Сегодня 130 лет со дня рождения Марины Ивановны Цветаевой.
На фото она с дочерью - Ариадной Эфрон.
* * *
Я искала тебя всю ночь,
И сегодня ищу опять,
Но опять ты уходишь прочь,
Не дозваться и не догнать.
Не остыли твои следы,
Звук шагов твоих слышу я,
Но идешь, не задев земли,
Но идешь, не смутив воды,
Ненастигнутая моя.
Веретёнами фонарей
Отражается ночь в реке,
Не сожму я твоей руки
В опустевшей своей руке.
Край одежды твоей ловлю,
Между пальцев — клочок зари.
Знаешь ты, как тебя люблю,
Хоть со мною — заговори!
Иль земная чужда печаль?
Но в какой же тогда тоске
Возвращаешься по ночам
К растоптавшей тебя Москве?
Ариадна Эфрон
#ариаднаэфрон
#деньрождения
#цветаева
На фото она с дочерью - Ариадной Эфрон.
* * *
Я искала тебя всю ночь,
И сегодня ищу опять,
Но опять ты уходишь прочь,
Не дозваться и не догнать.
Не остыли твои следы,
Звук шагов твоих слышу я,
Но идешь, не задев земли,
Но идешь, не смутив воды,
Ненастигнутая моя.
Веретёнами фонарей
Отражается ночь в реке,
Не сожму я твоей руки
В опустевшей своей руке.
Край одежды твоей ловлю,
Между пальцев — клочок зари.
Знаешь ты, как тебя люблю,
Хоть со мною — заговори!
Иль земная чужда печаль?
Но в какой же тогда тоске
Возвращаешься по ночам
К растоптавшей тебя Москве?
Ариадна Эфрон
#ариаднаэфрон
#деньрождения
#цветаева
Сегодня день рождения Ариадны (для близких Али) Эфрон (18 сентября 1912, Москва - 26 июля 1975, Таруса) - поэтессы, искусствоведа, художницы, хранительницы архива своей матери - Марины Цветаевой.
Ариадна снискала славу как мемуарист и переводчик, однако делом всей ее жизни все-таки стала не поэзия, а заботы по возвращение читателю творческого наследия ее матери.
Виктория Швейцер писала: «Аля изливала на мать огромную энергию, поддерживающую её, помогающую жить».
И труженицей Ариадна Сергеевна была с самого начала своей нелёгкой жизни. Безоблачного детства у неё не было никогда. А руки у неё были золотые. Это помогало ей коротать время даже во внутренней тюрьме на Лубянке, где она умудрялась вязать на двух спичках и даже делать что-то вроде тортов (в камере). И это же трудолюбие помогало всей семье выживать в период эмиграционной жизни в Европе.
#ариаднаэфрон
#деньрождения
Ариадна снискала славу как мемуарист и переводчик, однако делом всей ее жизни все-таки стала не поэзия, а заботы по возвращение читателю творческого наследия ее матери.
Виктория Швейцер писала: «Аля изливала на мать огромную энергию, поддерживающую её, помогающую жить».
И труженицей Ариадна Сергеевна была с самого начала своей нелёгкой жизни. Безоблачного детства у неё не было никогда. А руки у неё были золотые. Это помогало ей коротать время даже во внутренней тюрьме на Лубянке, где она умудрялась вязать на двух спичках и даже делать что-то вроде тортов (в камере). И это же трудолюбие помогало всей семье выживать в период эмиграционной жизни в Европе.
#ариаднаэфрон
#деньрождения
Из воспоминаний М.И. Белкиной конца 60-х:
«Она совсем не была похожа на Марину Цветаеву. Она была гораздо выше её. Крупней. У неё была горделивая осанка, голову она держала чуть откинутой назад, вольно подобранные волосы, когда-то, видно, пепельные, теперь наполовину седые, были схвачены на затылке мягким пучком и спадали волной на одну бровь. Брови , красивые, чётко очерченные, разбегались к вискам, как два тонких, приподнятых крыла. И глаза... „венецианским её глазам“!»
(вышедшая в 1922 году пьеса Марины Ивановны «Конец Казановы» имела посвящение «Моей дочери Ариадне – венецианским её глазам»).
#ариаднаэфрон
«Она совсем не была похожа на Марину Цветаеву. Она была гораздо выше её. Крупней. У неё была горделивая осанка, голову она держала чуть откинутой назад, вольно подобранные волосы, когда-то, видно, пепельные, теперь наполовину седые, были схвачены на затылке мягким пучком и спадали волной на одну бровь. Брови , красивые, чётко очерченные, разбегались к вискам, как два тонких, приподнятых крыла. И глаза... „венецианским её глазам“!»
(вышедшая в 1922 году пьеса Марины Ивановны «Конец Казановы» имела посвящение «Моей дочери Ариадне – венецианским её глазам»).
#ариаднаэфрон
Ариадна Сергеевна Эфрон родилась в Москве, в семье поэта Марины Цветаевой и публициста Сергея Эфрона.
Цветаева отметила в дневнике, что дочь родилась в половине шестого утра под звон ранних московских колоколов. Марина Ивановна назвала девочку Ариадной – именем своей любимой мифологической героини, о которой позже напишет трагедию. В четыре года необыкновенный ребенок уже выучился читать, а в пять – писать. С шести лет Аля начала вести дневники.
Эренбург описывает своё посещение Цветаевой в голодной и холодной Москве в 1918 году: «Ко мне подошла маленькая, очень худенькая, бледная девочка и, прижавшись доверчиво, зашептала:
Какие бледные платья! Какая странная тишь! И лилий полны объятья, И ты без мысли глядишь.
Я похолодел от ужаса. Дочке Цветаевой – Але – было тогда пять лет, и она декламировала стихи Блока».
Вот свидетельство другого близкого друга Марины Ивановны Константина Бальмонта: «Марина живёт одна со своей семилетней девочкой Алей, которая видит ангелов, пишет мне письма, самые красивые из девических писем, какие я получал когда-либо в жизни, и пишет стихи, совершенно изумительные. Припоминаю сейчас одно, которое могло бы быть отмечено среди лучших японских троестрочий:
Корни сплелись,
Ветви сплелись.
Лес любви».
Поздней осенью 1919 года Марина Ивановна, оставшись одна с двумя маленькими детьми в Москве (Сергей Эфрон в это время воевал в рядах Белой армии), стремясь спасти дочерей от голодной смерти, определяет их в Кунцевский детский приют, что в последствии обернётся трагедией: в начале 1920 года Ирина умирает, а семилетнюю Алю с трудом удается выходить и спасти.
Ариадна часто болела, сначала лихорадкой, потом тифом, но к счастью выжила, а в 1922 году мама с дочерью уехали за границу, в Германию к Сергею Яковлевичу, уехавшему из России вместе с другими белогвардейцами.
Аля отправилась в гимназию в 1922-м, в возрасте десяти лет. К тому времени девочка уже знала латинский алфавит, русский язык, молитвы и азы математики. В этом учебном заведении ее сразу прозвали Пушкиным. Учеба давалась Ариадне с трудом, поэтому вскоре родители забрали ее из учебного заведения, и Марина занималась с ней сама. Цветаева сумела дать ей намного больше, чем стандартная школьная программа, Ариадна прекрасно знала литературу, историю, искусство, стала настоящим полиглотом.
В эмиграции семья испытывает материальные трудности. В 1925 году родился третий ребенок Сергея и Марины - сын Георгий (Мур). В этом же году семья переезжает во Францию.
На жизнь пришлось зарабатывать, кто чем может. Отец получал стипендию, мама писала и публиковала стихи, дочь занималась журналистикой, причем сотрудничала одновременно с четырьмя изданиями. Кроме этого, занималась переводам, вязала и шила мягкие игрушки.
В Париже она была буквально спасительницей семьи. Марина Ивановна писала чешской подруге: «Она ничего не успевает: уборка, лавка, угли, вёдра, еда...» и предсказывала: «Годам к двадцати озлобится люто...».
#ариаднаэфрон
#биография
Цветаева отметила в дневнике, что дочь родилась в половине шестого утра под звон ранних московских колоколов. Марина Ивановна назвала девочку Ариадной – именем своей любимой мифологической героини, о которой позже напишет трагедию. В четыре года необыкновенный ребенок уже выучился читать, а в пять – писать. С шести лет Аля начала вести дневники.
Эренбург описывает своё посещение Цветаевой в голодной и холодной Москве в 1918 году: «Ко мне подошла маленькая, очень худенькая, бледная девочка и, прижавшись доверчиво, зашептала:
Какие бледные платья! Какая странная тишь! И лилий полны объятья, И ты без мысли глядишь.
Я похолодел от ужаса. Дочке Цветаевой – Але – было тогда пять лет, и она декламировала стихи Блока».
Вот свидетельство другого близкого друга Марины Ивановны Константина Бальмонта: «Марина живёт одна со своей семилетней девочкой Алей, которая видит ангелов, пишет мне письма, самые красивые из девических писем, какие я получал когда-либо в жизни, и пишет стихи, совершенно изумительные. Припоминаю сейчас одно, которое могло бы быть отмечено среди лучших японских троестрочий:
Корни сплелись,
Ветви сплелись.
Лес любви».
Поздней осенью 1919 года Марина Ивановна, оставшись одна с двумя маленькими детьми в Москве (Сергей Эфрон в это время воевал в рядах Белой армии), стремясь спасти дочерей от голодной смерти, определяет их в Кунцевский детский приют, что в последствии обернётся трагедией: в начале 1920 года Ирина умирает, а семилетнюю Алю с трудом удается выходить и спасти.
Ариадна часто болела, сначала лихорадкой, потом тифом, но к счастью выжила, а в 1922 году мама с дочерью уехали за границу, в Германию к Сергею Яковлевичу, уехавшему из России вместе с другими белогвардейцами.
Аля отправилась в гимназию в 1922-м, в возрасте десяти лет. К тому времени девочка уже знала латинский алфавит, русский язык, молитвы и азы математики. В этом учебном заведении ее сразу прозвали Пушкиным. Учеба давалась Ариадне с трудом, поэтому вскоре родители забрали ее из учебного заведения, и Марина занималась с ней сама. Цветаева сумела дать ей намного больше, чем стандартная школьная программа, Ариадна прекрасно знала литературу, историю, искусство, стала настоящим полиглотом.
В эмиграции семья испытывает материальные трудности. В 1925 году родился третий ребенок Сергея и Марины - сын Георгий (Мур). В этом же году семья переезжает во Францию.
На жизнь пришлось зарабатывать, кто чем может. Отец получал стипендию, мама писала и публиковала стихи, дочь занималась журналистикой, причем сотрудничала одновременно с четырьмя изданиями. Кроме этого, занималась переводам, вязала и шила мягкие игрушки.
В Париже она была буквально спасительницей семьи. Марина Ивановна писала чешской подруге: «Она ничего не успевает: уборка, лавка, угли, вёдра, еда...» и предсказывала: «Годам к двадцати озлобится люто...».
#ариаднаэфрон
#биография
Ариадна хорошо рисовала. В Париже ей довелось учиться у Натальи Гончаровой, в студии Шухаева, в Ecole de Louvre.
Это дарование спасло её в тяжёлые годы: какое-то время в лагере она разрисовывала ложки и недолго пробыла на лесоповале, да и в ссылке выполняла художественные работы. Рисование преподавала и в Рязани в короткий период между двумя заточениями.
#ариаднаэфрон
#биография
Это дарование спасло её в тяжёлые годы: какое-то время в лагере она разрисовывала ложки и недолго пробыла на лесоповале, да и в ссылке выполняла художественные работы. Рисование преподавала и в Рязани в короткий период между двумя заточениями.
#ариаднаэфрон
#биография
Но вот кем она была поистине Божией милостью – это поэтом-переводчиком. Она переводила Готье, Верлена, Арагона, но наибольшей её удачей был Шарль Бодлер.
Этот поэт плохо давался русским переводчикам. Больно уж его манера противоречила как их жизненному, так и поэтическому опыту. Наверно, чтобы перевести Deprofundisglamavii («Из бездны взываю»), надо было самому оказаться в этой самой бездне.
Помимо этого, занималась переводом стихов Владимира Маяковского и еще нескольких советских поэтов.
До 1937 года Аля живёт с семьей в Париже, проводит время в кругах эмигрантской молодёжи, общается с приехавшим в Париж Пастернаком.
В это время обостряются отношения с матерью, происходит ссора, после которой Аля уходит из дома, а весной 1937 года уезжает из Франции навсегда.
От этого шага ее отговаривали многие, в том числе и Иван Бунин, но, тем не менее, Ариадна приезжает в Советский Союз.
Вслед за дочерью, в этом же году, в СССР вернётся и Сергей Яковлевич, долгие годы живший идеей возвращения и, ко всему прочему, являвшийся сотрудником НКВД, что негативно сказывалось на отношениях с русской эмиграцией и властями Франции.
После возвращения на родину Ариадна работает в редакции советского журнала «Revue de Moscou». Занималась тем же, что и в Париже — публиковала свои репортажи, очерки, статьи, переводы, выполняла иллюстрации.
#ариаднаэфрон
#биография
Этот поэт плохо давался русским переводчикам. Больно уж его манера противоречила как их жизненному, так и поэтическому опыту. Наверно, чтобы перевести Deprofundisglamavii («Из бездны взываю»), надо было самому оказаться в этой самой бездне.
Помимо этого, занималась переводом стихов Владимира Маяковского и еще нескольких советских поэтов.
До 1937 года Аля живёт с семьей в Париже, проводит время в кругах эмигрантской молодёжи, общается с приехавшим в Париж Пастернаком.
В это время обостряются отношения с матерью, происходит ссора, после которой Аля уходит из дома, а весной 1937 года уезжает из Франции навсегда.
От этого шага ее отговаривали многие, в том числе и Иван Бунин, но, тем не менее, Ариадна приезжает в Советский Союз.
Вслед за дочерью, в этом же году, в СССР вернётся и Сергей Яковлевич, долгие годы живший идеей возвращения и, ко всему прочему, являвшийся сотрудником НКВД, что негативно сказывалось на отношениях с русской эмиграцией и властями Франции.
После возвращения на родину Ариадна работает в редакции советского журнала «Revue de Moscou». Занималась тем же, что и в Париже — публиковала свои репортажи, очерки, статьи, переводы, выполняла иллюстрации.
#ариаднаэфрон
#биография
В это же время у неё начинается роман с Самуилом Гуревичем - журналистом, переводчиком. Молодой человек понравился ее родителям, и достаточно быстро влился в круг близких людей. Именно его, Ариадна будет считать своим «первым и единственным мужем», но они никогда официально не оформят свои отношения. Гуревич был на восемь лет старше Ариадны. Как и она, он вырос за пределами России. Детство его прошло в Америке, куда задолго до Октября эмигрировал его отец – профессиональный революционер. Пятнадцати лет мальчика привезли в Россию. Прекрасное знание английского языка многое определило в его будущей судьбе.
#ариаднаэфрон
#биография
#ариаднаэфрон
#биография
В СССР у Ариадны формируется свой круг общения. Девушка искренне восхищается Советским Союзом, продолжает дружбу с Борисом Пастернаком. В последний раз они увидятся за неделю до ее ареста – после будет длительная переписка. В 1939 году из Парижа приезжает Марина Ивановна с Муром.
Семья живёт в это время на подмосковной даче в Болшево. На этой же даче 27 августа 1939 года будет арестована Ариадна Эфрон, а через некоторое время - в октябре арестуют и Сергея Эфрона (он будет расстрелян во второй половине октября 1941 года).
Органы НКВД предъявили Ариадне обвинение в шпионаже, инкриминировали статью 58-6, и Особое Совещание осудило её на восемь лет лагерей.
Марина Цветаева покончила жизнь самоубийством 31 августа 1941 года в эвакуации.
Весной 1943-го оперотдел лагеря предложил Ариадне сотрудничество, которое заключалось в элементарном «стукачестве». Она отказалась, и была немедленно переведена на лесоповал Севжелдорлага. От неминуемой гибели Эфрон спасло вмешательство подруги, актрисы Тамары Сланской, которая каким-то образом раздобыла конверт и отправила письмо гражданскому мужу Ариадны – Гуревичу. Тамара писала, что Алю нужно немедленно вызволять с Севера, иначе, она просто не доживет до конца срока. Гуревич сумел выхлопотать перевод Ариадны в город Потьму, что в Мордовии.
В 1944 году на фронте погибнет девятнадцатилетний Георгий, брат Али. Место его захоронения осталось неизвестным, как и их родителей.
О смерти всех своих родных Ариадна узнает много позже, будучи уже осуждённой и отбывающей наказание в лагере.
После освобождения в 1947 году, имея "минус двенадцать" в паспорте, живёт и работает преподавателем Художественного училища в Рязани.
Возобновляются отношения с Мулей Гуревичем, тайно приезжающим к ней в Рязань.
Ей писал и Борис Пастернак, присылал фрагменты глав «Доктора Живаго». Книга Пастернака ее сильно впечатлила, и Ариадна в одном из писем сообщила Борису о своей мечте. Ей очень хотелось сделать иллюстрации к роману, рисунки пером, чтобы запечатлеть образы такими, какие представляются в ее воображении.
Однако этой мечте сбыться не удалось. В феврале 1949 года последовал новый арест, и ее, как ранее судимую, приговорили к пожизненному проживанию в Туруханском районе Красноярского края.
Вначале Ариадну ставят на тяжелую работу, а потом все же решили использовать ее творческие способности. Ее перевели на работу в клуб, где она занималась оформлением лозунгов и стенгазет. Была организатором культурной и театральной жизни лагеря.
Пастернак поддерживал Ариадну не только морально, он высылал ей деньги, на которые она купила себе небольшой домик и перебралась туда жить.
Самуил Гуревич тоже писал Ариадне в ссылку, и эти его письма находили ее в любом месте, куда в очередной раз забрасывала судьба. Но во время очередной встречи с Ариадной, которая сильно изменилась после отбывания второго срока, стало понятно, вместе они не будут никогда.
В своем дневнике Эфрон записала, что эта встреча прошла как всегда тепло и дружественно, но вместе жить им не суждено. Работа и партия держат мужчину в Москве, тогда как она вынуждена скитаться по провинциям, за много километров от столицы. Она писала, что во время встреч с любимым, которые им разрешают раз в два месяца, она испытывает невыразимую грусть.
Детьми Ариадна Эфрон так и не обзавелась, Самуила Гуревича арестовали и расстреляли как «врага народа» в 1951 г. Больше Аля не пыталась устроить свою личную жизнь.
Реабилитировали Ариадну также внезапно, как и арестовали. В 1955-м с нее сняли все обвинения, за отсутствием состава преступления, она смогла вернуться в Москву.
Спустя 7 лет Эфрон приняли в Союз писателей. Аля наконец-то могла заниматься делом, которое любила больше всего. Она переводила произведения зарубежных писателей, сама писала стихи, издавала поэзию своей матери.
Ариадна оставила после себя книгу писем под названием «А душа не тонет…», зарисовки и рассказы «Моей зимы снега», «Воспоминания дочери», множество цитат.
Она скончалась 26 июля 1975 года в одной из больниц города Тарусы от обширного инфаркта. Ей было 62 года.
#ариаднаэфрон
#биография
Семья живёт в это время на подмосковной даче в Болшево. На этой же даче 27 августа 1939 года будет арестована Ариадна Эфрон, а через некоторое время - в октябре арестуют и Сергея Эфрона (он будет расстрелян во второй половине октября 1941 года).
Органы НКВД предъявили Ариадне обвинение в шпионаже, инкриминировали статью 58-6, и Особое Совещание осудило её на восемь лет лагерей.
Марина Цветаева покончила жизнь самоубийством 31 августа 1941 года в эвакуации.
Весной 1943-го оперотдел лагеря предложил Ариадне сотрудничество, которое заключалось в элементарном «стукачестве». Она отказалась, и была немедленно переведена на лесоповал Севжелдорлага. От неминуемой гибели Эфрон спасло вмешательство подруги, актрисы Тамары Сланской, которая каким-то образом раздобыла конверт и отправила письмо гражданскому мужу Ариадны – Гуревичу. Тамара писала, что Алю нужно немедленно вызволять с Севера, иначе, она просто не доживет до конца срока. Гуревич сумел выхлопотать перевод Ариадны в город Потьму, что в Мордовии.
В 1944 году на фронте погибнет девятнадцатилетний Георгий, брат Али. Место его захоронения осталось неизвестным, как и их родителей.
О смерти всех своих родных Ариадна узнает много позже, будучи уже осуждённой и отбывающей наказание в лагере.
После освобождения в 1947 году, имея "минус двенадцать" в паспорте, живёт и работает преподавателем Художественного училища в Рязани.
Возобновляются отношения с Мулей Гуревичем, тайно приезжающим к ней в Рязань.
Ей писал и Борис Пастернак, присылал фрагменты глав «Доктора Живаго». Книга Пастернака ее сильно впечатлила, и Ариадна в одном из писем сообщила Борису о своей мечте. Ей очень хотелось сделать иллюстрации к роману, рисунки пером, чтобы запечатлеть образы такими, какие представляются в ее воображении.
Однако этой мечте сбыться не удалось. В феврале 1949 года последовал новый арест, и ее, как ранее судимую, приговорили к пожизненному проживанию в Туруханском районе Красноярского края.
Вначале Ариадну ставят на тяжелую работу, а потом все же решили использовать ее творческие способности. Ее перевели на работу в клуб, где она занималась оформлением лозунгов и стенгазет. Была организатором культурной и театральной жизни лагеря.
Пастернак поддерживал Ариадну не только морально, он высылал ей деньги, на которые она купила себе небольшой домик и перебралась туда жить.
Самуил Гуревич тоже писал Ариадне в ссылку, и эти его письма находили ее в любом месте, куда в очередной раз забрасывала судьба. Но во время очередной встречи с Ариадной, которая сильно изменилась после отбывания второго срока, стало понятно, вместе они не будут никогда.
В своем дневнике Эфрон записала, что эта встреча прошла как всегда тепло и дружественно, но вместе жить им не суждено. Работа и партия держат мужчину в Москве, тогда как она вынуждена скитаться по провинциям, за много километров от столицы. Она писала, что во время встреч с любимым, которые им разрешают раз в два месяца, она испытывает невыразимую грусть.
Детьми Ариадна Эфрон так и не обзавелась, Самуила Гуревича арестовали и расстреляли как «врага народа» в 1951 г. Больше Аля не пыталась устроить свою личную жизнь.
Реабилитировали Ариадну также внезапно, как и арестовали. В 1955-м с нее сняли все обвинения, за отсутствием состава преступления, она смогла вернуться в Москву.
Спустя 7 лет Эфрон приняли в Союз писателей. Аля наконец-то могла заниматься делом, которое любила больше всего. Она переводила произведения зарубежных писателей, сама писала стихи, издавала поэзию своей матери.
Ариадна оставила после себя книгу писем под названием «А душа не тонет…», зарисовки и рассказы «Моей зимы снега», «Воспоминания дочери», множество цитат.
Она скончалась 26 июля 1975 года в одной из больниц города Тарусы от обширного инфаркта. Ей было 62 года.
#ариаднаэфрон
#биография
Посадила яблоньку…
Посадила яблоньку:
Малым — забавоньку,
Старому — младость,
Садовнику — радость.
Приманила в горницу
Белую горлицу:
Вору — досада,
Хозяйке — услада.
Породила доченьку —
Синие оченьки,
Горлинку — голосом,
Солнышко — волосом.
На горе девицам,
На горе молодцам.
Марина Цветаева
1916
#цветаева
#ариаднаэфрон
Посадила яблоньку:
Малым — забавоньку,
Старому — младость,
Садовнику — радость.
Приманила в горницу
Белую горлицу:
Вору — досада,
Хозяйке — услада.
Породила доченьку —
Синие оченьки,
Горлинку — голосом,
Солнышко — волосом.
На горе девицам,
На горе молодцам.
Марина Цветаева
1916
#цветаева
#ариаднаэфрон
* * *
Облака – вокруг,
Купола – вокруг,
Надо всей Москвой
Сколько хватит рук! –
Возношу тебя, бремя лучшее,
Деревцо мое
Невесомое!
В дивном граде сем,
В мирном граде сем,
Где и мертвой – мне
Будет радостно, –
Царевать тебе, горевать тебе,
Принимать венец,
О мой первенец!
Ты постом говей,
Не сурьми бровей
И все сорок – чти –
Сороков церквей.
Исходи пешком – молодым шажком! –
Все привольное
Семихолмие.
Будет твóй черед:
Тоже – дочери
Передашь Москву
С нежной горечью.
Мне же вольный сон, колокольный звон,
Зори ранние –
На Ваганькове.
Марина Цветаева
31 марта 1916
#цветаева
#ариаднаэфрон
Облака – вокруг,
Купола – вокруг,
Надо всей Москвой
Сколько хватит рук! –
Возношу тебя, бремя лучшее,
Деревцо мое
Невесомое!
В дивном граде сем,
В мирном граде сем,
Где и мертвой – мне
Будет радостно, –
Царевать тебе, горевать тебе,
Принимать венец,
О мой первенец!
Ты постом говей,
Не сурьми бровей
И все сорок – чти –
Сороков церквей.
Исходи пешком – молодым шажком! –
Все привольное
Семихолмие.
Будет твóй черед:
Тоже – дочери
Передашь Москву
С нежной горечью.
Мне же вольный сон, колокольный звон,
Зори ранние –
На Ваганькове.
Марина Цветаева
31 марта 1916
#цветаева
#ариаднаэфрон
* * *
Когда-нибудь, прелестное созданье,
Я стану для тебя воспоминаньем.
Там, в памяти твоей голубоокой,
Затерянным – так далеко – далёко.
Забудешь ты мой профиль горбоносый,
И лоб в апофеозе папиросы,
И вечный смех мой, коим всех морочу,
И сотню – на руке моей рабочей –
Серебряных перстней, – чердак – каюту,
Моих бумаг божественную смуту...
Как в страшный год, возвышены Бедою,
Ты – маленькой была, я – молодою.
Марина Цветаева
#цветаева
#ариаднаэфрон
Когда-нибудь, прелестное созданье,
Я стану для тебя воспоминаньем.
Там, в памяти твоей голубоокой,
Затерянным – так далеко – далёко.
Забудешь ты мой профиль горбоносый,
И лоб в апофеозе папиросы,
И вечный смех мой, коим всех морочу,
И сотню – на руке моей рабочей –
Серебряных перстней, – чердак – каюту,
Моих бумаг божественную смуту...
Как в страшный год, возвышены Бедою,
Ты – маленькой была, я – молодою.
Марина Цветаева
#цветаева
#ариаднаэфрон