* * *

Дрожит под небом робкая листва
и тучи собираются на нем,
но как природу перелицевать
и вывернуть наружу недождем?

На горизонте, где-нибудь внизу,
от сильного дождя невдалеке
я ощущаю время, как слезу,
бегущую по каменной щеке.

А мысль моя банальна и проста –
да будет свет, да будет красота,
и пусть на каждой яблоне горит
ворона, как ночной метеорит.

Ганна Шевченко

#шевченко

* * *

Все словари, что люди прочитали,
но до конца осмыслить не смогли;
все мельницы, что медленно взлетали,
со стуком отрываясь от земли;

весь хлеб, что, выпекая, песни пели
работницы ячменному зерну,
все жернова, что сдержанно скрипели, —
отныне производят тишину.

Ветра на старых мельницах сломали
маховики и крылья, оттого
разбавлено ненужными словами
поэзии крутое вещество.

Теперь и книги выглядят иначе —
они на полках теплятся едва;
и ничего не весят и не значат
ни жернова, ни крылья, ни слова.

Ганна Шевченко

#шевченко

* * *

Куда бы ни ехал, куда бы ни шел ты,
в ночную палатку, в соседний район –
печальная осень пурпурным и желтым
листву заполняет до самых краев.

Невидимый ветер вращает бобины
и музыка льется в пустые сады –
шагай себе мирно, смотри на рябины,
в засохшую пустошь густой лебеды.

Мне нравится мякоть осеннего шума
и климат, похожий на горный Тибет,
я это пишу для себя, не подумай,
что смею навязывать что-то тебе.

Ты выйдешь в просторы, позиции спутав,
в колючую темень осенних дождей –
спаси тебя ангел трамвайных маршрутов,
храни тебя бог городских площадей.

Я тоже, наверно, свидетелем буду,
тому как рождается холод прямой,
тому, как по трассе усталые люди
в вечернем автобусе едут домой.

Ганна Шевченко

#шевченко

* * *

Давай расставим вещи по местам –
вот граффити кленового листа,
вот две скамейки друг напротив друга,
забор кирпичный, встроенный в округу,
и железобетонная плита.

На ней рисунок светится огнем.
Рассеял же всевышний агроном
такую неразумную породу,
что плодоносит ветром год года,
дожди распространяя, как геном.

О чем я? На стене клиновый лист
всем существом своим стремится вниз,
он, вздрагивая, рвется за ветрами;
вообрази его в оконной раме
и опиши, как модный колумнист.

Чем брежу? Понимаешь ли, тоска
заполонила душу, как треска,
я видела себя на той неделе,
от этой встречи нынче на пределе,
и боль сжимает пулю у виска.

Что делать? Полагаю – ничего.
Есть впереди снега и Рождество,
кленовый сахар, долгие метели,
зимующие в парке свиристели
и опустевших улиц естество.

Есть замысел красивого листа,
мучительность несомого креста,
подушка, от бессонницы седая,
намерений возвышенная стая –

и я успею досчитать до ста,
когда все вещи встанут на места.

Ганна Шевченко

#шевченко

* * *

Он говорит: в стеклянном шаре
к весне дороги обветшали,
но все же ходят поезда,
хотя никто и никогда
не видел света семафора,
вокзал мерцает за забором,
как заполярная звезда.

Но все же ходят поезда.

Бывают отблески зари
в стеклянном шаре, – говорит
он сухо, твердо и сурово,
и каждое живое слово
подсвечивает фонари.

Там на вокзале ждут Катрин
Денев и Павел Глоба,
когда война покинет глобус;
среди полупрозрачных стен
ветшает время перемен,
и ретроградная Венера
на лацкан вешает значок,
за рыбой движется крючок,
рукой неведомой ведом.

А шар все катится по лугу
и попадает точно в лузу –
в четвертый дом.

Ганна Шевченко

#шевченко

* * *

Меня на праздник стужи пригласил
начальник молодой Гипербореи,
где солнце, перемерзший апельсин,
не теплится, не светит и не греет;

луч фонаря, холодный, как кинжал,
овеществляет каждую игрушку.
Но кто-то эту елку наряжал,
сажал звезду на острую верхушку.

Мой мир меня на скидках подловил –
блуждаю меж витринами и кротко
расходую энергию любви
на мишуру, открытки и обертки.

Зима умеет путать берега –
она меня берет за горло, чтобы
распались на сыпучие снега
высокие двугорбые сугробы,

чтобы в большой, зимующей Москве
не стало вьюги, холода не стало –
остался свет, величественный свет,
Рождественской звезды в конце квартала.

Ганна Шевченко

#шевченко

* * *

Медлительно, как древняя пирога,
боками дымноватыми алея,
плывет рассвет. Окраина. Дорога.
Век двадцать первый. Эра Водолея.

Земля нетленна, густонаселенна,
над ней столбы застыли часовые,
внутри двора от тополя до клена
натянуты веревки бельевые.

Поэзия закончилась. Ни песню
не сочинишь, ни горестную оду.
Лишь изморось над крышами, хоть тресни,
да санкции на зимнюю погоду.

Мой дом выходит окнами на небо —
я на него смотреть предпочитаю,
но Бог давненько в наших сферах не был,
здесь Докинза архангелы читают.

Вот и лежу в миру материальном,
смотрю из незаправленной кровати
на то, что оказалось идеальным:
косяк двери, окно, обогреватель.

Ганна Шевченко

#шевченко