Трамп назначил миллиардеров Илона Маска и Вивека Рамасвами руководителями нового департамента эффективности госуправления. Аббревиатура нового департамента DOGE совпадает с названием криптовалюты Dogecoin, которую продвигает Маск. То есть, два миллиардера возглавили департамент, еще и названный именем шиткоина. Наверняка это Маск придумал. Гениально, конечно.

История повторяется трижды - один раз как фарс и два раза для дураков.

«Ольга же устремилась с сыном к городу Искоростеню, так как именно те убили мужа её... И стояла Ольга всё лето, и не могла взять города... Древляне же спросили: «Чего хочешь от нас? Мы готовы дать тебе мёд и меха». Она же сказала: «Нет у вас теперь ни мёду, ни мехов, поэтому прошу у вас немногого: дайте мне от каждого двора по три голубя и по три воробья. Я не хочу возлагать на вас тяжкую дань, как муж мой, поэтому и прошу у вас мало...»

Древляне же, обрадовавшись, собрали от двора по три голубя и по три воробья и послали Ольге... Ольга же, раздав воинам — кому по голубю, кому по воробью, приказала привязывать каждому голубю и воробью трут. И когда стало смеркаться, приказала Ольга своим воинам пустить голубей и воробьёв. Голуби же и воробьи полетели в свои гнёзда... И так загорелись где голубятни, где клети, где сараи и сеновалы. И не было двора, где бы не горело. И побежали люди из города, и приказала Ольга воинам своим хватать их. И так взяла город и сожгла его, городских же старейшин взяла в плен, а других людей убила, третьих отдала в рабство мужам своим, а остальных оставила платить дань».

Эти что то помнят. Поэтому на всякий случай долбят птичек.

Не поможет.

«И так взяла город…»

… казнили и енота…

Однажды императрица Екатерина Вторая вошла в кабинет мужа, будущего императора Петра Третьего и была поражена увиденным зрелищем. Посередине кабинета висела на виселице огромная крыса.

Выяснилось, что крыса совершила преступление - съела картонных часовых у игрушечного замка, за что, по законам военного времени, была казнена через повешение. Казнь предварял настоящий суд, в составе которого были генералы. Он и вынес смертный приговор. Провисеть казненная крыса должна была не мене трех суток в назидание ее товарищам.

Екатерина страшно хохотала, а супруг смертельно обиделся. «Он не переставал дуться на меня, - вспоминала она, - за тот хохот и за то, что в оправдание крысы я говорила о необходимости, прежде чем вешать ее, расспросить и выслушать ее оправдание».

А енота перед казнью хоть расспросили? Дали ли последнее слово?

Лучше бы они крысу Зеленского казнили. От него вреда точно больше, чем от енота.

Так называемые «либеральные» ресурсы, начиная от контор содержанки Собчак и заканчивая всякими ремесленными изделиями недобитых антивойнистов очень полюбили в последнее время слово «пропагандист», которое заняли у западных ресурсов. Это слово они демонстративно прикладывают к тем, кто поддерживает СВО, Путина, Российское государство. «Пропагандистка Симоньян», «Пропагандист Соловьев». Разумеется, мы на канале «СоловьевLive» все без исключения «пропагандисты».

Когда весной была презентация моей книги по истории России в Гостином дворе, то беглые отбросы внимательно прослушали все, что я говорил (и правильно, и слушайте) и, передавая свои впечатления, называли меня «пропагандистом», никак не ошибаясь, ибо я действительно пропагандировал любовь к истории и чтению книг.

Судя по всему, они так привязались к этому слову, потому что оно противопоставляется ими термину «журналист» и тем самым словно маркирует чем-то нехорошим, нечистым того, кто именуется «пропагандистом». Есть в этом такая полускрытая дихотомия – вот, де пропаганда (это те) – она зависима, продажна, ангажирована, тупа, уперта, негибка, а вот журналистика (это мы) – независимая, свободная, трезвая, стремящаяся исколючительно к поиску правды.

Под свободной журналистикой, разумеется, имеется в виду «Новая», «Эхо» и прочие «Собеседники», а под независимыми журналистами недобиток и иноагент Кашин, Альбац и все такое же, что превратило журналистику в посмешище и тошнотворную дрянь, но их это не смущает. Они упорно считают, что журналистику позорят «пропагандисты», а не они сами.

Отвлекаясь немного в сторону, следует напомнить, что у этой публики все годы был термин-тавро, которым они обобщенно прижигали тех, кто им не нравится, всовывая в этот термин все отрицательные коннотации, чтобы контраст с ними самими выглядел ярче. Раньше это был термин «прокремлевские» («прокремлевские молодежные движения», «прокремлевские журналисты» и т.д.). Смысл был таков, что оная категория ничего не делает без указки сверху и без денег, все, что их объединяет это страсть к наживе и любовь к начальству.

Им противопоставлялась «свободная» и «независимая» оппозиция, которая, светя другим, сгорает сама на площадях и в автозаках, говорит то, что думает и никто ей не указ – все делается только по голосу совести. То есть поддерживать Кремль и страну считалось априори плохо, а Ходорковского и Запад – хорошо. Правда, со временем девять десятых «независимых» потом променяли «свободу» и «независимость» на «прокремлевское» ярмо и «кровавые деньги» власти не жгли их честные руки, но не будем переходить грань светского разговора. Важно, что такие термины–маркеры «свой/чужой» существовали в той тусовке всегда и ничего нового здесь нет.

А теперь «на первое возвратимся». Им кажется, что быть пропагандистом (особенно в дни СВО) плохо, безнравственно, что этим термином они отделяют нас от «настоящих» журналистов. Очень хорошо, что отделяют. Быть таким «журналистом», как любой из них, продолжать традиции либеральных помоек, когда редакция это сборище уродов, наркоманов, гомосеков, лесбиянок, алкашей и просто долбанутых типа Латыниной, разумеется, недопустимо. А, кроме того, тот же Владимир Соловьев в интервью мне прямо сказал, что он не журналист – ведущий. И я не журналист и никогда не хотел быть им.

Так что их пафос (как и в случае с «прокремлевскими») опять мимо цели. Хотели оскорбить – а не вышло. Да, мы пропагандируем. Пропагандируем настоящую культуру, духовные ценности, любовь к Родине и ее людям, уважение к подвигам. Пропагандируем нашу историю, книги, передаем идеи. Нас слушают и смотрят люди именно потому, что мы это пропагандируем (пропаганда в дни военного противостояния важнейший инструмент донесения до людей истинного положения вещей).

А эти «журналисты» рассказывают о Ходорковском, предателях, уродах, уголовниках, гомосеках, извращенцах, и прочей «продажной как отважной» падали, призывают к распаду страны, ликуют над гибелью людей на фронте и в терактах.

Так какая из задач благородней?

Какое звание заслуживает уважения?

Пропагандист или «журналист»?

Ответ очевиден.

Когда же вы, наконец, нажретесь настроитесь своими ЖК?

Пока не истребят в Москве все живое - не остановятся.

Продолжим тему:

Россия находится в осаде. Проседают рынки, страдают люди, растут цены. Однако одна сфера демонстрирует удивительный рост вопреки всему. Это жилищное строительство. Вокруг с пугающей скоростью растут безликие депрессивные кубики, сжирая всё живое на своем пути, уничтожая уникальные пейзажи и исторические города, круглосуточная реклама предлагает ипотеки. То есть все выглядит так, словно граждане страны переживают пик благополучия.

Чем это кончится?

Посмотрим.

Есть убедительный пример.

Итак, США после Второй Мировой войны. Государство начинает давать фронтовикам ссуды на приобретение жилья. Несколько строительных компаний начали строить типовые дома – появились кварталы частной застройки, росту которых способствовала массовая автомобилизация. Постепенно по мере роста благосостояния американцев росла этажность и инфраструктура, обычный дом сменился особняком, который назвали McMansion («МакОсобняк») - безвкусный жилой дом с претензией на роскошь, возводившийся из дешевых материалов, аналог фастфуда – дешевая конвейерная еда, калорийная, но не полезная.

Пузырь надувается – в 1970 году средний новый дом стоил около $26 тыс., в 2005-м - $283 тыс. Сложилось устойчивое представление, что недвижимость будет дорожать, как золото, всегда и поэтому туда надо вкладываться. В начале 2000-х в США хлынул иностранный капитал, ФРС снизила до минимума процентную ставку, по которой банки предоставляют кредиты. Резко подешевели кредиты для населения, прежде всего ипотека – главный источник финансирования недвижимости.

Пазл сложился. Ипотечные кредиты подешевели, а жилье дорожает – миллионы американцев полезли в долги. Закономерно начали расти кредитные финансовые организации, американцев завалили рекламой доступного жилья. В итоге если в 1974 году общая сумма долговых обязательств домашних хозяйств составляла $705 млрд, то к 2008-му она увеличилась до $14,5 трлн.

Дальше больше. У банков (и не только) начали скапливаться долговые обязательства, которые начали скупать крупные инвестиционные банки и выпускать под их обеспечение ипотечные облигации, которые еще раз (и еще более выгодно) продавались. Так на ипотечную иглу так или иначе подсела, кроме населения, почти вся финансовая система страны. Родилась пирамида, работавшая только при постоянном потоке новых клиентов.

Когда платежеспособные граждане иссякли, банки начали втягивать в ипотеку тех, кто никогда раньше не получил бы кредит. Изобрели «субстандартную ипотеку» и начали ее выдавать людям из группы повышенного риска. Теперь кредит мог получить человек, у которого просто был банковский счет (пусть почти пустой). Потом ипотеку стали давать людям без дохода и безработным. Дело кончилось кредитами «ниндзя» (NINJA — no income, no job or assets), которые давали всем желающим, даже не имевшим ничего. В итоге брать ипотеку стали бездомные и нелегальные мигранты. И все под залог недвижимости.

Тем временем стоимость жилья все растет, ипотечные кредиты хлещут, строительные компании возводят десятки тысяч новых домов - спрос не падает. Одновременно стремительно росло количество людей, которые платить по кредиту не собирались. Срок оплаты истекал, банк забирал дом и выставлял его на продажу. Количество таких домов постоянно росло, банки, чтобы избавиться, снижали цену. Начали падать цены уже на новые дома.

И вот недвижимость, которая, как все думали, могла только дорожать, стала дешеветь. За 2 года цены упали на четверть и миллионы американцев поняли, что влипли. Изъятых домов становилось все больше (в 2009 году 4 млн), финансовые потери владельцев недвижимости составили $16 трлн, своих домов лишились более 10 млн человек. Массово банкротились ипотечные агентства, посыпались инвестбанки, вложившие миллиарды долларов в бумаги, обеспеченные долговыми обязательствами, которые уже никто не собирался исполнять. К августу 2008 года различные финансовые институты списали таких облигаций на полтриллиона долларов... Кризис катком покатился по миру...

Узнаете наш рынок жулья жилья? Понятно, что нас скоро ждет с таким же пузырем жилищного строительства?

Не благодарите.

Да не опалиши мене, Содетелю мой…

Тут у нас опять активизировались «монархисты». Выглядывают из щелей, шевеля усиками. Ищут тех, кто не чтит царя батюшку и их приговаривают. Носят на теле загадочные кресты и медали самоварного золота, папахи (потому что на мозги похожи), белогвардейские фуражки из театральных костюмерных и «толково, хотя и монотонно» пересказывают пересказ Солоневича. Славят истошно исчезнувшего сто лет назад царя на митингах и иногда даже заходятся.

Важно понимать, что мы имеем дело не с убеждениями, а очередной субкультурой. Не так давно были эмо, готы, панки и хиппи. Сегодня это «националисты» и, прости Господи, «монархисты». Тусуются, хвалят друг друга, ищут врагов, гоняют по кругу звания, медальки и подачки. Есть характерная форма одежды, чтобы выделяться и эпатировать, а также распознавать своих.

Интересно тут то, что быть монархистом без царя (реального, в голове у них его не было никогда) и без всякой перспективы его появления это очень ярко и нетривиально. Это примерно как быть боярином без вотчины. При этом оправдания, что «мы, де, монархисты, так как чтим царей прошлых веков» не принимаются – это тогда просто исторический, любительский интерес, всем мы чем-нибудь или кем-нибудь интересуемся. Интересующемуся князем Святославом не придет в голову называть себя его дружинником.

Почему «монархисты», (как и «националисты»), не существуют и не могут существовать? Никто в нашей стране не знает, что такое монархия, как при ней существовать и, что самое главное, как чувствовать себя «под монархом». Это состояние души и ментальности невоспроизводимо, так же как невоспроизводимо состояние ментальности славянина-язычника.

Монархия в общественном сознании современного россиянина синонимична архаике, то есть принадлежит истории, прошлому, она есть некий фон давно прошедших процессов и не более того. Реальностью является парламентская система, состязательность, выборы, споры, партии и прочее. И в этой же координате (что бы они сами себе ни врали) живут и современные «монархисты». Именно поэтому они твердят, например, про монархическую партию, что есть абсолютная галиматья, потому что при настоящей, а не декоративной монархии, партийная система невозможна по определению. Не говоря уже о том, что они искренне убеждены, что монархия нужна, чтобы снизить цены в «Пятерочке», хотя она, мягко говоря, не для этого.

И либо существует династия, при которой очередная кандидатура на престол не обсуждается, ибо она наместник Бога на земле, либо это политический балаган в духе «Короны Российской империи». Поэтому невозможна и реставрация монархии и любые попытки такой реставрации непременно приведут к шапито и драке двух клоунов. Царя, как свидетельствует история, может выбрать только Земский собор, а Земский собор может состояться только если абсолютное большинство людей являются носителями монархического сознания, а поскольку такое сознание невозможно… «и ту конецъ».

Не говоря уже о том, что царя избирают из родовитых представителей боярства, а с родовитостью у современных «монархистов» совсем беда – сплошной люмпен-пролетариат, мещане, в самом лучшем случае разночинцы. То есть «выборы» неизбежно приведут к пугачевщине или к Гришке Отрепьеву с каналом в телеграме и картой Сбербанка в закрепленных сообщениях.

И, наконец. Монархия это форма теократии. Монарх – наместник Бога. То есть все, что требуется сегодня от «монархиста» это не орать в телеге капсом на несогласных с ним, а смиренно молиться о ниспослании монарха перед его портретом, вырезанным из журнала «Вилы и топор». Много лет назад в Переславле-Залесском возродили Данилов монастырь. Мощи же основателя монастыря, преподобного Даниила, находились в местном музее, который не торопился их возвращать. Монахини не стали проводить митингов и писать открытые письма, а повели себя по православному. Они очень долго приходили к музею и совершали у его стен молебны, которые заканчивали просьбами «батюшка, возвращайся в обитель». И батюшка вернулся.

Это хороший пример для «монархистов».

Но это субкультура. Она не для возрождения монархии, а для фоток в телеге.

Ну и чтобы матом поорать.

Одной из часто обсуждаемых социальных страт сегодня являются наши «релоканты», эмигранты, беглые – назовите как угодно. Интересен тот факт, что эта социальная страта, в отличие от некоторых других, не пострадала в принципе – ни один не был посажен, разорён, обращен в ничтожество, гарантирующее его от возврата в тучным российским эстрадным, книжным, музыкальным, художественным хлебам.

Заранее известно, что будет, когда они начнут возвращаться. Наиболее беспринципные, подобно Киркорову, посетят разок госпиталь, раздадут билетики на свой концерт (свои книжечки, фоточки себя, журнальчики под редакцией себя etc.), крикнут лозунг, особо принципиальные будут гордо отмалчиваться, пока их дружки из власти не проведут компанию отмыва и рекламы, после чего с оттенком превосходства над неблагодарным быдлом займутся прежним делом.

Не сядет, я думаю, никто и никто не лишится денег – за многие годы они научились выпускать книги, фильмы, спектакли и журналы, которые никто не смотрит, не читает, не слушает и куда никто не ходит, кроме десятка своих, но раз это работало тогда, то будет работать и сейчас.

Безусловно, речь не только о них, но и о тысячах других, совершивших бегство из «воюющей» России в мирный Израиль и не только. Глядя на них, становится невозможно пользоваться старым термином «эмиграция» - он полностью деформировался. В прошлом столетии из России эмигрировали лучшие, в современном мире эмигрант это неудачник, у которого ничего не получилось на родине и, скорее всего, не получится и на чужбине. Сегодня эмигрант это турок в Гамбурге, пуэрториканец в Нью-Йорке, условный «таджик» в Москве, релокант в Израиле и Грузии.

И здесь возникает еще одна любопытная дилемма. Как вроде бы гласила надпись на черепе князя Святослава, сделанная мстительными печенегами: «Ища чужого, свое потерял». Это категория людей, искавших чужое, но растерявших свое и в итоге ставшая теми самыми «гражданами мира», о которых еще недавно грезили футурологи. Однако чаемый ими антропоток составили не небрежно одетые миллениалы с планшетом под мышкой, смартфоном последней модели в руке, блестяще разбирающиеся в IT технологиях и увлекающиеся буддизмом и веганством (и то и другое, если заниматься ими всерьез, сегодня дело затратное), а, по словам Троцкого, «не страдающие идолопоклонством перед чужой собственностью», ленивые, дурно пахнущие и неразвитые граждане, которые ищут выгоды просто в перемене мест, а значит для них земля везде одинакова.

Именно поэтому когда речь идет о том, что за свою страну надо воевать, они (что их «таджик» здесь, что наш релокант там) отвечают одинаково, на правах граждан мира - я на стороне прогресса и цивилизации (релокант) или комфорта и возможности жить за чей-то счет («таджик»), что, в принципе, одно и то же. Точно так же бежавший из России банкир будет сражаться только за свой банк или счет в другом банке. И те и другие натерпелись (кто-то от Рахмонова, а кто-то от Путина), а уж если на то пошло, то Родина это по идее такое образование, которое о тебе заботится, как мать и прощает, как мать, все глупости дитяти, а разве земля, где их произвели на свет, спрашивают они себя, о них заботилась, их берегла? Если кто их и берег, то это личная выгода, хватка, умение крутиться и колпачить, да банковская карточка. В этих деталях воплощается порядок вещей, которому надо быть верным. А этот порядок вещей можно найти в любом месте, а, значит, и родина может быть тоже где угодно.

Так установилось удивительное взаимопонимание между еще недавно совсем разными, противоположными социальными стратами – границы исчезли, желание покоя и комфорта (при всей разности этих понятий для релоканта и «таджика») стали общими. У них нет и не будет родины, а будет территория, куда они прибывают, но которую не осваивают, один получает паспорт России, но не делается россиянином, другого даже 10 паспортов Израиля не сделают евреем.

Осадок, оставшийся на фильтре, когда все хорошее и полезное ушло.

И это надо понимать.

Филигранно описан принцип существования любого самозваного «военблогера».

(Извиняюсь искренне за фольклор)