Бинарные оппозиции
Как-то я был на встрече с художником-иллюстратором И.Ю. Олейниковым. Когда зашёл разговор о его работе над "Коньком-горбунком" П.П. Ершова, он заострил внимание на одном интересном факте. Иванушка-дурачок на протяжении всей сказки выглядит довольно безобразно и только после того, как в конце искупается в трёх котлах, становится писанным красавцем. Олейников сетовал, что художники, работавшие над "Коньком" до него, как будто не вчитывались в текст, и рисовали Иванушку одинаково, что в начале, что в конце. Он же изобразил эту перемену во внешности главного героя, тем самым осчастливив многих детей. Дело в том, что до определённого возраста ребёнок мыслит в рамках бинарных оппозиций, противоположных понятий, одно из которых заведомо положительное, а другое — отрицательное (жизнь — смерть, наш — чужой). Это требуется, чтобы устояться в жизненных координатах в первые годы жизни, лет до 5-6. Потом в детском сознании происходит революция, и потребность в бинарных оппозициях потихоньку отпадает.
Как-то я был на встрече с художником-иллюстратором И.Ю. Олейниковым. Когда зашёл разговор о его работе над "Коньком-горбунком" П.П. Ершова, он заострил внимание на одном интересном факте. Иванушка-дурачок на протяжении всей сказки выглядит довольно безобразно и только после того, как в конце искупается в трёх котлах, становится писанным красавцем. Олейников сетовал, что художники, работавшие над "Коньком" до него, как будто не вчитывались в текст, и рисовали Иванушку одинаково, что в начале, что в конце. Он же изобразил эту перемену во внешности главного героя, тем самым осчастливив многих детей. Дело в том, что до определённого возраста ребёнок мыслит в рамках бинарных оппозиций, противоположных понятий, одно из которых заведомо положительное, а другое — отрицательное (жизнь — смерть, наш — чужой). Это требуется, чтобы устояться в жизненных координатах в первые годы жизни, лет до 5-6. Потом в детском сознании происходит революция, и потребность в бинарных оппозициях потихоньку отпадает.
"Львята Халифата"
Ч. 2 Кто они такие?
Сегодня поговорим о совсем юных пасынках террористов и тех, что постарше. Науки о детстве говорят, что период детства заканчивается в 12 лет, за ним идут отрочество и юность. Это важно, поскольку дети и подростки по-разному реагируют на жизнь в террористических лагерях. Дети, не способные разграничить реальный мир и мир выдуманный, воспринимают происходящее вокруг как игру. Фантазии, рождённые после многочасовых просмотров видео со смертниками и казнями, рождают в неокрепших умах желание последовать примеру старших, особенно, если в лагерь они попали благодаря своим отцам. Как уже было выяснено, детям свойственна бинарность мышления, поэтому четкое разграничение на своих и чужих, на муджахидов (араб. “воин на пути джихада”) и кяфиров (араб. “язычник”) помогает им утвердиться в единственном существующем для них мире угнетения. В этом им помогают и лёгкие в освоении уроки географии в Халифате, где детям показывают карту мира, разделенную пополам.
Однако, у деток ещё остаётся возможность взглянуть на вещи иначе! Ещё Чуковский говорил, что ребёнок всегда очень рьяно отстаивает непреложные истины, навязанные ему взрослыми. Усвоив, что хорошо, а что плохо, он остро реагирует на ситуации, когда люди, которые убеждали его в чём-то, сами этого не придерживаются. Прозрение наступает тогда, когда подросшего “львёнка” переводят из тренировочного лагеря в настоящий, когда он становится членом ИГ. Там он видит, что воспринятые им на уроках нормы Корана, не получают поддержки у окружающих его террористов. Но шанс на подобное прозрение появляется только в подростковом возрасте. Приобщение ребёнка к "взрослым делам", к публичной казни, обучение владением разного рода оружием, физическое и сексуальное насилие – всё это оказывает непоправимый вред, навсегда откладывая в душе ребёнка память об абьюзивных отношениях (то есть отношениях между агрессором и жертвой). Насилие становится нормой жизни ребёнка. А сам "львёнок" предстаёт одновременно действующим террористом и жертвой.
Ч. 2 Кто они такие?
Сегодня поговорим о совсем юных пасынках террористов и тех, что постарше. Науки о детстве говорят, что период детства заканчивается в 12 лет, за ним идут отрочество и юность. Это важно, поскольку дети и подростки по-разному реагируют на жизнь в террористических лагерях. Дети, не способные разграничить реальный мир и мир выдуманный, воспринимают происходящее вокруг как игру. Фантазии, рождённые после многочасовых просмотров видео со смертниками и казнями, рождают в неокрепших умах желание последовать примеру старших, особенно, если в лагерь они попали благодаря своим отцам. Как уже было выяснено, детям свойственна бинарность мышления, поэтому четкое разграничение на своих и чужих, на муджахидов (араб. “воин на пути джихада”) и кяфиров (араб. “язычник”) помогает им утвердиться в единственном существующем для них мире угнетения. В этом им помогают и лёгкие в освоении уроки географии в Халифате, где детям показывают карту мира, разделенную пополам.
Однако, у деток ещё остаётся возможность взглянуть на вещи иначе! Ещё Чуковский говорил, что ребёнок всегда очень рьяно отстаивает непреложные истины, навязанные ему взрослыми. Усвоив, что хорошо, а что плохо, он остро реагирует на ситуации, когда люди, которые убеждали его в чём-то, сами этого не придерживаются. Прозрение наступает тогда, когда подросшего “львёнка” переводят из тренировочного лагеря в настоящий, когда он становится членом ИГ. Там он видит, что воспринятые им на уроках нормы Корана, не получают поддержки у окружающих его террористов. Но шанс на подобное прозрение появляется только в подростковом возрасте. Приобщение ребёнка к "взрослым делам", к публичной казни, обучение владением разного рода оружием, физическое и сексуальное насилие – всё это оказывает непоправимый вред, навсегда откладывая в душе ребёнка память об абьюзивных отношениях (то есть отношениях между агрессором и жертвой). Насилие становится нормой жизни ребёнка. А сам "львёнок" предстаёт одновременно действующим террористом и жертвой.
#detwara_cinema Йойо, будучи бравым десятилетним солдатом Гитлерюгенда, пишет книгу о секретах ненавистных ему евреев. Книжка представляет собой набор иллюстраций с подписями под каждой. Йойо, одуревший от нацистской пропаганды, совершенно искренне не считает еврея человеком. Он по-детски фантазирует над тем, какой способ убийства еврея должен убить его окончательно, при этом опираясь на то, что уже нафантазировал ранее. Помогает Йойо в этом "воображаемый компаньон" в лице Гитлера. Фильм через нетривиальные аспекты детской субкультуры показывает деструктивные особенности пропаганды, направленной на ребёнка, которые он сам берёт на веру. "Кролик Джоджо" — очень хорошее кино, рекомендую.
#detwara_faces Мальчик с кроликом из движения сапатистов штата Чьяпас в Мексике. Нацепив балаклаву на лицо, он представляет себя Субкоманданте Маркосом, лидером повстанцев.
#detwara_article
Детский рисунок
Сегодня поговорим о детском рисунке, выясним, когда у детей появляется желание рисовать и как рисунок может помочь детям справиться с жизненными трудностями. Поможет в этом уже знакомая нам Мария Осорина с её статьёй "Рисованные истории в изобразительном творчестве детей и их зрительском опыте".
После полутора лет ребёнок постепенно приобретает важнейшую способность человеческого ума — способность к символизации, к "означиванию". Знаменитый швейцарский психолог Жан Пиаже первым описал это явление и назвал его включением символической функции детского интеллекта. Суть этого явления состоит в том, что ребёнок начинает понимать, что может сделать отсутствующее присутствующим, что может претворить в жизнь свою фантазию.
Выбор средств символической функции очень разнообразен. Осорина отмечает несколько таких средств: 1) объект-заместитель (поедание из формочки песка); 2) ребёнок как сам себе средство воплощения фантазий ("я волк, я тебя съем"); 3) речь (ребёнок начинает больше говорить и больше слушать, что ему говорят, таким образом реконструируя в собственном воображении события, описанные ему словами); 4) собственный рисунок (между двумя-тремя годами ребёнок открывает знаковую функцию собственного рисунка, с этого открытия для ребёнка начинается изобразительное рисование). Нас интересует последний пункт.
Не секрет, что процессом рисования управляет тот же высший уровень мозговой регуляции действий, которому подчиняется и говорение, и чтение, и письмо, и другие символические способы проявления человека. То есть через рисунок повышаются и умственные способности, которые играют важную роль, когда ребенок сталкивается с высокими уровнями невзгод и несчастий.
В истории нередко можно встретить примеры, когда рисование помогало оставаться человеку в здравом уме перед лицом потрясений. Как дети в неспокойное время находили умиротворение в своём творчестве можно увидеть на примере рисунков маленьких свидетелей большой революции и трагической блокады в материалах Арзамаса.
Детский рисунок
Сегодня поговорим о детском рисунке, выясним, когда у детей появляется желание рисовать и как рисунок может помочь детям справиться с жизненными трудностями. Поможет в этом уже знакомая нам Мария Осорина с её статьёй "Рисованные истории в изобразительном творчестве детей и их зрительском опыте".
После полутора лет ребёнок постепенно приобретает важнейшую способность человеческого ума — способность к символизации, к "означиванию". Знаменитый швейцарский психолог Жан Пиаже первым описал это явление и назвал его включением символической функции детского интеллекта. Суть этого явления состоит в том, что ребёнок начинает понимать, что может сделать отсутствующее присутствующим, что может претворить в жизнь свою фантазию.
Выбор средств символической функции очень разнообразен. Осорина отмечает несколько таких средств: 1) объект-заместитель (поедание из формочки песка); 2) ребёнок как сам себе средство воплощения фантазий ("я волк, я тебя съем"); 3) речь (ребёнок начинает больше говорить и больше слушать, что ему говорят, таким образом реконструируя в собственном воображении события, описанные ему словами); 4) собственный рисунок (между двумя-тремя годами ребёнок открывает знаковую функцию собственного рисунка, с этого открытия для ребёнка начинается изобразительное рисование). Нас интересует последний пункт.
Не секрет, что процессом рисования управляет тот же высший уровень мозговой регуляции действий, которому подчиняется и говорение, и чтение, и письмо, и другие символические способы проявления человека. То есть через рисунок повышаются и умственные способности, которые играют важную роль, когда ребенок сталкивается с высокими уровнями невзгод и несчастий.
В истории нередко можно встретить примеры, когда рисование помогало оставаться человеку в здравом уме перед лицом потрясений. Как дети в неспокойное время находили умиротворение в своём творчестве можно увидеть на примере рисунков маленьких свидетелей большой революции и трагической блокады в материалах Арзамаса.
"Битвенник"
Осорина в вышеупомянутой статье затронула такую форму детского рисунка, как мальчишеские “битвенники” — рисованные сборники, где представлены карты разных битв, как исторических, так и придуманных автором или авторами (мальчики склонны к коллективному творчеству).
Помню, как в младшей школе мы с друзьями на переменах садились за одну парту и рисовали в тетради сражения, в которых участвовали человечки-палки и разная военная техника. Рисовать нужно было быстро, потому что сражались мы друг с другом, убивая вражеских воинов выстрелами-пунктирами.
Для нас это было просто развлечением. Но для детей, которых коснулась война, "битвенник" позволяет осмыслить страшный опыт. То, что им тяжело выразить в словах, они выражают в рисунках. Такая арт-терапия была и остаётся свойственной для всех мальчишек по всему миру. Прикрепляю рисунки пацанов из Испании времён Гражданской войны, Камбоджи, Ирака и Дарфура. Все они нарисованы в традициях "битвенников" и несут в себе реабилитационную функцию.
Осорина в вышеупомянутой статье затронула такую форму детского рисунка, как мальчишеские “битвенники” — рисованные сборники, где представлены карты разных битв, как исторических, так и придуманных автором или авторами (мальчики склонны к коллективному творчеству).
Помню, как в младшей школе мы с друзьями на переменах садились за одну парту и рисовали в тетради сражения, в которых участвовали человечки-палки и разная военная техника. Рисовать нужно было быстро, потому что сражались мы друг с другом, убивая вражеских воинов выстрелами-пунктирами.
Для нас это было просто развлечением. Но для детей, которых коснулась война, "битвенник" позволяет осмыслить страшный опыт. То, что им тяжело выразить в словах, они выражают в рисунках. Такая арт-терапия была и остаётся свойственной для всех мальчишек по всему миру. Прикрепляю рисунки пацанов из Испании времён Гражданской войны, Камбоджи, Ирака и Дарфура. Все они нарисованы в традициях "битвенников" и несут в себе реабилитационную функцию.