Под фонарём

Давай под этим фонарём
необычайное с подъёмом –

как если бы мы шли вдвоём
по Кировскому, рядом с домом,
и хлопьями с небес летел
и таял под ногами снег, – как если
бы завернули и желтел
Филатовской больницы (ясли,
мой Вифлеем) фасад, нас ждут, –
как если бы на запах комнат,
где наряжают ёлку, жгут
бенгальские, где нас не помнят,
поскольку мы не в прошлом, нет,
мы есть! – как если бы, в парадной
снег стряхивая, шли на свет
непререкаемый, отрадный –
он из распахнутых дверей
нас ослепит – и мы в прихожей, –
предновогоднее скорей
давай – как если бы на божий
свет шли и вышли, и не врозь
никто ни с кем, и дышим, дышим –

давай прозрачное насквозь
стихотворение напишем.

Владимир Гандельсман

#гандельсман

* * *
сестре Инне

как я любил гостей – их нет в природе –
всё разлетелось в пух и прах –
шарфы и шапки на комоде
и праздничная толчея в дверях –

конец пятидесятых – отсвет дальний –
мутоновые шубки и пальто
вповалку на кровати в спальне –
ещё никто

не вышел ни на лестничную клетку,
ни в ночь во двор –
и припозднившийся на табуретку
садится с краю – и гремит античный хор –

«когда мы были молоды, бродили…» –
как корифей неотразим –
как над орхестрой лампочки светили
в одну из оснежённых зим –

как по-бенгальски вспыхивают ночи
и весь фаянс-фарфор-хрусталь –
а пальцы корифея так охочи
до клавиш – чёрным озером рояль –

как я любил гостей моей сестрицы –
их шёпоты – их шапито –
их танцы, их шелка, вельветы, ситцы –
ещё никто

не вышел, не ушёл – ещё встречают
они январскую зарю –
мне девять лет – меня не замечают –
я зачарованно на них смотрю –

Владимир Гандельсман

#гандельсман

* * *

Надо в марте родиться, чтоб лазурью апрельской в поднебесье разлиться, в мае — солнечной леской проблистать или спицей в колесе, налегке подлетая к реке.

Над ракушкой-моллюском наклониться в июне, выйти лесом июльским в август, а в полнолуние сентября, накануне холодов, присмиреть — на деревья смотреть.

В октябре — надышаться, в ноябре — затаиться, в декабре — продержаться и дождаться гостинца, в январе белым взглядом притянуться к земле. Умереть — в феврале.

Владимир Гандельсман

#гандельсман

очерк

как, восходя, бытийственна,
медленна и таинственна,

а, разгоревшись, витийственна,
ветрена и воинственна,

так на ущербе убыстрена,
выхолощена, убийственна,

безнадёжна, безлиственна,
божественна и единственна.

Владимир Гандельсман

#гандельсман

Моментальный снимок

Движенье выходов моих приятных
на улицу мне доставляет радость,
людей чуть выпуклых и непонятных
движенью моему обратность,
и в целом: эта невозбранность.

На срезе воздуха автомобилей пёстрых
в зрачке несутся карусели,
то вижу их, то думаю о сёстрах,
то пью в кафе дымящееся зелье.
О, совести неугрызенья!

Поверхностность бежит дымком над кофе,
как худенький и бородатый,
главу посыпав пеплом философий,
безумец, библио́теки оратай
и жертва этих многострофий.

Забудь свою забывчивость, цветенье,
в мельканье чашечек коленных
детей я вижу поведенье
и свет их лиц осуществленных.
О, наших счетов несведенье!

Смотри, пока не глух, пока не слеп я,
смотри, смотри, пока не уязвим, но
неуязвим и слитен всею крепью,
пока стою, забыв Тебя взаимно,
предавшись своему великолепью.

Владимир Гандельсман

#гандельсман

мимы

обеденный час.
приправлена улица гарью.
плетущейся паре
она в самый раз.

невидимых пут
невольники. ходят по кругу.
ни слова друг другу.
ни взгляда. идут.

то он, то она
чуть-чуть впереди, на полшага.
витрина продмага.
аптека. подтёки. стена.

те шрамы вины,
обиды, боязни, печали,
что остро болели вначале,
давно не видны.

он дверь придержал.
кафе никакое.
час в мёртвом покое.
она дышала и он дышал.

Владимир Гандельсман

#гандельсман

РОДИТЕЛИ НА ЗАКАТЕ ДНЯ

Когда б они взглянули на меня сейчас,
я эту мысль не подпускаю,
но прорывается, гоня
себя к неведомому краю,
точней к тому, где я на них смотрю
и ничего не вижу, но в усилье
непререкаемом к ним путь торю,
как если б там, между небесной синью
и синью моря, что совсем слились,
увидел нить, как если б ухватиться
хотел и заглянуть за край… Проснись.
Или усни совсем — и прояснится.
И слышу голоса, они идут
по набережной, с ними мальчик,
«в ничто на свете не влюблённый…
тёмно-зелёный…»
крон остывает изумруд,
ещё ни снов, ни мыслей мрачных,
и плещутся флажки на мачтах.

Владимир Гандельсман

#гандельсман
#радоница

Засыпая

В детской обители,
под одеялом, чтобы не видели,
температуру набил. Испугал родителей.

Дочь говорит: это террор.
Ты угрожаешь своей болезнью,
старостью, смертью.
Отец говорит: нет
(а думает: да).

– Хочешь сочувствия. – Вздор.
(Это она от боязни).
Тихо небесной тверди
гаснет к вечеру свет.
Идут холода.

И сердце от жалости
сжимается до последней малости,
как от детской шалости.

Владимир Гандельсман

#гандельсман

встреча встреча

когда твоя память впервые стала моей,
я увидел: там нет меня и в помине,
и молча я ей приказал: не смей!..
господи, крик вопиющего сдох в пустыне.
тогда я повадился проникать в твою
память (и воцарялось лето
в непостижимом хвойном сосновом),
проникать, как в кино без билета.
там шел под открытым небом фильм,
дитя, ты сидела слева.
в полдень был городок пыльн,
а вечером - с запахами хлеба и хлева.
а поутру в открытые окна речной
воздух тек - ты проходила мимо,
а Млечный так полыхал ночной
путь, что я там прочитывал твое имя.
и когда ты уже ступить не могла
без меня ни шагу, когда я вселился, ей
богу, в ту жизнь, где ты насквозь светла
и любима, я памятью стал, но уже твоей.

Владимир Гандельсман

#гандельсман

ПЕЙЗАЖ В ЧИСТОМ ВИДЕ

Серым мазком положенный океан,
шкурой шторма внутрь, не говорит: ты меня окинь
взглядом или окликни утром.
Плоскость неба — голубоватым мазком,
жёлтым — прибрежная полоса.
Если подглядывать в глазок
за разноцветными голосами,
всё разрушишь, скверно
ввалившись тучной душой в окоём.
Скука тихая всего верней.
Бесталанность — вот с кем спокойно.
Океан слегка на закате горит,
и когда я вспыхиваю устало,
— ты и ночью меня не тревожь, — говорит, — заволокитить в своё одеяло.

Владимир Гандельсман

#гандельсман

* * *

лодочки апельсинная долька.
мне всего лишь привиделось,
что столь много (по сути — нисколько)
без тебя жизни выдалось.

словно, облокотясь на перила,
над рекою стояла, как нищая,
тишина, но, когда воспарила,
стала всей синевою насыщена.

городок тот был вылитым
раем — помнишь, нам сосны светили?
мы ещё проходили там.
боже мой, как мы там проходили —

мёд лéнный
медленный
звон медный пчелиный
городок солнцем полдня намоленный
к ночи горит лучиной —

шли — ты помнишь? — по Привокзальной,
по Железнодорожной, Товарной —
там остался рисунок наскальный,
светозарный, —

это оттиски рук наших — крона
остролистного клёна,
это плавные линии шей
двух на выпасе лошадей.

помнишь? — за Приречной, за Луговой
любовались ими — так тихо они паслись,
как закат в оконце на Угловой.
мы ещё проходили там и спаслись —

рей угольный
краеугольный
ковш ночи звёздный
гул гул её нескончаемый колокольный
и гудок паровозный

Владимир Гандельсман

#гандельсман

* * *

кленовый в покое
застынет, изящен и сух,
и дальнее что-то такое
уловит мой слух —
допустим, как небо немеет
и слышимые едва —
«у нас потихоньку темнеет» —
твои золотые слова.

Владимир Гандельсман

#гандельсман

* * *

Шёл за ручку на реку, медленно разгорался день,
накупили на рынке ягод и фруктов, дивный
благоухал прилавок, в рифму просилась тень,
и едва отошли, ты схватил белоналивный
плод и роскошно и жадно его разгрыз!
Кто осадит тебя за жадность или осудит?
Смерть? Ты с нею всего лишь теряешь жизнь
и спокойно справишься с тем, что тебя не будет.

Владимир Гандельсман

#гандельсман

ПОСЛЕ РАБОТЫ

Я устал.
Ни любви, ни блаженства.
Где ты, мой идеал?
Вот он я. Ты само совершенство.

Идеал!
Сразу хочется под одеяло.
Нет, под несколько одеял.
Сон как первоначало.

Сядь на стул.
Да не тяпой-растяпой.
Что с тобой? Пифагоря хлебнул.
Гегельянки накапай.

Погоди,
я глотну «Абсолюта».
На здоровье. Но так не гляди.
Как? Так люто.

И не зли.
Сколько лет мы с тобою не пара?
Как мы жизнь провели?
В меру личного дара.

Что-то ось
покосилась и в доме безлюдно.
Ничего нам не удалось.
Да. Зато абсолютно.

Владимир Гандельсман

#гандельсман

Через тире

со старинной резьбой буфет –
на его лафете
граф графин,
запылавший чуть свет, –
а не граф, так дофин –
как захочешь, солнце моё, мы дети –

от дофина до финского два шага́ –
в правом ящике под лафетом –
там ещё в футляре бинокль,
от него духами веет и высшим светом,
ты прости, моё солнце, рифму «монокль» –
он в глазу романного дурака, –

финка! нет, складной перочинный –
счастье сжатого кулачка –
сокровенный вес –
сколько скрытых в прорезях лезвийц –
я ведь, солнце моё, с той же лестницы –
в ту же дырку в заборе пролез –
я с тобой, но поодаль, иду с катка –

разве с варежки ты не ела снег?
нет? не ты? не ты говоришь: пока?
я запомнил тебя навек –

чёрно-белое фото –
третий «а» или четвёртый «б» –
мы в конверте, в ящике, я хочу к тебе –
чук и гек, отцовские письма с фронта –
я вернусь, у нас будет сын –
я смотрю в буфет – вижу сына
отраженье в стекле, он один –
нет ни матери, ни отца –
там на дне
нотный лист, сонатина –
я учил её без конца –

сон и тина
сна, иди на –
заплетается звук в музыкальном моменте,
дай вплести мне Клеме́нти,
до мажор – да, иди на
брат мой враг мой Клеме́нти –

мука, Му́цио, мука моя –
скука, гамма –

в левом ящике телеграмма,
пожелтели края –
тем пронзительней, чем старее –
не могу без тебя приезжай скорее –
заполнение бланка –
тычь в чернильницу перьевой –
очередь, перебранка –
стыдно текст отдавать – он живой –
в полукруглое
утлое
будьте любезны –
жду целу́ю – чей голос из бездны? –
жду целу́ю люблю тчк

показания счётчика –
всё оплачено и обеганы все инстанции –
квиты, это квитанции –
ничего не должны за свет –
расплатились, нас нет –

в кухне – голос из бездны – оставил, пойди погаси,
что ж, да будет воля Твоя на земли́ яко на небеси́ –

больно перекликаться,
но скажу тебе на прощанье, расписываясь слезами, –
я успел погасить облигации
трёхпроцентного займа –

видишь эти таблицы –
как ты всматривался, номер ища –
номер свой! – эти лица! –
щастье пишут теперь со «ща»,
чтоб мгновеннее слиться –

щастье рюмочек – эти –
над лафетом – из чистого хрусталя –
выпить, чтоб покачнулась земля? –
как захочешь, солнце моё, мы дети.

Владимир Гандельсман

#гандельсман

* * *

Если однажды не вынырну
(жизнь, как ты знаешь, убийственна),
я тебе боль верну.
Она единственная.

Ей не нужны враги –
только любимые. Как почернею дочерна,
ты её береги,
чтоб оставить в наследство дочери.

Береги, не развей,
хоть и нет в боли красоты…
Для кого? Не смеши, оставь для своей,
потому что моя – это ты.

Владимир Гандельсман

#гандельсман

Три мгновения в парке

1

Я прикоснулся взглядом только
к ольхе, листочками летящей
и вспыхивающей настолько
прицельно, что почти слепящей,
и вдруг услышал в отдалении
сухой сосны сердцебиение,
и двинулся на отсвет медный,
как родственник и рыцарь бедный.
Там света праздничные зёрна
землёю стали, перемелены
дотла, и ветви были медленны,
и вглубь сосна росла покорно.

2

Мысль, как жемчуг, нанизывай,
чтоб сияла своей белизной,
молча, молча, без низменной
задушевности разливной.
Помнишь, в точке небесной
перед тем, как погаснуть, притих
взгляд подруги, прозрачной бездной
отгороженный от живых?
Как цветок, это облако сорвано,
но горит на рассвете в лучах.
Миг – всё в белое собрано.
Не гаси его в смертных речах.

3

Парочка – мимо. Она говорит: «Что-то зябну я».
Солнце за крышу двора закатилось монетного.
Вдох. Осознание внутрь-себя-вдоха внезапное.
Хватишься – нет его.

Как впечатлённость в живое и долгое выпросить
право на поднятый всеми ресницами занавес,
если бессилен прочесть и тем более выразить
эту светайнопись?

Просто восславь переливчато-зыбкое, краткое
небо – под ним ничего нерождённого
нет и пустого – и радуйся появленью украдкою
слова подённого.

Просто пройди, как прошли эти двое, в далёкое,
чистое и безраздельное, в праздном радении
не оглянувшись продлить любопытство двуокое.
Хватишься – где они?

Вдадимир Гандельсман

#гандельсман
#парк

* * *

лодочки апельсинная долька.
мне всего лишь привиделось,
что столь много (по сути – нисколько)
без тебя жизни выдалось.

словно, облокотясь на перила,
над рекою стояла, как нищая,
тишина, но, когда воспарила,
стала всей синевою насыщена.

городок тот был вылитым
раем – помнишь, нам сосны светили?
мы ещё проходили там.
боже мой, как мы там проходили –

мёд ле́нный
медленный
звон медный пчелиный
городок солнцем полдня намоленный
к ночи горит лучиной –

шли – ты помнишь? – по Привокзальной,
по Железнодорожной, Товарной –
там остался рисунок наскальный,
светозарный –

это оттиски рук наших – крона
остролистного клёна,
это плавные линии шей
двух на выпасе лошадей.

помнишь? – за Приречной, за Луговой
любовались ими – так тихо они паслись,
как закат в оконце на Угловой.
мы ещё проходили там и спаслись –

рей угольный
краеугольный
ковш ночи звёздный
гул гул её нескончаемый колокольный
и гудок паровозный.

Владимир Гандельсман

#гандельсман

* * *

Час полуденной тишины
в комнате, где наши дни
шли, сложившись в восемь
лет, и солнечная наступает осень.

Как спокойно, как помимо
нас все то, что с ними
происходит, мы с тобой — они —
в комнате, где солнечные гаснут дни.

И любовь помимо нас —
нам не надо ей мешать сейчас,
пусть останется, как остается свет
в комнате, где нас с тобою нет.

Владимир Гандельсман

#гандельсман