«Неисчислимое количество насилий и жестокостей в человеческой жизни есть порождение страха.
Террор есть страх не только тех, на кого он направлен, но и тех, кто его практикует.
Известно, что одержимый манией преследования не только испытывает страх, но и начинает преследовать других и ввергать в состояние страха.
Самые страшные люди - это люди, одержимые страхом».
Н.А. Бердяев «Экзистенциальная диалектика божественного
и человеческого»
#страх
#эмоции
Террор есть страх не только тех, на кого он направлен, но и тех, кто его практикует.
Известно, что одержимый манией преследования не только испытывает страх, но и начинает преследовать других и ввергать в состояние страха.
Самые страшные люди - это люди, одержимые страхом».
Н.А. Бердяев «Экзистенциальная диалектика божественного
и человеческого»
#страх
#эмоции
...Более трех четвертей населения Земли, на сегодняшний день по факту не способны жить спокойно и счастливо без твердой уверенности в том, что о них заботится некая высшая сила, что у них есть некое иное, нежели земная жизнь, предназначение и что по окончании этой жизни им может светить что-то еще.
Печальная и, в общем-то, жалкая картина.
Жалкая — потому что жалко, потому что обычная земная жизнь предоставляет человеку столько безвозмездной радости, столько удовольствия, столько счастья, что сознательно лишать себя всего этого во имя неизвестно чего ― просто глупо.
Представьте себе Винни-Пуха, который соблюдает пост,
Тигру, который обрезал себе хвост,
Пятачка, который ушел в монастырь,
Кролика, читающего проповедь, молящуюся Алису,
Карлсона с Питером Пэном, летящих в церковь,― разве это не грустно?
Представьте себе Гарри Поттера, который в Хогвартсе по вечерам молится на коленях в углу: «Господи, иже еси на небеси, избави меня от Волдеморта».
Это смешно и грустно, и, к счастью, ничего этого нет.
Есть дети, которые радуются жизни, и есть взрослые, большая часть которых радоваться жизни не умеет и поэтому страшно боится ее (жизнь) и всегда мечтает о двух вещах:
о своем детстве и
о жизни после смерти.
Взрослые готовы поверить чему угодно, только не тому, что нормальная человеческая жизнь способна принести человеку полноценную радость и полноценное удовольствие.
Илья Мечников писал в начале XX века, что ощущение счастья часто служит только признаком прогрессивного паралича [сифилитического поражения мозга].
В начале XXI века говорят: если у тебя все замечательно — значит хорошо подобраны антидепрессанты...
Удивительно прекрасная жизнь, полная до краев красок и звуков, запахов и прикосновений, удовольствия и блаженства, радости и счастья, всегда вокруг нас — и вчера, и сегодня, и, может быть, завтра, и это может быть совсем не омрачает праздник, и то, что завтра может быть, а может и не быть — на самом деле не так уж важно.
Вагин Ю.Р. Страх. Тифоаналитический подход.
#страх
#религия
Печальная и, в общем-то, жалкая картина.
Жалкая — потому что жалко, потому что обычная земная жизнь предоставляет человеку столько безвозмездной радости, столько удовольствия, столько счастья, что сознательно лишать себя всего этого во имя неизвестно чего ― просто глупо.
Представьте себе Винни-Пуха, который соблюдает пост,
Тигру, который обрезал себе хвост,
Пятачка, который ушел в монастырь,
Кролика, читающего проповедь, молящуюся Алису,
Карлсона с Питером Пэном, летящих в церковь,― разве это не грустно?
Представьте себе Гарри Поттера, который в Хогвартсе по вечерам молится на коленях в углу: «Господи, иже еси на небеси, избави меня от Волдеморта».
Это смешно и грустно, и, к счастью, ничего этого нет.
Есть дети, которые радуются жизни, и есть взрослые, большая часть которых радоваться жизни не умеет и поэтому страшно боится ее (жизнь) и всегда мечтает о двух вещах:
о своем детстве и
о жизни после смерти.
Взрослые готовы поверить чему угодно, только не тому, что нормальная человеческая жизнь способна принести человеку полноценную радость и полноценное удовольствие.
Илья Мечников писал в начале XX века, что ощущение счастья часто служит только признаком прогрессивного паралича [сифилитического поражения мозга].
В начале XXI века говорят: если у тебя все замечательно — значит хорошо подобраны антидепрессанты...
Удивительно прекрасная жизнь, полная до краев красок и звуков, запахов и прикосновений, удовольствия и блаженства, радости и счастья, всегда вокруг нас — и вчера, и сегодня, и, может быть, завтра, и это может быть совсем не омрачает праздник, и то, что завтра может быть, а может и не быть — на самом деле не так уж важно.
Вагин Ю.Р. Страх. Тифоаналитический подход.
#страх
#религия
В середине XIX века датский философ Серен Кьеркегор придал страху статус настоящей философской категории. Более полутора столетий тому назад вышли две его работы: «Страх и трепет» в 1843 г. и «Понятие страха» год спустя. Не углубляясь в анализ этих произведений, заметим лишь, что Кьеркегор, как позже и Фрейд, счел необходимым достаточно четко дифференцировать реальную, привязанную к внешним опасностям, боязнь и более общий экзистенциальный страх.
«Почти никогда не случается, — пишет Кьеркегор, — чтобы понятие страха рассматривалось в психологии, а потому мне приходится обратить внимание на то, что оно совершенно отлично от боязни и подобных понятий, которые вступают в отношение с чем-то определенным: в противоположность этому страх является действительностью свободы».
В работе «Понятие страха» Кьеркегор, задолго до Шпильрейн и Фрейда, заподозрил тесную связь между экзистенциальным страхом и человеческой сексуальностью (первородным грехом), и, что еще интереснее, он один из первых, кто обратил внимание на некую «сладостность», некую притягательность страха, и определил эту загадочную амбивалентность страха как «симпатическую антипатию и антипатическую симпатию».
В своем дневнике тогда же Кьеркегор пишет: «страх — это желание того, чего страшатся, это симпатическая антипатия; страх — это чуждая сила, которая захватывает индивида, и все же он не может освободиться от нее, — да и не хочет, ибо человек страшится, но страшится он того, что желает».
Именно так: человек страшится того, чего он желает. И в этом та самая суть любого страха, на которую никто ранее не обратил должного внимания.
Кьеркегор пишет далее: «В страхе содержится эгоистическая бесконечность возможного, которая не искушает, подобно выбору, но настойчиво страшит (ængster) своим сладким устрашением (Beængstelse)».
Даже наблюдая за детьми, которые жадно стремятся к приключениям, всему ужасному и загадочному, Кьеркегор замечает в этом проявления притягательности страха: «Такой страх столь сущностно свойственен ребенку, что тот вовсе не хочет его лишиться; даже если он и страшит ребенка, он тут же опутывает его своим сладким устрашением».
Вагин Ю.Р. Страх. Тифоаналитический подход.
#страх
#желание
«Почти никогда не случается, — пишет Кьеркегор, — чтобы понятие страха рассматривалось в психологии, а потому мне приходится обратить внимание на то, что оно совершенно отлично от боязни и подобных понятий, которые вступают в отношение с чем-то определенным: в противоположность этому страх является действительностью свободы».
В работе «Понятие страха» Кьеркегор, задолго до Шпильрейн и Фрейда, заподозрил тесную связь между экзистенциальным страхом и человеческой сексуальностью (первородным грехом), и, что еще интереснее, он один из первых, кто обратил внимание на некую «сладостность», некую притягательность страха, и определил эту загадочную амбивалентность страха как «симпатическую антипатию и антипатическую симпатию».
В своем дневнике тогда же Кьеркегор пишет: «страх — это желание того, чего страшатся, это симпатическая антипатия; страх — это чуждая сила, которая захватывает индивида, и все же он не может освободиться от нее, — да и не хочет, ибо человек страшится, но страшится он того, что желает».
Именно так: человек страшится того, чего он желает. И в этом та самая суть любого страха, на которую никто ранее не обратил должного внимания.
Кьеркегор пишет далее: «В страхе содержится эгоистическая бесконечность возможного, которая не искушает, подобно выбору, но настойчиво страшит (ængster) своим сладким устрашением (Beængstelse)».
Даже наблюдая за детьми, которые жадно стремятся к приключениям, всему ужасному и загадочному, Кьеркегор замечает в этом проявления притягательности страха: «Такой страх столь сущностно свойственен ребенку, что тот вовсе не хочет его лишиться; даже если он и страшит ребенка, он тут же опутывает его своим сладким устрашением».
Вагин Ю.Р. Страх. Тифоаналитический подход.
#страх
#желание
Подавление (репрессия)
Во времена, когда творил Фрейд, были весьма распространены викторианские сексуальные запреты, и многие проблемы, с которыми сталкивались тогда в клинической практике, являлись результатом страхов, вызванных неприемлемыми в обществе сексуальными желаниями.
Следующая фрейдовская теория страха касалась подавления (репрессий).
На этой стадии его размышлений неприемлемые сексуальные желания, импульсы и убеждения, являющиеся результатом примитивного id (Оно), вступают в конфликт с "цивилизованными" социальными нормами, усвоенными человеком в форме Эго или Супер-эго.
Эго (или Я), зажатое между требованиями двух своих "хозяев" - id и более высокого Супер-эго (или совести), подавляет идеи, связанные с инстинктивными сексуальным потребностями и низводит их до уровня подсознательного.
Энергия, сопровождающая эту идею, высвобождается и может быть использована для других целей. Такой процесс Фрейд назвал сублимацией.
Стимулом для репрессии является страх в эго, созданный конфликтом между сексуальным инстинктом и социальными нормами.
И сегодня эта теория по-прежнему остается справедливой, когда, например, желание ребенка "жениться на своей маме" приводит его соответственно к конфликту между его отцом-конкурентом во внешней действительности и его совестью во внутренней
действительности, когда он желает избавиться от своего отца, чтобы владеть матерью безраздельно.
Этот конфликт порождает страх, а мысли, связанные с этими недопустимыми сексуальными желаниями по отношению к его матери, подавляются и становятся подсознательными. Эта ситуация... является источником многих страхов.
Подавляемая идея может время от времени пытаться пробиться в сознание - так называемое "возвращение подавляемого"; и это, в свою очередь, может стать причиной страха в Эго, сигнализируя о возникновении какой-то опасности.
Эмануэль Р. Страх.
#психоанализ
#страх
#тревога
Во времена, когда творил Фрейд, были весьма распространены викторианские сексуальные запреты, и многие проблемы, с которыми сталкивались тогда в клинической практике, являлись результатом страхов, вызванных неприемлемыми в обществе сексуальными желаниями.
Следующая фрейдовская теория страха касалась подавления (репрессий).
На этой стадии его размышлений неприемлемые сексуальные желания, импульсы и убеждения, являющиеся результатом примитивного id (Оно), вступают в конфликт с "цивилизованными" социальными нормами, усвоенными человеком в форме Эго или Супер-эго.
Эго (или Я), зажатое между требованиями двух своих "хозяев" - id и более высокого Супер-эго (или совести), подавляет идеи, связанные с инстинктивными сексуальным потребностями и низводит их до уровня подсознательного.
Энергия, сопровождающая эту идею, высвобождается и может быть использована для других целей. Такой процесс Фрейд назвал сублимацией.
Стимулом для репрессии является страх в эго, созданный конфликтом между сексуальным инстинктом и социальными нормами.
И сегодня эта теория по-прежнему остается справедливой, когда, например, желание ребенка "жениться на своей маме" приводит его соответственно к конфликту между его отцом-конкурентом во внешней действительности и его совестью во внутренней
действительности, когда он желает избавиться от своего отца, чтобы владеть матерью безраздельно.
Этот конфликт порождает страх, а мысли, связанные с этими недопустимыми сексуальными желаниями по отношению к его матери, подавляются и становятся подсознательными. Эта ситуация... является источником многих страхов.
Подавляемая идея может время от времени пытаться пробиться в сознание - так называемое "возвращение подавляемого"; и это, в свою очередь, может стать причиной страха в Эго, сигнализируя о возникновении какой-то опасности.
Эмануэль Р. Страх.
#психоанализ
#страх
#тревога
Фрейд пишет здесь: «Страшные сновидения часто имеют содержание, совершенно свободное от искажения, так сказать избежавшие цензуры. Страшное сновидение часто является неприкрытым исполнением желания, естественно не приятного, а отвергаемого желания. Вместо цензуры появляется страх. Если о детском сновидении можно сказать, что оно является исполнением дозволенного желания, об обыкновенном искаженном сновидении — что оно замаскированное исполнение вытесненного желания, то для страшного сновидения подходит только формула, что оно представляет собой неприкрытое исполнение вытесненного желания.
Страх является признаком того, что вытесненное желание оказалось сильнее цензуры, что, несмотря на нее, оно все-таки пробилось к исполнению или было готово пробиться».
Фрейд считает, что мы мучительно воспринимаем бессознательное желание, реализованное во сне, только потому, что наше Я находится на стороне цензуры, и мы даем ему отпор вплоть до пробуждения. «Появляющийся при этом в сновидении страх,— пишет далее Фрейд, — есть страх перед силой этих обычно сдерживаемых желаний».
То, что страшные и неприятные сновидения не подчиняются, казалось бы, принципу удовольствия, Фрейд объясняет еще и тем, что в структуру сновидения вместе со страхом вмешивается наказующая инстанция нашей психики, которой приятно доставлять нам страдания за недозволительные с ее (инстанции) точки зрения желания.
Итак, страшное сновидение — неприкрытое исполнение ранее вытесненного желания. Вернее было бы сказать, что страх и есть то самое прикрытие, которое защищает нас от собственных желаний во сне. Уберем страх — и мы увидим наше самое глубокое, самое сокровенное желание в чистом виде. Для того чтобы понять «обыкновенное искаженное сновидение», о котором пишет Фрейд, нужны ассоциации, нужно овладеть искусством толкования, нужно время, но даже в этом случае врач никогда не может быть полностью уверен в том, что он правильно интерпретировал материал сновидения.
Для того же, чтобы понять страшное сновидение, искусства толкования не нужно: оно, как пишет сам Фрейд, «представляет собой неприкрытое исполнение вытесненного желания». Более того — знание того, что прикрывает собой страх, позволяет нам черпать информацию не только из ночных страшных сновидений, но и из многочисленных дневных страхов, каждый из которых также прикрывает собой вытесненное и неосознаваемое желание.
Вагин Ю.Р. Страх. Тифоаналитический подход.
#страх
#желание
Страх является признаком того, что вытесненное желание оказалось сильнее цензуры, что, несмотря на нее, оно все-таки пробилось к исполнению или было готово пробиться».
Фрейд считает, что мы мучительно воспринимаем бессознательное желание, реализованное во сне, только потому, что наше Я находится на стороне цензуры, и мы даем ему отпор вплоть до пробуждения. «Появляющийся при этом в сновидении страх,— пишет далее Фрейд, — есть страх перед силой этих обычно сдерживаемых желаний».
То, что страшные и неприятные сновидения не подчиняются, казалось бы, принципу удовольствия, Фрейд объясняет еще и тем, что в структуру сновидения вместе со страхом вмешивается наказующая инстанция нашей психики, которой приятно доставлять нам страдания за недозволительные с ее (инстанции) точки зрения желания.
Итак, страшное сновидение — неприкрытое исполнение ранее вытесненного желания. Вернее было бы сказать, что страх и есть то самое прикрытие, которое защищает нас от собственных желаний во сне. Уберем страх — и мы увидим наше самое глубокое, самое сокровенное желание в чистом виде. Для того чтобы понять «обыкновенное искаженное сновидение», о котором пишет Фрейд, нужны ассоциации, нужно овладеть искусством толкования, нужно время, но даже в этом случае врач никогда не может быть полностью уверен в том, что он правильно интерпретировал материал сновидения.
Для того же, чтобы понять страшное сновидение, искусства толкования не нужно: оно, как пишет сам Фрейд, «представляет собой неприкрытое исполнение вытесненного желания». Более того — знание того, что прикрывает собой страх, позволяет нам черпать информацию не только из ночных страшных сновидений, но и из многочисленных дневных страхов, каждый из которых также прикрывает собой вытесненное и неосознаваемое желание.
Вагин Ю.Р. Страх. Тифоаналитический подход.
#страх
#желание
Такую ситуацию психоаналитик Чарльз Райкрофт описывает как «вид бдительности, направленной внутрь».
Обе формы страха, сигнальный и автоматический, рассматриваются как производные от «психической беспомощности младенца, которая является спутником биологической беспомощности».
Автоматический или первичный страх обозначает спонтанный тип реакции, связанной с опасением полного уничтожения, и является результатом сильного потрясения.
Это подразумевает неспособность оценивать или понять причину стимулов потрясения, и этим автоматический страх отличается от сигнального.
Функция сигнального страха призвана «стимулировать эго к принятию защитных мер предосторожности с тем, чтобы первичный (автоматический) страх никогда не возникал».
Таким образом, мы говорим о ситуации, когда мы учимся различить предупреждающие знаки или сигналы, воспринятые в результате плохого, не радостного или травматического опыта, с тем, чтобы стараться избежать повторения подобного опыта.
Страх, таким образом, играет решающую роль в защите организма от физической или психической опасности.
Обещание «никогда этого больше не делать», данное самому себе после того, как вы были травмированы, ранены или подавлены, знакомо каждому из нас.
Эмануэль Р. Страх.
#психоанализ
#страх
#тревога
Обе формы страха, сигнальный и автоматический, рассматриваются как производные от «психической беспомощности младенца, которая является спутником биологической беспомощности».
Автоматический или первичный страх обозначает спонтанный тип реакции, связанной с опасением полного уничтожения, и является результатом сильного потрясения.
Это подразумевает неспособность оценивать или понять причину стимулов потрясения, и этим автоматический страх отличается от сигнального.
Функция сигнального страха призвана «стимулировать эго к принятию защитных мер предосторожности с тем, чтобы первичный (автоматический) страх никогда не возникал».
Таким образом, мы говорим о ситуации, когда мы учимся различить предупреждающие знаки или сигналы, воспринятые в результате плохого, не радостного или травматического опыта, с тем, чтобы стараться избежать повторения подобного опыта.
Страх, таким образом, играет решающую роль в защите организма от физической или психической опасности.
Обещание «никогда этого больше не делать», данное самому себе после того, как вы были травмированы, ранены или подавлены, знакомо каждому из нас.
Эмануэль Р. Страх.
#психоанализ
#страх
#тревога
Страх - самое древнее и сильное из человеческих чувств, а самый древний и самый сильный страх - страх неведомого...
Главные инстинкты и чувства человека сформированы его ответом на окружающую обстановку.
Вполне определенные чувства, основанные на удовольствии и боли, растут вокруг феноменов, причины и следствия которых он понимает, тогда как вокруг тех, которые он не понимает - в ранние времена вселенная кишела ими, - появлялись, естественно, всякие персонификации, чудесные интерпретации, ощущения ужаса и страха, которые только и могло придумать человеческое сообщество с немногими и простыми идеями и
ограниченным опытом.
Будучи непредсказуемым, неведомое стало для наших примитивных предков ужасным и всемогущим источником радостей и бедствий, насылаемых на человечество тайными и внеземными силами, очевидно, принадлежащими к сферам существования, о которых нам ничего неизвестно и к которым мы не принадлежим.
Феномен грез (сна) тоже способствовал формированию представления о нереальном или призрачном мире; в целом все условия дикой низшей жизни пробуждали в человеке ощущение сверхъестественного, и не следует удивляться тому, как основательно наследственная память пропитана религией и суевериями.
Это явление - как самый обыкновенный научный факт - должно, в сущности, рассматриваться в качестве постоянного, ибо тут задействованы и подсознание, и инстинкты; и, хотя беспрерывное противостояние ареалу неведомого насчитывает уже тысячи лет, большая часть внешнего космоса все еще является неиссякаемым источником таинственного, да и перешедшие к нам властные наследственные ассоциации не оставляют без внимания объекты и явления, которые когда-то были сочтены таинственными, пусть даже теперь мы можем многое объяснить.
Более того, существует объективная физиологическая фиксация давних инстинктов в нервной природе человека, которая придает им поразительную подвижность, пусть даже сознание полностью отрицает чудеса.
Так как мы помним боль и угрозу смерти лучше, нежели удовольствия, и так как наши чувства в отношении благоприятных аспектов неведомого с самого начала были взяты в плен и соответствующим образом воспитаны религиозными ритуалами, то темной и злой части космической тайны выпало на долю фигурировать в нашем фольклоре о сверхъестественном.
Эта тенденция естественным образом была поддержана и тем, что нерешительность и опасность всегда тесно связаны между собой; из-за чего неведомый мир неизбежно предстает как мир, грозящий человеку злом.
Когда же к страху прибавилось неизбежное очарование удивления и любопытства, появилось нечто, сложенное из обостренного чувства и возбужденной фантазии, чья жизнеспособность равна жизнеспособности человечества.
Дети всегда будут бояться темноты, а взрослые, чувствительные к унаследованному опыту, будут трепетать при мысли о неведомых и безмерных пространствах где-то далеко за звездами с, возможно, пульсирующей жизнью, не похожей на земную, или ужасаться при мысли о жарких мирах на нашей собственной планете, которые известны только мертвым и сумасшедшим.
Говард Лавкрафт. Сверхъестественный ужас в литературе
#страх
Главные инстинкты и чувства человека сформированы его ответом на окружающую обстановку.
Вполне определенные чувства, основанные на удовольствии и боли, растут вокруг феноменов, причины и следствия которых он понимает, тогда как вокруг тех, которые он не понимает - в ранние времена вселенная кишела ими, - появлялись, естественно, всякие персонификации, чудесные интерпретации, ощущения ужаса и страха, которые только и могло придумать человеческое сообщество с немногими и простыми идеями и
ограниченным опытом.
Будучи непредсказуемым, неведомое стало для наших примитивных предков ужасным и всемогущим источником радостей и бедствий, насылаемых на человечество тайными и внеземными силами, очевидно, принадлежащими к сферам существования, о которых нам ничего неизвестно и к которым мы не принадлежим.
Феномен грез (сна) тоже способствовал формированию представления о нереальном или призрачном мире; в целом все условия дикой низшей жизни пробуждали в человеке ощущение сверхъестественного, и не следует удивляться тому, как основательно наследственная память пропитана религией и суевериями.
Это явление - как самый обыкновенный научный факт - должно, в сущности, рассматриваться в качестве постоянного, ибо тут задействованы и подсознание, и инстинкты; и, хотя беспрерывное противостояние ареалу неведомого насчитывает уже тысячи лет, большая часть внешнего космоса все еще является неиссякаемым источником таинственного, да и перешедшие к нам властные наследственные ассоциации не оставляют без внимания объекты и явления, которые когда-то были сочтены таинственными, пусть даже теперь мы можем многое объяснить.
Более того, существует объективная физиологическая фиксация давних инстинктов в нервной природе человека, которая придает им поразительную подвижность, пусть даже сознание полностью отрицает чудеса.
Так как мы помним боль и угрозу смерти лучше, нежели удовольствия, и так как наши чувства в отношении благоприятных аспектов неведомого с самого начала были взяты в плен и соответствующим образом воспитаны религиозными ритуалами, то темной и злой части космической тайны выпало на долю фигурировать в нашем фольклоре о сверхъестественном.
Эта тенденция естественным образом была поддержана и тем, что нерешительность и опасность всегда тесно связаны между собой; из-за чего неведомый мир неизбежно предстает как мир, грозящий человеку злом.
Когда же к страху прибавилось неизбежное очарование удивления и любопытства, появилось нечто, сложенное из обостренного чувства и возбужденной фантазии, чья жизнеспособность равна жизнеспособности человечества.
Дети всегда будут бояться темноты, а взрослые, чувствительные к унаследованному опыту, будут трепетать при мысли о неведомых и безмерных пространствах где-то далеко за звездами с, возможно, пульсирующей жизнью, не похожей на земную, или ужасаться при мысли о жарких мирах на нашей собственной планете, которые известны только мертвым и сумасшедшим.
Говард Лавкрафт. Сверхъестественный ужас в литературе
#страх
Полная беспомощность младенца на протяжении относительно длительного периода времени означает, что опасности внешнего мира имеют большее значение для него, поэтому ценность объекта, который один в силах защитить его от опасностей после внутриутробной жизни, становится чрезвычайно большой.
Затем при помощи этого биологического фактора ребенком определяются первые опасные ситуации и появляется потребность быть любимым, которую индивид испытывает в течение всей оставшейся жизни».
Это явление является основой для понимания страха разлуки...
На нем также основывается теория привязанности, разработанная психоаналитиком и детским психиатром Джоном Боулби, в которой особо подчеркивается первичная биологическая функция близких эмоциональных связей между индивидами.
Поведенческая система привязанности это нейробиологическая организация, существующая внутри человека, которая отслеживает и оценивает ситуации и события в целях поддержания внутреннего «чувства безопасности» при помощи поиска близости или контакта с определенным дающим заботу объектом, которого Боулби определяет как объект привязанности.
Использованный Боулби термин «страх» ограничивается ситуациями отсутствия того, кого любят и без кого страдают.
Детский психотерапевт Джульетта Хопкинс пишет: «Страх испытывается субъектом в течение всей жизни в тех ситуациях, когда нам угрожают какие-либо враждебные явления окружающей среды, или когда мы теряем объекты привязанности, или нас их лишают».
Фрейд определял потерю объекта любви как один из наиболее существенных страхов.
Его акцент на центральной роли боязни кастрации или потери целостности тела - особенно пениса у маленьких мальчиков может также быть понят как вариант страха разлуки или потери.
Потеря пениса не только означает потерю источника удовольствия, но также имеет нарциссическую значимость для ребенка. Пенис становится средством (в фантазии, а затем и в последующей сексуальной жизни) восстановления в символической форме утраченного первичного союза с материнским началом.
Эмоциональная регуляция посредством отношений с родителями или объектом привязанности чрезвычайно важна для развития человека.
Фактически доказано, что в условиях постоянных травм в младенчестве, когда эмоциональная регуляция не в состоянии уменьшить инстинктивную напряженность, ребенок остается сверхвозбудимым и сверхбдительным к опасностям, что становится причиной неспособности создать основополагающие неврологические структуры, необходимые для развития индивида.
Эмануэль Р. Страх.
#психоанализ
#страх
#тревога
Затем при помощи этого биологического фактора ребенком определяются первые опасные ситуации и появляется потребность быть любимым, которую индивид испытывает в течение всей оставшейся жизни».
Это явление является основой для понимания страха разлуки...
На нем также основывается теория привязанности, разработанная психоаналитиком и детским психиатром Джоном Боулби, в которой особо подчеркивается первичная биологическая функция близких эмоциональных связей между индивидами.
Поведенческая система привязанности это нейробиологическая организация, существующая внутри человека, которая отслеживает и оценивает ситуации и события в целях поддержания внутреннего «чувства безопасности» при помощи поиска близости или контакта с определенным дающим заботу объектом, которого Боулби определяет как объект привязанности.
Использованный Боулби термин «страх» ограничивается ситуациями отсутствия того, кого любят и без кого страдают.
Детский психотерапевт Джульетта Хопкинс пишет: «Страх испытывается субъектом в течение всей жизни в тех ситуациях, когда нам угрожают какие-либо враждебные явления окружающей среды, или когда мы теряем объекты привязанности, или нас их лишают».
Фрейд определял потерю объекта любви как один из наиболее существенных страхов.
Его акцент на центральной роли боязни кастрации или потери целостности тела - особенно пениса у маленьких мальчиков может также быть понят как вариант страха разлуки или потери.
Потеря пениса не только означает потерю источника удовольствия, но также имеет нарциссическую значимость для ребенка. Пенис становится средством (в фантазии, а затем и в последующей сексуальной жизни) восстановления в символической форме утраченного первичного союза с материнским началом.
Эмоциональная регуляция посредством отношений с родителями или объектом привязанности чрезвычайно важна для развития человека.
Фактически доказано, что в условиях постоянных травм в младенчестве, когда эмоциональная регуляция не в состоянии уменьшить инстинктивную напряженность, ребенок остается сверхвозбудимым и сверхбдительным к опасностям, что становится причиной неспособности создать основополагающие неврологические структуры, необходимые для развития индивида.
Эмануэль Р. Страх.
#психоанализ
#страх
#тревога
Мы сталкиваемся с «торговцами страхом» ежедневно, на каждом шагу. Невозможно составить полный список всех организаций и частных лиц, которые получают ту или иную выгоду от роста обеспокоенности в обществе. Их слишком много.
Микробы и вирусы — плодотворное поле для деятельности. Противные, опасные и невидимые, они могут быть где угодно. Новостные ленты пестрят сообщениями о все новых пугающих вирусах, таких как вирус лихорадки Эбола, вирус лихорадки Западного Нила, вирус атипичной пневмонии (SARS), вирус птичьего гриппа.
Конечно, они никак не связаны с теми микробами, которые скрываются в кухонной раковине или под ободком унитаза, но зато в совокупности это все создает впечатление, что с каждой минутой в мире становится все больше микробов, — и многие корпорации охотно поддерживают это убеждение.
Слоган Purell, бренда антисептических гелей для протирки рук от компании Pfizer, — Imagine a Touchable World («Представьте себе мир, который можно потрогать»).
Легко понять скрытый смысл этого послания: мир в его текущем состоянии «трогать руками» не рекомендуется.
В еще более доступной форме эта идея представлена на сайте Purell, где можно найти список «99 мест, где прячутся микробы, или 99 причин использовать антисептик для рук Purell Instant Hand Sanitizer».
Номер 6: сиденья и поручни в метро.
Номер 18: кнопки калькулятора.
Номер 58: терморегуляторы.
Номер 67: ручки тележек для покупок.
Номер 83: библиотечные книги.
Несмотря на то что есть убедительные доказательства полезности применения антисептиков для рук, например в учебных классах и детских садах, компания Pfizer практически любой предмет, которого касается рука человека, представляет потенциальной угрозой, контакт с которой требует немедленного применения средства Purell.
Добро пожаловать в мир Говарда Хьюза [Говард Хьюз (1905–1976) — американский предприниматель, инженер, пионер авиации, режиссер, продюсер]. В конце 1960-х годов Хьюз считался обладателем первого или второго (после Пола Гетти) состояния в США, оценивавшегося, по разным источникам, в 1,4–2 миллиарда долларов. В конце жизни стал полным затворником и общался с окружающим миром только при помощи телефона и записок, в том числе из-за развившейся мизофобии — навязчивого страха загрязнения или заражения и стремления избежать соприкосновения с окружающими предметами].
У производителей антисептиков есть надежда охватить «детский» сегмент рынка.
Например, была издана книжка для дошкольников Germs Are Not for Sharing («Нельзя делиться микробами»), в которой детей спрашивают: «Отгадайте загадку: такое маленькое, что его не видно, но такое сильное, что из-за него можно заболеть?
Микробы! Они в воздухе, в еде, в воде, в нас самих, на всем, к чему мы прикасаемся. Ими нельзя делиться».
Детям говорят, что нужно часто мыть руки. И очень важно никого не трогать, когда вместе с кем-то играешь.
Никаких больше «возьмёмся за руки» или «дай пять». Веселитесь, но помните о безопасности!
Dan Gardner. Risk. The Science and Politics of Fear
#страх
Микробы и вирусы — плодотворное поле для деятельности. Противные, опасные и невидимые, они могут быть где угодно. Новостные ленты пестрят сообщениями о все новых пугающих вирусах, таких как вирус лихорадки Эбола, вирус лихорадки Западного Нила, вирус атипичной пневмонии (SARS), вирус птичьего гриппа.
Конечно, они никак не связаны с теми микробами, которые скрываются в кухонной раковине или под ободком унитаза, но зато в совокупности это все создает впечатление, что с каждой минутой в мире становится все больше микробов, — и многие корпорации охотно поддерживают это убеждение.
Слоган Purell, бренда антисептических гелей для протирки рук от компании Pfizer, — Imagine a Touchable World («Представьте себе мир, который можно потрогать»).
Легко понять скрытый смысл этого послания: мир в его текущем состоянии «трогать руками» не рекомендуется.
В еще более доступной форме эта идея представлена на сайте Purell, где можно найти список «99 мест, где прячутся микробы, или 99 причин использовать антисептик для рук Purell Instant Hand Sanitizer».
Номер 6: сиденья и поручни в метро.
Номер 18: кнопки калькулятора.
Номер 58: терморегуляторы.
Номер 67: ручки тележек для покупок.
Номер 83: библиотечные книги.
Несмотря на то что есть убедительные доказательства полезности применения антисептиков для рук, например в учебных классах и детских садах, компания Pfizer практически любой предмет, которого касается рука человека, представляет потенциальной угрозой, контакт с которой требует немедленного применения средства Purell.
Добро пожаловать в мир Говарда Хьюза [Говард Хьюз (1905–1976) — американский предприниматель, инженер, пионер авиации, режиссер, продюсер]. В конце 1960-х годов Хьюз считался обладателем первого или второго (после Пола Гетти) состояния в США, оценивавшегося, по разным источникам, в 1,4–2 миллиарда долларов. В конце жизни стал полным затворником и общался с окружающим миром только при помощи телефона и записок, в том числе из-за развившейся мизофобии — навязчивого страха загрязнения или заражения и стремления избежать соприкосновения с окружающими предметами].
У производителей антисептиков есть надежда охватить «детский» сегмент рынка.
Например, была издана книжка для дошкольников Germs Are Not for Sharing («Нельзя делиться микробами»), в которой детей спрашивают: «Отгадайте загадку: такое маленькое, что его не видно, но такое сильное, что из-за него можно заболеть?
Микробы! Они в воздухе, в еде, в воде, в нас самих, на всем, к чему мы прикасаемся. Ими нельзя делиться».
Детям говорят, что нужно часто мыть руки. И очень важно никого не трогать, когда вместе с кем-то играешь.
Никаких больше «возьмёмся за руки» или «дай пять». Веселитесь, но помните о безопасности!
Dan Gardner. Risk. The Science and Politics of Fear
#страх