Практически в любом фильме про Дикий Запад на фоне или, в лучшем случае, среди персонажей второго плана фигурируют однотипные «шлюхи из салуна»: виски, канкан, чулки с подвязками и мишень для первой пули при любой перестрелке.
А в душу им кто-нибудь заглядывал? Ну кроме Аллы Суриковой с ее «Человеком с бульвара Капуцинов» и Джонатана Нолана с "Миром Дикого Запада" (да холит Господь и лелеет девицу Анджелу Сарафян по всей длине ее).
Вот Китти Лерой, например, родившаяся в Мичигане в 1850 году, к 10 годам профессионально танцевала по салунам, а к 14 годам освоила фокусы с кольтом-эквалайзером и простреливала обручальные кольца и установленные на головы посетителей яблоки. С этими двумя ремеслами на Диком Западе не пропадешь. Но девушке, как всем, хотелось любви и семейного счастья.
Первый муж встретился на ее пути в 15. Но она явно переросла его, потому что уже стала салунной звездой. И поклонников своих старалась поощрять телесно. С одним из наиболее счастливых поклонников она в 20 лет и сбежала в Техас, посчитав первый брак законченным.
В Техасе они с мужем устроились работать в салун. Он работал дилером за карточными столами, где играли в «фараон» (см. «Пиковая дама»), а Китти стреляла и танцевала. Вскоре она переняла от мужа хитрую науку дилерства и получила в руки третье ремесло (или четвертое, если считать древнейшее). На этом, подумала она, «спасибо этому дому, пойдем к другому» - и уехала в Калифорнию.
Интересно, где же она стала работать? Угадать трудно, но в салуне. Сначала проституткой, потом снова стрелком. Эти два ремесла у нее как-то получилось неординарно совместить. Один из клиентов не заплатил ей, ну или оскорбил действием, история умалчивает. И Китти вызвала его на улицу перед салуном, как положено, постоять под тревожную музыку, шевеля пальцами у кобуры. А потом стреляться. Клиент отказался, хамовато пройдясь по юбке и помаде своей случайной спутницы в этом жестоком мире. Китти вышла и вошла уже в шляпе, джинсах и сапогах со шпорами. Клиента начали подзуживать окружающие. Он, неуклюже отшучиваясь, вышел на улицу и начал стоять. Китти орала, что стрелять будут на раз-два-три. Клиент сплевывал под ноги табачную жвачку и демонстративно держал руки в стороны. Тогда Китти сказала «раз-два-три» и прострелила ему живот.
Клиент упал, но продолжал быть невозмутим. Девушка настолько расчувствовалась и прониклась к нему уважением, что велела позвать священника и тут же взяла умирающего в третьи мужья. Но через два дня он все же умер.
Китти Лерой от печали и угрызений совести собрала пожитки, упаковала накопленные финансы, погрузилась в фургон-wagon, отправилась на территорию дакотов диких и обосновалась в знаменитом среди трапперов борделе Молли Джонсон в дакотском Дедвуде. Долго ли, коротко ли, но ее профессиональные качества постепенно позволили открыть по соседству собственную франшизу и уже только стрелять, а проститутками - распоряжаться. Тогда же ей встретился прусский старатель, ставший ей четвертым мужем, но он много пил и плохо себя вел, поэтому однажды вечером тяжелого дня ему пришлось уковылять с дыркой в ноге.
А страстная Китти вышла замуж в пятый раз за профессионального шулера Самуэля Кёрли, и молодожены счастливо проводили дни во взаимном мордобое, перемежавшемся крышесносными утехами. Такие люди. Хорошо им было недолго.
Потом стало плохо. Китти не собиралась бросать свои замашки и жила одновременно с пятым мужем, четвертым мужем и несколькими, вероятно, следующими, как она полагала. Но в ее планы вторгся 6 декабря 1877 года ее муж Кёрли, который пришел на очередное ее вечернее представление в салуне «Одинокая звезда» (а как иначе?), молча подошел к сцене, вышиб ей мозги из своего кольта, а потом из своего же кольта вышиб мозги себе.
Похоронили их вместе. Мозги отдельно.
А вы говорите.
#история #США #19век
А в душу им кто-нибудь заглядывал? Ну кроме Аллы Суриковой с ее «Человеком с бульвара Капуцинов» и Джонатана Нолана с "Миром Дикого Запада" (да холит Господь и лелеет девицу Анджелу Сарафян по всей длине ее).
Вот Китти Лерой, например, родившаяся в Мичигане в 1850 году, к 10 годам профессионально танцевала по салунам, а к 14 годам освоила фокусы с кольтом-эквалайзером и простреливала обручальные кольца и установленные на головы посетителей яблоки. С этими двумя ремеслами на Диком Западе не пропадешь. Но девушке, как всем, хотелось любви и семейного счастья.
Первый муж встретился на ее пути в 15. Но она явно переросла его, потому что уже стала салунной звездой. И поклонников своих старалась поощрять телесно. С одним из наиболее счастливых поклонников она в 20 лет и сбежала в Техас, посчитав первый брак законченным.
В Техасе они с мужем устроились работать в салун. Он работал дилером за карточными столами, где играли в «фараон» (см. «Пиковая дама»), а Китти стреляла и танцевала. Вскоре она переняла от мужа хитрую науку дилерства и получила в руки третье ремесло (или четвертое, если считать древнейшее). На этом, подумала она, «спасибо этому дому, пойдем к другому» - и уехала в Калифорнию.
Интересно, где же она стала работать? Угадать трудно, но в салуне. Сначала проституткой, потом снова стрелком. Эти два ремесла у нее как-то получилось неординарно совместить. Один из клиентов не заплатил ей, ну или оскорбил действием, история умалчивает. И Китти вызвала его на улицу перед салуном, как положено, постоять под тревожную музыку, шевеля пальцами у кобуры. А потом стреляться. Клиент отказался, хамовато пройдясь по юбке и помаде своей случайной спутницы в этом жестоком мире. Китти вышла и вошла уже в шляпе, джинсах и сапогах со шпорами. Клиента начали подзуживать окружающие. Он, неуклюже отшучиваясь, вышел на улицу и начал стоять. Китти орала, что стрелять будут на раз-два-три. Клиент сплевывал под ноги табачную жвачку и демонстративно держал руки в стороны. Тогда Китти сказала «раз-два-три» и прострелила ему живот.
Клиент упал, но продолжал быть невозмутим. Девушка настолько расчувствовалась и прониклась к нему уважением, что велела позвать священника и тут же взяла умирающего в третьи мужья. Но через два дня он все же умер.
Китти Лерой от печали и угрызений совести собрала пожитки, упаковала накопленные финансы, погрузилась в фургон-wagon, отправилась на территорию дакотов диких и обосновалась в знаменитом среди трапперов борделе Молли Джонсон в дакотском Дедвуде. Долго ли, коротко ли, но ее профессиональные качества постепенно позволили открыть по соседству собственную франшизу и уже только стрелять, а проститутками - распоряжаться. Тогда же ей встретился прусский старатель, ставший ей четвертым мужем, но он много пил и плохо себя вел, поэтому однажды вечером тяжелого дня ему пришлось уковылять с дыркой в ноге.
А страстная Китти вышла замуж в пятый раз за профессионального шулера Самуэля Кёрли, и молодожены счастливо проводили дни во взаимном мордобое, перемежавшемся крышесносными утехами. Такие люди. Хорошо им было недолго.
Потом стало плохо. Китти не собиралась бросать свои замашки и жила одновременно с пятым мужем, четвертым мужем и несколькими, вероятно, следующими, как она полагала. Но в ее планы вторгся 6 декабря 1877 года ее муж Кёрли, который пришел на очередное ее вечернее представление в салуне «Одинокая звезда» (а как иначе?), молча подошел к сцене, вышиб ей мозги из своего кольта, а потом из своего же кольта вышиб мозги себе.
Похоронили их вместе. Мозги отдельно.
А вы говорите.
#история #США #19век
Куда Полу Ньюману заходит пефко
Быдляцкое слово «заходит» использовалось в сочетании со словом «пивко» (даже «пефко», ну только не надо, меня тоже тошнит, нас всех тошнит) еще в седые времена Анекдота.ру. Ключевым эпизодом в биографии этого узуса слова стало применение его зимой 2013-2014 годов для рекламы в молодежных соцсетях маргинального белорусского бренда «Молодечно», который в наше время с какой-то радости стал «Хорошечно»: заходить всем и всюду тогда стали сосиски. Ну ход мысли маркетологов понятен: сосиски => студенты => форчаны, пикабу и дайвинчики. Оттуда новое слово подцепили представители творческой интеллигенции из спальных районов, перекрестным опылением занесли соратникам с Чистых прудов – и понеслось.
Но не только этим словом пивная быдлокультура обогатила современный многострадальный русский узус. Расхожее выражение «Совпадение? Не думаю!» ввел и в серьезный и в юмористический оборот внезапный памятник нашего патриотизма телеведущий Дмитрий Киселев. Но само это выражение как раз очень ярко подчеркивает его противоречивую натуру, основанную на сложной и извилистой биографии.
В 1975 году в небольшом колледже Бейтса в штате Мэн студенты ввели в обиход на официальном уровне ранее существовавший издавна преславный обычай испытывать судьбу выпиванием 24 банок или бутылок пива в течение 24 часов с полуночи до полуночи. В своем еженедельнике они опубликовали «цитату из речи перед студентами» актера Пола Ньюмана: «Twenty-four hours in a day, twenty-four beers in a case. Coincidence? I think not» (Двадцать четыре часа в сутках, двадцать четыре [емкости] пива в коробке. Совпадение? Не думаю). Традиция отмечать «День Пола Ньюмана» (без определенной даты, просто по вдохновению), как подожженный тополиный пух, волнами разошлась по американским университетам и соблюдается в большинстве по сей день. Сам Пол Ньюман от цитаты открещивался где только мог вплоть до официального открытого письма от 1987 года. Не помогло, естественно.
Но сама же фраза хлесткая, правда ведь? Ее затаскали (уже без контекста пива) по сериалам, стендапам и телепрограммам. Некоторые говорят, что сами студенты почерпнули ее от главного героя пародийно-шпионского сериала «Напряги извилины» (1965-1970), но подтверждений найти пока не могут. А вот Фиби в «Друзьях» употребляет ее несколько раз, равно как и персонажи «Полицейской академии», «Чирз» и «Детективного агентства Лунный Свет». И тут уже все равно, откуда она пришла к Киселеву в его юности, но очевидно, что из иностранного кино, еще в те времена, когда его давали посмотреть только некоторым, либо уже в более поздние времена видеосалонов.
Такой вот идеологический вираж.
#современность #филология #цитатыкадавры
Быдляцкое слово «заходит» использовалось в сочетании со словом «пивко» (даже «пефко», ну только не надо, меня тоже тошнит, нас всех тошнит) еще в седые времена Анекдота.ру. Ключевым эпизодом в биографии этого узуса слова стало применение его зимой 2013-2014 годов для рекламы в молодежных соцсетях маргинального белорусского бренда «Молодечно», который в наше время с какой-то радости стал «Хорошечно»: заходить всем и всюду тогда стали сосиски. Ну ход мысли маркетологов понятен: сосиски => студенты => форчаны, пикабу и дайвинчики. Оттуда новое слово подцепили представители творческой интеллигенции из спальных районов, перекрестным опылением занесли соратникам с Чистых прудов – и понеслось.
Но не только этим словом пивная быдлокультура обогатила современный многострадальный русский узус. Расхожее выражение «Совпадение? Не думаю!» ввел и в серьезный и в юмористический оборот внезапный памятник нашего патриотизма телеведущий Дмитрий Киселев. Но само это выражение как раз очень ярко подчеркивает его противоречивую натуру, основанную на сложной и извилистой биографии.
В 1975 году в небольшом колледже Бейтса в штате Мэн студенты ввели в обиход на официальном уровне ранее существовавший издавна преславный обычай испытывать судьбу выпиванием 24 банок или бутылок пива в течение 24 часов с полуночи до полуночи. В своем еженедельнике они опубликовали «цитату из речи перед студентами» актера Пола Ньюмана: «Twenty-four hours in a day, twenty-four beers in a case. Coincidence? I think not» (Двадцать четыре часа в сутках, двадцать четыре [емкости] пива в коробке. Совпадение? Не думаю). Традиция отмечать «День Пола Ньюмана» (без определенной даты, просто по вдохновению), как подожженный тополиный пух, волнами разошлась по американским университетам и соблюдается в большинстве по сей день. Сам Пол Ньюман от цитаты открещивался где только мог вплоть до официального открытого письма от 1987 года. Не помогло, естественно.
Но сама же фраза хлесткая, правда ведь? Ее затаскали (уже без контекста пива) по сериалам, стендапам и телепрограммам. Некоторые говорят, что сами студенты почерпнули ее от главного героя пародийно-шпионского сериала «Напряги извилины» (1965-1970), но подтверждений найти пока не могут. А вот Фиби в «Друзьях» употребляет ее несколько раз, равно как и персонажи «Полицейской академии», «Чирз» и «Детективного агентства Лунный Свет». И тут уже все равно, откуда она пришла к Киселеву в его юности, но очевидно, что из иностранного кино, еще в те времена, когда его давали посмотреть только некоторым, либо уже в более поздние времена видеосалонов.
Такой вот идеологический вираж.
#современность #филология #цитатыкадавры
И жнец и жрец
Помимо общей опустошенности дискурса, главной проблемой современной массовой конспирологии (да, в ней, как и везде, есть ширпотреб и артхаус) является панически низкий интеллектуальный и образовательный уровень носителей и, главным образом, авторов. Это действительно en masse очень глупые и ограниченные люди, не имеющие мозгов даже для осмысленного перевода агиток американских альт-райтов.
Так, например, немножко нашумело в сети видео с коронации, на котором в просвете появляется темная фигура в рясе с посохом. Ее «опознали» как образ смерти с косой, или, если по-английски, «мрачного жнеца» (Grim Reaper). Но это скорее в шутку, а сама вялая и неразвившаяся конспирологическая версия в западной прессе концентрировалась на словах «неизвестная фигура в ритуальных одеждах». Продержалась интрига сутки. Потом в фигуре опознали перепутавшего стороны жезлоносца. Это такой младший неклерикальный церковный чин. В православной церкви они тоже есть, тоже носят разные продолговатые предметы от свечей до шестов с крестами и называются свещеносцами и никитами михалковыми.
На многотысячной церемонии один из сотни третьестепенных служителей перепутал, на какой стороне ему стоять в тот или иной момент. Ах, неожиданность.
Другое дело, что переведенный в одной русскоязычной новости ЖНЕЦ уже в следующей превратился в ЖРЕЦА, а в третьей – уже в ЧЕРНОГО ЖРЕЦА, что дает, согласитесь, уже солидную почву для конспирологических построений.
Само собой, без «черного жреца» ветхозаветная коронация христианского монарха при стечении тысяч людей невозможна. Но его необходимо спрятать. Ну вот так вот. Чтобы он случайно всем показался. Иначе неинтересно.
#конспирология #современность #Англия #тайныеобщества
Помимо общей опустошенности дискурса, главной проблемой современной массовой конспирологии (да, в ней, как и везде, есть ширпотреб и артхаус) является панически низкий интеллектуальный и образовательный уровень носителей и, главным образом, авторов. Это действительно en masse очень глупые и ограниченные люди, не имеющие мозгов даже для осмысленного перевода агиток американских альт-райтов.
Так, например, немножко нашумело в сети видео с коронации, на котором в просвете появляется темная фигура в рясе с посохом. Ее «опознали» как образ смерти с косой, или, если по-английски, «мрачного жнеца» (Grim Reaper). Но это скорее в шутку, а сама вялая и неразвившаяся конспирологическая версия в западной прессе концентрировалась на словах «неизвестная фигура в ритуальных одеждах». Продержалась интрига сутки. Потом в фигуре опознали перепутавшего стороны жезлоносца. Это такой младший неклерикальный церковный чин. В православной церкви они тоже есть, тоже носят разные продолговатые предметы от свечей до шестов с крестами и называются свещеносцами и никитами михалковыми.
На многотысячной церемонии один из сотни третьестепенных служителей перепутал, на какой стороне ему стоять в тот или иной момент. Ах, неожиданность.
Другое дело, что переведенный в одной русскоязычной новости ЖНЕЦ уже в следующей превратился в ЖРЕЦА, а в третьей – уже в ЧЕРНОГО ЖРЕЦА, что дает, согласитесь, уже солидную почву для конспирологических построений.
Само собой, без «черного жреца» ветхозаветная коронация христианского монарха при стечении тысяч людей невозможна. Но его необходимо спрятать. Ну вот так вот. Чтобы он случайно всем показался. Иначе неинтересно.
#конспирология #современность #Англия #тайныеобщества
И снова о палках
Вообще же говоря о коронации, важно отметить два пункта, которые пока никто не освещал.
Важно, что в правую руку королю вручают Гебуру – скипетр светской власти, увенчанный крестом кары, а в левую руку – Гедулу, посох власти духовной, посох Милости, или Святого Духа, увенчанный голубем. Державу ему дают только подержать и снова забирают в чисто английском духе, недаром же столько крови было пролито с 1215 года и Хартии вольностей.
В целом же церемония инвеституры – абсолютно ветхозаветная, есть и ефод, и хитон стяжной, и опоясание. Но главное – что есть «твой жезл и твой посох», которые отсутствуют в библейском помазании по чину Ааронову, но очень четко определяют место суверена.
Вот хороший, годный конспиролог предположил бы в этом месте, что настоящая церемония является лишь слабым отзвуком тех времен, когда Людьми Правили Боги С Небес и когда правителю таки вручали еще и державу – в третью руку. А в остальные – Библию, кадило, кропило, крест и меч. И поспорьте еще.
И второй важный вывод – в том, что специалисты могут сколь угодно долго рассуждать о корнях масонского церемониала и его истоках, но коронация в очередной раз показала, что для островного масонства 98% церемониала – это церковная литургия: от вездесущих жезлоносцев (в масонстве – стюардов с посохами) до положения рук сослужащих священников вокруг алтаря. О континентальном можно продолжать спорить дальше.
#конспирология #современность #Англия #тайныеобщества
Вообще же говоря о коронации, важно отметить два пункта, которые пока никто не освещал.
Важно, что в правую руку королю вручают Гебуру – скипетр светской власти, увенчанный крестом кары, а в левую руку – Гедулу, посох власти духовной, посох Милости, или Святого Духа, увенчанный голубем. Державу ему дают только подержать и снова забирают в чисто английском духе, недаром же столько крови было пролито с 1215 года и Хартии вольностей.
В целом же церемония инвеституры – абсолютно ветхозаветная, есть и ефод, и хитон стяжной, и опоясание. Но главное – что есть «твой жезл и твой посох», которые отсутствуют в библейском помазании по чину Ааронову, но очень четко определяют место суверена.
Вот хороший, годный конспиролог предположил бы в этом месте, что настоящая церемония является лишь слабым отзвуком тех времен, когда Людьми Правили Боги С Небес и когда правителю таки вручали еще и державу – в третью руку. А в остальные – Библию, кадило, кропило, крест и меч. И поспорьте еще.
И второй важный вывод – в том, что специалисты могут сколь угодно долго рассуждать о корнях масонского церемониала и его истоках, но коронация в очередной раз показала, что для островного масонства 98% церемониала – это церковная литургия: от вездесущих жезлоносцев (в масонстве – стюардов с посохами) до положения рук сослужащих священников вокруг алтаря. О континентальном можно продолжать спорить дальше.
#конспирология #современность #Англия #тайныеобщества
203 года назад, 12 мая 1820 года во Флоренции родилась Флоренс Найтингейл.
В 24 года она убедила состоятельных родителей, что ее призвание — не в стандартной схеме брак-свет-приемы, а в ремесле сестры милосердия, и уехала в немецкий Институт диаконис, одним из первых озаботившийся организованным обучением среднего медицинского персонала. Потом она практиковала в Париже, Лондоне, но в полную силу развернулась в Крыму во время войны. Конечно, ничего бы не было, если бы она была стеснена в средствах или была, например, цветной (как точно такая же энтузиастка Мэри Сикол). Но было что было.
Для нас сейчас это норма, но только кипучей энергии Флоренс Найтингейл, ее опыту в ту войну и написанным ею по следам войны книгам, ее бумажной войне с военным министерством современная медицина обязана: правилами вентиляции и канализации в помещениях, самим понятием ночного обхода и осмотра (до 60% раненых умирали по ночам, пока «дама с лампой», lady with the lamp, не заставила персонал их проверять), светским специальным сестринским обучением, правилами питания больных с нормами калорийности, текстуры пищи, смены белья и всеми теми простыми вещами, которые никто не замечает.
Она придавала исключительное значение опросам больных и сиделок, разработала целую систему больничной статистики, карты ухода, реформировала истории болезни, писала о медицинской психологии и разрабатывала опросники до старости.
Конечно, ее личную жизнь окружали слухи, и до сих пор сохранился термин «синдром Флоренс Найтингейл», когда медработник влюбляется в пациента, нечто вроде «синдрома Пигмалиона». Однако у нее самой всё было не так: она так шарахалась от любого подозрения в посягательстве на ее личную свободу как медика (а любые отношения ее ограничивают, не говоря уж о браке), что оставалась монахиней в миру до смерти. #история #медицина #Англия #19век #Найтингейл
В 24 года она убедила состоятельных родителей, что ее призвание — не в стандартной схеме брак-свет-приемы, а в ремесле сестры милосердия, и уехала в немецкий Институт диаконис, одним из первых озаботившийся организованным обучением среднего медицинского персонала. Потом она практиковала в Париже, Лондоне, но в полную силу развернулась в Крыму во время войны. Конечно, ничего бы не было, если бы она была стеснена в средствах или была, например, цветной (как точно такая же энтузиастка Мэри Сикол). Но было что было.
Для нас сейчас это норма, но только кипучей энергии Флоренс Найтингейл, ее опыту в ту войну и написанным ею по следам войны книгам, ее бумажной войне с военным министерством современная медицина обязана: правилами вентиляции и канализации в помещениях, самим понятием ночного обхода и осмотра (до 60% раненых умирали по ночам, пока «дама с лампой», lady with the lamp, не заставила персонал их проверять), светским специальным сестринским обучением, правилами питания больных с нормами калорийности, текстуры пищи, смены белья и всеми теми простыми вещами, которые никто не замечает.
Она придавала исключительное значение опросам больных и сиделок, разработала целую систему больничной статистики, карты ухода, реформировала истории болезни, писала о медицинской психологии и разрабатывала опросники до старости.
Конечно, ее личную жизнь окружали слухи, и до сих пор сохранился термин «синдром Флоренс Найтингейл», когда медработник влюбляется в пациента, нечто вроде «синдрома Пигмалиона». Однако у нее самой всё было не так: она так шарахалась от любого подозрения в посягательстве на ее личную свободу как медика (а любые отношения ее ограничивают, не говоря уж о браке), что оставалась монахиней в миру до смерти. #история #медицина #Англия #19век #Найтингейл
А вот другая первомедсестра Мэри-Джейн Грант-Сикол была бедной и черной. Хотя ничто не предвещало, вроде бы.
Она родилась в Кингстоне на Ямайке у владелицы вполне солидной аптеки, она же магазин местных снадобий с десятком коек для пациентов при нем. Отец ее, лейтенант шотландского полка с местной военной базы, семью не бросал, участвовал в воспитании девочки, снабжал средствами и держал дочь и ее мать постоянно под рукой, чтобы лечить солдат. В своей автобиографии, справедливо названной «Чудесные приключения миссис Сикол, врачихи» (The Wonderful Adventures of Mrs. Seacole, the Doctress) Мэри часто упоминает, что как истинная шотландка, в чьих жилах текла горячая и гордая кровь, никогда не позволяла никому в ее присутствии рассуждать о «ленивых креолах» и грозилась набить морду. И правильно.
Сколько себя помнила, Мэри всех лечила: сперва кукол и собак с кошками (уже по-настоящему), потом пациентов матери. Она освоила все традиционные медикаменты карибских врачевателей и современные ей европейские лекарства, а у армейских костоправов переняла методы тогдашней хирургии.
В 31 год родители все же сумели выпихнуть ее замуж: тут пришлось потрудиться, но они нашли подходящий вариант. В Кингстоне в семье местного хирурга-креола Томаса Сикола жил белый юноша, начинающий хирург Эдвин-Горацио-Гамильтон Сикол, сын адмирала лорда Нельсона и леди Эммы Гамильтон. Как удачно сложилось, подумали родители. И поженили их. Однако Мэри, видимо, была более настроена на профессиональную карьеру, поэтому в ее автобиографии весь ее брак занимает 9 (девять) строчек в духе «вот, поженились, ну жили себе, а потом он помер». Действительно, сразу после свадьбы молодожены открыли свою аптеку, но мгновенно прогорели, потом прогорел магазин матери, отца перевели в Индию, через два года муж умер – и Мэри осталась с ремеслом в руках, с умом и талантом, но одна и без денег. Умирая, она переслала свое обручальное кольцо с бриллиантом лорду Монтэгю, барону Рокби, «крестному моего супруга».
Продав всё, что оставалось от достояния родителей, Мэри поехала по карибским странам, дольше всего задержавшись в Панаме, где у нее начали налаживаться дела с госпиталем родовспоможения. Но тут началась Крымская война, и какой истинный шотландец останется в стороне, когда пусть даже проклятые сассенахи из метрополии, но все равно ведут кровавую войну? Мэри подала заявление по объявленному Флоренс Найтингейл набору профессиональных медсестер. Ей отказали. Она пыталась связаться с Флоренс лично через друга отца, знакомого с мужем сестры Флоренс – Парфенопы (да, у них были родители-протодекаденты) – парламентарием и генералом сэром Гарри Верни. «Это потому, что я черная? - пыталась понять Мэри. - Или потому что шотландка? Тогда Alba gu bragh вам всем». Но ей не отвечали.
#история #медицина #Англия #19век #Сикол
Она родилась в Кингстоне на Ямайке у владелицы вполне солидной аптеки, она же магазин местных снадобий с десятком коек для пациентов при нем. Отец ее, лейтенант шотландского полка с местной военной базы, семью не бросал, участвовал в воспитании девочки, снабжал средствами и держал дочь и ее мать постоянно под рукой, чтобы лечить солдат. В своей автобиографии, справедливо названной «Чудесные приключения миссис Сикол, врачихи» (The Wonderful Adventures of Mrs. Seacole, the Doctress) Мэри часто упоминает, что как истинная шотландка, в чьих жилах текла горячая и гордая кровь, никогда не позволяла никому в ее присутствии рассуждать о «ленивых креолах» и грозилась набить морду. И правильно.
Сколько себя помнила, Мэри всех лечила: сперва кукол и собак с кошками (уже по-настоящему), потом пациентов матери. Она освоила все традиционные медикаменты карибских врачевателей и современные ей европейские лекарства, а у армейских костоправов переняла методы тогдашней хирургии.
В 31 год родители все же сумели выпихнуть ее замуж: тут пришлось потрудиться, но они нашли подходящий вариант. В Кингстоне в семье местного хирурга-креола Томаса Сикола жил белый юноша, начинающий хирург Эдвин-Горацио-Гамильтон Сикол, сын адмирала лорда Нельсона и леди Эммы Гамильтон. Как удачно сложилось, подумали родители. И поженили их. Однако Мэри, видимо, была более настроена на профессиональную карьеру, поэтому в ее автобиографии весь ее брак занимает 9 (девять) строчек в духе «вот, поженились, ну жили себе, а потом он помер». Действительно, сразу после свадьбы молодожены открыли свою аптеку, но мгновенно прогорели, потом прогорел магазин матери, отца перевели в Индию, через два года муж умер – и Мэри осталась с ремеслом в руках, с умом и талантом, но одна и без денег. Умирая, она переслала свое обручальное кольцо с бриллиантом лорду Монтэгю, барону Рокби, «крестному моего супруга».
Продав всё, что оставалось от достояния родителей, Мэри поехала по карибским странам, дольше всего задержавшись в Панаме, где у нее начали налаживаться дела с госпиталем родовспоможения. Но тут началась Крымская война, и какой истинный шотландец останется в стороне, когда пусть даже проклятые сассенахи из метрополии, но все равно ведут кровавую войну? Мэри подала заявление по объявленному Флоренс Найтингейл набору профессиональных медсестер. Ей отказали. Она пыталась связаться с Флоренс лично через друга отца, знакомого с мужем сестры Флоренс – Парфенопы (да, у них были родители-протодекаденты) – парламентарием и генералом сэром Гарри Верни. «Это потому, что я черная? - пыталась понять Мэри. - Или потому что шотландка? Тогда Alba gu bragh вам всем». Но ей не отвечали.
#история #медицина #Англия #19век #Сикол
[продолжение]
Ей было не впервой. Она собрала все финансы, продала все, что было, и поплыла в Балаклаву сама. Там она открыла «Британский госпиталь для недужных офицеров»: было бедненько, но чистенько, и главное – никто не говорил ей, что делать, и не выслушивал поэтому, куда ему идти. Разделавшись с административными обязанностями, Мэри обычно ходила на поля боя и, пригибаясь, вытаскивала оттуда раненых. Ей был нужен адреналин. Злопыхатели, правда, забрасывали военное министерство жалобами на то, что в госпитале творится «much drunkenness and improper conduct» (многопьянствие и недостойное поведение), но а чего вы хотели, собственно? Если война и если раны, что же теперь, виски не выпить? Чисто для анестезии. Но потом война кончилась.
Мэри Сикол вернулась в Лондон, открыла, по привычке, родильный дом, обанкротилась, написала родственникам настоящих родителей мужа, они выкупили векселя. Мэри Сикол открыла столовую для бедных, обанкротилась, написала крестномуу мужа и сэру Верни, они выкупили векселя. Тогда она издала автобиографию в надежде несказанно обогатиться. Бедная, знала б она… Обанкротилась, конечно. Но тогда она написала братюням по армейке, с которыми тянула лямку в Крыму. Сама надела медали и пошла ими трясти в министерство. Ветераны начали подписку, собрали 40 000 абонентов и организовали титанический благотворительный концерт, на котором собрали для Мэри сумму, достаточную (плюс выбитая ей пенсия) для переезда домой на Ямайку, где она открыла настоящую больницу, что позволяли более низкие в колониях стандарты здравоохранения, милостью Флоренс Найтингейл уже прижившиеся в метрополии.
Но тут началась Франко-прусская война. Неуемная Мэри списалась с министерствами здравоохранения Англии и Франции, напрягла все свои связи при дворе и в парламенте – и открыла филиал своей клиники под Парижем, сама его возглавив. Но тут война кончилась. Да что ты будешь делать.
В автобиографии она пишет, что жаловаться, в принципе, ей не на что, она самореализовалась насколько хотела и могла в предоставленных условиях, всегда стараясь сохранять достоинство и не роптать по пустякам.
Доживала Мэри вполне достойно и небедно в Лондоне, посещала балы ветеранов, публиковала заметки о сестринском уходе, родовспоможении и траволечении, умерла от инсульта и оставила небольшое, но достойное состояние, которое преобразовали в больничный фонд. И все про нее забыли.
Пока в 1988 году ее имя не вытащил снова на поверхность Салман Рушди в «Сатанинских стихах», рассуждая о «скрытой черной истории». И молодец.
#история #медицина #Англия #19век #Сикол
Ей было не впервой. Она собрала все финансы, продала все, что было, и поплыла в Балаклаву сама. Там она открыла «Британский госпиталь для недужных офицеров»: было бедненько, но чистенько, и главное – никто не говорил ей, что делать, и не выслушивал поэтому, куда ему идти. Разделавшись с административными обязанностями, Мэри обычно ходила на поля боя и, пригибаясь, вытаскивала оттуда раненых. Ей был нужен адреналин. Злопыхатели, правда, забрасывали военное министерство жалобами на то, что в госпитале творится «much drunkenness and improper conduct» (многопьянствие и недостойное поведение), но а чего вы хотели, собственно? Если война и если раны, что же теперь, виски не выпить? Чисто для анестезии. Но потом война кончилась.
Мэри Сикол вернулась в Лондон, открыла, по привычке, родильный дом, обанкротилась, написала родственникам настоящих родителей мужа, они выкупили векселя. Мэри Сикол открыла столовую для бедных, обанкротилась, написала крестномуу мужа и сэру Верни, они выкупили векселя. Тогда она издала автобиографию в надежде несказанно обогатиться. Бедная, знала б она… Обанкротилась, конечно. Но тогда она написала братюням по армейке, с которыми тянула лямку в Крыму. Сама надела медали и пошла ими трясти в министерство. Ветераны начали подписку, собрали 40 000 абонентов и организовали титанический благотворительный концерт, на котором собрали для Мэри сумму, достаточную (плюс выбитая ей пенсия) для переезда домой на Ямайку, где она открыла настоящую больницу, что позволяли более низкие в колониях стандарты здравоохранения, милостью Флоренс Найтингейл уже прижившиеся в метрополии.
Но тут началась Франко-прусская война. Неуемная Мэри списалась с министерствами здравоохранения Англии и Франции, напрягла все свои связи при дворе и в парламенте – и открыла филиал своей клиники под Парижем, сама его возглавив. Но тут война кончилась. Да что ты будешь делать.
В автобиографии она пишет, что жаловаться, в принципе, ей не на что, она самореализовалась насколько хотела и могла в предоставленных условиях, всегда стараясь сохранять достоинство и не роптать по пустякам.
Доживала Мэри вполне достойно и небедно в Лондоне, посещала балы ветеранов, публиковала заметки о сестринском уходе, родовспоможении и траволечении, умерла от инсульта и оставила небольшое, но достойное состояние, которое преобразовали в больничный фонд. И все про нее забыли.
Пока в 1988 году ее имя не вытащил снова на поверхность Салман Рушди в «Сатанинских стихах», рассуждая о «скрытой черной истории». И молодец.
#история #медицина #Англия #19век #Сикол
Contra neomanichaeos
Как-то так получается, что мир все время катится на неумолимых и необратимых колесах истории по всем известному адресу. И понятие технического прогресса неразрывно связано с понятием смены этических и общественно-укладных вех.
Изобретение письменности оторвало знание от носителя, снизив авторитет носителей опыта и трансляторов знания прежних поколений. Книгопечатание устранило авторитет уже и автора и компилятора. Создание аудио- и визуальных средств коммуникации аннигилировало авторитет слова. Тогда же закончил формирование процесс социального уравнения в окружающем мире. Интернет уничтожил границы любых социальных и культурных групп, завершил отделение автора от произведения, а искусственный интеллект в сети положил на могилу этих понятий увесистую гранитную плиту.
Еще в старинной движущейся картине «Доживем до понедельника» учитель Мельников (Тихонов) раздраженно отчитывал ученика Батищева (Старыгин) за то, что тот дежурно порицал Толстого и Некрасова как двоечников, «не осознавших», «не догадавшихся» и пр. Но в наше время это уже затхлый плюсквамперфект.
Давным-давно, в совершенно другой системе координат с внешним центром принятия решений манихеи и василидиане приняли решение, что мир однозначно создан и управляем фактически диаволом, и любые апелляции к светлому началу и претензии на духовный свет суть бред и самообман. В современной системе координат воцарилось, уже можно утверждать с определенностью, неоманихейство в форме этического нигилизма.
Бывшая ученая Черниговская напористо и агрессивно опровергает любовь, талант и альтруизм, настаивая на отсутствии в человеке всего, кроме механического смешения гормонов в разных пропорциях, которыми управляет мозг – роботизированная насосная станция, имеющая единственной целью поддержание функций поглощения и выделения топлива.
Бывший музыкальный обозреватель Рондарев поставил себе в последнее время целью развенчать экспрессию при исполнении музыкальных произведений и регулярно постит обличительные статьи о порочности закрывания глаз и мотания головой классическими и постнеклассическими исполнителями, а также грешности создания в музыке финтифлюшек и мелодий, потому что единственная ее цель – уподобление искусственного бита природному ритму пульса и сжатий сфинктера. И вся музыка должна быть лишена самообмана и лицемерия, сведясь к ритмичным ударам палкой по полу при каменном лице исполнителя, иначе нечестно.
Сотни обличителей пишут о механизмах мировой истории, сводя любые процессы к обмену денежными средствами и физиологическими жидкостями пары сотен ключевых персонажей.
#историософия #современность
Как-то так получается, что мир все время катится на неумолимых и необратимых колесах истории по всем известному адресу. И понятие технического прогресса неразрывно связано с понятием смены этических и общественно-укладных вех.
Изобретение письменности оторвало знание от носителя, снизив авторитет носителей опыта и трансляторов знания прежних поколений. Книгопечатание устранило авторитет уже и автора и компилятора. Создание аудио- и визуальных средств коммуникации аннигилировало авторитет слова. Тогда же закончил формирование процесс социального уравнения в окружающем мире. Интернет уничтожил границы любых социальных и культурных групп, завершил отделение автора от произведения, а искусственный интеллект в сети положил на могилу этих понятий увесистую гранитную плиту.
Еще в старинной движущейся картине «Доживем до понедельника» учитель Мельников (Тихонов) раздраженно отчитывал ученика Батищева (Старыгин) за то, что тот дежурно порицал Толстого и Некрасова как двоечников, «не осознавших», «не догадавшихся» и пр. Но в наше время это уже затхлый плюсквамперфект.
Давным-давно, в совершенно другой системе координат с внешним центром принятия решений манихеи и василидиане приняли решение, что мир однозначно создан и управляем фактически диаволом, и любые апелляции к светлому началу и претензии на духовный свет суть бред и самообман. В современной системе координат воцарилось, уже можно утверждать с определенностью, неоманихейство в форме этического нигилизма.
Бывшая ученая Черниговская напористо и агрессивно опровергает любовь, талант и альтруизм, настаивая на отсутствии в человеке всего, кроме механического смешения гормонов в разных пропорциях, которыми управляет мозг – роботизированная насосная станция, имеющая единственной целью поддержание функций поглощения и выделения топлива.
Бывший музыкальный обозреватель Рондарев поставил себе в последнее время целью развенчать экспрессию при исполнении музыкальных произведений и регулярно постит обличительные статьи о порочности закрывания глаз и мотания головой классическими и постнеклассическими исполнителями, а также грешности создания в музыке финтифлюшек и мелодий, потому что единственная ее цель – уподобление искусственного бита природному ритму пульса и сжатий сфинктера. И вся музыка должна быть лишена самообмана и лицемерия, сведясь к ритмичным ударам палкой по полу при каменном лице исполнителя, иначе нечестно.
Сотни обличителей пишут о механизмах мировой истории, сводя любые процессы к обмену денежными средствами и физиологическими жидкостями пары сотен ключевых персонажей.
#историософия #современность
[продолжение]
Сотни мыслителей открывают своим читателям глаза на отсутствие в человеке любых мотиваций, кроме тех же, что у исторических процессов. Главным и единственным методом этих сочинений нерушимо утвердилось обесценивание под маской «проникновения в суть вещей». Это закономерно, если учитывать, что обычно пишет это фигурант, твердо убежденный всем ходом эволюции массовых общественных отношений, что любой творец, учитель и талант – это говно на палочке, много мнящее о себе. Что он, фигурант, имеет такое же право и святую обязанность излагать свои мысли публично и быть за это облизываем. Но при этом не имеет мыслей и не получает своей дозы облизывания.
Все это было в веках, бывших прежде нас. Роберт Льюис Стивенсон вложил это в слова персонажа «Клуба самоубийц»: «Мы с вами живем в век комфорта… Железные дороги успешнейшим образом разъединили нас с друзьями, поэтому пришлось изобрести телеграф… В отелях завели лифты, чтобы людям не приходилось карабкаться… Жизнь, как вы знаете, - всего-навсего подмостки, на которых каждому предоставляется возможность кривляться, покуда не наскучит. В системе современного комфорта недоставало лишь одного усовершенствования: пристойного и удобного способа сойти с этих подмостков, так сказать, черного хода на свободу, или, как я уже говорил, потайной калитки в царство Смерти. Этот-то ход, дорогие мои бунтари-единомышленники, эту калитку и открывает нам Клуб самоубийц».
Это, во-первых, показывает, что уже в 1878 году вся логическая цепочка была известна и завершена, и, во-вторых, что коль скоро такой финал был логическим венцом и концепции манихеев, и концепции сибаритов прекрасной эпохи, он же должен, по идее, венчать современные усилия по уничижению рода людского в целях «перестатия обманывать себя». В конце концов, сама же жизнь есть майя и обман. И отважным лишенным иллюзий бунтарям-единомышленникам нужно сделать только один последний шаг. Как у Ремарка: "Ну так пойди и повесься, чертова метелка!"
#историософия #современность
Сотни мыслителей открывают своим читателям глаза на отсутствие в человеке любых мотиваций, кроме тех же, что у исторических процессов. Главным и единственным методом этих сочинений нерушимо утвердилось обесценивание под маской «проникновения в суть вещей». Это закономерно, если учитывать, что обычно пишет это фигурант, твердо убежденный всем ходом эволюции массовых общественных отношений, что любой творец, учитель и талант – это говно на палочке, много мнящее о себе. Что он, фигурант, имеет такое же право и святую обязанность излагать свои мысли публично и быть за это облизываем. Но при этом не имеет мыслей и не получает своей дозы облизывания.
Все это было в веках, бывших прежде нас. Роберт Льюис Стивенсон вложил это в слова персонажа «Клуба самоубийц»: «Мы с вами живем в век комфорта… Железные дороги успешнейшим образом разъединили нас с друзьями, поэтому пришлось изобрести телеграф… В отелях завели лифты, чтобы людям не приходилось карабкаться… Жизнь, как вы знаете, - всего-навсего подмостки, на которых каждому предоставляется возможность кривляться, покуда не наскучит. В системе современного комфорта недоставало лишь одного усовершенствования: пристойного и удобного способа сойти с этих подмостков, так сказать, черного хода на свободу, или, как я уже говорил, потайной калитки в царство Смерти. Этот-то ход, дорогие мои бунтари-единомышленники, эту калитку и открывает нам Клуб самоубийц».
Это, во-первых, показывает, что уже в 1878 году вся логическая цепочка была известна и завершена, и, во-вторых, что коль скоро такой финал был логическим венцом и концепции манихеев, и концепции сибаритов прекрасной эпохи, он же должен, по идее, венчать современные усилия по уничижению рода людского в целях «перестатия обманывать себя». В конце концов, сама же жизнь есть майя и обман. И отважным лишенным иллюзий бунтарям-единомышленникам нужно сделать только один последний шаг. Как у Ремарка: "Ну так пойди и повесься, чертова метелка!"
#историософия #современность
Из страны оджибуэев, из страны дакотов диких, с гор и тундр, с болотных топей, где среди осоки бродит цапля сизая Шух-шух-га, доставлены сюда эти фотоизображения Масонского острова (Masonic island).
Он находится аккурат в середине самой узкой части озера Метигоше в Северной Дакоте. Первоначально назывался просто Парковым островом, потому что окрестности озера и оно само еще с 1894 года были включены в национальный природный парк, совмещенный с резервацией.
Но в 1904 году его выкупил член местной масонской ложи Вик Б. Нобл (местная пресса того времени иронизирует, что он скупил все лесные угодья в штате, чтобы устраивать охотничьи выходные для своих друзей, где их точно замаются искать жены).
Он обустроил на острове натуральную ложу на открытом воздухе: большие валуны играют роли алтаря и плато офицеров, остальное привозится. Остров в частной собственности: с 1933 года — Масонского фонда Великой ложи Северной Дакоты. Там проводятся показательные церемонии посвящения местными и соседними ложами.
Он находится аккурат в середине самой узкой части озера Метигоше в Северной Дакоте. Первоначально назывался просто Парковым островом, потому что окрестности озера и оно само еще с 1894 года были включены в национальный природный парк, совмещенный с резервацией.
Но в 1904 году его выкупил член местной масонской ложи Вик Б. Нобл (местная пресса того времени иронизирует, что он скупил все лесные угодья в штате, чтобы устраивать охотничьи выходные для своих друзей, где их точно замаются искать жены).
Он обустроил на острове натуральную ложу на открытом воздухе: большие валуны играют роли алтаря и плато офицеров, остальное привозится. Остров в частной собственности: с 1933 года — Масонского фонда Великой ложи Северной Дакоты. Там проводятся показательные церемонии посвящения местными и соседними ложами.
Лингвистическое
Вообще-то народ, живущий по ту сторону (по дакотскую, в отличие от миннесотско-висконсинской) реки Хахатонуадебле, что течет от Миссисипи в сторону Великих озер, называется джибва — с глухим губно-губным [w]. Если с определенным артиклем — то «ооо-джибва». Это название дали племени соседи-чероки, и означает оно «заики»: диалект оджибва казался чероки рваным и запинающимся. Первопроходцы этих краев французы с легкостью повторяли за индейцами «жибуа» или «шибуа», используя свой родной дифтонг.
Вытеснившие французов на север, в Канаду, англичане говорили «чипва», используя свое родное [w], и переименовали реку для простоты в Чиппеву вместе со всей территорией.
На русском языке река называется по английскому образцу. А вот племя вынуждено было переименоваться в «оджибуэев», потому что поэту и переводчику «Песни о Гайавате» Ивану Бунину потребовался лишний слог для его белого четырехстопного хорея: «From the land of the Ojibways / из страны оджибуэев». Впрочем, в научной литературе и в среде реконструкторов еще с 1970-х годов оджибва называются правильно.
Сами же земли оджибва и Чиппева-река в американской массовой культуре приобрели в конце ХХ века все негативные коннотации, связанные с образом «одноэтажной Америки» белых цисгендерных полных семей германо-скандинавских корней, у которых белые заборчики, рыбалка, охота на оленей и прочий ужас-ужас. Поэтому оплоты шовинистического расизма зачастую несут на себе имя индейского племени. А сами бывшие резервации северных штатов Среднего Запада давно уже опустели более чем наполовину и по специальной правительственной программе заселены выходцами из юго-восточной Азии — хмонгами. Есть ли в этом иронический расизм — американские власти не отвечают, даже когда их целенаправленно спрашивают.
https://www.youtube.com/watch?v=Us3JQh-m2FM
#история #филология #США #Висконсин #индейцы
Вообще-то народ, живущий по ту сторону (по дакотскую, в отличие от миннесотско-висконсинской) реки Хахатонуадебле, что течет от Миссисипи в сторону Великих озер, называется джибва — с глухим губно-губным [w]. Если с определенным артиклем — то «ооо-джибва». Это название дали племени соседи-чероки, и означает оно «заики»: диалект оджибва казался чероки рваным и запинающимся. Первопроходцы этих краев французы с легкостью повторяли за индейцами «жибуа» или «шибуа», используя свой родной дифтонг.
Вытеснившие французов на север, в Канаду, англичане говорили «чипва», используя свое родное [w], и переименовали реку для простоты в Чиппеву вместе со всей территорией.
На русском языке река называется по английскому образцу. А вот племя вынуждено было переименоваться в «оджибуэев», потому что поэту и переводчику «Песни о Гайавате» Ивану Бунину потребовался лишний слог для его белого четырехстопного хорея: «From the land of the Ojibways / из страны оджибуэев». Впрочем, в научной литературе и в среде реконструкторов еще с 1970-х годов оджибва называются правильно.
Сами же земли оджибва и Чиппева-река в американской массовой культуре приобрели в конце ХХ века все негативные коннотации, связанные с образом «одноэтажной Америки» белых цисгендерных полных семей германо-скандинавских корней, у которых белые заборчики, рыбалка, охота на оленей и прочий ужас-ужас. Поэтому оплоты шовинистического расизма зачастую несут на себе имя индейского племени. А сами бывшие резервации северных штатов Среднего Запада давно уже опустели более чем наполовину и по специальной правительственной программе заселены выходцами из юго-восточной Азии — хмонгами. Есть ли в этом иронический расизм — американские власти не отвечают, даже когда их целенаправленно спрашивают.
https://www.youtube.com/watch?v=Us3JQh-m2FM
#история #филология #США #Висконсин #индейцы
YouTube
Addams Family Values (1993) - Camp Chippewa
From the 1993 film "Addams Family Values".
107: Limitations on Exclusive Rights - Fair Use:
Notwithstanding the provisions of sections 106 and 106A, the fair use of a copyrighted work, including such use by reproduction in copies or phonorecords or by…
107: Limitations on Exclusive Rights - Fair Use:
Notwithstanding the provisions of sections 106 and 106A, the fair use of a copyrighted work, including such use by reproduction in copies or phonorecords or by…