католиками — списывается с парламентскими вигами и заверяет их в своей готовности действовать. По их приглашению, он уже в ноябре 1688 г. высаживается в Англии… и в январе 1689 г. Вильгельм III и Мария Стюарт, дочь Иакова от первого брака, занимают престол вместе. А прочие Стюарты отправляются в изгнание, открывая якобитскую страницу истории. Корона Марии Моденской остается в Тауэре. Ну хоть что-то. Остальное ее достояние в итоге осталось в цепких лапах алчных французских монахинь в период изгнания.

Спустя много лет (ну не очень), в 1705 году, юный (ну так, средне) 22-летний принц Георг-Август, наследник принца Георга Брауншвейг-Люнебургского, отправляется инкогнито в Бранденбург свататься к юной герцогине Каролине, потому что его любвеобильный (а кто из них не) и романтический отец всеми запретами запретил ему жениться по доверенности и рекомендовал выбирать спутницу жизни самому и только по любви. Брак состоялся и действительно удался, жили они дружно и горя не знали. Отец запретил Георгу-Августу участвовать в текущих войнах, как тот ни просил, до появления потомства мужского пола. И принц трудился, в основном, в этом направлении.

А времена всё бежали. В Англии умерла преемница Вильгельма королева Анна Стюарт, последняя из рода. И отец принца Георга-Августа воцарился в Лондоне как Георг I Ганноверский. А потом он тоже умер, и в июне 1727 г. на трон взошел Георг II. На его правление выпало начертание жирного креста на истории Дома Стюартов и движении якобитов в Европе и Америке. Но в нашем случае важно, что для коронации его супруги Каролины была извлечена из запасников Тауэра корона Марии Моденской.

Ненадолго, впрочем. В 1831 г. из нее выковыривают бриллианты и заменяют их хрусталем. А бриллианты пересаживают на специально сделанную новую корону королевы-консорта Аделаиды (в ее честь назван австралийский город), жены Вильгельма IV, правнука Георга II. После 1836 г. ее перестают использовать вообще. Вновь достают ее на свет только в 1911 г. для коронации королевы-консорта Марии Текской (жены Георга V, внучатой племянницы Александра I Романова, бабушки Елизаветы II, так красочно сыгранной в сериале «Корона»), и наскоро инкрустируют какими-то там попавшимися под руку бриллиантами. А потом — снова в запасники Тауэра.

Вплоть до сих пор, когда королева-консорт Камилла получила корону в свое распоряжение, и она ей не понравилась. Поэтому к майской коронации у короны из восьми полуарок останутся четыре, а многострадальные лунки займут три бриллианта Елизаветы II, которые та носила в брошах. А вот бриллиант Кох-и-Нор, как бы ни хотелось монархам, место там не займет. Подаренный королеве Виктории здоровенный раритет был помещен спереди на корону Марии Текской. А когда ее собственный сын короновался в 1937 г. как Георг VI, она ни в какую не согласилась передавать бриллиант его жене вместе с короной консортов, а велела перецепить его на корону королевы-матери. Однако сейчас Кох-и-Нор вызывает такой пост-колониальный рессантимент у правительств Индии и Пакистана, да еще и у Афганистана с какой-то стати, что решили обойтись вовсе без него.
Разные времена — разные монархи, разные монархии, разные короны.
#история #Англия #17век #18век #19век #20век #современность #Стюарты

Рождение Иакова III, Джеймса-Фрэнсиса-Эдуарда Стюарта, будущего Старого Претендента, 10 июня 1688 года было желанным для всех, кроме английского народа, английского парламента, английской церкви, английской армии и нидерландского статхаутера Вильгельма с его союзниками-протестантами. Утверждение на престоле уже мало скрывавшейся католической династии было поперек горла всем. Кроме того, послекромвелевская эйфория эпохи Реставрации с ее карнавалами, чумой, пожаром, восстановлением Лондона (москвичи поймут, что такое «все вокруг перекопано и перфораторы с отбойными молотками круглые сутки» в течение десяти лет) уже ушла. Всем опять захотелось скреп и порядка, а то везде разврат этот ваш и вседозволенность. Вечная история.
Королева Мария-Беатриса, жена Иакова II, родила пятерых, четверо умерли почти сразу, одна девочка прожила пять лет. Теперь она готовила нового наследника.
Далеко не впервые в истории закрутилась кампания fake news, инспированная протестантами, получившая название «грелкового скандала» (warming-pan scandal). «Warming-pan» - это чугунный глубокий противень с углями, накрытый крышкой, который ставят в ногах постели.
Королева с мужем не жила, у них был «сложный период». Но уже давно ходила беременной, и злопыхатели ежедневно писали в газетах о привязанных подушках. И когда настало время рождаться наследнику, Иаков настоял на максимальном присутствии народонаселения в родильной комнате. Августейшим особам и так приходилось рожать со свидетелями, но в этот раз король позаботился об этом так, что очевидцы утверждают, что дышать было нечем никому и все стояли впритык. По окончании их стали выпускать по одному, через соседнюю комнату, где все сперва оставляли письменные свидетельские показания, заверенные адвокатом и нотариусом.
Вот, например, показания Элизабет Пирс, придворной Прачки ее величества, супруги придворного хирурга, достойной женщины, по описанию Самуэля Пипса, «выглядевшей не старше 20 лет после рождения девятнадцатого ребенка».
«Сия женщина в услужении у Королевы, получавшая в год содержание в 2500 золотых, имеет сообщить следующее:
1. Что она слышала, как Королева громко кричит.
2. Что сие продолжалось до тех пор, пока (так называемый) Принц Уэльский не был передан Миссис Лабади на руки.
3. Что повитуха подняла вверх послед.
4. Что она со своей служанкой вместе уносила замаранное постельное белье, пока оно было еще теплым.
5. Что несколько раз посмотрев на замаранное белье, переданное ей, она уверилась в том, что ее величество находилось в таком состоянии, как ей то пристало в сих обстоятельствах, а также
6. Что у ее величества в груди в то время было молоко, как на то указывало состояние ее рубашек».
Это и все прочие свидетельства мало значили для протестантской общественности, которая продолжала на каждом углу трубить о том, что королева фальсифицировала беременность, а если и родила, то снова мертвого младенца, замену которому пронесли в ее комнату в чугунной грелке.
В середине декабря того же 1688 года статхаутер Вильгельм воцарился в Лондоне по праву брака с Марией II Стюарт, дочерью Иакова II от первого брака, а королева Мария-Беатриса Стюарт, жена от второго брака, бежала с полугодовалым младенцем во Францию, что примечательно, переодевшись прачкой. Через несколько дней новый английский король Вильгельм III Оранский отпустил из Лондона ее мужа, который вскоре присоединился к ней. Начался почти вековой квест «верни Стюартам корону». Ему не суждено было увенчаться успехом — зато в Европе прознали про масонство, которое ну просто мгновенно распространилось и стало вот уже даже всех сразу немного очень дико сильно утомлять и как бы бесить. Тоже такой, знаете ли, сомнительный бонус.
#Англия #17век #Стюарты #конспирология #история

Бредский мир, положивший конец II Англо-голландской войне, был заключен в голландском городе Бреда 21 июля 1667 года. Однако уже в конце февраля Карл II поторопился выпустить памятную медаль в честь еще только готовившегося события.
На ней изображена Британия — правительница морей под сенью девиза «Поспешеством Божьим». На аверсе — сам Карл, «милостью Божьей король Великой Британии [за 40 лет до официального принятия этого термина после формального соединения королевств Англии и Шотландии], Франции и Ирландии». Британия же — это миссис Фрэнсис «Белль» Стюарт, королевская дальняя родственница и близкая знакомая. Далеко не первое, но долго продержавшееся каноническое воплощение Британии в образе девы.
#Англия #17век #Стюарты #искусство #история

Штришок к романтическим альтернативным историям, где миром правят интересы тайных лож и символы.
Фактический создатель масонского неотамплиеризма (1751) Карл Хунд настаивал на своем посвящении и дарованной преемственности от Рыцаря Алого Пера – Карла-Эдуарда Стюарта, Красавчика Принца Чарли. Каковой Красавчик так и оставался «Неведомым Владыкой» хундовского Строгого Послушания. И положил начало всем последующим теориям и историям, включающим понятие «Неведомый Начальник / Владыка».
Конечно, концепция вызывала споры и сомнения, особенно при непререкаемости («строгости») всех распоряжений Неведомых Начальников, оглашавшихся Хундом. Попыток добраться до них через голову Хунда предпринималось немало. 12 сентября 1777 года вдумчивый и по-немецки методичный Карл Эберхард Вехтер добился встречи с его стюартистским величеством в изгнании во Флоренции и получил от него исчерпывающий ответ. По-немецки занудный Вехтер (он и к Библии написал собственное методическое предисловие) составил об этой встрече протокол и направил его Фердинанду Брауншвейгскому, патрону Строгого Послушания и еще полусотни орденов. Три года спустя уже герцог Зюдерманландский, великий мастер Строгого Послушания шведского образца, создавший столько проблем русским масонам, присягавшим ему, написал принцу Чарли официальное письмо-запрос, и тот ответил ему тоже официально. Тут же был объявлен сбор всемирного масонского конвента, который в итоге собрался только 16 июля 1782 года в Вильгельмсбаде и распустил Строгое Послушание, канселировав тамплиерскую легенду.
Суть ответа Карла-Эдуарда Стюарта на обе попытки мирового масонства преклониться пред ним как пред наследником Жака де Моле и предводителем освободительного похода во имя света против тьмы:
- Уважаемые господа, я только-только договорился с Папой о принципиальной поддержке моего политического дела, и ваше навязчивое внимание мне немало в этом вредит ввиду ряда папских булл, направленных против вашего движения. Также я рассчитываю на поддержку французского и испанского дворов в решении своих проблем престолонаследия, а ваша репутация при обоих дворах в настоящее время крайне сомнительна. Я попросил бы вас больше не беспокоить меня своими предложениями и навязыванием вашего знакомства тем, кто в нем не нуждается.
В принципе, ничего плохого не случилось бы, если бы в истории правили символы и розовые слюни конспирологов и писателей-про-тамплиеров-дмитрия-донского. Может, человечество стало бы в ней выглядеть чуть менее жалким и гадким. Но нет.
#история #литература #Англия #Франция #18век #Стюарты #масонство #тайныеобщества #тамплиеры

Сегодня исполняется 382 года Элеоноре Гвинн (1642-1687), хотя сама она всю жизнь пыталась всех убедить, что только 374.
Нелл Гвинн родилась, судя по всему в Лондоне, в Ковент-гардене, в районе развлечений и искусства, в семье пьяницы Эллен Смит-Гвинн, то ли владелицы, то ли нестроевой сотрудницы борделя на Друри-лейн. В этой семье не вели архивов, сама Нелл за жизнь постаралась максимально аннигилировать следы своей ранней биографии, так что про нее мало что известно. Есть авторы, приписывающие ей разных отцов – от валлийского каноника до капитана дальнего плавания – и разные места рождения, но все это, по сути не очень важно.
До 12 лет Нелл вела обычную жизнь девочки своего класса: торговала вразнос устрицами, овощами, подрабатывала золушкой (cinder-girl, т.е. или трубочисткой или, что скорее, продавщицей собранной после трубочистов золы на удобрения), разносила по борделю укрепляющие напитки и готовилась присоединиться к старшей сестре в рядах полноценных работниц учреждения.
Однако в ней с детства открылся актерский талант, в частности, она торговала на улицах в мужской одежде с приклеенной бородой, кривлялась, изображая ирландца или валлийца, и тем привлекала покупателей.
Что бы о ней ни говорили впоследствии, только в 20 лет она впервые стала жить во грехе с состоятельным господином по имени Дункан, который снял ей апартаменты и помог устроиться работать в театр. Собственно, только после реставрации Стюартов театр и стал возможен, потому что при пуританах Кромвеля само актерство было преступно и наказуемо, ибо были запрещены даже праздники вроде Рождества, и в отсутствие радио «Радонеж» можно было вообще только молиться и поститься. В 1663 году на Друри-лейн открылся Театр Королевской Труппы Томаса Киллигрю, и в том же году старой проститутке «Апельсиновой Молли», Нелл и ее старшей сестре господин Дункан устроил лицензию на торговлю «китайскими апельсинами» (по-нашему, мандаринами) вразнос во время представлений. Так Нелл попала в театр.
«Апельсиновая Нелл» в течение года обрела невероятную популярность своими красотой, остроумием и спонтанными мини-шоу в антрактах, когда она меняла «апельсиновую» оранжевую униформу на мужские костюмы и выступала со своими старыми номерами. Уже тогда ее заметил завсегдатай театра Карл II Стюарт. Равно как и ряд его приближенных, и театровладелец Киллигрю.
Практически сразу ее взяли в оборот театральные власти, отдали на обучение знаменитым артистам Харту и Лейси, и она вышла на сцену в роли дочери индейского царя Монтесумы в героической драме Драйдена «Индейский император». Пристрастный мемуарист Пипс постоянно восхищается остроумием и сексуальностью Нелл, но брюзгливо бормочет, что трагические роли – это не ее, а лучше всего она смотрится в комедиях и дивертисментах с песнями и танцами.
Одновременно с этим ею увлеклись сразу двое молодых аристократов – членов «Веселой компании», дворянского кружка при дворе Карла II, как и все подобные европейские кружки, начиная со знаменитых миньонов, занимавшиеся в основном кутежами и выбрасыванием денег на ветер. С их компанией Нелл пропраздновала несколько лет, пока к ней не обратились посланники второго герцога Бэкингема Джона Вильерса, который незадолго до того пристроил к королю дочь своего дальнего племянника барона Уильяма Вильерса – Барбару. Герцог сообщил юной популярной актрисе, что пора взрослеть и использовать свои юность и талант во обеспечение своего будущего. И определил ее к королю для заполнения пауз в общении с девицей Барбарой.
Карл II потерял счет дамам своего сердца на втором их десятке, но был неизменно со всеми галантен и никого не оставлял без помощи, даже когда ссорился с ними и отсылал к заботливо им самим подобранным мужьям. А всех получавшихся детей приближал ко двору, наделял титулами и имениями, да и страдал потом от их эдиповых комплексов, когда, например, герцог Монмут формировал оппозицию родному папе в парламенте.
#Англия #17век #Стюарты

[продолжение]
Нелл же продолжала играть в театре, родила королю герцога Сент-Олбанс и графа Берфорда и абсолютно спокойно принимала все правила игры.
Рассуждения о древнейшей профессии преследовали Нелл, само собой, всю жизнь. Однажды в светской беседе с коллегой по артистическому цеху Ребеккой Маршалл она снова выслушала, кто она такая, и ответила: «Я-то шлюха лишь для одного, хоть и выросла в борделе, разливая клиентам выпивку, а вы вот примерная дочка пресвитерианского пастора, а спите с кем ни попадя». Всенародно прославилась она, однажды въезжая в экипаже во двор дворца Уайтхолл, когда негодующая толпа преградила ей дорогу и стала раскачивать карету, грозя расправой и выкрикивая традиционные обвинения. Нелл вылезла на крышу экипажа и, стоя там, приняла театральную позу и закричала: «Вы совершенно правы, господа! Да, шлюха, шлюха, и еще какая. Но протестантская!». И напомнила собравшимся, что «католическая шлюха» - это Луиза де Пенанкоэ де Керуай, герцогиня Портсмут, и ее визит к королю назначен на завтра. На этом толпа резко поменяла направление истерики, сохранив интенсивность, и внесла карету и лошадей во двор на руках.
Умирая, Карл II оставил младшему брату (Иакову II) распоряжения относительно всех своих спутниц и потомков, отдельно сердечно попросив его не оставить вниманием Нелл: «Не дай бедной Нелл умереть с голоду». Но ее и так, судя по всему, любили все. Пипс называл ее «pretty-witty» (симпатичной и остроумной). Она умерла от инсульта в 45 лет. Иаков II выплатил все ее долги, дооплатил ипотеку на дом на Друри-лейн, выделил ей пенсию в 1500 фунтов (около 300 000 современных фунтов) в год и устроил карьеру ее сыновьям, своим племянникам. Нелл посвящают таверны, просто здания на Друри-лейн, до сих пор рисуют портреты и ставят статуи. Ее образ отражен в сотнях картин и десятке фильмов.
Потомок Нелл Гвинн – Мюррей Боклерк, 14-й герцог Сент-Олбанс, возглавляет Королевское стюартистское общество и потенциально не прочь попретендовать на престол, в принципе, если у Винзоров возникнут неприятности.
#Англия #17век #Стюарты

Робер Амбелен «Масонство, которое забыли», 1985

Иаков I Английский (Иаков VI Шотландский) родился в Эдинбурге 19 июня (30 июня – по Григорианскому календарю) 1566 г. и умер в Теобальд–парке 27 марта 1625 г. Он был сыном Марии Стюарт и Генри Стюарта из Леннокса, кузеном лорда Дарнли. Иаков I женился на Анне Датской (18.12.1574 – 02.03.1619), и от этого брака родился Карл I. Иаков I вступил на английский престол после Елизаветы I и принял англиканство, начав преследования одновременно католиков и протестантов–пресвитериан. Несомненно будучи знакомым с основами эзотерики, он покровительствовал собраниям розенкрейцеров в лондонской таверне «Сирена». В 1590 г. он предпринял путешествие в Сканию на севере Швеции и подружился с Тихо Браге, астрономом и сведущим в магии астрологом, автором магического календаря, носящего его имя, в его обсерватории в Ураниборге.
На обратном пути из Ураниборга он провел некоторое время у Вильгельма IV Мудрого, ландграфа Гессен–Кассельского, покровителя Тихо Браге, также связанного с современными ему розенкрейцерами. По возвращении в Англию Иаков I опубликовал свой фундаментальный труд «Daemonologia; hoc est adversus incantationem sive magiam, institutio, forma dialogi concepta, & in libros III. distincta: authore serenissimo potentissimoque principe, dn. Iacobo, dei gratia Angliae, Scotiae, Hyberniae, ac Franciae rege, fidei defensore, &c. Ex anglico quidem sermone per Vincentium Meusevotium in belgicum; nunc verò è belgico in latinum conversa, opera M. Herman Germbergii» («Демонология, сиречь вредоносных призываний, или магии, учреждение, замысленное в форме диалогов и в трех книгах изданное, авторства светлейшего и могущественнейшего принца господина Иакова, милостью Божьей короля Англии, Шотландии, Ирландии и Франции, защитника веры и прочая. С английского языка Винсентом Мёзевоцием на бельгийский, а ныне то же с бельгийского на латинский переведено, работа господина Германа Гермбергия»). В 1593 г. он учредил Королевский орден Розы и Креста (Rose-Croix Royale) из тридцати двух членов Ордена Святого Андрея и Чертополоха, учрежденного королем Робертом Брюсом в 1314 г. и возрожденного его отцом Иаковом V в 1540 г.
После смерти Елизаветы I он стал в 1603 г. королем Англии и Шотландии под именем Иакова I. Шотландские оперативные масоны имели тогда полное право выбрать его своим великим мастером, а по праву короля Иаков I тогда же стал великим мастером английских масонов, а в Шотландии ему потом наследовал на этом посту во главе всех оперативных лож Уильям Синклер Росслинский.
#Стюарты #Англия #масонство #17век

А еще сегодня исполнилось бы 311 лет седьмому премьер-министру Великобритании сэру Джону Стюарту, 3-му графу Бьюту, если бы он собрался дожить до этого дня.
Вообще при изучении истории Галантного полуторавечья бросается в глаза, что основные фигуранты любых событий не нуждаются в знании титулов окружающих. Им вполне достаточно говорить каждому «дядюшка» или «кузина» - и этого достаточно. Основная задача дворянского сословия исчерпывается первыми библейскими заповедями: «Плодитесь и размножайтесь, и наполняйте землю, и обладайте ей». Что они и делали. Парадоксален, конечно, случай Стюартов, которые умело и изворотливо проиграли всем и всё, но при этом исторический замах у них был огромен, исходя из запасенных впрок представителей рода. Нет другого такого плодовитого семейства. Его единственной заботой были своевременные поставки германских принцесс, на которых можно было бы положиться. Но и с этим никогда не возникало перебоев: германские курфюрсты плодили их в достаточных количествах.
При этом даже поверхностный просмотр биографий показывает, что в отличие от российских и советских традиций, где родственников и потомков политического противника, да и просто не понравившегося человека, всегда со вкусом и любовью к делу изводили и выкорчевывали до суглинистого слоя, до седьмого колена, - Европе это было чуждо.
Казалось бы, после недолговечного, прерывистого и скандального правления крипто-католических Стюартов в Англии общеевропейскими стараниями воцарился ганноверский курфюрст Георг и спокойно скончался от диареи, передав престол своему сыну Георгу. Что же происходит в Парламенте? А в Парламенте фактически безраздельно царит партия вигов — прокатолическая, профранцузская и простюартистская. Большую роль играет в ней герцог Джон Монтэгю, стюартист и третий великий мастер новообразованных вольных каменщиков, провозгласивших верность престолу. Заместителем его в ордене является Джеймс Стюарт, троюродный племянник свергнутого монарха и правая рука главного архитектора королевства сэра Кристофера Рена. На племяннице этого Монтэгю женится двоюродный брат Джеймса Стюарта — Джон, праздный сельский сквайр с хорошим юридическим образованием, чьим главным увлечением является ботаника. Он составляет у себя в поместье гербарии и пишет обзор шотландской флоры.
Но в 1745 году терпит крах последний и решительный рейд в Англию принца Чарльза Стюарта, который при поддержке французского короля (находившегося под влиянием своей тетки Генриэтты-Марии Стюарт и итальянского кардинала Бенедикта Стюарта) и испанского флота (под водительством реал-адмирала дона Карлоса Стюарта) пытался захватить страну и престол. Георг II уничтожает войско Красавчика Принца Чарли, ставит крест на попытках Стюартов вернуть себе власть и решает заняться другими важными делами.
Между тем его младший брат Фредерик, принц Уэльский, постоянно занятый при армии, решает обеспечить себе прочный тыл и приглашает заняться обучением и воспитанием своего сына племянника барона Аргайла, активного вига и политического участника последнего стюартистского набега, - а именно Джона Стюарта, который оставляет гербарии, переезжает в Лондон и берется за обучение юного Георга-Вильгельма-Фредерика.
И когда этот юный принц становится королем Георгом III в отсутствие более прямых наследников, Джон Стюарт становится премьер-министром и в течение года душит страну сверхжестокими налогами, причем настолько, что сам король решает убрать старого друга с поста, чтобы население не перешло к более решительным мерам. Джон Стюарт все это время — и до воцарения Георга и после — вовсю пользуется благорасположением супруги принца Фредерика — Августы Саксен-Гота-Альтенбургской — как раз в те годы, пока ее нежная юная троюродная сестра София-Августа пытается завоевать расположение суровой государыни Елизаветы в роли супруги наследника престола Петра Федоровича.
Остаток жизни Джон Стюарт остается членом палаты лордов, правда, от партии тори, спорит там с двоюродным деверем Монтэгю и после него — с его потомками, плодит от его племянницы детей и собирает в поместье гербарии.
#Англия #18век #Стюарты

Хронология Королевского общества по дневнику Джона Ивлина

1 сентября 1659 г. Я передал г-ну Роберту Бойлю, сыну графа Корка, свои предложения по созданию философской и математической коллегии.
6 января 1661 г. Меня единогласно избрали (после назначения Его величеством в члены Совета) полноправным членом (fellow) Философского общества, что ныне собирается в Грешем-колледже, где встречаются разные ученые джентльмены. Это было наше первое собрание после возвращения Короля, однако начались эти встречи за несколько лет до того в Оксфорде, с перерывами продолжаясь в Лондоне во время Смуты.
16 января 1661 г. Я отправился в Философский клуб, где рассматривали Торричеллиев эксперимент. Я представил свой «Цикл механических ремесел», и мне порекомендовали опубликовать свои исследования по калькографии.
3 мая 1661 г. Вечером мы с лордом Брункером, сэром Робертом Мюрреем, сэром Патриком Нейлом, месье Зейлихемом [Христиан Гюйгенс] и Буллом (все члены нашего Общества и прекрасные математики) показывали Его величеству, который присутствовал у нас, кольца Сатурна, как многие считают, но которые Зейлихем полагает поясом (о чем у сего ученого джентльмена есть публикация), почти закрытые луной в области Порфировых гор, а также Юпитер со спутниками, через телескоп Его величества в 35 футов, о чем велись различные беседы.
14 мая 1661 г. Его величество изволил беседовать со мной о ряде деталей в связи с нашим Обществом и о планете Сатурн и т.д. за ужином в проходной комнате близ его спальни.
18 сентября 1661 г. В этот день было зачитано прошение Его величеству о его королевском соизволении нашему Обществу собираться как корпорации с положенными им привилегиями.
3 декабря 1661 г. Единогласным решением членов нашего философского собрания было отдано и внесено в протокол распоряжение выразить мне публичную благодарность за достославное упоминание, мной о нем сделанное, под названием «Королевское общество», в Послании лорду Канцлеру, предваряющем мой перевод Ноде [Габриэль Ноде «Советы по устроительству библиотеки», 1627]. Столь великая честь за пустяк.
13 августа 1662 г. Наша хартия была подписана и скреплена большой печатью, узаконивая нас как корпорацию под названием «Королевское общество для совершенствования естественного познания путем эксперимента», и она была зачитана, и это все, что было сделано за вечер, поскольку она очень длинна.
21 августа 1662 г. Меня приняли и привели к присяге как члена Совета Королевского общества, назначенного Его величеством и внесенного в первое прошение о создании Общества, чтобы я стал членом сего Совета по управлению Общества и созданию законов и уложений, призванных управлять его созданием и развитием, для чего мы теперь выделили каждое утро среды вплоть до завершения всех насущных дел. Лорд виконт Брункер (этот превосходный математик) был также Его величеством, нашим основателем, назначен нашим первым Председателем. Его величество вручил нам герб Англии для включения его в наш корпоративный герб, а также серебряную булаву тех же формы и размера, как та, что носят перед Его величеством, чтобы ее носили перед нашим Председателем в дни собраний. Ее внес сэр Гилберт Талбот, хранитель сокровищницы Его величества.
29 августа 1662 г. Совет и члены Королевского общества как делегация отправились в Уайтхолл выразить благодарность Его величеству за предоставление нам хартии и провозгласить там его нашим основателем. После того, как наш Председатель произнес красноречивое приветствие, Его величество милостиво ответил на него, и все мы целовали ему руку. На следующий день мы таким же образом пошли к лорду Канцлеру, который оформил наш патент, и он принял нас с исключительной благожелательностью. Вечером я отправился ко двору Королевы-матери и беседовал с ней.
#Англия #17век #тайныеобщества #история #наука #королевскоеобщество #Ивлин #Стюарты

Просто шотландская семья – 1

Когда масонство распространилось из Англии на европейский континент, к 1731 году стало понятно, что процесс нужно как-то контролировать, если вообще есть намерение сохранить за собой копирайт. [Спойлер: этого не получилось.] Но английские великие мастера принялись выдавать путешественникам патенты на право легального основания «провинциальных великих лож». В 1731 году впервые был выдан патент на основание лож в России, Швеции, Польше и верхнерейнских землях [короче там, в снегах, докуда доедете] «капитану Джону Филлипсу».
Проблема в том, что никакого такого капитана никто в глаза не видел, и следов его до сих пор не нашли ни в списках английских лож, ни в русских архивных материалах о служилых иностранцах. Ну подошел кто-то на банкете к лорду Ловеллу, великому мастеру, ну сообщил, что едет на поиск счастья и чинов в тьмутаракань к медведям, ну выписали ему патент и выпили за помин души. Уж что абсолютно не волновало дилетанта-архитектора и великого мецената новой, палладианской английской архитектуры лорда Ловелла, - так это развитие масонства среди медведей. Так «капитан Филлипс» и пропал с радаров.
К 1740 году это стало очевидно для Великой ложи в Лондоне, потому что связи с Московией и Швецией расширялись и активизировались, Петербург постепенно вкатывался в плеяду европейских центров, а Анна Иоанновна посылала вовне мощные невербальные сигналы, что любой минимально иностранный подданный обретет в России деньги, чины и славу. В такой инвестиционный климат служилые иностранцы устремились нескончаемым людским потоком, и переворот 1741 года с воцарением дочери Петра Великого Елизаветы ситуацию не поменял, а усугубил. А могла ведь вообще воссесть "своя", Кассельская династия, породненная с Ганноверским домом, правившим в Англии.
Поэтому вооруженный выписанным в 1740 году новеньким патентом «провинциального великого мастера России и Швеции» русский подданный с 1728 года шотландский полковник Джеймс Кейт, герой войн со шведами, развернул наконец деятельность по наведению в русских ложах порядка. Ложи уже наполовину состояли из этнических русских, хотя начинались как сугубо клубы европейских экспатов в имперской столице. Кейт наладил корреспонденцию с метрополией, начал наводить порядок в ритуалах, потому что в русских ложах пользовались тем, что кто привез с собой – вперемешку. Потом Джеймс Кейт стал, по велению кроткой императрицы, гетманом Малороссии и унесся, потрясая булавой, из Петербурга. В 1747 году он обиделся на то, что в русскую службу не взяли его старшего брата Джорджа, уволился с обещанием никогда не воевать против России, но тут же принялся воевать против нее в армии Фридриха Прусского в Семилетнюю войну, где и погиб.
Это всё лирика. А эпика в том, что русско-прусский английский подданный Джеймс Кейт все это время был попеременно связным и резидентом обширного шотландского движения якобитов, которое и подпольем-то назвать трудно, настолько наводнили стюартисты Европу в 1688-1754 годы и настолько нагло и активно занимались они именно что «продвижением» своей концепции восстановления монархии Стюартов на всех уровнях – демографическом, политическом, военном и культурном. Преуспевали в этом и испано-венециано-прусский английский подданный шотландец Джордж Кейт, и австро-датско-русский английский подданный шотландец Роберт Кейт.
#Англия #Стюарты #Россия #18век #история

О методах пресечения династий

Дневник Самуэля Пипса
6 апреля 1668 г.
…туда же потом зашла леди Карнеги, о которой Крид рассказывал такие подробности: ее лорд, обнаружив, что она чересчур благосклонна к герцогу Йоркскому [Иаков II Стюарт] при первом визите короля [Карл II Стюарт], выбил из нее признание, что он [герцог] действительно порочит его дом, и потребовал, чтобы она так и продолжала пускать его к себе, а сам пошел к наигрязнейшей шлюхе, какую только смог найти, и заполучил от нее оспу, а потом пошел к жене и намеренно передал ее ей, чтобы она (а он настаивал и даже угрожал ей) передала ее герцогу Йоркскому, и она так и сделала, а он передал ее герцогине Йоркской, и поэтому с тех пор у них все дети такие слабые и не выживают. Это самая изощренная и порочная месть, о какой я только слышал. А он сейчас ходит весьма гордый собой и смотрит на герцога Йоркского и на весь мир с величайшей спесью, потому что отомстил.
#Англия #Стюарты #17век #история #первоисточник #Пипс

Просто шотландская семья — 2

Демографический фактор в европейской политике вплоть до Новейшего времени роль играл во многом определяющую. Взять, например, изобильный приплод испанских принцесс в XVI-XVII веках, которые обеспечили Европе десятки неудачных браков и крайне обострили всю международную политику. Или наставшее в XVIII веке изобилие германских принцесс, или «дедушку Европы» датского короля Кристиана IX, обеспечившего своими дочерьми все европейские престолы на рубеже XIX-XX веков.
Для Англии, испокон веку метавшейся в замкнутом пространстве квадратного ринга Франция-Испания-Голландия-Дания, это было особенно актуально. По крайней мере, до воцарения Ганноверского дома в 1714 году. Женится Генрих VIII на испанской принцессе — Англия с Испанией братья-католики навек, не заладится у них брак, появится у Генриха иной предмет обожания — Англия с Испанией худшие враги, англичане становятся протестантами и режут католиков. Выйдет дочь его кровавая Мария за испанского короля Филиппа — снова лучшие друзья-католики и режут протестантов. Воссядет на престол сестра ее Елизавета — воюем с Испанией и режем католиков. И кузину-католичку Марию Стюарт тоже режем за компанию. Но оставляем престол ее сыну Иакову I Стюарту. Этот Иаков и сын его Карл женились на датской и французской принцессах, сын того Карла, тоже Карл, женился на португальской наследнице, а брат его, как можно было догадаться, Иаков (у Стюартов все мужчины Карлы или Иаковы, а все женщины — Марии, в порядке исключения — Генриэтты) — на отечественной, английской, а потом, второй раз — на итальянской.
Но кроме демографического, был еще и религиозный фактор, и даже в самые протестантские времена поголовье католиков в Англии было велико. Все они поддерживали связи с Францией и Испанией, и для образованных англичан первым по частоте изучения и использования живым иностранным языком был именно испанский, потом шли французский и голландский.
Со времен Английской революции и республиканского правления 1639-1660 годов дом Стюартов проживал в изгнании: при французском дворе — под покровительством жены брата короля (да и самого короля) Генриэтты-Марии Стюарт, при испанском — под покровительством королевы-консорта Марии-Луизы Стюарт, внучки Карла I, при римском - под покровительством кардинала курии Энрико-Бенедетто Стюарта, сына Иакова II, при голландском — под покровительством королевы-матери Генриэтты-Марии Стюарт и собственно королевы Марии Стюарт, сестры и дочери Карла I, соответственно.
Проживал, значит, этот род в европейских странах, проживал и плодился, и размножался, как Господь велел. [Данный текст изрядно корежит голову: его можно использовать как мантру для ускорения засыпания.]
Поэтому не было особенным сюрпризом, что перед отправкой на русскую службу видный якобит Джеймс Кейт заручился поддержкой государственного посланника Испанской державы при дворе Петра II, Анны Иоанновны и Елизаветы Петровны, рьяного противника партии князя Долгорукова и придворного интригана лорда Джеймса Фицджеймса Стюарта, узаконенного внука Иакова II по линии Арабеллы Черчилль из дома Мальборо.
Поддержку эту, а также впоследствии, уже для себя, поддержку сына и внука лорда Джеймса — благородных донов Хакобо и Карлоса Фицджеймсов Стюартов, герцогов Альба, - обеспечивал Кейту его старший брат Джордж. Как и Джеймс, он получил домашнее образование в тесном семейном кругу, состоявшем из отца — графа-маршала Шотландии, ярого и упорного стюартиста, матери — неистовой католической проповедницы и стюартистки Мэри Драммонд, от чьего имени написана знаменитая народная песня «Когда король вернется из-за моря» (она же «Плач леди Кейт»), и дяди, епископа Эдинбурга Роберта Кейта — автора ряда трудов по истории церкви в Шотландии, который в период кризиса престолонаследия отсидел свое за верность стюартистскому делу.
#Франция #Англия #Испания #17век #18век #Стюарты #масонство #история

Просто шотландская семья — 3

Вся последующая жизнь Джорджа Кейта была связана с якобитским движением. Он просто не успел ничем заняться до того. Начал военную службу в 16 лет в англо-голландской армии герцога Мальборо, воевавшей с Францией во Фландрии. Там впервые его политические убеждения вступили в противоречие со служебным долгом, и его прогнали из армии. В 19 лет он впервые воюет в армии Стюартов против англичан. Поражение влечет за собой лишение английских титула и владений, а также тюремное заключение. Он как-то выбирается и бежит в Авиньон, к якобитскому двору. Оттуда «Старый претендент» Иаков III Стюарт, сын свергнутого Иакова II, направляет его своим представителем в Испанию, где Кейт три года обивает пороги и налаживает финансовые потоки. В итоге Испания выделяет деньги, корабли и десант — и в 1719 году Кейт становится во главе стюартистских войск во время новой интервенции в Англию, снова провальной. Кейт привычно возвращается к испанскому двору и возобновляет попытки организовать поддержку. К тому времени Иаков III, вручив ему Орден Чертополоха, делает Джорджа Кейта главнокомандующим Шотландии в изгнании.
Но еще 15 лет спустя пламенного якобита накрывает волна черной тоски, потому что Испания отказывается оправдывать надежды низложенной династии, и к 1741 году это становится очевидно. Еще десять лет спустя, после новой попытки силового захвата Англии, уже ее силами, умоет руки и Франция. Не в последнюю очередь потому, что надежда и оплот якобитов - «Молодой претендент» Карл-Эдуард Стюарт, «Красавчик принц Чарли» ведет антиобщественный образ жизни, не делает ничего для движения, беспробудно пьет, сидя в Риме, и не заботится о наследнике, а его отец отстранился от всех дел и просит оставить его в покое на старости лет. Убежденный, что дело проиграно и никому до него нет вообще никакого дела, Джордж Кейт машет на всё рукой и нанимается на службу к Фридриху Прусскому. А тот отправляет его снова в Испанию как несравненного специалиста-страноведа. Со Стюартами Кейт порвал все связи к 1751 году. Он потом заезжал на родину, привез пару пакетов обдуманно пикантных сведений в Адмиралтейство — и ему вернули английские титулы и поместья. Но родная земля не радовала маршала, надо полагать, потому что принадлежала «не тем». А «те» не стоили уже применяемых ради них усилий. Поэтому он вернулся в Пруссию и прожил остаток жизни в навсегда для него зарезервированных покоях дворца Сан-Суси его лучшего друга Фридриха в Потсдаме.
Трогательное воспоминание о Кейте оставил его какой-то степени племянник, знаменитый шотландский путешественник и мемуарист Джеймс Босуэлл, также правнучатый племянник Джона Босуэлла, младшего брата лорда Очинлека, не лорда, но зато первого известного в истории «принятого» масона, не каменщика, а джентльмена. Джеймс Босуэлл пишет, что просил у родственника рекомендаций, что посетить в Пруссии, и тот сориентировал его и затем очень тепло принял у себя в Потсдаме в 1764 году, подарил «историю короля Роберта Брюса в старинных стихах» и надписал ее словами «Scotus Scoto» («Шотландец — шотландцу»).
«Великая, истинно республиканская и гордая душа этого достойного человека могла подчиниться только игу дружбы, - написал о Джордже Кейте в «Исповеди» его друг и вечный должник Жан-Жак Руссо. Кейт покровительствовал философу при прусском дворе и снабжал финансами на протяжении всех последних лет своей жизни. - Я готов без конца говорить о Джордже Кейте! С ним связаны мои последние светлые воспоминания; вся остальная моя жизнь была сплошным горем и душевной мукой».
На парадном портрете он изображен вместе с арапчонком Мочо, подаренным ему братом Джеймсом. Мочо ко времени смены хозяина успел поучаствовать в осаде Очакова в 1737 году и перевороте, возведшем на престол российскую Елизавету, с гордостью носил пару медалей и государынину парсуну в жемчуге на груди.
#Дания #Англия #Испания #17век #18век #Стюарты #масонство #история

Просто шотландская семья — 4

...а в это время в Петербурге…
Вскоре после отъезда оттуда Джеймса Кейта в российскую столицу прибыл в 1757 году дипломат, полномочный посланник правящего Ганноверского дома Роберт Мюррей Кейт, внучатый племянник Джорджа и Джеймса. До того он почти десять лет провел посланником в Вене, представляя Ганноверский дом и одновременно с этим отстаивая интересы якобитского движения при дворе принца Евгения Савойского, периодически дававшего Стюартам туманные обещания подумать про их дело. Первоначально направленный в Петербург для того, чтобы попытаться переломить позицию России в Семилетней войны в пользу союзницы Англии — Пруссии, Кейт терпит в этом поражение, конечно, но не отчаивается и остается в стране для плетения дальнейших хитроумных комбинаций. Он талантливо лавирует между партиями Петра III и его жены Екатерины, дожидается возврата Петром прусскому королю захваченных во время войны земель и компенсации ему ущерба, честно признается своему правительству, что его заслуги в этом нет, и продолжает наблюдения.
Но свергнувшая мужа Екатерина первым делом увлекается внешней политикой, пересматривает списки дипработников и просит Георга III заменить посла с простолюдина на дворянина, потому что для империи это унизительно. Всё время пребывания в России Кейт тесно общается с торговым консулом Томасом Роутоном, постоянным корреспондентом лондонских тори (сторонников якобитов) и сенжерменского двора Стюартов, равно как и поддерживает контакты с якобитами в Австрии и германских княжествах. При отъезде Роутона из страны Кейт из кожи вон лезет, чтобы назначить на этот пост своего знакомого купца Самуэля Своллоу. Доказательств нет, но вряд ли он не был католиком и якобитом.
Кейт следующие десять лет спокойно живет в поместье под Эдинбургом, соседские помещики уважительно называют его «посланник Кейт» и зовут в гости. Но он не всегда может приехать, потому что слуги сообщают привезшим приглашение гонцам, что барина нет дома и когда вернется, не велел сказывать. Потому что дипломатическая работа — она такая.
В 1767 году внучка Георга II Каролина-Матильда становится королевой Дании и Норвегии, супругой короля Кристиана VII. При датском дворе ее считают полноватой, но в самый раз («достаточно для того, чтобы не вызывать зависть женщин, но все еще привлекать внимание мужчин»), обаятельной и веселой. Однако ее веселью очень быстро пришел конец. С юности король Кристиан считался больным на голову, да и современные врачи не сумели точно его диагностировать пост-фактум по имеющимся в описаниях симптомам. Всё как обычно у королей: нелюдимость, неконтролируемые вспышки гнева, переменчивость настроения. Но самым неудобным фактором была пансексуальность короля: он буквально считал удовлетворение этого инстинкта главным делом жизни, у него были десятки любовниц и любовников, он открыто ездил к светским куртизанкам и посещал низкопробные бордели, а в перерывах постоянно удовлетворял сам себя, зачастую публично.
И вот с таким вот отношением к жизни он не мог консуммировать брак два года: просто не понравилась. Их поженили по доверенности, а Каролину привезли в Копенгаген только потом. Когда же супругам удалось родить наследника, контакты между ними прекратились полностью.
#Дания #Англия #Испания #17век #18век #Стюарты #масонство #история

Стюарты, звери и родственники. Есть упоение в Бою

Шотландские короли Стюарты впервые воссели на английский престол в 1603 году, когда Иаков VI Шотландский стал Иаковом I Английским. Ему наследовал его сын Карл I, который по доброй родовой традиции простюартил все шансы и возможности, проиграл им же начатую войну протестантским буржуа и потерял 30 января 1649 года голову, как пишет Дюма, от руки сына Миледи – Мордаунта.
Но проигрышу и казни предшествовала двенадцатилетняя Гражданская революционная война. Довольно часто приходится слышать от современных читателей и зрителей исторического фикшена выражение непонимания, как вели себя в быту и бою напудренные и нарумяненные господа в париках и с мушками. Да вот примерно так же, как проявивший в революционной войне героизм и ставший талисманом королевской армии охотничье-боевой белый пудель принца Руперта – Мальчик (Boye).
Принц Рупрехт фон дер Пфальц (англичане могли произнести только «Руперт») был племянником английского короля Карла I Стюарта и дядей Лизелотты Палатинской, жены младшего брата Людовика XIV. Большую часть жизни прожил в Англии на службе у дяди, при котором был командующим всей кавалерией. В годы кромвелевской республики работал пиратом и грабил английские караваны в Вест-Индии, потом перекантовывался в германских княжествах. После Реставрации этот «воин-философ» стал первооснователем Королевского общества, физиком и военным инженером, ну и герцогом Камберлендским.
Боя подарил принцу его друг Уильям, граф Крейвен, когда после крупного поражения в Тридцатилетней войне принца посадили в 1638 году в линцскую тюрьму и бесконечно долго торговались об условиях его освобождения. Просто Крейвену отказали в жертвенной просьбе сесть в камеру вместе с другом, и он попытался хоть так облегчить принцу заключение. Бой был с принцем до самой смерти неразлучен, ездил в его седле или подмышкой и только в экстренных случаях (ну там конная атака, бал, канонада) передавался адъютантам.
По мнению пуритан, которое широчайше тиражировалось в памфлетах и слухах, Бой был фамильяром принца. Перед передачей принцу магистр теологии и астролог полковник кавалерии Крейвен якобы заключил в его тело душу некой женщины «из Лапландии или Финляндии, безлюдных мест, где живут одни лишь кудесники», и с тех пор Бой мог по своей или хозяйской воле становиться невидимым, превращаться в людей и других животных, ловить пастью пули, плеваться ядом, отыскивать клады и временами пророчествовать. Ну и он был неуязвим, конечно. На лубках его изображали, соответственно, карликовым львом.
Принц с радостью поддерживал все эти слухи, добавлял к ним новые подробности и вообще наслаждался ситуацией. Пудель же действительно обладал (что неудивительно при такой жизни) неимоверно злобным и скандальным нравом, но был предан хозяину как собака и все время искал повода кого-нибудь за него порвать на еще не британский, но вполне английский флаг. Кормили его куриными грудками и ростбифом.
#Англия #17век #история #литература #Стюарты

Стюарты, звери и родственники. Корчи воображения

«Ступайте в театр, живите и умрите в нем, если можете. Но увы! всё это — поэзия, а не проза...»
В период английской Реставрации 1660-1688 гг. в больших городах королевства расцвели театры. Был театр Короля, театр его младшего брата, официальные театры знаменитых придворных, частные театры в усадьбах, импровизированные театры на рынках. Они давали представления по 3-4 раза в день, там круглосуточно функционировали развлекательные фойе — светские салоны и ярмарки сплетен, помолвок, интриг и деловых договоров. Но речь здесь скорее не о содержании театральной среды, а о форме театральных представлений.
Театр, конечно, уже давно ушел от средневековой мистерии и претерпел шекспировские и пост-елизаветинские реформы. Он неустанно искал новые формы.
В период Реставрации, например, на сцену в массовом порядке выпускали дрессированных животных. Конным появлением Ричарда III или Фортинбраса на сцене никого не удивишь и сейчас, и тем более тогда. Поэтому по сцене стали пускать эскадрон. Это впечатляло гораздо больше и стоило всего лишь строительства двух покатых подъемов-спусков по бокам сцены. Но позволить это себе мог только его величество. В опере Пёрселла «Царица фей» на сцену чинно выходил хор дрессированных обезьян, танцевал и пел. Ну пытался, по крайней мере, его единственное представление продлилось несколько минут, а потом, конечно, в публике нашелся какой-то милый и непосредственный человечек-приколист, который начал швырять в мартышек апельсинами (их продавали там же), и всё закончилось.
В представлениях особенно часто использовали, конечно, собак, и здесь царил синтез еще большего числа жанров: персонажам пьес помогали собаки, наученные паре ярмарочных фокусов вроде «отгадывания карты» и «притворись мертвым», и эти перформансы вписывались в сюжет.
Для иллюстрации сцен охоты на помост выводили тоже собак, лис, волков и медведей. Иногда они были животными ярмарочных дрессировщиков, а иногда просто дикими зверями, которых прогоняли из конца в конец сцены, и на этом их роль считалась исполненной. Ну почти. Потому что театр все еще не был формой искусства, отдельной от прочих ярмарочных жанров, и если представления давались, скажем, по вторникам, четвергам и субботам, то по понедельникам, средам и пятницам на том же помосте устраивались петушиные, собачьи или кошачьи бои, травля привязанных к столбам медведей и лис собаками и прочие народные забавы.
Но не нужно поспешно обвинять людей в харасменте животных. Потому что абсолютно таким же образом, по мере необходимости, на том же самом помосте вместо утренних спектакля или травли проводилась публичная казнь. Что характерно, от Елизаветы и до периода Реставрации палачи одевались в театральные костюмы, носили маски и парики, перед исполнением приговора и после они вполне могли на радость публике произнести по паре реплик или по целому монологу из какой-нибудь нашумевшей пьесы с казнью в сюжете, ну или просто по велению души. У каждого же может быть свой момент славы. Мы так привычно цитируем Шекспира про жизнь и театр, философски морща лоб и поднимая палец, что редко думаем о том, что Шекспир просто констатировал очевидное, глядя со сцены в зал и понимая, что любой милый господин вон из третьего хотя бы ряда может завтра стать звездой утреннего представления «знаменитая английская шестерная казнь» (ну это описано Дрюоном в "Узнице Шато-Гайара" и частично показано в "Храбром сердце").
#Англия #17век #театр #Стюарты #история #литература