Путеводитель по красивой жизни от Ремарка! Вино и платья от кутюр )

День за днем читая о Ремарке, невозможно не понять, как он любил красивую жизнь. В хорошем смысле этого слова (впрочем – в любом смысле). Писатель был настоящим эстетом во всем – он действительно старался превратить в произведение искусства всю свою жизнь. И меня, честно говоря, это искренне восхищает. Именно в разрезе его биографии. Ведь в целом, согласитесь, не так уж много было причин и предпосылок для этого. Две мировые войны, лишение гражданства, смерть близких, ранение, подорванное здоровье, депрессии, иммиграция.

Но Эрих окружал себя красивыми вещами вопреки всему. И любил все самое лучшее – ярких сильных женщин, картины импрессионистов и постимпрессионистов, дорогое вино, изысканную кухню, дизайнерскую одежду. Да, эта красота зачастую стоила ему слишком дорого (женщины и вино так уж точно – и я не про деньги), но он остался верен своим принципам и привычкам до конца (даже когда они его откровенно убивали). У нас еще будет пост и про кальвадос, и про коллекцию искусства. А сегодня - путеводитель по красивой жизни, который может прочитать каждый.

Если в жизни Ремарк прекрасно разбирался в предметах роскоши, то в произведениях ему не часто удавалось это продемонстрировать. Обстоятельства жизни большинства его героев таковы, что они могут о таком лишь мечтать (или вспоминать). Но в одном романе Эрих Мария дает себе волю – здесь показана мирная жизнь, и, хотя без драмы не обошлось, конечно, героям была дана возможность не отказывать себе ни в чем.

Разумеется, это роман «Жизнь взаймы» - настоящий путеводитель от Ремарка по роскошной жизни. Дешевый кальвадос и гуляш кастрюльками? Нет уж – тут деликатесы и лучшие (и невероятно дорогие) вина. Под морских ежей – шато лафит (Chateau «Lafite-Rothschild», всего-то каких - то несколько сотен тысяч рублей за бутылку – ок, во времена Ремарка немного дешевле… немного )))), под икру и лионскую колбасу - шампанское «Дом Периньон», под миндальный эклер – монраше (шардоне из Бургундии – здесь можно выбрать: есть варианты за несколько десятков тысяч, есть – сотен…), под устрицы – молодое пуйи (французское вино из регионов Pouilly-Fume или Pouilly-Fuisse - спасибо, конечно, что молодое )))

Но самое запоминающееся, это, конечно, платья Лилиан от модного дизайнера, которые становятся настоящим символом, воплощают саму идею романа.

Помните, где Лилиан покупала платья в «Жизни взаймы»? )) Этот дом до сих пор в зените славы. Правда, в нынешние времена они больше любят удивлять ))), а вот во времена Ремарка платье от этого дизайнера - эталон и символ самих понятий «вкус, мода, стиль».

И это – Баленсиага.

Салон Кристобаля Баленсиага на авеню Георга V в Париже был расположен рядом с теми местами, где Ремарк жил сам и где после "селил" героев своих книг. Многолетние отношения с Наталией Палей, известной в 20-30х годах моделью , актрисой, агентом и промоутером американской индустрии эксклюзивного дизайна, приблизили Ремарка к узкому кругу мира высокой моды. Брак с Полетт Годдар (об этой красавице, конечно, разговор еще будет) привнес в это соприкосновение многие новые детали и имена. Полетт была лично знакома с Баленсиагой и, естественно, была клиентом его ателье. Еще одной клиенткой Кристобаля являлась Марлен Дитрих.

Выбор Ремарка не случаен, он действительно хорошо разбирался в высокой моде (не удивительно - с такими – то женщинами ))) и если называет конкретного дизайнера – значит, именно эти платья должны были быть на Лилиан. Не Диор, не Шанель, а яркий, местами экстравагантный Баленсиага – француз и испанец в одном флаконе ) Кстати, свою героиню Ремарк не только одел в платья от дизайнера – он ее познакомил с самим мэтром ) После этого у нас нет выбора – надо искать фото коллекции Баленсиага 40-50 -хх годов. Смотреть и представлять!


#ремарк #месяцРемарка

https://www.livemaster.ru/topic/738081-ocharovatelnye-50-e-cristobal-balenciaga

Просто представляйте Лилиан в этих платьях ))

#ремарк #месяцРемарка

"Лилиан отправилась к Баленсиага. У нее было немного платьев, к тому же они были сшиты в годы войны и уже вышли из моды. Некоторые платья достались ей от матери, а потом их перешила недорогая портниха; некоторые были сделаны из тех дешевых тканей, которые продавались во время войны. Из всех ее туалетов только два костюмчика, синий и светло-серый, были еще достаточно модными. Правда, и их она носила уже несколько лет, но фасоны не успели устареть.

Началась демонстрация моделей. Сидя в зале, Лилиан наблюдала за другими женщинами. Многие из них были стары и слишком сильно накрашены; некоторые тараторили без умолку, как злые попугаи; были, правда, и красивые женщины, уверенные в своей красоте. Среди публики попадались американки, такие чванливые, что это нагоняло скуку; в толпе виднелись и мужчины.

Лилиан выбрала четыре костюма. Когда она примеряла их, продавщица была к ней особенно внимательна.

- Вы удачно выбрали, - сказала она. - Кажется, будто эти вещи шились специально для вас. Это бывает редко. Большинство женщин покупают наряды, которые им нравятся; вы же покупаете то, что вам идет. В этом широком труакаре вы выглядите чудесно.

Лилиан посмотрела на себя в зеркало. Лицо ее казалось в Париже более загорелым, чем в горах; плечи тоже загорели. Новые платья подчеркивали линии ее фигуры и своеобразие лица. Она стала вдруг очень красивой, более того, ее прозрачные глаза, которые никого не узнавали и смотрели как бы сквозь окружающие предметы, придавали ей особое грустное очарование и какую-то отрешенность от всего, трогающую сердце. Она слышала разговоры женщин в соседних кабинках, видела, как, выходя, они рассматривали ее, эти неутомимые воительницы за права своего пола, но Лилиан знала, что у нее с ними мало общего. Платья не были для нее оружием в борьбе за мужчину. Ее целью была жизнь и она сама.

На четвертый день на примерку пришла старшая продавщица. Через неделю явился сам Баленсиага. Они поняли, что эта покупательница сможет носить их модели с особым шиком. Лилиан мало говорила, зато терпеливо стояла перед зеркалом; едва уловимый испанский колорит вещей, которые она выбрала, придавал ее юному облику что-то трагичное, что, впрочем, было не слишком нарочитым. Когда она надевала черные или ярко-красные, как мексиканские шали, платья, или же короткие, как у матадоров, курточки, или необъятно широкие пальто, в которых тело казалось невесомым, так что все внимание концентрировалось только на лице, в ней особенно отчетливо проступала та меланхолия, которая была ей свойственна.

- Вы прекрасно выбрали, - сказала старшая продавщица. - Эти вещи никогда не выйдут из моды; вы сможете носить их много лет.
Много лет, - подумала Лилиан и сказала, улыбаясь:
- Мне они нужны только на этот год...
Продавщица показала ей что-то серебристое, похожее на рыбью чешую.
- Совершенно новый фасон. Хотите примерить?
Лилиан покачала головой.
- Хватит. У меня больше нет денег.
- Примерьте все-таки. Мне кажется, вы возьмете платье. И цена вам подойдет.
Лилиан примерила это сверкающее нечто, эту серебряную чешую. Она выглядела в ней так, словно только что вышла из морских волн. Платье оказалось до смешного дешевым.
- Наша фирма хочет, чтобы его носили именно вы, - сказала старшая продавщица."

#цитата #ремарк #месяцРемарка

«В баре, топоча тяжеленными ботинками, лыжники танцевали с лыжницами. Официант предупредительно отвел их в угол, протер столик.
– Водки? – спросил он у Клерфэ.
– Нет. Чего-нибудь горячего. Глинтвейна или грога. – Клерфэ глянул на Лилиан. – Вы что из этого предпочитаете?
– Мне – водки. Разве сегодня, у нас, вы не водку пили?
– Да, но до еды. Давайте сойдемся на компромиссе, который французы величают «добрым боженькой в замшевых штанишках». Бордо.
Заметив, что она смотрит на него с недоверием, он понял: она считает, что он обходится с ней как с болящей, беречь ее вздумал.
– Я вас не дурачу, – успокоил он. – Будь я здесь один, я бы тоже заказал вино. Водки можно будет выпить завтра перед обедом сколько хотите. Сегодня же контрабандой прихватите с собой в санаторий бутылку.
– Хорошо. Тогда давайте пить то, что вы вчера пили во Франции – во Вьене, в «Отель де Пирамид».
Клерфэ про себя изумился: она запомнила оба названия. С ней, пожалуй, надо держать ухо востро: этак она не только названия на заметку будет брать.
– Это было бордо, – сказал он. – Лафит Ротшильд.
Соврал, конечно. Во Вьене он пил легонькое местное винцо, такое нигде больше не закажешь, его не вывозят, но сейчас не стоило всего этого объяснять.
– Принесите нам Шато Лафит тридцать седьмого года, если у вас есть, – попросил он официанта. – Только не согревайте его горячей салфеткой. Несите как есть, прямо из подвала.
– Оно у нас хранится наверху, сударь, при комнатной температуре.
– Какое счастье!»

#цитата #ремарк #месяцРемарка

«- Что ты будешь есть? — спросил Гастон. — Разумеется, я тебя приглашаю. Сам я не голоден. Что тебе заказать? Наверное, тебе еще нужна легкая диетическая еда? Закажем омлет, фруктовый салаг, бутылочку виши...
- Для начала, — ответила Лилиан, — закажи мне морских ежей. Причем штук двенадцать.
Гастон невольно посмотрел на цену.
- Морские ежи вредны для здоровья.
- Только для скряг. У них от ежей начинается удушье, дядя Гастон. Потом филе.
- По-моему, это слишком острая еда. Может быть, лучше отварную курицу или овсяную кашу? Вы ведь ели ее в санатории?
- Да, дядя Гастон. Я съела столько овсяной каши и отварных кур, что мне хватит на всю жизнь, и при этом еще любовалась красивыми видами. Довольно. Закажи к мясу бутылку шато лафита. Хотя, может быть, ты его не пьешь?
- Не могу себе позволить. Я ведь теперь очень беден, дорогая Лилиан.
- Знаю. Именно поэтому обедать с тобой — целая драма.
- Что? Почему?
- В каждом глотке вина — капля твоей крови из самого сердца.
- Фу, дьявол! — заговорил вдруг Гастон вполне нормальным голосом. — Что за образ! Да еще когда пьешь такое вино! Давай лучше поговорим о чем-нибудь другом. Можно я попробую морских ежей?
Лилиан передала ему свою тарелку. Гастон поспешно съел штуки три. Он все еще старался сэкономить на еде, но вино пил вполне исправно. Раз уж он заплатил за него, ему хотелось получить удовольствие».


«Жизнь взаймы». Э. М. Ремарк

#цитата #ремарк #месяцРемарка

«Из окна ей был виден острый, как игла, шпиль часовни Сен-Шапель, который подымался в небо над серыми стенами Консьержери. Лилиан пошла туда в первый же солнечный день. Время приближалось к полудню, и часовня с ее высокими окнами из разноцветного стекла, насквозь пронизанная солнцем, была прозрачной, словно сотканной из лучей. Казалось, она вся состоит из одних окон и вся залита светом — небесно-голубым, алым, как кровь, желтым и зеленым. Краски были такие яркие, что обволакивали Лилиан так, словно она погрузилась в разноцветную воду.

Кроме Лилиан, в часовне было еще несколько американских солдат, которые вскоре ушли. Она сидела на скамье, окутанная светом, — то была тончайшая и самая царственная ткань на земле, ей хотелось снять с себя одежду, чтобы посмотреть, как прозрачная парча струится по ее телу. То был водопад света, то было опьянение, неподвластное земным законам, падение и в то же время взлет. Ей казалось, что она дышит светом. Она чувствовала, как эти синие, красные и желтые цвета растворяются в ее крови и в ее легких, как будто ее телесная оболочка и сознание — то, что отделяло ее от окружающего мира, — исчезли и всю ее, подобно рентгеновским лучам, пронизывает свет, с той лишь разницей, что рентген обнажает кости, а свет раскрывает ту таинственную силу, которая заставляет биться сердце и пульсировать кровь. То было великое утешение, она никогда не забудет этот день, — пусть ее жизнь, все, что ей еще предстоит прожить, станет таким же, как этот зал, похожий на улей, полный легчайшего меда — лучей, пусть ее жизнь будет подобна свету без тени, счастью без сожаления, горению без пепла».


#цитата #ремарк #месяцРемарка

Э. М. Ремарк. «Ночь в Лиссабоне». 1962 г.

#ремарк #месяцРемарка

"Ночь в Лиссабоне"

В 1962 году выходит роман «Ночь в Лиссабоне». В книге Ремарк в очередной раз обращается к своим постоянным темам – эмиграция, критика войны и нацизма. И, конечно же, здесь будет любовь!

Композиционную рамку сюжета составляет история рассказчика, от лица которого ведется повествование - он вместе с женой Рут оказывается в Лиссабоне, где надеется достать американские визы и два билета на последний отправляющийся в Америку корабль, чтобы спастись от надвигающейся войны: «Хотя я уже неделю был в Лиссабоне, я все еще не мог привыкнуть к беспечным огням этого города. В странах, откуда я приехал, города по ночам лежали черные, будто угольные шахты, и свет фонаря в темноте был опаснее, чем чума в средние века. Я приехал из Европы двадцатого столетия». Уже находясь на грани отчаяния, он встречает такого же немецкого беженца, который совершенно бесплатно предлагает герою два билета, но ставит необычное условие – ему нужен собеседник на всю ночь. Далее повествование ведется от лица Шварца, который поведает историю своей жизни и любви в Европе, объятой заразой нацизма: «Смертельные воспоминания, неизлечимый рак души любого эмигранта».

«Ночь в Лиссабоне» - это рассказ о бегстве, «эмигрантском колере» (синдром беглеца), о том, как это - быть вечно убегающим, скрывающим свое имя, быть чужим везде – преступником на своей родине и чужим в охваченной войной Европе, быть эмигрантом-немцем – это не лучший расклад – ты враг везде.

Судьба героев тесно переплетается с историей целого континента, находящегося в руках нацистов и фашистов. На фоне смертельно больной Европы разворачивается личная трагедия тех, кто попал в эти беспощадные жернова. Они пытаются остаться собой, любить, жить, радоваться, бороться с ненавистью: «Ненависть - это кислота, которая разъедает душу; все равно - ненавидишь ли сам или испытываешь ненависть другого». Несмотря ни на что они тоскуют по своей родине, их тянет туда, но они вынуждены спасаться бегством и надеяться на чудо.

Но даже если чудо произойдет и ты спасешься – возможна ли жизнь после этого? И можно ли отмыть Европу от позора фашизма и нацизма? «А время — оно не лечит. Оно не заштопывает раны, оно просто закрывает их сверху марлевой повязкой новых впечатлений, новых ощущений, жизненного опыта. И иногда, зацепившись за что-то, эта повязка слетает, и свежий воздух попадает в рану, даря ей новую боль… и новую жизнь…»

P.S. И фраза из романа, запомнившаяся мне на всю жизнь: «Она еще не сдалась, но уже не боролась».

#ремарк #месяцРемарка

22 июня в нашей стране День всенародной памяти жертв Великой Отечественной войны.

И именно сегодня день рождения Эриха Марии Ремарка – денди, романтика, пацифиста, автора антивоенных произведений, которые знают во всем мире.

Его творчество было направлено на обличение боли и последствий войны, а также нацистского режима. К несчастью, именно на его жизнь выпали такие потрясения, как две мировые войны, обе из которых развязала его родная страна.

Ремарк относится к писателям «потерянного поколения». Этот термин ввел Хемингуэй в своем романе «Праздник, который всегда с тобой», приводя слова Гертруды Стайн: «Вот кто вы такие! И все вы такие! — сказала мисс Стайн. — Вся молодёжь, побывавшая на войне. Вы — потерянное поколение.»

К этому направлению относят творчество «рассерженных молодых людей», прошедших ужасы Первой мировой войны и написавших свои первые книги, которые вызвали шок у западной публики. Они рассказывали про тех, чья жизнь была искалечена войной, про молодых ребят, практически детей, со школьной скамьи попавших на фронт, про выживших, которые не могли адаптироваться к мирной жизни и часто спивались, сходили с ума, кончали жизнь самоубийством. К таким писателям, наряду с Ремарком, относились Ричард Олдингтон, Джон Дос Пассос, Эрнест Хемингуэй, Фрэнсис Скотт Фицджеральд, Томас Вулф, Анри Барбюс и другие.

"Война сделала нас никчёмными людьми. Мы больше не молодёжь. Мы уже не собираемся брать жизнь с бою. Мы беглецы. Мы бежим от самих себя. От своей жизни", – говорит главный герой «На Западном фронте без перемен». Вернувшись с фронта, эти молодые люди поняли, что война не только унесла миллионы жизней, это было время, когда разрушались идеи, принципы, нравственные ориентиры. «Мы хотели было воевать против всего, всего, что определило наше прошлое, - против лжи и себялюбия, корысти и бессердечия; мы ожесточились и не доверяли никому, кроме ближайшего товарища, не верили ни во что, кроме таких никогда нас не обманывавших сил, как небо, табак, деревья, хлеб и земля; но что же из этого получилось? Все рушилось, фальсифицировалось и забывалось. А тому, кто не умел забывать, оставались только бессилие, отчаяние, безразличие и водка. Прошло время великих человеческих и мужественных мечтаний. Торжествовались дельцы. Продажность. Нищета» («Три товарища»).

Ремарк до последних дней своей жизни оставался пацифистом. А вы читали его антивоенные романы?

#ремарк #месяцРемарка

Сегодня особенный пост! Говорить о Ремарке буду не я… а он сам.

На видео интервью с писателем!
1962 год.

#ремарк #месяцРемарка



https://youtu.be/o_SdxFYGqD0?si=5U6q-6328XD7Qm74