#ævzag #literaturæ
Сегодня на проспекте Мира меня настигли журналисты нац ТВ и поинтересовались читаю ли я осетинскую литературу. Я честно ответил, что не читаю.
С художественной точки зрения, осетинская литература очевидна посредственна. [Что совершенно понятно и объяснимо и что не исключает ее развития в будущем.]
Даже творчество Khosta по по меркам европейской или русской литературы это весьма скромная по своей глубине и красоте словесность.
А поскольку в литературе я довольно искушен, то к осетинской я просто не имею интереса, кроме как культурного или этнографического.
Об осетинской литературе советского периода наверно вообще не имеет смысла говорить. Потому как низкие художественные качества в ней удачно сочетаются с калечащим сознание идейно-художественным уровнем, рассчитанным на недалеких строителей коммунизма.
Печальнее всего то, что на сегодняшний день большая осетинская литература возможна только в русскоязычном формате. И даже не потому, что число носителей языка на литературном уровне бесконечно мало, но и потому, что сам осетинский язык, который не развивается уже около 100 лет, делает невозможным ее появление.
Вопреки расхожему мнению, на осетинском языке можно [и нужно] учить математику и физику, но невозможно учить литературу и на высоком уровне ее писать.
Это печальная участь языка, на котором «вам чо кто-то дома запрещает разговаривать?». Он деградирует до уровня бытовых мемасиков и теряет роль стержня развивающейся национальной культуры.
Сегодня на проспекте Мира меня настигли журналисты нац ТВ и поинтересовались читаю ли я осетинскую литературу. Я честно ответил, что не читаю.
С художественной точки зрения, осетинская литература очевидна посредственна. [Что совершенно понятно и объяснимо и что не исключает ее развития в будущем.]
Даже творчество Khosta по по меркам европейской или русской литературы это весьма скромная по своей глубине и красоте словесность.
А поскольку в литературе я довольно искушен, то к осетинской я просто не имею интереса, кроме как культурного или этнографического.
Об осетинской литературе советского периода наверно вообще не имеет смысла говорить. Потому как низкие художественные качества в ней удачно сочетаются с калечащим сознание идейно-художественным уровнем, рассчитанным на недалеких строителей коммунизма.
Печальнее всего то, что на сегодняшний день большая осетинская литература возможна только в русскоязычном формате. И даже не потому, что число носителей языка на литературном уровне бесконечно мало, но и потому, что сам осетинский язык, который не развивается уже около 100 лет, делает невозможным ее появление.
Вопреки расхожему мнению, на осетинском языке можно [и нужно] учить математику и физику, но невозможно учить литературу и на высоком уровне ее писать.
Это печальная участь языка, на котором «вам чо кто-то дома запрещает разговаривать?». Он деградирует до уровня бытовых мемасиков и теряет роль стержня развивающейся национальной культуры.
#literaturæ
В одном из романов Фолкнера, если не ошибаюсь это был роман "Авессалом! Авессалом!", есть упоминание о незначительном, но потрясающем по смыслу и эмоциональной нагрузке эпизоде. Автор рассказывает, как во время Гражданской войны в США аристократия одного из южных штатов собирает части для армии Конфедерации. Из семьи в семью возят полковое знамя, и в каждом доме молодые девушки и женщины сшивают его своими руками. Или что-то на нем вышивают, этого я точно не помню.
Как это происходит автор не описывает, это было бы совершенно лишним, картина рисуется сама собой. Торжественный и безмолвный караул, объезжающий дома округа, женщины, отправляющие на войну своих мужей, сыновей и братьев под знамена сшитые их руками.
Этот эпизод - хорошая иллюстрация того, какое колоссальное значение для восприятия истории играет литература.
В сущности, без малого все образы, с которыми мы ассоциируем ту или иную эпоху - это образы художественные, а не докумениальные. "Айвенго" и "Квентин Дорвард" для визуализации и мемификации Средневековья сыграли роль гораздо более важную, чем вся non-fiction литература. Собственно Средневековьем мы называем "средние" века Европы, а не Ближнего Востока или Китая, именно потому, что европейцы написали об этом романы много веков спустя. А документальных источников того периода на арабском языке гораздо больше чем на любом из европейских.
Литература - это скрижаль нематерильной культуры нации. Она сохраняет то, что не сохранит ни народная память, ни труды летописцев. В этом смысле мы, конечно, очень бедны и нашей летописи еще предстоит быть написаной.
Ræstmæ ut.
В одном из романов Фолкнера, если не ошибаюсь это был роман "Авессалом! Авессалом!", есть упоминание о незначительном, но потрясающем по смыслу и эмоциональной нагрузке эпизоде. Автор рассказывает, как во время Гражданской войны в США аристократия одного из южных штатов собирает части для армии Конфедерации. Из семьи в семью возят полковое знамя, и в каждом доме молодые девушки и женщины сшивают его своими руками. Или что-то на нем вышивают, этого я точно не помню.
Как это происходит автор не описывает, это было бы совершенно лишним, картина рисуется сама собой. Торжественный и безмолвный караул, объезжающий дома округа, женщины, отправляющие на войну своих мужей, сыновей и братьев под знамена сшитые их руками.
Этот эпизод - хорошая иллюстрация того, какое колоссальное значение для восприятия истории играет литература.
В сущности, без малого все образы, с которыми мы ассоциируем ту или иную эпоху - это образы художественные, а не докумениальные. "Айвенго" и "Квентин Дорвард" для визуализации и мемификации Средневековья сыграли роль гораздо более важную, чем вся non-fiction литература. Собственно Средневековьем мы называем "средние" века Европы, а не Ближнего Востока или Китая, именно потому, что европейцы написали об этом романы много веков спустя. А документальных источников того периода на арабском языке гораздо больше чем на любом из европейских.
Литература - это скрижаль нематерильной культуры нации. Она сохраняет то, что не сохранит ни народная память, ни труды летописцев. В этом смысле мы, конечно, очень бедны и нашей летописи еще предстоит быть написаной.
Ræstmæ ut.
#literaturæ
Говорят, во время битвы при Ватерлоо герцог Веллингтон, глядя на цепи конных кирасир противника, поднимающихся на плато Мон-сен-Жан в восхищении воскликнул: "Splendid!".
Именно так я бы оценил пост Иллинойс. Это где-то на границе публицистики и литературы.
Ræstmæ ut.
https://t.me/as_illinois/302
Говорят, во время битвы при Ватерлоо герцог Веллингтон, глядя на цепи конных кирасир противника, поднимающихся на плато Мон-сен-Жан в восхищении воскликнул: "Splendid!".
Именно так я бы оценил пост Иллинойс. Это где-то на границе публицистики и литературы.
Ræstmæ ut.
https://t.me/as_illinois/302
Telegram
Иллинойс
Не успел я посетовать на однобокий и не соответствующий действительности нарратив, который в пику оппонентам выстраивают критики “национально-мыслящей” части оснета, как тут же прибыло в полку апологетов карательных экспедиций против осетин в 19 веке. Известный…