Прикиньте, в 2021 кто-то не только всё ещё пользуется ЖЖ, но и проводит там конкурсы или участвует в них.
Недавно Бомбора и Литрес проспонсировали там некий «хешмоб» (это термин организаторов, простите великодушно) по названием «Главная книга».
По результатам админы ЖЖ составили — цитирую — «народный и независимый рейтинг». Подборка сама по себе выглядит ожидаемо и диковато одновременно, но мне понравилось вот это шикарное соседство ⇩
Недавно Бомбора и Литрес проспонсировали там некий «хешмоб» (это термин организаторов, простите великодушно) по названием «Главная книга».
По результатам админы ЖЖ составили — цитирую — «народный и независимый рейтинг». Подборка сама по себе выглядит ожидаемо и диковато одновременно, но мне понравилось вот это шикарное соседство ⇩
Творческих планов у меня — завались, но дни мои материнские сейчас складываются так, что остаётся только цитировать слова Вирджинии Вульф, обращённые к женщинам:
«Вы ни разу не сделали ни одного мало-мальски важного открытия. Вы не низвергали империи, не возглавляли идущие в бой армии. Вы не написали ни одной шекспировской пьесы и не наставили варварское племя на истинный путь к цивилизации. В чем ваши оправдания? Можно, конечно, указать на улицы, площади и леса, кишащие черными, смуглыми и белыми обитателями, и сказать, что вы были заняты другим. Без нас по этим морям никто бы не плавал, а эти плодородные земли были бы пустыней. Мы родили, выкормили, намыли и выучили до шести-семи лет один миллиард шестьсот двадцать три миллиона человек (статистика говорит нам, что именно столько сейчас живет людей на планете), и на это ушло некоторое время».
«Вы ни разу не сделали ни одного мало-мальски важного открытия. Вы не низвергали империи, не возглавляли идущие в бой армии. Вы не написали ни одной шекспировской пьесы и не наставили варварское племя на истинный путь к цивилизации. В чем ваши оправдания? Можно, конечно, указать на улицы, площади и леса, кишащие черными, смуглыми и белыми обитателями, и сказать, что вы были заняты другим. Без нас по этим морям никто бы не плавал, а эти плодородные земли были бы пустыней. Мы родили, выкормили, намыли и выучили до шести-семи лет один миллиард шестьсот двадцать три миллиона человек (статистика говорит нам, что именно столько сейчас живет людей на планете), и на это ушло некоторое время».
Ну а вообще, конечно: «пятьсот фунтов в год и комната с замком на двери» (с).
На русском наконец вышла “My Dark Vanessa”. Здесь Набоков буквально напрыгивает на вас — из названия и аннотации. А следом прыгает «актуалочка» — это снова про травму, на этот раз из разряда MeToo. Я как-то чаще прохожу мимо таких историй, но эта, кажется, обещает быть если и не литературоцентричной, то довольно крепко к литературе и книгам привязанной — а вот мимо такого я уж пройти никак не могу. Заказала, жду, расскажу.
«Мою тёмную Ванессу» я зачем-то заказала в самовывоз и никак не могу за ней зайти🤦🏻♀️
А отовсюду меж тем сыпятся бесконечные рецензии, которые я стойко игнорирую.
Вместо этого продолжаю с блокнотиком читать «Поттера», и проверяю, чего там понаписала моя филологическая подопечная.
А, и прочитала, чтоб проветрить мозги, очередную подростковую книжицу, на которую так ругались мамки в отзывах из-за того, что в аннотации не указали, что мальчик не только агорафоб (что, по их мнению, невероятно увлекательно), но, о ужас, ещё и гей (что, по их мнению, резко делает историю растлевающей).
На самом деле книженция целомудренна, будто вынута из «Библиотеки пионера», и так же идеологически выверена и воспитательна.
Написать про неё? Или неинтересно такое?
А отовсюду меж тем сыпятся бесконечные рецензии, которые я стойко игнорирую.
Вместо этого продолжаю с блокнотиком читать «Поттера», и проверяю, чего там понаписала моя филологическая подопечная.
А, и прочитала, чтоб проветрить мозги, очередную подростковую книжицу, на которую так ругались мамки в отзывах из-за того, что в аннотации не указали, что мальчик не только агорафоб (что, по их мнению, невероятно увлекательно), но, о ужас, ещё и гей (что, по их мнению, резко делает историю растлевающей).
На самом деле книженция целомудренна, будто вынута из «Библиотеки пионера», и так же идеологически выверена и воспитательна.
Написать про неё? Или неинтересно такое?
Что-то у нас такие ветра задули, как сто мистралей, все мысли в голове разметало напрочь.
Потому пост про подростковую книжицу отложу пока и просто поделюсь стихотворением Теда Хьюза, которое люблю всегда, но непременно вспоминаю в такие погоды.
Потому пост про подростковую книжицу отложу пока и просто поделюсь стихотворением Теда Хьюза, которое люблю всегда, но непременно вспоминаю в такие погоды.
Тут вот какое дело. Муж ведь сходил сегодня за моей книжной посылкой, и после ужина я угнездилась под торшером с «Моей тёмной Ванессой».
Она оказалась из тех книг, которые хочешь прочесть одним махом, что я, собссно, и сделала, о чём и «хочу поведать миру»(с) в три часа ночи.
Коротко: ждала я её не зря. В отличие от многих «самых ожидаемых» книг «Ванесса» действительно годная. И ещё — страшная.
Подробности последуют, но сперва, как говаривал литературный кумир моей юности, «пойду пошепчусь со своим одеялом»(с).
Она оказалась из тех книг, которые хочешь прочесть одним махом, что я, собссно, и сделала, о чём и «хочу поведать миру»(с) в три часа ночи.
Коротко: ждала я её не зря. В отличие от многих «самых ожидаемых» книг «Ванесса» действительно годная. И ещё — страшная.
Подробности последуют, но сперва, как говаривал литературный кумир моей юности, «пойду пошепчусь со своим одеялом»(с).
«Библиотека пионера» выходила в двух итерациях: в 60-е там было довольно много годноты, в 70-е — годноту щедро пересыпали идеологически выверенной скучищей сомнительных художественных достоинств. В посредственных повестях пионЭры, вроде бы, тоже видели цель, верили в себя, мечтали о будущем, всячески саморазвивались и помогали отстающим стать лучше, но происходило это в каких-то наспех склеенных декорациях, среди которых суетились картонные герои, не вызывающие ни доверия, ни сопереживания, но зато «чётко следующие линии партии» и достигающие успехов и высот.
Ровно то же я замечаю в подростковой литературе сейчас, и я тут даже не об адской штамповке в стиле «обычная, неприметная девочка внезапно узнаёт, что она наследница древнего рода вампиров-детективов и наделена редким даром мэри-сьюшности». В условно «реалистической» литературе тоже сформировались — а скорее, были тщательно сформированы — свои клише и своя повестка.
К примеру, теперь главный герой зачастую наделён некой психологической проблемой или даже девиацией (депрессия, ПТСР, фобия, ментальное расстройство и пр.) и он даже, вроде, приспособился к ней, и не то чтобы счастлив и вписан в социум, но как-то себе функционирует. Тут в дело вмешиваются энтузиасты, которые хотят привнести в жизнь героя «радуг и кексов»(с), починив его поломанную психику, заставив поверить в себя и магию дружбы. И они влёгкую достигают цели, буквально следуя совету кэролловской Чёрной королевы: «Немножко дружеского участия... и папильотки в волосы... и она станет совершенно неузнаваемой!»(с).
То есть создаётся иллюзия, будто дружеское плечо или романтическое увлечение, или всего лишь новый прикид способны решить любую проблему, даже такую, где нужна помощь врача/психотерапевта/соцработника/медикаментов. И эта иллюзия не вполне безобидна.
Если «Библиотека пионера» предлагала влиться в коллектив, приняв и полюбив его правила и установки, обрести счастье и смысл в совместной деятельности, то современная подростковая литература обещает, что именно твоя инаковость привлекательна и ценна, пусть тебе с нею даже и неудобно, а порой и опасно: не ты должен найти своё место в мире, а сам мир должен для тебя его создать.
Книги, написанные в таких вот, социально-одобряемых, парадигмах, могут быть, в общем-то, прекрасны и трогательны, если автор талантлив, но если автор просто эксплуатирует формулу, потому что за неё дают премии, звания и тиражи — получается унылое говно, не имеющее отношения к литературе.
И вот ведь беда, по аннотациям, отзывам и рецензиям не всегда ясно, что за книга перед тобой — истинная годнота или заунывный балласт, за счёт которого томов в условной «Библиотеке пионЭра» становится больше.
Ровно то же я замечаю в подростковой литературе сейчас, и я тут даже не об адской штамповке в стиле «обычная, неприметная девочка внезапно узнаёт, что она наследница древнего рода вампиров-детективов и наделена редким даром мэри-сьюшности». В условно «реалистической» литературе тоже сформировались — а скорее, были тщательно сформированы — свои клише и своя повестка.
К примеру, теперь главный герой зачастую наделён некой психологической проблемой или даже девиацией (депрессия, ПТСР, фобия, ментальное расстройство и пр.) и он даже, вроде, приспособился к ней, и не то чтобы счастлив и вписан в социум, но как-то себе функционирует. Тут в дело вмешиваются энтузиасты, которые хотят привнести в жизнь героя «радуг и кексов»(с), починив его поломанную психику, заставив поверить в себя и магию дружбы. И они влёгкую достигают цели, буквально следуя совету кэролловской Чёрной королевы: «Немножко дружеского участия... и папильотки в волосы... и она станет совершенно неузнаваемой!»(с).
То есть создаётся иллюзия, будто дружеское плечо или романтическое увлечение, или всего лишь новый прикид способны решить любую проблему, даже такую, где нужна помощь врача/психотерапевта/соцработника/медикаментов. И эта иллюзия не вполне безобидна.
Если «Библиотека пионера» предлагала влиться в коллектив, приняв и полюбив его правила и установки, обрести счастье и смысл в совместной деятельности, то современная подростковая литература обещает, что именно твоя инаковость привлекательна и ценна, пусть тебе с нею даже и неудобно, а порой и опасно: не ты должен найти своё место в мире, а сам мир должен для тебя его создать.
Книги, написанные в таких вот, социально-одобряемых, парадигмах, могут быть, в общем-то, прекрасны и трогательны, если автор талантлив, но если автор просто эксплуатирует формулу, потому что за неё дают премии, звания и тиражи — получается унылое говно, не имеющее отношения к литературе.
И вот ведь беда, по аннотациям, отзывам и рецензиям не всегда ясно, что за книга перед тобой — истинная годнота или заунывный балласт, за счёт которого томов в условной «Библиотеке пионЭра» становится больше.
Я вообще-то собиралась написать про ту книжку о мальчике с агорафобией, но зачин вышел длиннющим и превратился в пост.
Прасцице.
Про мальчика тоже будет. И про Ванессу, само собой.
Прасцице.
Про мальчика тоже будет. И про Ванессу, само собой.
«Крайне нелогичное поведение» Джона Кори Уэйли — история о подростке, который страдает паническими атаками и агорафобией и потому уже пару лет не выходит (и не собирается выходить) из дому.
По формальным признакам книга эта — типичный том из «Библиотеки пионЭра 2.0.». Смотрите сами:
✔️У главного героя есть проблема, которую не решили ни таблетки, ни психолог, но, пребывая в комфортных для него условиях, он может с этой проблемой как-то жить.
✔️Парень — не только фрик, но и гик. Он любит комиксы, «Звёздный путь», «Звёздные войны», компьютерные и настольные игры, и он переделал гараж в стартречный Holodeck (Шелдон? Кто сказал «Шелдон»?)
✔️ И да, да, у героя есть своя «бабуленька», поддерживающая, принимающая и подбадривающая. И состоятельная.
✔️ И совершенно славные, интеллигентные и ироничные родители, готовые ради кровиночки на всё.
✔️Главному герою решает помочь девушка, которая однако преследует корыстные цели. Она весьма самоуверенна, и у неё есть чёткий жизненный план (не превратиться в собственную мать, например).
✔️У девушки есть в высшей степени положительный, прям таки идеальный бойфренд, которого тоже вовлекают в план по спасению мальчика с агорафобией.
✔️Ну, и вы сами понимаете, образуется любовный треугольник, заполированный коварной подругой, сеющей сомнения в сердце чётенькой девушки-спасительницы.
✔️План по спасению героя — эдакий удивительный фьюжн из «Римских каникул» (притворимся друзьями для собственной выгоды, но под конец дружба победит) и «Неподдающихся» (притворюсь заинтересованной и перевоспитаю, а мой умный красавец-бойфренд потерпит ради науки и прогресса).
✔️План поначалу работает. Дружба, доверие, baby steps —настолки, киношки, совместная починка убитого трейлера.
✔️План почти идёт прахом, на героев наваливаются муки морально-этического выбора, впрочем относительный хэппи-энд гарантирован, и будущее выглядит пусть и не блестящим, но вполне себе светлым.
По формальным признакам книга эта — типичный том из «Библиотеки пионЭра 2.0.». Смотрите сами:
✔️У главного героя есть проблема, которую не решили ни таблетки, ни психолог, но, пребывая в комфортных для него условиях, он может с этой проблемой как-то жить.
✔️Парень — не только фрик, но и гик. Он любит комиксы, «Звёздный путь», «Звёздные войны», компьютерные и настольные игры, и он переделал гараж в стартречный Holodeck (Шелдон? Кто сказал «Шелдон»?)
✔️ И да, да, у героя есть своя «бабуленька», поддерживающая, принимающая и подбадривающая. И состоятельная.
✔️ И совершенно славные, интеллигентные и ироничные родители, готовые ради кровиночки на всё.
✔️Главному герою решает помочь девушка, которая однако преследует корыстные цели. Она весьма самоуверенна, и у неё есть чёткий жизненный план (не превратиться в собственную мать, например).
✔️У девушки есть в высшей степени положительный, прям таки идеальный бойфренд, которого тоже вовлекают в план по спасению мальчика с агорафобией.
✔️Ну, и вы сами понимаете, образуется любовный треугольник, заполированный коварной подругой, сеющей сомнения в сердце чётенькой девушки-спасительницы.
✔️План по спасению героя — эдакий удивительный фьюжн из «Римских каникул» (притворимся друзьями для собственной выгоды, но под конец дружба победит) и «Неподдающихся» (притворюсь заинтересованной и перевоспитаю, а мой умный красавец-бойфренд потерпит ради науки и прогресса).
✔️План поначалу работает. Дружба, доверие, baby steps —настолки, киношки, совместная починка убитого трейлера.
✔️План почти идёт прахом, на героев наваливаются муки морально-этического выбора, впрочем относительный хэппи-энд гарантирован, и будущее выглядит пусть и не блестящим, но вполне себе светлым.
У книги были все шансы оказаться трэшем. Герои хоть и не картонные, но будто взяты из глянцевого каталога. Автор всем выдал funny hats — мама-дантист каждому непременно даёт стоматологическую характеристику, папа работает декоратором в Голливуде, но не различает знаменитостей в лицо, бабуля к пенсии стала преуспевающим риэлтором и гоняет на спорткаре, девочка-спасительница — ходячий достигатор, её бойфренд —красавец-ватерполист во имя шуток о плавках и геях.
Кстати, о геях. Главный герой — гей, и совершает трогательный каминг-аут, а любовный треугольник обретает свежесть и актуальность. Вот только гомосексуальность героя выглядит не значительнее любой другой funny hat, она ничего кардинально не меняет в сюжете. Здесь это всего лишь примета времени, стандартный элемент истории — будь это герой советской «Библиотеки пионера», он собирал бы марки, клеил бы модели самолётов ну или, о боже, был бы близорук и носил роговые очки.
Джон Кори Уэйли неслучайно получил за эту книгу пару премий — он честно сверился с актуальным социально-одобряемым и идеологически выверенным чек-листом. Да, книгу распирает от клише и бодреньких воспитательных месседжей. Да, заигрывания автора с условно «молодёжной» массовой культурой выглядят неубедительно, всё на уровне просто упоминаний в лоб (включая название книги), ни тебе цитат, ни шуточек, кроме пары толстых отсылок к Хану Соло (героя-то Сол зовут, забыла сказать). Да, там всё слишком ладно да складно.
Но.
«Крайне нелогичное поведение» — книга на диво добрая, спокойная и, вы не поверите, целомудренная. Закалённая подростковой (да что там, и детской) скандинавской литературой, я никак не ожидала, что историю о 16-летних чуваках можно рассказать без упоминания, скажем, члена (хотя, ладно, есть одно — в трейлере, который они чинили, был нарисован на обивке, и только-то).
Герои хоть и думают о сексе, но как-то едва, вскользь, и больше сосредоточены на дружбе, восприятии себя, мыслях о будущем, на своих мечтах, планах и возможностях. И в этом контексте страдания возмущённых родительниц в отзывах выглядят совсем нелепо.
Впрочем, основным достоинством книги мне видится то, что и в финале главный герой всё ещё не может выходить дальше своего дворика. Несмотря на оформившийся для жанра канон, автор не позволяет персонажам решить — серьёзнейшую! — проблему по щелчку. Они живут в пусть и немного приукрашенном и по-плезантвильски аккуратненьком, но реальном мире. Тут не работает формула: “Faith, trust and a little pixie dust”, нужно время, терпение, поддержка, да и то не факт, что идеальный результат будет достигнут.
История эта, будто в лучших традициях детско-юношеской литературы прошлых лет, о том, что иногда самое важное случается не при достижении цели, а на пути к ней, и дружба — это уже очень много и очень важно.
И пусть книга — совсем не шедевр, она куда лучше многих. Честное пионерское.
Кстати, о геях. Главный герой — гей, и совершает трогательный каминг-аут, а любовный треугольник обретает свежесть и актуальность. Вот только гомосексуальность героя выглядит не значительнее любой другой funny hat, она ничего кардинально не меняет в сюжете. Здесь это всего лишь примета времени, стандартный элемент истории — будь это герой советской «Библиотеки пионера», он собирал бы марки, клеил бы модели самолётов ну или, о боже, был бы близорук и носил роговые очки.
Джон Кори Уэйли неслучайно получил за эту книгу пару премий — он честно сверился с актуальным социально-одобряемым и идеологически выверенным чек-листом. Да, книгу распирает от клише и бодреньких воспитательных месседжей. Да, заигрывания автора с условно «молодёжной» массовой культурой выглядят неубедительно, всё на уровне просто упоминаний в лоб (включая название книги), ни тебе цитат, ни шуточек, кроме пары толстых отсылок к Хану Соло (героя-то Сол зовут, забыла сказать). Да, там всё слишком ладно да складно.
Но.
«Крайне нелогичное поведение» — книга на диво добрая, спокойная и, вы не поверите, целомудренная. Закалённая подростковой (да что там, и детской) скандинавской литературой, я никак не ожидала, что историю о 16-летних чуваках можно рассказать без упоминания, скажем, члена (хотя, ладно, есть одно — в трейлере, который они чинили, был нарисован на обивке, и только-то).
Герои хоть и думают о сексе, но как-то едва, вскользь, и больше сосредоточены на дружбе, восприятии себя, мыслях о будущем, на своих мечтах, планах и возможностях. И в этом контексте страдания возмущённых родительниц в отзывах выглядят совсем нелепо.
Впрочем, основным достоинством книги мне видится то, что и в финале главный герой всё ещё не может выходить дальше своего дворика. Несмотря на оформившийся для жанра канон, автор не позволяет персонажам решить — серьёзнейшую! — проблему по щелчку. Они живут в пусть и немного приукрашенном и по-плезантвильски аккуратненьком, но реальном мире. Тут не работает формула: “Faith, trust and a little pixie dust”, нужно время, терпение, поддержка, да и то не факт, что идеальный результат будет достигнут.
История эта, будто в лучших традициях детско-юношеской литературы прошлых лет, о том, что иногда самое важное случается не при достижении цели, а на пути к ней, и дружба — это уже очень много и очень важно.
И пусть книга — совсем не шедевр, она куда лучше многих. Честное пионерское.
❤1
На открывшейся сегодня non/fiction меня самой не будет, но будет книга, к которой я причастна.
Комикс придумал и нарисовал мой папа, а перевела с немецкого на русский я. Я правда пока русское издание в руках даже не держала, но оно есть — ищите на стенде «Пешком в историю», если будете на ярмарке. Комикс здоровский!
Комикс придумал и нарисовал мой папа, а перевела с немецкого на русский я. Я правда пока русское издание в руках даже не держала, но оно есть — ищите на стенде «Пешком в историю», если будете на ярмарке. Комикс здоровский!
В подобных ситуациях я всегда цитирую величайший источник мудрости и дзена:
«Мне показалось удивительным, что моя вишня поедет в чужую страну, а я сама останусь в Бюллербю. Но Лассе сказал:
— Выдумала, в чужую страну! Да дети съедят её через несколько километров!
Но я сказала, что моя вишня всё равно попадёт за границу, хотя бы у них в животах.
Торговля у нас шла бойко. Один дяденька купил почти целую корзину! Это была вишня Боссе. Дяденька сказал, что из этой вишни его жена приготовит вишнёвый компот, который он очень любит.
— Ах, как удивительно! — передразнил меня Боссе. — Из моей вишни приготовят вишнёвый компот, а из меня никто не приготовит вишнёвого компота!»
Астрид Линдгрен
«Мы все из Бюллербю»
«Мне показалось удивительным, что моя вишня поедет в чужую страну, а я сама останусь в Бюллербю. Но Лассе сказал:
— Выдумала, в чужую страну! Да дети съедят её через несколько километров!
Но я сказала, что моя вишня всё равно попадёт за границу, хотя бы у них в животах.
Торговля у нас шла бойко. Один дяденька купил почти целую корзину! Это была вишня Боссе. Дяденька сказал, что из этой вишни его жена приготовит вишнёвый компот, который он очень любит.
— Ах, как удивительно! — передразнил меня Боссе. — Из моей вишни приготовят вишнёвый компот, а из меня никто не приготовит вишнёвого компота!»
Астрид Линдгрен
«Мы все из Бюллербю»
👍2
«Штаны» рискуют превратиться в паблик с цитатами, но я в борьбе с мартовскими мигренями и не в состоянии продуцировать собственные тексты, потому поглощаю чужие, едва подействует таблЭтка.
Вчера перечитывала «Венецианского купца» («потому что ну надо»(с)), а там снова про меня.
Да и вообще много про кого, полагаю:
“I can easier teach twenty what were good to be done than to be one of the twenty to follow mine own teaching”
Или в переводе Щепкиной-Куперник:
«Мне легче научить
двадцать человек, как надо поступать, чем быть одной из этих двадцати и
следовать собственным наставлениям»
У Кэрролла в «Алисе» тоже об этом, кстати. Британская народная мудрость.
Вчера перечитывала «Венецианского купца» («потому что ну надо»(с)), а там снова про меня.
Да и вообще много про кого, полагаю:
“I can easier teach twenty what were good to be done than to be one of the twenty to follow mine own teaching”
Или в переводе Щепкиной-Куперник:
«Мне легче научить
двадцать человек, как надо поступать, чем быть одной из этих двадцати и
следовать собственным наставлениям»
У Кэрролла в «Алисе» тоже об этом, кстати. Британская народная мудрость.
Всякий раз, когда читаю «Венецианского купца», меня подбешивают все персонажи, кроме Шейлока.
Однако🤔
Однако🤔
Кажется, догадалась.
Про Шейлока.
Он единственный в пьесе представляется реальным. И именно его драма вшита в пьесу, обозначенную как комедия (ну, никто не помер, некоторые вон даже поженились).
Все остальные персонажи весьма условны, кроме, разве что, Порции (как справедливо замечает прекрасный советский литературовед Александр Смирнов, которому мы, кстати, обязаны переводом ирландского эпоса).
Да и действие само — иллюзорно, эдакое фантастическое допущение. Все эти сказочные ритуалы с тремя ларцами, где никто не может выбрать очевидное до появления Избранного (а Избранный этот картонный и плоский, и даже любовь у него пластмассовая какая-то — просто нужны деньги на красивые ливреи для слуг). Это выступление Порции в суде, где она откровенно гонит — её аргументы и запугивания даже для комедии несостоятельны. Но всё срабатывает в лучших традициях какого-нибудь фанфика.
Эти герои будто бы и нужны только для конфликта Антонио и Шейлока, а конфликт — для монолога Шейлока о том, что еврей — такой же человек, как христианин.
И если уж и «перепевать» Шекспира, то есть у меня идея получше, чем предложил Говард Джейкобсон (я и «Венецианского купца»-то перечитала сейчас, потому что хотела взять в книжный клуб на апрель его роман «Меня зовут Шейлок» — но нет, нет, это не роман, это провальный стендап миссис Мэйзел).
Нужна пьеса для двух актёров — Шейлока и Антонио, которым есть в чём обвинить друг друга, есть о чём пожаловаться (Антонио с его перманентной депрессией видится мне в современном контексте персонажем более актуальным, чем та же Порция, хоть у Шекспира она и поживее), и, как знать, может, в пьесе даже случится катарсис, а может, и нет, но разговор мог бы выйти преотличный.
Про Шейлока.
Он единственный в пьесе представляется реальным. И именно его драма вшита в пьесу, обозначенную как комедия (ну, никто не помер, некоторые вон даже поженились).
Все остальные персонажи весьма условны, кроме, разве что, Порции (как справедливо замечает прекрасный советский литературовед Александр Смирнов, которому мы, кстати, обязаны переводом ирландского эпоса).
Да и действие само — иллюзорно, эдакое фантастическое допущение. Все эти сказочные ритуалы с тремя ларцами, где никто не может выбрать очевидное до появления Избранного (а Избранный этот картонный и плоский, и даже любовь у него пластмассовая какая-то — просто нужны деньги на красивые ливреи для слуг). Это выступление Порции в суде, где она откровенно гонит — её аргументы и запугивания даже для комедии несостоятельны. Но всё срабатывает в лучших традициях какого-нибудь фанфика.
Эти герои будто бы и нужны только для конфликта Антонио и Шейлока, а конфликт — для монолога Шейлока о том, что еврей — такой же человек, как христианин.
И если уж и «перепевать» Шекспира, то есть у меня идея получше, чем предложил Говард Джейкобсон (я и «Венецианского купца»-то перечитала сейчас, потому что хотела взять в книжный клуб на апрель его роман «Меня зовут Шейлок» — но нет, нет, это не роман, это провальный стендап миссис Мэйзел).
Нужна пьеса для двух актёров — Шейлока и Антонио, которым есть в чём обвинить друг друга, есть о чём пожаловаться (Антонио с его перманентной депрессией видится мне в современном контексте персонажем более актуальным, чем та же Порция, хоть у Шекспира она и поживее), и, как знать, может, в пьесе даже случится катарсис, а может, и нет, но разговор мог бы выйти преотличный.