И ещё про Галину Леонидовну, чтоб два раза не вставать. А то мне — правда-правда — не раз задавали вопрос, как же я отношусь к ГЛ и почему она мне, вроде как, не нравится.

Мои сарказм и скепсис (какие-то клёвые клички для псов прям — Сарказм! Скепсис! Ко мне!), так вот мои сарказм и скепсис в большей степени относятся не столько к самой ГЛ, сколько к её смиренной и преданной пастве.

Как-то раз меня приглашали в закрытую фб-группу для организаторов книжных клубов, в качестве заманухи ссылаясь на то, что — цитирую — «сама Галина Юзефович даёт там ценные рекомендации, как правильно всё делать». Надо было, может, сходить (хоть с кракеном), но я лишь подивилась такому благоговению.

В тележеньке наоборот нет-нет да вспыхивают дискуссии на тему «это не критика, а набор слов». Забавное попалось в этом контексте наблюдение, мол, рецензии ГЛ похожи на рекламу лакшери-авто, где все эти обтекаемые эпитеты и сравнения можно подставить к абсолютно любой марке, так и тут — универсальный текст, подойдёт к любой книжке. Ну так да. В этом и заключается её секрет.

Тексты ГЛ в каком-то смысле мои pet peeves, но я предпочитаю не впадать в неистовство, а скромно отмахиваться, мол я просто не её ЦА, и вообще даже хорошо, что есть некий такой — pardon my French — гуру, на которого всегда можно сослаться.

Впрочем, сдержанность моя — порождение не кроткого нрава, а ощущения, что я попросту не вправе придираться к ГЛ с моей-то продуктивностью и индексом цитируемости. Я ведь, как один из персонажей Бёлля, «по природе своей склонна к задумчивости и безделью», мне и мечтать не приходится о такой активности, плодовитости и вездесущности.

Однако ж некоторые выступления «критика всея Руси»(с) меня напрочь обескураживают, и я не могу пройти мимо, вот как сегодня. Впрочем, я могла бы и вовсе об этом не узнать, не читай я дайджесты Льва Оборина на Горьком. Потому что на ГЛ я нигде не подписана, и читать её тексты мне неинтересно.
Ну вот так как-то.

«Что же любишь ты, странный чужеземец?»
(притворюсь, что это Бодлер меня спрашивал, очень уж хочется поведать миру о любимых критиках).

Извольте.

Лев Данилкин, конечно, прекрасен и незаменим, но тем не менее мне нравятся тексты

Анастасии Завозовой
Марии Лебедевой
Екатерины Баевой
Константина Мильчина
А ещё загадочного сердитого мужика под ником kelderek на лайвлибе

Даже если их мнение никак не совпадает с моим, читать их всё равно одно удовольствие.

↑ Я вчера забыла ещё Ивана Родионова. А он тоже хорошо пишет о литературе.

Вот и дождался своего звёздного часа стародавний скриншот

Сегодня снилось, что к нам в гости должен прийти Бродский, и я ужасно нервничаю из-за того, что вокруг какой-то детский трэш, и даже мой условно рабочий кабинет с библиотекой заставлен контейнерами с детскими вещами. А я же непременно должна презентовать себя как распрекрасный успешный филолог. И ещё сварить щи. Потому что если не будет щей, Иосиф Александрович может и уйти.

Интересное наблюдение Вадима Левенталя в отношении молодых авторов.

https://lgz.ru/article/37-6800-15-09-2021/molodye-da-ne-rannie/

Почти два года ждала, когда на русском выйдет книга Флавиуса Арделяна «Скырба святого с красной верёвкой».
По многим причинам.

Люблю фэнтези с фольклорными отсылками — ну, не такоэ, как у Марины Козинаки, а хорошо написанное, а Арделяна хвалили.

Люблю средневековый фон.

Потом, это ж румынский писатель! Много ли мы видим сейчас румынской прозы, чтобы она была не по оплачиваемой немецкими фондами повесточке? Вот-вот.
У меня с Румынией отношения «очень особые»(с), но сказки про Фэт-Фрумоса как-то уже приелись за тридцать лет.

Переводила «Скырбу» на русский Наталия Осояну — значит, есть надежда на ладный текст.

Иными словами, читай и наслаждайся.

Но я вот наконец держу в руках книгу, и как-то немного побаиваюсь. Ибо на обложку помимо зазывных похвал вынесено, например: «Настоящий поклон искусству повествования в форме литературного боди-хоррора». Да и переводчик спохватывается и втыкает в конце отзыва бодрящее: «И да, книга не для слабонервных».

Я вообще-то слабонервная, конечно. Но как читатель ко многому привычна.
Вот у Елизарова, скажем, в романах — это боди-хоррор или нет? Можно ли считать прозу Водолазкина «поклоном боди-хоррору»? Или тут всё должно быть сурово, жанровый канон — гниль, мутации и прочий телесный трэш?

Но, камон, я в детстве без содрогания рассматривала стерео-картинки в Большой медицинской энциклопедии. Вот уж где боди-хоррор.

Однако ж если издатель счёл своим долгом повесить предупредительные блёрбы, может, там реально ужас-ужас-ужас? И все сезоны «Рика и Морти» — ничто по сравнению с тем адочком, который наворотил молодой талантливый румын?

И вот ведь засада.
Не прочитаю — не узнаю.
Вы бы взялись за такую книгу?

Смотрите, какие у Арделяна здоровские обложки в оригинале. У нас-то издало АСТ, так что, сами понимаете, какая там «красота»

Ну вот, я бросила «Скырбу».
Две трети одолела и бросила.
Не потому что было страшно.
А потому что — скучно.

Вот казалось бы, Флавиус Арделян расстарался: текст складный, стилизация первой части удалась, «постмодернистские» вставочки курсивом вполне к месту и по делу, концепция миров занятная. «Чего ж тебе ещё надо, собака?»(с)

Цикл «Миазмы» своё название оправдывает — автор щедр на описания характерных для пресловутого боди-хоррора гнили, разложения, смердения. Но запах мертвечины упоминается настолько часто, что как-то, знаете, принюхиваешься. Все эти ужасы органики быстро становятся в повествовании чем-то будничным, однообразным, что и не торкают вовсе.

Нет, серьёзно, заплесневелый свадебный пир мисс Хэвишем у Диккенса или там ванная Чарли в «Тринадцатой сказке» производят более сильное впечатление — за счёт того, что они единичны среди более-менее нормального. Арделян же строит на такой нарочитой мерзотности весь текст, да что там — даже один из миров.

В основе цикла — довольно занятная, пусть и не самая свежая, идея о том, как многое зависит от восприятия, от «рассказчика», о том, что одному зло — другому благо. Короче, отличный иллюстративный материал к теории рецепции.

Вообще у меня сложилось впечатление, что история эта написана не для сюжета, не для того, чтобы было интересно наблюдать за персонажами, сопереживать им, а лишь затем, чтобы читателю захотелось вытащить оттуда всю метафорическую и философскую начинку и поговорить об этом. Впрочем, вряд ли разговор получился бы долгим, потому что при всей своей внешней затейливости книга по сути очень проста — но тут, само собой, надо учесть, что я её не дочитала и в последнюю треть просто повтыкалась из любопытства.

Очередной мой опыт с румынской литературой оказался провальным. Видимо, нет на родине предков ничего надёжнее сказок про Фэт-Фрумоса и Иляну Косынзяну. Их и почитаю. И вам посоветую.

Удивительно, что в анонсах и блёрбах «Миазмы» сравнивали со страшными сказками, мол, жутко, но очень интересно, как же дальше дело пойдёт.

Ну, даже затерянный в чрезвычайно дотошном повествовании «Саги о людях с Песчаного Берега» маленький зомби-апокалипсис выглядит более захватывающим. Не говоря уж о восхитительных цыганских сказках про живых мертвецов, взять хоть «Мёртвый табор» — жутко, красиво и романтично.

У Арделяна же мало того, что сюжет без огонька, так и романтика — сношения сквозь волшебные кубики (не спрашивайте). Такая себе сказка, знаете ли.

Кстати, о цыганских сказках.

Недавно с удивлением узнала, что Николай Альбертович Кун помимо неизбежных для большинства школьников «Легенд и мифов Древней Греции» составил ещё и несколько сборников сказок, в том числе — вот это да! — двухтомник «Сказки цыган».

Книги вышли ровно сто лет назад и с тех пор не переиздавались, но в интернетах можно найти иллюстрации и даже некоторые тексты, а если основательно копаться в цыганском фольклоре, в материалах непременно будут попадаться цитаты из Куна.

Где и как он это всё собирал — неясно. Возможно, переводил? За его авторством были опубликованы ещё «Сказки африканских народов» и «Сказки народов островов Великого Океана» — а уж в те края он наверняка не ездил.

У меня есть сборник издательства «Наука» в переводе и с комментарием Друца и Гесслера, но это сказки русских цыган, и ни одна из известных мне сказок из куновского двухтомника там не встречается.

Прям книжка-загадка.
Заполучить бы её!

Во мне пробудилась мисс Марпл. Для Холмса у меня, увы, профиль невыразительный.

Я решила ещё немного поискать про куновский сборник, и тут интернет подкинул мне «Волшебные сказки цыган», выпущенные неким издательством «Седьмая книга» исключительно в цифровом и аудиоформате.

Что же открылось мне, кроме кринжовой обложки?

«А.Кун (sic!), Зыбин Ю. Составление, перевод, пересказ и редакция».

Так-так, подумала я, а щедрый Литрес разрешил почитать онлайн. И — та-дам! — это, по ходу, те самые «Сказки цыган», типа не переиздаваемые с 1921.

А вот «Седьмая книга» взяла и издала, превратив Николая Куна в его же батюшку, судя по инициалу, и подбавив ему в коллеги какого-то чувака. И снабдив шедевральной обложкой, конечно. Профит!

Тем не менее находка-то радостная. Можно теперь приобщиться в полному тексту. И кстати, скорее всего, это сказки, собранные на Балканах, а уж Куном или кем другим — по-прежнему непонятно.

Зацените только обложку🤦🏻‍♀️

К Николаю Куну, а вернее, к его книге «Легенды и мифы Древней Греции» я всегда относилась скептически, а в стадии юношеского максимализма даже презрительно.

В изложении Куна миф казался мне унылой скучной громадиной, бессмысленной, как советский полированный шкаф. А всё потому, что мне повезло ещё совсем мелкой прочесть Яна Парандовского.

Его «Мифология» написана всего на десять лет позже куновского пересказа, в 1924, но слог там иной — живой, лёгкий, местами ироничный.
В текстах Парандовского нет торжественной назидательности (или назидательной торжественности). Он умудрился сократить пресловутую «эпическую дистанцию», не впадая при этом в примитив и пошлость, не заигрывая с читателем.

Не знаю, сколько раз я перечитывала «Мифологию» — и в детстве, и позже. И хотя годами я стала куда спокойнее относиться к труду Николая Альбертовича, Ян Парандовский остаётся для меня эталонным автором для первого знакомства с мифом. Жаль, его, в отличие от Куна, не переиздают, но книга есть в сети и благодаря большим советским тиражам встречается у букинистов. Очень рекомендую.

К мифам я отношусь очень трепетно — началось всё с любви читательской, продолжилось любовью научной, а будь я поприлежнее и не страдай бы перфекционизмом и прочими загонами, сюда б добавилась и любовь писательская, творческая.

При всей восхитительности и самодостаточности первоисточников меня всегда занимали современные попытки рассказать миф заново, переосмыслить его или наоборот показать, что он возможен только в том виде, в каком существовал всегда.

Такие истории могут быть пресными и необязательными, как «Дом имён» Колма Тойбина, трогательными, как «Песнь Ахилла» Мадлен Миллер, или лажовым гимном повесточке, как её же «Цирцея», могут весело и успешно смешать всё в кучу, как «Мой Рагнарёк» Макса Фрая или провалиться в попытке «взглянуть по-новому», как «Евангелие от Локи»Джоан Харрис, могут стать самостоятельной громадой, как «Улисс» Джойса, оказаться скверным поделием, как «Мой муж Одиссей Лаэртид» писателя-химеры Олега Ивика, или наоборот — праздником повествования, как «Каталоги Телегона» Валерия Хазина.

Перечислять можно долго.
Про всём многообразии мифов наибольшей популярностью (по ощущениям, статистики у меня никакой, разумеется, нет) у писателей пользуются скандинавские боги и история Одиссея (и Пенелопы).

Я же всегда хотела прочитать роман об Аиде и Персефоне. До такой степени, что думала, не написать ли мне его самой. Но, камон, решила я, неужели никто никогда и не пытался?

Гуглёж вознаградил меня ворохом бездарных озабоченных фанфиков, авторки которых знали о греческой мифологии примерно ничего. А потом я вдруг наткнулась на прекраснейшие стишки-пирожки по теме, и оказалось, их автор, Елена Кисель, написала много чего ещё, и среди прочего — трилогию об Аиде!

Название дурацковатое — «Аид, любимец судьбы», но, как ни странно, оправданное текстом. Самый цимес в том, что автор превосходно знает первоисточники, и не только знает, но искренне любит.

Это, конечно, типичное девичье фэнтези, в центре которого — «демонический мужчина с печатью страдания на красивом челе», и под конец третьей части я уже основательно утомилась, однако написано-то хорошо, и будь у Елены Кисель редактор — было б вообще отлично. Текст талантлив, хоть сыроват, в нём много удач, но есть и откровенно провальные эпизоды, а ещё — милый, милый Карлсон Аид.

По духу история, пожалуй, ближе всего к «Песни Ахилла» — в том смысле, что это попытка очеловечить божественное, разглядеть в архаических сюжетах нечто близкое, понятное для современных людей. С одной стороны, я вообще скептически отношусь к подобному — потому что может получиться, как в «Цирцее», когда божественное низводится до уровня читателя и/или героя «сраного Вондерзина»(с), а это беда, конечно.

Но с другой стороны, та же «Песнь Ахилла» весьма удачна, ибо не слэш-фанфик в угоду повестке, а действительно годный роман, пусть и подростковый. Но подросткам-то как раз особенно нужны хорошие книги.

Трилогию Елены Кисель при всех её недостатках я бы отнесла к хорошим книгам, тем более, что лучше про Аида в наше время пока никто не написал. Впрочем, я тоже пока не отбросила окончательно мысль сделать это по-своему.