NOMEN EST OMEN
Могла бы назвать канал «Филологические чертоги разума» или там «Литературные бездны», или, не знаю, «Почтение чтению».
Но нет.
Приплела даже не самого капитана Рейнольдса (многие ли вообще помнят про Мэла из «Светлячка»?), а вовсе его штаны.
Типа я тут не всерьёз.
Никаких завышенных ожиданий.
Я замышляю только шалость.
I aim to misbehave.
Чтоб нестрашно было писать в пустоту телеграмного космоса. Чтоб отмахнуться от внутреннего критика: это ж не проект века, а всего лишь чьи-то штаны. Пусть и элегантные.
Писать тут буду о литературе, чтении, проблеме рецепции, профессиональном подгорании и о всяком, что тронуло мою филологическую душу или моего филологического кракена.
#вероникаэтобабушкарыцаря
Могла бы назвать канал «Филологические чертоги разума» или там «Литературные бездны», или, не знаю, «Почтение чтению».
Но нет.
Приплела даже не самого капитана Рейнольдса (многие ли вообще помнят про Мэла из «Светлячка»?), а вовсе его штаны.
Типа я тут не всерьёз.
Никаких завышенных ожиданий.
Я замышляю только шалость.
I aim to misbehave.
Чтоб нестрашно было писать в пустоту телеграмного космоса. Чтоб отмахнуться от внутреннего критика: это ж не проект века, а всего лишь чьи-то штаны. Пусть и элегантные.
Писать тут буду о литературе, чтении, проблеме рецепции, профессиональном подгорании и о всяком, что тронуло мою филологическую душу или моего филологического кракена.
#вероникаэтобабушкарыцаря
❤4🎉3
Если вдруг кто обратил внимание, в ссылке на этот канал не упоминаются штаны — там всё более филологично и немножечко токсично. YOU CANNOT READ — так я сам канал думала назвать, и, возможно, назову, когда моя популярность станет невыносима.
Вообще-то я спёрла эту фразу из фильма «Умники» (Smart People, 2008). Там довольно вредный и, будем честны, не самый гениальный профессор-литературовед пишет книгу о чтении и текстах, а его дочь, умная и чересчур задротская девица, помогает ему с названием и лучшим вариантом считает “You Can’t Read”. Филологический папа, конечно, уровень троллинга не мог не оценить — книжка о том, что люди неправильно читают и неверно понимают тексты, превращается ещё и в книгу, которую невозможно прочесть. Как говорится, «в основном пугает то, как паршиво написано»(с)
Так и я.
С одной стороны я вечно сетую на ту дичь, которую втирают некоторые книжные и, что ещё хуже, литературоведческие блогеры, не понимающие или не желающие понять прочитанное. А с другой-то стороны, сама не уверена, насколько интересны, завлекательны и нужны мои собственные тексты — что-то не видно тысяч подписчиков и приглашений в жюри какой-нибудь «Ясной поляны», или чем ещё там измеряют успех. Хотя, может быть, как нудят установки из школьного детства, я просто пока плохо стараюсь.
У неудачника-профессора из фильма, кстати, всё наладилось — нет, признанным учёным и bestselling author он не стал, но преодолел ПТСР, перестал быть такой уж задницей и получил какой-никакой хэппи-энд.
Ну и «Роллинги» уже спели нам мудрое:
You can’t always get what you want, But if you try sometimes you just might find You’ll get what you need.
Вообще-то я спёрла эту фразу из фильма «Умники» (Smart People, 2008). Там довольно вредный и, будем честны, не самый гениальный профессор-литературовед пишет книгу о чтении и текстах, а его дочь, умная и чересчур задротская девица, помогает ему с названием и лучшим вариантом считает “You Can’t Read”. Филологический папа, конечно, уровень троллинга не мог не оценить — книжка о том, что люди неправильно читают и неверно понимают тексты, превращается ещё и в книгу, которую невозможно прочесть. Как говорится, «в основном пугает то, как паршиво написано»(с)
Так и я.
С одной стороны я вечно сетую на ту дичь, которую втирают некоторые книжные и, что ещё хуже, литературоведческие блогеры, не понимающие или не желающие понять прочитанное. А с другой-то стороны, сама не уверена, насколько интересны, завлекательны и нужны мои собственные тексты — что-то не видно тысяч подписчиков и приглашений в жюри какой-нибудь «Ясной поляны», или чем ещё там измеряют успех. Хотя, может быть, как нудят установки из школьного детства, я просто пока плохо стараюсь.
У неудачника-профессора из фильма, кстати, всё наладилось — нет, признанным учёным и bestselling author он не стал, но преодолел ПТСР, перестал быть такой уж задницей и получил какой-никакой хэппи-энд.
Ну и «Роллинги» уже спели нам мудрое:
You can’t always get what you want, But if you try sometimes you just might find You’ll get what you need.
❤1
Наблюдение: многие книжные блогеры видят «глубокие мысли» там, где их нет, и совершенно не видят там, где они как раз таки есть.
Вообще забавно, как все стараются непременно отыскать эту глубокую мысль.
Вообще забавно, как все стараются непременно отыскать эту глубокую мысль.
У Умберто Эко в «Маятнике Фуко» хорошо сказано о поисках неочевидных смыслов и играх в интерпретацию:
«— Всё что угодно становится значимым, если разбирать в связи с другим феноменом. Связь изменяет перспективу. Заставляет думать, что любой факт в этом мире, любое имя, любое сказанное или написанное слово имеют не тот смысл, который виден, а тот, который сопряжен с Тайной. Девиз тут простой: подозревать всегда, подозревать везде. Можно читать между строк даже надпись в метро «не прислоняться».
— Ну да. Сексофобия катаров. Страх перед воспроизводством. Телесное соитие запретно, ибо это ловушка Демиурга. И чтобы шли другим путем»
«— Всё что угодно становится значимым, если разбирать в связи с другим феноменом. Связь изменяет перспективу. Заставляет думать, что любой факт в этом мире, любое имя, любое сказанное или написанное слово имеют не тот смысл, который виден, а тот, который сопряжен с Тайной. Девиз тут простой: подозревать всегда, подозревать везде. Можно читать между строк даже надпись в метро «не прислоняться».
— Ну да. Сексофобия катаров. Страх перед воспроизводством. Телесное соитие запретно, ибо это ловушка Демиурга. И чтобы шли другим путем»
Люблю находить прекрасные книжные каналы и отматывать к самому началу — столько сокровищ нарыть можно. Правда чтение всего блога разом иногда вызывает странный эффект — подмечаешь, что автор, например, над каждой второй книгой рыдает или активно топит за какого-то переводчика, хотя сам читает только в оригинале, или каким-то непостижимым образом любит или ненавидит неожиданные на общем фоне его читательских предпочтений книги, а потом этого человека в твоей голове становится так много, что подписываться и читать дальше уже нет никаких сил.
Когда я взывала в инсте, присылайте, мол, мне вопросы про книжки и около, меня спросили насчёт чужих списков прочитанного — чего в них больше: пользы и толку или вовсе даже вреда для тебя как читателя. Мне прям интересно на этот счёт поразмышлять — непременно напишу про это, раз уж провалилась в проживание чужого читательского опыта, изучая всякие филологические каналы.
Андрей Анатольевич Зализняк гениальный, например, говорил: «Я не прочитывал тысячи книг. [...] Если человек считает, что он сам до всего может догадаться, то он мало читает. Я замечал, что если человек необычайно глубоко нагружен огромным количеством знаний, то догадываться ему труднее».
Мне кажется, это применимо не только к науке или там литературному творчеству, это и к тем же спискам для чтения можно в какой-то мере отнести. Чем больше ты пытаешься опираться на чужой опыт, тем сложнее потом выбирать и решать самому. И порой даже собственному вкусу доверять сложнее: как это мне понравилась книга, которую все обругали, что со мной не так, чего я не понял?
И я тем не менее не перестаю удивляться: вот как это, нашла человека в телеге и прям чувствуешь, он любит те же книжки, что и ты. Вот буквально пальцы загибаешь, галочки ставишь: Фрэнсис Хардинг ему мила, и Антония Байетт, например, и Сальников, и, не знаю, там Фолкнер. И ты такая: Да-да-да! И тут вдруг читаешь среди этого благолепия: Зусак — говно конъюнктурное, а Джон Грин напротив велик и значим. Фигасе, поворот, думаешь. Ну как так-то?
А вот так.
При всех совпадениях, читательские маршруты неповторимы. И никто не даст тебе идеальную дорожную карту. Надо как Зализняк: «самому всё придумать, а потом судорожно искать, на кого бы сослаться».
Мне кажется, это применимо не только к науке или там литературному творчеству, это и к тем же спискам для чтения можно в какой-то мере отнести. Чем больше ты пытаешься опираться на чужой опыт, тем сложнее потом выбирать и решать самому. И порой даже собственному вкусу доверять сложнее: как это мне понравилась книга, которую все обругали, что со мной не так, чего я не понял?
И я тем не менее не перестаю удивляться: вот как это, нашла человека в телеге и прям чувствуешь, он любит те же книжки, что и ты. Вот буквально пальцы загибаешь, галочки ставишь: Фрэнсис Хардинг ему мила, и Антония Байетт, например, и Сальников, и, не знаю, там Фолкнер. И ты такая: Да-да-да! И тут вдруг читаешь среди этого благолепия: Зусак — говно конъюнктурное, а Джон Грин напротив велик и значим. Фигасе, поворот, думаешь. Ну как так-то?
А вот так.
При всех совпадениях, читательские маршруты неповторимы. И никто не даст тебе идеальную дорожную карту. Надо как Зализняк: «самому всё придумать, а потом судорожно искать, на кого бы сослаться».
👍2
Когда в конце 50-х Зализняк учился в Париже (невообразимо вообще, да?), он посещал занятия Луи Рену, крутейшего, да что там, великого санскритолога. Рену был настолько застенчив, что «всё самое замечательное говорил полу».
Зализняк описывает трогательнейший совершенно эпизод⬇️
Зализняк описывает трогательнейший совершенно эпизод⬇️
Постою рядышком с гением тихонько, потому что так знакомо мне это чувство. Из времён преподавания в университете — хотелось бы, чтоб студентам в кайф было говорить о литературе, а не просто отметка в зачётке нужна была, и я всегда радовалась, когда на курсе находились фанаты.
И сейчас, кстати, с каналом вот этим та же ерунда — кидаешь ссылку друзьям и семье, и они (вы!) вроде как вынуждены подписаться, чтоб поддержать и всё такое (а то бы кто это всё читал?😅). И мне конечно, неловко, но всё-таки не так, как Луи Рену, так что не отписывайтесь от меня, пожалуйста. Я постараюсь быть поинтересней.
И сейчас, кстати, с каналом вот этим та же ерунда — кидаешь ссылку друзьям и семье, и они (вы!) вроде как вынуждены подписаться, чтоб поддержать и всё такое (а то бы кто это всё читал?😅). И мне конечно, неловко, но всё-таки не так, как Луи Рену, так что не отписывайтесь от меня, пожалуйста. Я постараюсь быть поинтересней.
В шестом часу утра нас разбудил звонок. Бодрая женщина из Кемерова (как потом нагуглилось) интересовалась, «продаём ли мы запчасти Хитачи». Просыпаться так рано, так вдруг и по такому дурацкому поводу обидно, и тут бы вздохнуть, закататься в одеяльный рулон и поспать.
Но не такова я.
Полежав в тишине минуты полторы, говорю мужу:
— Отто Кёстер.
Ди живёт со мной уже 12 лет, его внезапным литературоведением не испугаешь, он просто ждёт продолжения.
— Отто Кёстер, — говорю, — как думаешь, попал бы на фронт во вторую мировую или успел бы сориентироваться и вовремя свалить в Швейцарию или Штаты?
Ди знает, что такие вопросы не предполагают ответа. Это как на лекции: вопрос в зал, чтобы на него ответить самой.
И я действительно пускаюсь в рассуждения и про Отто, на чью разумность хотелось бы надеяться, и про Робби, который — если б не успел помереть раньше — с его удачей попал бы на восточный фронт (но возможно, и там повстречал бы женщину), и дальше про «Трёх товарищей», которых считаю одной из важнейших немецких книг вообще.
Потом, конечно, вспоминаю и Пауля Боймера, и завожу волынку про то, как отличается художественное восприятие первой и второй мировых войн. Тут уж подключается и Ди, отягощённый истфаком. Мы ведём оживлённую беседу и даже благодарны «человеку из Кемерова», поднявшего нас в такую рань.
Love is... говорить о литературе и жизни в любое время дня и ночи.
Но не такова я.
Полежав в тишине минуты полторы, говорю мужу:
— Отто Кёстер.
Ди живёт со мной уже 12 лет, его внезапным литературоведением не испугаешь, он просто ждёт продолжения.
— Отто Кёстер, — говорю, — как думаешь, попал бы на фронт во вторую мировую или успел бы сориентироваться и вовремя свалить в Швейцарию или Штаты?
Ди знает, что такие вопросы не предполагают ответа. Это как на лекции: вопрос в зал, чтобы на него ответить самой.
И я действительно пускаюсь в рассуждения и про Отто, на чью разумность хотелось бы надеяться, и про Робби, который — если б не успел помереть раньше — с его удачей попал бы на восточный фронт (но возможно, и там повстречал бы женщину), и дальше про «Трёх товарищей», которых считаю одной из важнейших немецких книг вообще.
Потом, конечно, вспоминаю и Пауля Боймера, и завожу волынку про то, как отличается художественное восприятие первой и второй мировых войн. Тут уж подключается и Ди, отягощённый истфаком. Мы ведём оживлённую беседу и даже благодарны «человеку из Кемерова», поднявшего нас в такую рань.
Love is... говорить о литературе и жизни в любое время дня и ночи.
Меж тем, Анастасия Завозова опубликовала традиционный список, чего хорошего нам ждать в этом году от переводной литературы.
https://esquire.ru/letters/236813-15-glavnyh-perevodnyh-romanov-2021-goda
https://esquire.ru/letters/236813-15-glavnyh-perevodnyh-romanov-2021-goda
Пж
15 главных переводных романов 2021 года
По традиции главный редактор книжного аудиосервиса Storytel Анастасия Завозова составила для Правила жизни список самой важной переводной литературы, которую нужно читать в 2021 году, — от нового романа Кадзуо Исигуро до впервые переведенного на русский язык…
Из прошлогоднего такого списка пока на русском вышло не всё (2020🎉).
Я всё ещё жду, например, «Скорбь святого с красной верёвкой» Флавиуса Арделеана (макабрическое румынское фэнтези на средневеково-фольклорной подкладке).
Но зато уже можно порадоваться появлению «Грязи кладбищенской» Мартина О’Кайня и «Ветра западного» Саманты Харви (случайно оба названия с инверсией, забавно). А в феврале, надеюсь, выйдет My Dark Vanessa Кейт Рассел (рабочий заголовок «Моя Ванесса»), которую я бы очень хотела обсудить в нашем книжном клубе.
Обычно все подборки «обязательного» или «ожидаемого» не очень меня вдохновляют, но у Завозовой как-то всегда находится что-то на мой вкус. Так что, если вы вдруг в поисках книжных ориентиров, Анастасия Завозова — вполне себе такой ориентир.
Я всё ещё жду, например, «Скорбь святого с красной верёвкой» Флавиуса Арделеана (макабрическое румынское фэнтези на средневеково-фольклорной подкладке).
Но зато уже можно порадоваться появлению «Грязи кладбищенской» Мартина О’Кайня и «Ветра западного» Саманты Харви (случайно оба названия с инверсией, забавно). А в феврале, надеюсь, выйдет My Dark Vanessa Кейт Рассел (рабочий заголовок «Моя Ванесса»), которую я бы очень хотела обсудить в нашем книжном клубе.
Обычно все подборки «обязательного» или «ожидаемого» не очень меня вдохновляют, но у Завозовой как-то всегда находится что-то на мой вкус. Так что, если вы вдруг в поисках книжных ориентиров, Анастасия Завозова — вполне себе такой ориентир.
Вот так решишь узнать, почему Кот-в-Сапогах назвал своего подопечного маркизом Карабасом, а Яндекс такой:
Дочитала книгу о жизни Андрея Анатольевича Зализняка — «Истина существует». Он, конечно, совершенно восхитительный был — как человек, как учёный. Пересказывала всякое мужу, позвонила маме и снова пересказала. Как-то очень впечатлилась по-хорошему.
Конечно, с лингвистическим дипломом в анамнезе, я про Зализняка знала и лекции на ютубе смотрела, но в этом тексте, состоящем из бесед, воспоминаний, дневниковых записей и выступлений, иначе видится масштаб личности — может быть, дело в приближении, в деталях, не знаю, но я в чистом детском восторге.
Не уверена, что не филологическим людям, будет так же интересно (хотя там больше через житейскую призму, не научную всё описывается), но неистово рекомендую.
Конечно, с лингвистическим дипломом в анамнезе, я про Зализняка знала и лекции на ютубе смотрела, но в этом тексте, состоящем из бесед, воспоминаний, дневниковых записей и выступлений, иначе видится масштаб личности — может быть, дело в приближении, в деталях, не знаю, но я в чистом детском восторге.
Не уверена, что не филологическим людям, будет так же интересно (хотя там больше через житейскую призму, не научную всё описывается), но неистово рекомендую.
👍1