* * *
жизнь
может быть тебя надо
доставать тёплой ладонью
ранкой — зачёрпывать сколько
ты уместишься в ней легонько
и опять — посреди глухоты, ночью
вызволять
— как монетку из недр колодца
золотой проглянешь каёмкой
трещинкой нитью (только-только
снова ты не теряйся
оставайся рядом — как можно)
как слово — которое — вот здесь
любое
вызреет, выдохнешь — или
придёт само и тогда только
запишешь его
ты заснёшь
и утром проснёшься
и везде ходишь со мною
как ветер, или – дыхание, или — робость
губ на морозе, поэтому надобен ворот
чтоб встретить: что у губ затаено
а на утро хрупко печенье
чай чёрный горячий и наскоро выпит
затаённое болью зарастает тоненькой кожей
и идти, и идти как ведомый счастливо
и слепо
Степан Самарин
#самарин
жизнь
может быть тебя надо
доставать тёплой ладонью
ранкой — зачёрпывать сколько
ты уместишься в ней легонько
и опять — посреди глухоты, ночью
вызволять
— как монетку из недр колодца
золотой проглянешь каёмкой
трещинкой нитью (только-только
снова ты не теряйся
оставайся рядом — как можно)
как слово — которое — вот здесь
любое
вызреет, выдохнешь — или
придёт само и тогда только
запишешь его
ты заснёшь
и утром проснёшься
и везде ходишь со мною
как ветер, или – дыхание, или — робость
губ на морозе, поэтому надобен ворот
чтоб встретить: что у губ затаено
а на утро хрупко печенье
чай чёрный горячий и наскоро выпит
затаённое болью зарастает тоненькой кожей
и идти, и идти как ведомый счастливо
и слепо
Степан Самарин
#самарин
Современная поэзия / Modern poetry
Сегодня день рождения Эдуарда Асадова #деньрождения #асадов
Сегодня день рождения Эдуарда Асадова, писала о нём в прошлом году, почитать можно по ссылке вверху
⬆️⬆️⬆️
#асадов
#деньрождения
⬆️⬆️⬆️
#асадов
#деньрождения
Хочу поделиться мнением одного из самых значимых современных поэтов, Бахыта Кенжеева, об Эдуарде Асадове (@trapikasN для тебя):
“И совсем копья ломаются вокруг Эдуарда Асадова, потому что его считают демоном, воспитателем дурного вкуса и советской морали. У меня руки опускаются, когда я это слышу.
Да, стихи Асадова более-менее плохие, но это для меня или для того, кто прочел всю мировую поэзию и Шекспира в оригинале. А есть ведь и другие люди, которые вообще ничего не читали, и им важно, чтобы было понятно.
На этом уровне поэтического ширпотреба Асадов, который проповедует нормальные моральные ценности и красоту на уровне гобеленов с лебедями, — лучше, чем многие.
У него нет совершенно никакой агрессии и ненависти. А если к этому добавить, что я не могу без благоговения относиться к человеку, который потерял зрение в горящем танке, то разговор окончен.
В девяностые я пытался весь свой тогдашний авторитет пихнуть на то, чтобы добиться хотя бы одной публикации Асадова в толстом журнале, пока он был жив. Все мне вежливо говорили «Да-да, конечно», но никто этого так и не сделал. Какое‑то в этом есть идиотское высокомерие. А жалко, потому что старик бы очень обрадовался”.
Бахыт Кенжеев
#асадов
“И совсем копья ломаются вокруг Эдуарда Асадова, потому что его считают демоном, воспитателем дурного вкуса и советской морали. У меня руки опускаются, когда я это слышу.
Да, стихи Асадова более-менее плохие, но это для меня или для того, кто прочел всю мировую поэзию и Шекспира в оригинале. А есть ведь и другие люди, которые вообще ничего не читали, и им важно, чтобы было понятно.
На этом уровне поэтического ширпотреба Асадов, который проповедует нормальные моральные ценности и красоту на уровне гобеленов с лебедями, — лучше, чем многие.
У него нет совершенно никакой агрессии и ненависти. А если к этому добавить, что я не могу без благоговения относиться к человеку, который потерял зрение в горящем танке, то разговор окончен.
В девяностые я пытался весь свой тогдашний авторитет пихнуть на то, чтобы добиться хотя бы одной публикации Асадова в толстом журнале, пока он был жив. Все мне вежливо говорили «Да-да, конечно», но никто этого так и не сделал. Какое‑то в этом есть идиотское высокомерие. А жалко, потому что старик бы очень обрадовался”.
Бахыт Кенжеев
#асадов
Воспоминания
Годы бегут по траве и по снегу, Словно по вечному расписанию. И только одно не подвластно их бегу: Наши воспоминания.
И в детство, и в юность, и в зной, и в замять, По первому знаку, из мрака темени, Ко всем нашим датам домчит нас память, Быстрей, чем любая машина времени.
Что хочешь — пожалуйста, воскрешай! И сразу же дни, что давно незримы, Как станции, словно промчатся мимо, Ну где только вздумаешь — вылезай!
И есть ли на свете иное средство Вернуть вдруг веснушчатый твой рассвет, Чтоб взять и шагнуть тебе снова в детство, В каких-нибудь шесть или восемь лет?!
И друг, кого, может, и нет на свете, Восторженным смехом звеня своим, Кивком на речушку: а ну бежим! И мчитесь вы к счастью. Вы снова дети!
А вот полуночный упругий свет, Что жжет тебя, радуясь и ликуя, Молодость… Первые поцелуи… Бери же, как россыпь их золотую,
Щедрее, чем память, богатства нет!
А жизнь-это песни и дни печали. И так уж устроены, видно, мы, Что радости нами освещены, Чтоб мы их случайно не пролетали.
А грустные даты и неприятности Мы мраком закрыли, как маскировкой. Чтоб меньше было бы вероятностей Ненужную сделать вдруг остановку.
Но станции счастья (к чему скрывать) Значительно реже плохих и серых, Вот почему мы их свыше меры Стараемся празднично озарять.
Шагая и в зное, и в снежной мгле, Встречали мы всякие испытания, И, если б не наши воспоминания, Как бедно бы жили мы на земле!
Но ты вдруг спросила: — А как же я? — И в голосе нотки холодной меди: — Какие же мне ты отвел края? И где я: на станции или разъезде?
Не надо, не хмурь огорченно бровь И не смотри потемневшим взглядом. Ведь ты же не станция. Ты — Любовь. А значит, все время со мною рядом!
Эдуард Асадов
#асадов
Годы бегут по траве и по снегу, Словно по вечному расписанию. И только одно не подвластно их бегу: Наши воспоминания.
И в детство, и в юность, и в зной, и в замять, По первому знаку, из мрака темени, Ко всем нашим датам домчит нас память, Быстрей, чем любая машина времени.
Что хочешь — пожалуйста, воскрешай! И сразу же дни, что давно незримы, Как станции, словно промчатся мимо, Ну где только вздумаешь — вылезай!
И есть ли на свете иное средство Вернуть вдруг веснушчатый твой рассвет, Чтоб взять и шагнуть тебе снова в детство, В каких-нибудь шесть или восемь лет?!
И друг, кого, может, и нет на свете, Восторженным смехом звеня своим, Кивком на речушку: а ну бежим! И мчитесь вы к счастью. Вы снова дети!
А вот полуночный упругий свет, Что жжет тебя, радуясь и ликуя, Молодость… Первые поцелуи… Бери же, как россыпь их золотую,
Щедрее, чем память, богатства нет!
А жизнь-это песни и дни печали. И так уж устроены, видно, мы, Что радости нами освещены, Чтоб мы их случайно не пролетали.
А грустные даты и неприятности Мы мраком закрыли, как маскировкой. Чтоб меньше было бы вероятностей Ненужную сделать вдруг остановку.
Но станции счастья (к чему скрывать) Значительно реже плохих и серых, Вот почему мы их свыше меры Стараемся празднично озарять.
Шагая и в зное, и в снежной мгле, Встречали мы всякие испытания, И, если б не наши воспоминания, Как бедно бы жили мы на земле!
Но ты вдруг спросила: — А как же я? — И в голосе нотки холодной меди: — Какие же мне ты отвел края? И где я: на станции или разъезде?
Не надо, не хмурь огорченно бровь И не смотри потемневшим взглядом. Ведь ты же не станция. Ты — Любовь. А значит, все время со мною рядом!
Эдуард Асадов
#асадов
* * *
Я в детстве думал: вырасту большим-
и страх, и боль развеются, как дым,
И я увижу важные причины,
когда он станет тоньше паутины.
Я в детстве думал: вырастет со мной
и поумнеет мир мой дорогой,
И ангелы, рассевшись полукругом,
поговорят со мною и друг с другом.
Сто лет прошло. И я смотрю в окно:
Там нищий пьёт осеннее вино,
что отливает безобразным блеском.
…А говорить мне не о чем и не с кем.
Борис Рыжий
#рыжий
Я в детстве думал: вырасту большим-
и страх, и боль развеются, как дым,
И я увижу важные причины,
когда он станет тоньше паутины.
Я в детстве думал: вырастет со мной
и поумнеет мир мой дорогой,
И ангелы, рассевшись полукругом,
поговорят со мною и друг с другом.
Сто лет прошло. И я смотрю в окно:
Там нищий пьёт осеннее вино,
что отливает безобразным блеском.
…А говорить мне не о чем и не с кем.
Борис Рыжий
#рыжий
* * *
Никогда еще жизнь не казалась такой манящей,
Словно бабушкин чуть приоткрытый ящик
С нитяными перчатками, страусовым пером,
Театральным биноклем в мягком футляре желтом
И сандаловым веером, пахнущим, как перрон
В незнакомой стране.
Диковинки, что нашел ты, -
Перед дверью, которая вроде не заперта,
Но лежит перед нею мерцающая черта
Заповедного света, и отблеск его двоится
На потертом коврике, пискнувшей половице,
На крахмальном облаке, вымытом добела,
На картошке в крутом пару, в щегольском мундире,
На судьбе, в затылок целящейся, как в тире,
На мать-мачехе у крыльца, на твоем лице,
На верхушках закатных елок – и там, в конце.
Татьяна Вольтская
2016
#вольтская
Никогда еще жизнь не казалась такой манящей,
Словно бабушкин чуть приоткрытый ящик
С нитяными перчатками, страусовым пером,
Театральным биноклем в мягком футляре желтом
И сандаловым веером, пахнущим, как перрон
В незнакомой стране.
Диковинки, что нашел ты, -
Перед дверью, которая вроде не заперта,
Но лежит перед нею мерцающая черта
Заповедного света, и отблеск его двоится
На потертом коврике, пискнувшей половице,
На крахмальном облаке, вымытом добела,
На картошке в крутом пару, в щегольском мундире,
На судьбе, в затылок целящейся, как в тире,
На мать-мачехе у крыльца, на твоем лице,
На верхушках закатных елок – и там, в конце.
Татьяна Вольтская
2016
#вольтская
Белые стихи
(Рембо в Париже)
Рано утром приходят в скверы
Одинокие злые старухи,
И сердитые пенсионеры
На скамейках читают газеты.
Здесь тепло, розовато, влажно,
Город заспан, как детские щёки.
На кирпично-красных площадках
Бьют пожарные струи фонтанов,
И подстриженные газоны
Размалёваны тенью и солнцем.
В это утро по главной дорожке
Шёл весёлый и рыжий парень
В желтовато-зелёной ковбойке.
А за парнем шагала лошадь.
Эта лошадь была прекрасна,
Как бывает прекрасна лошадь –
Лошадь розовая и голубая,
Как дессу незамужней дамы,
Шея – словно рука балерины,
Уши – словно чуткие листья,
Ноздри – словно из серой замши,
И глаза азиатской рабыни.
Парень шёл и у всех газировщиц
Покупал воду с сиропом,
А его белоснежная лошадь
Наблюдала, как на стакане
Оседают озон с сиропом.
Но, наверно, ей надоело
Наблюдать за весёлым парнем,
И она отошла к газону
И, ступив копытом на клумбу,
Стала кушать цветы и листья,
Выбирая, какие получше.
– Кыш! – воскликнули пенсионеры.
– Брысь! – вскричали злые старухи. –
Что такое – шляется лошадь,
Нарушая общий порядок! –
Лошадь им ничего не сказала,
Поглядела долго и грустно
И последовала за парнем.
Вот и всё – ничего не случилось,
Просто шёл по улице парень,
Пил повсюду воду с сиропом,
А за парнем шагала лошадь...
Это странное стихотворенье
Посвящается нам с тобою.
Мы с тобой в чудеса не верим,
Оттого их у нас не бывает...
Давид Самойлов
1959
#самойлов
(Рембо в Париже)
Рано утром приходят в скверы
Одинокие злые старухи,
И сердитые пенсионеры
На скамейках читают газеты.
Здесь тепло, розовато, влажно,
Город заспан, как детские щёки.
На кирпично-красных площадках
Бьют пожарные струи фонтанов,
И подстриженные газоны
Размалёваны тенью и солнцем.
В это утро по главной дорожке
Шёл весёлый и рыжий парень
В желтовато-зелёной ковбойке.
А за парнем шагала лошадь.
Эта лошадь была прекрасна,
Как бывает прекрасна лошадь –
Лошадь розовая и голубая,
Как дессу незамужней дамы,
Шея – словно рука балерины,
Уши – словно чуткие листья,
Ноздри – словно из серой замши,
И глаза азиатской рабыни.
Парень шёл и у всех газировщиц
Покупал воду с сиропом,
А его белоснежная лошадь
Наблюдала, как на стакане
Оседают озон с сиропом.
Но, наверно, ей надоело
Наблюдать за весёлым парнем,
И она отошла к газону
И, ступив копытом на клумбу,
Стала кушать цветы и листья,
Выбирая, какие получше.
– Кыш! – воскликнули пенсионеры.
– Брысь! – вскричали злые старухи. –
Что такое – шляется лошадь,
Нарушая общий порядок! –
Лошадь им ничего не сказала,
Поглядела долго и грустно
И последовала за парнем.
Вот и всё – ничего не случилось,
Просто шёл по улице парень,
Пил повсюду воду с сиропом,
А за парнем шагала лошадь...
Это странное стихотворенье
Посвящается нам с тобою.
Мы с тобой в чудеса не верим,
Оттого их у нас не бывает...
Давид Самойлов
1959
#самойлов
На излёте
Мелькнула, падая, звезда
Зарницей белой.
Из ниоткуда
В никуда
Она летела.
Была звезда раскалена,
Глаза слепила.
Но всё же
Падала она –
Не восходила.
Игорь Романов
#романов
Мелькнула, падая, звезда
Зарницей белой.
Из ниоткуда
В никуда
Она летела.
Была звезда раскалена,
Глаза слепила.
Но всё же
Падала она –
Не восходила.
Игорь Романов
#романов
* * *
Пьер, компания, квартальный,
в Мойке плавает медведь,
воздух питерский печальный
прогревается на треть,
над рекой плывут туманы,
люди, кони, птицы, львы,
Пьер, Курагины, романы,
дух купеческий Москвы,
неизбежная война
с гениальным человеком,
жаль, столица сожжена,
Пьер, идущий в ногу с веком,
счастлив, любит и любим.
- Дай мне насладиться им, -
говорит Толстой Татьяне,
где-то на чужом диване
умирая, - слушай, дочь,
там, за гранью, только ночь,
нет ни истины, ни света.
Как я истину любил!
Как я в ожиданье снега
к лесу ближнему ходил.
Помнишь медный самовар,
помнишь Соню, помнишь Берга,
снова на Москве пожар,
как я в ожиданье снега...
уходил... так будет лучше...
вы живите, мне невмочь.
Белой маленькою ручкой
крепко держится за дочь.
Пьер, Андрей, Наташа, дети,
Софья, глупая жена,
нет в Толстом ни сна, ни смерти,
только истина одна.
Дмитрий Мельников
31 декабря 2020 года
#мельников
#толстой
Пьер, компания, квартальный,
в Мойке плавает медведь,
воздух питерский печальный
прогревается на треть,
над рекой плывут туманы,
люди, кони, птицы, львы,
Пьер, Курагины, романы,
дух купеческий Москвы,
неизбежная война
с гениальным человеком,
жаль, столица сожжена,
Пьер, идущий в ногу с веком,
счастлив, любит и любим.
- Дай мне насладиться им, -
говорит Толстой Татьяне,
где-то на чужом диване
умирая, - слушай, дочь,
там, за гранью, только ночь,
нет ни истины, ни света.
Как я истину любил!
Как я в ожиданье снега
к лесу ближнему ходил.
Помнишь медный самовар,
помнишь Соню, помнишь Берга,
снова на Москве пожар,
как я в ожиданье снега...
уходил... так будет лучше...
вы живите, мне невмочь.
Белой маленькою ручкой
крепко держится за дочь.
Пьер, Андрей, Наташа, дети,
Софья, глупая жена,
нет в Толстом ни сна, ни смерти,
только истина одна.
Дмитрий Мельников
31 декабря 2020 года
#мельников
#толстой
В большом литературном наследии Толстого стихи занимают крайне незначительное место.
Сохранились ироничные высказывания позднего Толстого о поэзии, например такое: «Писать стихи – это все равно что пахать и за сохой танцевать. Это прямо неуважение к слову».
Особенно не нравилась ему поэзия в стиле модерн, он говорил: «Для меня это новое искусство, новая поэзия, как стихи Бальмонта, – какая-то пересоленная карикатура на глупость».
Тем не менее, как и многие прозаики, начинал он именно со стихов.
Первое дошедшее до нас стихотворение, «Милой тетеньке», было написано еще в отрочестве – это поздравление тетушке Ергольской.
В 1841 году умерла сестра их отца и на ее надгробном памятнике были высечены стихи, которые тоже были написаны юным Львом Николаевичем:
«Уснувшая для жизни земной,
Ты путь перешла неизвестный.
В обителях жизни небесной
Твой сладок заведен покой».
Уже юнкером, начав в 1852 году работу над «Казаками», Толстой некоторое время колебался, какую форму повествования ему избрать – стихотворную или прозаическую.
В конце 1852-го Толстой пишет в дневнике о намерении упражняться в стихотворной форме как полезной для слога.
30 декабря 1852 года, запись в дневнике: «Вечером написал стишков 30, порядочно».
В июне 1856 года, работая над прозаическим вариантом «Казаков», писатель неожиданно записывает в дневнике: «Попробую сделать из казачьей песни стихотворение».
В 1857-м ведется работа над обоими вариантами, в апреле в дневнике перемежаются записи: «Писал прозой Казака»; «Написал немного поэтического Казака, который мне показался лучше, не знаю, что выбрать».
В 1870 году Толстой напишет: «Поэзия есть огонь, загорающийся в душе человека. Огонь этот жжет, греет и освещает. Есть люди, которые чувствуют жар, другие теплоту, третьи видят только свет, четвертые и света не видят. Большинство же – толпа – судьи поэтов, не чувствуют жара и теплоты, а видят только свет. И они все думают, что дело поэзии только освещать. Люди, которые так думают, сами делаются писателями и ходят с фонарем, освещая жизнь. (Им, естественно, кажется, что свет нужнее там, где темно и беспорядочно.) Другие понимают, что дело в тепле, и они согревают искусственно то, что удобно согревается (то и другое делают часто и настоящие поэты там, где огонь не горит в них). Но настоящий поэт сам невольно и с состраданием горит и жжет других. И в этом все дело.»
Через полвека, в декабре 1904-го, отвечая на вопрос Бирюкова о том, писал ли он стихи, Толстой сказал: «Стихотворения пробовал писать: “Казачки встреча”, но, слава Богу, ничего не вышло».
Эти стихотворные опыты относятся только к черновой работе писателя. Они не предназначались для посторонних глаз.
Из воспоминаний Александра Жиркевича:
«Толстой: Например, известный вам Фет. Человек пятьдесят лет писал только капитальные глупости, никому не нужные, а его юбилей был чем-то похожим на вакханалию: все старались его уверить, что он пятьдесят лет делал что-то очень нужное, хорошее... И он сам в это верит. В этом-то весь комизм таких юбилеев.
Я: Но стихотворения Фета доставляют удовольствие, отвлекают человека от мрачной обстановки современной действительности...
Толстой (гневно перебивая меня): Это и худо! Во-первых, ничто не должно отвлекать человека от жизни. Он должен жить, и жить осмысленно.»
А в 1908 году Толстой скажет: «Я вообще считаю, что слово, служащее выражением мысли, истины, проявления духа, есть такое важное дело, что примешивать к нему соображения о размере, ритме и рифме и жертвовать для них ясностью и простотой, есть кощунство и такой же неразумный поступок, каким был бы поступок пахаря, который, идя за плугом, выделывал бы танцевальные па, нарушая этим прямоту и правильность борозды. Стихотворство есть, на мой взгляд, даже когда оно хорошее, очень глупое суеверие.»
#толстой
#поэзия
#цитата
Сохранились ироничные высказывания позднего Толстого о поэзии, например такое: «Писать стихи – это все равно что пахать и за сохой танцевать. Это прямо неуважение к слову».
Особенно не нравилась ему поэзия в стиле модерн, он говорил: «Для меня это новое искусство, новая поэзия, как стихи Бальмонта, – какая-то пересоленная карикатура на глупость».
Тем не менее, как и многие прозаики, начинал он именно со стихов.
Первое дошедшее до нас стихотворение, «Милой тетеньке», было написано еще в отрочестве – это поздравление тетушке Ергольской.
В 1841 году умерла сестра их отца и на ее надгробном памятнике были высечены стихи, которые тоже были написаны юным Львом Николаевичем:
«Уснувшая для жизни земной,
Ты путь перешла неизвестный.
В обителях жизни небесной
Твой сладок заведен покой».
Уже юнкером, начав в 1852 году работу над «Казаками», Толстой некоторое время колебался, какую форму повествования ему избрать – стихотворную или прозаическую.
В конце 1852-го Толстой пишет в дневнике о намерении упражняться в стихотворной форме как полезной для слога.
30 декабря 1852 года, запись в дневнике: «Вечером написал стишков 30, порядочно».
В июне 1856 года, работая над прозаическим вариантом «Казаков», писатель неожиданно записывает в дневнике: «Попробую сделать из казачьей песни стихотворение».
В 1857-м ведется работа над обоими вариантами, в апреле в дневнике перемежаются записи: «Писал прозой Казака»; «Написал немного поэтического Казака, который мне показался лучше, не знаю, что выбрать».
В 1870 году Толстой напишет: «Поэзия есть огонь, загорающийся в душе человека. Огонь этот жжет, греет и освещает. Есть люди, которые чувствуют жар, другие теплоту, третьи видят только свет, четвертые и света не видят. Большинство же – толпа – судьи поэтов, не чувствуют жара и теплоты, а видят только свет. И они все думают, что дело поэзии только освещать. Люди, которые так думают, сами делаются писателями и ходят с фонарем, освещая жизнь. (Им, естественно, кажется, что свет нужнее там, где темно и беспорядочно.) Другие понимают, что дело в тепле, и они согревают искусственно то, что удобно согревается (то и другое делают часто и настоящие поэты там, где огонь не горит в них). Но настоящий поэт сам невольно и с состраданием горит и жжет других. И в этом все дело.»
Через полвека, в декабре 1904-го, отвечая на вопрос Бирюкова о том, писал ли он стихи, Толстой сказал: «Стихотворения пробовал писать: “Казачки встреча”, но, слава Богу, ничего не вышло».
Эти стихотворные опыты относятся только к черновой работе писателя. Они не предназначались для посторонних глаз.
Из воспоминаний Александра Жиркевича:
«Толстой: Например, известный вам Фет. Человек пятьдесят лет писал только капитальные глупости, никому не нужные, а его юбилей был чем-то похожим на вакханалию: все старались его уверить, что он пятьдесят лет делал что-то очень нужное, хорошее... И он сам в это верит. В этом-то весь комизм таких юбилеев.
Я: Но стихотворения Фета доставляют удовольствие, отвлекают человека от мрачной обстановки современной действительности...
Толстой (гневно перебивая меня): Это и худо! Во-первых, ничто не должно отвлекать человека от жизни. Он должен жить, и жить осмысленно.»
А в 1908 году Толстой скажет: «Я вообще считаю, что слово, служащее выражением мысли, истины, проявления духа, есть такое важное дело, что примешивать к нему соображения о размере, ритме и рифме и жертвовать для них ясностью и простотой, есть кощунство и такой же неразумный поступок, каким был бы поступок пахаря, который, идя за плугом, выделывал бы танцевальные па, нарушая этим прямоту и правильность борозды. Стихотворство есть, на мой взгляд, даже когда оно хорошее, очень глупое суеверие.»
#толстой
#поэзия
#цитата
Ещё во время военной службы в Севастополе Толстой попровал себя в написании песен, им было написано две – они стали широко известны и среди оборонявших Севастополь, где их пели и солдаты, и офицеры (песни были известны и начальству, что сильно повредило дальнейшей военной карьере Толстого), и в столицах, где о них знали даже великие князья, и за границей, где они были напечатаны как народные солдатские песни в Лондоне и в Берне.
Сохранились воспоминания о том, что во время своего пребывания в Лондоне весной 1861 года Толстой пел обе песни в доме Герцена, аккомпанируя себе на фортепьяно.
Первая песня, «Как восьмого сентября...», описывает ряд событий Крымской войны, вторая, «Как четвертого числа...», – сражение на Черной речке 4 августа 1855 года.
Наконец, еще одно обращение писателя к стихотворной форме – это переложение русских былин для детей: в каждую из четырех подготовленных им «Русских книг для чтения» он включил по одному из своих переложений, названных им «стихами-сказками».
#толстой
#поэзия
#цитата
Сохранились воспоминания о том, что во время своего пребывания в Лондоне весной 1861 года Толстой пел обе песни в доме Герцена, аккомпанируя себе на фортепьяно.
Первая песня, «Как восьмого сентября...», описывает ряд событий Крымской войны, вторая, «Как четвертого числа...», – сражение на Черной речке 4 августа 1855 года.
Наконец, еще одно обращение писателя к стихотворной форме – это переложение русских былин для детей: в каждую из четырех подготовленных им «Русских книг для чтения» он включил по одному из своих переложений, названных им «стихами-сказками».
#толстой
#поэзия
#цитата
* * *
иногда так случается – вдруг человек
становится тебе невыносимо дорог
каждый день тебе его мало
он свет и воздух
вода и пища
и ты бьешь себя по рукам
чтобы есть поменьше
дышать пореже
но совсем перестать ты уже не можешь
то есть можешь конечно
конечно можешь
Надя Делаланд
(Надежда Черных)
#делаланд
иногда так случается – вдруг человек
становится тебе невыносимо дорог
каждый день тебе его мало
он свет и воздух
вода и пища
и ты бьешь себя по рукам
чтобы есть поменьше
дышать пореже
но совсем перестать ты уже не можешь
то есть можешь конечно
конечно можешь
Надя Делаланд
(Надежда Черных)
#делаланд
* * *
Шерстяное облако, серый шар,
дождь стучит протяжно "тик-так", "тик-так",
под водой прохладной вздыхает карп,
время жгучей осени – это факт.
Открываешь дверь, где снаружи сад
золотой листвой оттеняет ночь;
Отвечаешь мне:
– Полюбить бы рад,
если сможешь воду ты истолочь.
А она дрожит, серебром звеня,
наклонись –
увидишь сиянье звёзд;
и скользит, скользит по её камням
голубой ладонью небесный дрозд.
София Максимычева
#максимычева
Шерстяное облако, серый шар,
дождь стучит протяжно "тик-так", "тик-так",
под водой прохладной вздыхает карп,
время жгучей осени – это факт.
Открываешь дверь, где снаружи сад
золотой листвой оттеняет ночь;
Отвечаешь мне:
– Полюбить бы рад,
если сможешь воду ты истолочь.
А она дрожит, серебром звеня,
наклонись –
увидишь сиянье звёзд;
и скользит, скользит по её камням
голубой ладонью небесный дрозд.
София Максимычева
#максимычева
Этой осенью
представь себе
осень будет ровной как зеркало
как первые шаги по воде
как расширенный зрачок бури
представь себе
легчайший корабль
нас вынесет в море
на серебряный край зари
представь себе
маленькая лодочка
прокладывает дорогу среди
ослепительных лилий
представь себе
крошечная фигурка
поднимается на гребне волны
исчезает на горизонте
представь себе
мы прощаемся навсегда
не в силах даже заплакать
перед лицом твоим
господи
представь себе
лев с глазами ягнёнка
обнимает нас этой осенью
представь себе
мы стали настолько взрослыми
чтобы наконец-то
вернуться домой
представь себе
над нами только небо
а под нами только земля
и мы живём на ней
этой осенью
Иван Полторацкий
25 августа 2022
#полторацкий
#осень
представь себе
осень будет ровной как зеркало
как первые шаги по воде
как расширенный зрачок бури
представь себе
легчайший корабль
нас вынесет в море
на серебряный край зари
представь себе
маленькая лодочка
прокладывает дорогу среди
ослепительных лилий
представь себе
крошечная фигурка
поднимается на гребне волны
исчезает на горизонте
представь себе
мы прощаемся навсегда
не в силах даже заплакать
перед лицом твоим
господи
представь себе
лев с глазами ягнёнка
обнимает нас этой осенью
представь себе
мы стали настолько взрослыми
чтобы наконец-то
вернуться домой
представь себе
над нами только небо
а под нами только земля
и мы живём на ней
этой осенью
Иван Полторацкий
25 августа 2022
#полторацкий
#осень
* * *
может хватит находить себя в каждом печальном треке? тому, кто не прочтёт, посвящать бесполезный стих, может хватит так рьяно держаться за человека, который давным давно тебя отпустил?
жизнь упрямо даёт нам уроки, а мы не юзаем, никому никогда не мсти и держись достойно. слишком много времени было потрачено на иллюзии, на тоску по людям, которые явно того не стоили.
в сентябре нужно пить глинтвейн, гуляя по Патриаршим, что-то писать в блокнот на заднем сиденьи авто. мир не меняется, это ты становишься взрослей и старше, вырастаешь из людей, как из детского пальто.
напиши на листке и оставь его на видном месте: научиться спать ночами без панических атак, пить больше воды, писать качественные тексты. ничего не бояться, ведь сомнения — худший враг.
а выходит, никто не застрахован от ошибок. молчи о тех, кого боишься потерять, кем дорожишь, будь настоящей в мире, где все наиграно и фальшиво, будь благодарна каждому, с кем столкнула жизнь.
тщательней выбирай окружение, былых ран не трожь, помни, что никогда не поздно все начинать сначала. когда встретишь своё, вот тогда наконец поймёшь, почему с другими не получалось.
это век пустых разговоров, одноразовых встреч, век небывалого лицемерия и фальшивых чувств. запиши на видном месте: «научиться себя беречь» запиши, и, пожалуйста, обязательно выучи наизусть.
полюби в себе каждый изъян и жить станет проще, в мире нет ничего важнее, чем твой душевный покой. у тебя сердце, слышишь, размером с огромную площадь,
ты спасаешь всех, __ а что насчёт тебя самой?
Аня Захарова
#захарова
может хватит находить себя в каждом печальном треке? тому, кто не прочтёт, посвящать бесполезный стих, может хватит так рьяно держаться за человека, который давным давно тебя отпустил?
жизнь упрямо даёт нам уроки, а мы не юзаем, никому никогда не мсти и держись достойно. слишком много времени было потрачено на иллюзии, на тоску по людям, которые явно того не стоили.
в сентябре нужно пить глинтвейн, гуляя по Патриаршим, что-то писать в блокнот на заднем сиденьи авто. мир не меняется, это ты становишься взрослей и старше, вырастаешь из людей, как из детского пальто.
напиши на листке и оставь его на видном месте: научиться спать ночами без панических атак, пить больше воды, писать качественные тексты. ничего не бояться, ведь сомнения — худший враг.
а выходит, никто не застрахован от ошибок. молчи о тех, кого боишься потерять, кем дорожишь, будь настоящей в мире, где все наиграно и фальшиво, будь благодарна каждому, с кем столкнула жизнь.
тщательней выбирай окружение, былых ран не трожь, помни, что никогда не поздно все начинать сначала. когда встретишь своё, вот тогда наконец поймёшь, почему с другими не получалось.
это век пустых разговоров, одноразовых встреч, век небывалого лицемерия и фальшивых чувств. запиши на видном месте: «научиться себя беречь» запиши, и, пожалуйста, обязательно выучи наизусть.
полюби в себе каждый изъян и жить станет проще, в мире нет ничего важнее, чем твой душевный покой. у тебя сердце, слышишь, размером с огромную площадь,
ты спасаешь всех, __ а что насчёт тебя самой?
Аня Захарова
#захарова
(ЭКЛОГА)
Завидя изогнувшуюся спину,
подумаю, что так сминают глину
и держат чашку дымную в руке;
гончар проводит глине по щеке
ладонью. Рядом истекает кровью
сентябрь, пока соседи чинят кровлю
и берегут уют перед приходом
дождливых дней. Заметишь мимоходом —
как изменивший цвет орешник вырос,
как сарафана полосы и вырез
тебе к лицу. Грядущий выходной
быть обещает ветреным, но теплым.
Тут планов громадье и нужно топнуть,
чтоб, планы не спугнув, побыть одной.
Покинешь огород и снимешь боты,
достанешь с полки горький шоколад.
Жизнь состоит из Бога и работы,
а щеки от смущения горят.
Герман Власов
#власов
Завидя изогнувшуюся спину,
подумаю, что так сминают глину
и держат чашку дымную в руке;
гончар проводит глине по щеке
ладонью. Рядом истекает кровью
сентябрь, пока соседи чинят кровлю
и берегут уют перед приходом
дождливых дней. Заметишь мимоходом —
как изменивший цвет орешник вырос,
как сарафана полосы и вырез
тебе к лицу. Грядущий выходной
быть обещает ветреным, но теплым.
Тут планов громадье и нужно топнуть,
чтоб, планы не спугнув, побыть одной.
Покинешь огород и снимешь боты,
достанешь с полки горький шоколад.
Жизнь состоит из Бога и работы,
а щеки от смущения горят.
Герман Власов
#власов
В день рождения Анны Григорьевны Сниткиной (Достоевской) (11 сентября 1846, Санкт-Петербург - 9 июня 1918, Ялта)
Жена Достоевского
Нравными, вздорными, прыткими
Были они испокон –
Анна Григорьевна Сниткина Горлица среди ворон.
Кротость – взамен своенравия,
Ангел – никак не жена,
Словно сама Стенография,
Вся под диктовку жила.
Смирная в славе и в горести,
Ровно, убого светя,
Сниткина, Анна Григорьевна
Как при иконе – свеча.
Этой отваги и верности
Не привилось ремесло –
Больше российской словесности
Так никогда не везло.
Владимир Корнилов
1965
#корнилов
#сниткина
#деньрождения
Жена Достоевского
Нравными, вздорными, прыткими
Были они испокон –
Анна Григорьевна Сниткина Горлица среди ворон.
Кротость – взамен своенравия,
Ангел – никак не жена,
Словно сама Стенография,
Вся под диктовку жила.
Смирная в славе и в горести,
Ровно, убого светя,
Сниткина, Анна Григорьевна
Как при иконе – свеча.
Этой отваги и верности
Не привилось ремесло –
Больше российской словесности
Так никогда не везло.
Владимир Корнилов
1965
#корнилов
#сниткина
#деньрождения
выпускной
Ангел мой синий с отливом июлевым,
осень уже, почему не уходишь-то...
Может, мы оба уроки прогуливаем,
летний святоша, осенний нашкодивший.
Школа закончена, что, мой индиговый,
перерождаемся мы после выпуска.
Я заиграю, а ты мне подыгрывай –
в небе счастливой пичужкой попискивай.
Станем осенними, скучно, неряшливо –
жёлтая кожа, глазницы запавшие...
Как я играю? Не надо, не спрашивай.
Что я играю? Не надо, не спрашивай.
Ангел мой, птичка на веточке тоненькой,
скоро зима, нам на юг или – ну его?
Люди не видят цветов, как дальтоники,
видимо, это уже неминуемо.
Бал выпускной, листопадное кружево,
мы не святые, мы грешники те ещё...
Ангел мой, осень уже, обнаруживай
в синем отметины пятен желтеющих.
Лев Либолев
#либолев
Ангел мой синий с отливом июлевым,
осень уже, почему не уходишь-то...
Может, мы оба уроки прогуливаем,
летний святоша, осенний нашкодивший.
Школа закончена, что, мой индиговый,
перерождаемся мы после выпуска.
Я заиграю, а ты мне подыгрывай –
в небе счастливой пичужкой попискивай.
Станем осенними, скучно, неряшливо –
жёлтая кожа, глазницы запавшие...
Как я играю? Не надо, не спрашивай.
Что я играю? Не надо, не спрашивай.
Ангел мой, птичка на веточке тоненькой,
скоро зима, нам на юг или – ну его?
Люди не видят цветов, как дальтоники,
видимо, это уже неминуемо.
Бал выпускной, листопадное кружево,
мы не святые, мы грешники те ещё...
Ангел мой, осень уже, обнаруживай
в синем отметины пятен желтеющих.
Лев Либолев
#либолев
Внезапно включили осень
Внезапно включили осень:
Вчера ещё было солнце,
А нынче по крышам косо
Холодный дождь зарядил,
И сразу слёзы на стёклах,
И сразу сопли и сонно,
И садик не весь зелёный,
И бог весть что впереди.
У тех всё не так, я знаю,
Кто взрос среди пальм и зноя:
Им жизнь не напоминает
Конечной длины спираль.
Я тоже, младой да ранний,
Жил в кущах вечного рая,
Плевать хотел на спирали
И фрукт чудной собирал.
Сегодня студёный воздух
Цежу и слежу, как пустошь
Сменяет пёструю роскошь.
Ты снова мне, осень, дашь
Прочувствовать это благо;
Помедлить очень бы надо,
И снова бела бумага,
И снова прост карандаш.
Пинать опавшие листья,
Опять не понять, кто есть я
И что потребно для счастья:
Сонет или сумма смет.
Чтоб в этом практиковаться,
Осталось осеней двадцать,
А может быть, их двенадцать,
А может, их вовсе нет.
Арсений Загаевский
#загаевский
#осень
Внезапно включили осень:
Вчера ещё было солнце,
А нынче по крышам косо
Холодный дождь зарядил,
И сразу слёзы на стёклах,
И сразу сопли и сонно,
И садик не весь зелёный,
И бог весть что впереди.
У тех всё не так, я знаю,
Кто взрос среди пальм и зноя:
Им жизнь не напоминает
Конечной длины спираль.
Я тоже, младой да ранний,
Жил в кущах вечного рая,
Плевать хотел на спирали
И фрукт чудной собирал.
Сегодня студёный воздух
Цежу и слежу, как пустошь
Сменяет пёструю роскошь.
Ты снова мне, осень, дашь
Прочувствовать это благо;
Помедлить очень бы надо,
И снова бела бумага,
И снова прост карандаш.
Пинать опавшие листья,
Опять не понять, кто есть я
И что потребно для счастья:
Сонет или сумма смет.
Чтоб в этом практиковаться,
Осталось осеней двадцать,
А может быть, их двенадцать,
А может, их вовсе нет.
Арсений Загаевский
#загаевский
#осень
Поэзия не была чем-то, что можно "объяснить", усвоить и перемолоть в парафразе. По поводу чего можно сделать зарубку: постиг. Скорее это была битва, в которую бросаешься полный страха и трепета, встреча лицом к лицу с самой материей языка. Такая встреча могла заколебать почву под нашими основными представлениями о бытии.
Свен Биркертс, (эссеист, литературный критик, ученик Иосифа Бродского)
#поэзия
#цитата
#биркертс
Свен Биркертс, (эссеист, литературный критик, ученик Иосифа Бродского)
#поэзия
#цитата
#биркертс