Тут один дядечка, профессор русской литературы, сетует, что ленивые филологи постмодернизм и интертекстуальность там всякую придумали нарочно, лишь бы только проблемой жанра не заниматься. Ну и молодцы, чо.

Читаю сейчас в одной статье:

Некоторые учёные испытывают своеобразную «ненависть к жанрам» или «жанровый пессимизм».

Я!
Я эти «некоторые учёные»!
Памагити.

Посетовала родным на редактируемый курсач:

Это всё равно как если бы Воловиц взялся писать про теорию струн вместо Шелдона... Хотя нет. Не Воловиц — Пенни.

Можно я сдам этот прекрасный пассаж вместо рецензии научного руководителя?

Второй день использую тут глагол «сетовать».

Ну, всё как завещал Кухулин:

«Вознице подобает править конями, воину – защищать слабых, мудрому – давать советы, женщинам – сетовать».

Сетовать и прокрастинировать, да.

Ветер шевелит зелень возле кожной клиники, сердце замирает при мысли о реках, мостах, морях. Цыганский стон в душе. Но это пройдет. Все лето, я уж догадываюсь, буду сидеть на Пироговской и писать комедию. Будет жара, стук, пыль, нарзан.

1933 год, 19 мая
42 года

Я сегодня почти как Михаил Афанасьевич, не просто так его цитирую. Мечтаю о морях и реках, да. Цыганский стон — вообще моя генетическая настройка по умолчанию. А так, лето, жара, стук, пыль, правда вместо нарзана — поддельная аперолька, а вместо комедии — отзыв на курсовую.

я ни черта не успеваю
ни поработать ни пожить
так чем тогда я занимаюсь
скажи
(с)Enotas

«Чтобы воздать кому-либо хвалу, не нужно говорить о нём самом, можно просто перечислить его предков, можно рассказать сагу о ком-либо из них, а можно, построив похвалу ещё более тонко, рассказать сагу о ком-либо из старинных конунгов, покровительствовавших его предкам».

Обожаю всё-таки средневековых исландцев.

Эту вот книжку цитирую.

Прочитала много всякого, в том числе на диво прекрасного, но вместо того, чтобы делиться, сижу на читательском опыте, как Смауг на золоте.

Может, это просто пресловутый «паралич решений» из взрослых развивашек. Не знаю, про что рассказать сначала. Столько всего наоткладывала на потом.

«Мою тёмную Ванессу» я читала аж в марте, что ли, но хотела, чтоб мысли отстоялись, а теперь они, кажется, даже слегка забродили. Хотя поговорить про неё охота.

Прочла подряд три вещи у не-того-Пелевина (прочла б и все четыре, но не раздобыла пока «Калинову яму»). В компании моих любимых литературных муШчин прибыло.

И кстати, об этой компании. Рубанова же нового я тоже прочитала, а Елизарова вот ещё нет.

Неожиданно весьма доставили два немецких романа, написанных женщинами и переведённых Татьяной Набатниковой, прекраснейшей. У меня с немецкой литературой, как у подростка ВКонтактике, «всё сложно», но тут прямо праздник повествования, отличные тексты. И, само собой, хочется что-нибудь нагородить и про них.

А тут ещё, знаете, хорошая и плохая (но премированная) подростковая литература, криптолитературоведение, шекспировский вопрос, развесёлый ирландец, непривычный Оруэлл, уютнейшая детская история и белорусская готика.

Впечатлений и мыслишек масса, но я в этом гуле и изобилии теряюсь и вместо того, чтобы говорить тут о литературе, пью чай да помалкиваю.

Напишите, что ли, про что из этого вороха вам было бы интересно почитать. Я хоть с чего-то начну.

В одном интервью Алиса Фрейндлих рассказывала, что её дочь в детстве обустройство кукольных домиков называла игрой в уютие. Мне кажется, это слово — уютие — отлично описывает некоторые книги (да и фильмы с мультами, конечно).

«Мышонок, который Там» Анастасии Коваленковой — он как раз из такой категории. Это славная история, которая расшевеливает все детские воспоминания о лете в деревне (или где угодно за городом). Автор создаёт уникальный, но в то же время такой знакомый — аж сердце щемит — микрокосм, соблюдая редкий для теперешней детской литературы баланс милоты, вот этого самого уютия и авантюрного, в общем-то, сюжета.

И отдельная радость — это юмор, лёгкий, пунктиром намеченный в повествовании, но подлинный, а не натужная шутка ради шутки.

Ну и картинки, само собой. Анастасия Коваленкова из тех редких художников, наделённых даром слова, её книги — всегда счастливое сочетание текста и иллюстраций. Здесь наверняка подошла бы какая-нибудь музыкальная метафора, если б я хоть что-то понимала в музыке. Но это не точно.

И конечно, как всегда, когда книга хороша, мой отзыв получается деревянным, как первоклассник, упакованный в неудобный парадный костюм в честь торжественной линейки. Но раз уж дети в плечистых директорских пиджаках могут вызывать умиление, так, надеюсь, и отзыв этот смог передать какие-то такие мои эмоции. А я ещё картинки сейчас покажу.