Если нет больше ограничений по дальности обстрелов западным оружием территорий России, нет и у нас ограничений на обстрел (пока профилактический) стран Запада.

ЕС хочет в одностороннем порядке повышать уровень эскалации в надежде втянуть в нее США. Это впрочем игра, в которую играют вдвоем. Без США это опасно, но не опасно-опасно, то есть у человечества есть шанс. У Европы, боюсь, нет.

Самый главный ресурс страны, государства, народа - сила воли. Если есть воля, будет и сила. Мы так боимся переговоров именно потому, что принимаем разумность и деликатность власти за недостаток воли. Но это не так. Сила воля в государстве есть, и она растет. Все просто было слишком запущено. И не только с 90-х, распад начался гораздо раньше. Чуть ли не с 50-х. Со смерти Сталина. С этого момента все начало медленно сползать в никуда. Никуда - это перестройка и либеральные реформы. Надир нашей истории. Полночь.
Сейчас нужно особое напряжение воли именно потому, что этому предшествовал слишком большой цикл расслабленности. Собрать страну и общество оказалось невероятно трудно.
Мы подошли в войне к переломному моменту. От нас скорее всего вот-вот потребуется новый виток напряжения силы воли. Ситуация становится только радикальнее. Разрешение ЕС Киеву бить по России ракетами средней и большой дальности - новый вызов. Кроме того, у границ серьезные силы врага готовят новые сценарии вторжения.
Надо нам переходить на следующий уровень.
Придется подтягивать то, что отложили на потом, до чего не доходили руки.
Сейчас России нужно только то, что будет способствовать укреплению силы воли. А все что расслабляет, отвлекает, развлекает, рассеивает, должно постепенно сводиться к минимуму.

Сейчас есть два важнейших маркера: нанесут ли ракетный удар по городам России украинские террористы (вопрос времени, тайминга) и введет ли все же Трамп жесткие санкции против серых схем торговли российской нефтью (остальные санкции не принципиальны). Скорее всего мы узнаем это на этой неделе. Оба маркера очень тревожны. Надо быть к этому заранее готовыми.

#мнение
Россия Путина — это не историческое исключение, а форма исторической завершённости. Александр Габуев в своём тексте в *Foreign Affairs* фиксирует уже не метаморфозу, а мутацию: страна, десятилетиями балансировавшая между интеграцией и изоляцией, окончательно выбрала второе — не из страха, а из инстинкта. Он прав, когда говорит, что Путин создал новую Россию. Но точнее будет сказать, что Россия наконец узнала себя в Путине.

Многие до сих пор цепляются за надежду на возврат. Но возврат к чему? К полуколониальному существованию 90-х? К имитационной демократии 2000-х? Этот выбор сделан не в Кремле, он сделан в подсознании системы, в её глубинном коде народа. Путин стал не столько архитектором, сколько медиумом между политической материей и исторической волей. Его фигура это не сумма решений, а точка сборки инерций.

Россия больше не хочет быть Европой, но и не стремится к Востоку. Она собирает свой образ из осколков империи, не ради ностальгии, а ради сборки субъекта. Идея модернизации уступила место идее мобилизации. Демократия, как её понимает Запад, оказалась несовместимой с долгосрочным выживанием страны в условиях глобальной фрагментации. Россия выбрала не комфорт, а суверенитет. Не участие, а сопротивление. Это не изоляция — это алхимия отторжения.

Габуев фиксирует феномен: война перестала быть эксцессом и стала матрицей. Это не только политическая трансформация, это когнитивная революция. Внутри страны строится особый тип сознания — не тоталитарный, а *организующий*. Люди внутри него живут не страхом, а уверенностью. Им не нужно одобрение, им нужно направление. И власть, почувствовав это, сменила тон с объяснительного на директивный. Это не диктатура, это дисциплина эпохи.

Запад, как правильно замечено, ошибается, когда рассматривает Путина как сбой. Он — закономерность. Он — функция накопленного недоверия, разочарования и геополитического стресса. Его власть не на страхе — она на когнитивной симметрии с обществом. И то, что считается репрессией, на самом деле, защита от внутреннего разложения. Парадоксален не Путин, парадоксален Запад, который за 30 лет так и не понял, с чем имеет дело.

Что делать с этой Россией? Ответ прост: принять. Её невозможно реформировать, невозможно переиграть, невозможно уговаривать. Её можно либо уничтожить, либо признать. И мир сегодня колеблется между этими двумя стратегиями, боясь окончательно выбрать. Россия же уже выбрала. И это делает её опасной не потому, что она агрессивна, а потому, что она цельна.

В этом и есть суть момента, которую многие, даже внутри страны, ещё не осознали. Пока одни пытаются оценить Путина в категориях моральных — good or bad, он уже существует в категориях онтологических — *is or is not*. Он — не выбор, а условие. Не персона, а сценарий. И его преемник, кем бы он ни был, будет не «альтернативой», а новой итерацией той же формулы: Россия как предельный субъект, отрицающий растворение.

Для либеральной интеллигенции этот текст должен стать не обвинением, а приглашением к переформулировке. Настало время перестать играть в проигранную партию западных понятий. Суверенитет, субъектность, мобилизационная этика — вот новые координаты для разговора. И если в этой системе не видно места для привычного гуманизма, это не значит, что она не предлагает другую форму человечности. Просто она менее комфортна. Но куда более устойчива.

Россия Путина — это Россия, которая научилась не бояться себя. И в этом её главное оружие.

Сегодня 130 лет со дня рождения великого русского ученого, географа, экономиста, историка, поэта, организатора, политика. Наследие Савицкого, включая неопубликованное до сих пор (его архивный фонд в ГАРФ приходится посещать неоднократно, а сколько ещё всего за его пределами), колоссально и продолжает издаваться достаточно медленными темпами. Плодовитый автор нескольких эпох (дореволюционной, межвоенной, послевоенной), он на протяжении полувека господствовал в интеллектуальном ландшафте России, а из оставленных им строк напрямую произрастают ориентиры и для нашего времени.

Пишут, что у нас существенно возросла техническая эффективность вооружений. И что мы продвигаемся в Сумской области. И что ПВО стало кратно эффективнее работать.
Если это соответствует действительности, а пишут люди с фронта, то это прекрасно.

Если решение о снятии европейцами ограничений по дальнобойному оружию Украине было принято, то это эскалация, заявил Песков

В философии Лейбница есть интересная тема: исчезающих монад. Делез называл их «тенденциями». Это бесконечно малые частицы бытия, настолько ничтожные, что они уже не знают наверняка, есть ли они или их уже нет.
Мне это напоминает современных людей. Какая-то темная сила вырвала их из структур жизненного мира и развеяла на атомы. Люди из целого превратились в части, даже в частицы, то есть в такие части, у которых нет целого. Певцы и певицы стали настолько невзрачными, что их образы не держатся дольше мгновения и тут же тают. Нас окружают исчезающие монады, рассыпающиеся идентичности, разлагающиеся социальные ансамбли. От новейших технологий тянет какой-то древней ветошью. Как-то не по себе.

Очередная атака дронов на русские города и на столицу. Но пока все же не ракеты дальнего радиуса действия. Хотя это очень похоже на тестирование нашего ПВО. Война она такая. Пора понять. Особенность войны настигать каждого вне зависимости от его желания.

В гостях — Ален Сораль!

Вчера команда ЕСМ Медиа записала долгожданную беседу Александра Дугина и Алена Сораля, французского философа. публициста, автора нескольких нашумевших бестселлеров по геополитике и политике империализма. В России известна его работа «Понять Империю», в которой автор выступает с критикой капитализма с позиций антиамериканизма и евроскептицизма.

Нам Ален Сораль немного рассказал о своей последней книге «Comprendre l'Époque». В беседе с Александром Гельевичем было затронуто множество вопросов актуальной геополитики, философии и историософии. Ждите в ЕСМ Медиа!

#Сораль #Дугин

⚡️Второй раунд переговоров между Россией и Украиной пройдет в Стамбуле 2 июня, заявил Лавров