С утра я ждал, многие ли вспомнят и отпразднуют главный философский юбилей России этого года? Отметили только Российская газета да телеграм-канал Михаила Тюренкова. Но мы не забыли! Мы поздравляем живой символ русской классической философии Азу Алибековну Тахо-Годи со столетним юбилеем и с присуждением ей сегодня Солженицынской премии! Без титанического труда Тахо-Годи, который в полной мере продолжается и сегодня, мы бы лишились многих замечательных трудов по античной культуре и публикации сотен произведений великого Лосева. Без ее упорства и инициативы на Арбате бы сейчас не работал Дом и Библиотека Лосева. Желаем здравия, сил и вдохновения Азе Алибековне, успешно прожившей столь трудный век!

Я, увы, вживую Азу Алибековну не видел, да и ее племянницу Елену Аркадьевну видел лишь один раз. Но в Доме Лосева меня подводили к двери, за которой живёт Аза Алибековна, и позволяли притрагиваться к двери и впитывать лосевский дух. Пусть он пребудет со всеми нами. Ибо, как писал Алексей Федорович:

Ум не рассудок, не скелет
Сознанья духа и природы.
Ум – средоточие свободы,
Сердечных таинств ясный свет.

Ум – жизни чистой кругозор
И славы луч неизреченной,
И лик любви в нас сокровенный,
Ее осмысленный узор.

Ум – тонкость светлой тишины,
Бытийнотворная нервозность,
Он – смысловая виртуозность,
Безмолвий чистой Глубины.

Ум – вечно-юная весна.
Он утро юных откровений,
Игра бессменных удивлений.
Ум не стареет никогда.

Всё то, чему учили Флоренский и Лосев о противостоянии "современному миру" (Модерну) как мировоззрению, до последней буковки выражено в этой великолепной речи на вчерашнем Соборе.

Александр Дугин: Это война Неба против ада

Речь на Всемирном Русском Народном Соборе (25 октября 2022)

«Благословите, Владыко!

Честные отцы, братья и сестры,

Мы, конечно, находимся на самой настоящей войне. Эта война – не только война армий, людей, это еще и война духа. Это очень важно. Можно сказать так: мы видим горизонтальное противостояние – наша армия/наши противники, мы против НАТО (конечно, не против Украины, здесь говорить нечего). Но есть еще одно измерение этой войны – вертикальное. Это война Неба против ада. Это война ангельских воинств. Это война рати Архангела Михаила против дьявола. Это вертикальное измерение и есть идеология, сфера идей. Это сфера духа, в которой эта война развертывается, ее главное содержание. И в речи нашего президента 30 сентября было сказано о сатанинском характере западной цивилизации. Это не метафора.

И сегодня Святейший Патриарх в своем замечательном докладе мягко намекнул на ту фигуру, которая стоит по ту сторону, которая определяет, вдохновляет, организует наших врагов. Эта фигура очень близка: мы не знаем времен, никто не знает - даже Сын Человеческий не знает последних времен. Но мы можем по знакам узнать, увидеть, насколько они близки.

И в этом отношении очень важно, что нам противостоит идея. Запад – это идеология. Либерализм, глобализм, секуляризм, постгуманизм – это идеология. Это сфера идей, а не сфера материи, тел и технологии. Прежде всего, это абсолютная ложь: это переворачивание истинных пропорций ума, идей, религиозных оснований.

Патриарх Кирилл наградил Тахо-Годи орденом Княгини Ольги I степени

Однажды Сергей Чесноков - человек, вхожий в семью Флоренских и много изучавший наследие и архивы о. Павла - сказал мне:

Возможны две линии интерпретации Флоренского. По одной из них - через родовое начало - пошел один его внук П.В. Флоренский, по другой - через схоластическое оформление учения - другой его внук, Андроник (Трубачёв), выбравший свое монашеское имя в честь Андроника (Лосева), ибо именно Лосев проложил этот путь интерпретации Флоренского.
***
Всего лет десять назад об этом никто не писал. Но с тех пор появилось несколько статей и монографий, в которых акцент сделан не на тех 95% взглядов, которые общие для Флоренского и Лосева, а на тех 5%, где они в своем толковании платонизма и философии языка расходятся. Это очень нужные нюансы, но скорее для специалистов. Основной же массе людей нужно усваивать общие начала лосево-флоренского традиционалистского учения.

Лосев об основаниях "научной" мифологии Модерна.

Новоевропейский эмпиризм есть сплошное вероучение, но только очень плохое вероучение, и сплошная метафизика, но только очень дурная и совершенно произвольная метафизика. Учение об эмпирических основах жизни – догмат, как и вся эта исступленная вера в науку (хотя наука сама по себе не имеет ничего общего с эмпирическим обоснованием науки).

Эмпиризм наших физиков, химиков, естественников и врачей, до сих пор являющихся сознательными и бессознательными сторонниками английского эмпиризма, есть один из самых абстрактных, пустых, один из самых отвратительных видов метафизики. Эмпиризм – типично буржуазная философия, мануфактурное мировоззрение. Духовное убожество и пустота, толстый карман и сытое брюхо, а главное бараньи, куриные мозги – вот что такое основание современной физики, физиологии, биологии и медицины.

Лосев завершает эту статью следующими словами:

Самодовольное пошлячество физика и естественника, уверенного, что души нет, а есть мозг и нервы, что Бога нет, а есть кислород, что царствует всеобщий механизм и его собственная ученая мещански-благополучная, дрянненькая душонка, вся эта смесь духовного растления и бессмысленного упования на рассудок есть одно из самых ужасающих чудовищ, порожденных буржуазной культурой. Это – та дебелая, краснощекая бабенка, которая сидит на телеге и весело щелкает орехи, когда – в известном сне Раскольникова – производится истязание несчастной клячи и ребенок прильнул к издыхающей, истекающей кровью лошади и в слезах обнимает и целует ее голову. Так истязуется и распинается истина в человечестве, и немногие в слезах и духовной скорби окружают ее, отдавая последнюю дань любви и преданности. А дебелая и краснощекая бабенка буржуазии щелкает себе орешки и проповедует эмпиризм и механистический позитивизм в науке и жизни.

Кого из философов Путин сегодня цитировал в Валдайской речи:
Напрямую - Достоевский, Данилевский, Солженицын, Зиновьев. Цитаты без упоминания имен - Карл Шмитт - учение о больших пространствах. Практически дословно воспроизведено! Пока что комментаторы не заметили, а я заметил. Многополярный мир как мир Großraum'ов - mit Intervenzionsverbot für raumfremde Mächte.

Творчество Лосева необъятно, даже ныне опубликованное, наверное, охватывает 20-25 тысяч страниц (против 10 тысяч страниц у Флоренского, который, впрочем, и прожил меньше). Что из Лосева можно рекомендовать читать в первую очередь? Смотря для чего: если вам нужны именно специальные труды по античной, средневековой, новоевропейской философии - это одно, а вот если вы хотите сразу проникнуть в суть мышления Лосева - это другое.

Тогда, ввиду того что самое ценное в поздних сочинениях разбросано отдельными едва ли не зашифрованными фразами (несколько более откровенны записи его бесед в 70-е годы), лучше сделать прежде всего акцент на ранние произведения, да и то не все.

На изданные отдельным томом юношеские сочинения ("Лосев в 1917-19 годах", а вот его гимназическое сочинение 1909 года публиковалось отдельно), двухтомник прозы и дневников "Я сослан в ХХ век" (крайне ценна реплика о монархии в газете анархистов в 1919 году; также там много чертовщины, особенно в "Мне было 19 лет", похожей на аналогичные пассажи в "Диалектике мифа"), а затем, конечно, полное издание "Диалектики мифа" с Дополнениями к ней. "Дополнения" - это самая база, сердцевина метафизики Лосева.

Из антиковедческих произведений наиболее открыты по изложению собственной философии "Основы античного символизма и мифологии" с предельно откровенными характеристиками платонизма, а из поздних трудов - "Олимпийская мифология в ее социально- историческом развитии" (которую впервые оцифровал и выложил в Интернет я; там есть пассажи вроде "Афина - не только чудовище, но и людоед") и ее продолжение - "Античная мифология в ее историческом развитии". Из позднейших же - "Эстетика Возрождения", с убийственными характеристиками нарождающегося Модерна.

Но есть всё-таки одно позднее произведение Лосева (точнее, три произведения на одну тему), где он наиболее откровенен и позволил себе даже в советской подцензурной печати проговориться о самом центральном, самом заветном в своем мировоззрении. Это произведение незаслуженно малоизвестно (впервые его оцифровал и выложил в Сеть тоже я), и о нем нужно сказать отдельно. Ключ к мышлению позднего Лосева лежит именно в нем.

Да, похоже, что Путин привел и скрытую цитату из Леонтьева.
https://t.me/bovdunov/1818

Итак. Если вы ищете, в каком произведении позднего (то есть послевоенного) периода Лосев был наиболее откровенен с читателями, почти на уровне своих ранних работ, то это - "Проблема Рихарда Вагнера в прошлом и настоящем" (1968). К ней примыкают также "Философский комментарий к драмам Рихарда Вагнера" и "Исторический смысл мировоззрения Рихарда Вагнера". Но мы будем говорить не о том, что на самом деле имел в виду Вагнер - он был лишь поводом для высказывания этих мыслей, а о том, на чем настаивает Лосев.

И когда в те же годы слепой антисоветский старец Лосев рука об руку с молодым советским безумцем Эвальдом Ильенковым ходили по ночам по арбатским переулкам и орали арии из Вагнера, то имели в виду они нечто именно своё, творя так на практике в центре Москвы Консервативную Революцию.

Смысл пафоса Лосева в этом сочинении - тот же самый, что в лучших статьях Соловьева и Эрна о всеединстве: утверждение отпадения индивидуальности от всеединства как грех, который должен быть искуплен уничтожением дробности и многого в Едином. Иначе говоря, проодос должен быть искуплен в эпистрофе. Но необычные лосевские акценты. Не имея возможности в советском подцензурном издании говорить об отравлении от Бога, он называет это иначе, так, как принято в немецкой философии. Ссылка на Вагнера позволяет провернуть этот трюк.

И вот мы читаем о том, как "сладость индивидуальности" противостоит "просторам Бездны", о том, почему нужно уничтожить "крепость для отъединенного пребывания оторвавшейся от Перволона личности".

"Извечный Хаос и Бездна есть вечно неугомонное Творчество, Мощь и Экстаз. Таковы же и отдельные оформления, оттуда возникновение, и потому сущность человека - героизм. Но Бездна вся трепещет и живёт противоречием между творческим экстазом и тем пределом, который положен ему отъединенным бытием".

Отождествляя материальные, физические законы падшего мира с вагнеровским "копьём Вотана", которое мог разбить (ценой собственной смерти и растворения в Едином) только один Зигфрид, Лосев говорит:

"Надо уничтожить не преграды в механистически устроенном бытии, а надо уничтожить самый этот мир, самый принцип закона основания... Надо разбить копьё, поэтому и вызваны опять Бездна и Огонь, ибо только тот, кто сам проник в Бездну через Огонь, и может разбить копьё Вотана и уничтожить блестящее покрывало Майи - пространственно-временного оформления бытия".

"Нашелся герой, преодолевший пространство, время и экстазом творческой мощи сломивший механизм принципа индидуализации и закона основания...

Замкнутая индивидуальность, преодолевшая земную форму, пространственно-временное оформление, начала приобщаться к Хаосу и приобретать его свойства, становясь клокочущей бездной экстаза и вечного самопорождения".

Это требует философского комментария, тем более что сам Лосев здесь предельно политически заостряет свой эсхатологизм.

Лосев прямо отождествляет здесь свою метафизику с политической борьбой: Единое - с традиционным средневековым обществом, преступный индивидуализм многого - с капитализмом и рационализмом Нового времени. Главным врагом он называет финансовый капитал, банки, ростовщичество - вагнеровского Альбериха. (Лосев подчеркивает, что вагнеровский миф есть плод 19-20 веков, а вовсе не исконный средневековый миф о Зигфриде.)

В этой оптике прочтение хоть Вагнера, хоть Шпенглера укрепляет Лосева в мысли о "констатировании гибели всей европейской буржуазной индивидуалистической культуры", в "законности и справедливости гибели всякого сверхчеловеческого индивидуализма".

Последние слова Лосев относит не только к либералам и капиталистам, но и к тем романтическим и ницшеанским героям, кто гибнет в борьбе с оными. Эти герои, сверхлюди, сами несут в себе зло индивидуального отпадения от Единого, которое обязано привести к гибели и их самих. Отсюда такие яркие литературные образы упоенных своей творческой мощью горделивых сверхлюдей, как вагнеровский Зигфрид (а мы добавим: как толкиеновские Феанор, Турин, Беорхтнот). Но их гибель имеет смысл: она наносит смертельные раны либерально-капиталистическому, атеистическому Модерну.

Так Лосев вершит Консервативную Революцию.

Эрнст Юнгер так объяснял смысл Консервативной Революции. Пока основы традиционного общества ещё живы, пока ещё стоят троны, алтари и крестьянские избы, нужно быть органическим консерватором, отстаивать обычаи Отцов. Но что делать, когда весь традиционный уклад жизни уже разрушен либерально-капиталистическими революциями?

Тогда, говорит Юнгер, нужно идти на крайнюю меру - обращаться к Матерям. К которым ещё Фауст у Гёте спускался. К настолько глубоким началам, что, говорит Юнгер, "силы современной эпохи противостоять им не могут". Там, у Матерей, обретаются такие чудовищные силы, которые способны совершенно уничтожить современный аномальный мир.

Об этом говорит и Лосев, используя терминологию Вагнера как одного из первых сознательных консервативных революционеров индустриальной эпохи.

Эта идея получила своеобразное, болезненное истолкование у Ильенкова, который мечтал взорвать нашу Солнечную систему термоядерным взрывом ради спасения остальной Вселенной от деградации. Конечно, Ильенков как атеист был неправ, это откровенная глупость, речь не о том. Речь о форсированном создании условий, позволяющих по достижении миром предела отпадения от Единого (проодос), скорее начать возврат и возрождение (эпистрофе). И не будет наш дух спокоен, дондеже не успокоится в Тебе, как говорил блаж. Августин.

Отсюда понятно, почему традиционализм и Консервативная Революция являются принципиально антимарксистскими. Марксизм в полной мере поддерживает разрушение традиционного уклада капитализмом, идёт рука об руку с капиталом (особенно финансовым, который Маркс старался обходить стороной в своей критике). Если молодой Маркс открыто восхвалял капитализм в его разрушении старого строя, то старый Маркс ведь ничуть не изменился: он и в 1877 году писал по чужим именем в "Таймс" русофобские статьи в защиту Дизраэли. Британский капитал был кормушкой как для Герцена, так и для Маркса и Энгельса.

Мы, традиционалисты, разделяем пафос борьбы с отчуждением человека от своей сущности (следствие грехопадения), пафос освободительной борьбы против капитала. Но коммунисты систематически были и остаются обслугой капитала и врагами подлинного освобождения народов. Так и появляются белинские, лижущие пятки французской финансовой олигархии, герцены и бакунины на содержании польской шляхты и лондонских Ротшильдов, служащие масонской олигархии от Монтевидео до Турина гарибальди, так появляются марксы и энгельсы, ублажающие кошутов, чарторыйских и дизраэли. Так появляются ленины, пишущие в венских и цюрихских кофейнях статейки о том, почему Габсбурги лучше Романовых и как важно украинизировать русский пролетариат, а потом торгующие русскими территориями с лимитрофными марионетками за награбленное российское золото и предметы искусства. Так появляются троцкие на содержании у американских банков Гоца, Каца Шиффа, Куна, Лейба и Ко.

Хотите вспомнить более поздний период? Как коммунисты вместе с либералами развязали бойню против католиков Мексики в 1920-е и Испании в 1930-е? Как коммунисты вместе с либералами свергли и убили Вильяроэля в Боливии в 1946-м? Как коммунисты вместе с либералами выступали против Перона в Аргентине, де Голля во Франции и Хомейни в Иране? Как коммунисты вместе с либералами на Кипре саботировали партизанскую войну ЭОКА против Британской империи и потом служили опорой пробританской марионетке Макариосу, препятствуя эносису?

Нет, мы этого не забудем. И те случаи, когда коммунисты действительно вели до смерти борьбу с мировым гегемоном, - это случаи отказа от марксистско-ленинской ортодоксии и перехода к другим, подлинно освободительным национал-коммунистическим моделям (особенно успешным в Китае и странах Восточной и Юго-Восточной Азии, но не только там). Но там, где коммунисты исповедуют полноценное учение Маркса и Ленина, там не бывает ничего, кроме презренной политической проституции на пиру у банкиров.

Случай с Рудым, которого в Париж вывез через официальные каналы макроновского режима такой великолепный марксист, как мастер ложи Великого Востока Меланшон - лишнее доказательство того перманентного б***ва, которым коммунисты занимаются со времён Манифеста 1848 года и подлизывания Марксом и Энгельсом европейскому капиталу против крестьянства, французскому шовинизму против немцев, немецкому против славян, польскому против всех и так далее.

Подлинная Консервативная Революция не может иметь ничего общего с левацким шапито, которое в своей борьбе против трона, алтаря, избы и семьи всегда шло рука об руку с либеральной буржуазией в своем пафосе освобождения атомарного индивида. Левые и либералы хотят "освобождения" индивида от традиции и государства (чтобы, как говорил об их целях Константин Леонтьев, человек стал свободным атомом из разложившегося трупа традиционного общества) - мы хотим освобождения человека как органической части его народа, государства, традиции и культуры. Освобождения народов от удавки мирового ростовщического капитала.

Как учить Ганс Фрайер, свободный человек может быть свободен лишь в своем народе, а свободный народ - лишь в своем геополитическом пространстве. Которое он должен взять мечом. Вот почему традиционализм и Консервативная Революция насквозь географичны и геополитичны и в освободительный пафос вкладывают смысл освобождения полюсов силы многополярного мира от атлантистской удавки на шее. В этом пафос и Валдайской речи нашего Президента.