Дай мне
— Дай мне света.
— Света нету.
— Дай свободы.
— Не велят.
— Дай хотя бы сигарету.
— Сигарета это яд.
— Зажигалку?
— Нет, опасно.
— Звезды с неба?
— Все сгорит.
— Я же гасну. Я погасну.
— Хочешь, дам метеорит?
— Дай любви.
— Зачем? Не надо.
— Дай любви.
— Моя темна.
— Дай любви. Мне надо света.
— Подожди, я не про это.
Ты хотела сигарету?
На.
Арчет
(Андрей Кузнецов)
17 апреля 2015
#арчет
#кузнецов
— Дай мне света.
— Света нету.
— Дай свободы.
— Не велят.
— Дай хотя бы сигарету.
— Сигарета это яд.
— Зажигалку?
— Нет, опасно.
— Звезды с неба?
— Все сгорит.
— Я же гасну. Я погасну.
— Хочешь, дам метеорит?
— Дай любви.
— Зачем? Не надо.
— Дай любви.
— Моя темна.
— Дай любви. Мне надо света.
— Подожди, я не про это.
Ты хотела сигарету?
На.
Арчет
(Андрей Кузнецов)
17 апреля 2015
#арчет
#кузнецов
Отец космонавта
Вы не стойте над ним, вы не стойте над ним, ради Бога!
Вы оставьте его с недопитым стаканом своим.
Он допьёт и уйдёт, топнет оземь: — Ты кто? — Я дорога,
Тут монголы промчались — никто не вернулся живым.
— О, не надо, — он скажет, — не надо о старой печали!
Что ты знаешь о сыне, скажи мне о сыне родном.
Не его ли шаги на тебе эту пыль разметали?
— Он пошёл поперёк, ничего я не знаю о нём.
На родном пепелище, где угли ещё не остыли,
Образ вдовьей печали возникнет как тень перед ним.
— Я ходил на дорогу, — он скажет, — а в доме гостили...
— Ни французы, ни немцы — никто не вернулся живым.
— О, не надо, — он скажет, — не надо. Есть плата дороже.
Что ты знаешь о сыне, скажи мне о сыне родном.
Ты делила с ним стол и ночей сокровенное ложе...
— Он пошел поперёк, ничего я не знаю о нём.
Где же сына искать, ты ответь ему, Спасская башня!
О медлительный звон! О торжественно-дивный язык!
На великой Руси были, были сыны бесшабашней,
Были, были отцы безутешней, чем этот старик.
Этот скорбный старик не к стене ли Кремля обратился,
Где начертано имя пропавшего сына огнём:
— Ты скажи, неужели он в этих стенах заблудился?
— Он пошёл поперёк, ничего я не знаю о нём.
Где же сына искать, где искать, ты ответь ему, небо!
Провались, но ответь, но ответь ему, свод голубой, —
И звезда, под которой мы страждем любови и хлеба,
Да, звезда, под которой проходит и смерть и любовь!
— О, не надо, — он скажет, — не надо о смерти постылой!
Что ты знаешь о сыне, скажи мне о сыне родном.
Ты светила ему, ты ему с колыбели светила...
— Он прошёл сквозь меня, ничего я не знаю о нём.
Юрий Кузнецов
#кузнецов
#гагарин
Вы не стойте над ним, вы не стойте над ним, ради Бога!
Вы оставьте его с недопитым стаканом своим.
Он допьёт и уйдёт, топнет оземь: — Ты кто? — Я дорога,
Тут монголы промчались — никто не вернулся живым.
— О, не надо, — он скажет, — не надо о старой печали!
Что ты знаешь о сыне, скажи мне о сыне родном.
Не его ли шаги на тебе эту пыль разметали?
— Он пошёл поперёк, ничего я не знаю о нём.
На родном пепелище, где угли ещё не остыли,
Образ вдовьей печали возникнет как тень перед ним.
— Я ходил на дорогу, — он скажет, — а в доме гостили...
— Ни французы, ни немцы — никто не вернулся живым.
— О, не надо, — он скажет, — не надо. Есть плата дороже.
Что ты знаешь о сыне, скажи мне о сыне родном.
Ты делила с ним стол и ночей сокровенное ложе...
— Он пошел поперёк, ничего я не знаю о нём.
Где же сына искать, ты ответь ему, Спасская башня!
О медлительный звон! О торжественно-дивный язык!
На великой Руси были, были сыны бесшабашней,
Были, были отцы безутешней, чем этот старик.
Этот скорбный старик не к стене ли Кремля обратился,
Где начертано имя пропавшего сына огнём:
— Ты скажи, неужели он в этих стенах заблудился?
— Он пошёл поперёк, ничего я не знаю о нём.
Где же сына искать, где искать, ты ответь ему, небо!
Провались, но ответь, но ответь ему, свод голубой, —
И звезда, под которой мы страждем любови и хлеба,
Да, звезда, под которой проходит и смерть и любовь!
— О, не надо, — он скажет, — не надо о смерти постылой!
Что ты знаешь о сыне, скажи мне о сыне родном.
Ты светила ему, ты ему с колыбели светила...
— Он прошёл сквозь меня, ничего я не знаю о нём.
Юрий Кузнецов
#кузнецов
#гагарин
Отцу
Что на могиле мне твоей сказать?
Что не имел ты права умирать?
Оставил нас одних на целом свете.
Взгляни на мать – она сплошной рубец.
Такая рана видит даже ветер!
На эту боль нет старости, отец.
На вдовьем ложе памятью скорбя,
Она детей просила у тебя.
Подобно вспышкам на далёких тучах,
Дарила миру призраков летучих –
Сестёр и братьев, выросших в мозгу…
Кому об этом рассказать смогу?
Мне у могилы не просить участья.
Чего мне ждать?.. Летит за годом год.
– Отец! – кричу. – Ты не принёс нам счастья!.. –
Мать в ужасе мне закрывает рот.
Юрий Кузнецов
1969
#кузнецов
Что на могиле мне твоей сказать?
Что не имел ты права умирать?
Оставил нас одних на целом свете.
Взгляни на мать – она сплошной рубец.
Такая рана видит даже ветер!
На эту боль нет старости, отец.
На вдовьем ложе памятью скорбя,
Она детей просила у тебя.
Подобно вспышкам на далёких тучах,
Дарила миру призраков летучих –
Сестёр и братьев, выросших в мозгу…
Кому об этом рассказать смогу?
Мне у могилы не просить участья.
Чего мне ждать?.. Летит за годом год.
– Отец! – кричу. – Ты не принёс нам счастья!.. –
Мать в ужасе мне закрывает рот.
Юрий Кузнецов
1969
#кузнецов
* * *
Понимаешь?
Мы носим своих мертвецов под курткой. До дна дней.
Если смерти смотреть в лицо, становится холодней.
Вот приходит. Садится. Парень. Стройный, в глазах медь:
"Я учил тебя. На гитаре... Еще научил петь".
Другой - серый, почти белый. Тогда уже был стар:
"Ну, да. Было такое дело... Ставил тебе удар".
Третья с краешку, на кровати. Прямо ко мне в тыл:
"Помнишь море? Красное платье? Конечно, ты не забыл..."
Четвертый и пятый во тьме комнаты. Рядом. За рядом ряд.
Их шеренги длинны, изогнуты, и все они говорят:
"Я вам руну открыл. Райдо. Шалаш из пяти веток...
Помнишь, ты подпевал радио? Помнишь, как я едок?
Помнишь рано приехал в город, и я по нему водила?..
Помнишь, сели в блестящий форд, а в нем заиграл Дилан?
Помнишь, помнишь, ты помнишь..."
Помню. Вас, и все эти сказки.
Моих мертвецов шелестит, стонет хорал григорианский:
качается, шепчет, поет, звеня ключами, цепями, пивом...
Мои мертвецы пугают меня.
Но делают, блин...
счастливым?
Мои мертвецы постоянно со мной. И этот, с глазами-медью,
и красное платье, и старый изгой, и женщина-на-рассвете,
и тот кто пел обо мне - обо мне! - громко, но не натужно,
и тот, что из двух дюжин камней выбрал один нужный -
они поддерживают меня. И на пути тоже.
Знакомые, родственники, друзья, весь легион прохожих
хранят.
Я ношу своих мертвецов
с собой, из них состоя.
А когда замкнется мое кольцо -
печать, приговор, статья,-
приду к тебе, и скажу: Помнишь,
про мертвецов? На крыше?
Дай мне куртку. Чего смотришь?
Там холодно так, выше...
Я с тобой. И буду с тобой.
Смерти нет. У меня - вышло!
Понимаешь?
У нас вышло.
Арчет
(Андрей Кузнецов)
#арчет
#кузнецов
Понимаешь?
Мы носим своих мертвецов под курткой. До дна дней.
Если смерти смотреть в лицо, становится холодней.
Вот приходит. Садится. Парень. Стройный, в глазах медь:
"Я учил тебя. На гитаре... Еще научил петь".
Другой - серый, почти белый. Тогда уже был стар:
"Ну, да. Было такое дело... Ставил тебе удар".
Третья с краешку, на кровати. Прямо ко мне в тыл:
"Помнишь море? Красное платье? Конечно, ты не забыл..."
Четвертый и пятый во тьме комнаты. Рядом. За рядом ряд.
Их шеренги длинны, изогнуты, и все они говорят:
"Я вам руну открыл. Райдо. Шалаш из пяти веток...
Помнишь, ты подпевал радио? Помнишь, как я едок?
Помнишь рано приехал в город, и я по нему водила?..
Помнишь, сели в блестящий форд, а в нем заиграл Дилан?
Помнишь, помнишь, ты помнишь..."
Помню. Вас, и все эти сказки.
Моих мертвецов шелестит, стонет хорал григорианский:
качается, шепчет, поет, звеня ключами, цепями, пивом...
Мои мертвецы пугают меня.
Но делают, блин...
счастливым?
Мои мертвецы постоянно со мной. И этот, с глазами-медью,
и красное платье, и старый изгой, и женщина-на-рассвете,
и тот кто пел обо мне - обо мне! - громко, но не натужно,
и тот, что из двух дюжин камней выбрал один нужный -
они поддерживают меня. И на пути тоже.
Знакомые, родственники, друзья, весь легион прохожих
хранят.
Я ношу своих мертвецов
с собой, из них состоя.
А когда замкнется мое кольцо -
печать, приговор, статья,-
приду к тебе, и скажу: Помнишь,
про мертвецов? На крыше?
Дай мне куртку. Чего смотришь?
Там холодно так, выше...
Я с тобой. И буду с тобой.
Смерти нет. У меня - вышло!
Понимаешь?
У нас вышло.
Арчет
(Андрей Кузнецов)
#арчет
#кузнецов