Ну вот, я бросила «Скырбу».
Две трети одолела и бросила.
Не потому что было страшно.
А потому что — скучно.

Вот казалось бы, Флавиус Арделян расстарался: текст складный, стилизация первой части удалась, «постмодернистские» вставочки курсивом вполне к месту и по делу, концепция миров занятная. «Чего ж тебе ещё надо, собака?»(с)

Цикл «Миазмы» своё название оправдывает — автор щедр на описания характерных для пресловутого боди-хоррора гнили, разложения, смердения. Но запах мертвечины упоминается настолько часто, что как-то, знаете, принюхиваешься. Все эти ужасы органики быстро становятся в повествовании чем-то будничным, однообразным, что и не торкают вовсе.

Нет, серьёзно, заплесневелый свадебный пир мисс Хэвишем у Диккенса или там ванная Чарли в «Тринадцатой сказке» производят более сильное впечатление — за счёт того, что они единичны среди более-менее нормального. Арделян же строит на такой нарочитой мерзотности весь текст, да что там — даже один из миров.

В основе цикла — довольно занятная, пусть и не самая свежая, идея о том, как многое зависит от восприятия, от «рассказчика», о том, что одному зло — другому благо. Короче, отличный иллюстративный материал к теории рецепции.

Вообще у меня сложилось впечатление, что история эта написана не для сюжета, не для того, чтобы было интересно наблюдать за персонажами, сопереживать им, а лишь затем, чтобы читателю захотелось вытащить оттуда всю метафорическую и философскую начинку и поговорить об этом. Впрочем, вряд ли разговор получился бы долгим, потому что при всей своей внешней затейливости книга по сути очень проста — но тут, само собой, надо учесть, что я её не дочитала и в последнюю треть просто повтыкалась из любопытства.

Очередной мой опыт с румынской литературой оказался провальным. Видимо, нет на родине предков ничего надёжнее сказок про Фэт-Фрумоса и Иляну Косынзяну. Их и почитаю. И вам посоветую.

Удивительно, что в анонсах и блёрбах «Миазмы» сравнивали со страшными сказками, мол, жутко, но очень интересно, как же дальше дело пойдёт.

Ну, даже затерянный в чрезвычайно дотошном повествовании «Саги о людях с Песчаного Берега» маленький зомби-апокалипсис выглядит более захватывающим. Не говоря уж о восхитительных цыганских сказках про живых мертвецов, взять хоть «Мёртвый табор» — жутко, красиво и романтично.

У Арделяна же мало того, что сюжет без огонька, так и романтика — сношения сквозь волшебные кубики (не спрашивайте). Такая себе сказка, знаете ли.

Кстати, о цыганских сказках.

Недавно с удивлением узнала, что Николай Альбертович Кун помимо неизбежных для большинства школьников «Легенд и мифов Древней Греции» составил ещё и несколько сборников сказок, в том числе — вот это да! — двухтомник «Сказки цыган».

Книги вышли ровно сто лет назад и с тех пор не переиздавались, но в интернетах можно найти иллюстрации и даже некоторые тексты, а если основательно копаться в цыганском фольклоре, в материалах непременно будут попадаться цитаты из Куна.

Где и как он это всё собирал — неясно. Возможно, переводил? За его авторством были опубликованы ещё «Сказки африканских народов» и «Сказки народов островов Великого Океана» — а уж в те края он наверняка не ездил.

У меня есть сборник издательства «Наука» в переводе и с комментарием Друца и Гесслера, но это сказки русских цыган, и ни одна из известных мне сказок из куновского двухтомника там не встречается.

Прям книжка-загадка.
Заполучить бы её!

Во мне пробудилась мисс Марпл. Для Холмса у меня, увы, профиль невыразительный.

Я решила ещё немного поискать про куновский сборник, и тут интернет подкинул мне «Волшебные сказки цыган», выпущенные неким издательством «Седьмая книга» исключительно в цифровом и аудиоформате.

Что же открылось мне, кроме кринжовой обложки?

«А.Кун (sic!), Зыбин Ю. Составление, перевод, пересказ и редакция».

Так-так, подумала я, а щедрый Литрес разрешил почитать онлайн. И — та-дам! — это, по ходу, те самые «Сказки цыган», типа не переиздаваемые с 1921.

А вот «Седьмая книга» взяла и издала, превратив Николая Куна в его же батюшку, судя по инициалу, и подбавив ему в коллеги какого-то чувака. И снабдив шедевральной обложкой, конечно. Профит!

Тем не менее находка-то радостная. Можно теперь приобщиться в полному тексту. И кстати, скорее всего, это сказки, собранные на Балканах, а уж Куном или кем другим — по-прежнему непонятно.

Зацените только обложку🤦🏻‍♀️

К Николаю Куну, а вернее, к его книге «Легенды и мифы Древней Греции» я всегда относилась скептически, а в стадии юношеского максимализма даже презрительно.

В изложении Куна миф казался мне унылой скучной громадиной, бессмысленной, как советский полированный шкаф. А всё потому, что мне повезло ещё совсем мелкой прочесть Яна Парандовского.

Его «Мифология» написана всего на десять лет позже куновского пересказа, в 1924, но слог там иной — живой, лёгкий, местами ироничный.
В текстах Парандовского нет торжественной назидательности (или назидательной торжественности). Он умудрился сократить пресловутую «эпическую дистанцию», не впадая при этом в примитив и пошлость, не заигрывая с читателем.

Не знаю, сколько раз я перечитывала «Мифологию» — и в детстве, и позже. И хотя годами я стала куда спокойнее относиться к труду Николая Альбертовича, Ян Парандовский остаётся для меня эталонным автором для первого знакомства с мифом. Жаль, его, в отличие от Куна, не переиздают, но книга есть в сети и благодаря большим советским тиражам встречается у букинистов. Очень рекомендую.

К мифам я отношусь очень трепетно — началось всё с любви читательской, продолжилось любовью научной, а будь я поприлежнее и не страдай бы перфекционизмом и прочими загонами, сюда б добавилась и любовь писательская, творческая.

При всей восхитительности и самодостаточности первоисточников меня всегда занимали современные попытки рассказать миф заново, переосмыслить его или наоборот показать, что он возможен только в том виде, в каком существовал всегда.

Такие истории могут быть пресными и необязательными, как «Дом имён» Колма Тойбина, трогательными, как «Песнь Ахилла» Мадлен Миллер, или лажовым гимном повесточке, как её же «Цирцея», могут весело и успешно смешать всё в кучу, как «Мой Рагнарёк» Макса Фрая или провалиться в попытке «взглянуть по-новому», как «Евангелие от Локи»Джоан Харрис, могут стать самостоятельной громадой, как «Улисс» Джойса, оказаться скверным поделием, как «Мой муж Одиссей Лаэртид» писателя-химеры Олега Ивика, или наоборот — праздником повествования, как «Каталоги Телегона» Валерия Хазина.

Перечислять можно долго.
Про всём многообразии мифов наибольшей популярностью (по ощущениям, статистики у меня никакой, разумеется, нет) у писателей пользуются скандинавские боги и история Одиссея (и Пенелопы).

Я же всегда хотела прочитать роман об Аиде и Персефоне. До такой степени, что думала, не написать ли мне его самой. Но, камон, решила я, неужели никто никогда и не пытался?

Гуглёж вознаградил меня ворохом бездарных озабоченных фанфиков, авторки которых знали о греческой мифологии примерно ничего. А потом я вдруг наткнулась на прекраснейшие стишки-пирожки по теме, и оказалось, их автор, Елена Кисель, написала много чего ещё, и среди прочего — трилогию об Аиде!

Название дурацковатое — «Аид, любимец судьбы», но, как ни странно, оправданное текстом. Самый цимес в том, что автор превосходно знает первоисточники, и не только знает, но искренне любит.

Это, конечно, типичное девичье фэнтези, в центре которого — «демонический мужчина с печатью страдания на красивом челе», и под конец третьей части я уже основательно утомилась, однако написано-то хорошо, и будь у Елены Кисель редактор — было б вообще отлично. Текст талантлив, хоть сыроват, в нём много удач, но есть и откровенно провальные эпизоды, а ещё — милый, милый Карлсон Аид.

По духу история, пожалуй, ближе всего к «Песни Ахилла» — в том смысле, что это попытка очеловечить божественное, разглядеть в архаических сюжетах нечто близкое, понятное для современных людей. С одной стороны, я вообще скептически отношусь к подобному — потому что может получиться, как в «Цирцее», когда божественное низводится до уровня читателя и/или героя «сраного Вондерзина»(с), а это беда, конечно.

Но с другой стороны, та же «Песнь Ахилла» весьма удачна, ибо не слэш-фанфик в угоду повестке, а действительно годный роман, пусть и подростковый. Но подросткам-то как раз особенно нужны хорошие книги.

Трилогию Елены Кисель при всех её недостатках я бы отнесла к хорошим книгам, тем более, что лучше про Аида в наше время пока никто не написал. Впрочем, я тоже пока не отбросила окончательно мысль сделать это по-своему.

Сегодня вручили Нобелевскую премию по литературе. Увы, чего-то в духе Хандке/Токарчук не случилось.

Мне понравилось, как озвучили нобелевскую новость Константин Мильчин и Митя Самойлов.
↓↓↓

Встречайте нового нобелевского лауреата с простой фамилией и прекрасным именем. Плачь Кения, ликуй Танзания! Вот вам Абдулразак Гурна. Помните, Россия первым делом восстановила авиасообщение с Танзанией и все думали зачем? А вот и разгадка.

Нобелевскую премию по литературе получил танзанийский писатель Абдулразак Гурна.

С одной стороны, непонятно, почему он танзанийский, если с 1968 года живет в Великобритании, все свои произведения написал на английском, а также сорок лет работает завкафедрой этого же языка в Кентском университете?

С другой стороны, обидно, что писателя Цыпкина снова обнесли. По ощущениям, он уже близок к лауреатству. Да и премия примерно этому соответствует.

Есть еще третья сторона, и она чудовищна в своей конъюнктурности. Премия присуждена Гурне «за его бескомпромиссное и чувственное обличение последствий колониализма и судьбы беженцев в водовороте культур и континентов».

Чувственные беженцы в водовороте континентов.
Нет, ребята, так добру не быть.

По содержанию кажется, будто я читаю сектантскую брошюру, но нет.

↑ Если кому-то интересно, это я читаю «Труды по филологии» Михаила Ивановича Стеблин-Каменского. Раздел «Мир саги»

У мужа в его компьютерном чатике случилась беседа с одним господином, который настаивал на том, что Брэдбери адски устарел и неактуален, да и графоман вообще.

Я говорю мужу, ты спроси чувака, какой же писатель тогда актуален и хорош.

Оказалось, Глуховский.

Занавес.

Я иногда тоже печалюсь по поводу книг, отмеченных премиями, но тут какая-то восхитительная дичь у барышни в голове. И охерительное ЧСВ.

Кстати, «Покров-17» — уж никак не «рецептурная литература». Я читала у Александра Пелевина три романа из четырёх («Калинову яму» всё не раздобуду в бумаге), и по его текстам прям видно — pardon my French — эволюцию автора. «Покров-17», четвёртый из них — сильная вещь, и премию Пелевину дали заслуженно.
Будет время — прочитайте.

Вселенная принесла-таки мне ещё один опус об Аиде и Персефоне, который на первый взгляд не казался фанфиком.

Pauline Albanese
The Closed Doors

Строгая чёрная обложечка. Восторженные отзывы на Goodreads.

Оказалось, это пьеса.
Не такой трэш как «Проклятое дитя», конечно, но и не чудо словесности, хотя с огромной претензией на поэтичность. Справедливости ради замечу, что английский — вроде бы, неродной язык для автора. Возможно, поэтому текст не впечатляет, хотя старается изо всех сил.

И увы, увы, это снова беспомощный фанфик. Из него действительно можно надёргать красивых романтических цитат для соцсеточек, если тебе не больше двадцати, но и только.

Да, тут есть попытка в глубину, но «персидские ковры» в покоях Персефоны, Зевс, пеняющий Аиду, что он запер девушку «в пятизвёздочной клетке», и сам Аид, то и дело причитающий, что твоя бабуленька: «Боже милостивый!», эту попытку убивают на корню.

ВКонтактиком принесло мне двухлетней давности интервью с прекраснейшим Фёдором Двинятиным (с филологом, не командой КВН, само собой).

Тон, пожалуй, немного печальный, ибо с прозой в наше время «что-то произошло непонятное»(с), но есть и забавные моменты.

Вот например:

«Я с искренней симпатией отношусь в полутора стихотворениям Дмитрия Быкова».


Если найдёте время — прочитайте. Всегда приятно так вот «послушать» умного, тонкого человека, который к тому же очень бережно обращается с русским языком.

https://m.vk.com/@pkhvu-fedor-dvinyatin-o-literature-shtampah-i-poslednem-russkom-kl