«И эхо летит по горам», Халед Хоссейни
«Кабул – это тысяча трагедий на квадратную милю»
Из всех романов Хоссейни (я читала три его книги, отзыв на книгу «Бегущий за ветром» есть на канале; четвертая и самая новая, «Молитва морю», как говорят, скорее графический роман с небольшим количеством текста) «Эхо», определенно, наиболее сложно выстроен. Каждая глава книги – на первый взгляд, отдельная история отдельного героя, хотя по ходу выясняется, что все персонажи как-то связаны между собой. Ты не всегда сразу даже и понимаешь, о ком идет речь в следующей главе, - но тем радостнее, когда появляются узнаваемые переплетения и головоломка наконец складывается. Историю нам представляют не только в виде повествования от лица автора, но и через, например, письма и фрагменты интервью, что делает текст еще богаче и объемнее.
Правда, из-за всех этих сюжетных переплетений сложновато рассказать, о чем собственно книга. Все начинается в маленькой бедной деревушке Афганистана, в очень нищей семье – настолько нищей, что прошлой зимой у них умер от холода грудной ребенок. Осталось еще трое детей, в том числе старший брат и маленькая сестра, очень друг к другу привязанные. Дела плохи до такой степени, что, когда в деревню приезжает богатая женщина из Кабула с предложением забрать на воспитание девочку (фактически купить ее), отец соглашается. Ну а дальше там начинается большой и закрученный мелодраматический сериал с привкусом восточной сказки, разворачивающийся на несколько поколений и стран (одним Афганистаном вся история не ограничивается: автор то и дело переносит нас и во времени, и в пространстве).
При этом в историях этих разных и отдаленно связанных друг с другом людей звучат рефреном одни и те же темы, создавая то самое эхо, которое «летит по горам»: семья, которую мы не выбираем – и семья, которую выбрать можем; груз вины перед собственной семьей и «вина выжившего» перед своим народом; добрые дела и чего они стоят; столкновение миров богатства и бедности, Востока и Запада. Мы видим, как разные герои справляются со схожими ситуациями по-своему, выбирая разные пути – и куда их это приводит. На фоне всего этого, как обычно у Хоссейни, разворачивается непростая история Афганистана. Герои достаточно сложны, выделить однозначно положительных и отрицательных непросто: каждый раз оказывается, что у каждой архетипической злой мачехи есть своя непростая история за плечами.
Еще один, очень, на мой взгляд, поэтичный пример эха в романе – то, как Пари и Абдулла оказываются в конце жизни на разных берегах забвения: она не помнит своего детства рядом с ним, а он не может вспомнить, кто она, в старости.
В целом этот роман читается очень бодро, как все у Хоссейни, хотя, как мне показалось, и не таким залпом, как «Тысяча сияющих солнц» и «Бегущий за ветром». Зато это более вдумчивое и многоуровневое чтение, которое интересно анализировать в разных плоскостях.
«Кабул – это тысяча трагедий на квадратную милю»
Из всех романов Хоссейни (я читала три его книги, отзыв на книгу «Бегущий за ветром» есть на канале; четвертая и самая новая, «Молитва морю», как говорят, скорее графический роман с небольшим количеством текста) «Эхо», определенно, наиболее сложно выстроен. Каждая глава книги – на первый взгляд, отдельная история отдельного героя, хотя по ходу выясняется, что все персонажи как-то связаны между собой. Ты не всегда сразу даже и понимаешь, о ком идет речь в следующей главе, - но тем радостнее, когда появляются узнаваемые переплетения и головоломка наконец складывается. Историю нам представляют не только в виде повествования от лица автора, но и через, например, письма и фрагменты интервью, что делает текст еще богаче и объемнее.
Правда, из-за всех этих сюжетных переплетений сложновато рассказать, о чем собственно книга. Все начинается в маленькой бедной деревушке Афганистана, в очень нищей семье – настолько нищей, что прошлой зимой у них умер от холода грудной ребенок. Осталось еще трое детей, в том числе старший брат и маленькая сестра, очень друг к другу привязанные. Дела плохи до такой степени, что, когда в деревню приезжает богатая женщина из Кабула с предложением забрать на воспитание девочку (фактически купить ее), отец соглашается. Ну а дальше там начинается большой и закрученный мелодраматический сериал с привкусом восточной сказки, разворачивающийся на несколько поколений и стран (одним Афганистаном вся история не ограничивается: автор то и дело переносит нас и во времени, и в пространстве).
При этом в историях этих разных и отдаленно связанных друг с другом людей звучат рефреном одни и те же темы, создавая то самое эхо, которое «летит по горам»: семья, которую мы не выбираем – и семья, которую выбрать можем; груз вины перед собственной семьей и «вина выжившего» перед своим народом; добрые дела и чего они стоят; столкновение миров богатства и бедности, Востока и Запада. Мы видим, как разные герои справляются со схожими ситуациями по-своему, выбирая разные пути – и куда их это приводит. На фоне всего этого, как обычно у Хоссейни, разворачивается непростая история Афганистана. Герои достаточно сложны, выделить однозначно положительных и отрицательных непросто: каждый раз оказывается, что у каждой архетипической злой мачехи есть своя непростая история за плечами.
Еще один, очень, на мой взгляд, поэтичный пример эха в романе – то, как Пари и Абдулла оказываются в конце жизни на разных берегах забвения: она не помнит своего детства рядом с ним, а он не может вспомнить, кто она, в старости.
В целом этот роман читается очень бодро, как все у Хоссейни, хотя, как мне показалось, и не таким залпом, как «Тысяча сияющих солнц» и «Бегущий за ветром». Зато это более вдумчивое и многоуровневое чтение, которое интересно анализировать в разных плоскостях.
Эрленд Лу, «Наивно. Супер»
«Пространство меня, в общем-то, мало волнует, но вот со временем у меня проблемы».
Книга из рубрики «Я хотела прочитать это сто лет назад» - помню, еще когда училась в лицее и у нас был спецкурс по современной литературе, «Наивно. Супер» была в программе, но я почему-то пропустила занятие. Это было лет 15 назад, и даже на тот момент книга, вышедшая еще раньше (в 1996 году), была известной и обсуждаемой. Впрочем, хорошо, что я прочла ее только сейчас: не уверена, что в том возрасте могла бы в полной мере сопереживать герою.
Пару лет назад я смотрела интервью с кем-то из ютуб-знаменитостей (уже и не помню, кто это был), и там прозвучала полная драматизма фраза, мол, «Да мне ведь уже целых (!) 23 года, а я все еще ничего не достигла!» Тут я, честно говоря, слегка поперхнулась: мне на тот момент было к тридцатнику, а я тоже как-то «все еще». И это история о том, почему книга «Наивно. Супер», вышедшая почти четверть века назад, не теряет актуальности сегодня и, кажется, не потеряет вообще никогда.
Герой романа – очень простой, если не сказать недалекий, молодой человек, которого в его 25 внезапно настигает экзистенциальный кризис: он вдруг понимает, что совершенно не знает, что ему делать дальше со своей жизнью. Честно говоря, этот безымянный парень поначалу не кажется тем, кто мог бы много задумываться о бытии: его рассуждения настолько незатейливы, что порой начинаешь сомневаться, а точно ли ему 25 лет, а не 15. Но вот поди ж ты, размышления о смысле существования рано или поздно догоняют всех.
«Кент спрашивает меня, чем я сейчас занимаюсь, и я говорю, что бросил университет и занялся киданием об стенку мяча, потому что все потеряло вдруг смысл».
Конечно, простота и героя, и самого романа – кажущаяся. Язык книги лаконичен и даже примитивен, но это сделано с умыслом, да и не так уж необычно для произведений скандинавских писателей (просто здесь пресловутая скандинавская лаконичность возведена, кажется, в абсолют). Что до самого героя, то в литературе испокон веков устами таких взрослых детей глаголет истина, и в его наивных рассуждениях раскрывается важная житейская мудрость.
«Мне кажется, я верю в очищение души через игры и веселье».
Практически каждый человек хоть раз в жизни бывал на месте этого парня: культура достигаторства и общественные ожидания давят со всех сторон представлениями о том, что ты должен или должна, а у тебя вдруг опускаются руки и приходит в голову мысль, что в масштабах вселенной все эти карьеры-квартиры-машины – не мышиная возня даже, а пыль. Только вместо кидания мяча и игр с детской доской-колотилкой большинство современных людей начинают залипать в соцсетях и сериальчиках, чтобы как-то приглушить этот экзистенциальный ужас. 2020 год позволил нам осознать это в полной мере, показав, чего стоят все наши повседневные «докарантинные» проблемы, когда на мир обрушивается пандемия, а мы, такие успешные, оказывается, не умеем ужиться даже с самими собой в одной квартире, если сбежать от себя в течение дня совершенно некуда. Но и в целом, как мне кажется, роман «Наивно. Супер» вполне попадает в категорию литературы для миллениалов, ведь проблема «мне 25/30/вставьте число лет, а я все еще не знаю, кем хочу быть, когда вырасту» давно уже актуальна для нашего поколения.
Главное же вот что: роман «Наивно. Супер» вызывает улыбку, утешает и показывает уютный, не переусложненный мир, в котором, похоже, все будет хорошо. Это последнее качество сейчас особенно ценно.
«Пространство меня, в общем-то, мало волнует, но вот со временем у меня проблемы».
Книга из рубрики «Я хотела прочитать это сто лет назад» - помню, еще когда училась в лицее и у нас был спецкурс по современной литературе, «Наивно. Супер» была в программе, но я почему-то пропустила занятие. Это было лет 15 назад, и даже на тот момент книга, вышедшая еще раньше (в 1996 году), была известной и обсуждаемой. Впрочем, хорошо, что я прочла ее только сейчас: не уверена, что в том возрасте могла бы в полной мере сопереживать герою.
Пару лет назад я смотрела интервью с кем-то из ютуб-знаменитостей (уже и не помню, кто это был), и там прозвучала полная драматизма фраза, мол, «Да мне ведь уже целых (!) 23 года, а я все еще ничего не достигла!» Тут я, честно говоря, слегка поперхнулась: мне на тот момент было к тридцатнику, а я тоже как-то «все еще». И это история о том, почему книга «Наивно. Супер», вышедшая почти четверть века назад, не теряет актуальности сегодня и, кажется, не потеряет вообще никогда.
Герой романа – очень простой, если не сказать недалекий, молодой человек, которого в его 25 внезапно настигает экзистенциальный кризис: он вдруг понимает, что совершенно не знает, что ему делать дальше со своей жизнью. Честно говоря, этот безымянный парень поначалу не кажется тем, кто мог бы много задумываться о бытии: его рассуждения настолько незатейливы, что порой начинаешь сомневаться, а точно ли ему 25 лет, а не 15. Но вот поди ж ты, размышления о смысле существования рано или поздно догоняют всех.
«Кент спрашивает меня, чем я сейчас занимаюсь, и я говорю, что бросил университет и занялся киданием об стенку мяча, потому что все потеряло вдруг смысл».
Конечно, простота и героя, и самого романа – кажущаяся. Язык книги лаконичен и даже примитивен, но это сделано с умыслом, да и не так уж необычно для произведений скандинавских писателей (просто здесь пресловутая скандинавская лаконичность возведена, кажется, в абсолют). Что до самого героя, то в литературе испокон веков устами таких взрослых детей глаголет истина, и в его наивных рассуждениях раскрывается важная житейская мудрость.
«Мне кажется, я верю в очищение души через игры и веселье».
Практически каждый человек хоть раз в жизни бывал на месте этого парня: культура достигаторства и общественные ожидания давят со всех сторон представлениями о том, что ты должен или должна, а у тебя вдруг опускаются руки и приходит в голову мысль, что в масштабах вселенной все эти карьеры-квартиры-машины – не мышиная возня даже, а пыль. Только вместо кидания мяча и игр с детской доской-колотилкой большинство современных людей начинают залипать в соцсетях и сериальчиках, чтобы как-то приглушить этот экзистенциальный ужас. 2020 год позволил нам осознать это в полной мере, показав, чего стоят все наши повседневные «докарантинные» проблемы, когда на мир обрушивается пандемия, а мы, такие успешные, оказывается, не умеем ужиться даже с самими собой в одной квартире, если сбежать от себя в течение дня совершенно некуда. Но и в целом, как мне кажется, роман «Наивно. Супер» вполне попадает в категорию литературы для миллениалов, ведь проблема «мне 25/30/вставьте число лет, а я все еще не знаю, кем хочу быть, когда вырасту» давно уже актуальна для нашего поколения.
Главное же вот что: роман «Наивно. Супер» вызывает улыбку, утешает и показывает уютный, не переусложненный мир, в котором, похоже, все будет хорошо. Это последнее качество сейчас особенно ценно.
«Подъезжает мой автобус. Я фотографирую Лизу ее поляроидом.
Я спрашиваю, будет ли она меня ждать.
Она смеется и целует меня и говорит, чтобы я писал ей открытки.
Я спрашиваю, не надоест ли ей, если я буду присылать по открытке каждый день. Она говорит, что нет. Но просит, чтобы я писал открытки, когда буду в каком-нибудь замечательном месте. Лучше всего – на крышах небоскребов.
Я машу Лизе из окошка в конце автобуса.
И ровно в ту секунду, когда она исчезает из виду, ее лицо начинает проступать на снимке.
Так что я продолжаю ее видеть».
Эрленд Лу, «Наивно. Супер»
#цитаты
Я спрашиваю, будет ли она меня ждать.
Она смеется и целует меня и говорит, чтобы я писал ей открытки.
Я спрашиваю, не надоест ли ей, если я буду присылать по открытке каждый день. Она говорит, что нет. Но просит, чтобы я писал открытки, когда буду в каком-нибудь замечательном месте. Лучше всего – на крышах небоскребов.
Я машу Лизе из окошка в конце автобуса.
И ровно в ту секунду, когда она исчезает из виду, ее лицо начинает проступать на снимке.
Так что я продолжаю ее видеть».
Эрленд Лу, «Наивно. Супер»
#цитаты
«Люди, наверное, принимают меня за Нью-Йоркца, выгуливающего свою собаку. Они думают, что я здесь живу, что у меня тут есть квартира и собака. Что я каждый божий день – до и после работы – подбираю собачьи какашки.
От такой мысли голова идет кругом.
Ведь раз я не владелец собаки и не живу в Нью-Йорке – это значит, что и другие люди могут быть совсем не теми, кого они из себя изображают.
Это значит, что ничего невозможно знать наверняка».
Эрленд Лу, «Наивно. Супер»
#цитаты
От такой мысли голова идет кругом.
Ведь раз я не владелец собаки и не живу в Нью-Йорке – это значит, что и другие люди могут быть совсем не теми, кого они из себя изображают.
Это значит, что ничего невозможно знать наверняка».
Эрленд Лу, «Наивно. Супер»
#цитаты
Пулитцеровская премия за художественную книгу
Читаю сейчас роман «Средний пол» Евгенидиса – и уже его люблю, хотя еще почти 500 страниц впереди. Задумалась о том, что вообще-то книги-лауреаты Пулитцера мне всегда очень нравятся (вернее, сначала они мне нравятся, а потом я узнаю, что они лауреаты).
Поэтому сегодня – подборка книг, получивших Пулитцеровскую премию в разные годы (это, конечно, не полный список, а избранное: книги, которые я читала и о которых слышала; если что-то упустила из подборки, напишите в комментариях). Премия, напомню, присуждается за «лучшее произведение художественной прозы, принадлежащее писателю-американцу, изданное в виде книги и предпочтительно посвящённое проблемам американской жизни».
В скобках указан год вручения премии.
📘 «Унесённые ветром», Маргарет Митчелл (1937)
📘 «Гроздья гнева», Джон Стейнбек (1940)
📘 «Вся королевская рать», Роберт Пенн Уоррен (1947)
📘 «Старик и море», Эрнест Хемингуэй (1953)
📘 «Убить пересмешника», Харпер Ли (1961)
📘 «Возлюбленная», Тони Моррисон (1988)
📘 «Уроки дыхания», Энн Тайлер (1989)
📘 «Американская пастораль», Филип Рот (1998)
📘 «Часы», Майкл Каннингем (1999)
📘 «Эмпайр Фоллз», Ричард Руссо (2002)
📘 «Средний пол», Джеффри Евгенидис (2003)
📘 «Оливия Киттеридж», Элизабет Страут (2009)
📘 «Щегол», Донна Тартт (2014)
📘 «Весь невидимый нам свет», Энтони Дорр (2015)
📘 «Сочувствующий», Вьет Тан Нгуен (2016)
📘 «Подземная железная дорога», Колсон Уайтхед (2017)
Читаю сейчас роман «Средний пол» Евгенидиса – и уже его люблю, хотя еще почти 500 страниц впереди. Задумалась о том, что вообще-то книги-лауреаты Пулитцера мне всегда очень нравятся (вернее, сначала они мне нравятся, а потом я узнаю, что они лауреаты).
Поэтому сегодня – подборка книг, получивших Пулитцеровскую премию в разные годы (это, конечно, не полный список, а избранное: книги, которые я читала и о которых слышала; если что-то упустила из подборки, напишите в комментариях). Премия, напомню, присуждается за «лучшее произведение художественной прозы, принадлежащее писателю-американцу, изданное в виде книги и предпочтительно посвящённое проблемам американской жизни».
В скобках указан год вручения премии.
📘 «Унесённые ветром», Маргарет Митчелл (1937)
📘 «Гроздья гнева», Джон Стейнбек (1940)
📘 «Вся королевская рать», Роберт Пенн Уоррен (1947)
📘 «Старик и море», Эрнест Хемингуэй (1953)
📘 «Убить пересмешника», Харпер Ли (1961)
📘 «Возлюбленная», Тони Моррисон (1988)
📘 «Уроки дыхания», Энн Тайлер (1989)
📘 «Американская пастораль», Филип Рот (1998)
📘 «Часы», Майкл Каннингем (1999)
📘 «Эмпайр Фоллз», Ричард Руссо (2002)
📘 «Средний пол», Джеффри Евгенидис (2003)
📘 «Оливия Киттеридж», Элизабет Страут (2009)
📘 «Щегол», Донна Тартт (2014)
📘 «Весь невидимый нам свет», Энтони Дорр (2015)
📘 «Сочувствующий», Вьет Тан Нгуен (2016)
📘 «Подземная железная дорога», Колсон Уайтхед (2017)
«Грегер был балагур и, как все южане, страсть как любил почесать языком. Проехав десятки километров по безлюдной дороге, он нередко останавливался покалякать с местными жителями. Представьте себе изумление угрюмых анттисских, кардисских, писсиниемиских, сайттаровских, кивиярвиских, ну, или скажем, колариских мужиков и баб, когда ни с того, ни с сего к ним приставал с разговорами какой-то потный марсианин. Становился перед ними и чего-то улюлюкал, брызжа слюной. Не поняв ни слова, они на всякий случай спрашивали по-фински, не угодно ли чего купить.
И вдруг ловили себя на том, что, как ни странно, понимают этого пришельца. Уму непостижимо! У того во рту каша, лопочет какую-то тарабарщину - такой и по пьяни-то не скажешь! Но когда ты ему отвечаешь "йоо вармасти " или "ниинкё ", оказывается, что этот олух понял тебя в точности.
Разгадать эту загадку взялся один дед, бывший таможенник: в молодости он пару годков работал на юге Швеции, в городе Хельсингборге. И потому был одним из немногих, кто знал и наше турнедальское наречие, и южное сконское. Как-то, направляясь по своим делам мимо лавки Конрада Мяки в Юхонпиети, увидал он Грегера, который как раз балабонил о чем-то с кучкой пенсионеров. Таможенник остановился поодаль, стараясь держаться в тени, и стал внимательно слушать. Позже он самым беспристрастным и подробным образом поделился своими мыслями со всеми любопытствующими. По привычке запротоколировал показания (я сам их читал) и надлежащим образом скрепил их подписью - своей и еще двух независимых свидетелей.
"Точно установлено, что собеседник Г. (то есть Грегер) в течение всей беседы говорил на сконском наречии нечленораздельного характера, если не считать небольшое количество турнедальских ругательств (см. приложение 1), произнесенных с рядом искажений. Так же очевидно, что собеседники А., Б. и В. (два старика и бабка) во время беседы говорили исключительно на турнедальском финском. Заслуживает удивления тот факт, что при этом развитие беседы носило абсолютно логичный характер и что обе стороны достигли полного взаимопонимания. Ниже, в порядке очередности приводятся темы их беседы:
1. Дожди и заморозки, отмеченные за последнее время.
2. Рост картофеля в конце лета, вкусовые преимущества овальных сортов по сравнению с круглыми, влияние обильных осадков на распространение кольцевой гнили.
3. Летний сенокос, качество и количество стогов, воздействие поздней весны на питательность силосных кормов.
4. Поголовье скота в деревне, чем кормили молочных коров раньше и чем сейчас, механизация сельского хозяйства, а также где выгодней покупать трактора - на шведской или на финской стороне.
5. Большой урожай уродливой моркови, похожей на мужской срам; что это - каприз природы или знак свыше, предупреждающий о неугодности молодежных дискотек.
6. Надежды на улучшение погоды, заключительные фразы".
В научных целях таможенник остановил Грегера, который как раз собирался укатить, и как бы между прочим, спросил его по-фински, который час:
– Митас келло он?
– И вам того же, - любезно ответствовал Грегер.
Из всего вышесказанного, таможенник заключил следующее:
Грегер не знает финского языка (за исключением нескольких искаженных ругательств - приложение 1, как уже сказано). Не лучше него разбирались в сконском и пенсионеры. То, что они чудесным образом все-таки понимали друг друга, можно объяснить двумя причинами: обильной и понятной жестикуляцией Грегера, а также его весьма обширными агрономическими познаниями.
Сын у этого таможенника, лингвист из Умео, даже начал писать диссертацию на тему: "Билингвальная коммуникация в северно-скандинавской мультикультурной среде", но спился и свой труд не закончил.
Сам Грегер, когда его стали выводить на чистую воду, только весело заржал. Такой уж они народ, эти южане. Весельчаки».
Микаэль Ниеми , «Популярная музыка из Виттулы»
#цитаты
И вдруг ловили себя на том, что, как ни странно, понимают этого пришельца. Уму непостижимо! У того во рту каша, лопочет какую-то тарабарщину - такой и по пьяни-то не скажешь! Но когда ты ему отвечаешь "йоо вармасти " или "ниинкё ", оказывается, что этот олух понял тебя в точности.
Разгадать эту загадку взялся один дед, бывший таможенник: в молодости он пару годков работал на юге Швеции, в городе Хельсингборге. И потому был одним из немногих, кто знал и наше турнедальское наречие, и южное сконское. Как-то, направляясь по своим делам мимо лавки Конрада Мяки в Юхонпиети, увидал он Грегера, который как раз балабонил о чем-то с кучкой пенсионеров. Таможенник остановился поодаль, стараясь держаться в тени, и стал внимательно слушать. Позже он самым беспристрастным и подробным образом поделился своими мыслями со всеми любопытствующими. По привычке запротоколировал показания (я сам их читал) и надлежащим образом скрепил их подписью - своей и еще двух независимых свидетелей.
"Точно установлено, что собеседник Г. (то есть Грегер) в течение всей беседы говорил на сконском наречии нечленораздельного характера, если не считать небольшое количество турнедальских ругательств (см. приложение 1), произнесенных с рядом искажений. Так же очевидно, что собеседники А., Б. и В. (два старика и бабка) во время беседы говорили исключительно на турнедальском финском. Заслуживает удивления тот факт, что при этом развитие беседы носило абсолютно логичный характер и что обе стороны достигли полного взаимопонимания. Ниже, в порядке очередности приводятся темы их беседы:
1. Дожди и заморозки, отмеченные за последнее время.
2. Рост картофеля в конце лета, вкусовые преимущества овальных сортов по сравнению с круглыми, влияние обильных осадков на распространение кольцевой гнили.
3. Летний сенокос, качество и количество стогов, воздействие поздней весны на питательность силосных кормов.
4. Поголовье скота в деревне, чем кормили молочных коров раньше и чем сейчас, механизация сельского хозяйства, а также где выгодней покупать трактора - на шведской или на финской стороне.
5. Большой урожай уродливой моркови, похожей на мужской срам; что это - каприз природы или знак свыше, предупреждающий о неугодности молодежных дискотек.
6. Надежды на улучшение погоды, заключительные фразы".
В научных целях таможенник остановил Грегера, который как раз собирался укатить, и как бы между прочим, спросил его по-фински, который час:
– Митас келло он?
– И вам того же, - любезно ответствовал Грегер.
Из всего вышесказанного, таможенник заключил следующее:
Грегер не знает финского языка (за исключением нескольких искаженных ругательств - приложение 1, как уже сказано). Не лучше него разбирались в сконском и пенсионеры. То, что они чудесным образом все-таки понимали друг друга, можно объяснить двумя причинами: обильной и понятной жестикуляцией Грегера, а также его весьма обширными агрономическими познаниями.
Сын у этого таможенника, лингвист из Умео, даже начал писать диссертацию на тему: "Билингвальная коммуникация в северно-скандинавской мультикультурной среде", но спился и свой труд не закончил.
Сам Грегер, когда его стали выводить на чистую воду, только весело заржал. Такой уж они народ, эти южане. Весельчаки».
Микаэль Ниеми , «Популярная музыка из Виттулы»
#цитаты
«Популярная музыка из Виттулы», Микаэль Ниеми
📕 Купить на Литрес
🎧 Слушать на Storytel
«Эркки сказал, что рок-музыка — самая клевая штука из тех, что он пробовал, включая бражничество и самобичевание».
Роман взросления в неприветливом краю суровых шведских лесорубов.
Действие происходит в деревушке на севере Швеции, на границе с Финляндией, в 1960-е годы. Жители ее ощущают себя недо-шведами и недо-финнами («Мы говорили с финским акцентом по-шведски, хотя не были финнами. Мы говорили со шведским акцентом по-фински, хотя не были шведами») и особых радостей в жизни не видят. Они ведут хозяйство, виртуозно пьют, бьют детей и жен, ходят в баню и дерутся друг с другом по любому поводу. У детей в этом враждебном месте жизнь такая же беспросветная – но понемногу, по мере взросления, в эту жизнь просачивается рок-н-ролл.
«Со временем мы поняли, что на самом деле мы живем не в Швеции. Наш край затесался в ее состав по чистой случайности. Северный придаток, заболоченные пустоши, кое-где заселенные людьми, которых и шведами-то можно назвать с натяжкой. Мы были иные - малость отсталые, малость неграмотные, малость нищие духом. Ну, не водились у нас косули с ежами и соловьями. Ну, не было у нас знаменитостей. Ни американских горок, ни светофоров, ни дворцов с усадьбами. Все, чем мы богаты - это тучи мошкары, вычурная турнедальская брань и коммунисты».
Учитывая такой вроде бы безрадостный расклад, грустной книгу никак не назовешь. Больше всего она напоминает такие пьяные байки у костра, когда участники попойки становятся, с одной стороны, обезоруживающе искренними и откровенными, а с другой – перестают различать фантазию и реальность. Выходит одновременно очень смешно и мрачно, отталкивающе-реалистично и простецки-грубовато (будьте готовы: за каждым сколь-нибудь поэтическим описанием природы обязательно следует упоминание члена или иных физиологических деталей). Во время чтения я и смеялась в голос, и морщилась от отвращения. Но главное, мне хотелось записывать в цитатник целые страницы из этой книги, зачитывать отдельные куски вслух и рассылать знакомым – настолько мне понравилось переданное в них настроение.
В целом, мне кажется, судьба этой книги для каждого читателя решается уже после пролога, ну максимум первой главы: вы или закроете ее, отплевываясь, или не сможете оторваться до самого конца.
Продолжить знакомство с автором можно романом «Сварить медведя», который вышел на русском не так давно – лично я именно это и собираюсь сделать.
«Дурдомы ломятся от заядлых книгочеев. Когда-то эти люди были, как ты и я, — здоровые, бесшабашные и уравновешенные. Но вот повадились читать. Чаще по случайности. Кто простудился и несколько дней пролежал в постели. Кто польстился на красивую обложку. Глазом не моргнул, а уж обзавелся дурной привычкой. Где первая книга, там и вторая. И дальше, дальше по цепи, прямиком в вечное царство безумия».
📕 Купить на Литрес
🎧 Слушать на Storytel
«Эркки сказал, что рок-музыка — самая клевая штука из тех, что он пробовал, включая бражничество и самобичевание».
Роман взросления в неприветливом краю суровых шведских лесорубов.
Действие происходит в деревушке на севере Швеции, на границе с Финляндией, в 1960-е годы. Жители ее ощущают себя недо-шведами и недо-финнами («Мы говорили с финским акцентом по-шведски, хотя не были финнами. Мы говорили со шведским акцентом по-фински, хотя не были шведами») и особых радостей в жизни не видят. Они ведут хозяйство, виртуозно пьют, бьют детей и жен, ходят в баню и дерутся друг с другом по любому поводу. У детей в этом враждебном месте жизнь такая же беспросветная – но понемногу, по мере взросления, в эту жизнь просачивается рок-н-ролл.
«Со временем мы поняли, что на самом деле мы живем не в Швеции. Наш край затесался в ее состав по чистой случайности. Северный придаток, заболоченные пустоши, кое-где заселенные людьми, которых и шведами-то можно назвать с натяжкой. Мы были иные - малость отсталые, малость неграмотные, малость нищие духом. Ну, не водились у нас косули с ежами и соловьями. Ну, не было у нас знаменитостей. Ни американских горок, ни светофоров, ни дворцов с усадьбами. Все, чем мы богаты - это тучи мошкары, вычурная турнедальская брань и коммунисты».
Учитывая такой вроде бы безрадостный расклад, грустной книгу никак не назовешь. Больше всего она напоминает такие пьяные байки у костра, когда участники попойки становятся, с одной стороны, обезоруживающе искренними и откровенными, а с другой – перестают различать фантазию и реальность. Выходит одновременно очень смешно и мрачно, отталкивающе-реалистично и простецки-грубовато (будьте готовы: за каждым сколь-нибудь поэтическим описанием природы обязательно следует упоминание члена или иных физиологических деталей). Во время чтения я и смеялась в голос, и морщилась от отвращения. Но главное, мне хотелось записывать в цитатник целые страницы из этой книги, зачитывать отдельные куски вслух и рассылать знакомым – настолько мне понравилось переданное в них настроение.
В целом, мне кажется, судьба этой книги для каждого читателя решается уже после пролога, ну максимум первой главы: вы или закроете ее, отплевываясь, или не сможете оторваться до самого конца.
Продолжить знакомство с автором можно романом «Сварить медведя», который вышел на русском не так давно – лично я именно это и собираюсь сделать.
«Дурдомы ломятся от заядлых книгочеев. Когда-то эти люди были, как ты и я, — здоровые, бесшабашные и уравновешенные. Но вот повадились читать. Чаще по случайности. Кто простудился и несколько дней пролежал в постели. Кто польстился на красивую обложку. Глазом не моргнул, а уж обзавелся дурной привычкой. Где первая книга, там и вторая. И дальше, дальше по цепи, прямиком в вечное царство безумия».
Оплатила годовую подписку Storytel (там сейчас очень приятная акция: при оплате подписки сразу на год цена за месяц получается на 40% дешевле, чем если платить ежемесячно) - и по этому поводу решила поделиться с вами парой идей о том, что там можно послушать (не реклама, просто я очень люблю этот сервис, ну да здесь все уже, наверное, в курсе).
Во-первых, не только книги:
📚 Лекции Дмитрия Быкова о литературе – тут сложно перечислить, их несколько десятков, не меньше (в основном на сервисе собраны лекции, записанные в рамках лектория «Прямая речь»). Быков великолепный рассказчик и бездонный источник знаний об истории литературы; его лекции всегда яркие, эмоционально обогащенные и отлично запоминающиеся. В моих ближайших планах – его лекции «Чехов как антидепрессант», «Трезвый Есенин» и «Пастернак как обещание чуда», или вот еще прекрасное: «Чипполино и русское освободительное движение». А вчера послушала вчера лекцию «Бунин. Поэзия в прозе» - и стало немного понятнее, почему Митю из «Митиной любви» хочется пристрелить собственноручно уже на середине рассказа.
📚 Из того же лектория «Прямая речь» на сторител есть несколько лекций политолога Екатерины Шульман о новой этике – и это хоть и не про литературу, но тоже невероятно захватывающе; на случай, если всю Шульман на ютубе вы уже переслушали, а очень хочется еще.
Художественная литература:
📚Специальный проект Esquire и Storytel – литературный блок летнего номера журнала Esquire посвящен пандемии ковида (чему ж еще-то). Здесь 12 рассказов, написанных разными известными русскими авторами и ими же начитанные для аудиоверсии.
📚 «Изгои», Сьюзан Хинтон – роман о взрослении «неблагополучных» подростков в 1960-х, который Хинтон написала, сама будучи школьницей.
📚 «Элеанора и Парк», Рейнбоу Рауэлл – довольно простой и трогательный роман о дружбе двух подростков
📚 «Песнь Ахилла», Мадлен Миллер - знаменитый миф в современном осмыслении (при этом в нем нет никакого осовременивания героев или времени действия, все вполне по канону).
📚 «Дом падших ангелов», Луис Альберто Урреа - латиноамериканская семейная сага, обещают, что будет остроумно и трогательно.
И если слушаете на английском:
📚 «The Dutch House: A Novel», Ann Patchett – роман об истории семьи в изумительной начитке Тома Хэнкса
Нон-фикшн:
📚 «Смерть экспертизы», Том Николс – о том, почему мы чаще доверяем мнениям всяких блогеров и селебрити, чем врачам и ученым, и куда это нас ведет.
📚 «Дарвин на отдыхе», Жан-Баптист Панафье - потому что научпопа об эволюции много не бывает.
📚 «Можно ли забить гвоздь в космосе и другие вопросы о космонавтике», Сергей Рязанский – книга, в которой настоящий космонавт отвечает на разные вопросы обывателей о своей работе.
📚 «Непонятное искусство», Уилл Гомперц – наконец-то узнать, что имели в виду Малевич и Уорхол, и что такого в этом вашем современном искусстве.
📚 «Панталоныфракжилет: что такое языковые заимствования и как они работают», Мария Елиферова – название говорит само за себя; популярная лингвистика.
Во-первых, не только книги:
📚 Лекции Дмитрия Быкова о литературе – тут сложно перечислить, их несколько десятков, не меньше (в основном на сервисе собраны лекции, записанные в рамках лектория «Прямая речь»). Быков великолепный рассказчик и бездонный источник знаний об истории литературы; его лекции всегда яркие, эмоционально обогащенные и отлично запоминающиеся. В моих ближайших планах – его лекции «Чехов как антидепрессант», «Трезвый Есенин» и «Пастернак как обещание чуда», или вот еще прекрасное: «Чипполино и русское освободительное движение». А вчера послушала вчера лекцию «Бунин. Поэзия в прозе» - и стало немного понятнее, почему Митю из «Митиной любви» хочется пристрелить собственноручно уже на середине рассказа.
📚 Из того же лектория «Прямая речь» на сторител есть несколько лекций политолога Екатерины Шульман о новой этике – и это хоть и не про литературу, но тоже невероятно захватывающе; на случай, если всю Шульман на ютубе вы уже переслушали, а очень хочется еще.
Художественная литература:
📚Специальный проект Esquire и Storytel – литературный блок летнего номера журнала Esquire посвящен пандемии ковида (чему ж еще-то). Здесь 12 рассказов, написанных разными известными русскими авторами и ими же начитанные для аудиоверсии.
📚 «Изгои», Сьюзан Хинтон – роман о взрослении «неблагополучных» подростков в 1960-х, который Хинтон написала, сама будучи школьницей.
📚 «Элеанора и Парк», Рейнбоу Рауэлл – довольно простой и трогательный роман о дружбе двух подростков
📚 «Песнь Ахилла», Мадлен Миллер - знаменитый миф в современном осмыслении (при этом в нем нет никакого осовременивания героев или времени действия, все вполне по канону).
📚 «Дом падших ангелов», Луис Альберто Урреа - латиноамериканская семейная сага, обещают, что будет остроумно и трогательно.
И если слушаете на английском:
📚 «The Dutch House: A Novel», Ann Patchett – роман об истории семьи в изумительной начитке Тома Хэнкса
Нон-фикшн:
📚 «Смерть экспертизы», Том Николс – о том, почему мы чаще доверяем мнениям всяких блогеров и селебрити, чем врачам и ученым, и куда это нас ведет.
📚 «Дарвин на отдыхе», Жан-Баптист Панафье - потому что научпопа об эволюции много не бывает.
📚 «Можно ли забить гвоздь в космосе и другие вопросы о космонавтике», Сергей Рязанский – книга, в которой настоящий космонавт отвечает на разные вопросы обывателей о своей работе.
📚 «Непонятное искусство», Уилл Гомперц – наконец-то узнать, что имели в виду Малевич и Уорхол, и что такого в этом вашем современном искусстве.
📚 «Панталоныфракжилет: что такое языковые заимствования и как они работают», Мария Елиферова – название говорит само за себя; популярная лингвистика.
«Средний пол», Джеффри Евгенидис
«Зачем нужно изучать историю? Для того, чтобы понять настоящее, или для того, чтобы избежать его?»
Можно было бы отделаться простой формулировкой и сказать, что это роман про гермафродита – но все намного, намного сложнее и интереснее. Будь он исключительно про гермафродита, вряд ли заслужил бы Пулитцеровскую премию.
Во-первых, хоть главный герой романа сам себя называет гермафродитом (там под это еще подводится греческая мифология, конечно), корректным биологическим термином является «интерсекс». Это значит, что у Кэла-Каллиопы набор хромосом как у мужчины (XY), но половые органы при рождении были скорее похожи на женские, так что в роддоме и врач, и родители приняли младенца за девочку.
«В силу определенных генетических и гормональных причин иногда определить пол новорожденного чрезвычайно сложно. Спартанцы в таких ситуациях оставляли ребенка умирать на скалистом откосе».
Но хотя тема определения пола и гендерной самоидентификации является в книге одной из главных, весь роман – гораздо больше, чем только она. Это и эпичная семейная сага, подробно рассказывающая о греческих предках Кэла, об их жизни в городе Смирна и последующей эмиграции в Америку. И книга об «американской мечте», о месте иммигрантов в Америке, в том числе и на фоне расовых беспорядков (место и время действия – Детройт, с 1920-х по 1970-е). И роман взросления, и книга о конфликте природы и воспитания, и много чего еще, включая множество отсылок к греческим мифам. Мне всегда очень нравится, когда действие в книгах происходит на фоне реальных исторических событий – и тут этого тоже в достатке (пожалуй, моя любимая часть романа - первая, разворачивающаяся во время Второй греко-турецкой войны).
Не обойду вниманием рубрику «профдеформация», тем более что почва здесь благодатная. Мне очень импонирует, что Евгенидис не просто учитывает биологическую составляющую, но фактически выстраивает на ее основе целую закрученную историю, очень наглядно объясняющую простой тезис «близкородственные браки приводят к проявлению в фенотипе рецессивных мутаций». Мутация, упомянутая в романе, кстати, тоже настоящая: синдром 5-альфа-редуктазы действительно является рецессивным состоянием и действительно приводит к развитию интерсекс-организма (и распространена в том числе в маленьких турецких деревушках). Попытки автора объяснить определение пола у людей тоже вполне себе удобоваримы, особенно с учетом того, что основное действие романа происходит в 70-е. Один лишь раз мои брови взлетели вверх в изумлении – на термине «андрогенная бесчувственность» - но это, подозреваю, надмозг переводчика (так назвали почему-то нечувствительность к андрогенам – сразу вспоминается серия доктора Хауса про привлекательную модель, оказавшуюся генетически мужчиной).
Но это все нисколько не превращает книгу в скучное пособие по биологии, а только показывает нам прекрасный пример, как можно сделать классную историю, не пренебрегая при этом естественно-научными фактами и не выдумывая их из головы.
Из языковых особенностей бросилось в глаза вот что: поскольку повествование ныряет из настоящего в прошлое и обратно, в тексте часто встречается чередование глаголов в прошедшем и настоящем времени, нередко в пределах одного предложения. Менее удачным получилось, на мой взгляд, чередование по родам (очевидно, только в переводе), когда речь идет о возлюбленной главного героя: в русском переводе ее назвали «Смутный объект», и в результате мы получаем предложения вроде «Не успев закатить глаза, Объект открыл их снова, и теперь все, что она ощущала, отражалось в их зеленых глубинах». Впрочем, учитывая, что чередование и перетекание друг в друга женского и мужского – центральная тема романа, эта языковая особенность только подчеркивает ее еще раз.
В целом, «Средний пол» - многослойный и многословный роман, в который интересно окунуться, хотя в какой-то момент это плавание может стать немного утомительным (тут для меня сыграло роль то, что главный герой, при всей его захватывающей истории, вызывает во мне мало сочувствия и кажется каким-то самовлюбленным).
«Зачем нужно изучать историю? Для того, чтобы понять настоящее, или для того, чтобы избежать его?»
Можно было бы отделаться простой формулировкой и сказать, что это роман про гермафродита – но все намного, намного сложнее и интереснее. Будь он исключительно про гермафродита, вряд ли заслужил бы Пулитцеровскую премию.
Во-первых, хоть главный герой романа сам себя называет гермафродитом (там под это еще подводится греческая мифология, конечно), корректным биологическим термином является «интерсекс». Это значит, что у Кэла-Каллиопы набор хромосом как у мужчины (XY), но половые органы при рождении были скорее похожи на женские, так что в роддоме и врач, и родители приняли младенца за девочку.
«В силу определенных генетических и гормональных причин иногда определить пол новорожденного чрезвычайно сложно. Спартанцы в таких ситуациях оставляли ребенка умирать на скалистом откосе».
Но хотя тема определения пола и гендерной самоидентификации является в книге одной из главных, весь роман – гораздо больше, чем только она. Это и эпичная семейная сага, подробно рассказывающая о греческих предках Кэла, об их жизни в городе Смирна и последующей эмиграции в Америку. И книга об «американской мечте», о месте иммигрантов в Америке, в том числе и на фоне расовых беспорядков (место и время действия – Детройт, с 1920-х по 1970-е). И роман взросления, и книга о конфликте природы и воспитания, и много чего еще, включая множество отсылок к греческим мифам. Мне всегда очень нравится, когда действие в книгах происходит на фоне реальных исторических событий – и тут этого тоже в достатке (пожалуй, моя любимая часть романа - первая, разворачивающаяся во время Второй греко-турецкой войны).
Не обойду вниманием рубрику «профдеформация», тем более что почва здесь благодатная. Мне очень импонирует, что Евгенидис не просто учитывает биологическую составляющую, но фактически выстраивает на ее основе целую закрученную историю, очень наглядно объясняющую простой тезис «близкородственные браки приводят к проявлению в фенотипе рецессивных мутаций». Мутация, упомянутая в романе, кстати, тоже настоящая: синдром 5-альфа-редуктазы действительно является рецессивным состоянием и действительно приводит к развитию интерсекс-организма (и распространена в том числе в маленьких турецких деревушках). Попытки автора объяснить определение пола у людей тоже вполне себе удобоваримы, особенно с учетом того, что основное действие романа происходит в 70-е. Один лишь раз мои брови взлетели вверх в изумлении – на термине «андрогенная бесчувственность» - но это, подозреваю, надмозг переводчика (так назвали почему-то нечувствительность к андрогенам – сразу вспоминается серия доктора Хауса про привлекательную модель, оказавшуюся генетически мужчиной).
Но это все нисколько не превращает книгу в скучное пособие по биологии, а только показывает нам прекрасный пример, как можно сделать классную историю, не пренебрегая при этом естественно-научными фактами и не выдумывая их из головы.
Из языковых особенностей бросилось в глаза вот что: поскольку повествование ныряет из настоящего в прошлое и обратно, в тексте часто встречается чередование глаголов в прошедшем и настоящем времени, нередко в пределах одного предложения. Менее удачным получилось, на мой взгляд, чередование по родам (очевидно, только в переводе), когда речь идет о возлюбленной главного героя: в русском переводе ее назвали «Смутный объект», и в результате мы получаем предложения вроде «Не успев закатить глаза, Объект открыл их снова, и теперь все, что она ощущала, отражалось в их зеленых глубинах». Впрочем, учитывая, что чередование и перетекание друг в друга женского и мужского – центральная тема романа, эта языковая особенность только подчеркивает ее еще раз.
В целом, «Средний пол» - многослойный и многословный роман, в который интересно окунуться, хотя в какой-то момент это плавание может стать немного утомительным (тут для меня сыграло роль то, что главный герой, при всей его захватывающей истории, вызывает во мне мало сочувствия и кажется каким-то самовлюбленным).
«Согласно древней китайской легенде, однажды, в 2640 году до Рождества Христова, принцесса Ши Линь-цзы сидела под тутовым деревом, когда вдруг к ней в чашку чая упал кокон тутового шелкопряда. А когда она попыталась вытащить его, то заметила, что кокон начинает раскручиваться в горячей жидкости. Принцесса отдала один конец нити своей служанке и велела ей выйти. Служанка вышла из покоев принцессы во двор, затем миновала дворцовые ворота, и только когда удалилась от Запретного города на полмили, нить закончилась. (На Западе эта легенда, слегка мутировав за три тысячелетия, превратилась в историю о физике и яблоке. Впрочем, смысл остался тем же: великие открытия, будь то шелк или сила земного притяжения, всегда сваливаются с неба, и делают их люди, бездельничающие под деревьями.)»
Джеффри Евгенидис, «Средний пол»
#цитаты
Джеффри Евгенидис, «Средний пол»
#цитаты
«Обычно национальность человека определяешь по его лицу. Процесс иммиграции положил этому конец, и национальность стали определять по обуви. Но глобализация покончила и с этим. Теперь уже не встретишь ни финских мокасин из тюленьей кожи, ни немецких бутс. Теперь все носят «найк», будь ты баск, голландец или выходец из Сибири».
Джеффри Евгенидис, «Средний пол»
#цитаты
Джеффри Евгенидис, «Средний пол»
#цитаты
Зашла на сайт @myozby (сеть беларусских книжных, физические магазины не работали в день общенациональной забастовки 26 октября и теперь закрыты по предписанию властей).
В списке бестселлеров на первой странице:
📕 1984 Оруэлла
📕 Конституция Беларуси
📕 "Атлант расправил плечи"
📕 Самоучитель польского языка.
Магазин все еще работает онлайн через курьерскую доставку. Пойду книжку закажу.
В списке бестселлеров на первой странице:
📕 1984 Оруэлла
📕 Конституция Беларуси
📕 "Атлант расправил плечи"
📕 Самоучитель польского языка.
Магазин все еще работает онлайн через курьерскую доставку. Пойду книжку закажу.
Прочитано за октябрь:
📕 «Хлопок одной ладонью», Николай Кукушкин
📕 «И эхо летит по горам», Халед Хоссейни
📕 «Наивно. Супер», Эрленд Лу
📕 «Солнечный удар», Иван Бунин
📕 «Антоновские яблоки», Иван Бунин
📕 «Митина любовь», Иван Бунин
📕 «Популярная музыка из Виттулы», Микаэль Ниеми
📕 «Сказка о царе Салтане», А.С. Пушкин
📕 «Средний пол», Джеффри Евгенидис
Лайфхак: не знаешь, как добить книжный челлендж, - читай рассказы и сказки Пушкина))
А как прошел ваш книжный октябрь? 📚
#итоги_месяца
📕 «Хлопок одной ладонью», Николай Кукушкин
📕 «И эхо летит по горам», Халед Хоссейни
📕 «Наивно. Супер», Эрленд Лу
📕 «Солнечный удар», Иван Бунин
📕 «Антоновские яблоки», Иван Бунин
📕 «Митина любовь», Иван Бунин
📕 «Популярная музыка из Виттулы», Микаэль Ниеми
📕 «Сказка о царе Салтане», А.С. Пушкин
📕 «Средний пол», Джеффри Евгенидис
Лайфхак: не знаешь, как добить книжный челлендж, - читай рассказы и сказки Пушкина))
А как прошел ваш книжный октябрь? 📚
#итоги_месяца
«Элеанора и Парк», Рэйнбоу Рауэлл
Свершилось, друзья.
Кажется, наконец-то у нас есть книга о двух подростках, которые не ведут себя как полные идиоты. Если вам, например, хотелось наорать на Коннела из «Нормальных людей» каждый раз, когда он пробрасывал Марианну в погоне за призрачной идеей собственного имиджа, то, возможно, в «Элеаноре и Парке» вы, как и я, найдете утешение. Потому что хоть здесь подростков тоже штормит от гормонов и непростых жизненных ситуаций, они все же умудряются оставаться адекватными, договариваться друг с другом, правильно расставлять приоритеты и даже проявлять благородство. Как говорится, впервые на сцене – а то со времен Ромео и Джульеты в литературе о подростках, похоже, мода совсем на противоположные паттерны поведения.
Конечно, жизнь Элеаноры и Парка – не сказка про единорогов, они обычные американские подростки из 70-х, они оба не такие как все (каждый по-своему) и у них есть множество разнообразных проблем – но вместе с тем есть у них и достаточный уровень эмоционального интеллекта, чтобы быть друг с другом искренними и не совершать всякие глупые подлости, обычные для героев подобного жанра. Такой образцово-показательный роман о первой школьной любви: бесконечно милый, нежный и трогательный, прямо как настоящие воспоминания об этом юном чувстве – ведь спустя годы вспоминается только самое приятное. Книгу «Элеанора и Парк» хорошо читать, когда хочется чего-нибудь доброго и ностальгического, с воспоминаниями о школе, о любимой музыке юности, о школьных друзьях и возлюбленных. А еще это идеальное чтение в то время, когда вы сами влюблены – в сущности, совершенно не важно, в который раз.
Американская писательница Рейнбоу Рауэлл, судя по разным интервью и видео, кажется очень жизнерадостным и добродушным человеком – как раз такой и мог написать такую милую книгу. Она написала несколько янг-эдалт книг, две из них: «Элеанора и Парк» и «Фанатка» - попали в список лучших подростковых романов года по версии The New York Times. Есть у нее и романы для взрослых («Верность» и «Звонок в прошлое»), и даже две книги комиксов (на русский язык пока переведена пока одна, «Беглецы») – словом, есть где продолжить знакомство в следующий раз, когда захочется вот такого легкого и душевного чтения.
Свершилось, друзья.
Кажется, наконец-то у нас есть книга о двух подростках, которые не ведут себя как полные идиоты. Если вам, например, хотелось наорать на Коннела из «Нормальных людей» каждый раз, когда он пробрасывал Марианну в погоне за призрачной идеей собственного имиджа, то, возможно, в «Элеаноре и Парке» вы, как и я, найдете утешение. Потому что хоть здесь подростков тоже штормит от гормонов и непростых жизненных ситуаций, они все же умудряются оставаться адекватными, договариваться друг с другом, правильно расставлять приоритеты и даже проявлять благородство. Как говорится, впервые на сцене – а то со времен Ромео и Джульеты в литературе о подростках, похоже, мода совсем на противоположные паттерны поведения.
Конечно, жизнь Элеаноры и Парка – не сказка про единорогов, они обычные американские подростки из 70-х, они оба не такие как все (каждый по-своему) и у них есть множество разнообразных проблем – но вместе с тем есть у них и достаточный уровень эмоционального интеллекта, чтобы быть друг с другом искренними и не совершать всякие глупые подлости, обычные для героев подобного жанра. Такой образцово-показательный роман о первой школьной любви: бесконечно милый, нежный и трогательный, прямо как настоящие воспоминания об этом юном чувстве – ведь спустя годы вспоминается только самое приятное. Книгу «Элеанора и Парк» хорошо читать, когда хочется чего-нибудь доброго и ностальгического, с воспоминаниями о школе, о любимой музыке юности, о школьных друзьях и возлюбленных. А еще это идеальное чтение в то время, когда вы сами влюблены – в сущности, совершенно не важно, в который раз.
Американская писательница Рейнбоу Рауэлл, судя по разным интервью и видео, кажется очень жизнерадостным и добродушным человеком – как раз такой и мог написать такую милую книгу. Она написала несколько янг-эдалт книг, две из них: «Элеанора и Парк» и «Фанатка» - попали в список лучших подростковых романов года по версии The New York Times. Есть у нее и романы для взрослых («Верность» и «Звонок в прошлое»), и даже две книги комиксов (на русский язык пока переведена пока одна, «Беглецы») – словом, есть где продолжить знакомство в следующий раз, когда захочется вот такого легкого и душевного чтения.
«Женщины Лазаря», Марина Степнова
Жил-был на свете гениальный ученый. Настолько гениальный, что ни его современники, ни читатели книги, ни даже, судя по всему, ее автор не понимали толком, в чем заключаются его гениальные научные исследования. Впрочем, это и не важно, ведь книга не о нем, а о его женщинах. Ну как «его»: одну из них он любил, а она была ни сном ни духом, вторую он любил и взял силой, а она его терпеть не могла, ну а третью… Нет, не угадали, с третьей он разминулся во времени и никогда не был знаком.
Пора мне наконец отрефлексировать свое отношение к книге "Женщины Лазаря". Я читала ее дважды за примерно год (прошлой осенью слушала аудио и вот сейчас читала глазами), оба раза – с легкостью и интересом. И я слышала примерно миллион прекрасных отзывов о Степновой из достоверных источников (а я вообще довольно комформна в плане книг — похвалите при мне книгу два раза и вот я ее уже люблю).
⠀
И при всем этом никак нельзя игнорировать вот какой факт: оба раза при чтении я довольно часто испытывала страшный дискомфорт, граничащий с раздражением. Я вам даже скажу, на что похоже это чувство: представьте, что разговариваете с человеком, у которого отлично подвешен язык, он говорит много, разнообразно и очень красиво — но вас не оставляет ощущение, что вам заговаривают зубы. Чтобы отвлечь вас от важного, возможно, от каких-то базовых недостатков собеседника. Или что-нибудь вам втюхать.
В общем, то, как я читала «Женщин Лазаря» лучше, чем формулой «мыши плакали и кололись», не описать. С одной стороны, язык, которым написан роман, мне скорее нравится. Марина Степнова очень любит прилагательные. А еще эпитеты, сравнения и прочие художественные приемы, и текст ее расцвечен ими, расшит как бисером (да, я тоже попыталась в сравнения, но куда мне), переливается и играет. Иногда это очень красиво и пронзительно, и радостно от прекрасных, тонких формулировок. Но иногда возникает неловкое чувство, словно в погоне за этими многочисленными художественными приемами сюжет, факты, персонажи — теряются. А иногда и вовсе неприятное ощущение, что в буквальном смысле ради красного словца или удачного созвучия собираются конструкты-бессмыслицы, ошибочные и неточные («Ведь все чувства, которые мы друг к другу испытываем, если вдуматься, - всего-навсего активация *гуанидин-нуклеотидо-связанных протеинов*, своего рода химическая приязнь сигнальных молекул. Больше ничего»).
Еще удивительно, что в романе с названием «Женщины Лазаря» женщины как таковые не являются активными героинями. Да, повествование выстроено вокруг них, но все, что происходит с ними, они просто пассивно принимают (даже если речь о каких-то совершенно жутких вещах). Они ничего не решают, и, похоже, большую часть времени ничего не чувствуют.
«Женщина сама по себе вообще не существует. Она тело и отраженный свет». Вот этой самосбывающейся цитате следуют все героини романа, и похоже, автору это кажется совершенно естественным и закономерным.
Кажется, что роман о любви (во всяком случае, так принято говорить) – но правом любить, нет, ЛЮБИТЬ в нем удостоены только мужчины. Женщины же в каждой истории остаются лишь безмолвным объектом невзаимного, но громко воспеваемого чувства (не очень уверена, что любовью можно назвать смесь похоти и жажды забросать вожделенный объект горами золота, к которой сводится вся «великая любовь» и Лазаря к Галине, и Лужбина к Лидочке). И большой вопрос, а есть ли вообще нормальная, настоящая любовь хоть у кого-то из героев книги (ну вот разве что у родителей Лидочки – любовь, умершая в первой же главе). Вместо нее каждый раз оказывается какой-то суррогат нездоровых отношений и комплексов – и в финале все вроде бы примиряются с этой ситуацией, хотя по сути мало что меняется.
Жил-был на свете гениальный ученый. Настолько гениальный, что ни его современники, ни читатели книги, ни даже, судя по всему, ее автор не понимали толком, в чем заключаются его гениальные научные исследования. Впрочем, это и не важно, ведь книга не о нем, а о его женщинах. Ну как «его»: одну из них он любил, а она была ни сном ни духом, вторую он любил и взял силой, а она его терпеть не могла, ну а третью… Нет, не угадали, с третьей он разминулся во времени и никогда не был знаком.
Пора мне наконец отрефлексировать свое отношение к книге "Женщины Лазаря". Я читала ее дважды за примерно год (прошлой осенью слушала аудио и вот сейчас читала глазами), оба раза – с легкостью и интересом. И я слышала примерно миллион прекрасных отзывов о Степновой из достоверных источников (а я вообще довольно комформна в плане книг — похвалите при мне книгу два раза и вот я ее уже люблю).
⠀
И при всем этом никак нельзя игнорировать вот какой факт: оба раза при чтении я довольно часто испытывала страшный дискомфорт, граничащий с раздражением. Я вам даже скажу, на что похоже это чувство: представьте, что разговариваете с человеком, у которого отлично подвешен язык, он говорит много, разнообразно и очень красиво — но вас не оставляет ощущение, что вам заговаривают зубы. Чтобы отвлечь вас от важного, возможно, от каких-то базовых недостатков собеседника. Или что-нибудь вам втюхать.
В общем, то, как я читала «Женщин Лазаря» лучше, чем формулой «мыши плакали и кололись», не описать. С одной стороны, язык, которым написан роман, мне скорее нравится. Марина Степнова очень любит прилагательные. А еще эпитеты, сравнения и прочие художественные приемы, и текст ее расцвечен ими, расшит как бисером (да, я тоже попыталась в сравнения, но куда мне), переливается и играет. Иногда это очень красиво и пронзительно, и радостно от прекрасных, тонких формулировок. Но иногда возникает неловкое чувство, словно в погоне за этими многочисленными художественными приемами сюжет, факты, персонажи — теряются. А иногда и вовсе неприятное ощущение, что в буквальном смысле ради красного словца или удачного созвучия собираются конструкты-бессмыслицы, ошибочные и неточные («Ведь все чувства, которые мы друг к другу испытываем, если вдуматься, - всего-навсего активация *гуанидин-нуклеотидо-связанных протеинов*, своего рода химическая приязнь сигнальных молекул. Больше ничего»).
Еще удивительно, что в романе с названием «Женщины Лазаря» женщины как таковые не являются активными героинями. Да, повествование выстроено вокруг них, но все, что происходит с ними, они просто пассивно принимают (даже если речь о каких-то совершенно жутких вещах). Они ничего не решают, и, похоже, большую часть времени ничего не чувствуют.
«Женщина сама по себе вообще не существует. Она тело и отраженный свет». Вот этой самосбывающейся цитате следуют все героини романа, и похоже, автору это кажется совершенно естественным и закономерным.
Кажется, что роман о любви (во всяком случае, так принято говорить) – но правом любить, нет, ЛЮБИТЬ в нем удостоены только мужчины. Женщины же в каждой истории остаются лишь безмолвным объектом невзаимного, но громко воспеваемого чувства (не очень уверена, что любовью можно назвать смесь похоти и жажды забросать вожделенный объект горами золота, к которой сводится вся «великая любовь» и Лазаря к Галине, и Лужбина к Лидочке). И большой вопрос, а есть ли вообще нормальная, настоящая любовь хоть у кого-то из героев книги (ну вот разве что у родителей Лидочки – любовь, умершая в первой же главе). Вместо нее каждый раз оказывается какой-то суррогат нездоровых отношений и комплексов – и в финале все вроде бы примиряются с этой ситуацией, хотя по сути мало что меняется.
Хотелось бы думать, что все это – такой тонкий авторский замысел с целью показать нездоровость нездорового. Но верить в это мне мешает, во-первых, упомянутый финал романа, а во-вторых, несколько цитат из случайно найденного интервью со Степновой, после которых становится ясно, что нет, в книге нет никакого дополнительного уровня, писательница действительно показала и рассказала ровно то, что хотела:
«Вокруг женщины должна быть зона комфорта и всепрощения. В противном случае тебе не хватает эстрогенов и надо идти к врачу».
«Я слишком много думаю. Для женщины — большой недостаток».
Неправильно судить о произведениях по личности автора (это, пожалуй, темя для отдельного поста), но иногда – не получается иначе. Особенно когда, как в случае с этой книгой, сложно найти баланс между достоинствами и недостатками. Буду очень рада всем желающим поспорить об этой книге в комментариях – уж очень двойственные чувства она у меня вызывает.
«Вокруг женщины должна быть зона комфорта и всепрощения. В противном случае тебе не хватает эстрогенов и надо идти к врачу».
«Я слишком много думаю. Для женщины — большой недостаток».
Неправильно судить о произведениях по личности автора (это, пожалуй, темя для отдельного поста), но иногда – не получается иначе. Особенно когда, как в случае с этой книгой, сложно найти баланс между достоинствами и недостатками. Буду очень рада всем желающим поспорить об этой книге в комментариях – уж очень двойственные чувства она у меня вызывает.