* * *

Три истины: огонь, вода и глина.
Гончарный круг. Весь август у порога
темнела перезрелая малина
и тоже принимала форму Бога.
 
Я слышал музыку. В привычном гаме
и топоте на школьных переменах
звучали голоса за облаками
каких-то духовых, каких-то медных.
 
Не зная обо мне ни сном, ни духом,
вода в природе двигалась кругами
весь век, пока я становился слухом
и круг вокруг оси вращал ногами.
 
Я слушал так, что только и осталось
стать нему и не тяготиться этим,
и, сознавая собственную малость,
влюбляться в женщин, улыбаться детям,
 
наследуя небесному гобою,
в круговорот идти водою пленной
и, возвращаясь, заполнять собою
случайные неровности Вселенной.

Андрей Ширяев

#ширяев

* * *

Квадратный мир, осеннее окно,
заржавленные прутья выше города.
И люди, точно птицы из кино
о птицах, умирающих от голода.

Покинуть осень. Вынырнуть весной
в бездонный дождь за выцветшими Андами.
Предместье жизни. Прямо за спиной –
скандал и брызги. Цирк с комедиантами.

В замёрзшем небе огненной земли
циркачка пляшет, умножает сущности,
летит навстречу – в звёздах и в пыли –
по вытянутой Кеплером окружности.

Темнеют губы. Пахнет от костра
травою, догорающей на палочке.
Слезами. Мной, увязнувшим вчера
в потёртом лаке на волшебном пальчике.

Предместье дышит. Птичьи голоса
становятся тяжёлыми и чистыми,
зовут вернуться, завязать глаза
и выстелить себя простыми числами.

Сквозняк, ползущий к сердцу из окна,
похож на руки, стиснутые досиня
на прутьях мира. Здешняя весна
ничем не отличается от осени.

Андрей Ширяев

#ширяев

Сценарий
(Авторское кино. Корзина)
 
Всё эклектично. Дорога в небо. Уходят двое.
Их провожает огонь зенитный до поворота.
Ты встретишь бога, и ты попросишь: скажи мне, кто я?
Он удивится, и он ответит: скажи мне, кто ты?
 
Песок и замок. И вы запрётесь в хрустальном гроте,
в звенящей башне слоновой кости, в пустой Сорбонне.
И это будет нужнее соли, сильнее Гёте
и выше счастья бездомной кошки на скотобойне.
 
Уходят царства. Цари стареют и пишут песни.
От сотворенья до со-творенья – не так уж много,
ты видишь это его глазами. Он счастлив, если
ты это видишь в разрезе сердца и в плане бога.
 
Перекадровка. Клубятся осы, дрожа и жалясь.
У гобеленов ползёт основа, ветшают нити.
Ты элегична, он эклектичен. Такая жалость.
Уходят двое. И снова солнце горит в зените.

Андрей Ширяев

#ширяев

* * *

Он – в свободной одежде. Уже ни следа
от наглаженных фраз и продуманных поз.
Ироничный, худой, точно бешеный пёс
с челюстями из древнего льда.

Ты – в беспомощном белом. Теряйся, скорбя,
там, в толпе. Где-нибудь. Там и сям.
Пусть толпа (или – мир, или – он, по частям)
целиком состоит из тебя.

Вы – разломленный плод, апельсиновый яд
этих равных частей. Этих рваных частей
мифологии. Нить в лабиринте. Тесей
в лабиринте. Дыхание. Взгляд.

Смех навылет. Последняя ночь напролёт.
Шанс. Надежда. Попытка вернуться на Крит,
уголками улыбки взломать лабиринт
и обжечься о тающий лёд.

Андрей Ширяев

#ширяев

* * *

Издалека: январь. Проверены капканы, окончен день, расслаблен рот, глаза черны. Привстань, возьми кусочек мела, зачеркни. Рисуй над нами силуэт Копакабаны.

Рисуй охоту, карнавальные ростки вечерней самбы в расплетающихся лентах, любовь, песок на расцарапанных коленках. И привкус крови – в завершение строки.

Рифмуй меня с камнями в городе богини, с ладонью в небе, со сложением в уме, меня – кузнечика на бархатном холме, поверх светящейся полоски от бикини.

Огонь и музыка. Январская река уже кипит. И небо дует на ожоги. Ты ждёшь – меня. И берега твои отлоги. Издалека.

Андрей Ширяев

#ширяев

Январь
 
Январь опустел, опустил рукава,
Ладони упрятал в тепло,
И то, что не выпало на Покрова,
Крещенье с лихвой намело.
 
Завозятся птицы под крышей. Метель
Прорвётся в оконный проём.
Так холодно в доме, что даже постель
Уже не согреем вдвоём.
 
Мой ангел, не слушай своих голубей,
Всё – сплетни. Приляг на бочок.
Щелчок затворившейся двери слабей,
Чем устричных створок щелчок.

Андрей Ширяев

#ширяев

* * *

Отменяем последнее действие. Взлом
событийности. Скучный монтаж мишуры.
Поцелуй через небо. Лицо за стеклом.
Электронная версия старой игры.
 
Технология жизни без боли. Беда –
в защищённости чувств. Безопасный транзит.
Не пугает ничто, никого, никогда.
Никогда. Никому. Ничего. Не грозит.

Андрей Ширяев

#ширяев

Февраль, лимон и мирт
 
Алине Симоновой
 
1

Как это странно: в сонме голосов
услышать зов, а после – в пустоте
растаять и, откликнувшись на зов,
родиться новой нотой на листе.
 
И, вырастая из неброских гамм,
метелью по хрустальной бахроме,
по диким заблудившимся снегам
идти навстречу маленькой зиме.
 
Благодарить за тёплую лозу,
за звонкий камень и жемчужный дым,
когда февраль, как девочка в лесу,
поёт прозрачным голосом твоим,
 
раскачивая лёгкую печаль
на длинных волнах джазовой струны,
поёт и смотрит вверх, и смотрит вдаль,
где мы богам и музыке равны.
 
Далёкий взгляд, скользящий по губам,
не отвести и не остановить…
Позволь же очарованным богам
мелодии нанизывать на нить –
 
мелодии камней и бытия,
гармонии огня и пустоты,
в которых осторожно буду я,
а также, несомненно, будешь – ты.
 
2

Сжигая на сонных ладонях лимон и мирт,
почувствую, как под пальцами хрустнет ветка.
Подумаю: как это странно – явиться в мир
на острой слепящей грани воды и ветра.
 
Летишь на пуантах по белой реке, и я
смотрю удивлённо, как в раны небесной кровли
ко мне прорастает неспешным плющом твоя
огромная музыка в ритме бегущей крови.
 
Качнувшимся голосом пробуя Млечный Путь,
шагнёшь, не поверишь, пространству моргнёшь тревожно,
прошепчешь: я больше не буду. Я вздрогну: будь,
пожалуйста – вечно. Пожалуйста – неосторожно.
 
Сплетаюсь с ветвями лимона. Его цветы
сияют в ночном тумане, и клок тумана
ласкает губами шершавую кожу. И ты
становишься ближе, чем кожа. И это странно.

Андрей Ширяев

#ширяев

* * *

Очнуться в себе – допотопном, трамвайном. В каком-нибудь Свиблово, Пулково, Саблино войти в кабинет с приглушённым дизайном, упасть на кушетку затылком. Расслабленно

рассказывать факты, эмоции, мысли о долге, о долгой дороге до Выборга, до Буга, до Киева, до Перемышля, о вечной войне, об отсутствии выбора,

о согнутых иглах, о шёлковых нитках, о крике, о вере холодным анамнезам, где жизнь умирает в бесплодных попытках поверить гармонию психоанализом.

Об имени бога. О солнце на ветке. О том, что никем не бывает исчислено. Лежит человек на удобной кушетке. Лежит и молчит. Бесконечно. Бессмысленно.

Андрей Ширяев

#ширяев

Jam Session
 
Подножка мира. Пригородный джаз.
Две четверти восьмого. За небритым
вниманием цветут фиалки глаз,
свингует ветер и ползёт экстаз
над вязким чёрным полиметробитом.
 
Внутри чужого поезда тебе,
перехватившей поручень предплечьем,
теснее, чем цыплёнку в скорлупе.
Фабричный запах. Соло на трубе
над канувшим в асфальт Замоскворечьем.
 
Разгон гипнотизирует. Сатин –
по швам. По вам. На прорванной границе
жонглирует навязчивый блондин
подмножествами жизни, где один
плюс два всегда равнялось единице.
 
Отвязный джем. Опорные узлы
дробятся в неустойчивой системе,
где ты – юла на кончике иглы,
а я – узор на ободе юлы,
сплетаемый не теми и не с теми.

Андрей Ширяев

#ширяев