ПО ТУ СТОРОНУ ДОБРА И ЗЛА

Проблема "растерянных" в том, что они хотят быть на стороне Добра. А стороны Добра нет ни в человеке, ни в каком-либо государстве. Все, что состоит из людей, состоит из добра и зла. Вроде бы совершенно очевидно, но очевидное и принято декорировать теми или иными идеалами до неузнаваемости.

Для всех и на всех уровнях есть только свои и чужие. Любая семья может перегрызться, как Виндзоры. При этом они хорошо знают, где семья, а где посторонние. Отмороженный Гарри может сколько угодно болтаться в проруби своих обид, но отречься от семьи, которая только его и питает, — не спешит. Точно так же — "хорошие", но русские.

Необходимость апеллировать к Гитлеру проистекает из той же безосновательной потребности в основаниях, которая позволяет считать своими украинских националистов, использующих гитлеровскую символику. Именно это называлось "перегибами на местах": если цель оправдывает средства, почему бы Добру не коллаборировать со Злом?

Именно это позволяет коллекционировать слезинки одних детей и игнорировать (в лучшем случае) других. Одна милая украинская поэтесса лет пять назад брезгливо сказала после очередного обстрела Донецка: опять эти русские завели свою шарманку про слезинку ребенка! В гуманизм играют, пока речь не заходит о самоидентификации.

Самое комичное, что к Гитлеру жестоковыйные человеколюбцы апеллируют точно так же и с теми же целями, что и к гуманизму: провести кровераздел между "мы" и "они". Однако назначить кого-то гитлером значительно проще, чем игнорировать реальность. С ней справляется только система оправданий.

Собственно, что такое Добро в системе манипуляций? Просто гиперссылка на идеалы, за которые проливается чья-то кровь. Если идеалом становится националистическое государство, целью которого является уничтожение русского языка и русской культуры — почему нет? Для этого даже есть культурный эвфемизм: деколонизация.

Борьба с родной империей в интересах чужой — почему бы и нет? Ведь идеал Добра кажется таким достижимым. Чем бы за него не пришлось платить. Пассионарным украинцам в качестве идеала Добра продали Евросоюз и НАТО. Понять это разумным путем не представляется возможным — даже если вычесть войну и подумать об экономике.

Но экономика — это и есть война. Чтобы разувериться в сладких сказках о невидимой руке рынка, надо почувствовать, как она шурует у тебя в кармане. Чтобы понять, как манипулируют свободой и демократией, достаточно посмотреть, кого заставляют за них платить. Любовь к Добру заставляет творить кумиров и карго-культы.

Зло люди воспринимают как досадные помехи на дороге благих намерений. Они же хотят как лучше. Правда, не для всех, а для своих. Этот пустячок обычно ускользает из поля их зрения. Пассионарный майдан хотел затащить пассивное большинство в светлое будущее. Какая разница, за чей счет? А что гиляка оказалась бумерангом, — кто бы мог подумать?

окончание следует

ПО ТУ СТОРОНУ ДОБРА И ЗЛА
окончание

Сторона Добра — это сторона своих. Лучше всего это понимают русские, эмигрировавшие в Израиль. Там условные 86% прекрасно знают, чьи Голанские высоты и оккупированные территории, надо ли за них воевать и как поступать с террористами. Получается, надо просто найти своих. А дальше — выбрать одну из двух синагог.

Почему своих не получается найти на родине, вопрос другой. Понятно, когда воевать не хочется: мы уже четвертый десяток лет живем в стране с абсолютно размытым представлением о ценностях. Хотя трудно забыть М.Б.Ходорковского, который, едва выйдя из тюрьмы, заявил, что воевать за Кавказ пошел бы хоть сейчас.

Суверенитет — понятие, с которым не всё так однозначно. Надо же разобраться, чей он и от кого. Суверенитет Украины — Добро, а суверенитет России — Зло. Украину делить нельзя, а Россию — можно. Ценности не абсолютны. Есть ценности своих, и есть беспочвенные претензии чужих. Все течет и все меняется: вчерашнее Зло становится Добром.

Добро и Зло давно превратились в инструменты самооправдания. Что такое хорошо и что такое плохо, зависит от того, кому именно хорошо и кому — плохо. Когда Господь въезжал на ослике в Иерусалим, было хорошо. Когда Он разочаровал как кумир — плохо. Добро для нас — это зона комфорта. На Голгофу должен идти Другой.

09.04.2023

Питирим Сорокин, 1963: «Я должен напомнить западному читателю, что как в Первую, так и во Вторую мировые войны Россия одна сражалась с большими вражескими силами, чем все её союзники, вместе взятые, что она взяла на себя основные тяготы войны, заплатив за это ужасную цену человеческими жизнями, опустошенными городами и весями, разрушенной экономикой и истощенными природными ресурсами — цену стократ большую, чем совокупные издержки, понесенные всеми её союзниками.

Этой жертвой Россия без сомнения спасла союзников от вероятного поражения и разрухи, не говоря уже о спасении миллионов жизней союзнических армий, которым бы самим пришлось сражаться с германской коалицией, не будь России. Позднее мои иллюзии относительно западных правительств развеялись. Вместо помощи России, когда она нуждалась в этом, они старались ослабить её, ввергнуть в Гражданскую войну, расчленить её, отторгнув поелику возможно и захватив её территории.

Они нарушили свои обязательства и после Второй мировой войны, начав все виды «холодной» и «горячей» войн против неё. И даже сейчас, когда я пишу эту книгу, они вместе с бывшим врагом всё ещё пытаются уничтожить не только русскую империю и советское правительство, но и сломать хребет самой русской нации».

Прочитал в оппозиционном треде, что порядочный человек должен желать своей стране поражения по всем фронтам. Сначала задумался, откуда взялось это представление о порядочности, учат ли ему папа с мамой, и есть ли настолько же порядочные люди в других странах. Потом вспомнил об уроках истории.

В русско-японскую войну было все то же самое. "Чем хуже, тем лучше" нужно было не потому, что порядочные люди очень любили японцев, а потому что мечтали о крахе кровавого режима. Какой они получили взамен, мы помним. Отмыться порядочные люди сегодня почему-то мечтают от выстраданного в борьбе за свободу советского, а не от царского.

"Чем хуже, тем лучше" — это не пацифизм. Пацифизм против любой войны, а мечты о войне до победы другой стороны — нечто совсем другое. Следовательно, проблема не в жертвах очередной трагедии, которые всегда оказываются в заложниках у очередных романтиков свободы. Идеалисты всегда хотят как лучше, и дороги благих намерений всегда ведут к победному концу.

10.04.2022

Удивительнее всего хорошие люди, которые предпочитают не думать. Возможно, для того, чтобы продолжать быть для себя хорошими. Пока не требуют к ответу Аполлон или Лубянка, — только ублюдочная и прекрасная реальность.

Впрочем, ни Аполлон, ни Лубянка коннекта с реальностью не гарантируют. А что же тогда такое — реальность? Думаю, коннект с самим собой.

Году в 1988-м, в Апшуциемском лесу, обдумывая с легкого похмелья вопрос юного Стёпы Живова, кем хочу стать, недавно дембельнувшийся и слабо профориентированный я постановил: самым счастливым человеком на земле.

Ответ этот и сегодня кажется мне разумным. Но для душевного равновесия всегда вспоминаю рассказ Надежды Яковлевны Мандельштам о вопле Осипа Эмильевича: «А кто тебе сказал, что ты должна быть счастлива?!»

Вчера посмотрел на закрытом показе документальный фильм Максима Фадеева и Сергея Белоуса о штурме Мариуполя — «У края бездны». Точнее, только первую часть из четырех, которая идет часа два с половиной. До сих пор пытаюсь подобрать слова. Фильм очень страшный. Если коротко — эпос о взятии подъезда многоэтажки. Там нет никакой пропаганды — только обыденность: бойцы батальона «Сомали» работают рядом с «мирняком» — жителями, которые наблюдают за тем, как рушится их мир.

На закате советской власти было принято смеяться над бабками, приговаривающими: «лишь бы не было войны!» Страх войны уходил, наступало время войн. Империя мирно распустила саму себя в прекраснодушном расчете на то, что теперь-то придет пора настоящей дружбы народов. Не тут-то было. Народы хотели не дружить, а самоутверждаться за счет других. Подкидывать дровишки в костры их амбиций было несложно. Догорать этим кострам суждено на руинах городов — надгробных камнях национализма.

ГЕНДЕРОПА ШРЕДИНГЕРА

Тут главное — продолжать смеяться над российской пропагандой с её гейропой 😁 Меня вот только интересует, из скольких гендеров можно будет выбрать, и не дискриминирован ли какой-либо из 72-х, — например, 68-й, обозначенный как Gender witched: «человек склонен считать себя человеком одного пола, но не знает, какого именно». Я бы перевел это как гендер Шредингера. Извините, это не шутка, добро пожаловать в прекрасный новый пруф: https://www.medicinenet.com/what_are_the_72_other_genders/article.htm

Из нового списка 72 гендеров в абсолютный восторг меня привели следующие:

Amicagender: Гендерная идентичность, при которой человек меняет свой пол в зависимости от друзей, которые у него есть

Я сразу придумал 73-ю гендерную идентичность, при которой человек меняет свой пол в зависимости от друзей, которых у него нет

Или вот Anxiegender: Эта гендерная идентичность имеет тревожность как свою выдающуюся характеристику

Себя я начал идентифицировать с гендером, обладающим следующими характеристиками: «Частые всплески интенсивных чувств быстро переходят к начальной стадии спокойствия»

Определенно прекрасен Кельгендер: «Эта гендерная идентичность разделяет качества или эстетику космического пространства»

Демифлюид имеет несколько полов, — некоторые из них текучие, в то время как другие статичные

Но лучший из полов — явно Хелгендер: «гендерная идентичность, которая дает человеку покой, спокойствие и позитив» 🤣

Инжой, не отрывайтесь от актуальной повесточки: https://www.medicinenet.com/what_are_the_72_other_genders/article.htm

В комментах к своему посту нашел замечательную реплику Аркадия Гилева: «Неустранимый баг европейского мышления - встроенный в биос идеализм. Со времён Платона и Аристотеля европеец уверен, что для любой вещи есть правильный Идеальный Образец.
В том числе - и для того, чтоб строить государство, нужна только Правильная Идея.
Идея меняется - то это государство философов, то телемская обитель, то пробуждение третьего сословия, то пробуждение национального сознания... Одно неизменно - в какой-то момент Идея начинает противоречить реальности. Но к этому времени Идея уже овладела массами и начала считать, что, если реальность против - тем хуже для реальности.
Нынешняя гендерфлюидность - наследие идеи про "права человека". С практической точки зрения, декларация о правах человека ничем не отличается от правил общежития заборостроительного техникума. "Не шуми не потому, что это Священное Право Тишины, а потому что люди по ночам спать хотят". Но Идея овладела европейскими массами. Сначала она решала имевшиеся проблемы - "слушайте, а ведь плохо называть чернокожих людей черно@опыми", "это же плохо, когда женщина идёт на работу, только если муж разрешил", "наверное, неправильно обижать людей за то, с кем они спят". А потом, когда реальные проблемы кончились, Идея (в лице отросшего аппарата активистов) начала придумывать себе проблемы и навязывать их решения».

Гегемонизм как высшая стадия капитализма: либеральный дискурс тоталитарен, рынок нуждается в регулировании видимой рукой, права одних народов неравны правам других, свобода слова ограничивается в зависимости от господствующего мнения, которое не мешает размывать культурную идентичность. Глобализация не предает национальные интересы, а разрушает их — зачем ведомым на очередную мировую бойню собственная судьба? Идеология вместо идеалов: основания нынешнего "цивилизованного мира" парадоксальны, как корпускулярно-волновой дуализм, и зависят исключительно от наблюдателя. Правда есть ложь, ложь есть правда.

Гильдия кинодраматургов Союза кинематографистов РФ объявляет о бесплатном наборе на конкурсной основе годового сценарно-редакторского онлайн-курса для молодежи из регионов (18-35 лет)

https://unikino.ru/гильдия-кинодраматургов-союза-кинем-3/?ysclid=lv1u335np7613305266

Когда Виталий Манский изрек эпохальное «мы всё просрали», ему дружно аплодировали. А когда Певчих рассказывает, как именно они это делали, почему-то обиделись: это совсем другое дело. А могли бы сказать как в том еврейском анекдоте: «и наелись вдоволь, и при своих остались».

Утром 4 октября сияло хрустальное голубое небо, наша баррикада на улице Станкевича, за Моссоветом, отогревала на солнышке окоченевшие за ночь члены, залпы танковых орудий разрывали лазурную тишину, и мы ловили каждый звук с наслаждением, как истинные меломаны. Мы всю ночь ждали этой канонады: решался вопрос жизни или смерти, причем не просто нашей смерти (это-то еще бы полбеды), но смерти всего, что нам дорого, всего, ради чего стоит жить, всех наших скромных приобретений за последние два года. Если бы ночью нам, демократам и гуманистам, дали танки, хотя бы самые завалящие, и какие-нибудь уцененные самолеты, и прочие ширли-мырли типа пулеметов, гранатометов и автоматов, никто не поколебался бы: «Белый дом» не дожил бы до утра, и от него остались бы одни развалины. Задирая головы, мы видели высоко над собой крошечные стрекозы вертолетов и сетовали только на то, что «Белый дом» еще не разбомбили или не высадили на его крышу десант. На нашу баррикаду забрел молодой прогрессивный священник в рясе и с крестом. Он радовался каждому залпу и восклицал: «Это музыка сфер! Слушайте! Слушайте ее!» Мы подходили к нему под благословение, нисколько не шокированные, скорее обрадованные тем, что наши недобрые чувства получили санкцию...

Валерия Новодворская