Всё хочу перестать читать молча и писать тут хоть иногда о книгах.
Расскажу-ка вот про размытый хронотоп в «Снегирях» Дарьи Димке.

«Снегири» — это сборник автобиографических историй о советском детстве. На первый взгляд выдержанный в духе «Денискиных рассказов» или, скорее, книжек Абгарян про Манюню, разве что более рафинированный. Милые дети творят весёлую дичь, великодушные взрослые, как правило, относятся к этому с пониманием. Воспитательный процесс мудр и ненасильственен.

Поначалу я была уверена, что Дарья Димке — ровесница моих родителей, такое вот по тексту складывалось впечатление: условные 60-70-е где-то на просторах необъятной. Споткнулась я о китайское платье, что ли, ибо это артефакт уже из моего детства. Погуглив, обнаружила, что автор всего лишь на год старше меня.

Но как, Холмс?

Я из той же социальной страты, я успела пожить в 80-е (fuck I’m old), но запомнила и жизнь, и время немного другими. Штош, проблема рецепции, да?

Но возможно, и авторский приём.
До определённого момента времени в книге будто нет. Изредка упоминается возраст героев, но его не к чему привязать. Даже линия о лагерях, которые прошли бабушка с дедом (куда ж советский интеллигент без этой травмы в современных-то текстах) не даёт точных ориентиров.

Но так, видимо, и должно быть:

«Как любой ребёнок, я не ощущала течения времени — у меня не было впереди вечности, потому что я уже была в ней», — пишет Димке и в целом очень точно передаёт знакомое детское ощущение в своих рассказах.

Время здесь возникает, когда происходит трагедия. У героев умирает мама. Как, почему, когда — неизвестно. Во время очередной уборки на кладбище, на которую они регулярно отправлялись с дедом, дети вдруг видят её могилу.
Вечность разбивается вдребезги.

Это не вот чтобы какой-то лихой новаторский приём, но он отлично работает в этой книге, собирая рассказы в довольно цельный текст — о семье не внутри вечности, но внутри времени.

Штош, думаю, все желающие проголосовали в опросе про обложки. Значит, буду их показывать.

Вот, например, «Снегири», о которых я писала выше.

Хотела сделать философскую подводочку о том, стоит ли ругать книги или это неконструктивно, и не лучше ли рассказывать о прекрасном, чтоб как можно больше прекрасных людей к этому приобщились, но чот как-то скучно выходит.

А у меня бомбануло, и филологического кракена вынесло из кармана взрывной волной🐙

Плохо написанных книг много, что уж.
Обидно, когда плохо написаны книги детские и подростковые. Взрослые-то уже видели некоторое дерьмо, а детям — в моей внутренней филологической утопии, по крайне мере, — полезно бы читать истории, где не только сюжет, но и слог хорош.

Ну да, я сама часто ссылаюсь на Пеннака, и вовсе не собираюсь гнобить детей или кого бы то ни было за чтение всякой дурнины. Я сама каждый год читаю по паре снейджеров и драмион ващета. У дурнины есть своя ниша, своя цель и своя ЦА.

Фигово, когда дурнину выдают, скажем, за нечто большее.

Ну типа если она издана не в одном там славном циклопическом концерне, а в независимом издательстве «для думающих детей и подростков», которое собралось «возродить» (sic!) жанр русскоязычного фэнтези и чего-то там кому-то «доказать».

Ну-ну, подумала я, и «какие фаши доказательстфа»(с), взяв одну книжицу на пробу. Ну а вдруг?

Не вдруг.

После этого «славянского фэнтези» даже переводная трэш-трилогия про «МороУзко» (я про неё не писала, но могу) кажется вполне себе ничего.

В истории про посох Велеса плохо всё (кроме, разве что, доброго посыла насчёт дружбы и взаимопомощи, но камон, много ли детских книг, где форсят зло, одиночество и склонность к предательству?).

Отсутствие логики и вменяемой — да вообще хоть какой! — мотивации. Картонные персонажи, неотличимые друг от друга — им невозможно сопереживать. Главная героиня тупая, когда надо, и борзая, когда надо, и очень раздражающая — перманентно. Абсолютно унылый однообразный «экшон» и вечные спасительные рояли в кустах. Скучнейший гибрид кубка трёх волшебников с чемпионатом по квиддичу, никак не двигающий сюжет (ну, кроме очередного примера, что героиня-то — уберменш и мегамаг). Беспомощные попытки в стилизацию, на которую автор периодически забивает, потом вдруг спохватывается и срочно вставляет, например, «сказывал» вместо «говорил».

«В основном пугает то, как паршиво написано»(с). Автор пишет на родном языке, но такое чувство, что не вполне им владеет.

Каждое существительное снабжено прилагательным, а каждый глагол — наречием, всё такое велеречиво избыточное. И вот там уже «чинно позвякивает кольчуга», «величественно выглядывают из-за массивных оград добротные дома», слышится «разношёрстное кваканье лягушек» etc. И эти бесконечные «васильковые глаза», «пухлые губки», «широкие плечи», бррр.

В книге имеются и без устали поминаемые «глаза твоей матери»™ — «цвета Байкальского льда» на минуточку (при этом у дочери они «цвета Темзы на рассвете» — давайте же переиродим Ирода).

Какой-то дед обзывает героиню «шпиёнкой» за пару сотен лет до появления этого слова. Но со стилизацией там совсем швах, говорю ж.

Впрочем, и без стилизации автор не справляется, выдавая фразы типа:

«Никаких звуков, кроме стука собственного сердца и хлопанья собственных ресниц, до нее не доносилось».

«Темный морок отступил, живые скелеты с визгом рухнули на каменный пол и бросились от нее врассыпную».

А мы ещё ржём над перлами из фанфиков, написанных скромными школьниками, а не издаваемым — и даже, вроде бы, премированным — автором.

Но ведь и это всего лишь подростковое фэнтези, не Лев Толстой, как говорится, чего ж я прикапываюсь? Ну, «всего лишь фэнтези» — такой себе аргумент при наличии Толкина и Пратчетта хотя бы. Бомбит же у меня из-за расхождения условной «миссии издательства» с — pardon my French — продуктом, призванным эту миссию реализовать. Где уж тут «возрождение жанра», где тут хоть что-нибудь для «думающего подростка»?

Такие истории имеют право на существование, почему нет. Только давайте их по-прежнему можно будет читать бесплатно на вотпаде и литнете. Без всяких там миссий и громких слов.

Кстати, об отсутствии логики и проблемах с вербализацией.

Смотрели «Кольца Власти» и/или «Дом Дракона»?

Я ДД ниасилил, только «Кольца» (на английском, есличо).

Там многие диалоги реально звучат так, будто их среднешкольники с фанфикса какого-нибудь писали. А половина реплик Галадриэль — прям «мудрые» цитаты из ВКонтактика. Учитывая наличие литературной основы — это прям беда.

Ладно там Кристофер Толкин всё что мог зажилил, но ведь можно б было, наверное, внимательно почитать (это ж не запрещено), проникнуться лором, стилистикой, не?

И попытка в интригу там бомбезная, конечно🤦🏻‍♀️

Что происходит вообще?

Сложно запихнуть кракена обратно в карман, тем паче никак не могу перестать думать про одну подгорательную книжку, прочитанную ещё в августе.

Однако ж.

Не хочется быть перманентным злобарём. Нужен перерывчик.

Так что, вдруг вам что интересно спросить про книжечки там или около (что-то не очень глобальное, а то на вопросики из запретной соцсетки я уже год «отвечаю»), или даже про меня🤭 — напишите в комменты. А если неинтересно, тоже ничо страшного🤓

Видимо, у нас тут от кого-то прячут письма из Хогвартса😏

Купила вот себе вчера книжных тётенек. «Протагониста» уже прочла, может, сподоблюсь написать про.

Прочитала я, конечно, не только «Протагониста», но и остальные книжечки с картинки выше, и ещё некоторое количество прочих, однако ж в лучших традициях самой себя ничего про них не рассказываю.

Но в этот раз есть оправдание.
Мы с семейством схватили какой-то злокозненный вирус, и я теперь читаю инструкции к лекарствам и всячески страдаю, так что типа не до литературы мне — пока, а вот как только — так сразу, конечно-конечно, ну да, ну да🤪

PS А ещё «Протагонист» мне скорее не понравился🤭, так что та ещё задачка — написать о нём по делу, а не навешивать на всех свою —pardon my French —субъективную модальность.

Вот да

Я тут обмолвилась, что «Протагонист» Аси Володиной мне не понравился. Впрочем, не настолько, чтобы выпустить на него кракена, и текст мой получается не холоден, не горяч, но уныло тёпл.

Как, пожалуй, и сама книга.

Без «греческой фишки» это будет что-то вроде «Всё из-за мистера Террапта» для ребят постарше. Ну, психологизм, да. Персонажи, говорящие не о погибшем, а, конечно, о себе да о себе — примерно как герои «Иранской конференции», слов много, но каждый о своём. И все лелеют свои маленькие и большие травмы. И все семьи на свой лад дисфункциональны. И у каждого будто бы найдётся повод поступить так же, как пресловутый «прыгунок». Юдоль скорби, чо.

Ближе к концу книги это сообщается прямым текстом: «Нет никаких нормальных людей. И семей нормальных нет. Есть просто люди и просто семьи. Каждый человек искалечен сам по себе».

Жалости и сочувствия никто из этих «калек» не вызывает. Если все по-своему несчастны, чего переживать-то. «Не мы такие, жизнь такая»™, о чём тут говорить.

А вот для поговорить весьма кстати приходится античная упаковка: она кратно увеличивает количество изящных интерпретаций, и, видимо, потому текст в неё и завернут. Мол, всё не просто так, всё глубоко и сложно, поглядите только. Но, кажется, как говорили афиняне, «это не имеет отношения к Дионису».

Я не античник, и, возможно, просто упускаю спрятанные в романе важные отсылки, но с позиции условного среднестатистического читателя мне видится, что греческую обёртку, не меняя текста, можно заменить, скажем на ирландскую. Ну правда. Вместо масок придумать, например, гейсы, вместо трагедий набрать эпиграфов из Уладского цикла, и оп, можно радостно накопать ещё сотни смыслов. Профит.

Если же принять правила игры в «античность», тут, конечно, невозможно не вспомнить про — pardon my French — дихотомию аполлонического и дионисийского. В «Протагонисте» мне видится явный перекос в сторону аполлонического. В плане упаковки, формы, структуры, системы персонажей всё, вроде бы, выстроено ладно и грамотно, но в этой истории о жизни как-то не хватает самой жизни. Впрочем и смерть здесь какая-то ненастоящая, будто «приходила к чьей-то канарейке»(с).

Ну и обложка, которую, наверное, все и так сто раз видели.

Я вообще-то написала о «Протагонисте» и небольшой кракенский текстик (про последний монолог и про то, от чего у меня бомбануло как у препода немецкого), но не хочу его постить. Лучше расскажу о хорошем.

Есть в романе то, что меня тронуло и показалось — pardon my French — настоящим. Это линия с дедом Алёши («маска: менее бледный»).

«…да и дед загрустил, чувствовалось. А он такой — третий сын, недолюбленный, недоласканный, так что ныть не приучен. Мне так и сказал на вокзале:
— Скучать буду, — в сторону, и засмеялся, будто бы он это не всерьёз.
А я обнял его — всерьёз. Дохнуло ментоловым лосьоном: специально побрился и рубашку свежеподаренную выгладил, чтобы меня проводить как полагается»

И так там всё по-хорошему, по-честному трогательно. Пусть места этому отведено мало. Смерть деда, который на время стал для внука якорем, удерживающим его в реальности, вот эта смерть — совсем не канареечная. И через этот небольшой эпизод в роман таки проникает жизнь.

По случаю юбилея Пелевина все, буквально все написали про роль Виктора Олеговича в своей жизни и вообще.

Лучший (ибо единственный😅) текст про ПВО я написала в 11 классе, и про это есть жалостливая — в некоторой степени филологическая — история, которую мне по прошествии 20 лет, кажется, наконец надоело (или, возможно, стало неловко) рассказывать.

А ещё мне неловко писать ещё один недовольный пост про «Протагониста» (несмотря на одну многочисленную просьбу в комментах), я ведь, вроде как, уже всё про книгу сказала. Но блин, у царя Мидаса ослиные уши, а земля уже промёрзла, поздно копать ямку.

Так что, если я таки ещё чего напишу про этот роман, не обессудьте.

Ладно, обещаю, это последний пост о «Протагонисте». Я правда думала сдержаться, поскольку вообще могла бы слепить о книге исключительно комплиментарный отзыв (автор подготовил почву для таких интерпретаций) и жить дальше.

Но не такова я.

Многие зачем-то проводили параллель между «Протагонистом» и «Тайной историей» (из-за ярлычка «античноэ»?), у меня же вот своё совпадение: с романом Тартт я тоже не успокоилась на одном посте, хаха.

В книге Аси Володиной мне многое не понравилось, что-то понравилось, но от двух вещей у меня бомбануло.

1.
Я старый солдат германист, шесть лет преподавала немецкий в университете (и ещё лет десять на вольных хлебах) и хотела бы посмотреть на такую отбитую кафедру, которая реально разместила бы на своём стенде “Ordnung muss sein”. Спасибо, что не “Arbeit macht frei”, конечно.

Да, поговорка про порядок знаменита, и её даже могут воткнуть в учебник, но за столетия она поистрепалась и обросла (как и само слово Ordnung) множеством коннотаций, в том числе саркастических и вовсе даже негативных. Так что, помещать её на кафедральном стенде — ну такое.

Удивительно, что так делают в элитной Академии. Но неудивительно, что с такой кафедрой некоторым в романе так тяжело даётся изучение немецкого, что хоть из окошка сигай. Правда, не уверена, что так было задумано автором.

2.
Последний монолог, самый длинный,
история «приключений» Агнии в Тольятти 90-х, — это просто феерическая пластмассовая дичь. Будто плохой пересказ плохого сериала «про бандитов» и «женскую судьбину» из тех, что в изобилии шли по тв в 2000-х. Я не фанат пресловутого совета писателю: «Пиши о том, что знаешь», но тут я его вспоминала постоянно, и очень хотелось вернуть автора из этой ролевой игры в академическую среду, с которой она хорошо знакома.

Правда спустя время я подумала, что вот если бы Агния, как и её мать, обладала склонностью к нездоровому сочинительству и «приукрашиванию» действительности на основе прочитанного и просмотренного, вот тогда бы монолог её смотрелся шикарно: вместо жизни реальной в нём описывались бы фантазии героини, и его искусственность была бы к месту. Но, наверное, это опять не то, что хотел сказать автор.

Впрочем, как спел нам великий Филигон:

Выпасайте в дебрях своей ботвы
Буйных тараканов из головы,
Их не выйдет автору навязать — Автор ничего не хотел сказать.

Ну вот а я наконец выговорилась.

На фоне беседы в комментах про Ordnung и его семантическую нагрузку вспомнилось подобное из аспирантских времён.

Диссер я писала по теме из серии «безумству храбрых» — о рецепции английской поэзии в Германии, работала то есть с двумя неродными языками (сейчас бы поостереглась за такое взяться, но в 22 я была исполнена энтузиазма).

И вот разбирала я — pardon my French — программное для Теда Хьюза стихотворение The Thought-Fox. Если коротко и коряво, лиса там оставляет следы (prints) на снегу, а на пустой странице появляется стихотворение (the page is printed). В одном из немецких переводов авторы, чтобы сохранить эту параллель prints — printed, в пару к слову Spuren берут не самый очевидный, зато однокоренной, глагол — gespurt. Мне это показалось немного странным (ибо лисьи следы не очень-то похожи на лыжню, как, собссно, и буквы на бумаге), но я опросила всяческих немцев, до которых смогла дотянуться, пока тусила в универе в Лейпциге, и многие ответили: «А, ну норм, это ж поэзия, чего там только не бывает».

Я такая: «Ура, всё работает, напишем о переводческой находке». Но тут я выцепила специального полезного чувака, который занимался именно что Хьюзом и, хоть и не имел места кафедре, публиковал хьюзоведческие статьи и с одним текстом даже попал в одну вполне важную книгу. И он такой: «Оооо, ну это всё фуфло. Слово дурацкое, и никто ничего не поймёт».

Пара-пара-пам. Фьють!

Так и пришлось писать, мол, мнения разделились.

В другой раз делаю я доклад на конференции по теории и практике перевода. Вот, говорю, дилемма у немецких переводчиков: как переводить woman, когда речь идёт о Еве — das Weib или die Frau? В классическом переводе Библии она, само собой, Weib. Но все словари, начиная с Дудена, вопиют: Устаревшее! Дискриминирующее! Уничижительное! В переводе Библии от 2000 года Weib, кстати, заменили-таки на Frau. Двое из трёх переводчиков Хьюза тоже выбрали Frau, один решил оставить библейский вариант, привычный со времён Лютера.

Меня интересовало, а многие ли молодые немцы хорошо знакомы с классическим переводом Библии и не обидятся ли они (тогда уже стало модным обижаться) вдруг наткнувшись на слово Weib (а то вон в Дудене инфу о дискриминирующем значении аж цветом выделили)? Ну, говорю, лучше от греха подальше перевести нейтральненько и современненько. По-русски Еву тоже никто бабой не называет, есличо.

Во время вопросов по докладу одна профессор из Германии выдаёт: «Вы, деточка, так-то правы, филологическая справедливость на вашей стороне, но вот мне лично ваще пофиг. Муж вот мой, когда нас с подругами, скажем, к столу зовёт, так и говорит: “Бабы (Weiber), за стол!” И ничотакова».

Так что, пресловутая национальная рецепция чего-нибудь — штука весьма эфемерная (а уж особенно если оцениваешь её извне, не принадлежа языку и культуре). Можно подметить некоторые тенденции, если повезёт — даже закономерности. Но, может, язык, конечно, и «дух народа» (привет, Гумбольдт!), а языковая картина мира в наших головах всё равно индивидуализируется, куда деваться.

Рецепция, рецепция, «бессердечная ты сука»™.

Это я сейчас😅
У издательств чёрная пятница.
И если, например, в МИФе это аттракцион до конца месяца, кажется, то в Поляндрии — только сегодня.
А в Самокате, например, можно купить чудесную «Маулину Шмитт» по 298₽ за том.
Наконец на канале полезный контент, да?🤪

Вместо того, чтобы писать о разных книгах, я настрочила стопицот постов о «Протагонисте» Володиной.

На полноценные тексты меня что-то сейчас не хватает (восхищаюсь теми, кто может регулярно рассказывать о прочитанном и вообще всяком).

Но вот не могу не сообщить, что в «Тоске по окраинам» Анастасии Сопиковой меня порадовало слово «валандаться», неоднократно использованное автором. Это слово весьма популярно среди меня, но иногда приходится пояснять его собеседникам. Приятно встретить его в книжке.

Не фанат задавать вопросики в конце поста, но мне правда интересно:
А вы говорите «валандаться»?
И написать ли мне про «Тоску по окраинам»?

Вот какая штука получается с «Тоской по окраинам». Об этой книге довольно легко написать ладный и складный текст, непременно упомянув «прозу тридцатилетних»™, психологизм и «некую универсальность переживаний», о том, что автор пробует разные инструменты, меняет POVов, и что, смотрите-ка, это же какбэ не сборник рассказов, а вовсе даже такой роман, и, само собой история взросления. Но мне это неинтересно, про это всё и так напишут/написали получше меня.

А интересно мне тут вот что.
Тоска и автофикшн.
Неплохой заголовок, кстати. Для альбома инди-группы модной филологической монографии.

Монографию не осилю, а пару постов таки напишу в ближайшие дни (не исключено, что и сегодня).

Сейминутное:
Как читать бумажный «снарк снарк», чтоб не отвалились руки? Положить на стол бы, но тогда отвалится шея.
Факъ, айм олд.