* * *

И непонятней, и всего нужней
поля, закутанные снегом.
Здесь не пройти и шагу. И неведом
подснежный сон и протяженность дней.
И маятник неведомого мира,
качающий над лесом облака
холодного сухого молока, -
всего лишь только призрачность эфира -
прощальный отголосок над рекой,
как плеск весла, а вслед за ним - покой
и продолженье бесконечной встречи,
без разночтений и противоречий.

Беспрекословны действия стихий,
все дети спят, разобраны постели,
и нетревожны сонные верхи
от века отрешенных елей,
засыпанных замерзшею водой,
холодною волною снегопада.

Вне времени сугубая отрада -
простое возвращение домой
по тихой протяженности полей,
по краю леса в сторону предместья,
где безнадежней сны, снега темней
на плоскости асфальтового детства.

Олег Бальцев

#бальцев

* * *

Редко вражда наотмашь — все больше мелкие пакости;
редко и дружба настежь — все больше застольный шум.
Чем дольше живу на свете, тем меньше нуждаюсь в пафосе:
простые слова и фразы все чаще идут на ум.

Слова из первого ряда, речи каркас несущий;
рядом с ними эпитет стал для меня нелеп.
Зрение, слух, обоняние не волнуют ни хлеб насущный,
ни вода ключевая —
а просто вода и хлеб.

Не вековая дорога, что будущее пророчит,
и не песок раскаленный, где жаром бьет по глазам,
а просто песок, дорога, солнце еще короче —
лишь назову: пустыня, — каждый заполнит сам.

Не иссушающий ветер и не дождь освежающий —
просто смена погоды дня подведет итог;
и, посмотрев назад, просто скажу: пожарище;
и, вперед посмотрев, просто скажу: дай Бог.

Наум Басовский

январь 1993

#басовский

УТРО
 
полынь степное серое
сухое серебро
качает ветер с севера
помятое ведро
сидит девчонка в кузове
со смоляной косой
ее пальтишко куцее
и глаз разрез косой
всё это только снится мне
всё это снится мне
коснись меня ресницами
прижмись к моей спине

Вячеслав Попов

#попов

Однажды

Мы оставим прохладный подъезд
в кружевах трещин.
Я однажды войду и скажу:
"собирай вещи".
До свидания, город,
где дождь в январе хлещет,
(слишком много понтов
в этом слове «прощай»). Может

будет нас не хватать
в сколиозе дорог пыльных.
Ностальгия подставит ладонь
стороной тыльной,
под Анапское солнце,
которое чтит сильных.
Вместе с ритмом сердечным
изменится цвет кожи.


Я куплю «Мини купер»
(скорее всего черный).
Виноделием займусь,
хоть и это вопрос спорный.
Побережье подставит песок,
чтобы мы, корни
закрепили в него,
распустив сапоги в тапки.

Мой роман будет так продаваться,
что ты к ужину
будешь лобстеров жарить
и вИна скупать дюжиной,
(те, что 40 у.е. за бутылку).
Сосед труженик, нас осудит:
«им, сволочам, некуда деть бабки».


Но пока, Черноземское солнце
нас бьет молотом.
Ты, последнее в статусе лома,
сдаешь золото.
Инородное тело в иммунной
системе города, мы с тобой,
это, видимо,
резус-конфликт с пространством.

Этот маленький город
не держит людей на привязи.
И, когда-нибудь к морю
нас парочка рельс вывезет.
На потрепанный паспорт
волною печать вынесет:
«это граждане мира
– последний форпост гражданства».

Артур Ктеянц

2017

#ктеянц

* * *

теперь, когда у холода есть ключ,
он думает, что ты его дворецкий.
бушует в ванной. пробует, текуч,
петь утром в кабинете или в детской,

хохочет: о. ты в шерстяных носках.
наивная. тут нужен батискаф.

не жди поблажек. не зови друзей.
я здесь директор. это мой музей.

привет, приятель. заходи в мой дом.
и не грози: мы не были чужими.
такое лето было - поживем
в бесшумном, кашемировом режиме:

бразильский джаз, бутылка куантро,
узор небес, исполненный хитро.

ты смотришь в суть. ты унимаешь боль.
нам есть о чем
не говорить с тобой.

Вера Полозкова

#полозкова

Полдень

Разрывая волокна полуденной зимней комы,
Солнце входит в окно, начинает плутать по дому.
Будто нюхает. Будто ластится. Будто пёс.

На столе в пиале золотятся кружки бульона.
Я в дурацкой пижаме, но в ней и тепло, и сонно.
Мама нянчит меня — пневмония. Я морщу нос.

Чайник песни поёт под парами-парам-парами.
Я чихаю. Синичка, застыв на оконной раме,
Смотрит пристально — так, что в глазах у неё темно.

Старый дедов буфет разговоры прихлопнет створкой.
Манит улица — вдруг почему-то катком и горкой.
Оживают часы, рассыпают своё пшено.

Обжигаясь, тяну бульон. Не спешу. Не маюсь.
Тяжелеет, хмелеет ленивой истомы завязь.
Громыхают кастрюльки-тарелки под шум воды.

Покапризничать капельку — боже, такое чудо!
Это я не хочу, а вот это, пожалуй, буду...
Избалуюсь ли, мам? Я седая уже, как ты...

Полина Орынянская

2016

#орынянская

* * *

Снег упал, как серебро
с наших детских сигарет.
Только детство замело,
и меня, как будто нет.
…
Даже если верить в чудо —
ничего не изменить.
Будто в пепле снежный Будда,
жизнью смерть не усмирить.
От Хоккайдо до Киото —
всë бескрайние снега.
Словно свадебное фото,
что вдова не сберегла.
Это значит, что по-новой
заполнять ей пустоту.
Первым делом будет — слово,
я тебе его несу.

Михаил Войкин

16 декабря 2023

#войкин

Колыбельная для того, кто устал

Позволь себе просто лежать пластом.
Просто лежать пластом.
Оставь все дела, которые ждут, проблемы все на потом.

Как много работы, а ты один,
И сна ни в одном глазу.
Позволь себе сбиться опять с пути.
Как хрупкую стрекозу,
Себя отпусти в тишину травы,
В прохладу лугов клевера.

Попробуй вынуть его стрелу
Из подреберья левого.

Попробуй волосы расчесать
Гребнями леса колкого.
Проспи все будильники на часах
В своем шелкопрядном коконе.

И мир не станет новым, но ты
Как будто родишься заново.
Помолимся каждому из святых
И шторы закроем, как занавес.

Ирина Глузгольд

#глузгольд

Одно утро
 
Ветер переехал в апартаменты,
Утром в кроне клёна, в лесу напротив,
Обживался, лихо скакал по веткам,
Упражняя вой на мажорной ноте.
Небо таяло, проливалось ливнем.
Утро было мятным, прохлада – свежей.
Птицы пели искренне о счастливом,
И притихший мир обнимала нежность.
И в росе огнями горело солнце,
В каждой капле – свет – драгоценный камень.
А река в тумане катила сонно
Волны, зачарованные веками.
И, вздохнув сосново, проснулась чаща,
Небо на груди приютив как будто 
Там, где Бог осколки любимой чашки
Превратил в нежнейшие незабудки!

Эре Тиа

#тиа

* * *

Нагладь на утро белый парус,
Костюм на утро приготовь.
Устань как следует, усталость
Ничем не хуже чем любовь.

Пройди по полю этот лье,
Еще пол-лье, а там – ворота.
Остановись у ателье,
Перепиши часы работы,

Дойди до прачечной, пока
Туда придешь, короста снега
Уже сойдет, и в сапогах
Останется так мало меха,

Что молнию и вверх и вниз
Ты сможешь двигать без усилий.
Не стоит кланяться на бис,
Доделай все, что попросили.

И поместив на монитор
Пейзаж с баньяном или пальмой,
Пойми, что все опять нормально,
Что за окном – родной простор,

Что ты уже не в группе риска,
Что ночью – около нуля,
И что любимый также близко,
Как стены Древнего Кремля.

Аня Логвинова

#логвинова

* * *

До детства шаг один – как до лозы,
как до замёрзшей на ветру слезы,
на веточке светящейся вишнёвой…

И надо улыбнуться, и шагнуть –
горящий иней медленно слизнуть.
И станет жизнь распахнутой и новой.

Сергей Пагын

#пагын

Сегодня день рождения Осипа Эмильевича Мандельштама, писала о нём в прошлом году, почитать можно по ссылке вверху ⬆️⬆️⬆️

#мандельштам
#деньрождения

«…У Мандельштама нет учителя. Вот о чем стоило бы подумать. Я не знаю в мировой поэзии подобного факта. Мы знаем истоки Пушкина и Блока, но кто укажет, откуда донеслась до нас эта новая божественная гармония, которую называют стихами Осипа Мандельштама!..»

Анна Ахматова


«И когда я читаю стихи Мандельштама, написанные при мерзостном правлении этих скотов, я испытываю подобие беспомощного стыда за то, что я волен жить, думать, писать и говорить в свободной части мира… Вот те единственные минуты, в которые свобода становится горькой.»

Владимир Набоков


«…этот нервный, высокий чистый голос, исполненный любовью, ужасом, памятью, культурой, верой, - голос, дрожащий, быть может, подобно спичке, горящей на промозглом ветру, но совершенно неугасимый. Голос, остающийся после того, как обладатель его ушел. Он был, невольно напрашивается сравнение, новым Орфеем: посланный в ад, он так и не вернулся, в то время как его вдова скиталась по одной шестой части земной суши, прижимая кастрюлю со свертком его песен, которые заучивала по ночам на случай, если фурии с ордером на обыск обнаружат их. Се наши метаморфозы, наши мифы.»

Иосиф Бродский


«Жизнь – кому сито, кому решето:
Всех не помилуешь.
В осыпь всеобщую Вас-то за что,
Осип Эмильевич?»
 
Борис Чичибабин

#мандельштам

«О. М. мучительно искал, кому бы ему прочесть стихи, — никого, кроме меня и Наташи, не было. Однажды он отправился (со мной) к какому-то воронежскому писателю, кажется, к Покровскому. Нашли его квартиру в деревянном доме под горой. Покровского дома не оказалось, а может, он со страху спрятался, что было вполне естественно». H. E. Штемпель вспоминала, как однажды Мандельштам кинулся к телефону-автомату и читал новые стихи следователю НКВД, к которому был прикреплен: «Нет, слушайте, мне больше некому читать!». Данное стихотворение потрясло ее: «Как ужасно чувство бессилия! Вот на твоих глазах задыхается человек, а ты только смотришь и страдаешь за него и вместе с ним, не имея права подать даже виду. В этом стихотворении я узнавала внешние приметы моего города...»


«... русская поэзия 20—30-х годов не понятна без Мандельштама. Он начал раньше. В книге «Камень» много прекрасных стихов. Но эта поэзия ещё окована гранитом. Уже в «Tristia» начинается раскрепощение, создание своего стиха, ни на что не похожего. Вершина — тридцатые годы, здесь он — зрелый мастер и свободный человек. Как ни странно, именно тридцатые годы, которые часто в нашем сознании связаны с другим, годы, которые привели к гибели поэта, определили и высшие взлёты его поэзии. Три воронежские тетради потрясают не только необычной поэтичностью, но и мудростью. В жизни он казался шутливым, легкомысленным, а был мудрецом.»

Илья Эренбург

#мандельштам

* * *

Нежнее нежного Лицо твоё, Белее белого Твоя рука, От мира целого Ты далека, И все твое — От неизбежного.

От неизбежного Твоя печаль, И пальцы рук Неостывающих, И тихий звук Неунывающих Речей, И даль Твоих очей.

Осип Мандельштам

1909

#мандельштам

* * *

О свободе небывалой Сладко думать у свечи. — Ты побудь со мной сначала, — Верность плакала в ночи, —

Только я мою корону Возлагаю на тебя, Чтоб свободе, как закону, Подчинился ты, любя…

— Я свободе, как закону, Обручен, и потому Эту легкую корону Никогда я не сниму.

Нам ли, брошенным в пространстве, Обреченным умереть, О прекрасном постоянстве И о верности жалеть!

Осип Мандельштам

1915

#мандельштам

* * *

За то, что я руки твои не сумел удержать,
За то, что я предал соленые нежные губы,
Я должен рассвета в дремучем Акрополе ждать.
Как я ненавижу пахучие, древние срубы!

Ахейские мужи во тьме снаряжают коня,
Зубчатыми пилами в стены вгрызаются крепко,
Никак не уляжется крови сухая возня,
И нет для тебя ни названья, ни звука, ни слепка.

Как мог я подумать, что ты возвратишься, как смел?
Зачем преждевременно я от тебя оторвался?
Еще не рассеялся мрак и петух не пропел,
Еще в древесину горячий топор не врезался.

Прозрачной слезой на стенах проступила смола,
И чувствует город свои деревянные ребра,
Но хлынула к лестницам кровь и на приступ пошла,
И трижды приснился мужам соблазнительный образ.

Где милая Троя? Где царский, где девичий дом?
Он будет разрушен, высокий Приамов скворешник.
И падают стрелы сухим деревянным дождем,
И стрелы другие растут на земле, как орешник.

Последней звезды безболезненно гаснет укол,
И серою ласточкой утро в окно постучится,
И медленный день, как в соломе проснувшийся вол,
На стогнах, шершавых от долгого сна, шевелится.

Осип Мандельштам

1920 

#мандельштам

* * *

Возьми на радость из моих ладоней
Немного солнца и немного меда,
Как нам велели пчелы Персефоны.

Не отвязать неприкрепленной лодки,
Не услыхать в меха обутой тени,
Не превозмочь в дремучей жизни страха.

Нам остаются только поцелуи,
Мохнатые, как маленькие пчелы,
Что умирают, вылетев из улья.

Они шуршат в прозрачных дебрях ночи,
Их родина — дремучий лес Тайгета,
Их пища — время, медуница, мята.

Возьми ж на радость дикий мой подарок —
Невзрачное сухое ожерелье
Из мертвых пчел, мед превративших в солнце.

Осип Мандельштам

1920

#мандельштам

Очень люблю это исполнение Леонида Агутина в рамках проекта «Сохрани мою речь навсегда»

#мандельштам
#песнянастихи

* * *

Золотистого меда струя из бутылки текла
Так тягуче и долго, что молвить хозяйка успела:
 — Здесь, в печальной Тавриде, куда нас судьба занесла,
Мы совсем не скучаем, — и через плечо поглядела.

Всюду Бахуса службы, как будто на свете одни
Сторожа и собаки, — идешь, никого не заметишь.
Как тяжелые бочки, спокойные катятся дни.
Далеко в шалаше голоса — не поймешь, не ответишь.

После чаю мы вышли в огромный коричневый сад,
Как ресницы, на окнах опущены темные шторы.
Мимо белых колонн мы пошли посмотреть виноград,
Где воздушным стеклом обливаются сонные горы.

Я сказал: виноград, как старинная битва, живет,
Где курчавые всадники бьются в кудрявом порядке;
В каменистой Тавриде наука Эллады — и вот
Золотых десятин благородные, ржавые грядки.

Ну, а в комнате белой, как прялка, стоит тишина,
Пахнет уксусом, краской и свежим вином из подвала.
Помнишь, в греческом доме: любимая всеми жена, —
Не Елена — другая, — как долго она вышивала?

Золотое руно, где же ты, золотое руно?
Всю дорогу шумели морские тяжелые волны,
И, покинув корабль, натрудивший в морях полотно,
Одиссей возвратился, пространством и временем полный.

Осип Мандельштам

1917

#мандельштам