Расскажу, еще об одной особо запомнившейся книге, которой #вдохновляюсь. Первые несколько разбирал вот тут.

Переломная 💔
Классе, этак, в десятом я домучивал деньки в лицее. Поступил туда в девятый класс, но дальше моя психика учебу саботировала.
Уже через несколько месяцев от того дня меня из лицея «ушли».

А тогда предстоял урок литературы.
В десятом классе у нас сменилась учительница. Новая (не только для нашего класса, но вообще для лицея) «руссичка» оказалась хорошим преподавателем. И при том, строгим.

Как назло, всё заданное летом, проплыло мимо чередой пестрых дней. В которых я сигарету держал в руках чаще, чем книгу. И потому с первых уроков литературы, на мне, кажется, поставили крест. Дескать, этот дискуссию вряд ли поддержит.
Увы, я и не настаивал.

Надо отметить еще одну необычную деталь. Ни до ни после я в школе с таким не сталкивался, но в классе русского языка и литературы все парты были составлены в единый квадратный стол во главе с учительским.

Как и всякий плохой ученик, на переменке я устроил собственный круглый стол: обошел всех по кругу с вопросом а вы Достоевского этого читали? Все кивали - ни одна сволочь добрая душа не ослушалась учительской воли. (Я один за полтора года не уловил правил игры.)

Грустный я сел за парту. Прямо напротив учительницы. (Возможно, геометрию я тоже тогда не очень жаловал и решил, что это - самая дальняя от учительского стола точка.) Уткнулся в свой томик «Преступления и наказания».

Началась вечеринка, на которой я чувствовал себя незваным гостем.
Все прочитали? - Все прочитали!
Всем понравилось? - Всем понравилось!
Ути, господи, любо-дорого.

Я все глубже закапывался в книгу, не находя в себе сил встретиться глазами с учителем. Даже на часы не мог взглянуть, опасаясь перехвата. Только извне совершенно случайно подслушал вопрос. Кажется, про характер Сони М. и том, каким приемом Достоевский раскрывает его при встрече.

В классе стояла тишина. Все смотрели в свои книги. Я подумал, может, задание какое письменное пропустил. (Со мной такое случалось и до и после.) А учительница повторила вопрос: кто сможет ответить?

Огляделся я по сторонам - все молчок. Аж покраснел за них и такой про себя, как в старом кино, где оборванец восклицает, потрясая кулачком: братцы, да вы чего? Чего же вы, родненькие? Вот же, всё тут написано у классика. Чего ж вы сидите, воды в рот набравши, землячки? (Больше на Лапенко получилось похоже.)

Я походу к тому моменту уже весь текст просканировал, избегая зозулин, к доске.
Короче, выручил их, ответил.
Меня попросили прочитать отрывок вслух. (С тех пор я люблю читать вслух!)
А уже вечером я штудировал книгу с пятеркой в журнале и классической характеристикой от учительницы: ну вот, Зозулин, можешь же, когда хочешь!

А дальше… Надо было наверное сохранить интригу, но в первом абзаце уже признался, что вылетел.

Так что дальше были в моей жизни уже другие учителя: по литературе и вообще. Во внеклассном чтении я замечен так и не был. Но пиететом к книгам и классике обзавелся.

А вот за нерадивость литература меня прокляла: я очень быстро забываю прочитанное. Периодически наталкиваюсь на собственные тексты с хорошим разбором книг и диву даюсь, как можно было так тонко в них вникнуть и так быстро позабыть.

А как у вас со школьной литературой?

#изжизни #самые

Вот такую красоту подарила на день рождения жена. (И где только выискала?!) Под обложкой: вступительное слово (кратко об истории города) и акварели достопримечательностей. В основном, монастырей.

Для меня этот город особый, сердечный.

Вот тут рассказывал, с каким усердием я учился в лицее при МЭИ в 9-10 классах. И до сих пор удивляюсь, как я не прочувствовал момент. Потому что оказался в учебном заведении, многое сделавшим для интереса учеников. Это был тот самый подход к образованию, которого хочется для дочери.

Но я отвлекся.
По результатам вступительных экзаменов меня тогда распределили в экологический класс. Мы раньше других знакомились с экологией и внимательнее изучали биологию. А летом нам полагалась выездная практика.
Так что между 9 и 10 классами я отправился в Переславль.

По плану мы производили кое-какие замеры воды, собирали ветер в бутылки и продвигали экологическую повестку задолго до Греты Турнберг.
А в перерывах гуляли по дендрарию, катались на паровозе (настоящем!), слушали о потешном флоте у ботика Петра, беспардонно шумели в монастырях. И ходили в настоящий поход вокруг Плещеева озера.

(После такого, согласитесь, сложно жалеть о лицейских годах!)

Потом возвращался сюда с друзьями уже после института. Гуляли по дендрарию, катались на Ладе Калине (настоящей!), не захотели слушать о потешном флоте, травились монастырским квасом, ополоумевшим на 30-градусной жаре в душной палатке (карма, не иначе). Ходили на детской моторке по Плещееву озеру. (И немного пешком по нему же.)

И вот теперь - долгожданное возвращение!.. им и #вдохновляюсь #изжизни

Днем рождения дочери закончился летний сезон празднеств. А я спустя месяц со своего наконец распечатал подарок, чтобы и самому покончить с праздностью.

Приступил к «Вьетнаму» Макса Хейстингса. Меня эта тема заинтересовала не только в текущем историческом контексте, но и в рамках сбора макулатуры материала для следующей книги. Нет, она не будет посвящена войне во Вьетнаме. Меня интересуют инсайты, которые можно вынести из событий прошлого столетия.

Один из первых, открывшихся в книге, - двоемыслие автора. Оно для меня - важный мотив в попытках понять те или иные общественно-политические события.
Почему общая озлобленность тянется сквозь них, практически не теряя инерции?

Вот вам воспоминание #изжизни. В институте, когда становилось скучно воспитываться и становиться инженерами, играли в увекательную игру. Брали монету: «двушку», а особенно увлеченные - «пятак»; по жребию первый игрок ставил ее на ребро, прижимая указательным пальцем к столу, а свободной рукой «разбивал» - щелчком закручивал вокруг оси, одновременно отпуская. Дальше в порядке очереди каждый игрок должен был «поддать»: таким же щелчком добавить монете вращения, не уронив на парту.

Участь уронившего незавидна. Он упирался кулаком в стол, а удачливые участники пробивали той же монетой штрафные по импровизированным воротам. Сами понимаете, получить монетой по костяшкам было не очень.

Если задуматься, довольно кровожадная игра. Есть куча неочевидных опций (неучастие, бойкотирование и т.д.), но чаще озорники будущие инженеры шли дорогой славы - искали способ, минимизировав вероятность собственного проигрыша, гарантировать пробитие штрафного оппонентам.

Вот и у Макса Хейстингса книга обещает «историю трагедии», правдиво повествуя о бесчинствах и просчетах своей стороны. Но при этом противоборствующую не принимает на экзистенциальном уровне. Вангую, что с таким отношением будут еще трагедии и после Вьетнама.

Но это я, так, душню, открывайте форточки. А именно историческая фактура и подача изумительно хороши - тут снимаю шляпу!