* * *

- Пап, а если бояться нечего,
Почему тогда книги врут?
- Что у нас на повестке вечера?
Разговоры про Страшный Суд?

- Что-то, пап, не усну никак,
За матешу немного тревожно…
Можно сделать страницу ВК?
- Нет.
- А ногти покрасить?
- Можно.

- А сегодня Захар говорил,
Что Никитина тварь ползучая.
Я сказала, что он дебил,
А теперь, что-то совесть мучает.

Между вторником и средой,
Голос твой как настойка выдержан.

- Слушай, папа, а ты святой?
- Нет, артист, но хреновенький.
Спи уже…

Ночь собьет кулаки в рукопашной,
Побеждая панельную серость.

- Почему, когда вечер, страшно,
А с рассветом приходит смелость?
- Спи, и страхи растают к утру,
Пудрой сахарной на оладушке.

- Неужели все люди умрут?
- Кроме нас – безусловно!
- А бабушка?

- Я теперь, как советовал ты,
Про себя повторяю вот это:
«Ночь – всего лишь отсутствие света».
«Ночь – всего лишь отсутствие света».

- Ночь – пространство воров и святых.
Пистолетов.
Всенощных с чётками.

- Я боюсь не самой темноты,
А того, кто плывет на лодке,
По проспекту ночной воды.
Не вещей с очертанием воронов,
А того, кто сидит за шторою.

- К сожалению, ты поэт,
Без стихов, но по духу – это,
Обескровленный вид поэтов.
Что Захару дала ответ,
То пусть совесть тебя не мучает.
И еще, доча,
Смерти – нет!
Несмотря на отдельные случаи.

И еще,
Эволюция – ложь,
Но придется учить для программы,
И отец не настолько хорош,
Не настолько хорош, как мама.

Но твой сон голосит у ворот
Эту сказку про «добрый и праведный»
Я обычный моральный урод,
Но умею подать себя правильно.

- Побеждая актерский зажим,
Ты кого-то со сцены напутствуешь,

- Все проходит.
Особенно – жизнь.
И особенно, наша,
Чувствуешь…?

Артур Ктеянц

2017

#ктеянц

Однажды

Мы оставим прохладный подъезд
в кружевах трещин.
Я однажды войду и скажу:
"собирай вещи".
До свидания, город,
где дождь в январе хлещет,
(слишком много понтов
в этом слове «прощай»). Может

будет нас не хватать
в сколиозе дорог пыльных.
Ностальгия подставит ладонь
стороной тыльной,
под Анапское солнце,
которое чтит сильных.
Вместе с ритмом сердечным
изменится цвет кожи.


Я куплю «Мини купер»
(скорее всего черный).
Виноделием займусь,
хоть и это вопрос спорный.
Побережье подставит песок,
чтобы мы, корни
закрепили в него,
распустив сапоги в тапки.

Мой роман будет так продаваться,
что ты к ужину
будешь лобстеров жарить
и вИна скупать дюжиной,
(те, что 40 у.е. за бутылку).
Сосед труженик, нас осудит:
«им, сволочам, некуда деть бабки».


Но пока, Черноземское солнце
нас бьет молотом.
Ты, последнее в статусе лома,
сдаешь золото.
Инородное тело в иммунной
системе города, мы с тобой,
это, видимо,
резус-конфликт с пространством.

Этот маленький город
не держит людей на привязи.
И, когда-нибудь к морю
нас парочка рельс вывезет.
На потрепанный паспорт
волною печать вынесет:
«это граждане мира
– последний форпост гражданства».

Артур Ктеянц

2017

#ктеянц

* * *

Из меня ведь, когда-нибудь, вышибут дурь,
И запястья стянут тугим ремнем.
Очевидцы цунами и страшных бурь,
Начинают на Вы говорить с огнем.

Без контекста язычества, где огонь,
Есть омега и альфа, где ряд причин
Скроет линию жизни, закрыв ладонь,
Забывая, что это лишь след морщин.

Я из тех, кто не будет на брачном пиру.
Я мешал себе. Строил не храм, а склеп,
Как дыхание мешает срастись ребру.
Как бордюры мешают тому, кто слеп.

Одиночество – компас, веди, веди.
Сквозь большие пески, где шипит змея.
Их там семь миллиардов, а я один.
Это, знаешь ли, алгебра бытия.

Артур Ктеянц

2017

#ктеянц