📿Плато КРИНЖаль
Очередным событием, вокруг которого сплачивается адыгское националистическое сообщество на сегодняшний день, является празднование победы Большой Кабарды над Крымским ханством в 1708 г. В российской историографической традиции данное столкновение нарекли Канжальской битвой.

В 2008 году кабардинская общественность впервые решила празднично отметить 300-летие победы в битве. Небольшое количество активистов организовали конный поход к месту битвы. 18 сентября 2008 года жители балкарского селения Кенделен, находящегося в районе Канжальского плато, отказались пропустить через свой населенный пункт участников перехода. В 2018 году (на празднование 310-летия) ситуация снова повторилась. Оба раза противостояние между участниками перехода и жителями Кенделена затягивалось на несколько дней и обретало общереспубликанские масштабы. Оба раза конфликт заканчивался кардинальными переменами во властных структурах. Второй раз и вовсе был назначен новый глава республики.

Опираясь на содержимое национальной самоидентификации двух этнических групп - кабардинцев и балкарцев, данное событие и его интерпретации находят интересное оформление в сегодняшних реалиях. С одной стороны, сформировавшаяся националистическая среда из числа балкарцев воспринимает переходы кабардинцев в честь победы в битве 300летней давности оскорбительными. Здесь у балкарских националистов срабатывает синдром "братства звуков изо рта": "крымцы - тюркоговорящие, мы тоже тюркоговорящие, а это значит - мы с ними братья". Очевидно, что по такой идеологизированной логике, поражение Крыма в конфликте с кабардинцами – это поражение и для балкарцев, и для всех тюркоговорящих народов мира. В таком примитивном формате идеи пантюркизма находят себе реализацию в реалиях республики. Кабардинские националисты только рады представлять картину тех событий в таком разрезе, то есть как противостояние “пришлых тюрков” и “автохтонных кавказцев”, где с "пришлыми тюрками" ассоциируются балкарцы, сами же подписавшиеся под пантюркистские идеи, хоть генетически они являются таким же коренным народом, как и кабардинцы.

Смешно и грустно наблюдать за тем, как кабинетные идеологи оболванивают население националистическими нарративами. Даже не самый глубокий исторический анализ Канжальской битвы дает понять, что этнического контекста в данном противостоянии не было. И никакой идеологии тоже не было ни у Кургоко Атажукина, ни у Каплан-Гирея. Канжальская битва была очередной феодальной разборкой правящих аристократических домов, в рамках которой на стороне кабардинцев выступили некоторые ногайские бии, дигорские алдары и те же балкарские таубии. В войске крымского хана, в свою очередь, был представлен практически весь букет адыгских обществ Западной Черкесии (подробнее обо всем этом читай в статье "Канжальская битва и соперничество джамаатов в Большой Кабарде").

Данный пример идеально демонстрирует то, как современный националистический дискурс искажает историю и реконструирует события в зависимости от актуальных идеологических тенденций. Отдельные прослойки балкарского националистического сообщества то вовсе отрицают достоверность самого сражения, то переносят географию боевых действий на территорию соседней Ингушетии или Ставропольского края. Также со стороны кабардинских националистов мы можем заметить попытки сделать из этого события общеадыгский национальный праздник, игнорируя факт участия западных адыгов в данном конфликте на противоположной стороне. Можно заключить, что авторам-националистам абсолютно не интересна сама история. Архиважно для мусульманина региона быть вне идеологических спекуляций этно-интриганов и спекулянтов, иначе мы снова окажемся крайними в глазах сами знаете кого. Тотальное осуждение всего, что связано с извращенным истолкованием сюжетов прошлого (ведь ложь - тяжкий грех в Исламе), осуждение строительства любых памятников, посвященных таким событиям (и не только таким, ведь в Исламе запрещено возводить подобного рода сооружения) и, конечно же, полное непринятие участия в мероприятиях, ведущих к фитне между мусульманами.

​​📿 Истребление рода Шогенуковых
Алегуко Шогенуков - племянник легендарного князья и заядлого соперника Темрюка Идарова Кази-мурза Пшеапшокова. После гибели своего дяди Алегуко стал валием Кабарды и правил с 1624 по 1654 гг. плечом к плечу со своим двоюродным братом (сыном Казия-мурзы) Хатокшоко Казиевым — родоначальником княжеского рода Атажукиных. Подробнее о правлении Алегуко-мурзы можете почитать в соответствующей статье на канале.

Начиная с 1654 г. и вплоть до упразднения традиционной сословной системы в нач. XIX в. князьями валиями Большой Кабарды становились потомки четырех сыновей Казия-Пшеапшокова - Хатокшоко, Мисоста, Джамбулата и Шолоха. Потомки Алегуко Шогенукова более не приходили к власти, а некогда братские (в буквально смысле этого слова) взаимоотношения постепенно сменились на враждебные. В конечном итоге, к XVIII в. потомков Шогенукова целиком истребили их же родственники.
Информацию об этом передает Еропкинская версия 1732г.:

“Князь Алисолтан Тенгизбеевич Шогенуков убит, убиты двое его малолетних сыновей, князь Тлостанбек Тенгизбеевич Шогенуков убит вместе с малолетним сыном, убит князь Жаншек Тенгизбеевич Шогенуков вместе с малолетним сыном”.

Из Шогенуковых к 1732 году родословная упоминает лишь одного Алегуко II Алисолтановича. Последний уцелел только благодаря тому, что воспитывался в Бесленее. Алегуко II не раз пытался отомстить соперникам и вернуть себе утраченное наследие. Так, в момент Канжальского сражения, Алегуко II поддержал крымского хана, возглавив кабардинское войско (читай подробнее в статье на канале). В 1722г. он вновь поддержал поход крымского войска хана Саадат-Гирея к границам Кабарды, однако им помешала вспышка чумы в регионе. Десять лет спустя, в 1732г., Алегуко II в очередной раз повторил попытку, однако и на этот раз они с крымским войском претерпели неудачу.

Академик Г. Ю. Клапрот рисует портрет потомков Шогенукова:

“Генеалогия говорит единственно, что это семейство было уничтожено по причине своей гордости: но вот что по этому поводу сохранилось в преданиях. Главы этого семейства не допускали, чтобы другие князья садились раньше их. Они не разрешали, чтобы лошадей других князей поили водой тех же речек, или, как минимум, выше по течению того места, где поились их собственные лошади. Когда им хотелось вымыть руки, они приказывали молодому князю держать перед ними таз. Они считали выше своего достоинства посещать “поки”, или собрания князей. И вот что из всего этого вышло. На одном из таких всеобщих собраний они были осуждены на уничтожение. Судьи взяли на себя роль исполнителей приговора, ими же вынесенного. Ничто не вышло наружу до момента испоприговора, ими же вынесенного. Ничто не вышло наружу до момента исполнения приговора. Когда пришел фатальный день, все князья семейства Чегеншукхо были заколоты кинжалами с их детьми и беременными женами. Это событие, как я указывал выше, должно было произойти в первые годы восемнадцатого столетия, и о нем довольно часто еще говорят по всей Черкесии.

Наследием всех описанных выше событий, чем-то напоминающих сюжет «Игры престолов», является мусульманский мавзолей Шогенуковых, расположившийся в окрестностях современного кабардинского поселения Заюково в КБР. На данный момент сооружение находится в очень плачевном состоянии. По описаниям Лаврова в 1856 г. на южной стороне памятника красным цветом была надпись с обозначением даты смерти по хиджре - 1120 г. [1708 г.]. Чуть дальше стоит курган, где по приданиям похоронен сам Алегуко Шогенуков.

📿 Диныр. Хабзэр. Жабзэр.
Исламская история адыгов стала предметом обсуждения на одном из государственных телеканалов Республики Адыгея. Братья с Адыгэ Хасэ Краснодарского края в очередной раз доказали, что из всех подобных организаций, только они по-настоящему улавливают правильную повестку. Отрадно также от осознания, что дискурс «Апологиста» в целом и наши материалы по религиозной истории адыгов в частности находят правильное применение.

Всем воспринимающим кяхский диалект обязательно к прослушиванию. Лайки, репосты, соответсвенно, тоже.
https://t.me/jerpejej/6358

📿Диалог темиргоевского князя и крымско-татарского барда о шейхе Мансуре
“Но Каплан-Гирей, есть ли что-нибудь в твоей душе, чем скоротать время скуки в лагере?” - обратился Демирхойский вождь [темиргоевский князь] к старому татарскому барду, которому, во всяком случае, было уже 80 лет.
“Неужели ты не расскажешь иностранному хаккиму [имеется ввиду Э. Спенсер], который недавно был гостем твоего народа, немного о военных подвигах нашего прекрасного вождя Элиях [от слова валий/авлия] Мансура; того, с кем ты говорил лицом к лицу и боролся бок о бок?”
“О, доблестный вождь!” — ответил старый солдат со слезами, текущими из глаз - “просто ли воспоминание о нашем пророке — величайшем из всех татар после Чингиз Хана - и наша кровопролитная борьба с московитами, которая истребила население Крымской Татарии и разбросала ее бездомных сыновей на все стороны света — вызывает новую боль к тем печалям, которые омрачили всю жизнь от того мрачного времени, когда я видел пересеченное красным крестом знамя, плывущее над домом моих предков. Тем не менее, я буду стараться пробудить дух песни через истину, которая долго спала под грузом заботы и бедствия”.

Тому храброму вождю я пою песню,
Тому, кто всегда был венцом побед;
В устах ребенка и песенках менестреля,
Его имя будет восславлено.
Шелел-Эддин!
Он был рожден, чтобы попрать гордость Москвы;
Ввергнуть ее в прах;
Он боролся, он побеждал, близко и далеко,
Ту северную проклятую расу!
Шелел-Эддин!
Говори! Мансур, говори! Почему ты оставил
Детей твоих воинов сиротами,
Твое сильное оружие и присутствие похищено,
Под московским игом стонет!
Шелел-Эддин!
Твое имя было надеждой, твое имя было радостью
Для военных отрядов татар:
Оно светило как золото без примеси,
Оно горело как земля Адина.
Шелел-Эддин!
Лишенная своего детеныша, тигрица видит
Как сильно она скребет лапой землю,
Но дальше был Мансур, он
Оставил смерть и руины вокруг.
Шелел-Эддин!
Быстрый олень скачет от горы к горе, Ни одна стрела не подобна его полету;
Но шаг Мансура был быстрее все же
Когда он вел в бой.
Шелел-Эддин!
Его черный военный конь прочесывает равнину,
К которой другой вождь никогда не пробьется;
Его хозяин бряцал кольчугой пленника;
Эта лошадь уже не живет.
Шелел-Эддин!
Проклятое войско Москвы захватило
Нас самих, наших отцов землю;
Спи, Мансур! Спи! подвиг сделан!
Твой народ — их добыча!
Шелел-Эддин!
Мы стоим «а коленях, мы молимся, о! Москва, слушай!
Где ты его скрываешь!
Человек, чье присутствие изгоняло страх,
Свет без тени!
Шелел-Эддин!
Содержат ли эти темные башни, грязный дом убийцы
Окруженный водянистыми стенами
Вождя, которого мы оплакиваем,
К которому взывает каждый татарин?
Шелел-Эддин!
Увы! Когда эти неприступные ворота один раз закроются,
Ни один пленник не выйдет, чтобы поведать
Свои беды, свои несчастья
Тайны своей камеры.
Шелел-Эддин!
Затем, Аллах, пусть твои молнии убьют
Врага, которого мы проклинаем и ненавидим!
Пусть стервятники пожирают за их плоть!
Ибо смерть была судьбой Мансура —
Плачьте! Татары, плачьте!

Удивительно, как мало известно в Европе о подвигах этого великого вождя, столь прославленного в длительных и разрушительных войнах России против жителей Крымской Татарии и Кавказа и кто, когда мы рассматриваем значительность власти, против которой ему пришлось бороться, и дикие орды, которые ему пришлось организовать, заслуживает занять свое место среди благороднейших патриотов, которые когда-либо украшали любую страну. Русские, чья темная политика всегда закутывала туманом все, связанное с Кавказом и Крымской Татарией, просто описывают его как некоего Магомета, или лжепророка; тогда как историки Персии и Турции с почтением упоминают его военные таланты, чрезвычайную храбрость и преданность делу страны и всегда представляют его как самого неукротимого и грозного врага, с которым России когда-либо приходилось бороться на Кавказе. Если мы поверили хотя бы наполовину тому, что сообщают нам традиционные песни бардов, он, должно быть, был неким Александром в доблести, Локманом в мудрости и Макиавелли в политике.

(с) Э. Спенсер “Путешествие в Черкесию и Крымскую Татарию”

#isldin

Немногие тут знают, что админ является руководителем проектного отдела Бф «ЗАКЯТ» в Москве. Последние три месяца я занимался подготовкой международного форума «Семь колосьев» - единственного в России мусульманского благотворительного форума, куда съезжаются представители НКО из России и зарубежья для обсуждения и разработки стратегий решения социальных проблем российской части мусульманской уммы. Я занимался определением тематики форума, составлением списка гостей, участников и спикеров, поиском удобной площадки в Москве и прочими организационными вопросами. По итогу, вместе с командой соорганизаторов из двух кавказских ассоциаций «Вершина» и «Друзья Милосердия», мы определили генеральную тему мероприятия - просвещение. В частности, нас интересовала разработка стратегии взаимодействия между секторами благотворительности и образования.

Я подумал над тем, как я, будучи человеком играющим одну из ключевых ролей в организации таких крупных мусульманских мероприятий в стране, мог бы реализовывать собственные идеи, перекликающиеся с деятельностью данного канала и дискурсом апологиста. Я смог определить одну проблему, которую по воле Всевышнего Аллаха вознамерился разрешить.

Итак, вот уже на протяжении нескольких лет мусульманское сообщество России формирует пласт социально активных братьев и сестер в совершенно разных сферах - благотворительность, бизнес, образование и т.п. Вся эта нарастающая махина прошла мимо адыгов, являющихся одним из коренных мусульманских народов России, некогда игравших в истории мусульман важнейшую роль. Иными словами, адыгская часть российской уммы оказалась полностью абстрагированной от внешних процессов. Адыги, будучи обществами, проживающими в разных регионах СКФО и отличающиеся друг от друга некоторыми исторически обоснованными чертами, оказались за бортом общего корабля. Причиной тому стало отсутствие у наших мусульман системной деятельности, стратегического мышления, координации между собой и сплоченного сообщества, то бишь единого мусульманского коммьюнити, которое бы представляло адыгов- мусульман, в рамках актуальных повесток. Именно это я и решил исправить.

Я знал множество проектов, которые могли бы принести колоссальную пользу общему делу. Это были отдельные социальные организации, культурно-просветительские объединения, те же благотворительные фонды и т.п. То бишь моя задача изначально состояла в том, чтобы собрать на площадке не просто кого попало, а отдельных людей, которые приносят колоссальную пользу нашему обществу и которым было бы очень полезно обзавестись более широкими социальными связями с другими мусульманами, в том числе и друг с другом, для выхода на новый и более высокий уровень работы на пути Аллаха.

Таким образом, на площадке форума «Семь колосьев», собравшей представителей более 60 крутейших мусульманских организаций со 150 участниками, оказалась большая делегация адыгов числом в 10 человек преимущественно из Адыгеи и Краснодарского края. Думаю, сам факт присутствия такого числа адыгов на этом мероприятии можно считать одним из первых кирпичиков в деле формирования будущего адыгского мусульманского коммьюнити. Среди приглашенных участников были гендиректор Адыгейского БФ «Сделаем вместе» Барчо Руслан, БФ «Пробуждение» из Краснодарского края был представлен его руководителем - Валерием Ураковым и заместителем муфтия Республики Адыгея и КК в городе Краснодар Аскером Тхаркаховым. В качестве ключевых спикеров на форуме оказались доктор философских наук Асфар Шаов и председатель Адыгэ Хасэ Краснодарского края, кандидат исторических наук и наш старший брат Руслан Машитлев. От Краснодарского Хасэ прибыли ещё братья Нурби Куров - советник председателя и Заур Хагундоков - руководитель отдела медиа. В качестве гостя пригласили кандидата юридических наук и писателя Ибрагима Шаова.

Помимо того, что братья были максимально активно вовлечены в программу форума, нам представилась возможность в нерабочее время общаться друг с другом, дискутировать. Было записано огромное количество контента, которым я поделюсь в ближайшее время ин ша Аллах.

https://t.me/dumraikk/1755

В рамках форума удалось познакомиться и наладить личные контакты с уважаемым шейхом Мухаммад Хамедом (пусть Аллах будет доволен им). В будущем ин ша Аллах будут ещё совместные проекты.

Узнав о том, что мы черкесы, шейх рассказал об одной из жен дяди своего дедушки - черкешенке, которая была очень религиозной женщиной. Примечательно то, как поклонение черкесов, которое было ближе всех к тем, кто непосредственно совершил хиджру, то бишь к тем, кто участвовал в событиях Кавказских войн, легко принимали и практиковали многоженство (выдавали своих дочерей вторыми, третьими, четвертыми, а также брали в жены вторых, третьих, четвертых). Иными словами, не было никакого морального или этического неприятия по отношению к феномену многоженства. Учтите, что речь идет об эпохе, когда черкесские мухаджиры не были еще в полной мере интегрированы в арабоязычный местный контекст, это ≈ второе поколение после появления мухаджирского населения на территории Османского государства. Также тут мы можем в очередной раз удостовериться в том, что черкесская идентичность того периода представляла мусульман Кавказа в целом.
Ну че там, как вы, борцуны против «арабства»?

https://youtu.be/O24lccoMZrk?si=nuPwV7EgPIP0CkYn

📿Адыги в поисках актуальной культуры | feat. Асфар Шаов
Идентичность представителей адыгских сообществ в прошлом ретранслировала ту или иную актуальную в рамках конкретной географии культуру. Мы знаем, что представляла из себя идентичность «агъущ1ыпсэу» (пер. - «живущие у устья реки»). Так обозначались шапсуги с натухайцами, ставшие ядром многочисленных социальных переворотов, охвативших Черкесию в конце XVIII столетия. Массы разбогатевших благодаря торговле в османских крепостях Причерноморья шапсугских и натухайских крестьян, вооруженные до зубов крымскими ружьями, более не нуждались в покровительстве военизированного класса. Отныне свободный общинник плечом к плечу с равными себе братьями из квартального джамаата в ауле мог отстоять свою частную собственность от покушений очередного крымского хана или кабардинского пшы. Можно упомянуть и жителей абадзехских аулов, населявших отдаленные северные склоны Кавказского хребта и ставшие в XIX в. двигателями идей газавата и первого полноценного северокавказского государства - Имамата. Отдельного внимания достойны и темиргоевцы, являющиеся не отдельным субэтносом, а объединением представителей разных западно-адыгских обществ под политическим покровительством рода Болотоковых. Болотоковы в истории региона отличились званием пщыщхуэ («князья всех князей») среди всех аристократических обществ Черкесии. Еще в XVI в. османский султан наделил их статусом «чёрных / больших ханов», то бишь представители рода выступали легитимными с т.з. Султаната владетелями для населения всего региона. Мы можем отдельно упомянуть и многочисленные контексты уделов кабардинских пшы. Каждый кабардинский удел обладал своей спецификой даже на уровне исполняемого адата. Центральный Кавказ на протяжении столетий выступал пространством противостояния разных кабардинских владетелей, борьба которых формировала не просто контексты соперничества разных аристократических домов и фамилий, а непосредственно противопоставление разных образов / форматов жизни. К примеру, противостояние Атажукиных с Гиляхстановыми означало и противостояние атажукинского хабзэ с гиляхстановским хабзэ.

Итак, в эпоху до модерна никому не проходилось говорить об «адыгагъэ» (пер. - адыгскости), так как не было контекста поиска себя. Предки унифицированно обозначаемых нами сегодня адыгов могли носить чалму, в одних обществах женским головным убором выступали татарские шапки, а в других ограничивались платками, кто-то из адыгов ел конину, кто-то предпочитал союз с ханом Крыма или царем Московии союзу с кровным родственником и соседом. Эта «Игра престолов» не была свойственна одним лишь адыгам. Каждое сообщество, даже самое малочисленное, принимало участие в своеобразной «Игре престолов».

Сегодня, будучи уже частью модернового мира, мы вынуждены ставить перед собой вопросы самоопределения. Позиция нашего сообщества давно ясна: описываемая сегодняшним языком этнокультура, претендующая на примордиальность, является не более чем продуктом поздней западной интеллектуальной традиции, поглотившей наше сознание. Любой поиск смыслов в рамках этноцентристского дискурса выводит нас на тропу ньюэйджа, криптоязычества, либерализма и прочей маргинальщины, которая либо агрессивно не принимается большинством, либо просто игнорируется. Всё наше сегодняшнее «нацио» является продуктом чуждого идеологического конструирования: сначала имперского, затем советского и, наконец, самоориентализации. Всё это ни коим образом не является актуальной культурой, имеющей отношение к бытию современного человека.

Что же делать в таком положении? Есть ли у нас актуальная культура и является ли то, что мы так называем (танцы, кухня, песни, наработки этнографов и фольклористов) действительно чем-то нас определяющим?

В коротком ролике с доктором философских наук Адыгейского республиканского института гуманитарных исследований Шаовым Асфаром Аскеровичем мы постарались проблематизировать данную тему.

Вопрос остается открытым:
Какая у нас актуальная культура? В будущем мы ещё продолжим это обсуждение ин ша Аллах.