— Смотришь на жизнь поэтов, и кажется, что она полна конфликтов: дуэли, стычки, драки. То ли дело художники — у них все тихо и спокойно. Это обманчивое впечатление?
— Никто себя так подло не вел во время большевистского террора, как писатели, члены союза писателей. Сажали и художников, но писать письмо Ежову, как Владимир Ставский, чтобы тот ликвидировал Мандельштама, — до такого не доходило. Может быть, это и правильное наблюдение.
— Вы сказали, что Анна Андреевна Ахматова — самое острое, что было в вашей жизни. Если бы вы могли сейчас поговорить с ней, что бы вы у нее спросили?
— Дам вам разочаровывающий ответ. Когда она умерла, действительно оказалось, что я не успел задать ей много вопросов. «Как же так, я не спросил про это или про то. А ведь и времени было полно, и говорили не бог весть о чем». А потом вдруг понял, что все, что надо было, я спросил. А может, и не спросил, — а она ответила.
Со смерти Ахматовой в моей жизни пунктиром проходит понимание того, что я когда-то слышал и не понял или понял не так. Мне многое открылось из того, что она знала, а я у нее не спрашивал.
Я считаю, главное в жизни — не события и не знания, а впечатления. В знаниях есть нечто мертвое, они превращают нас в свою жертву. Я не ценю знания. А впечатления — живые, мы в них участвуем — значит, живем. Какие-то, казалось бы, важные события могут не произвести на нас никакого впечатления, а малозначительные — остаться в памяти навсегда. В общении с Ахматовой была избыточность впечатлений — разумеется, исходившая от нее. Вообще, если подумать, ситуация, при которой собеседником могла быть Ахматова, кажется несколько экзотичной.
#найман
#интервью
#ахматова
#поэзия
#мандельштам
#время
— Никто себя так подло не вел во время большевистского террора, как писатели, члены союза писателей. Сажали и художников, но писать письмо Ежову, как Владимир Ставский, чтобы тот ликвидировал Мандельштама, — до такого не доходило. Может быть, это и правильное наблюдение.
— Вы сказали, что Анна Андреевна Ахматова — самое острое, что было в вашей жизни. Если бы вы могли сейчас поговорить с ней, что бы вы у нее спросили?
— Дам вам разочаровывающий ответ. Когда она умерла, действительно оказалось, что я не успел задать ей много вопросов. «Как же так, я не спросил про это или про то. А ведь и времени было полно, и говорили не бог весть о чем». А потом вдруг понял, что все, что надо было, я спросил. А может, и не спросил, — а она ответила.
Со смерти Ахматовой в моей жизни пунктиром проходит понимание того, что я когда-то слышал и не понял или понял не так. Мне многое открылось из того, что она знала, а я у нее не спрашивал.
Я считаю, главное в жизни — не события и не знания, а впечатления. В знаниях есть нечто мертвое, они превращают нас в свою жертву. Я не ценю знания. А впечатления — живые, мы в них участвуем — значит, живем. Какие-то, казалось бы, важные события могут не произвести на нас никакого впечатления, а малозначительные — остаться в памяти навсегда. В общении с Ахматовой была избыточность впечатлений — разумеется, исходившая от нее. Вообще, если подумать, ситуация, при которой собеседником могла быть Ахматова, кажется несколько экзотичной.
#найман
#интервью
#ахматова
#поэзия
#мандельштам
#время
Чего ты жалуешься, поэзию уважают только у нас — за неё убивают. Ведь больше нигде за поэзию не убивают...
Слова, сказанные жене – Н. Я. Мандельштам
Осип Эмильевич Мандельштам
#мандельштам
#цитата
#поэзия
Слова, сказанные жене – Н. Я. Мандельштам
Осип Эмильевич Мандельштам
#мандельштам
#цитата
#поэзия
Сегодня день рождения Осипа Мандельштама (14.01.1891 - 27.12.1938) - одного из крупнейших русских поэтов ХХ века, прозаика, переводчика, эссеиста, критика, литературоведа
#мандельштам
#деньрождения
#мандельштам
#деньрождения
Иосиф Эмильевич Мандельштам родился 14 января 1891 года в Варшаве, в еврейской семье.
Отцом поэта был еврей – богатый варшавский купец, который торговал кожей. Иосиф был старший сын в этой семье и должен был пойти по стопам отца, помогая ему в семейном бизнесе, но он отверг иудаизм и не захотел отдавать свои силы коммерции.
Имя, которое дали поэту при рождении, было подкорректировано. Поэта звали Иосифом, но он начал именоваться как Осип.
В 1897 году семья переехала в Петербург. Родители хотели дать детям хорошее образование и познакомить их с культурной жизнью Северной столицы, поэтому Мандельштамы жили между Петербургом и Павловском. Со старшим сыном Осипом занимались гувернантки, он с раннего детства учил иностранные языки.
В 1900–1907 годах Осип Мандельштам учился в Тенишевском коммерческом училище — одной из лучших столичных школ. Здесь использовали новейшие методики преподавания, ученики издавали журнал, давали концерты, ставили спектакли.
В училище Осип Мандельштам увлекся театром, музыкой и написал свои первые стихи. Родители не одобряли поэтических опытов сына, но его поддерживал директор и преподаватель словесности, поэт-символист Владимир Гиппиус (другим учеником этого преподавателя был Владимир Набоков).
После окончания училища Мандельштам уехал за границу. Он слушал лекции в Сорбонне. В Париже будущий поэт познакомился с Николаем Гумилевым — позже они стали близкими друзьями.
Гумилев был причиной увлечения Мандельштамом французской поэзией. Впоследствии этого Осип назвал данное знакомство с Гумилевым главной удачей в собственной жизни.
Иногда Мандельштам приезжал в Петербург, где знакомился с русскими поэтами, посещал литературные лекции в «Башне» у Вячеслава Иванова (в поэтический кружок Иванова юного Мандельштама привела бабушка).
В 1910 году впервые напечатал свои стихотворения в журнале «Аполлон». Раннее творчество Мандельштама тяготеет к символистской традиции.
В 1911 году молодой поэт поступил на историко-филологический факультет Петербургского университета (по итогу обучался Осип в 2 университетах, но ни одного диплома он не получил).
В тот же год он присоединился к «Цеху поэтов» Николая Гумилева. В литературную группу входили Сергей Городецкий, Анна Ахматова, Михаил Кузмин.
Осип Мандельштам публиковал в петербургских изданиях стихи, литературные статьи, выступал со своими произведениями на сцене. Особенно часто — в кабаре «Бродячая собака».
Мандельштам после себя оставил более 100 стихотворений, но ни строки он не написал для первой своей любви – Анны Зельмановой-Чудовской. Она была талантливой художницей и симпатичной женщиной. Первая любовь к поэту пришла, когда он позировал художнице, писавшей его портрет.
Перед революцией Осип несколько раз гостил у Максимилиана Волошина в Крыму. Там он познакомился с Анастасией и Мариной Цветаевыми. Между Мариной Цветаевой и Мандельштамом вспыхнул короткий, но бурный роман, по окончании которого разочарованный в любви поэт даже собирался уйти в монастырь.
Как и многие друзья Осипа Мандельштама, вначале Первой мировой войны он хотел попасть на фронт, ради защиты Отчизны. Добровольцем его тогда не взяли из-за сердечной астении. Тогда поэт попытался устроиться на фронт в качестве военного санитара. Он даже поехал в Варшаву, но со службой на фронте не сложилось.
После октябрьского переворота Мандельштам некоторое время служил в Петербурге, а потом переехал в Москву. Однако голод вынудил его покинуть и этот город. Поэт постоянно переезжал — Крым, Тифлис. В Киеве он познакомился с будущей женой — Надеждой Хазиной.
У Осипа Эмильевича был шанс сбежать с белогвардейцами в Турцию, однако он предпочел остаться в России.
В 1920 они вместе с Надеждой вернулись в Петербург, а спустя еще 2 года — поженились.
«У него никогда не было не только никакого имущества, но и постоянной оседлости — он вел бродячий образ жизни. Это был человек, не создававший вокруг себя никакого быта и живущий вне всякого уклада» - Корней Чуковский.
В 1925 Мандельштаму стали отказывать в печати стихов. В следующие 5 лет он почти ушел от поэзии.
#мандельштам
#биография
Отцом поэта был еврей – богатый варшавский купец, который торговал кожей. Иосиф был старший сын в этой семье и должен был пойти по стопам отца, помогая ему в семейном бизнесе, но он отверг иудаизм и не захотел отдавать свои силы коммерции.
Имя, которое дали поэту при рождении, было подкорректировано. Поэта звали Иосифом, но он начал именоваться как Осип.
В 1897 году семья переехала в Петербург. Родители хотели дать детям хорошее образование и познакомить их с культурной жизнью Северной столицы, поэтому Мандельштамы жили между Петербургом и Павловском. Со старшим сыном Осипом занимались гувернантки, он с раннего детства учил иностранные языки.
В 1900–1907 годах Осип Мандельштам учился в Тенишевском коммерческом училище — одной из лучших столичных школ. Здесь использовали новейшие методики преподавания, ученики издавали журнал, давали концерты, ставили спектакли.
В училище Осип Мандельштам увлекся театром, музыкой и написал свои первые стихи. Родители не одобряли поэтических опытов сына, но его поддерживал директор и преподаватель словесности, поэт-символист Владимир Гиппиус (другим учеником этого преподавателя был Владимир Набоков).
После окончания училища Мандельштам уехал за границу. Он слушал лекции в Сорбонне. В Париже будущий поэт познакомился с Николаем Гумилевым — позже они стали близкими друзьями.
Гумилев был причиной увлечения Мандельштамом французской поэзией. Впоследствии этого Осип назвал данное знакомство с Гумилевым главной удачей в собственной жизни.
Иногда Мандельштам приезжал в Петербург, где знакомился с русскими поэтами, посещал литературные лекции в «Башне» у Вячеслава Иванова (в поэтический кружок Иванова юного Мандельштама привела бабушка).
В 1910 году впервые напечатал свои стихотворения в журнале «Аполлон». Раннее творчество Мандельштама тяготеет к символистской традиции.
В 1911 году молодой поэт поступил на историко-филологический факультет Петербургского университета (по итогу обучался Осип в 2 университетах, но ни одного диплома он не получил).
В тот же год он присоединился к «Цеху поэтов» Николая Гумилева. В литературную группу входили Сергей Городецкий, Анна Ахматова, Михаил Кузмин.
Осип Мандельштам публиковал в петербургских изданиях стихи, литературные статьи, выступал со своими произведениями на сцене. Особенно часто — в кабаре «Бродячая собака».
Мандельштам после себя оставил более 100 стихотворений, но ни строки он не написал для первой своей любви – Анны Зельмановой-Чудовской. Она была талантливой художницей и симпатичной женщиной. Первая любовь к поэту пришла, когда он позировал художнице, писавшей его портрет.
Перед революцией Осип несколько раз гостил у Максимилиана Волошина в Крыму. Там он познакомился с Анастасией и Мариной Цветаевыми. Между Мариной Цветаевой и Мандельштамом вспыхнул короткий, но бурный роман, по окончании которого разочарованный в любви поэт даже собирался уйти в монастырь.
Как и многие друзья Осипа Мандельштама, вначале Первой мировой войны он хотел попасть на фронт, ради защиты Отчизны. Добровольцем его тогда не взяли из-за сердечной астении. Тогда поэт попытался устроиться на фронт в качестве военного санитара. Он даже поехал в Варшаву, но со службой на фронте не сложилось.
После октябрьского переворота Мандельштам некоторое время служил в Петербурге, а потом переехал в Москву. Однако голод вынудил его покинуть и этот город. Поэт постоянно переезжал — Крым, Тифлис. В Киеве он познакомился с будущей женой — Надеждой Хазиной.
У Осипа Эмильевича был шанс сбежать с белогвардейцами в Турцию, однако он предпочел остаться в России.
В 1920 они вместе с Надеждой вернулись в Петербург, а спустя еще 2 года — поженились.
«У него никогда не было не только никакого имущества, но и постоянной оседлости — он вел бродячий образ жизни. Это был человек, не создававший вокруг себя никакого быта и живущий вне всякого уклада» - Корней Чуковский.
В 1925 Мандельштаму стали отказывать в печати стихов. В следующие 5 лет он почти ушел от поэзии.
#мандельштам
#биография
В эти годы Осип Мандельштам выпустил много литературоведческих статей, автобиографическую повесть «Шум времени», книгу прозы «Египетская марка».
Он много переводил — Франческо Петрарку и Огюста Барбье, Рене Шикеле и Иосифа Гришашвили, Макса Бартеля и Жана Расина. Это давало молодой семье хоть какой-то доход. Итальянский язык Осип Мандельштам изучал самостоятельно. Он прочитал оригинальный текст «Божественной комедии» и написал эссе «Разговор о Данте».
В 1933 году в ленинградском журнале «Звезда» вышло «Путешествие в Армению» Мандельштама. Он позволил себе и откровенные, порой резкие описания молодой Советской республики и колкости в адрес известных «общественников». Вскоре вышли разгромные критические статьи — в «Литературной газете» и «Правде».
Осенью того же года появилось одно из самых известных сегодня стихотворений Мандельштама - «Мы живем, под собою не чуя страны». Он прочитал его примерно пятнадцати знакомым.
Борису Пастернаку принадлежат слова: «То, что Вы мне прочли, не имеет никакого отношения к литературе, поэзии. Это не литературный факт, но факт самоубийства, которого я не одобряю и в котором не хочу принимать участия».
Поэт уничтожил бумажные записи этого стихотворения, а его жена и друг семьи Эмма Герштейн выучили его наизусть.
Герштейн позже вспоминала: «Утром неожиданно ко мне пришла Надя [Мандельштам], можно сказать влетела. Она заговорила отрывисто. «Ося написал очень резкое сочинение. Его нельзя записать. Никто, кроме меня, его не знает. Нужно, чтобы еще кто-нибудь его запомнил. Это будете вы. Мы умрем, а вы передадите его потом людям».
На Мандельштама донесли. Сначала его выслали в Чердынь-на-Каме.
Приговорённый к трёхлетней ссылке поэт пытался покончить с собой, выбросившись из окна больницы, в которой его временно поселили вместе с семьёй, но заработал лишь ушибы.
После того, как личным указом Сталина приговор был смягчён, семье Мандельштамов разрешили выбрать место ссылки самостоятельно. Они поселились в Воронеже, где жили очень бедно, но им помогали те немногие друзья, что от них не отступились.
Во время отбывания ссылки поэт написал оду, восхваляющую Сталина. Вероятно, так он надеялся поправить своё положение, но из этого ничего не вышло.
Когда срок ссылки закончился и Мандельштамы переехали в Калинин, поэта вновь арестовали и направили на принудительную психиатрическую экспертизу, которая установила, что он страдает от опасного расстройства психики. Но это была неправда – результаты экспертизы были фальсифицированы, чтобы дискредитировать Мандельштама в глазах общественности.
Поэта приговорили к пяти годам лагерей за контрреволюционную деятельность и отправили этапом на Дальний Восток.
В 1938 году Осип Мандельштам умер, по одной из версий, в больничном лагерном бараке в пересыльном лагере на Второй речке (сейчас окрестности Владивостока).
Причина его смерти (предположительно тиф, истощение; официальной причиной его смерти назвали остановку сердца) и место захоронения (братская могила) доподлинно неизвестны.
Произведения Осипа Мандельштама были запрещены в СССР еще 20 лет. После смерти Сталина поэта реабилитировали по одному из дел, а в 1987 году — по второму.
Его стихи, прозу, мемуары сохранила Надежда Мандельштам. Что-то она возила с собой в «рукописном чемодане», что-то держала только в памяти. В 1970–80-х годах Надежда Мандельштам опубликовала несколько книг-воспоминаний о поэте.
#мандельштам
#биография
Он много переводил — Франческо Петрарку и Огюста Барбье, Рене Шикеле и Иосифа Гришашвили, Макса Бартеля и Жана Расина. Это давало молодой семье хоть какой-то доход. Итальянский язык Осип Мандельштам изучал самостоятельно. Он прочитал оригинальный текст «Божественной комедии» и написал эссе «Разговор о Данте».
В 1933 году в ленинградском журнале «Звезда» вышло «Путешествие в Армению» Мандельштама. Он позволил себе и откровенные, порой резкие описания молодой Советской республики и колкости в адрес известных «общественников». Вскоре вышли разгромные критические статьи — в «Литературной газете» и «Правде».
Осенью того же года появилось одно из самых известных сегодня стихотворений Мандельштама - «Мы живем, под собою не чуя страны». Он прочитал его примерно пятнадцати знакомым.
Борису Пастернаку принадлежат слова: «То, что Вы мне прочли, не имеет никакого отношения к литературе, поэзии. Это не литературный факт, но факт самоубийства, которого я не одобряю и в котором не хочу принимать участия».
Поэт уничтожил бумажные записи этого стихотворения, а его жена и друг семьи Эмма Герштейн выучили его наизусть.
Герштейн позже вспоминала: «Утром неожиданно ко мне пришла Надя [Мандельштам], можно сказать влетела. Она заговорила отрывисто. «Ося написал очень резкое сочинение. Его нельзя записать. Никто, кроме меня, его не знает. Нужно, чтобы еще кто-нибудь его запомнил. Это будете вы. Мы умрем, а вы передадите его потом людям».
На Мандельштама донесли. Сначала его выслали в Чердынь-на-Каме.
Приговорённый к трёхлетней ссылке поэт пытался покончить с собой, выбросившись из окна больницы, в которой его временно поселили вместе с семьёй, но заработал лишь ушибы.
После того, как личным указом Сталина приговор был смягчён, семье Мандельштамов разрешили выбрать место ссылки самостоятельно. Они поселились в Воронеже, где жили очень бедно, но им помогали те немногие друзья, что от них не отступились.
Во время отбывания ссылки поэт написал оду, восхваляющую Сталина. Вероятно, так он надеялся поправить своё положение, но из этого ничего не вышло.
Когда срок ссылки закончился и Мандельштамы переехали в Калинин, поэта вновь арестовали и направили на принудительную психиатрическую экспертизу, которая установила, что он страдает от опасного расстройства психики. Но это была неправда – результаты экспертизы были фальсифицированы, чтобы дискредитировать Мандельштама в глазах общественности.
Поэта приговорили к пяти годам лагерей за контрреволюционную деятельность и отправили этапом на Дальний Восток.
В 1938 году Осип Мандельштам умер, по одной из версий, в больничном лагерном бараке в пересыльном лагере на Второй речке (сейчас окрестности Владивостока).
Причина его смерти (предположительно тиф, истощение; официальной причиной его смерти назвали остановку сердца) и место захоронения (братская могила) доподлинно неизвестны.
Произведения Осипа Мандельштама были запрещены в СССР еще 20 лет. После смерти Сталина поэта реабилитировали по одному из дел, а в 1987 году — по второму.
Его стихи, прозу, мемуары сохранила Надежда Мандельштам. Что-то она возила с собой в «рукописном чемодане», что-то держала только в памяти. В 1970–80-х годах Надежда Мандельштам опубликовала несколько книг-воспоминаний о поэте.
#мандельштам
#биография
«Десятилетиями эта женщина находилась в бегах, петляя по захолустным городишкам великой империи, устраиваясь на новом месте лишь для того, чтобы вновь сняться при первом же сигнале опасности. Статус несуществующей личности постепенно стал ее второй натурой. Она была небольшого роста, худая, с годами она усыхала и съеживалась всё больше, словно в попытке превратить себя в нечто невесомое, что можно быстренько сложить и сунуть в карман в случае бегства. Она не имела совершенно никакого имущества: ни мебели, ни произведений искусства, ни библиотеки. Книги никогда не задерживались у нее надолго: прочитав или просмотрев, она тут же отдавала их кому-нибудь, как, собственно, и следует поступать с книгами. В годы ее наивысшего благополучия, в 60-70-хх, в ее однокомнатной квартире на окраине Москвы самым дорогостоящим предметом были часы с кукушкой на кухонной стене. Вора бы здесь постигло разочарование, как, впрочем, и тех, кто мог явиться с ордером на обыск» - Иосиф Бродский о Надежде Мандельштам.
#мандельштам
#мандельштам
* * *
Дано мне тело — что мне делать с ним,
Таким единым и таким моим?
За радость тихую дышать и жить
Кого, скажите, мне благодарить?
Я и садовник, я же и цветок,
В темнице мира я не одинок.
На стекла вечности уже легло
Мое дыхание, мое тепло.
Запечатлеется на нем узор,
Неузнаваемый с недавних пор.
Пускай мгновения стекает муть
Узора милого не зачеркнуть.
Осип Мандельштам
1909
#мандельштам
Дано мне тело — что мне делать с ним,
Таким единым и таким моим?
За радость тихую дышать и жить
Кого, скажите, мне благодарить?
Я и садовник, я же и цветок,
В темнице мира я не одинок.
На стекла вечности уже легло
Мое дыхание, мое тепло.
Запечатлеется на нем узор,
Неузнаваемый с недавних пор.
Пускай мгновения стекает муть
Узора милого не зачеркнуть.
Осип Мандельштам
1909
#мандельштам
* * *
Бессонница. Гомер. Тугие паруса. Я список кораблей прочел до середины: Сей длинный выводок, сей поезд журавлиный, Что над Элладою когда-то поднялся.
Как журавлиный клин в чужие рубежи, — На головах царей божественная пена, — Куда плывете вы? Когда бы не Елена, Что Троя вам одна, ахейские мужи?
И море, и Гомер — всё движется любовью. Кого же слушать мне? И вот Гомер молчит, И море черное, витийствуя, шумит И с тяжким грохотом подходит к изголовью.
Осип Мандельштам
1915
#мандельштам
Бессонница. Гомер. Тугие паруса. Я список кораблей прочел до середины: Сей длинный выводок, сей поезд журавлиный, Что над Элладою когда-то поднялся.
Как журавлиный клин в чужие рубежи, — На головах царей божественная пена, — Куда плывете вы? Когда бы не Елена, Что Троя вам одна, ахейские мужи?
И море, и Гомер — всё движется любовью. Кого же слушать мне? И вот Гомер молчит, И море черное, витийствуя, шумит И с тяжким грохотом подходит к изголовью.
Осип Мандельштам
1915
#мандельштам
* * *
Мы живем, под собою не чуя страны,
Наши речи за десять шагов не слышны,
А где хватит на полразговорца,
Там припомнят кремлёвского горца.
Его толстые пальцы, как черви, жирны,
А слова, как пудовые гири, верны,
Тараканьи смеются усища,
И сияют его голенища.
А вокруг него сброд тонкошеих вождей,
Он играет услугами полулюдей.
Кто свистит, кто мяучит, кто хнычет,
Он один лишь бабачит и тычет,
Как подкову, кует за указом указ —
Кому в пах, кому в лоб, кому в бровь, кому в глаз.
Что ни казнь у него — то малина
И широкая грудь осетина.
Осип Мандельштам
1933
#мандельштам
Мы живем, под собою не чуя страны,
Наши речи за десять шагов не слышны,
А где хватит на полразговорца,
Там припомнят кремлёвского горца.
Его толстые пальцы, как черви, жирны,
А слова, как пудовые гири, верны,
Тараканьи смеются усища,
И сияют его голенища.
А вокруг него сброд тонкошеих вождей,
Он играет услугами полулюдей.
Кто свистит, кто мяучит, кто хнычет,
Он один лишь бабачит и тычет,
Как подкову, кует за указом указ —
Кому в пах, кому в лоб, кому в бровь, кому в глаз.
Что ни казнь у него — то малина
И широкая грудь осетина.
Осип Мандельштам
1933
#мандельштам
* * *
За гремучую доблесть грядущих веков,
За высокое племя людей
Я лишился и чаши на пире отцов,
И веселья, и чести своей.
Мне на плечи кидается век-волкодав,
Но не волк я по крови своей,
Запихай меня лучше, как шапку, в рукав
Жаркой шубы сибирских степей.
Чтоб не видеть ни труса, ни хлипкой грязцы,
Ни кровавых костей в колесе,
Чтоб сияли всю ночь голубые песцы
Мне в своей первобытной красе,
Уведи меня в ночь, где течет Енисей
И сосна до звезды достает,
Потому что не волк я по крови своей
И меня только равный убьет.
Осип Мандельштам
1935
#мандельштам
За гремучую доблесть грядущих веков,
За высокое племя людей
Я лишился и чаши на пире отцов,
И веселья, и чести своей.
Мне на плечи кидается век-волкодав,
Но не волк я по крови своей,
Запихай меня лучше, как шапку, в рукав
Жаркой шубы сибирских степей.
Чтоб не видеть ни труса, ни хлипкой грязцы,
Ни кровавых костей в колесе,
Чтоб сияли всю ночь голубые песцы
Мне в своей первобытной красе,
Уведи меня в ночь, где течет Енисей
И сосна до звезды достает,
Потому что не волк я по крови своей
И меня только равный убьет.
Осип Мандельштам
1935
#мандельштам
А русскому стиху так свойственно величье,
Где вешний поцелуй и щебетанье птичье.
Осип Мандельштам
#мандельштам
#поэзия
#цитата
Где вешний поцелуй и щебетанье птичье.
Осип Мандельштам
#мандельштам
#поэзия
#цитата