***

Какие там "смыслы" - где зимняя слякоть подсохла, 
Топорщится плитка оббитая, а на газонах
Ютится неприбранность, будто бы после бейсбола
Ветров одичалых, пронизывающе ознобных. 

Давно здесь цыганка прошла и сказала мне правду,
И сунул ей денег последних тогда окрылённым,
Но где тот бульвар, похороненный, будто Урарту? 
Да вот же он, вот же, к иным не причислен районам,

Но что-то не так, и, растресканным, будто обломок,
Заклиниваешь в механизме на вид безупречном,
Губами холодными в марте касаясь таких же холодных,
Маршрут продолжаешь апрельским Замоскворечьем.

Сергей Арутюнов:
Видя постоянные регулярные, неотступные, преследующие замордованного ещё реформами русского человека «прорывы» «культурного фронта», нельзя не думать о планомерно осуществляемой и строго целенаправленной политике растления основной части населения Российской Федерации.

Столь планомерное растление возможно у нас по трём причинам:

- по глупости, головотяпству и нерадению и федеральных, и региональных чиновников, не только разрешающих к производству и показу поистине кошмарные действа в кино, театре, живописи, скульптуре и литературе, но ещё и щедро (полностью или частично) финансирующих производство и показ за счёт бюджетных средств в силу недопонимания сущности явно антихудожественного и тем самым растлевающего явления,

- из рабски колониального преклонения перед всем, что «выглядит загадочно» (модернистски) в рассуждении будущих похвал за «смелость и инициативу», несмотря даже на то, что «смелость» автора кошмарного действа порой ограничивается показом обнажённой натуры или сквернословием,

- цинически холодного понимания «конечных целей», то есть прямого, колониально-вассального исполнения внешнего заказа западных институтов влияния в отношении насильственно растлеваемого населения.

Так или иначе, под современной российской культурой нельзя не понимать самого драматического, если не трагического противоборства двух видов заказа – внешнего и внутреннего, порождённого внутренним же пониманием культуры в России, который сплошь и рядом не выдерживает никакой конкуренции с внешним заказом, поскольку, в дополнение к внешнему давлению, идеологическому и финансовому, и приоритеты чиновничества расставлены прямо противоположным интересам страны образом.

Внутренний заказ на подлинное насильственным же образом скрыт от людского взора – с ним борются, его ненавидят, его замалчивают подобно тому, как на новогодних «огоньках» до сих пор не появилось ни одного исполнителя действительно русских по духу песен – засилье дешёвых поделок, заботливо подлаженных под «мировые» (антинациональные) «тренды» вопиюще.

Две крайности.. Бедная русская классика, успевшая сто раз покрыться не стираемой уже пылью десятилетий, зажата сегодня меж двух могучих титанов – Модерна и Лубка. Рядом с ней – такая же безвинно гибнущая жертва – расширяющая по мере сил рамки национального канона современность, но если у классики есть за душой авторитетные визы пробежавших десятилетий, то у современности с её зычным криком – ничего, кроме редких сочувствующих рецензий.

Засим, что экспертные институты у нас находятся или при смерти, или на стадии неуверенного балансирования между выгодой и правдой, никакая оценка, кроме вкусовой, не способна придать чиновнику желания способствовать или одному, или другому виду искусства, кроме продавливаемого. Так действует отрицательный отбор: достойное вылёживается невостребованным ровно столько, сколько требуется для его постепенного истирания с карты национального искусства. Так над нами стараниями управляющих искусством лиц или их бездействием властвуют суррогаты.

Подробнее:
https://ruskline.ru/news_rl/2024/04/13/kakoi_chinovnik_dolzhen_upravlyat_russkoi_kulturoi

Подписаться на канал

👆Помните эту красивую фразу Верховного из интервью Киселёву?

А теперь читаем пост Романа Голованова (👇 ), читаем новости на Культурном фронте, на Сорок Сороков, В. И. Лысакова и многих других.

Складывается ощущение, что против Президента идёт открытая война в тылу, до того нагло действуют сатанисты:

"Шоу сатанизма в Москве

Стал невольным свидетелем подготовки "Злофеста" (на госстудии Горького❗️).)Это сборище тех, кто занимается фильмами ужасов и мистикой. Сначала думал, ну, балуются ребята. Потом посмотрел программу. И волосы встали дыбом.

В рубрике галерея прямое глумление над Богородицей и Христом. Икону Матушки перерисовали в чудовищном инфернальном стиле. Такое я уже видел у украинских художников, которые рисовали Богородицу в демоническом образе. Кровавую. С клыками. Тут перешли все границы.

И не надо потом говорить: "Это не то, что вы подумали!" Всё читается чётко. И Богородица. И нимб в стиле адского пламени. Ещё раз. Это не хутор, а Россия. Россия в Великий пост и Священную войну.

Дальше. Список лекций:

«Русская нечисть: от А до Я»
Звериная ярость: женщины-оборотни в кино
"Так ли чужд нам Хеллоуин?" - страшная сторона Святок и истоки страшного святочного рассказа

Посмотрел, как это было в прошлом году. Фотографии предоставляют сами авторы. Изображения сатаны и демонов. Таких мы тоже видели. На украинских позициях. Где жрецы запрещенного в России "Азова" проводили ритуальные сожжения русских солдатиков. Там тоже была голова Бафомета.

В это же время пройдёт в Москве «Бал Воланда». Всю начинку видите на фото.

Один вопрос: зачем? Вам мало ужаса? Мало страха? Мало крови?

С одной стороны у нас идёт война с сатанизмом, о чём говорит президент. С другой мы восхваляем эти инфернальные символы на сцене. Это духовная диверсия против России.

Голой вечеринки было мало?

И всё это, напомню, в Великий пост."
Р.Голованов


Я очень надеюсь, что здоровые силы в Администрации Президента доведут эту информацию до Верховного❗️

Шутки кончились. Надо срочно объявлять СКО!

#Христос
#Путин
#война
#АП

В обществе идёт вялотекущая дискуссия об Ильине.

Фашист, не фашист?
Поддерживал Гитлера, и если да - то в чём и до каких пор?

...Скажем так, Гитлера поддерживали многие.

Товарищ Сталин, например. Сырьём, военными действиями, публичными посланиями.
Пока Гитлер не напал на Россию.

И ведь товарищ Сталин не жил в Германии. А Ильин жил. Какую-то лояльность вынужден был соблюдать.

Но дело даже не в этом. А в том, что дискусанты пытаются отказать Ильину в культурно-исторической значимости.

Мол, и философ так себе.
Какие-то дети генералов СВР, какие-то "специалисты по США и Канаде", какие-то выпускники аграрных техникумов рассуждают о философии и жизни философов в нацистской Германии.

Поспешу расстроить. При нацистах жил, преподавал и даже одобрял (не осуждал) великий Мартин Хайдеггер в Германии. Писал (и поддерживал) Кнут Гамсун в Норвегии.

Все, у кого не было еврейских жён (как у Ремарка) остались на родине.

На своей несчастной нацистской родине. И получили свою порцию бомбёжек, голода и разрухи.

И страха. И вины.

И никто им в величии (философском, писательском) не отказывает.

Ну, а что касается самодеятельных интеллектуалов с узкими лобиками.

Ну полайте на Ильина. На Шмелёва. На кого там ещё?

У вас даже тембр лая - ленинский, с подвизгом.
Высшее образование экстерном.

Главное, чтоб не закончилось по-ленински: прогрессирующим сифилисом головного мозга.

Так что поаккуратнее там, в перерывах между "интеллектуальными занятиями".

***

Себя и мир отчасти выдумав
С полетов до разведки недр,
Стенать по властью ветхих идолов,
Ещё не обагривших Днепр,

Порядок... но явился б кто-нибудь
Из тех, что кажутся светлей,
Кто стал бы пакость узаконивать
Коллапсом памяти своей? 

Пока вы тут ещё готовитесь
Вцепиться в жизни шаурму,
Уже почти я понял, кто я здесь,
И если задолжал, кому. 

Одна лишь мысль гнетёт, столь давняя,
Что если б не земли бурда,
Я б устранился от страдания
Прыжком с горящего борта,

Не зная ничего из этого,
Зарылся б в ил, как батискаф,
Эстету прописав эстетово,
А прочих наспех обтесав,

Чтоб выпучился, словно камбала,
Когда-то основной посыл:
То не вода на кухне капала - 
Семидесятых след простыл,

И все свои мы были в том краю,
И кровь была нам солона, 
Но сколько эту дверь ни торкаю,
Не открывается она. 

Моё поколенье: вечность

Сегодня день рождения у двух самых заметных поэтов моего поколенья. Подлинных. Настоящих. Живых.
Сергея Арутюнова и Алексея Полуботы.
Они учились в Литературном институте на курс, два, три младше меня.
И всегда были заметны.
Это не просто в Литературном институте.
Многие прикладывают усилия, чтобы выделиться.
В ход идёт всё: от серенького якобы скромного пиджачка до рваных ноздрей с кольцами и татухами.
Они не прикладывали усилий.
Просто выделялись.
Теперь понятно почему.
Остальное отшелушилось.
Не стало жить литературой.
Ушло воспевать естественные монополии, туристические туры, в лучшем случае – издавать чужие книги и редактировать чужие рукописи.
Чего стоило жить литературой в девяностые и нулевые – знают только те, кто жил.
Они пробили немоту этого позорного времени и вышли в сегодня.
А сегодня была война...
Малознакомые в Литинституте мы сошлись с Алексеем Полуботой на Донбассе. Он поехал туда на год раньше меня.
Дороги пересеклись в 2017-м. В Горловке.
С тех пор шли вместе.
Нас так и прозвали горловские: два Алексея.
Последний раз вместе ездили «за ленту» уже с началом СВО в мае 2022-го: Донецк, Макеевка, Горловка, Зайцево, Харцызск...
Потом я ушёл на фронт.
Алексей собирался.
Когда я вернулся осенью 2023 года, ушёл он.
Пост сдал, пост принял...
А Сергей Арутюнов пошёл в родной Лит.
Набрал курс, учил русскому слову.
Мучился от того, что не с нами. Не на войне.
Поддерживал стихами.
Переживал, что поколение «не состоялось».
Состоялось, Серёж!
Есть ещё Игорь Панин, Дима Артис...
Нас не так-то просто выковырнуть из истории!
С Днём насветопоявления, дорогие мои!

Любимые стихи:

Сергей Арутюнов
Чтоб ни Москвы, ни Ленинграда,
А только вой среди развалин,
Заря восходит, бледновата,
И день в нее глядит, хрустален,

Но мы ещё как будто дышим,
Под знамя вечности вставая,
И предаемся целям высшим,
Задумчиво сходя с трамвая…

Признайся ж, наконец, Европа,
Всей нашей загнанности лакмус,
Что до последнего микроба,
Когда б могла, то извела б нас.

Но яблоко свое ты съешь‑ка
Сама, безумием объята.
Россия, словно Белоснежка,
Ещё опомнится от яда.

Алексей Полубота
О, сколько грохота и боли
И недосказанной любви.
В заснеженном донецком поле
Её по имени зови.

Когда в тебя летят снаряды,
Когда сжимают сердце льды,
Когда друзья, скрывая взгляды,
Молчат под тяжестью беды.

Когда нет сил уже от боли,
И кажется — всё было зря.
Когда горит над снежным полем
Твоя последняя заря.

2014

- Поедете к Ауи. Вводная лишь одна -
Транзит без досмотра, парни, не выдавайте. 
Портовое братство - это вам не шпана. 
Убьют не заметят, просто на автомате. 
Он вздрючит вам цену втрое. Бельгийский негр
Давно уже не боится датчан и финнов,
И самую выбрал рискованную из карьер,
Кровавой резней предшественника отодвинув. 
Контейнеровозы наши. Ночной тариф. 
На каждой палете метка о синглшоте. 
И помните, парни, подобное сотворив,
Не тысячи пусть, но сотни вы сбережете. 
Страну представляете. Держимся, не хамим.
...На лица спускается вечер. Улыбки гаснут:
Отсюда начнется извилистый путь в Хмеймим,
Россия идёт. Улыбнитесь, товарищ Асад. 

Классики умирают, рукописи идут с молотка Пока мы тут говорим о суверенной культуре, воровской бредовый абсурд 90-х продолжается. Интересно, когда проведут аудит Эрмитажа, Третьяковки, Русского музея, Пушкинского - чего мы не досчитаемся? И где на тот момент будут успешные менеджеры от культуры? Но есть вещи и поближе. И поочевидней. На Кубани неизвестные лица распродают рукописи Виктора Лихоносова, классика русской литературы. На каких-то сайтах, через посредников... То, что должно бережно храниться и выставляться в краевом музее или Гослитфонде выставлено на продажу. Помните, как Путин выкупал у сомнительных персонажей рукопись четвёртого тома "Тихого Дона", чтобы заткнуть рот клеветникам Шолохова? Сейчас такую же бомбу закладывают под Лихоносова, которого ценили и с которым переписывались Борис Зайцев, Георгий Адамович, Вера Муромцева (вдова Бунина). Не говоря уже про сверстников: Белова, Распутина, Казакова... Чего ждём? https://t.me/ruskline_ru/26210

Правчтение - Утро. Рассвет. Звездная ночь.
https://pravchtenie.ru/chelovek-nedeli/utro-rassvet-zvezdnaya-noch-/

***

Не привлекай к раздумью
Могильную плиту: 
Я заповедь простую
Всю жизнь свою блюду - 
Чтоб роза пахла розой,
Иного не пойму - 
Плюющие в народ свой
Забудутся ему.

Вот взять меня, к примеру - 
Как тысячи других,
Я презирал Ривьеру,
Поскольку был родник,
И пусть фашистом кличет
Унылый бармалей - 
Звучит мой смех, заливчат,
Над родиной моей. 

Кирзовым и суконным 
Со строчкой прошивной 
Интеллигентским кодлам
Казался я шпаной,
Ни разу не жидёнок,
В отличье от сквалыг,
Люблю я наших тёток,
Весёлых, озорных.

Люблю, когда, в трамваях 
Избравшие маршрут,
При прочих дарованьях
Они ещё и ржут,
Тогда, и юн, и статен,
Забыв про боль свою,
Я смерти подлых ссадин
В себе не признаю. 

***

Что-то как-то так себе, но конкретно - 
Будто б ноет ушибленное колено,
И сквозит в новелле, местами нудной,
Забытья предпочтенье перед минутой,
И мордентов обилие в кантилене, 
Как материала сопротивленье,
Объясняет, что ты претерпевала
Как сопротивленье материала. 
Но смотри же, как я стою раздетый
Под белеющей на потолке розеткой
Из каких-то веток вполне еловых,
И в любом движенье своем неловок,
Посмотри - мне машет отец в аллее,
Намекая лишь на преодоленье
Полюсов, на которых стоит разлука,
Притяженья памяти и рассудка.
Каково же мёрзнуть в плаще-болонье
На пробитом шаре, читай - баллоне,
Приглядись и следовать отсоветуй,
Где в учительском кителе мать с бабеттой
Молода, и это не напрягает,
Беспечальна, ибо таков регламент,
И за нею море и небо сине
Как возможны, ты же и объясни мне.

***

Где оранжевый с жёлтым глядят осенне
И тому подобная Хохлома,
Промолчать бы, Господи, о спасенье,
Мол, спасенье - не моего ума. 
Современность оскаливается зубато,
Так и воет с небытием дуэт - 
Исповедаться, что ли, да что слова-то,
Если стёрт безвозвратно остаток лет.
Но, внезапно поднят в ночи маёвкой,
Словно беглый каторжник отставной,
Я бы вспомнил  песни поры далёкой,
И раскат кирилловский над страной,
Как салюты грохали, пироманя,
Будто каждый вдруг - соплеменный баск,
И под вскрик дежурного Первомая
Открывалось лето великих пасх,
И ссыпало искры в поддон копыто,
Колотясь об  времени храповик...
Помолиться, что ли, да что мольбы-то,
Что мольбы Тебе, Господи, раб Твоих...
Но восходит солнце, прекрасно, древне,
И, какие б глупости не сморозь,
Примиряет с миром прикосновенье
Из другого мира, где всё сбылось. 

***

С ума, наверно, съеду
Я с молодой листвой:
Стремится сердце к свету,
Как в дом забытый свой,
Где, время опровергнув,
Отчалить бы во мрак 
Средь родовых портретов
И шашек на коврах,
Но внешность, простовата,
Одёрнет мозгляка,
Как спесь аристократа
От света далека. 

***

Кому в достаток слава дутая
С отличьями и прочей лажей -
Скажи "судьба" - услышишь "дурь твоя",
Тебе ж не в этот ряд калашный. 
Не охай же, с чего, мол, бегаю,
Трясу полученной обновой,
Когда в разгрузку задубелую
Полезешь, словно в гроб дубовый,
А жилы будто все надорваны,
Таким и понуканья тщетны -
Уже не слушаются органы
И примороженные члены, 
И нечего тут рот ощеривать,
А ну-ка, вспоминай скорее,
Как выходить в четыре с чем-нибудь
При недостаточном сугреве,
Как, среагировав на хлопанье,
Укладываться поплотнее,
И, отстреляв рожки холодные,
Разлеживаться на пленэре,
Чтоб не расслышать сердца тиканья
В изодранных шрапнелью шмотках,
И будто гибель репетируя
Пропавшим без вести уж год, как. 

У Дмитрия, которого все вы знаете.

***

С миром служебным издавна на ножах,
Прямо стоит, не сдвинется ни на шаг,
Взглядом обводит стены, затем палас:
Нет, не припомню. Рыжий? Голубоглаз?
Ангустиклавий в пятницу был сердит:
В жаркие дни от порки любой смердит.
Странности? Крышку откинул пустой сундук,
Флагрум, омытый уксусом, треснул вдруг,
Свист раздавался. Дым исходил из колб,
Голубь садился трижды на лобный столб,
Трудности? Спазмы душевные, дрожь солдат.
Обморок тессерария, лязг сквамат.
Эту мистерию, древнюю, как ледник,
Стража исполнила, но в основном для них,
А для себя, чтоб верность была ясней,
Ни кошелька, ни свитков и ни перстней.
Так он глаголет, прямо вперёд смотря,
Всходит над ним невиданная заря,
Кровью неслыханной будущее окропив.
Верно со слов записано. Сдать в архив.