Во мне пробудилась мисс Марпл. Для Холмса у меня, увы, профиль невыразительный.

Я решила ещё немного поискать про куновский сборник, и тут интернет подкинул мне «Волшебные сказки цыган», выпущенные неким издательством «Седьмая книга» исключительно в цифровом и аудиоформате.

Что же открылось мне, кроме кринжовой обложки?

«А.Кун (sic!), Зыбин Ю. Составление, перевод, пересказ и редакция».

Так-так, подумала я, а щедрый Литрес разрешил почитать онлайн. И — та-дам! — это, по ходу, те самые «Сказки цыган», типа не переиздаваемые с 1921.

А вот «Седьмая книга» взяла и издала, превратив Николая Куна в его же батюшку, судя по инициалу, и подбавив ему в коллеги какого-то чувака. И снабдив шедевральной обложкой, конечно. Профит!

Тем не менее находка-то радостная. Можно теперь приобщиться в полному тексту. И кстати, скорее всего, это сказки, собранные на Балканах, а уж Куном или кем другим — по-прежнему непонятно.

Зацените только обложку🤦🏻‍♀️

К Николаю Куну, а вернее, к его книге «Легенды и мифы Древней Греции» я всегда относилась скептически, а в стадии юношеского максимализма даже презрительно.

В изложении Куна миф казался мне унылой скучной громадиной, бессмысленной, как советский полированный шкаф. А всё потому, что мне повезло ещё совсем мелкой прочесть Яна Парандовского.

Его «Мифология» написана всего на десять лет позже куновского пересказа, в 1924, но слог там иной — живой, лёгкий, местами ироничный.
В текстах Парандовского нет торжественной назидательности (или назидательной торжественности). Он умудрился сократить пресловутую «эпическую дистанцию», не впадая при этом в примитив и пошлость, не заигрывая с читателем.

Не знаю, сколько раз я перечитывала «Мифологию» — и в детстве, и позже. И хотя годами я стала куда спокойнее относиться к труду Николая Альбертовича, Ян Парандовский остаётся для меня эталонным автором для первого знакомства с мифом. Жаль, его, в отличие от Куна, не переиздают, но книга есть в сети и благодаря большим советским тиражам встречается у букинистов. Очень рекомендую.

К мифам я отношусь очень трепетно — началось всё с любви читательской, продолжилось любовью научной, а будь я поприлежнее и не страдай бы перфекционизмом и прочими загонами, сюда б добавилась и любовь писательская, творческая.

При всей восхитительности и самодостаточности первоисточников меня всегда занимали современные попытки рассказать миф заново, переосмыслить его или наоборот показать, что он возможен только в том виде, в каком существовал всегда.

Такие истории могут быть пресными и необязательными, как «Дом имён» Колма Тойбина, трогательными, как «Песнь Ахилла» Мадлен Миллер, или лажовым гимном повесточке, как её же «Цирцея», могут весело и успешно смешать всё в кучу, как «Мой Рагнарёк» Макса Фрая или провалиться в попытке «взглянуть по-новому», как «Евангелие от Локи»Джоан Харрис, могут стать самостоятельной громадой, как «Улисс» Джойса, оказаться скверным поделием, как «Мой муж Одиссей Лаэртид» писателя-химеры Олега Ивика, или наоборот — праздником повествования, как «Каталоги Телегона» Валерия Хазина.

Перечислять можно долго.
Про всём многообразии мифов наибольшей популярностью (по ощущениям, статистики у меня никакой, разумеется, нет) у писателей пользуются скандинавские боги и история Одиссея (и Пенелопы).

Я же всегда хотела прочитать роман об Аиде и Персефоне. До такой степени, что думала, не написать ли мне его самой. Но, камон, решила я, неужели никто никогда и не пытался?

Гуглёж вознаградил меня ворохом бездарных озабоченных фанфиков, авторки которых знали о греческой мифологии примерно ничего. А потом я вдруг наткнулась на прекраснейшие стишки-пирожки по теме, и оказалось, их автор, Елена Кисель, написала много чего ещё, и среди прочего — трилогию об Аиде!

Название дурацковатое — «Аид, любимец судьбы», но, как ни странно, оправданное текстом. Самый цимес в том, что автор превосходно знает первоисточники, и не только знает, но искренне любит.

Это, конечно, типичное девичье фэнтези, в центре которого — «демонический мужчина с печатью страдания на красивом челе», и под конец третьей части я уже основательно утомилась, однако написано-то хорошо, и будь у Елены Кисель редактор — было б вообще отлично. Текст талантлив, хоть сыроват, в нём много удач, но есть и откровенно провальные эпизоды, а ещё — милый, милый Карлсон Аид.

По духу история, пожалуй, ближе всего к «Песни Ахилла» — в том смысле, что это попытка очеловечить божественное, разглядеть в архаических сюжетах нечто близкое, понятное для современных людей. С одной стороны, я вообще скептически отношусь к подобному — потому что может получиться, как в «Цирцее», когда божественное низводится до уровня читателя и/или героя «сраного Вондерзина»(с), а это беда, конечно.

Но с другой стороны, та же «Песнь Ахилла» весьма удачна, ибо не слэш-фанфик в угоду повестке, а действительно годный роман, пусть и подростковый. Но подросткам-то как раз особенно нужны хорошие книги.

Трилогию Елены Кисель при всех её недостатках я бы отнесла к хорошим книгам, тем более, что лучше про Аида в наше время пока никто не написал. Впрочем, я тоже пока не отбросила окончательно мысль сделать это по-своему.

Сегодня вручили Нобелевскую премию по литературе. Увы, чего-то в духе Хандке/Токарчук не случилось.

Мне понравилось, как озвучили нобелевскую новость Константин Мильчин и Митя Самойлов.
↓↓↓

Встречайте нового нобелевского лауреата с простой фамилией и прекрасным именем. Плачь Кения, ликуй Танзания! Вот вам Абдулразак Гурна. Помните, Россия первым делом восстановила авиасообщение с Танзанией и все думали зачем? А вот и разгадка.

Нобелевскую премию по литературе получил танзанийский писатель Абдулразак Гурна.

С одной стороны, непонятно, почему он танзанийский, если с 1968 года живет в Великобритании, все свои произведения написал на английском, а также сорок лет работает завкафедрой этого же языка в Кентском университете?

С другой стороны, обидно, что писателя Цыпкина снова обнесли. По ощущениям, он уже близок к лауреатству. Да и премия примерно этому соответствует.

Есть еще третья сторона, и она чудовищна в своей конъюнктурности. Премия присуждена Гурне «за его бескомпромиссное и чувственное обличение последствий колониализма и судьбы беженцев в водовороте культур и континентов».

Чувственные беженцы в водовороте континентов.
Нет, ребята, так добру не быть.

По содержанию кажется, будто я читаю сектантскую брошюру, но нет.

↑ Если кому-то интересно, это я читаю «Труды по филологии» Михаила Ивановича Стеблин-Каменского. Раздел «Мир саги»

У мужа в его компьютерном чатике случилась беседа с одним господином, который настаивал на том, что Брэдбери адски устарел и неактуален, да и графоман вообще.

Я говорю мужу, ты спроси чувака, какой же писатель тогда актуален и хорош.

Оказалось, Глуховский.

Занавес.

Я иногда тоже печалюсь по поводу книг, отмеченных премиями, но тут какая-то восхитительная дичь у барышни в голове. И охерительное ЧСВ.

Кстати, «Покров-17» — уж никак не «рецептурная литература». Я читала у Александра Пелевина три романа из четырёх («Калинову яму» всё не раздобуду в бумаге), и по его текстам прям видно — pardon my French — эволюцию автора. «Покров-17», четвёртый из них — сильная вещь, и премию Пелевину дали заслуженно.
Будет время — прочитайте.

Вселенная принесла-таки мне ещё один опус об Аиде и Персефоне, который на первый взгляд не казался фанфиком.

Pauline Albanese
The Closed Doors

Строгая чёрная обложечка. Восторженные отзывы на Goodreads.

Оказалось, это пьеса.
Не такой трэш как «Проклятое дитя», конечно, но и не чудо словесности, хотя с огромной претензией на поэтичность. Справедливости ради замечу, что английский — вроде бы, неродной язык для автора. Возможно, поэтому текст не впечатляет, хотя старается изо всех сил.

И увы, увы, это снова беспомощный фанфик. Из него действительно можно надёргать красивых романтических цитат для соцсеточек, если тебе не больше двадцати, но и только.

Да, тут есть попытка в глубину, но «персидские ковры» в покоях Персефоны, Зевс, пеняющий Аиду, что он запер девушку «в пятизвёздочной клетке», и сам Аид, то и дело причитающий, что твоя бабуленька: «Боже милостивый!», эту попытку убивают на корню.

ВКонтактиком принесло мне двухлетней давности интервью с прекраснейшим Фёдором Двинятиным (с филологом, не командой КВН, само собой).

Тон, пожалуй, немного печальный, ибо с прозой в наше время «что-то произошло непонятное»(с), но есть и забавные моменты.

Вот например:

«Я с искренней симпатией отношусь в полутора стихотворениям Дмитрия Быкова».


Если найдёте время — прочитайте. Всегда приятно так вот «послушать» умного, тонкого человека, который к тому же очень бережно обращается с русским языком.

https://m.vk.com/@pkhvu-fedor-dvinyatin-o-literature-shtampah-i-poslednem-russkom-kl

Филологический юморок

Я почти два года веду канал «Видят фигу», где собираю и комментирую дурацкие отзывы о книгах. Претензии у меня в большей степени к формулировкам и к совсем уж корявому восприятию. Но есть ещё популярный в телеге жанр, когда один что-то брякнет, а другой комментирует эту точку зрения с позиции, что он-то умнее и всё знает лучше. Такие споры могут растягиваться во времени и порождать горяченький контент.

Я сама такой вот формат обычно обхожу стороной, но бывает, так подгорит, что промолчать невозможно. Вот как, например, в случае с Галиной Юзефович и «неправильным русским читателем» или когда литературовед, преподаватель(!) сообщила в своём «экспертном блоге», что классическую художественную литературу нужно читать, цитирую, «чтобы не стать дебилом (если ещё не)».

Вот вчера у меня тоже подгорело. Причём не от одного высказывания, а как раз от обмена мнениями. И я сейчас об этом напишу, не могу пройти мимо.

Есть в интернетах одна дама, которая — по своим текстам — выглядит не вполне здоровой и адекватной. Я уже постила тут её рассказ о том, что её великая книга останется в веках, а все создатели «рецептурной литературы» канут в Лету, потому что стрёмные.

У персонажа невероятно завышенное ЧСВ и, к несчастью, филологическое образование, чем она очень гордится. Вчера вот, например, дама написала о том, что «автослесари, менеджеры по продажам окон, биологи, урологи, гинекологи, маркетологи "Дождя" и продюсеры "Эха"» «совсем уж охренели» и не оценили её «экспертного мнения» о гениальности поэзии рэпера Хаски.

Две трети поста занимает перечисление её «литературоведческих достижений» (по специальности она, кстати, не работает), которые возвышают её над «автослесарями». Читать этот список и не ржать, особенно будучи литературоведом, — невозможно, он очень похож на пародию, но, увы, ею не является. Человек на полном серьёзе аж кричит: «У меня дома полное собрание сочинений Плавта!». Ну офигеть теперь, примите докторские корочки и членство в академии наук.

Пост этой дамы ужасен. Это ещё один повод пнуть филологов, которым и так достаётся. И готовые пнуть тут же нашлись.

Писатель, автор полутора малоизвестных книг, пришёл, вроде бы, пожурить даму, но припечатал всех филологов (и философов за компанию). Типа технари ещё хоть чего-то стоят, а гуманитарии — это прах на их сапогах, ничего они все не знают и не умеют. И, цитирую, «если человек, отучившийся на литературоведении, действительно что-то понимает в литературе — то это скорее совпадение».

Удивительным образом писатель, тоже, казалось бы, обязанный быть чутким к слову, даже не заметил, что в своей риторике повторяет эту вот даму с Плавтом на полке. Он ровно так же скатывается в обобщения, только обобщает уже не слесарей с врачами, которым якобы вообще не доступно понимание литературы, а уже самих филологов, которые якобы ни шиша не смыслят в своей же профессии.

У меня нет иллюзий — ни по поводу качества филологического образования «в среднем по больнице», ни по поводу контингента студентов филологических факультетов. У меня учились очень разные ребята. И многие, увы, выбирают филологию не потому что любят литературу и языки и хотят этим заниматься, а просто не знают, куда податься, а диплом хоть какой-то нужен. Об этом же мне говорили немецкие коллеги, и я видела эту неоднородность среди их студентов — и там тоже многие приходят на занятия просто посидеть. И даже если у них дома есть «полное собрание Плавта», это им не очень-то поможет в профессиональном плане. Да им не больно-то нужна какая-то помощь, равно как и собственно филология.

Но это не повод к обобщению. В любой профессии найдутся люди, за которых цеху будет по меньшей мере неловко, а то и стыдно. Как мне сейчас, за даму с Плавтом и писателя (у которого, кстати, неоконченный филфак в анамнезе).

Увы, такие вот «обмены мнениями» прекрасно подкрепляют расхожее мнение о филологах как о бессмысленных и бесполезных существах, которые учатся-учатся, да так ничего и не умеют и устраиваются работать в МакДональдс на веки вечные, ибо это и есть их интеллектуальный и профессиональный потолок.

И вот, вроде бы, есть обратные тенденции: филологию (особенно лингвистику) пытаются популяризировать, объяснять, что это тоже наука, не хуже вашей физики, и наука интересная. Выходят книги, лекции, подкасты, создаются блоги, но шуток про филфак и макдак не становится меньше. И что с этим делать, я не знаю, особенно когда «свои же» — как вот дама с писателем — своими восхитительными заявлениями стреляют бедной филологии в ногу.

После поста о дискредитации филологии, вроде бы, имеет смысл написать о её популяризации. Но с этим туговато, увы.

Повторюсь, что лингвистике, на мой взгляд, повезло чуть больше литературоведения. Остались видеозаписи лекций Зализняка гениального. Есть блогеры, которые борются с лингвофриками и пропагандируют то, что они называют «доказательной филологией». Есть Плунгян и Пиперски наконец. Есть некий научно-популярный движ, в общем, и даже мне — человеку, выпавшему из лингвистики — он заметен.

Другое дело, что к Урганту, например, приглашают не Светлану Гурьянову, а тётеньку, которую «изрыгнула сама преисподняя» (с). Татьяна Гартман хуже и страшнее лингвофриков, потому что, прикрываясь профильным образованием и авторитетом педагога, часто втирает откровенную дичь (и вообще она противная и порочит имя моего города).

Паранаука и лженаука по популярности и вниманию — pardon my French — обскакали собственно науку, по крайней мере в гуманитарной сфере (как там у технарей и естественников, судить не берусь).

Литературоведению приходится и вовсе невесело. Не нуачо. Книжечки же все умеют читать, всех в школе учили отвечать, «что хотел сказать автор». Многие с радостью расскажут, что не так с Рабле, чем плох Бунин и хорош Акунин, насколько слабы сюжеты и Оруэлла и коряв язык у Платонова.

Ну ладно, это ж не литературоведение, это ж типа «литературная критика», секта свидетелей Галины Юзефович. Книжные обзоры — это не лекции по истории и теории литературы.

Да, но это всё равно формирует некое поле, (около)литературный дискурс. Такие тексты и видео более заметны — они просты, коротки и часто красиво оформлены. Нафига слушать полуторачасовую лекцию Андрея Аствацатурова о Сэлинджере, если в букстаграме тебе уже поведали, как в праведном гневе растопили его книгой баню? Я не утрирую — в «Видят фигу» есть скриншот.

Впрочем, найдутся и лекции. И в популярном оказывается, например, не проект «Лаборатория ненужных вещей» (горькая ирония в названии неслучайна, само собой), а какое-нибудь «Правое полушарие интроверта», а то и хуже. В инсте же обучают всему, чему угодно — поэтому, пожалуйста, «вся теория литературы за 3 часа» и история мировой литературы в пересказах из Википедии. Продаётся множество курсов, в качестве которых — во всяком случае, судя по бесплатному контенту авторов — я очень сомневаюсь.

В поиске цитат для «Видят фигу» я всё чаще и чаще натыкаюсь не только на книжных блогеров, но и на инста-литературоведов. То есть у публики есть запрос — непрофессиональные читатели хотят разобраться в текстах, лучше понять их, узнать об авторах и эпохах. И лучше бы они шли послушать — не верю, что я это говорю — Дмитрия Быкова. Я сама его лекции не люблю и даже в какой-то степени готова согласиться с нелестным определением подобных лекций как «бульварного литературоведения», но, кажется, это лучшее из популярного и узнаваемого.

Однако не всякий добирается даже до Быкова. Потому что модный игстаграм- или ютуб-контент добирается до них быстрее. А кто успел, тот и съел. И популярное литературоведение снова оказывается в поле паранауки или, не то что лженауки, а просто поверхностного гонева. А интересные, вдумчивые, глубокие учёные либо погружены в свою профессиональную жизнь настолько, что им не до популяризации, либо, в лучшем случае — окопались в ЖЖ (как Владимир Емельянов или Александр Соболев, например), но, будем честны, многие ли вообще заходят в ЖЖ в 2021?
Ну и откуда тут настоящей филологии ждать «почёта и уважения»?