Я совру, если скажу, что целый месяц была слишком загружена, чтобы делиться мыслями о своей работе. Я совру, если скажу, что прожила его легко и по большей части плевала в потолок. Это был сложный и выматывающий месяц — месяц борьбы с перфекционизмом.
Есть расхожая шутка о человеке, который, проходя собеседование, на вопрос о собственных недостатках отвечает, что он-де перфекционист. Подразумевается, что он не просто делает свою работу, но добивается совершенства. И это чушь собачья.
Перфекционизм — это тяжелое состояние ума, при котором кажется, что не сделать никак лучше, чем сделать хоть как-то. Каждый вымученный шажок на пути к цели сопровождается сомнениями, сравнениями, угрызениями. Каждый результат сопровождается уничижительными мыслями: что сделал слишком мало, слишком быстро, слишком неряшливо, слишком плохо и вообще… Зачем делать, если нельзя достигнуть совершенства? Зачем позориться?
Внутренний критик съедает все те моральные силы и все то время, которые можно было бы уделить любимому делу. Когда речь идет о небольшом объеме работы — в моем случае это статьи, посты, рассказы, — всё решается наступлением дедлайна. Голос критика заглушается голосом паники — и дело, поскрипывая, едет по проложенной колее. Текст спокойно пишется или правится в срок от нескольких часов до пары дней — и получается вполне сносным. Однако в отношении крупного проекта даже такая кривая стратегия дает сбой. Потому что книгу, скажем, не напишешь и не вычитаешь за несколько часов.
То же самое относится к любой другой работе, которая требует долгого и зачастую однообразного систематического труда. Нахрапом взять такую крепость не удастся. Придется либо отступать, либо искать бреши в обороне.
Для меня борьба не закончилась. Она вошла в острую фазу: я признала, что проблема мешает мне успешно работать и профессионально развиваться, что справиться с ней самостоятельно я уже не могу, и потому обратилась к специалисту. Это не значит, что я советую всем, кого терзает перфекционизм, следовать моему примеру. О перфекционизме написано множество книг, снято множество роликов. Обилие информации само по себе говорит о том, что она востребована. Возможно, стоит для начала хорошенько порыться в литературе, чтобы составить базовое представление о проблеме.
Чего не стоит делать, так это казнить себя за «плохую» работу, считать себя лентяем и неудачником и опускать руки. Перфекционизм связан с завышенными ожиданиями от себя, и вполне вероятно, что работу вы сделали не так уж и плохо, что вы трудоголик и по жизни вам вообще-то везет, а впереди открываются заманчивые перспективы.
Пост получился мрачноватым, зато, как мне кажется, доносит важную для меня мысль: если какая-то проблема мешает вам жизнь, воспринимайте ее всерьез.
Я целый месяц не писала сюда заметки как раз из-за перфекционизма. Мой канал, думалось мне, должен быть интересным и приносить пользу. А что полезного и интересного я могла рассказать? На самом деле много чего. Например, я впервые дала интервью по поводу своей работы, в эфире на радио, и это был занятный опыт. Я попробовала работать в отпуске на море (в беседке прямо на берегу, как на картинках), и это был еще более занятный опыт. Я читала книги и статьи, смотрела видео, жила и думала — и из всего этого извлекала что-то интересное. Почему не писала? Потому что считала, что не смогу подать эти мысли достаточно красиво и ясно.
Работайте с удовольствием и будьте добрее к себе ❤️
#work_routine
Есть расхожая шутка о человеке, который, проходя собеседование, на вопрос о собственных недостатках отвечает, что он-де перфекционист. Подразумевается, что он не просто делает свою работу, но добивается совершенства. И это чушь собачья.
Перфекционизм — это тяжелое состояние ума, при котором кажется, что не сделать никак лучше, чем сделать хоть как-то. Каждый вымученный шажок на пути к цели сопровождается сомнениями, сравнениями, угрызениями. Каждый результат сопровождается уничижительными мыслями: что сделал слишком мало, слишком быстро, слишком неряшливо, слишком плохо и вообще… Зачем делать, если нельзя достигнуть совершенства? Зачем позориться?
Внутренний критик съедает все те моральные силы и все то время, которые можно было бы уделить любимому делу. Когда речь идет о небольшом объеме работы — в моем случае это статьи, посты, рассказы, — всё решается наступлением дедлайна. Голос критика заглушается голосом паники — и дело, поскрипывая, едет по проложенной колее. Текст спокойно пишется или правится в срок от нескольких часов до пары дней — и получается вполне сносным. Однако в отношении крупного проекта даже такая кривая стратегия дает сбой. Потому что книгу, скажем, не напишешь и не вычитаешь за несколько часов.
То же самое относится к любой другой работе, которая требует долгого и зачастую однообразного систематического труда. Нахрапом взять такую крепость не удастся. Придется либо отступать, либо искать бреши в обороне.
Для меня борьба не закончилась. Она вошла в острую фазу: я признала, что проблема мешает мне успешно работать и профессионально развиваться, что справиться с ней самостоятельно я уже не могу, и потому обратилась к специалисту. Это не значит, что я советую всем, кого терзает перфекционизм, следовать моему примеру. О перфекционизме написано множество книг, снято множество роликов. Обилие информации само по себе говорит о том, что она востребована. Возможно, стоит для начала хорошенько порыться в литературе, чтобы составить базовое представление о проблеме.
Чего не стоит делать, так это казнить себя за «плохую» работу, считать себя лентяем и неудачником и опускать руки. Перфекционизм связан с завышенными ожиданиями от себя, и вполне вероятно, что работу вы сделали не так уж и плохо, что вы трудоголик и по жизни вам вообще-то везет, а впереди открываются заманчивые перспективы.
Пост получился мрачноватым, зато, как мне кажется, доносит важную для меня мысль: если какая-то проблема мешает вам жизнь, воспринимайте ее всерьез.
Я целый месяц не писала сюда заметки как раз из-за перфекционизма. Мой канал, думалось мне, должен быть интересным и приносить пользу. А что полезного и интересного я могла рассказать? На самом деле много чего. Например, я впервые дала интервью по поводу своей работы, в эфире на радио, и это был занятный опыт. Я попробовала работать в отпуске на море (в беседке прямо на берегу, как на картинках), и это был еще более занятный опыт. Я читала книги и статьи, смотрела видео, жила и думала — и из всего этого извлекала что-то интересное. Почему не писала? Потому что считала, что не смогу подать эти мысли достаточно красиво и ясно.
Работайте с удовольствием и будьте добрее к себе ❤️
#work_routine
Чем занимается редактор
Насчет эфира, о котором я говорила в посте о перфекционизме. Мне было лестно узнать, что людям, далеким от книгоиздания, стилистики и прочего такого, интересно послушать о моей работе. И вдвойне лестно, что эти люди сочли тему достаточно интересной, чтобы пустить беседу в воронежский эфир. Не бог весть какой масштаб, но тоже событие.
Вопросы в интервью, что вполне ожидаемо, касались скорее смежных сфер — самого книгоиздания, переводов, написания книг. В представлении обывателей моя работа, видимо, сводится к исправлению орфографических и пунктуационных ошибок 🙃 Это понятно — я сама лет пять назад смутно себе представляла процесс литературной правки. Но мы тут собрались как раз для того, чтобы залезть под капот и хорошенько осмотреть внутренности профессии редактора. Так что я немного расскажу о том, из чего состоят мои будни.
Для начала надо понимать, что редакторы бывают разные, почти как менеджеры — в одной компании под этой должностью понимается один круг обязанностей, в другой — совершенной иной. Иногда круги даже не пересекаются. Вот и у редакторов так, хотя какая-никакая классификация все же есть. Я вот, например, совмещаю в себе функции литературного и медиаредактора. Медиаредактором я работаю в журнале «Мир фантастики», а литературную правку выполняю на заказ (в том числе и для Мирфа).
Как медиаредактор я ответственна за материалы, связанные с темой науки и научпопа. В основном я слежу за тем, чтобы в журнале, который выходит каждый месяц, появилось две-три такие статьи. Могу их заказать кому-нибудь или написать сама — без разницы. Главное, чтобы они были читабельные и не содержали мракобесия. Затем отдаю статьи на вычитку литреду. Литред — обязательно другой человек, так удается выловить больше ошибок.
Литред в классическом виде ответственен за то, чтобы текст получился единообразным и чтобы в нем не было логических, фактологических и стилистических ошибок. Нарушение логики — называть героя в начале одним именем, а в конце другим; делать неочевидные выводы; перескакивать с темы на тему, путая читателя. Это те ошибки, которые вызывают замешательство и мысли типа: «Чё?» или «Почему так?». Нарушение фактологии — назвать того самого Сталина Леонидом, переврать год крещения Руси, сказать, что от русского языка произошли все остальные языки на планете. Проще говоря, исказить четко зафиксированный факт.
Стилистические ошибки — это кракен, который на вас нападет, когда вы меньше всего ожидаете, сожрет и даже косточками не подавится. Стилистика в целом огромная область знания, в нее входит множество тем, от сочетаний звуков до структуры предложений. Например, вопросы согласования слов, лексической сочетаемости, смысловой избыточности, адекватности использования тех или иных конструкций. Что сюда не входит, так это орфография и пунктуация 🤷🏻♀️ Это вотчина корректоров — хотя при редактуре медиаматериалов в мои обязанности входит расставление правильных знаков препинания и проверка правописания. А при редактуре книги исправление таких ошибок считается хорошим тоном — если видишь ошибку и знаешь, как надо, исправь, дел на две секунды; твой коллега будет тебе благодарен.
Вот этим я и занимаюсь 🤓 Заказываю научпоп-статьи, беру заказы на редактуру текстов и разбираю все по винтику, попутно избавляя от ошибок.
#work_routine
Насчет эфира, о котором я говорила в посте о перфекционизме. Мне было лестно узнать, что людям, далеким от книгоиздания, стилистики и прочего такого, интересно послушать о моей работе. И вдвойне лестно, что эти люди сочли тему достаточно интересной, чтобы пустить беседу в воронежский эфир. Не бог весть какой масштаб, но тоже событие.
Вопросы в интервью, что вполне ожидаемо, касались скорее смежных сфер — самого книгоиздания, переводов, написания книг. В представлении обывателей моя работа, видимо, сводится к исправлению орфографических и пунктуационных ошибок 🙃 Это понятно — я сама лет пять назад смутно себе представляла процесс литературной правки. Но мы тут собрались как раз для того, чтобы залезть под капот и хорошенько осмотреть внутренности профессии редактора. Так что я немного расскажу о том, из чего состоят мои будни.
Для начала надо понимать, что редакторы бывают разные, почти как менеджеры — в одной компании под этой должностью понимается один круг обязанностей, в другой — совершенной иной. Иногда круги даже не пересекаются. Вот и у редакторов так, хотя какая-никакая классификация все же есть. Я вот, например, совмещаю в себе функции литературного и медиаредактора. Медиаредактором я работаю в журнале «Мир фантастики», а литературную правку выполняю на заказ (в том числе и для Мирфа).
Как медиаредактор я ответственна за материалы, связанные с темой науки и научпопа. В основном я слежу за тем, чтобы в журнале, который выходит каждый месяц, появилось две-три такие статьи. Могу их заказать кому-нибудь или написать сама — без разницы. Главное, чтобы они были читабельные и не содержали мракобесия. Затем отдаю статьи на вычитку литреду. Литред — обязательно другой человек, так удается выловить больше ошибок.
Литред в классическом виде ответственен за то, чтобы текст получился единообразным и чтобы в нем не было логических, фактологических и стилистических ошибок. Нарушение логики — называть героя в начале одним именем, а в конце другим; делать неочевидные выводы; перескакивать с темы на тему, путая читателя. Это те ошибки, которые вызывают замешательство и мысли типа: «Чё?» или «Почему так?». Нарушение фактологии — назвать того самого Сталина Леонидом, переврать год крещения Руси, сказать, что от русского языка произошли все остальные языки на планете. Проще говоря, исказить четко зафиксированный факт.
Стилистические ошибки — это кракен, который на вас нападет, когда вы меньше всего ожидаете, сожрет и даже косточками не подавится. Стилистика в целом огромная область знания, в нее входит множество тем, от сочетаний звуков до структуры предложений. Например, вопросы согласования слов, лексической сочетаемости, смысловой избыточности, адекватности использования тех или иных конструкций. Что сюда не входит, так это орфография и пунктуация 🤷🏻♀️ Это вотчина корректоров — хотя при редактуре медиаматериалов в мои обязанности входит расставление правильных знаков препинания и проверка правописания. А при редактуре книги исправление таких ошибок считается хорошим тоном — если видишь ошибку и знаешь, как надо, исправь, дел на две секунды; твой коллега будет тебе благодарен.
Вот этим я и занимаюсь 🤓 Заказываю научпоп-статьи, беру заказы на редактуру текстов и разбираю все по винтику, попутно избавляя от ошибок.
#work_routine
Это переводится не так!
Я сформулировала для себя две большие проблемы, касающиеся переводов.
Первая проблема: каждый, кто знает английский, думает, что может быть переводчиком. То есть вот прямо взять текст и перевести его на русский. Возможно, он только выучил язык и хочет немного заработать на этом своем знании. Или какое-то время переводил фанфики и решил, что пора повышать уровень. Этот человек может сколь угодно прекрасно понимать смысл текста на другом языке (хорошо, если так), но проблема в том, что этот смысл нужно грамотно передать на русском. Тогда как о русском он знает только необходимый минимум 11 классов (в идеале), может, немного умеет в инфостиль. Отсюда в переводах дурацкие стилистические ошибки, чуждый языку синтаксис и словосочетания, напоминающие монстра Франкенштейна. Текст от этого, ясен пень, не выигрывает.
Вторая проблема: каждый, кто знает английский, думает, что может все сделать лучше переводчика. Что иронично, здесь по смыслу укладывается все то же, что я сказала в предыдущем абзаце. Человек понимает, что говорится на английском, кричит: «Это переводится не так!» — и предлагает оторвать бедному переводчику одну из его рабочих частей тела.
Полагаю, это всё актуально для любого языка, но английский популярнее всего, и на нем тенденция забивать болт на русский язык просматривается особо отчетливо.
Я не защищаю тексты, которые переводили левой пяткой из-за правого уха. Я не говорю, что кто-то из тех, кто знает анлийский, не может сделать все лучше конкретного переводчика. Я просто хочу донести, что перевод — это работа с ДВУМЯ языками. Недостаточно знать иностранный, нужно еще прекрасно знать русский и уметь с ним обращаться.
Задницу мне подпалил случай, связанный со второй проблемой, так что сегодня я встаю на защиту переводчиков и даже посоветую два подкаста о том, какая у этих ребят тяжелая жизнь.
Книжный базар. Глава, в которой оказывается, что самый точный перевод — не всегда лучший
Розенталь и Гильденстерн. «Мне писали в фейсбуке: какой же ты ужасный». Как переводчики справляются с ошибками авторов и гневом читателей
#искусство_перевода #work_routine
Я сформулировала для себя две большие проблемы, касающиеся переводов.
Первая проблема: каждый, кто знает английский, думает, что может быть переводчиком. То есть вот прямо взять текст и перевести его на русский. Возможно, он только выучил язык и хочет немного заработать на этом своем знании. Или какое-то время переводил фанфики и решил, что пора повышать уровень. Этот человек может сколь угодно прекрасно понимать смысл текста на другом языке (хорошо, если так), но проблема в том, что этот смысл нужно грамотно передать на русском. Тогда как о русском он знает только необходимый минимум 11 классов (в идеале), может, немного умеет в инфостиль. Отсюда в переводах дурацкие стилистические ошибки, чуждый языку синтаксис и словосочетания, напоминающие монстра Франкенштейна. Текст от этого, ясен пень, не выигрывает.
Вторая проблема: каждый, кто знает английский, думает, что может все сделать лучше переводчика. Что иронично, здесь по смыслу укладывается все то же, что я сказала в предыдущем абзаце. Человек понимает, что говорится на английском, кричит: «Это переводится не так!» — и предлагает оторвать бедному переводчику одну из его рабочих частей тела.
Полагаю, это всё актуально для любого языка, но английский популярнее всего, и на нем тенденция забивать болт на русский язык просматривается особо отчетливо.
Я не защищаю тексты, которые переводили левой пяткой из-за правого уха. Я не говорю, что кто-то из тех, кто знает анлийский, не может сделать все лучше конкретного переводчика. Я просто хочу донести, что перевод — это работа с ДВУМЯ языками. Недостаточно знать иностранный, нужно еще прекрасно знать русский и уметь с ним обращаться.
Задницу мне подпалил случай, связанный со второй проблемой, так что сегодня я встаю на защиту переводчиков и даже посоветую два подкаста о том, какая у этих ребят тяжелая жизнь.
Книжный базар. Глава, в которой оказывается, что самый точный перевод — не всегда лучший
Розенталь и Гильденстерн. «Мне писали в фейсбуке: какой же ты ужасный». Как переводчики справляются с ошибками авторов и гневом читателей
#искусство_перевода #work_routine