Родители часто жалуются на несправедливый мир, проблемы со здоровьем и не прикладывают усилий, чтобы исправить ситуацию. Как мне реагировать на это? Я пытаюсь донести, что чтобы что-то поменялось, нужно что-то сделать, но мои слова не воспринимают. Я злюсь и чувствую ответственность за их моральное состояние и здоровье. Есть чувство, что я в этом мире понимаю больше, чем они, и мне нужно тащить их за собой.
✔️Отвечает Мадина Кубанова, гештальт-терапевт, психолог сервиса «Ясно»
Скорее всего родители понимают, что ситуацию можно изменить, — и жалуются не поэтому. Возможно, им необходимо сочувствие, а не советы или реальные действия: они хотят, чтобы им сопереживали. Удовлетворение этой потребности наполняет человека. Например, когда ребенок начинает ходить, а потом спотыкается и падает – он идет к маме, чтобы она его пожалела. Успокоившись, он готов дальше познавать мир.
Взрослому иногда необходима такая же передышка, когда он может пожаловаться, «поныть», поплакаться другому. Это — запрос на контейнирование: желание, чтобы кто-то разделил ту тяжесть, которую человек носит в душе, и «вернул» болезненные чувства в безопасном и переработанном виде. Ответная поддержка может выражаться, например, в словах: «Да, это действительно трудно», «Это правда тяжело, я очень сочувствую».
Однако если речь идет о желании контейнирования, которое не заканчивается — родители «символически» становятся младенцами, чью жажду и нужду невозможно насытить, а вы оказываетесь в ситуации парентификации. Тогда злость будет связана с тем, что вас приглашают в несвойственную вам роль; сопротивлением тому, чтобы быть «мамой и папой» своим же родителям.
Злость на беспомощность родителей может указывать, что вам сложно проживать собственное бессилие, а родители своими жалобами и отказом действовать вызывают именно его. В этом случае обратите внимание на то, как оно живет в теле: как тело от беспомощности становится мягким, а не напряженным и готовым к действию. И – откажитесь от действий! «Я понимаю, как тебе плохо. Я тебе сочувствую. Тебе правда тяжело» — достаточно будет слов.
И наконец, последнее: в семье может быть не принято говорить о своих потребностях напрямую. Например, родители вместо того, чтобы прямо сказать: «Мы скучаем по тебе и хотим видеться чаще» — начинают жаловаться на трудности, чтобы косвенно получить желаемое. Или вместо просьбы купить лекарства жалуются на здоровье – а вы как будто должны догадаться, что делать. Тогда злость и вина будут реакцией на манипуляцию.
Попробуйте сформулировать чувства я-сообщением: «Мама и папа, я злюсь, когда вы… жалуетесь вместо того, чтобы сказать, что вам нужно. И я хочу, чтобы вы… говорили мне прямо, чем я могу вам помочь». Как вам эти фразы? Как отреагируют на них родители? Что вы действительно готовы сделать для них, а чего делать вы не хотите? Есть ли у вас право сказать им «нет» — и понимать, что с вами все в порядке?
✔️Отвечает Мадина Кубанова, гештальт-терапевт, психолог сервиса «Ясно»
Скорее всего родители понимают, что ситуацию можно изменить, — и жалуются не поэтому. Возможно, им необходимо сочувствие, а не советы или реальные действия: они хотят, чтобы им сопереживали. Удовлетворение этой потребности наполняет человека. Например, когда ребенок начинает ходить, а потом спотыкается и падает – он идет к маме, чтобы она его пожалела. Успокоившись, он готов дальше познавать мир.
Взрослому иногда необходима такая же передышка, когда он может пожаловаться, «поныть», поплакаться другому. Это — запрос на контейнирование: желание, чтобы кто-то разделил ту тяжесть, которую человек носит в душе, и «вернул» болезненные чувства в безопасном и переработанном виде. Ответная поддержка может выражаться, например, в словах: «Да, это действительно трудно», «Это правда тяжело, я очень сочувствую».
Однако если речь идет о желании контейнирования, которое не заканчивается — родители «символически» становятся младенцами, чью жажду и нужду невозможно насытить, а вы оказываетесь в ситуации парентификации. Тогда злость будет связана с тем, что вас приглашают в несвойственную вам роль; сопротивлением тому, чтобы быть «мамой и папой» своим же родителям.
Злость на беспомощность родителей может указывать, что вам сложно проживать собственное бессилие, а родители своими жалобами и отказом действовать вызывают именно его. В этом случае обратите внимание на то, как оно живет в теле: как тело от беспомощности становится мягким, а не напряженным и готовым к действию. И – откажитесь от действий! «Я понимаю, как тебе плохо. Я тебе сочувствую. Тебе правда тяжело» — достаточно будет слов.
И наконец, последнее: в семье может быть не принято говорить о своих потребностях напрямую. Например, родители вместо того, чтобы прямо сказать: «Мы скучаем по тебе и хотим видеться чаще» — начинают жаловаться на трудности, чтобы косвенно получить желаемое. Или вместо просьбы купить лекарства жалуются на здоровье – а вы как будто должны догадаться, что делать. Тогда злость и вина будут реакцией на манипуляцию.
Попробуйте сформулировать чувства я-сообщением: «Мама и папа, я злюсь, когда вы… жалуетесь вместо того, чтобы сказать, что вам нужно. И я хочу, чтобы вы… говорили мне прямо, чем я могу вам помочь». Как вам эти фразы? Как отреагируют на них родители? Что вы действительно готовы сделать для них, а чего делать вы не хотите? Есть ли у вас право сказать им «нет» — и понимать, что с вами все в порядке?
В детском саду моей дочери есть девочка. После сада мы идём на площадку, и эта «подружка» бьет мою дочь, та плачет, сдачи не даёт, но уходить не хочет. Мама девочку ругает, но результата нет. Я в смятении и не знаю как действовать. Уходить — слабая позиция, на мой взгляд. Говорила «давай сдачи», но дочь категорически отказывается, не хочу принуждать. Идти на другую площадку, также бежать от проблем, на мой взгляд. Очень нужна рекомендация.
✔️Отвечает Полина Давидович, детский клинический психолог, системный семейный терапевт
К агрессии часто относятся негативно, и дети рано сталкиваются с ее табуированием. Родители или воспитатели в детском саду пресекают эту эмоцию. Но ранняя детская агрессия – это способ ребенка проявиться в мире, столкновение с ним дает прочувствовать: вот реальность, а вот – мое Я. Биологически эта эмоция призвана защищать, это сигнал о неудовлетворенных потребностях, она помогает отреагировать страх. Для ребенка, который не умеет выражать эмоции через слово, агрессивное поведение – это «палочка-выручалочка» в диалоге с миром. И задача взрослого – понять ее причину.
Проявления агрессии в описанной истории не похожи на защиту. Скорее это форма яркого эмоционального контакта с другими детьми: ребенок может привлекать внимание, выражать накопленную неудовлетворенность, истоки которой нам неизвестны. Если мама ругает ребенка за такое поведение – оно может подкрепляться, а не угасать. Для ребенка важно то, что он получает сильный родительский отклик – и даже если он негативный, это предпочтительнее равнодушия.
За желанием «дружить» с таким ребенком могут прятаться разные потребности:
а) в ярком эмоциональном контакте с Другим — в этом случае важно поощрять положительные чувства ребенка и ярко откликаться самому: эмоционально хвалить, радоваться вместе с ним.
б) в тактильном взаимодействии. Толчки, удары и укусы — это тоже телесный контакт, только со знаком «-». Чтобы восполнить эту потребность, давайте больше тактильности в положительном ключе: объятия, сидение на коленях и тд.
в) в сбросе эмоционального напряжения — тогда важно предложить альтернативные способы это сделать (спорт, танцы и тд.) и способы расслабиться (ванная, бассейн, кинетический песок и тд.)
Задача взрослого – показать, что защищать себя - нормально. Когда детям еще сложно выражать переживания словами, а отстоять границы важно, взрослые разрешают, а иногда даже помогают ударить в ответ – или предупредительно выставить руку вперед. Повзрослев, ребенок учится проявлять агрессию вербально, подбирая тон и форму языковых выражений.
Когда эти потребности будут удовлетворены и будет снято табу на самозащиту, дочка сама выберет себе другую подругу.
✔️Отвечает Полина Давидович, детский клинический психолог, системный семейный терапевт
К агрессии часто относятся негативно, и дети рано сталкиваются с ее табуированием. Родители или воспитатели в детском саду пресекают эту эмоцию. Но ранняя детская агрессия – это способ ребенка проявиться в мире, столкновение с ним дает прочувствовать: вот реальность, а вот – мое Я. Биологически эта эмоция призвана защищать, это сигнал о неудовлетворенных потребностях, она помогает отреагировать страх. Для ребенка, который не умеет выражать эмоции через слово, агрессивное поведение – это «палочка-выручалочка» в диалоге с миром. И задача взрослого – понять ее причину.
Проявления агрессии в описанной истории не похожи на защиту. Скорее это форма яркого эмоционального контакта с другими детьми: ребенок может привлекать внимание, выражать накопленную неудовлетворенность, истоки которой нам неизвестны. Если мама ругает ребенка за такое поведение – оно может подкрепляться, а не угасать. Для ребенка важно то, что он получает сильный родительский отклик – и даже если он негативный, это предпочтительнее равнодушия.
За желанием «дружить» с таким ребенком могут прятаться разные потребности:
а) в ярком эмоциональном контакте с Другим — в этом случае важно поощрять положительные чувства ребенка и ярко откликаться самому: эмоционально хвалить, радоваться вместе с ним.
б) в тактильном взаимодействии. Толчки, удары и укусы — это тоже телесный контакт, только со знаком «-». Чтобы восполнить эту потребность, давайте больше тактильности в положительном ключе: объятия, сидение на коленях и тд.
в) в сбросе эмоционального напряжения — тогда важно предложить альтернативные способы это сделать (спорт, танцы и тд.) и способы расслабиться (ванная, бассейн, кинетический песок и тд.)
Задача взрослого – показать, что защищать себя - нормально. Когда детям еще сложно выражать переживания словами, а отстоять границы важно, взрослые разрешают, а иногда даже помогают ударить в ответ – или предупредительно выставить руку вперед. Повзрослев, ребенок учится проявлять агрессию вербально, подбирая тон и форму языковых выражений.
Когда эти потребности будут удовлетворены и будет снято табу на самозащиту, дочка сама выберет себе другую подругу.
Почему человек рассказывает выдуманные истории, в которых он лучше, чем в жизни? И сам в это верит.
✔️Отвечает Полина Давидович, детский клинический психолог, системный семейный терапевт
Люди учатся врать еще в раннем детстве — и это признак развития мышления и психики. Это означает, что ребенок может просчитать развитие событий наперед, предугадать реакцию другого и оградиться от последствий. Иногда люди врут «во благо» — чтобы сберечь чужие чувства, попасть в социальные ожидания, построить менее травмирующий контакт, «повысить» самооценку. Проблема возникает, если человеку так и не удается принять себя таким, какой он есть – и ложь становится привычной. Это может вызывать неприязнь, «зеркальную» той, что испытывает к своему Я сам человек.
Патологическая ложь связана с дезадаптацией в разных формах: от низкой самооценки до психиатрических расстройств. Неокрепшее Я хочет защититься от внешних и внутренних угроз и использует ложь во вред себе или окружающим. Например, при истерическом расстройстве встречается псевдология: патологическая склонность к фантазиям, в которые верит сам человек. Его реальная личность кажется ему «скучной», не стоящей интереса, любви и внимания — и он демонстрирует себя особенным, чтобы так «отразиться» в глазах другого. У психопатических личностей отсутствуют стыд и чувство вины – и это приводит к обману в целях личной выгоды: мошенничеству, использованию людей.
Но в большинстве случаев, когда человек врет, он хочет получить внимание и принятие при нехватке собственных ресурсов и отсутствии опоры в своей реальной личности.
✔️Отвечает Полина Давидович, детский клинический психолог, системный семейный терапевт
Люди учатся врать еще в раннем детстве — и это признак развития мышления и психики. Это означает, что ребенок может просчитать развитие событий наперед, предугадать реакцию другого и оградиться от последствий. Иногда люди врут «во благо» — чтобы сберечь чужие чувства, попасть в социальные ожидания, построить менее травмирующий контакт, «повысить» самооценку. Проблема возникает, если человеку так и не удается принять себя таким, какой он есть – и ложь становится привычной. Это может вызывать неприязнь, «зеркальную» той, что испытывает к своему Я сам человек.
Патологическая ложь связана с дезадаптацией в разных формах: от низкой самооценки до психиатрических расстройств. Неокрепшее Я хочет защититься от внешних и внутренних угроз и использует ложь во вред себе или окружающим. Например, при истерическом расстройстве встречается псевдология: патологическая склонность к фантазиям, в которые верит сам человек. Его реальная личность кажется ему «скучной», не стоящей интереса, любви и внимания — и он демонстрирует себя особенным, чтобы так «отразиться» в глазах другого. У психопатических личностей отсутствуют стыд и чувство вины – и это приводит к обману в целях личной выгоды: мошенничеству, использованию людей.
Но в большинстве случаев, когда человек врет, он хочет получить внимание и принятие при нехватке собственных ресурсов и отсутствии опоры в своей реальной личности.
7 сериалов о психотерапии
Сделали подборку сериалов, которые показывают разные аспекты психотерапии: как устроен процесс, как работает сопротивление, почему нельзя нарушать границы клиента и почему на терапию непросто решиться. Бонус-контент: один мультфильм и один мистический триллер.
1. Пациенты (In Treatment)
Каждая серия фактически представляет собой психотерапевтическую сессию. Большую часть времени главный герой смотрит в камеру усталыми понимающими глазами и задумчиво потирает подбородок. Однако из этого, казалось бы, однообразного нарратива, вырастает одна из самых правдивых и убедительных картин терапевтической работы. Здесь показано все: как делаются интерпретации, как выстраиваются отношения с клиентами, как работают психологические защиты — и так далее, вплоть до мельчайших и незаметных невооруженному глазу нюансов.
2. Клан Сопрано (The Sopranos)
Один из лучших сериалов в принципе — и ко всему прочему наполовину построенный на психотерапии главного героя. Процесс этот показан максимально честно и достоверно. Достаточно вспомнить, что в 2000-м году двое сценаристов получили награду от одной из американских психоаналитических ассоциаций.
3. Психиатр по соседству (Shrink next door)
История о том, что бывает, когда отношения между терапевтом и клиентом становятся слишком тесными. Стеснительный, но очень богатый Марти Марковиц приходит на прием к психиатру Айзеку Хершкопфу по совету своей сестры. Хершкопф последовательно собирает бинго «плохого психолога»: дает советы, помогает клиенту в работе, отговаривает от свиданий, вкрадчиво нарушает границы и вообще начинает с ним дружить. Вместо того, чтобы сделать Марти самостоятельным и независимым, помочь ему пройти сепарацию, он берет на себя роль отца и добивается полного контроля над жизнью своего клиента.
Сериал — адаптация подкаста, который основан на реальной, но безумной истории отношений, длившихся 30 лет.
4. Тед Лассо (Ted Lasso)
Сериал не о терапии, но с терапевтическим эффектом. Кредо главного героя, тренера Теда Лассо, звучит как be curious, not judgemental (будь любопытным — не осуждай) — и кажется, с этими словами согласится любой психотерапевт.
Впрочем, сам герой, по-отечески подбадривающий и мотивирующий, не может принять собственную уязвимость и однажды сталкивается с панической атакой. Только с третьей попытки у него получается сесть в кресло перед психотерапевтом и начать рассказывать о себе, не отшучиваясь, не нападая и не бравируя.
5. Половое воспитание (Sex Education)
В центре сюжета — стеснительный сын психотерапевтов Отис и его друзья. На первый взгляд сериал кажется гидом по подростковым комплексам и сексуальным табу, но он посвящен и детско-родительским отношениям. В Sex Education как бы два уровня терапии — одну ведет сам Отис для своих сверстников, помогая им избавиться от стыда за тело и чувства, а вторую — все персонажи сериала со зрителем. История о том, как принять себя со всеми странностями и слабостями — и встретиться со своим настоящим Я.
6. Доктор Кац (Dr. Katz, Professional Therapist)
Ироничный мультсериал о психоаналитике Джонатане Каце. С работой он справляется профессионально, помогая клиентам выговориться, а вот с собственной жизнью — с трудом. У Каца 25-летний сын, который никак не повзрослеет, трудности в личной жизни и другие проблемы, о которых не мешало бы рассказать специалисту. Сериал напоминает, что все мы полны несовершенств, и психотерапевты — тоже. Понравится тем, кто любит остроумные диалоги и местами абсурдный юмор.
7. Фрейд (Freud)
Несмотря на название, сериал имеет мало общего с настоящей биографией Фрейда и с историей психоанализа. Это скорее ответ на вопрос: каким бы был Шерлок Холмс, если бы жил в Вене, обожал спиритические сеансы и использовал бессознательное как улику. Здесь будут языческие ритуалы, венгерские шаманы, гипноз и антиправительственный заговор — всё, чем славилась мрачная Вена 1886 года.
Сделали подборку сериалов, которые показывают разные аспекты психотерапии: как устроен процесс, как работает сопротивление, почему нельзя нарушать границы клиента и почему на терапию непросто решиться. Бонус-контент: один мультфильм и один мистический триллер.
1. Пациенты (In Treatment)
Каждая серия фактически представляет собой психотерапевтическую сессию. Большую часть времени главный герой смотрит в камеру усталыми понимающими глазами и задумчиво потирает подбородок. Однако из этого, казалось бы, однообразного нарратива, вырастает одна из самых правдивых и убедительных картин терапевтической работы. Здесь показано все: как делаются интерпретации, как выстраиваются отношения с клиентами, как работают психологические защиты — и так далее, вплоть до мельчайших и незаметных невооруженному глазу нюансов.
2. Клан Сопрано (The Sopranos)
Один из лучших сериалов в принципе — и ко всему прочему наполовину построенный на психотерапии главного героя. Процесс этот показан максимально честно и достоверно. Достаточно вспомнить, что в 2000-м году двое сценаристов получили награду от одной из американских психоаналитических ассоциаций.
3. Психиатр по соседству (Shrink next door)
История о том, что бывает, когда отношения между терапевтом и клиентом становятся слишком тесными. Стеснительный, но очень богатый Марти Марковиц приходит на прием к психиатру Айзеку Хершкопфу по совету своей сестры. Хершкопф последовательно собирает бинго «плохого психолога»: дает советы, помогает клиенту в работе, отговаривает от свиданий, вкрадчиво нарушает границы и вообще начинает с ним дружить. Вместо того, чтобы сделать Марти самостоятельным и независимым, помочь ему пройти сепарацию, он берет на себя роль отца и добивается полного контроля над жизнью своего клиента.
Сериал — адаптация подкаста, который основан на реальной, но безумной истории отношений, длившихся 30 лет.
4. Тед Лассо (Ted Lasso)
Сериал не о терапии, но с терапевтическим эффектом. Кредо главного героя, тренера Теда Лассо, звучит как be curious, not judgemental (будь любопытным — не осуждай) — и кажется, с этими словами согласится любой психотерапевт.
Впрочем, сам герой, по-отечески подбадривающий и мотивирующий, не может принять собственную уязвимость и однажды сталкивается с панической атакой. Только с третьей попытки у него получается сесть в кресло перед психотерапевтом и начать рассказывать о себе, не отшучиваясь, не нападая и не бравируя.
5. Половое воспитание (Sex Education)
В центре сюжета — стеснительный сын психотерапевтов Отис и его друзья. На первый взгляд сериал кажется гидом по подростковым комплексам и сексуальным табу, но он посвящен и детско-родительским отношениям. В Sex Education как бы два уровня терапии — одну ведет сам Отис для своих сверстников, помогая им избавиться от стыда за тело и чувства, а вторую — все персонажи сериала со зрителем. История о том, как принять себя со всеми странностями и слабостями — и встретиться со своим настоящим Я.
6. Доктор Кац (Dr. Katz, Professional Therapist)
Ироничный мультсериал о психоаналитике Джонатане Каце. С работой он справляется профессионально, помогая клиентам выговориться, а вот с собственной жизнью — с трудом. У Каца 25-летний сын, который никак не повзрослеет, трудности в личной жизни и другие проблемы, о которых не мешало бы рассказать специалисту. Сериал напоминает, что все мы полны несовершенств, и психотерапевты — тоже. Понравится тем, кто любит остроумные диалоги и местами абсурдный юмор.
7. Фрейд (Freud)
Несмотря на название, сериал имеет мало общего с настоящей биографией Фрейда и с историей психоанализа. Это скорее ответ на вопрос: каким бы был Шерлок Холмс, если бы жил в Вене, обожал спиритические сеансы и использовал бессознательное как улику. Здесь будут языческие ритуалы, венгерские шаманы, гипноз и антиправительственный заговор — всё, чем славилась мрачная Вена 1886 года.
Почему когда я одна, я четко знаю чего хочется, наедине с собой мне хорошо, а как только партнёр рядом, я сливаюсь с ним и как будто теряю настоящую себя? Что с этим делать?
✔️ Отвечает Вера Кузнецова, психоаналитический психотерапевт, психолог сервиса «Ясно»
Отношения с партнером во взрослом возрасте строятся по модели отношений со значимыми фигурами в детстве. Каждому ребенку важно, чтобы у него был безопасный и близкий контакт со взрослым – и одновременно пространство для автономии. Это формирует границу «Я» - «Другой».
Ваша ситуация напоминает период в отношениях матери и младенца, когда происходит постепенный выход из слияния, но что-то мешает его завершить. Если мать гиперопекающая, ребенок рядом с ней задыхается, но ему кажется, что весь остальной мир — опасное место. Он «привыкает» к такой форме контакта: есть материнская тревога и нужды, а собственная потребность в исследовании мира подавлена. Если мать, наоборот, отстраненная, ребенку может казаться, что безопаснее одиночество, потому что стремиться к Другому и не получать ничего в ответ больно.
И в том, и в другом случае сохраняется потребность в любви и принадлежности, но ребенок подстраивается под желания взрослого, чтобы его не отвергли. И когда мы взрослеем сами, мы будем «проваливаться» в слияние, либо потому что оно было привычным (с гиперопекающей матерью), либо дефицитарным (с отстраненной матерью). В обоих случаях мы ждем успокоения и безопасности.
В детстве у вас не было возможности выбрать другой способ реагирования, но сейчас возможно об этом говорить с партнером. Проговаривая свои ощущения и потребности, вы можете отделить себя от другого. Например, партнер хочет смотреть фильм, а вы соглашаетесь: спросите себя, почему вы это делаете? Вам правда интересен фильм — или вы не знаете, чем заняться? Или хотите чего-то другого, но боитесь, что партнер не разделит вашего желания. Если вы замечаете свою позицию – вы можете обозначить ее для другого, а значит – следовать своим интересам, сохранять свое Я и при этом оставаться в отношениях.
✔️ Отвечает Вера Кузнецова, психоаналитический психотерапевт, психолог сервиса «Ясно»
Отношения с партнером во взрослом возрасте строятся по модели отношений со значимыми фигурами в детстве. Каждому ребенку важно, чтобы у него был безопасный и близкий контакт со взрослым – и одновременно пространство для автономии. Это формирует границу «Я» - «Другой».
Ваша ситуация напоминает период в отношениях матери и младенца, когда происходит постепенный выход из слияния, но что-то мешает его завершить. Если мать гиперопекающая, ребенок рядом с ней задыхается, но ему кажется, что весь остальной мир — опасное место. Он «привыкает» к такой форме контакта: есть материнская тревога и нужды, а собственная потребность в исследовании мира подавлена. Если мать, наоборот, отстраненная, ребенку может казаться, что безопаснее одиночество, потому что стремиться к Другому и не получать ничего в ответ больно.
И в том, и в другом случае сохраняется потребность в любви и принадлежности, но ребенок подстраивается под желания взрослого, чтобы его не отвергли. И когда мы взрослеем сами, мы будем «проваливаться» в слияние, либо потому что оно было привычным (с гиперопекающей матерью), либо дефицитарным (с отстраненной матерью). В обоих случаях мы ждем успокоения и безопасности.
В детстве у вас не было возможности выбрать другой способ реагирования, но сейчас возможно об этом говорить с партнером. Проговаривая свои ощущения и потребности, вы можете отделить себя от другого. Например, партнер хочет смотреть фильм, а вы соглашаетесь: спросите себя, почему вы это делаете? Вам правда интересен фильм — или вы не знаете, чем заняться? Или хотите чего-то другого, но боитесь, что партнер не разделит вашего желания. Если вы замечаете свою позицию – вы можете обозначить ее для другого, а значит – следовать своим интересам, сохранять свое Я и при этом оставаться в отношениях.
Что делать, если мнение окружающих играет для тебя большую роль? Не получается просто взять и забить. Убивает мысль о том, что ты кому-то не нравишься (ясно, что всем не угодишь, но от этого не перестаешь загоняться).
✔️Отвечает Мадина Кубанова, гештальт-терапевт, психолог сервиса «Ясно»
Это похоже на невротическую потребность в принятии и любви. Обычно причина — холодность и отвержение в раннем детстве, когда ребенку очень важно получать безусловную любовь и принятие родителей. Психика младенца формируется через отношения с другими: ребенок всматривается в лицо матери, как в зеркало, и из ее реакций и слов узнает самого себя. Если же мать отстранена и эмоционально «выключена», ребенок еще сильнее «настраивается» на нее.
Детский психоаналитик и педиатр Дональд Винникот описывал это так: «Пока можно безопасно отвлечься от маминого настроения и вести себя спонтанно, но в любой момент ее лицо может застыть или начнет доминировать ее собственное настроение — и тогда я должен буду отказаться от собственных потребностей, иначе ядро моего Я может пострадать от этого нападения».
То есть, ребенок в такой обстановке очень чутко настраивается на взрослого, запоминает, как ему понравиться — и чем он «отдаляет» источник тепла, жизни и любви. Происходит отказ от подлинной личности в угоду фальшивому Я, которое понравится окружающим. А потом эта привычка – вызывать и впитывать позитивную реакцию – повторяется в отношениях с другими: человек тянется к тому, чего было слишком мало в его детстве.
Как с этим работать?
1. Развивать чувствительность к себе, своим эмоциям, желаниям и потребностям, не оглядываясь на других. Прислушиваться к телу и его ощущениям. Это долгий путь в терапии.
2. Вносить подлинное Я в отношения с людьми – и работать со страхами и установками, которые мешают. Обычно это отвержение или наказание из детства в ответ на «неугодное» поведение ребенка.
3. Учитывать и находить ресурсы, на которые можно опереться в трудной ситуации. Например, что помогает вам выдержать чье-то недовольство?
Важно получить новый опыт принимающих и поддерживающих отношений – он формируется в безопасной обстановке в кабинете психолога, при наблюдении за позитивным опытом других людей. Благодаря этому чужие оценки отходят на второй план, а центральное место занимают ценности и личность самого человека.
✔️Отвечает Мадина Кубанова, гештальт-терапевт, психолог сервиса «Ясно»
Это похоже на невротическую потребность в принятии и любви. Обычно причина — холодность и отвержение в раннем детстве, когда ребенку очень важно получать безусловную любовь и принятие родителей. Психика младенца формируется через отношения с другими: ребенок всматривается в лицо матери, как в зеркало, и из ее реакций и слов узнает самого себя. Если же мать отстранена и эмоционально «выключена», ребенок еще сильнее «настраивается» на нее.
Детский психоаналитик и педиатр Дональд Винникот описывал это так: «Пока можно безопасно отвлечься от маминого настроения и вести себя спонтанно, но в любой момент ее лицо может застыть или начнет доминировать ее собственное настроение — и тогда я должен буду отказаться от собственных потребностей, иначе ядро моего Я может пострадать от этого нападения».
То есть, ребенок в такой обстановке очень чутко настраивается на взрослого, запоминает, как ему понравиться — и чем он «отдаляет» источник тепла, жизни и любви. Происходит отказ от подлинной личности в угоду фальшивому Я, которое понравится окружающим. А потом эта привычка – вызывать и впитывать позитивную реакцию – повторяется в отношениях с другими: человек тянется к тому, чего было слишком мало в его детстве.
Как с этим работать?
1. Развивать чувствительность к себе, своим эмоциям, желаниям и потребностям, не оглядываясь на других. Прислушиваться к телу и его ощущениям. Это долгий путь в терапии.
2. Вносить подлинное Я в отношения с людьми – и работать со страхами и установками, которые мешают. Обычно это отвержение или наказание из детства в ответ на «неугодное» поведение ребенка.
3. Учитывать и находить ресурсы, на которые можно опереться в трудной ситуации. Например, что помогает вам выдержать чье-то недовольство?
Важно получить новый опыт принимающих и поддерживающих отношений – он формируется в безопасной обстановке в кабинете психолога, при наблюдении за позитивным опытом других людей. Благодаря этому чужие оценки отходят на второй план, а центральное место занимают ценности и личность самого человека.
Как вырастить здорового человека?
✔️Отвечает Катя Герман, главный редактор сервиса «Ясно»
Действительно, мы так много пишем о детских травмах и нарушениях привязанности, что складывается впечатление, будто хороших родителей не существует, а психически здорового человека вырастить невозможно. Но это не так.
Из чего складывается родительская любовь? Как воспитывать ребенка, чтобы он мог вырасти во взрослого, который может занять свое место в обществе — без излишнего ужаса и с базовой верой в себя? Рассуждаем в карточках.
✔️Отвечает Катя Герман, главный редактор сервиса «Ясно»
Действительно, мы так много пишем о детских травмах и нарушениях привязанности, что складывается впечатление, будто хороших родителей не существует, а психически здорового человека вырастить невозможно. Но это не так.
Из чего складывается родительская любовь? Как воспитывать ребенка, чтобы он мог вырасти во взрослого, который может занять свое место в обществе — без излишнего ужаса и с базовой верой в себя? Рассуждаем в карточках.
Могло ли на меня как-то повлиять то, что я росла без отца? Вроде бы все нормально, не на что сильно жаловаться. Но иногда кажется, что какой-то важный опыт прошел мимо меня
✔️Отвечает Марина Волкова, психоаналитический терапевт, психолог сервиса «Ясно»
Фигуре отца обычно уделяют меньше внимания, чем материнской, хотя она очень важна. Его отсутствие для ребенка не означает отсутствия привязанности – это легко представить, если подумать о детях, которых воспитывают в детских домах. Они лишены мамы и папы – и это очень «громкое» отсутствие, вызывающее сильнейшие переживания: разочарование, тоску, боль оставленности, потерянность, ярость, жажду обретения.
Точно так же в неполной семье, даже если отсутствие отца нормализовано — в психике есть лакуна, пустующее место, которое заполняется фантазиями и чувствами по его поводу: о том, каким мой отец мог бы быть, какого отца я бы хотел(а); о том, как относится и чего желает ребенку отец реальный; о том, почему его нет рядом. Часто это приводит к вопросу: а достоен ли я любви?
С точки зрения психоанализа, отец – это третий, который помогает ребенку отделиться от матери и выйти из слияния с ней. Недостаток внимания, отклика, «отзеркаливания» со стороны отца иногда приводит ребенка, а потом и взрослого к переживанию внутренней пустоты, чувству, что как будто нет связи с собой. Это отсутствие или пренебрежение, если оно не было скомпенсировано или осознано, влияет на уверенность в себе, подавляет настойчивость и инициативу. С тем, кто отсутствует, невозможно построить надежную привязанность – но и разорвать связь тоже невозможно. Внутренняя – а следом за ней и внешняя жизнь как бы замирают, останавливается свободное и естественное течение желаний и импульсов, «засыпают» творческие силы и вообще витальность – их подменяют тревожность и депрессия.
Отсутствие отца может быть ассоциировано с предательством: с семьей мы связываем базовое представление о любви и поддержке. Но в них отказано – и это влияет на способность любить себя и других, а мир кажется мрачным и ненадежным местом. Для девочки ценность и значимость в глазах отца помимо прочего трансформируется в переживание своей ценности и значимости для мужчины. Бессознательная или осознанная, но не прожитая ненависть будет переноситься на мужчин, вызывая желание мстить или держаться от них подальше, отрицать потребность в отношениях и любви. А разочарование и гнев – обращаться на себя и вызывать замешательство, отчаяние и бессилие.
Для того, чтобы освободиться от такого влияния, важно осознать фантазии и чувства по поводу отсутствующего отца, прожить боль от отсутствия – и одновременно потребность в его присутствии, а еще — оплакать утрату, которая когда-то случилось и на месте которой родилась пустота. Это поможет «зарастить» ее – и пробудиться к более полной, глубокой и насыщенной жизни.
✔️Отвечает Марина Волкова, психоаналитический терапевт, психолог сервиса «Ясно»
Фигуре отца обычно уделяют меньше внимания, чем материнской, хотя она очень важна. Его отсутствие для ребенка не означает отсутствия привязанности – это легко представить, если подумать о детях, которых воспитывают в детских домах. Они лишены мамы и папы – и это очень «громкое» отсутствие, вызывающее сильнейшие переживания: разочарование, тоску, боль оставленности, потерянность, ярость, жажду обретения.
Точно так же в неполной семье, даже если отсутствие отца нормализовано — в психике есть лакуна, пустующее место, которое заполняется фантазиями и чувствами по его поводу: о том, каким мой отец мог бы быть, какого отца я бы хотел(а); о том, как относится и чего желает ребенку отец реальный; о том, почему его нет рядом. Часто это приводит к вопросу: а достоен ли я любви?
С точки зрения психоанализа, отец – это третий, который помогает ребенку отделиться от матери и выйти из слияния с ней. Недостаток внимания, отклика, «отзеркаливания» со стороны отца иногда приводит ребенка, а потом и взрослого к переживанию внутренней пустоты, чувству, что как будто нет связи с собой. Это отсутствие или пренебрежение, если оно не было скомпенсировано или осознано, влияет на уверенность в себе, подавляет настойчивость и инициативу. С тем, кто отсутствует, невозможно построить надежную привязанность – но и разорвать связь тоже невозможно. Внутренняя – а следом за ней и внешняя жизнь как бы замирают, останавливается свободное и естественное течение желаний и импульсов, «засыпают» творческие силы и вообще витальность – их подменяют тревожность и депрессия.
Отсутствие отца может быть ассоциировано с предательством: с семьей мы связываем базовое представление о любви и поддержке. Но в них отказано – и это влияет на способность любить себя и других, а мир кажется мрачным и ненадежным местом. Для девочки ценность и значимость в глазах отца помимо прочего трансформируется в переживание своей ценности и значимости для мужчины. Бессознательная или осознанная, но не прожитая ненависть будет переноситься на мужчин, вызывая желание мстить или держаться от них подальше, отрицать потребность в отношениях и любви. А разочарование и гнев – обращаться на себя и вызывать замешательство, отчаяние и бессилие.
Для того, чтобы освободиться от такого влияния, важно осознать фантазии и чувства по поводу отсутствующего отца, прожить боль от отсутствия – и одновременно потребность в его присутствии, а еще — оплакать утрату, которая когда-то случилось и на месте которой родилась пустота. Это поможет «зарастить» ее – и пробудиться к более полной, глубокой и насыщенной жизни.
Я подросток, и в последнее время наблюдаю за собой резкие перепады настроения. Хожу улыбаюсь пол дня, все хорошо, прихожу домой и начинаю сильно злится или грустить. Боюсь пойти к психологу, потому что думаю, что все выдумала, и меня отправят домой.
✔️Отвечает Полина Давидович, детский клинический психолог, системный семейный терапевт
Психолог Эрик Эриксон, изучавший этапы детства и юности, считал стадию от 12 до 20 лет самым важным периодом в психосоциальном развитии человека. Он писал: «Молодой человек должен, как акробат на трапеции, одним движением отпустить перекладину детства, перепрыгнуть и ухватиться за следующую перекладину зрелости».
Подростковый возраст как бы принадлежит к двум стадиям развития одновременно. Это особая переходная фаза. Самочувствие подростков напоминает американские горки — то возбуждение без причин, то апатия без конца, то всплеск работоспособности, то спад. Перепады эмоций происходят по нескольким причинам:
Физиологическая. Глобальная перестройка организма: меняется гормональная система, привычные пропорции тела. Внутренние органы еще не привыкли к новым габаритам и работают на износ. Эстрогены тормозят выработку гормона тироксина, вызывающего раздражительность и сверхнапряженность. А выработка андрогенов приводит к эмоциональному перевозбуждению, росту агрессии и конфликтности. Эти гормональные «выбросы» нестабильны – они напрямую вызывают скачки настроения.
Психологическая. Подросток открывает свое уникальное и неповторимое Я — пытается собрать воедино все, что знает о себе как о школьнике, сыне, друге, футболисте. Все эти роли нужно не только склеить в одну целостную личность (эго-идентичность), но и осмыслить в прошлом и увидеть в будущем. Психосоциальная идентификация — одна из главных задач этого возраста. Понять, кто ты такой, где находишься и куда идешь, не так-то просто.
Социальная. Подросток ищет свое место рядом с другими, перестраивает отношения со всем окружением. Привычное взаимодействие с родителями в стиле «взрослый – ребенок» больше не подходит. И если в семье не поддерживают перемены, «относятся, как к маленькому», дома растет эмоциональное напряжение. Подросток замечает то, чего он «не видел», будучи ребенком, по-новому оценивает других людей и свою привычную жизнь.
Все эти изменения связаны с бурей эмоций, которые становятся более сложными; открытия вызывают острые и противоречивые чувства. Психолог здесь действительно полезен! Его отношение основано на безусловном принятии, он умеет смотреть на ситуацию глазами другого и сопереживать. И если что-то привело человека в кабинет – он будет разбираться в происходящем, проявит внимание и поддержит, поможет в понимании эмоций и обращении с ними, а не отправит домой.
PS Специалисты «Ясно» работают с подростками от 16 лет.
✔️Отвечает Полина Давидович, детский клинический психолог, системный семейный терапевт
Психолог Эрик Эриксон, изучавший этапы детства и юности, считал стадию от 12 до 20 лет самым важным периодом в психосоциальном развитии человека. Он писал: «Молодой человек должен, как акробат на трапеции, одним движением отпустить перекладину детства, перепрыгнуть и ухватиться за следующую перекладину зрелости».
Подростковый возраст как бы принадлежит к двум стадиям развития одновременно. Это особая переходная фаза. Самочувствие подростков напоминает американские горки — то возбуждение без причин, то апатия без конца, то всплеск работоспособности, то спад. Перепады эмоций происходят по нескольким причинам:
Физиологическая. Глобальная перестройка организма: меняется гормональная система, привычные пропорции тела. Внутренние органы еще не привыкли к новым габаритам и работают на износ. Эстрогены тормозят выработку гормона тироксина, вызывающего раздражительность и сверхнапряженность. А выработка андрогенов приводит к эмоциональному перевозбуждению, росту агрессии и конфликтности. Эти гормональные «выбросы» нестабильны – они напрямую вызывают скачки настроения.
Психологическая. Подросток открывает свое уникальное и неповторимое Я — пытается собрать воедино все, что знает о себе как о школьнике, сыне, друге, футболисте. Все эти роли нужно не только склеить в одну целостную личность (эго-идентичность), но и осмыслить в прошлом и увидеть в будущем. Психосоциальная идентификация — одна из главных задач этого возраста. Понять, кто ты такой, где находишься и куда идешь, не так-то просто.
Социальная. Подросток ищет свое место рядом с другими, перестраивает отношения со всем окружением. Привычное взаимодействие с родителями в стиле «взрослый – ребенок» больше не подходит. И если в семье не поддерживают перемены, «относятся, как к маленькому», дома растет эмоциональное напряжение. Подросток замечает то, чего он «не видел», будучи ребенком, по-новому оценивает других людей и свою привычную жизнь.
Все эти изменения связаны с бурей эмоций, которые становятся более сложными; открытия вызывают острые и противоречивые чувства. Психолог здесь действительно полезен! Его отношение основано на безусловном принятии, он умеет смотреть на ситуацию глазами другого и сопереживать. И если что-то привело человека в кабинет – он будет разбираться в происходящем, проявит внимание и поддержит, поможет в понимании эмоций и обращении с ними, а не отправит домой.
PS Специалисты «Ясно» работают с подростками от 16 лет.
Почему нравится определённый тип мужчин? И хочется, чтобы была определённая черта в характере мужчины?
✔️ Отвечает Вера Кузнецова, психоаналитический психотерапевт, психолог сервиса «Ясно»
При выборе объекта любви важны два аспекта: сознательный и бессознательный. На сознательном уровне нас привлекает биологическое и социальное: мы скорее выберем партнера, с которым родим и воспитаем здоровое потомство; внешне привлекательного и сексуального, обладающего жизненными ресурсами. Но важнее – бессознательный аспект, на который влияют ранние отношения с родительской фигурой.
Фрейд писал: «Мы встречаем тех, кто уже есть в нашем бессознательном. Найти объект любви – значит обрести его снова». Такой выбор бывает двух типов: нарциссическим или опорным.
При опорном выборе предпочтение отдается фигурам, похожим на значимых взрослых. Тогда в партнере будут важны качества, напоминающие заботливую мать или защищающего отца. Мы «напитываемся» чем-то, что есть у другого. Если отношения были травмирующими – это приведет к навязчивому повторению при выборе партнера: например, отец женщины был алкоголиком, и она не получала его внимания. Став взрослой, она выберет, например, партнера-трудоголика – человека, зависимого от своей работы – и продолжит борьбу за его внимание и любовь.
Самое важное в опорном выборе – другой ценен тем, что он другой.
А вот нарциссический выбор направлен не на другого, а на «себя внутри него»: на реальное или воображаемое сходство. Черты другого – это «идеализированное Я», в которое человек смотрит, как в зеркало – но в отношениях наступает неминуемое разочарование, так как живые люди никогда не равны нашим проекциям. Так бывает, если родители сравнивали ребенка с кем-то, восхищаясь чужим талантом. Став взрослым, такой человек ищет партнера, у которого этот талант тоже есть. Целью будет не построение отношений, а нарциссическая идентификация: если я рядом с тобой – я так же талантлив/красив/успешен, как ты. Так человек «косвенно» обращает любовь на себя – и пытается восстановить утраченную целостность.
✔️ Отвечает Вера Кузнецова, психоаналитический психотерапевт, психолог сервиса «Ясно»
При выборе объекта любви важны два аспекта: сознательный и бессознательный. На сознательном уровне нас привлекает биологическое и социальное: мы скорее выберем партнера, с которым родим и воспитаем здоровое потомство; внешне привлекательного и сексуального, обладающего жизненными ресурсами. Но важнее – бессознательный аспект, на который влияют ранние отношения с родительской фигурой.
Фрейд писал: «Мы встречаем тех, кто уже есть в нашем бессознательном. Найти объект любви – значит обрести его снова». Такой выбор бывает двух типов: нарциссическим или опорным.
При опорном выборе предпочтение отдается фигурам, похожим на значимых взрослых. Тогда в партнере будут важны качества, напоминающие заботливую мать или защищающего отца. Мы «напитываемся» чем-то, что есть у другого. Если отношения были травмирующими – это приведет к навязчивому повторению при выборе партнера: например, отец женщины был алкоголиком, и она не получала его внимания. Став взрослой, она выберет, например, партнера-трудоголика – человека, зависимого от своей работы – и продолжит борьбу за его внимание и любовь.
Самое важное в опорном выборе – другой ценен тем, что он другой.
А вот нарциссический выбор направлен не на другого, а на «себя внутри него»: на реальное или воображаемое сходство. Черты другого – это «идеализированное Я», в которое человек смотрит, как в зеркало – но в отношениях наступает неминуемое разочарование, так как живые люди никогда не равны нашим проекциям. Так бывает, если родители сравнивали ребенка с кем-то, восхищаясь чужим талантом. Став взрослым, такой человек ищет партнера, у которого этот талант тоже есть. Целью будет не построение отношений, а нарциссическая идентификация: если я рядом с тобой – я так же талантлив/красив/успешен, как ты. Так человек «косвенно» обращает любовь на себя – и пытается восстановить утраченную целостность.
Как перестать действовать импульсивно? Пример: я еду за рулем, меня кто-то подрезает, мне это не нравится, и я начинаю сигналить, догонять обидчика.
✔️ Отвечает Вера Кузнецова, психоаналитический психотерапевт, психолог сервиса «Ясно»
При импульсивных действиях мы руководствуемся сиюминутными стимулами и эмоциями – а контроль и самообладание снижены. Почему так происходит?
• неумение регулировать и перерабатывать эмоции — человеку не хватает внутреннего «контейнера». Это свойственно детям дошкольного возраста, у которых пока не развиты корковые структуры мозга, а у взрослых – говорит об отсутствии навыков саморегуляции
• инстинкт самосохранения: при повышенной опасности человек реагирует, не задумываясь о рациональности поступка, а спонтанно: включаются реакции «бей или беги»
• неосознанный способ отреагирования ситуации из прошлого; Так, например, может воспроизводиться травмирующий опыт: когда-то я не смог себя защитить, и теперь всякий раз, когда чувствую «нападение» — я буду импульсивно реагировать, скандалить и ругаться. Я выражаю «сейчас» то, что не получилось сделать «тогда».
Сначала важно понять причину: в первом случае – учиться переработке эмоций и способам их отреагирования, во втором – «переучивать» свою нервную систему типу реагирования на стресс, в третьем – проживать сохранившееся в психике травматическое напряжение.
В описанном примере вы, с одной стороны, оказываетесь в опасности: поведение другого водителя создает аварийную ситуацию; с другой – он резко и неожиданно вторгается в ваши границы, что вызывает агрессию. Важно разобраться, что вы делаете с обидчиком, когда хотите его догнать, сигналя и показывая неприличные жесты? Возможно, цель этих действий — восстановить справедливость или себя защитить: «со мной так нельзя! Если я нападу – ты больше этого не сделаешь». Важно найти – кому это послание предназначено на самом деле, кому из прошлого вы «сигналите» — тогда уйдет потребность отыгрывать это при вождении.
✔️ Отвечает Вера Кузнецова, психоаналитический психотерапевт, психолог сервиса «Ясно»
При импульсивных действиях мы руководствуемся сиюминутными стимулами и эмоциями – а контроль и самообладание снижены. Почему так происходит?
• неумение регулировать и перерабатывать эмоции — человеку не хватает внутреннего «контейнера». Это свойственно детям дошкольного возраста, у которых пока не развиты корковые структуры мозга, а у взрослых – говорит об отсутствии навыков саморегуляции
• инстинкт самосохранения: при повышенной опасности человек реагирует, не задумываясь о рациональности поступка, а спонтанно: включаются реакции «бей или беги»
• неосознанный способ отреагирования ситуации из прошлого; Так, например, может воспроизводиться травмирующий опыт: когда-то я не смог себя защитить, и теперь всякий раз, когда чувствую «нападение» — я буду импульсивно реагировать, скандалить и ругаться. Я выражаю «сейчас» то, что не получилось сделать «тогда».
Сначала важно понять причину: в первом случае – учиться переработке эмоций и способам их отреагирования, во втором – «переучивать» свою нервную систему типу реагирования на стресс, в третьем – проживать сохранившееся в психике травматическое напряжение.
В описанном примере вы, с одной стороны, оказываетесь в опасности: поведение другого водителя создает аварийную ситуацию; с другой – он резко и неожиданно вторгается в ваши границы, что вызывает агрессию. Важно разобраться, что вы делаете с обидчиком, когда хотите его догнать, сигналя и показывая неприличные жесты? Возможно, цель этих действий — восстановить справедливость или себя защитить: «со мной так нельзя! Если я нападу – ты больше этого не сделаешь». Важно найти – кому это послание предназначено на самом деле, кому из прошлого вы «сигналите» — тогда уйдет потребность отыгрывать это при вождении.
Я разошлась с молодым человеком года 2 назад. Но воспоминания о нем тяжёлым грузом лежат на сердце. Я встречалась с другими, изолировалась от информации о нем, пошла на терапию. Но все равно он возвращается в мою голову. С чем это связано? Что ещё можно сделать, чтобы наконец начать жить своей жизнью?
✔️Отвечает Мадина Кубанова, гештальт-терапевт, психолог сервиса «Ясно»
Фиксация происходит скорее всего потому, что ваши переживания воспроизводят раннюю травму – а людям, которые с ней встретились, свойственно «возвращаться» в болезненную ситуацию снова и снова. Психикой руководит желание разрешить ее благоприятным образом, но это не работает: потребности по-прежнему не удовлетворены, а боль – не оплакана.
Чтобы выйти из замкнутого круга, сначала важно распознать и присвоить свои эмоциональные потребности. Возможно, отношения закрывали их, как будто восполняя вас до целостности. Чтобы понять, как это происходит, ответьте себе: какой я была в отношениях? Что я получала? Что отдавала? Это покажет, в чем вы нуждаетесь.
Вслед за этим, скорее всего, вскроется много тяжелых, вытесненных эмоций: например, что вы так остро нуждались в заботе и принятии, в восхищении и признании, в том, чтобы быть увиденной и любимой — но получили так мало; что у вас забрали самое главное, едва показав.
Следующий шаг — отделить реализацию этих потребностей от молодого человека. Изначально эти чувства обращены к родителям или людям, которые замещали их в вашем детстве. Важно связать их с подлинным источником — и прожить.
Делать это лучше в терапии. Помимо чувств, которые трудно выдерживать в одиночку, так вам будет легче проживать горевание по несбывшемуся и утрату надежды на то, что ситуация когда-нибудь изменится: например, что мама когда-нибудь полюбит так, как это было нужно. Признавать, что этого не случится никогда, очень больно – но только так можно смириться с реальностью и обнаружить в ней новые возможности, получить утешение и позаботиться о том, кто нуждается в этом больше всего – себе самой.
✔️Отвечает Мадина Кубанова, гештальт-терапевт, психолог сервиса «Ясно»
Фиксация происходит скорее всего потому, что ваши переживания воспроизводят раннюю травму – а людям, которые с ней встретились, свойственно «возвращаться» в болезненную ситуацию снова и снова. Психикой руководит желание разрешить ее благоприятным образом, но это не работает: потребности по-прежнему не удовлетворены, а боль – не оплакана.
Чтобы выйти из замкнутого круга, сначала важно распознать и присвоить свои эмоциональные потребности. Возможно, отношения закрывали их, как будто восполняя вас до целостности. Чтобы понять, как это происходит, ответьте себе: какой я была в отношениях? Что я получала? Что отдавала? Это покажет, в чем вы нуждаетесь.
Вслед за этим, скорее всего, вскроется много тяжелых, вытесненных эмоций: например, что вы так остро нуждались в заботе и принятии, в восхищении и признании, в том, чтобы быть увиденной и любимой — но получили так мало; что у вас забрали самое главное, едва показав.
Следующий шаг — отделить реализацию этих потребностей от молодого человека. Изначально эти чувства обращены к родителям или людям, которые замещали их в вашем детстве. Важно связать их с подлинным источником — и прожить.
Делать это лучше в терапии. Помимо чувств, которые трудно выдерживать в одиночку, так вам будет легче проживать горевание по несбывшемуся и утрату надежды на то, что ситуация когда-нибудь изменится: например, что мама когда-нибудь полюбит так, как это было нужно. Признавать, что этого не случится никогда, очень больно – но только так можно смириться с реальностью и обнаружить в ней новые возможности, получить утешение и позаботиться о том, кто нуждается в этом больше всего – себе самой.