* * *

- Кто там в приемной? – говорит Господь, - пригласи.
Проходите, садитесь, жалуйтесь, спорьте.
Для начала представьтесь.
- Я, - говорит, - всея Руси
Королев, Сергей Павлович.
- Здесь – на курорте?
Согласитесь, - говорит Господь, - тут у нас сущий рай.
Ботанический сад, голубое море.
А какие барышни! Комсомолки! Хоть в Москву забирай
и женись!
- Я о моем моторе
Вам писал, просьбочка невелика…
Королев отирает пот платком, свернутым в восемь.
С балкона в открытую дверь облака
забегают.
- Всем бюро Вас просим!
- Знаю, знаю.
Господь достает из-под сукна
папку с надписью «Дело номер…»,
начинает мелко ею трясти:
- Какого рожна
я построил для Вас, Королев, Житомир?

Жили бы учительством, лечили бы от поноса.
На худой конец, оборонка, гражданская авиация…
Нет, сдалось Вам это освоение космоса!
Профанация!

Вы - ребенок, слушайте! Там – шаром покати!
Я живу совершенно в другом районе,
если речь о том, чтоб меня найти,
и у Вас семья привыкла, поди, в озоне.

…Королев выходит на станции Тюра-Там.
Он в конце концов пробил полигон и круг по орбите.
Но теперь всё думает, что как там
И на самом деле бессмысленность в чистом виде…

Мария Ватутина

#ватутина
#бог
#космос
#королёв
#рай

* * *

Всем! Всем! Всем!
Девочка наша стала ходить в бассейн!
– Растрясись, толстожопая, растрясись, – разрешила мать.
И давай ее собирать.

Положила ей полотенчико, приговаривая: «Ничего!
Я тебя еще младенчиком заворачивала в него».
Положила вьетнамки, подстилку и мыло, шапку, купальник свой.
Говорит: «Чтоб совсем не стала дебилкою, не ходи с сырой головой».

И пошла наша девочка да вразвалочку, с сумкой толстою на ремне.
И пришла она в раздевалочку, и сидит себе в тишине.
Вдруг заходят четыре девочки, словно ангелы во плоти.
Наша смотрит во все гляделочки, хочет даже уйти:

– Дал же бог очертания, – думает, – разве снимешь при них белье?!
У меня трусы «до свидания, молодость», и грудь отродясь не стояла, горе мое.
А те всплескивают космами, руками взмахивают, прыгают на одной ноге.
А у девочки нашей весь баул в чесноке.

– Возись потом с тобой, – говорила мать, – принесешь заразу, а то и грипп.
А чеснок отбивает.
Она проветривала по дороге, но дух прилип.
О, как же они прекрасны, нагие, невидящие ее в упор.
Она снимает колготки, не снимая юбки, потом головной убор,

Влезает в купальник по пояс, потом снимает юбку, потом сквозь рукава
Вытягивает лифчик. Поднимает купальник на грудь, снимает кофточку. Какова!
Через час они одеваются, возвратившись из душевой.
Ага! Говорила мама: не ходи с сырой головой.

Вот сидит наша девочка под сушилкой, смотрит, как брызгаясь и блажа,
Эти грации с голубыми жилками, достают средства девичьего вийзажА,
Говорят слова прекрасные: Буржуа, Сен-Лоран, Клема…
Она уходит сразу в свою комнату. Мать приходит сама.

Что, поплавала? что угрюмая? что назавтра задали? что молчишь?
А она, наша девочка, сидит, как мышь.
Смотрит точками, плачет строчками, запятыми молчит.
А потом говорит.

Вот ты мама, мама, где твои штучки женские, ручки бархатные, аромат на висок,
Ножки бритые, ногти крашены, губы в блеске, каблучки цок-цок.
Из-за этого твоего невежества, из-за этого мужества, из-за всей твоей изнутри
И я вот такая неженственная, не отличу Пани Валевску от Красной Зари.

Не умела сказать, наша девочка, что в условиях нелюбви
Человек сам себя не любит, и любить-то бывает нечего – не завезли.
Не возлелеяли, не согрели, не счистили скорлупу до белка, до любви.
Девочка, ты наша девочка, нелюбимая наша девочка, плыви, плыви.

Мария Ватутина

#ватутина
#дочь
#фемписьмо
#нелюбовь

* * *

Шла я по свету мало по малу, искала бога.
Свет выжимала, словно рубаху, в ночные волны.
С миру по нитке – насобираешь много:
Зевсы, Ярилы, Мухаммады, Арагорны.

Боги, пророки, идолы. Изучила,
Кто как ласкает, кто как сжимает жадно.
Был и такой: сошел по лучу светила
И растворился бликами. Ладно-ладно.

Я их теперь вспоминаю, надев хлабуду,
Шествуя по полям душистым, по краю неба.
Несколько раз в году вспоминаю Будду,
Несколько раз на дню Бориса и Глеба.

Несколько раз за час Александра да Алексея,
Несколько раз за миг Сергия, Константина.
Ну, и тебя вспоминаю, голубь, пшеницу сея
Да утопая в тяжелых светлых объятьях сына.

Он меня перерос, иногда и стремно:
Так не растут другие дети, помилуй Боже.
В дом возвращаюсь: и счастье мое огромно
Да и несчастье мое преогромно тоже.

Мария Ватутина

#ватутина