Башня Пяти Архитектурных Ордеров в комплексе Бодлианской библиотеки Оксфордского университета. Возведена в 1613-1624 годы при Иакове I Стюарте, покровителе наук, искусств и поклоннике Якоба Бёме.
Снизу доверху здесь представлены тосканский, дорический, ионический, коринфский и композитный (если кому так удобнее – «смешанный») ордера.
Иаков предпослал собранию своих философских и богословских сочинений, изданному в 1620 году, предисловие, где говорилось, в частности: «Не будь я королем, я хотел бы состоять при Университете. А если б суждено было стать узником, я избрал бы себе местом заточения Библиотеку, и чтобы рядом со мной сидели прикованными лучшие сочинители». Его статуя венчает башню.
#Стюарты #Англия #масонство #17век
Снизу доверху здесь представлены тосканский, дорический, ионический, коринфский и композитный (если кому так удобнее – «смешанный») ордера.
Иаков предпослал собранию своих философских и богословских сочинений, изданному в 1620 году, предисловие, где говорилось, в частности: «Не будь я королем, я хотел бы состоять при Университете. А если б суждено было стать узником, я избрал бы себе местом заточения Библиотеку, и чтобы рядом со мной сидели прикованными лучшие сочинители». Его статуя венчает башню.
#Стюарты #Англия #масонство #17век
Робер Амбелен «Масонство, которое забыли», 1985
Иаков I Английский (Иаков VI Шотландский) родился в Эдинбурге 19 июня (30 июня – по Григорианскому календарю) 1566 г. и умер в Теобальд–парке 27 марта 1625 г. Он был сыном Марии Стюарт и Генри Стюарта из Леннокса, кузеном лорда Дарнли. Иаков I женился на Анне Датской (18.12.1574 – 02.03.1619), и от этого брака родился Карл I. Иаков I вступил на английский престол после Елизаветы I и принял англиканство, начав преследования одновременно католиков и протестантов–пресвитериан. Несомненно будучи знакомым с основами эзотерики, он покровительствовал собраниям розенкрейцеров в лондонской таверне «Сирена». В 1590 г. он предпринял путешествие в Сканию на севере Швеции и подружился с Тихо Браге, астрономом и сведущим в магии астрологом, автором магического календаря, носящего его имя, в его обсерватории в Ураниборге.
На обратном пути из Ураниборга он провел некоторое время у Вильгельма IV Мудрого, ландграфа Гессен–Кассельского, покровителя Тихо Браге, также связанного с современными ему розенкрейцерами. По возвращении в Англию Иаков I опубликовал свой фундаментальный труд «Daemonologia; hoc est adversus incantationem sive magiam, institutio, forma dialogi concepta, & in libros III. distincta: authore serenissimo potentissimoque principe, dn. Iacobo, dei gratia Angliae, Scotiae, Hyberniae, ac Franciae rege, fidei defensore, &c. Ex anglico quidem sermone per Vincentium Meusevotium in belgicum; nunc verò è belgico in latinum conversa, opera M. Herman Germbergii» («Демонология, сиречь вредоносных призываний, или магии, учреждение, замысленное в форме диалогов и в трех книгах изданное, авторства светлейшего и могущественнейшего принца господина Иакова, милостью Божьей короля Англии, Шотландии, Ирландии и Франции, защитника веры и прочая. С английского языка Винсентом Мёзевоцием на бельгийский, а ныне то же с бельгийского на латинский переведено, работа господина Германа Гермбергия»). В 1593 г. он учредил Королевский орден Розы и Креста (Rose-Croix Royale) из тридцати двух членов Ордена Святого Андрея и Чертополоха, учрежденного королем Робертом Брюсом в 1314 г. и возрожденного его отцом Иаковом V в 1540 г.
После смерти Елизаветы I он стал в 1603 г. королем Англии и Шотландии под именем Иакова I. Шотландские оперативные масоны имели тогда полное право выбрать его своим великим мастером, а по праву короля Иаков I тогда же стал великим мастером английских масонов, а в Шотландии ему потом наследовал на этом посту во главе всех оперативных лож Уильям Синклер Росслинский.
#Стюарты #Англия #масонство #17век
Иаков I Английский (Иаков VI Шотландский) родился в Эдинбурге 19 июня (30 июня – по Григорианскому календарю) 1566 г. и умер в Теобальд–парке 27 марта 1625 г. Он был сыном Марии Стюарт и Генри Стюарта из Леннокса, кузеном лорда Дарнли. Иаков I женился на Анне Датской (18.12.1574 – 02.03.1619), и от этого брака родился Карл I. Иаков I вступил на английский престол после Елизаветы I и принял англиканство, начав преследования одновременно католиков и протестантов–пресвитериан. Несомненно будучи знакомым с основами эзотерики, он покровительствовал собраниям розенкрейцеров в лондонской таверне «Сирена». В 1590 г. он предпринял путешествие в Сканию на севере Швеции и подружился с Тихо Браге, астрономом и сведущим в магии астрологом, автором магического календаря, носящего его имя, в его обсерватории в Ураниборге.
На обратном пути из Ураниборга он провел некоторое время у Вильгельма IV Мудрого, ландграфа Гессен–Кассельского, покровителя Тихо Браге, также связанного с современными ему розенкрейцерами. По возвращении в Англию Иаков I опубликовал свой фундаментальный труд «Daemonologia; hoc est adversus incantationem sive magiam, institutio, forma dialogi concepta, & in libros III. distincta: authore serenissimo potentissimoque principe, dn. Iacobo, dei gratia Angliae, Scotiae, Hyberniae, ac Franciae rege, fidei defensore, &c. Ex anglico quidem sermone per Vincentium Meusevotium in belgicum; nunc verò è belgico in latinum conversa, opera M. Herman Germbergii» («Демонология, сиречь вредоносных призываний, или магии, учреждение, замысленное в форме диалогов и в трех книгах изданное, авторства светлейшего и могущественнейшего принца господина Иакова, милостью Божьей короля Англии, Шотландии, Ирландии и Франции, защитника веры и прочая. С английского языка Винсентом Мёзевоцием на бельгийский, а ныне то же с бельгийского на латинский переведено, работа господина Германа Гермбергия»). В 1593 г. он учредил Королевский орден Розы и Креста (Rose-Croix Royale) из тридцати двух членов Ордена Святого Андрея и Чертополоха, учрежденного королем Робертом Брюсом в 1314 г. и возрожденного его отцом Иаковом V в 1540 г.
После смерти Елизаветы I он стал в 1603 г. королем Англии и Шотландии под именем Иакова I. Шотландские оперативные масоны имели тогда полное право выбрать его своим великим мастером, а по праву короля Иаков I тогда же стал великим мастером английских масонов, а в Шотландии ему потом наследовал на этом посту во главе всех оперативных лож Уильям Синклер Росслинский.
#Стюарты #Англия #масонство #17век
А еще сегодня исполнилось бы 311 лет седьмому премьер-министру Великобритании сэру Джону Стюарту, 3-му графу Бьюту, если бы он собрался дожить до этого дня.
Вообще при изучении истории Галантного полуторавечья бросается в глаза, что основные фигуранты любых событий не нуждаются в знании титулов окружающих. Им вполне достаточно говорить каждому «дядюшка» или «кузина» - и этого достаточно. Основная задача дворянского сословия исчерпывается первыми библейскими заповедями: «Плодитесь и размножайтесь, и наполняйте землю, и обладайте ей». Что они и делали. Парадоксален, конечно, случай Стюартов, которые умело и изворотливо проиграли всем и всё, но при этом исторический замах у них был огромен, исходя из запасенных впрок представителей рода. Нет другого такого плодовитого семейства. Его единственной заботой были своевременные поставки германских принцесс, на которых можно было бы положиться. Но и с этим никогда не возникало перебоев: германские курфюрсты плодили их в достаточных количествах.
При этом даже поверхностный просмотр биографий показывает, что в отличие от российских и советских традиций, где родственников и потомков политического противника, да и просто не понравившегося человека, всегда со вкусом и любовью к делу изводили и выкорчевывали до суглинистого слоя, до седьмого колена, - Европе это было чуждо.
Казалось бы, после недолговечного, прерывистого и скандального правления крипто-католических Стюартов в Англии общеевропейскими стараниями воцарился ганноверский курфюрст Георг и спокойно скончался от диареи, передав престол своему сыну Георгу. Что же происходит в Парламенте? А в Парламенте фактически безраздельно царит партия вигов — прокатолическая, профранцузская и простюартистская. Большую роль играет в ней герцог Джон Монтэгю, стюартист и третий великий мастер новообразованных вольных каменщиков, провозгласивших верность престолу. Заместителем его в ордене является Джеймс Стюарт, троюродный племянник свергнутого монарха и правая рука главного архитектора королевства сэра Кристофера Рена. На племяннице этого Монтэгю женится двоюродный брат Джеймса Стюарта — Джон, праздный сельский сквайр с хорошим юридическим образованием, чьим главным увлечением является ботаника. Он составляет у себя в поместье гербарии и пишет обзор шотландской флоры.
Но в 1745 году терпит крах последний и решительный рейд в Англию принца Чарльза Стюарта, который при поддержке французского короля (находившегося под влиянием своей тетки Генриэтты-Марии Стюарт и итальянского кардинала Бенедикта Стюарта) и испанского флота (под водительством реал-адмирала дона Карлоса Стюарта) пытался захватить страну и престол. Георг II уничтожает войско Красавчика Принца Чарли, ставит крест на попытках Стюартов вернуть себе власть и решает заняться другими важными делами.
Между тем его младший брат Фредерик, принц Уэльский, постоянно занятый при армии, решает обеспечить себе прочный тыл и приглашает заняться обучением и воспитанием своего сына племянника барона Аргайла, активного вига и политического участника последнего стюартистского набега, - а именно Джона Стюарта, который оставляет гербарии, переезжает в Лондон и берется за обучение юного Георга-Вильгельма-Фредерика.
И когда этот юный принц становится королем Георгом III в отсутствие более прямых наследников, Джон Стюарт становится премьер-министром и в течение года душит страну сверхжестокими налогами, причем настолько, что сам король решает убрать старого друга с поста, чтобы население не перешло к более решительным мерам. Джон Стюарт все это время — и до воцарения Георга и после — вовсю пользуется благорасположением супруги принца Фредерика — Августы Саксен-Гота-Альтенбургской — как раз в те годы, пока ее нежная юная троюродная сестра София-Августа пытается завоевать расположение суровой государыни Елизаветы в роли супруги наследника престола Петра Федоровича.
Остаток жизни Джон Стюарт остается членом палаты лордов, правда, от партии тори, спорит там с двоюродным деверем Монтэгю и после него — с его потомками, плодит от его племянницы детей и собирает в поместье гербарии.
#Англия #18век #Стюарты
Вообще при изучении истории Галантного полуторавечья бросается в глаза, что основные фигуранты любых событий не нуждаются в знании титулов окружающих. Им вполне достаточно говорить каждому «дядюшка» или «кузина» - и этого достаточно. Основная задача дворянского сословия исчерпывается первыми библейскими заповедями: «Плодитесь и размножайтесь, и наполняйте землю, и обладайте ей». Что они и делали. Парадоксален, конечно, случай Стюартов, которые умело и изворотливо проиграли всем и всё, но при этом исторический замах у них был огромен, исходя из запасенных впрок представителей рода. Нет другого такого плодовитого семейства. Его единственной заботой были своевременные поставки германских принцесс, на которых можно было бы положиться. Но и с этим никогда не возникало перебоев: германские курфюрсты плодили их в достаточных количествах.
При этом даже поверхностный просмотр биографий показывает, что в отличие от российских и советских традиций, где родственников и потомков политического противника, да и просто не понравившегося человека, всегда со вкусом и любовью к делу изводили и выкорчевывали до суглинистого слоя, до седьмого колена, - Европе это было чуждо.
Казалось бы, после недолговечного, прерывистого и скандального правления крипто-католических Стюартов в Англии общеевропейскими стараниями воцарился ганноверский курфюрст Георг и спокойно скончался от диареи, передав престол своему сыну Георгу. Что же происходит в Парламенте? А в Парламенте фактически безраздельно царит партия вигов — прокатолическая, профранцузская и простюартистская. Большую роль играет в ней герцог Джон Монтэгю, стюартист и третий великий мастер новообразованных вольных каменщиков, провозгласивших верность престолу. Заместителем его в ордене является Джеймс Стюарт, троюродный племянник свергнутого монарха и правая рука главного архитектора королевства сэра Кристофера Рена. На племяннице этого Монтэгю женится двоюродный брат Джеймса Стюарта — Джон, праздный сельский сквайр с хорошим юридическим образованием, чьим главным увлечением является ботаника. Он составляет у себя в поместье гербарии и пишет обзор шотландской флоры.
Но в 1745 году терпит крах последний и решительный рейд в Англию принца Чарльза Стюарта, который при поддержке французского короля (находившегося под влиянием своей тетки Генриэтты-Марии Стюарт и итальянского кардинала Бенедикта Стюарта) и испанского флота (под водительством реал-адмирала дона Карлоса Стюарта) пытался захватить страну и престол. Георг II уничтожает войско Красавчика Принца Чарли, ставит крест на попытках Стюартов вернуть себе власть и решает заняться другими важными делами.
Между тем его младший брат Фредерик, принц Уэльский, постоянно занятый при армии, решает обеспечить себе прочный тыл и приглашает заняться обучением и воспитанием своего сына племянника барона Аргайла, активного вига и политического участника последнего стюартистского набега, - а именно Джона Стюарта, который оставляет гербарии, переезжает в Лондон и берется за обучение юного Георга-Вильгельма-Фредерика.
И когда этот юный принц становится королем Георгом III в отсутствие более прямых наследников, Джон Стюарт становится премьер-министром и в течение года душит страну сверхжестокими налогами, причем настолько, что сам король решает убрать старого друга с поста, чтобы население не перешло к более решительным мерам. Джон Стюарт все это время — и до воцарения Георга и после — вовсю пользуется благорасположением супруги принца Фредерика — Августы Саксен-Гота-Альтенбургской — как раз в те годы, пока ее нежная юная троюродная сестра София-Августа пытается завоевать расположение суровой государыни Елизаветы в роли супруги наследника престола Петра Федоровича.
Остаток жизни Джон Стюарт остается членом палаты лордов, правда, от партии тори, спорит там с двоюродным деверем Монтэгю и после него — с его потомками, плодит от его племянницы детей и собирает в поместье гербарии.
#Англия #18век #Стюарты
Хронология Королевского общества по дневнику Джона Ивлина
1 сентября 1659 г. Я передал г-ну Роберту Бойлю, сыну графа Корка, свои предложения по созданию философской и математической коллегии.
6 января 1661 г. Меня единогласно избрали (после назначения Его величеством в члены Совета) полноправным членом (fellow) Философского общества, что ныне собирается в Грешем-колледже, где встречаются разные ученые джентльмены. Это было наше первое собрание после возвращения Короля, однако начались эти встречи за несколько лет до того в Оксфорде, с перерывами продолжаясь в Лондоне во время Смуты.
16 января 1661 г. Я отправился в Философский клуб, где рассматривали Торричеллиев эксперимент. Я представил свой «Цикл механических ремесел», и мне порекомендовали опубликовать свои исследования по калькографии.
3 мая 1661 г. Вечером мы с лордом Брункером, сэром Робертом Мюрреем, сэром Патриком Нейлом, месье Зейлихемом [Христиан Гюйгенс] и Буллом (все члены нашего Общества и прекрасные математики) показывали Его величеству, который присутствовал у нас, кольца Сатурна, как многие считают, но которые Зейлихем полагает поясом (о чем у сего ученого джентльмена есть публикация), почти закрытые луной в области Порфировых гор, а также Юпитер со спутниками, через телескоп Его величества в 35 футов, о чем велись различные беседы.
14 мая 1661 г. Его величество изволил беседовать со мной о ряде деталей в связи с нашим Обществом и о планете Сатурн и т.д. за ужином в проходной комнате близ его спальни.
18 сентября 1661 г. В этот день было зачитано прошение Его величеству о его королевском соизволении нашему Обществу собираться как корпорации с положенными им привилегиями.
3 декабря 1661 г. Единогласным решением членов нашего философского собрания было отдано и внесено в протокол распоряжение выразить мне публичную благодарность за достославное упоминание, мной о нем сделанное, под названием «Королевское общество», в Послании лорду Канцлеру, предваряющем мой перевод Ноде [Габриэль Ноде «Советы по устроительству библиотеки», 1627]. Столь великая честь за пустяк.
13 августа 1662 г. Наша хартия была подписана и скреплена большой печатью, узаконивая нас как корпорацию под названием «Королевское общество для совершенствования естественного познания путем эксперимента», и она была зачитана, и это все, что было сделано за вечер, поскольку она очень длинна.
21 августа 1662 г. Меня приняли и привели к присяге как члена Совета Королевского общества, назначенного Его величеством и внесенного в первое прошение о создании Общества, чтобы я стал членом сего Совета по управлению Общества и созданию законов и уложений, призванных управлять его созданием и развитием, для чего мы теперь выделили каждое утро среды вплоть до завершения всех насущных дел. Лорд виконт Брункер (этот превосходный математик) был также Его величеством, нашим основателем, назначен нашим первым Председателем. Его величество вручил нам герб Англии для включения его в наш корпоративный герб, а также серебряную булаву тех же формы и размера, как та, что носят перед Его величеством, чтобы ее носили перед нашим Председателем в дни собраний. Ее внес сэр Гилберт Талбот, хранитель сокровищницы Его величества.
29 августа 1662 г. Совет и члены Королевского общества как делегация отправились в Уайтхолл выразить благодарность Его величеству за предоставление нам хартии и провозгласить там его нашим основателем. После того, как наш Председатель произнес красноречивое приветствие, Его величество милостиво ответил на него, и все мы целовали ему руку. На следующий день мы таким же образом пошли к лорду Канцлеру, который оформил наш патент, и он принял нас с исключительной благожелательностью. Вечером я отправился ко двору Королевы-матери и беседовал с ней.
#Англия #17век #тайныеобщества #история #наука #королевскоеобщество #Ивлин #Стюарты
1 сентября 1659 г. Я передал г-ну Роберту Бойлю, сыну графа Корка, свои предложения по созданию философской и математической коллегии.
6 января 1661 г. Меня единогласно избрали (после назначения Его величеством в члены Совета) полноправным членом (fellow) Философского общества, что ныне собирается в Грешем-колледже, где встречаются разные ученые джентльмены. Это было наше первое собрание после возвращения Короля, однако начались эти встречи за несколько лет до того в Оксфорде, с перерывами продолжаясь в Лондоне во время Смуты.
16 января 1661 г. Я отправился в Философский клуб, где рассматривали Торричеллиев эксперимент. Я представил свой «Цикл механических ремесел», и мне порекомендовали опубликовать свои исследования по калькографии.
3 мая 1661 г. Вечером мы с лордом Брункером, сэром Робертом Мюрреем, сэром Патриком Нейлом, месье Зейлихемом [Христиан Гюйгенс] и Буллом (все члены нашего Общества и прекрасные математики) показывали Его величеству, который присутствовал у нас, кольца Сатурна, как многие считают, но которые Зейлихем полагает поясом (о чем у сего ученого джентльмена есть публикация), почти закрытые луной в области Порфировых гор, а также Юпитер со спутниками, через телескоп Его величества в 35 футов, о чем велись различные беседы.
14 мая 1661 г. Его величество изволил беседовать со мной о ряде деталей в связи с нашим Обществом и о планете Сатурн и т.д. за ужином в проходной комнате близ его спальни.
18 сентября 1661 г. В этот день было зачитано прошение Его величеству о его королевском соизволении нашему Обществу собираться как корпорации с положенными им привилегиями.
3 декабря 1661 г. Единогласным решением членов нашего философского собрания было отдано и внесено в протокол распоряжение выразить мне публичную благодарность за достославное упоминание, мной о нем сделанное, под названием «Королевское общество», в Послании лорду Канцлеру, предваряющем мой перевод Ноде [Габриэль Ноде «Советы по устроительству библиотеки», 1627]. Столь великая честь за пустяк.
13 августа 1662 г. Наша хартия была подписана и скреплена большой печатью, узаконивая нас как корпорацию под названием «Королевское общество для совершенствования естественного познания путем эксперимента», и она была зачитана, и это все, что было сделано за вечер, поскольку она очень длинна.
21 августа 1662 г. Меня приняли и привели к присяге как члена Совета Королевского общества, назначенного Его величеством и внесенного в первое прошение о создании Общества, чтобы я стал членом сего Совета по управлению Общества и созданию законов и уложений, призванных управлять его созданием и развитием, для чего мы теперь выделили каждое утро среды вплоть до завершения всех насущных дел. Лорд виконт Брункер (этот превосходный математик) был также Его величеством, нашим основателем, назначен нашим первым Председателем. Его величество вручил нам герб Англии для включения его в наш корпоративный герб, а также серебряную булаву тех же формы и размера, как та, что носят перед Его величеством, чтобы ее носили перед нашим Председателем в дни собраний. Ее внес сэр Гилберт Талбот, хранитель сокровищницы Его величества.
29 августа 1662 г. Совет и члены Королевского общества как делегация отправились в Уайтхолл выразить благодарность Его величеству за предоставление нам хартии и провозгласить там его нашим основателем. После того, как наш Председатель произнес красноречивое приветствие, Его величество милостиво ответил на него, и все мы целовали ему руку. На следующий день мы таким же образом пошли к лорду Канцлеру, который оформил наш патент, и он принял нас с исключительной благожелательностью. Вечером я отправился ко двору Королевы-матери и беседовал с ней.
#Англия #17век #тайныеобщества #история #наука #королевскоеобщество #Ивлин #Стюарты
Просто шотландская семья – 1
Когда масонство распространилось из Англии на европейский континент, к 1731 году стало понятно, что процесс нужно как-то контролировать, если вообще есть намерение сохранить за собой копирайт. [Спойлер: этого не получилось.] Но английские великие мастера принялись выдавать путешественникам патенты на право легального основания «провинциальных великих лож». В 1731 году впервые был выдан патент на основание лож в России, Швеции, Польше и верхнерейнских землях [короче там, в снегах, докуда доедете] «капитану Джону Филлипсу».
Проблема в том, что никакого такого капитана никто в глаза не видел, и следов его до сих пор не нашли ни в списках английских лож, ни в русских архивных материалах о служилых иностранцах. Ну подошел кто-то на банкете к лорду Ловеллу, великому мастеру, ну сообщил, что едет на поиск счастья и чинов в тьмутаракань к медведям, ну выписали ему патент и выпили за помин души. Уж что абсолютно не волновало дилетанта-архитектора и великого мецената новой, палладианской английской архитектуры лорда Ловелла, - так это развитие масонства среди медведей. Так «капитан Филлипс» и пропал с радаров.
К 1740 году это стало очевидно для Великой ложи в Лондоне, потому что связи с Московией и Швецией расширялись и активизировались, Петербург постепенно вкатывался в плеяду европейских центров, а Анна Иоанновна посылала вовне мощные невербальные сигналы, что любой минимально иностранный подданный обретет в России деньги, чины и славу. В такой инвестиционный климат служилые иностранцы устремились нескончаемым людским потоком, и переворот 1741 года с воцарением дочери Петра Великого Елизаветы ситуацию не поменял, а усугубил. А могла ведь вообще воссесть "своя", Кассельская династия, породненная с Ганноверским домом, правившим в Англии.
Поэтому вооруженный выписанным в 1740 году новеньким патентом «провинциального великого мастера России и Швеции» русский подданный с 1728 года шотландский полковник Джеймс Кейт, герой войн со шведами, развернул наконец деятельность по наведению в русских ложах порядка. Ложи уже наполовину состояли из этнических русских, хотя начинались как сугубо клубы европейских экспатов в имперской столице. Кейт наладил корреспонденцию с метрополией, начал наводить порядок в ритуалах, потому что в русских ложах пользовались тем, что кто привез с собой – вперемешку. Потом Джеймс Кейт стал, по велению кроткой императрицы, гетманом Малороссии и унесся, потрясая булавой, из Петербурга. В 1747 году он обиделся на то, что в русскую службу не взяли его старшего брата Джорджа, уволился с обещанием никогда не воевать против России, но тут же принялся воевать против нее в армии Фридриха Прусского в Семилетнюю войну, где и погиб.
Это всё лирика. А эпика в том, что русско-прусский английский подданный Джеймс Кейт все это время был попеременно связным и резидентом обширного шотландского движения якобитов, которое и подпольем-то назвать трудно, настолько наводнили стюартисты Европу в 1688-1754 годы и настолько нагло и активно занимались они именно что «продвижением» своей концепции восстановления монархии Стюартов на всех уровнях – демографическом, политическом, военном и культурном. Преуспевали в этом и испано-венециано-прусский английский подданный шотландец Джордж Кейт, и австро-датско-русский английский подданный шотландец Роберт Кейт.
#Англия #Стюарты #Россия #18век #история
Когда масонство распространилось из Англии на европейский континент, к 1731 году стало понятно, что процесс нужно как-то контролировать, если вообще есть намерение сохранить за собой копирайт. [Спойлер: этого не получилось.] Но английские великие мастера принялись выдавать путешественникам патенты на право легального основания «провинциальных великих лож». В 1731 году впервые был выдан патент на основание лож в России, Швеции, Польше и верхнерейнских землях [короче там, в снегах, докуда доедете] «капитану Джону Филлипсу».
Проблема в том, что никакого такого капитана никто в глаза не видел, и следов его до сих пор не нашли ни в списках английских лож, ни в русских архивных материалах о служилых иностранцах. Ну подошел кто-то на банкете к лорду Ловеллу, великому мастеру, ну сообщил, что едет на поиск счастья и чинов в тьмутаракань к медведям, ну выписали ему патент и выпили за помин души. Уж что абсолютно не волновало дилетанта-архитектора и великого мецената новой, палладианской английской архитектуры лорда Ловелла, - так это развитие масонства среди медведей. Так «капитан Филлипс» и пропал с радаров.
К 1740 году это стало очевидно для Великой ложи в Лондоне, потому что связи с Московией и Швецией расширялись и активизировались, Петербург постепенно вкатывался в плеяду европейских центров, а Анна Иоанновна посылала вовне мощные невербальные сигналы, что любой минимально иностранный подданный обретет в России деньги, чины и славу. В такой инвестиционный климат служилые иностранцы устремились нескончаемым людским потоком, и переворот 1741 года с воцарением дочери Петра Великого Елизаветы ситуацию не поменял, а усугубил. А могла ведь вообще воссесть "своя", Кассельская династия, породненная с Ганноверским домом, правившим в Англии.
Поэтому вооруженный выписанным в 1740 году новеньким патентом «провинциального великого мастера России и Швеции» русский подданный с 1728 года шотландский полковник Джеймс Кейт, герой войн со шведами, развернул наконец деятельность по наведению в русских ложах порядка. Ложи уже наполовину состояли из этнических русских, хотя начинались как сугубо клубы европейских экспатов в имперской столице. Кейт наладил корреспонденцию с метрополией, начал наводить порядок в ритуалах, потому что в русских ложах пользовались тем, что кто привез с собой – вперемешку. Потом Джеймс Кейт стал, по велению кроткой императрицы, гетманом Малороссии и унесся, потрясая булавой, из Петербурга. В 1747 году он обиделся на то, что в русскую службу не взяли его старшего брата Джорджа, уволился с обещанием никогда не воевать против России, но тут же принялся воевать против нее в армии Фридриха Прусского в Семилетнюю войну, где и погиб.
Это всё лирика. А эпика в том, что русско-прусский английский подданный Джеймс Кейт все это время был попеременно связным и резидентом обширного шотландского движения якобитов, которое и подпольем-то назвать трудно, настолько наводнили стюартисты Европу в 1688-1754 годы и настолько нагло и активно занимались они именно что «продвижением» своей концепции восстановления монархии Стюартов на всех уровнях – демографическом, политическом, военном и культурном. Преуспевали в этом и испано-венециано-прусский английский подданный шотландец Джордж Кейт, и австро-датско-русский английский подданный шотландец Роберт Кейт.
#Англия #Стюарты #Россия #18век #история
О методах пресечения династий
Дневник Самуэля Пипса
6 апреля 1668 г.
…туда же потом зашла леди Карнеги, о которой Крид рассказывал такие подробности: ее лорд, обнаружив, что она чересчур благосклонна к герцогу Йоркскому [Иаков II Стюарт] при первом визите короля [Карл II Стюарт], выбил из нее признание, что он [герцог] действительно порочит его дом, и потребовал, чтобы она так и продолжала пускать его к себе, а сам пошел к наигрязнейшей шлюхе, какую только смог найти, и заполучил от нее оспу, а потом пошел к жене и намеренно передал ее ей, чтобы она (а он настаивал и даже угрожал ей) передала ее герцогу Йоркскому, и она так и сделала, а он передал ее герцогине Йоркской, и поэтому с тех пор у них все дети такие слабые и не выживают. Это самая изощренная и порочная месть, о какой я только слышал. А он сейчас ходит весьма гордый собой и смотрит на герцога Йоркского и на весь мир с величайшей спесью, потому что отомстил.
#Англия #Стюарты #17век #история #первоисточник #Пипс
Дневник Самуэля Пипса
6 апреля 1668 г.
…туда же потом зашла леди Карнеги, о которой Крид рассказывал такие подробности: ее лорд, обнаружив, что она чересчур благосклонна к герцогу Йоркскому [Иаков II Стюарт] при первом визите короля [Карл II Стюарт], выбил из нее признание, что он [герцог] действительно порочит его дом, и потребовал, чтобы она так и продолжала пускать его к себе, а сам пошел к наигрязнейшей шлюхе, какую только смог найти, и заполучил от нее оспу, а потом пошел к жене и намеренно передал ее ей, чтобы она (а он настаивал и даже угрожал ей) передала ее герцогу Йоркскому, и она так и сделала, а он передал ее герцогине Йоркской, и поэтому с тех пор у них все дети такие слабые и не выживают. Это самая изощренная и порочная месть, о какой я только слышал. А он сейчас ходит весьма гордый собой и смотрит на герцога Йоркского и на весь мир с величайшей спесью, потому что отомстил.
#Англия #Стюарты #17век #история #первоисточник #Пипс
Просто шотландская семья — 2
Демографический фактор в европейской политике вплоть до Новейшего времени роль играл во многом определяющую. Взять, например, изобильный приплод испанских принцесс в XVI-XVII веках, которые обеспечили Европе десятки неудачных браков и крайне обострили всю международную политику. Или наставшее в XVIII веке изобилие германских принцесс, или «дедушку Европы» датского короля Кристиана IX, обеспечившего своими дочерьми все европейские престолы на рубеже XIX-XX веков.
Для Англии, испокон веку метавшейся в замкнутом пространстве квадратного ринга Франция-Испания-Голландия-Дания, это было особенно актуально. По крайней мере, до воцарения Ганноверского дома в 1714 году. Женится Генрих VIII на испанской принцессе — Англия с Испанией братья-католики навек, не заладится у них брак, появится у Генриха иной предмет обожания — Англия с Испанией худшие враги, англичане становятся протестантами и режут католиков. Выйдет дочь его кровавая Мария за испанского короля Филиппа — снова лучшие друзья-католики и режут протестантов. Воссядет на престол сестра ее Елизавета — воюем с Испанией и режем католиков. И кузину-католичку Марию Стюарт тоже режем за компанию. Но оставляем престол ее сыну Иакову I Стюарту. Этот Иаков и сын его Карл женились на датской и французской принцессах, сын того Карла, тоже Карл, женился на португальской наследнице, а брат его, как можно было догадаться, Иаков (у Стюартов все мужчины Карлы или Иаковы, а все женщины — Марии, в порядке исключения — Генриэтты) — на отечественной, английской, а потом, второй раз — на итальянской.
Но кроме демографического, был еще и религиозный фактор, и даже в самые протестантские времена поголовье католиков в Англии было велико. Все они поддерживали связи с Францией и Испанией, и для образованных англичан первым по частоте изучения и использования живым иностранным языком был именно испанский, потом шли французский и голландский.
Со времен Английской революции и республиканского правления 1639-1660 годов дом Стюартов проживал в изгнании: при французском дворе — под покровительством жены брата короля (да и самого короля) Генриэтты-Марии Стюарт, при испанском — под покровительством королевы-консорта Марии-Луизы Стюарт, внучки Карла I, при римском - под покровительством кардинала курии Энрико-Бенедетто Стюарта, сына Иакова II, при голландском — под покровительством королевы-матери Генриэтты-Марии Стюарт и собственно королевы Марии Стюарт, сестры и дочери Карла I, соответственно.
Проживал, значит, этот род в европейских странах, проживал и плодился, и размножался, как Господь велел. [Данный текст изрядно корежит голову: его можно использовать как мантру для ускорения засыпания.]
Поэтому не было особенным сюрпризом, что перед отправкой на русскую службу видный якобит Джеймс Кейт заручился поддержкой государственного посланника Испанской державы при дворе Петра II, Анны Иоанновны и Елизаветы Петровны, рьяного противника партии князя Долгорукова и придворного интригана лорда Джеймса Фицджеймса Стюарта, узаконенного внука Иакова II по линии Арабеллы Черчилль из дома Мальборо.
Поддержку эту, а также впоследствии, уже для себя, поддержку сына и внука лорда Джеймса — благородных донов Хакобо и Карлоса Фицджеймсов Стюартов, герцогов Альба, - обеспечивал Кейту его старший брат Джордж. Как и Джеймс, он получил домашнее образование в тесном семейном кругу, состоявшем из отца — графа-маршала Шотландии, ярого и упорного стюартиста, матери — неистовой католической проповедницы и стюартистки Мэри Драммонд, от чьего имени написана знаменитая народная песня «Когда король вернется из-за моря» (она же «Плач леди Кейт»), и дяди, епископа Эдинбурга Роберта Кейта — автора ряда трудов по истории церкви в Шотландии, который в период кризиса престолонаследия отсидел свое за верность стюартистскому делу.
#Франция #Англия #Испания #17век #18век #Стюарты #масонство #история
Демографический фактор в европейской политике вплоть до Новейшего времени роль играл во многом определяющую. Взять, например, изобильный приплод испанских принцесс в XVI-XVII веках, которые обеспечили Европе десятки неудачных браков и крайне обострили всю международную политику. Или наставшее в XVIII веке изобилие германских принцесс, или «дедушку Европы» датского короля Кристиана IX, обеспечившего своими дочерьми все европейские престолы на рубеже XIX-XX веков.
Для Англии, испокон веку метавшейся в замкнутом пространстве квадратного ринга Франция-Испания-Голландия-Дания, это было особенно актуально. По крайней мере, до воцарения Ганноверского дома в 1714 году. Женится Генрих VIII на испанской принцессе — Англия с Испанией братья-католики навек, не заладится у них брак, появится у Генриха иной предмет обожания — Англия с Испанией худшие враги, англичане становятся протестантами и режут католиков. Выйдет дочь его кровавая Мария за испанского короля Филиппа — снова лучшие друзья-католики и режут протестантов. Воссядет на престол сестра ее Елизавета — воюем с Испанией и режем католиков. И кузину-католичку Марию Стюарт тоже режем за компанию. Но оставляем престол ее сыну Иакову I Стюарту. Этот Иаков и сын его Карл женились на датской и французской принцессах, сын того Карла, тоже Карл, женился на португальской наследнице, а брат его, как можно было догадаться, Иаков (у Стюартов все мужчины Карлы или Иаковы, а все женщины — Марии, в порядке исключения — Генриэтты) — на отечественной, английской, а потом, второй раз — на итальянской.
Но кроме демографического, был еще и религиозный фактор, и даже в самые протестантские времена поголовье католиков в Англии было велико. Все они поддерживали связи с Францией и Испанией, и для образованных англичан первым по частоте изучения и использования живым иностранным языком был именно испанский, потом шли французский и голландский.
Со времен Английской революции и республиканского правления 1639-1660 годов дом Стюартов проживал в изгнании: при французском дворе — под покровительством жены брата короля (да и самого короля) Генриэтты-Марии Стюарт, при испанском — под покровительством королевы-консорта Марии-Луизы Стюарт, внучки Карла I, при римском - под покровительством кардинала курии Энрико-Бенедетто Стюарта, сына Иакова II, при голландском — под покровительством королевы-матери Генриэтты-Марии Стюарт и собственно королевы Марии Стюарт, сестры и дочери Карла I, соответственно.
Проживал, значит, этот род в европейских странах, проживал и плодился, и размножался, как Господь велел. [Данный текст изрядно корежит голову: его можно использовать как мантру для ускорения засыпания.]
Поэтому не было особенным сюрпризом, что перед отправкой на русскую службу видный якобит Джеймс Кейт заручился поддержкой государственного посланника Испанской державы при дворе Петра II, Анны Иоанновны и Елизаветы Петровны, рьяного противника партии князя Долгорукова и придворного интригана лорда Джеймса Фицджеймса Стюарта, узаконенного внука Иакова II по линии Арабеллы Черчилль из дома Мальборо.
Поддержку эту, а также впоследствии, уже для себя, поддержку сына и внука лорда Джеймса — благородных донов Хакобо и Карлоса Фицджеймсов Стюартов, герцогов Альба, - обеспечивал Кейту его старший брат Джордж. Как и Джеймс, он получил домашнее образование в тесном семейном кругу, состоявшем из отца — графа-маршала Шотландии, ярого и упорного стюартиста, матери — неистовой католической проповедницы и стюартистки Мэри Драммонд, от чьего имени написана знаменитая народная песня «Когда король вернется из-за моря» (она же «Плач леди Кейт»), и дяди, епископа Эдинбурга Роберта Кейта — автора ряда трудов по истории церкви в Шотландии, который в период кризиса престолонаследия отсидел свое за верность стюартистскому делу.
#Франция #Англия #Испания #17век #18век #Стюарты #масонство #история
Просто шотландская семья — 3
Вся последующая жизнь Джорджа Кейта была связана с якобитским движением. Он просто не успел ничем заняться до того. Начал военную службу в 16 лет в англо-голландской армии герцога Мальборо, воевавшей с Францией во Фландрии. Там впервые его политические убеждения вступили в противоречие со служебным долгом, и его прогнали из армии. В 19 лет он впервые воюет в армии Стюартов против англичан. Поражение влечет за собой лишение английских титула и владений, а также тюремное заключение. Он как-то выбирается и бежит в Авиньон, к якобитскому двору. Оттуда «Старый претендент» Иаков III Стюарт, сын свергнутого Иакова II, направляет его своим представителем в Испанию, где Кейт три года обивает пороги и налаживает финансовые потоки. В итоге Испания выделяет деньги, корабли и десант — и в 1719 году Кейт становится во главе стюартистских войск во время новой интервенции в Англию, снова провальной. Кейт привычно возвращается к испанскому двору и возобновляет попытки организовать поддержку. К тому времени Иаков III, вручив ему Орден Чертополоха, делает Джорджа Кейта главнокомандующим Шотландии в изгнании.
Но еще 15 лет спустя пламенного якобита накрывает волна черной тоски, потому что Испания отказывается оправдывать надежды низложенной династии, и к 1741 году это становится очевидно. Еще десять лет спустя, после новой попытки силового захвата Англии, уже ее силами, умоет руки и Франция. Не в последнюю очередь потому, что надежда и оплот якобитов - «Молодой претендент» Карл-Эдуард Стюарт, «Красавчик принц Чарли» ведет антиобщественный образ жизни, не делает ничего для движения, беспробудно пьет, сидя в Риме, и не заботится о наследнике, а его отец отстранился от всех дел и просит оставить его в покое на старости лет. Убежденный, что дело проиграно и никому до него нет вообще никакого дела, Джордж Кейт машет на всё рукой и нанимается на службу к Фридриху Прусскому. А тот отправляет его снова в Испанию как несравненного специалиста-страноведа. Со Стюартами Кейт порвал все связи к 1751 году. Он потом заезжал на родину, привез пару пакетов обдуманно пикантных сведений в Адмиралтейство — и ему вернули английские титулы и поместья. Но родная земля не радовала маршала, надо полагать, потому что принадлежала «не тем». А «те» не стоили уже применяемых ради них усилий. Поэтому он вернулся в Пруссию и прожил остаток жизни в навсегда для него зарезервированных покоях дворца Сан-Суси его лучшего друга Фридриха в Потсдаме.
Трогательное воспоминание о Кейте оставил его какой-то степени племянник, знаменитый шотландский путешественник и мемуарист Джеймс Босуэлл, также правнучатый племянник Джона Босуэлла, младшего брата лорда Очинлека, не лорда, но зато первого известного в истории «принятого» масона, не каменщика, а джентльмена. Джеймс Босуэлл пишет, что просил у родственника рекомендаций, что посетить в Пруссии, и тот сориентировал его и затем очень тепло принял у себя в Потсдаме в 1764 году, подарил «историю короля Роберта Брюса в старинных стихах» и надписал ее словами «Scotus Scoto» («Шотландец — шотландцу»).
«Великая, истинно республиканская и гордая душа этого достойного человека могла подчиниться только игу дружбы, - написал о Джордже Кейте в «Исповеди» его друг и вечный должник Жан-Жак Руссо. Кейт покровительствовал философу при прусском дворе и снабжал финансами на протяжении всех последних лет своей жизни. - Я готов без конца говорить о Джордже Кейте! С ним связаны мои последние светлые воспоминания; вся остальная моя жизнь была сплошным горем и душевной мукой».
На парадном портрете он изображен вместе с арапчонком Мочо, подаренным ему братом Джеймсом. Мочо ко времени смены хозяина успел поучаствовать в осаде Очакова в 1737 году и перевороте, возведшем на престол российскую Елизавету, с гордостью носил пару медалей и государынину парсуну в жемчуге на груди.
#Дания #Англия #Испания #17век #18век #Стюарты #масонство #история
Вся последующая жизнь Джорджа Кейта была связана с якобитским движением. Он просто не успел ничем заняться до того. Начал военную службу в 16 лет в англо-голландской армии герцога Мальборо, воевавшей с Францией во Фландрии. Там впервые его политические убеждения вступили в противоречие со служебным долгом, и его прогнали из армии. В 19 лет он впервые воюет в армии Стюартов против англичан. Поражение влечет за собой лишение английских титула и владений, а также тюремное заключение. Он как-то выбирается и бежит в Авиньон, к якобитскому двору. Оттуда «Старый претендент» Иаков III Стюарт, сын свергнутого Иакова II, направляет его своим представителем в Испанию, где Кейт три года обивает пороги и налаживает финансовые потоки. В итоге Испания выделяет деньги, корабли и десант — и в 1719 году Кейт становится во главе стюартистских войск во время новой интервенции в Англию, снова провальной. Кейт привычно возвращается к испанскому двору и возобновляет попытки организовать поддержку. К тому времени Иаков III, вручив ему Орден Чертополоха, делает Джорджа Кейта главнокомандующим Шотландии в изгнании.
Но еще 15 лет спустя пламенного якобита накрывает волна черной тоски, потому что Испания отказывается оправдывать надежды низложенной династии, и к 1741 году это становится очевидно. Еще десять лет спустя, после новой попытки силового захвата Англии, уже ее силами, умоет руки и Франция. Не в последнюю очередь потому, что надежда и оплот якобитов - «Молодой претендент» Карл-Эдуард Стюарт, «Красавчик принц Чарли» ведет антиобщественный образ жизни, не делает ничего для движения, беспробудно пьет, сидя в Риме, и не заботится о наследнике, а его отец отстранился от всех дел и просит оставить его в покое на старости лет. Убежденный, что дело проиграно и никому до него нет вообще никакого дела, Джордж Кейт машет на всё рукой и нанимается на службу к Фридриху Прусскому. А тот отправляет его снова в Испанию как несравненного специалиста-страноведа. Со Стюартами Кейт порвал все связи к 1751 году. Он потом заезжал на родину, привез пару пакетов обдуманно пикантных сведений в Адмиралтейство — и ему вернули английские титулы и поместья. Но родная земля не радовала маршала, надо полагать, потому что принадлежала «не тем». А «те» не стоили уже применяемых ради них усилий. Поэтому он вернулся в Пруссию и прожил остаток жизни в навсегда для него зарезервированных покоях дворца Сан-Суси его лучшего друга Фридриха в Потсдаме.
Трогательное воспоминание о Кейте оставил его какой-то степени племянник, знаменитый шотландский путешественник и мемуарист Джеймс Босуэлл, также правнучатый племянник Джона Босуэлла, младшего брата лорда Очинлека, не лорда, но зато первого известного в истории «принятого» масона, не каменщика, а джентльмена. Джеймс Босуэлл пишет, что просил у родственника рекомендаций, что посетить в Пруссии, и тот сориентировал его и затем очень тепло принял у себя в Потсдаме в 1764 году, подарил «историю короля Роберта Брюса в старинных стихах» и надписал ее словами «Scotus Scoto» («Шотландец — шотландцу»).
«Великая, истинно республиканская и гордая душа этого достойного человека могла подчиниться только игу дружбы, - написал о Джордже Кейте в «Исповеди» его друг и вечный должник Жан-Жак Руссо. Кейт покровительствовал философу при прусском дворе и снабжал финансами на протяжении всех последних лет своей жизни. - Я готов без конца говорить о Джордже Кейте! С ним связаны мои последние светлые воспоминания; вся остальная моя жизнь была сплошным горем и душевной мукой».
На парадном портрете он изображен вместе с арапчонком Мочо, подаренным ему братом Джеймсом. Мочо ко времени смены хозяина успел поучаствовать в осаде Очакова в 1737 году и перевороте, возведшем на престол российскую Елизавету, с гордостью носил пару медалей и государынину парсуну в жемчуге на груди.
#Дания #Англия #Испания #17век #18век #Стюарты #масонство #история
Просто шотландская семья — 4
...а в это время в Петербурге…
Вскоре после отъезда оттуда Джеймса Кейта в российскую столицу прибыл в 1757 году дипломат, полномочный посланник правящего Ганноверского дома Роберт Мюррей Кейт, внучатый племянник Джорджа и Джеймса. До того он почти десять лет провел посланником в Вене, представляя Ганноверский дом и одновременно с этим отстаивая интересы якобитского движения при дворе принца Евгения Савойского, периодически дававшего Стюартам туманные обещания подумать про их дело. Первоначально направленный в Петербург для того, чтобы попытаться переломить позицию России в Семилетней войны в пользу союзницы Англии — Пруссии, Кейт терпит в этом поражение, конечно, но не отчаивается и остается в стране для плетения дальнейших хитроумных комбинаций. Он талантливо лавирует между партиями Петра III и его жены Екатерины, дожидается возврата Петром прусскому королю захваченных во время войны земель и компенсации ему ущерба, честно признается своему правительству, что его заслуги в этом нет, и продолжает наблюдения.
Но свергнувшая мужа Екатерина первым делом увлекается внешней политикой, пересматривает списки дипработников и просит Георга III заменить посла с простолюдина на дворянина, потому что для империи это унизительно. Всё время пребывания в России Кейт тесно общается с торговым консулом Томасом Роутоном, постоянным корреспондентом лондонских тори (сторонников якобитов) и сенжерменского двора Стюартов, равно как и поддерживает контакты с якобитами в Австрии и германских княжествах. При отъезде Роутона из страны Кейт из кожи вон лезет, чтобы назначить на этот пост своего знакомого купца Самуэля Своллоу. Доказательств нет, но вряд ли он не был католиком и якобитом.
Кейт следующие десять лет спокойно живет в поместье под Эдинбургом, соседские помещики уважительно называют его «посланник Кейт» и зовут в гости. Но он не всегда может приехать, потому что слуги сообщают привезшим приглашение гонцам, что барина нет дома и когда вернется, не велел сказывать. Потому что дипломатическая работа — она такая.
В 1767 году внучка Георга II Каролина-Матильда становится королевой Дании и Норвегии, супругой короля Кристиана VII. При датском дворе ее считают полноватой, но в самый раз («достаточно для того, чтобы не вызывать зависть женщин, но все еще привлекать внимание мужчин»), обаятельной и веселой. Однако ее веселью очень быстро пришел конец. С юности король Кристиан считался больным на голову, да и современные врачи не сумели точно его диагностировать пост-фактум по имеющимся в описаниях симптомам. Всё как обычно у королей: нелюдимость, неконтролируемые вспышки гнева, переменчивость настроения. Но самым неудобным фактором была пансексуальность короля: он буквально считал удовлетворение этого инстинкта главным делом жизни, у него были десятки любовниц и любовников, он открыто ездил к светским куртизанкам и посещал низкопробные бордели, а в перерывах постоянно удовлетворял сам себя, зачастую публично.
И вот с таким вот отношением к жизни он не мог консуммировать брак два года: просто не понравилась. Их поженили по доверенности, а Каролину привезли в Копенгаген только потом. Когда же супругам удалось родить наследника, контакты между ними прекратились полностью.
#Дания #Англия #Испания #17век #18век #Стюарты #масонство #история
...а в это время в Петербурге…
Вскоре после отъезда оттуда Джеймса Кейта в российскую столицу прибыл в 1757 году дипломат, полномочный посланник правящего Ганноверского дома Роберт Мюррей Кейт, внучатый племянник Джорджа и Джеймса. До того он почти десять лет провел посланником в Вене, представляя Ганноверский дом и одновременно с этим отстаивая интересы якобитского движения при дворе принца Евгения Савойского, периодически дававшего Стюартам туманные обещания подумать про их дело. Первоначально направленный в Петербург для того, чтобы попытаться переломить позицию России в Семилетней войны в пользу союзницы Англии — Пруссии, Кейт терпит в этом поражение, конечно, но не отчаивается и остается в стране для плетения дальнейших хитроумных комбинаций. Он талантливо лавирует между партиями Петра III и его жены Екатерины, дожидается возврата Петром прусскому королю захваченных во время войны земель и компенсации ему ущерба, честно признается своему правительству, что его заслуги в этом нет, и продолжает наблюдения.
Но свергнувшая мужа Екатерина первым делом увлекается внешней политикой, пересматривает списки дипработников и просит Георга III заменить посла с простолюдина на дворянина, потому что для империи это унизительно. Всё время пребывания в России Кейт тесно общается с торговым консулом Томасом Роутоном, постоянным корреспондентом лондонских тори (сторонников якобитов) и сенжерменского двора Стюартов, равно как и поддерживает контакты с якобитами в Австрии и германских княжествах. При отъезде Роутона из страны Кейт из кожи вон лезет, чтобы назначить на этот пост своего знакомого купца Самуэля Своллоу. Доказательств нет, но вряд ли он не был католиком и якобитом.
Кейт следующие десять лет спокойно живет в поместье под Эдинбургом, соседские помещики уважительно называют его «посланник Кейт» и зовут в гости. Но он не всегда может приехать, потому что слуги сообщают привезшим приглашение гонцам, что барина нет дома и когда вернется, не велел сказывать. Потому что дипломатическая работа — она такая.
В 1767 году внучка Георга II Каролина-Матильда становится королевой Дании и Норвегии, супругой короля Кристиана VII. При датском дворе ее считают полноватой, но в самый раз («достаточно для того, чтобы не вызывать зависть женщин, но все еще привлекать внимание мужчин»), обаятельной и веселой. Однако ее веселью очень быстро пришел конец. С юности король Кристиан считался больным на голову, да и современные врачи не сумели точно его диагностировать пост-фактум по имеющимся в описаниях симптомам. Всё как обычно у королей: нелюдимость, неконтролируемые вспышки гнева, переменчивость настроения. Но самым неудобным фактором была пансексуальность короля: он буквально считал удовлетворение этого инстинкта главным делом жизни, у него были десятки любовниц и любовников, он открыто ездил к светским куртизанкам и посещал низкопробные бордели, а в перерывах постоянно удовлетворял сам себя, зачастую публично.
И вот с таким вот отношением к жизни он не мог консуммировать брак два года: просто не понравилась. Их поженили по доверенности, а Каролину привезли в Копенгаген только потом. Когда же супругам удалось родить наследника, контакты между ними прекратились полностью.
#Дания #Англия #Испания #17век #18век #Стюарты #масонство #история
Стюарты, звери и родственники. Есть упоение в Бою
Шотландские короли Стюарты впервые воссели на английский престол в 1603 году, когда Иаков VI Шотландский стал Иаковом I Английским. Ему наследовал его сын Карл I, который по доброй родовой традиции простюартил все шансы и возможности, проиграл им же начатую войну протестантским буржуа и потерял 30 января 1649 года голову, как пишет Дюма, от руки сына Миледи – Мордаунта.
Но проигрышу и казни предшествовала двенадцатилетняя Гражданская революционная война. Довольно часто приходится слышать от современных читателей и зрителей исторического фикшена выражение непонимания, как вели себя в быту и бою напудренные и нарумяненные господа в париках и с мушками. Да вот примерно так же, как проявивший в революционной войне героизм и ставший талисманом королевской армии охотничье-боевой белый пудель принца Руперта – Мальчик (Boye).
Принц Рупрехт фон дер Пфальц (англичане могли произнести только «Руперт») был племянником английского короля Карла I Стюарта и дядей Лизелотты Палатинской, жены младшего брата Людовика XIV. Большую часть жизни прожил в Англии на службе у дяди, при котором был командующим всей кавалерией. В годы кромвелевской республики работал пиратом и грабил английские караваны в Вест-Индии, потом перекантовывался в германских княжествах. После Реставрации этот «воин-философ» стал первооснователем Королевского общества, физиком и военным инженером, ну и герцогом Камберлендским.
Боя подарил принцу его друг Уильям, граф Крейвен, когда после крупного поражения в Тридцатилетней войне принца посадили в 1638 году в линцскую тюрьму и бесконечно долго торговались об условиях его освобождения. Просто Крейвену отказали в жертвенной просьбе сесть в камеру вместе с другом, и он попытался хоть так облегчить принцу заключение. Бой был с принцем до самой смерти неразлучен, ездил в его седле или подмышкой и только в экстренных случаях (ну там конная атака, бал, канонада) передавался адъютантам.
По мнению пуритан, которое широчайше тиражировалось в памфлетах и слухах, Бой был фамильяром принца. Перед передачей принцу магистр теологии и астролог полковник кавалерии Крейвен якобы заключил в его тело душу некой женщины «из Лапландии или Финляндии, безлюдных мест, где живут одни лишь кудесники», и с тех пор Бой мог по своей или хозяйской воле становиться невидимым, превращаться в людей и других животных, ловить пастью пули, плеваться ядом, отыскивать клады и временами пророчествовать. Ну и он был неуязвим, конечно. На лубках его изображали, соответственно, карликовым львом.
Принц с радостью поддерживал все эти слухи, добавлял к ним новые подробности и вообще наслаждался ситуацией. Пудель же действительно обладал (что неудивительно при такой жизни) неимоверно злобным и скандальным нравом, но был предан хозяину как собака и все время искал повода кого-нибудь за него порвать на еще не британский, но вполне английский флаг. Кормили его куриными грудками и ростбифом.
#Англия #17век #история #литература #Стюарты
Шотландские короли Стюарты впервые воссели на английский престол в 1603 году, когда Иаков VI Шотландский стал Иаковом I Английским. Ему наследовал его сын Карл I, который по доброй родовой традиции простюартил все шансы и возможности, проиграл им же начатую войну протестантским буржуа и потерял 30 января 1649 года голову, как пишет Дюма, от руки сына Миледи – Мордаунта.
Но проигрышу и казни предшествовала двенадцатилетняя Гражданская революционная война. Довольно часто приходится слышать от современных читателей и зрителей исторического фикшена выражение непонимания, как вели себя в быту и бою напудренные и нарумяненные господа в париках и с мушками. Да вот примерно так же, как проявивший в революционной войне героизм и ставший талисманом королевской армии охотничье-боевой белый пудель принца Руперта – Мальчик (Boye).
Принц Рупрехт фон дер Пфальц (англичане могли произнести только «Руперт») был племянником английского короля Карла I Стюарта и дядей Лизелотты Палатинской, жены младшего брата Людовика XIV. Большую часть жизни прожил в Англии на службе у дяди, при котором был командующим всей кавалерией. В годы кромвелевской республики работал пиратом и грабил английские караваны в Вест-Индии, потом перекантовывался в германских княжествах. После Реставрации этот «воин-философ» стал первооснователем Королевского общества, физиком и военным инженером, ну и герцогом Камберлендским.
Боя подарил принцу его друг Уильям, граф Крейвен, когда после крупного поражения в Тридцатилетней войне принца посадили в 1638 году в линцскую тюрьму и бесконечно долго торговались об условиях его освобождения. Просто Крейвену отказали в жертвенной просьбе сесть в камеру вместе с другом, и он попытался хоть так облегчить принцу заключение. Бой был с принцем до самой смерти неразлучен, ездил в его седле или подмышкой и только в экстренных случаях (ну там конная атака, бал, канонада) передавался адъютантам.
По мнению пуритан, которое широчайше тиражировалось в памфлетах и слухах, Бой был фамильяром принца. Перед передачей принцу магистр теологии и астролог полковник кавалерии Крейвен якобы заключил в его тело душу некой женщины «из Лапландии или Финляндии, безлюдных мест, где живут одни лишь кудесники», и с тех пор Бой мог по своей или хозяйской воле становиться невидимым, превращаться в людей и других животных, ловить пастью пули, плеваться ядом, отыскивать клады и временами пророчествовать. Ну и он был неуязвим, конечно. На лубках его изображали, соответственно, карликовым львом.
Принц с радостью поддерживал все эти слухи, добавлял к ним новые подробности и вообще наслаждался ситуацией. Пудель же действительно обладал (что неудивительно при такой жизни) неимоверно злобным и скандальным нравом, но был предан хозяину как собака и все время искал повода кого-нибудь за него порвать на еще не британский, но вполне английский флаг. Кормили его куриными грудками и ростбифом.
#Англия #17век #история #литература #Стюарты
Стюарты, звери и родственники. Корчи воображения
«Ступайте в театр, живите и умрите в нем, если можете. Но увы! всё это — поэзия, а не проза...»
В период английской Реставрации 1660-1688 гг. в больших городах королевства расцвели театры. Был театр Короля, театр его младшего брата, официальные театры знаменитых придворных, частные театры в усадьбах, импровизированные театры на рынках. Они давали представления по 3-4 раза в день, там круглосуточно функционировали развлекательные фойе — светские салоны и ярмарки сплетен, помолвок, интриг и деловых договоров. Но речь здесь скорее не о содержании театральной среды, а о форме театральных представлений.
Театр, конечно, уже давно ушел от средневековой мистерии и претерпел шекспировские и пост-елизаветинские реформы. Он неустанно искал новые формы.
В период Реставрации, например, на сцену в массовом порядке выпускали дрессированных животных. Конным появлением Ричарда III или Фортинбраса на сцене никого не удивишь и сейчас, и тем более тогда. Поэтому по сцене стали пускать эскадрон. Это впечатляло гораздо больше и стоило всего лишь строительства двух покатых подъемов-спусков по бокам сцены. Но позволить это себе мог только его величество. В опере Пёрселла «Царица фей» на сцену чинно выходил хор дрессированных обезьян, танцевал и пел. Ну пытался, по крайней мере, его единственное представление продлилось несколько минут, а потом, конечно, в публике нашелся какой-то милый и непосредственный человечек-приколист, который начал швырять в мартышек апельсинами (их продавали там же), и всё закончилось.
В представлениях особенно часто использовали, конечно, собак, и здесь царил синтез еще большего числа жанров: персонажам пьес помогали собаки, наученные паре ярмарочных фокусов вроде «отгадывания карты» и «притворись мертвым», и эти перформансы вписывались в сюжет.
Для иллюстрации сцен охоты на помост выводили тоже собак, лис, волков и медведей. Иногда они были животными ярмарочных дрессировщиков, а иногда просто дикими зверями, которых прогоняли из конца в конец сцены, и на этом их роль считалась исполненной. Ну почти. Потому что театр все еще не был формой искусства, отдельной от прочих ярмарочных жанров, и если представления давались, скажем, по вторникам, четвергам и субботам, то по понедельникам, средам и пятницам на том же помосте устраивались петушиные, собачьи или кошачьи бои, травля привязанных к столбам медведей и лис собаками и прочие народные забавы.
Но не нужно поспешно обвинять людей в харасменте животных. Потому что абсолютно таким же образом, по мере необходимости, на том же самом помосте вместо утренних спектакля или травли проводилась публичная казнь. Что характерно, от Елизаветы и до периода Реставрации палачи одевались в театральные костюмы, носили маски и парики, перед исполнением приговора и после они вполне могли на радость публике произнести по паре реплик или по целому монологу из какой-нибудь нашумевшей пьесы с казнью в сюжете, ну или просто по велению души. У каждого же может быть свой момент славы. Мы так привычно цитируем Шекспира про жизнь и театр, философски морща лоб и поднимая палец, что редко думаем о том, что Шекспир просто констатировал очевидное, глядя со сцены в зал и понимая, что любой милый господин вон из третьего хотя бы ряда может завтра стать звездой утреннего представления «знаменитая английская шестерная казнь» (ну это описано Дрюоном в "Узнице Шато-Гайара" и частично показано в "Храбром сердце").
#Англия #17век #театр #Стюарты #история #литература
«Ступайте в театр, живите и умрите в нем, если можете. Но увы! всё это — поэзия, а не проза...»
В период английской Реставрации 1660-1688 гг. в больших городах королевства расцвели театры. Был театр Короля, театр его младшего брата, официальные театры знаменитых придворных, частные театры в усадьбах, импровизированные театры на рынках. Они давали представления по 3-4 раза в день, там круглосуточно функционировали развлекательные фойе — светские салоны и ярмарки сплетен, помолвок, интриг и деловых договоров. Но речь здесь скорее не о содержании театральной среды, а о форме театральных представлений.
Театр, конечно, уже давно ушел от средневековой мистерии и претерпел шекспировские и пост-елизаветинские реформы. Он неустанно искал новые формы.
В период Реставрации, например, на сцену в массовом порядке выпускали дрессированных животных. Конным появлением Ричарда III или Фортинбраса на сцене никого не удивишь и сейчас, и тем более тогда. Поэтому по сцене стали пускать эскадрон. Это впечатляло гораздо больше и стоило всего лишь строительства двух покатых подъемов-спусков по бокам сцены. Но позволить это себе мог только его величество. В опере Пёрселла «Царица фей» на сцену чинно выходил хор дрессированных обезьян, танцевал и пел. Ну пытался, по крайней мере, его единственное представление продлилось несколько минут, а потом, конечно, в публике нашелся какой-то милый и непосредственный человечек-приколист, который начал швырять в мартышек апельсинами (их продавали там же), и всё закончилось.
В представлениях особенно часто использовали, конечно, собак, и здесь царил синтез еще большего числа жанров: персонажам пьес помогали собаки, наученные паре ярмарочных фокусов вроде «отгадывания карты» и «притворись мертвым», и эти перформансы вписывались в сюжет.
Для иллюстрации сцен охоты на помост выводили тоже собак, лис, волков и медведей. Иногда они были животными ярмарочных дрессировщиков, а иногда просто дикими зверями, которых прогоняли из конца в конец сцены, и на этом их роль считалась исполненной. Ну почти. Потому что театр все еще не был формой искусства, отдельной от прочих ярмарочных жанров, и если представления давались, скажем, по вторникам, четвергам и субботам, то по понедельникам, средам и пятницам на том же помосте устраивались петушиные, собачьи или кошачьи бои, травля привязанных к столбам медведей и лис собаками и прочие народные забавы.
Но не нужно поспешно обвинять людей в харасменте животных. Потому что абсолютно таким же образом, по мере необходимости, на том же самом помосте вместо утренних спектакля или травли проводилась публичная казнь. Что характерно, от Елизаветы и до периода Реставрации палачи одевались в театральные костюмы, носили маски и парики, перед исполнением приговора и после они вполне могли на радость публике произнести по паре реплик или по целому монологу из какой-нибудь нашумевшей пьесы с казнью в сюжете, ну или просто по велению души. У каждого же может быть свой момент славы. Мы так привычно цитируем Шекспира про жизнь и театр, философски морща лоб и поднимая палец, что редко думаем о том, что Шекспир просто констатировал очевидное, глядя со сцены в зал и понимая, что любой милый господин вон из третьего хотя бы ряда может завтра стать звездой утреннего представления «знаменитая английская шестерная казнь» (ну это описано Дрюоном в "Узнице Шато-Гайара" и частично показано в "Храбром сердце").
#Англия #17век #театр #Стюарты #история #литература
Вопрос представительной демократии – сложный, но в наше время носящий скорее теоретический характер, как споры о количестве ангелов на шпиле собора. Всем же понятно, что никакое население так называемые «представители», или «депутаты», ни в какой стране мира не представляют, а представляют в лучшем случае интересы своих партий, а в обычном случае – свои собственные и своих семейств.
В старину, при монархиях, от римских «зеленых» и «синих» и до итальянских гвельфов и гибеллинов, партийная политика всегда была способом, а не программой: речь шла о захвате сфер влияния на центр принятия решений, а не о выработке какого-то своего «нового пути». Современная выборная свистопляска с необходимым зачтением всеми участниками увесистых томов, наполненных абсолютно одинаковыми и пустыми абстрактными формулировками, отсчитывается от европейско-американской практики 1880-х годов.
Одно из правил фантастической робототехники гласит, что вернуть контроль над взбунтовавшимся роботом можно, приказав ему выполнить узкую задачу, ради которой он был создан. Некоторые сексисты рекомендуют это же средство для прерывания истерик, как мужских, так и женских. Дальше уже начинаются чреватые тумаками споры о том, что считать первоначальной функцией как одних, так и других.
Двухпалатный английский парламент сформировался к 1290-м годам при короле Эдуарде II, бесхребетном слабаке, убитом впоследствии собственной женой и ее любовником. Он позволил «рыцарям широв» и «бюргерам», которых до того лишь иногда приглашали на «толковища» (parliament) выслушать, какие новые налоги им предстоит платить, постоянно присутствовать при принятии решений. Их стали отстраненно-пренебрежительно называть «представителями общин» (commons, от лат. communis), при условии, что этим же словом называли простолюдинов вообще. Эдуард-полумуж большую часть жизни прожил в тени своего жестокого отца-мачо Эдуарда Длинноногого и был достойным преемником другого бесхребетного полумужа Иоанна Безземельного, ославленного в балладах «Принца Джона», прожившего всю жизнь в тени своего старшего брата-мачо Ричарда Кёр-де-Лион. Король Иоанн в 1215 году сдался баронской оппозиции и впервые ввел постоянно функционирующие «толковища» лордов в рамках исполнения «Великой хартии вольностей», которую его заставили подписать.
И лорды-бароны и бюргеры общин многие века формировали разовые союзы и фракции с целью оказания более или менее сильного влияния на правящего монарха и на тех, кто мог на него оказывать влияние. Да и лобби (буквально «[парламентское] фойе») сформировалось фактически сразу. Но фиксированных партий, претендовавших на какую-то идентичность, не было.
#Англия #история #17век #Стюарты
В старину, при монархиях, от римских «зеленых» и «синих» и до итальянских гвельфов и гибеллинов, партийная политика всегда была способом, а не программой: речь шла о захвате сфер влияния на центр принятия решений, а не о выработке какого-то своего «нового пути». Современная выборная свистопляска с необходимым зачтением всеми участниками увесистых томов, наполненных абсолютно одинаковыми и пустыми абстрактными формулировками, отсчитывается от европейско-американской практики 1880-х годов.
Одно из правил фантастической робототехники гласит, что вернуть контроль над взбунтовавшимся роботом можно, приказав ему выполнить узкую задачу, ради которой он был создан. Некоторые сексисты рекомендуют это же средство для прерывания истерик, как мужских, так и женских. Дальше уже начинаются чреватые тумаками споры о том, что считать первоначальной функцией как одних, так и других.
Двухпалатный английский парламент сформировался к 1290-м годам при короле Эдуарде II, бесхребетном слабаке, убитом впоследствии собственной женой и ее любовником. Он позволил «рыцарям широв» и «бюргерам», которых до того лишь иногда приглашали на «толковища» (parliament) выслушать, какие новые налоги им предстоит платить, постоянно присутствовать при принятии решений. Их стали отстраненно-пренебрежительно называть «представителями общин» (commons, от лат. communis), при условии, что этим же словом называли простолюдинов вообще. Эдуард-полумуж большую часть жизни прожил в тени своего жестокого отца-мачо Эдуарда Длинноногого и был достойным преемником другого бесхребетного полумужа Иоанна Безземельного, ославленного в балладах «Принца Джона», прожившего всю жизнь в тени своего старшего брата-мачо Ричарда Кёр-де-Лион. Король Иоанн в 1215 году сдался баронской оппозиции и впервые ввел постоянно функционирующие «толковища» лордов в рамках исполнения «Великой хартии вольностей», которую его заставили подписать.
И лорды-бароны и бюргеры общин многие века формировали разовые союзы и фракции с целью оказания более или менее сильного влияния на правящего монарха и на тех, кто мог на него оказывать влияние. Да и лобби (буквально «[парламентское] фойе») сформировалось фактически сразу. Но фиксированных партий, претендовавших на какую-то идентичность, не было.
#Англия #история #17век #Стюарты
Подпольем сторонников низложенных в Англии Стюартов руководил в России контр-адмирал Патрик Леопольд Гордон оф Охлухрис (1635-1699). Так пишет Кирилл Николаевич Станков, да хранит его Господь и калорийно питает. Этот шотландец был надежей престолов Алексея Михайловича и Петра Великого, военачальником, администратором, отстоял строительство первой католической церкви в Москве. Шотландцам почему-то везло на должности в Малороссии, и Патрик Гордон поехал укреплять Киев, будучи образованным военным инженером. Иаков II назначил его полномочным посланником в России, но русский престол не утвердил звание, потому что Гордон был русского подданства.
Дневники Гордона этого периода полнятся педантичными сметами и списками стройматериалов. Но он – как и все якобиты – никогда не забывал о главном деле и главной своей клятве верности, судя по всему. Как бы то ни было, 12 мая 1685 года он описывает нерядовой пикник в городской черте:
«Двенадцатого числа я отправился на остров, где паслись лошади, и там обедал с моими приятелями и их женами; я назвал остров этот Якобина».
Судя по всему, речь идет о киевском днепровском острове Долобецкий, где теперь пляж Гидропарка. Современные экскурсоводы выводят его название, конечно, из слова «долбить», рассказывая очередную делириозную брендовую легенду про то, как якобы туда с берега приезжали заключать все договоры и долго долбили кулаками по столам, отстаивая свои условия. Ну экскурсоводы, тоже божьи дети, но с особенностями.
Однако название в любом случае есть. Когда оно появилось, оформлял ли Гордон как-то свой вариант названия, - это не известно. Но мог бы быть единственный якобитский топоним в Восточной Европе.
#Англия #Россия #Стюарты #17век #тайныеобщества
Дневники Гордона этого периода полнятся педантичными сметами и списками стройматериалов. Но он – как и все якобиты – никогда не забывал о главном деле и главной своей клятве верности, судя по всему. Как бы то ни было, 12 мая 1685 года он описывает нерядовой пикник в городской черте:
«Двенадцатого числа я отправился на остров, где паслись лошади, и там обедал с моими приятелями и их женами; я назвал остров этот Якобина».
Судя по всему, речь идет о киевском днепровском острове Долобецкий, где теперь пляж Гидропарка. Современные экскурсоводы выводят его название, конечно, из слова «долбить», рассказывая очередную делириозную брендовую легенду про то, как якобы туда с берега приезжали заключать все договоры и долго долбили кулаками по столам, отстаивая свои условия. Ну экскурсоводы, тоже божьи дети, но с особенностями.
Однако название в любом случае есть. Когда оно появилось, оформлял ли Гордон как-то свой вариант названия, - это не известно. Но мог бы быть единственный якобитский топоним в Восточной Европе.
#Англия #Россия #Стюарты #17век #тайныеобщества
Джон, 2-й герцог Монтэгю (1690-1749), родился от брака между первой красавицей стюартова двора герцогиней Нортумберлендской Элизабет, чей портрет заказал себе герцог Козимо III Медичи, когда собирал коллекцию первых красавиц всего мира, и дипломатом герцогом Ральфом, отстраненным от стюартова двора за «чрезмерное внимание», которое он уделял королеве Екатерине, супруге Карла II. Сам герцог Джон женился на дочери герцогини Мальборо Сары Черчилль и позднее, при королеве Анне Стюарт, фактически был соправителем этой амбициозной дамы, пока она руководила королевой.
По профессии герцог Джон был человеком Просвещения. Поначалу ему понравилось резать трупы, и сразу после обязательных университета (оба факультета, теология и физика), европейского тура и женитьбы он выучился их резать профессионально и сдал на лицензию хирурга, открыл собственный анатомический театр, вступил в Королевское общество, стал пятым великим мастером Первой лондонской великой ложи, предварительно ее основав вместе с доктором Дезагюлье, короче, строил карьеру ученого.
С коротким перерывом на командование кавалеристским подразделением Испании во время Голландских войн.
Но карьере медикуса помешали обстоятельства. Двор слегка устал от жалоб на герцога, потому что он был, как бы так выразиться, шутник. Его мать писала ему, что «развлечения, милые для пятнадцатилетнего, не вполне подходят тебе в твои пятьдесят два: приглашать к себе в сад гостей, чтобы обливать их фонтанами-сюрпризами, или сыпать в приготовленные для них постели чесоточный порошок». Соответственно, в молодости герцог Джон был еще активнее в этом плане, особенно состоя в «Развеселой банде» золотой молодежи в период Реставрации, где лидировали драматург сэр Чарльз Седли, профессионально срывавший спектакли демонстрацией себя без штанов из высокой ложи, и сэр Филипп Уортон, шестой великий мастер лондонских масонов, основатель Клуба Адского Пламени и автор нашумевших матерных пародий на Горация Уолпола и Александра Поупа.
Короче, сэра Джона отправили губернатором на острова Сент-Люсия и Сент-Винсент. Но он быстро там назначил себе заместителя и вернулся. Уединившись в наследном Нортгемптоншире, герцог думал, к чему бы себя применить, и придумал. Ему не хватало парка развлечений. Образцов тогда в мире было не много, и он выбрал самый очевидный. Одним словом, герцог Джон построил у себя дома на основе старой усадьбы отца попросту Версаль. Поместье Боутон-хаус стоит, конечно, до сих пор, туда водят экскурсии. Им владеет 10-й герцог Баклю Ральф Монтэгю.
Во время смуты, которую принято называть «славной революцией», когда Стюартов свергли, а в Англии воцарился голландский Вильгельм Оранский, герцог Джон вынужден был конфликтовать со старыми приятелями и вспомнить навыки кавалеристских атак во время двух якобитских мятежей, когда соединенные силы шотландцев и французов пытались вернуть Стюартам корону. Также он возглавлял в Парламенте фракцию вигов и умудрялся создавать себе врагов и среди тори, и в своей родной среде.
Под старость (он умер в 59) он все больше времени проводил в северном поместье, там и умер.
Для проверки аутентичности герцог приглашал к себе в «Версаль» гостей, чтобы они удивлялись и нахваливали. Философ Монтескье у него в гостях тоже нахваливал все что видел, как умел. А когда после ужина прилег на выделенную ему кровать, провалился в холодную ванну. Герцог был шутник, повторяю.
#Англия #18век #Стюарты #масонство #история
По профессии герцог Джон был человеком Просвещения. Поначалу ему понравилось резать трупы, и сразу после обязательных университета (оба факультета, теология и физика), европейского тура и женитьбы он выучился их резать профессионально и сдал на лицензию хирурга, открыл собственный анатомический театр, вступил в Королевское общество, стал пятым великим мастером Первой лондонской великой ложи, предварительно ее основав вместе с доктором Дезагюлье, короче, строил карьеру ученого.
С коротким перерывом на командование кавалеристским подразделением Испании во время Голландских войн.
Но карьере медикуса помешали обстоятельства. Двор слегка устал от жалоб на герцога, потому что он был, как бы так выразиться, шутник. Его мать писала ему, что «развлечения, милые для пятнадцатилетнего, не вполне подходят тебе в твои пятьдесят два: приглашать к себе в сад гостей, чтобы обливать их фонтанами-сюрпризами, или сыпать в приготовленные для них постели чесоточный порошок». Соответственно, в молодости герцог Джон был еще активнее в этом плане, особенно состоя в «Развеселой банде» золотой молодежи в период Реставрации, где лидировали драматург сэр Чарльз Седли, профессионально срывавший спектакли демонстрацией себя без штанов из высокой ложи, и сэр Филипп Уортон, шестой великий мастер лондонских масонов, основатель Клуба Адского Пламени и автор нашумевших матерных пародий на Горация Уолпола и Александра Поупа.
Короче, сэра Джона отправили губернатором на острова Сент-Люсия и Сент-Винсент. Но он быстро там назначил себе заместителя и вернулся. Уединившись в наследном Нортгемптоншире, герцог думал, к чему бы себя применить, и придумал. Ему не хватало парка развлечений. Образцов тогда в мире было не много, и он выбрал самый очевидный. Одним словом, герцог Джон построил у себя дома на основе старой усадьбы отца попросту Версаль. Поместье Боутон-хаус стоит, конечно, до сих пор, туда водят экскурсии. Им владеет 10-й герцог Баклю Ральф Монтэгю.
Во время смуты, которую принято называть «славной революцией», когда Стюартов свергли, а в Англии воцарился голландский Вильгельм Оранский, герцог Джон вынужден был конфликтовать со старыми приятелями и вспомнить навыки кавалеристских атак во время двух якобитских мятежей, когда соединенные силы шотландцев и французов пытались вернуть Стюартам корону. Также он возглавлял в Парламенте фракцию вигов и умудрялся создавать себе врагов и среди тори, и в своей родной среде.
Под старость (он умер в 59) он все больше времени проводил в северном поместье, там и умер.
Для проверки аутентичности герцог приглашал к себе в «Версаль» гостей, чтобы они удивлялись и нахваливали. Философ Монтескье у него в гостях тоже нахваливал все что видел, как умел. А когда после ужина прилег на выделенную ему кровать, провалился в холодную ванну. Герцог был шутник, повторяю.
#Англия #18век #Стюарты #масонство #история