У Победы 1945 года религиозное измерение.

Как Спасение благодаря Христу совершилось в момент пришествия, изменило мир и удерживает его в состоянии «смертию смерть поправ», так и Победа в 1945 спасла мир и удерживает его в состоянии «никогда больше». Христу поклоняются за то, что спас, Победу чтут за то, что избавила.

Проповедь Христа стала возможной, потому что мир, в который он пришел, чувствовал, что погибает. Да, многим казалось, что все хорошо – человек, выпавший из окна 50-го этажа, на уровне восьмого выглядит еще вполне прилично. Но еще более многие испытывали явно или скрыто чувство вины и им хотелось исправиться. Поэтому рядом с Христом были и рыбаки и мытари и «люди книги». Вопрос «за что/кого принес себя в жертву Христос» был понятен и имел ответ, а, значит, и мы должны Ему. Кающийся всегда виноват собой перед собой, он сам – главная причина всех своих бед.

Победа стала возможной примерно по тем же причинам. И избавила именно поэтому. СССР пожертвовал собой за Европу, больная нацизмом Европа ощутила всю глубину падения и раскаялась… Но вдруг выясняется, что избавила не навсегда. Что не прошло и ста лет, как «мгла, пришедшая со Средиземного моря» опять накрыла Европу. Что нужно всё заново. Это как если бы христианское наследие и подвиг первомучеников через пару веков незаметно бы рассосались, превратились просто в эпизод истории.

Если бы Христос пришел сегодня, его бы даже не распяли. Если бы Победа случилась сегодня – ее бы не очень заметили. Не замечают же ежедневных подвигов, жертв, героев. Вот и Победу бы не заметили. Поселфились бы весело на ступенях Рейхстага, поинстаграмились бы у Бранденбургских ворот, сняли бы сториз-интервью: «Скажите, а вам не страшно было воевать? А вы правда умеете стрелять из этой штуки? А кого-нибудь при вас убило? Как это было? А Гитлер правда ужасный? А вы его видели? А можете показать, куда вас ранило? А что вы привезли с войны?»

Всё.

Сегодня все – невинные жертвы, конкурирующие друг с другом ужасами и тяжестью своих бед, истекающие страданиями в онлайне медленно, умело, со вкусом и истомой и думающие только о том, смогут ли они простить Бога за то, что он создал такой поганый, жестокий, требовательный к ним мир. Их пугает и утомляет все великое, грандиозное, исполинское. «Ваша Победа заставляет меня задаваться глобальными вопросами, а я не хочу. Да, я мелок и простодушен, а они больше меня и я их боюсь, ах, оставьте меня. Я не просил меня спасать и я сам не хочу никого спасать, хочу путешествовать, лежать на солнце, пить вино, фоткаться, писать в телегу, «ехать в красивой спортивной машине, чтобы на мне был длинный алый шарф, а на сиденье рядом - магнитофон и маленькая собачка! Это честно...» (с)

Тотальный атеизм (иногда очень изысканный и научный) естественным образом произвел на свет «авикторизм» - неверие в Победу. Неспособность поверить и принять. И как Бога боятся ничтожные, слабые, порочные – так и Победы боятся слюнтяи, кухонные пацифисты, утратившие достоинство и честь.

Бесполезно убеждать. Нужно вернуть достоинство. Честь. Сделать сильными.

Тогда поверят.

Одно из самых удивительных стихотворений, написанных по случаю победы, принадлежит советскому поэту Марку Тарловскому, (1902 – 1952). «Ода Победе» в стиле Державина и Сумарокова была написана, судя по всему, вполне серьезно, но без расчёта на печать. Да и трудно представить такое где нибудь в «Огоньке». Ода после смерти Тарловского попала в архивы и была найдена случайно.

Ода на Победу

Лениноравный маршал Сталин!
Се твой превыспренный глагол
Мы емлем в шелестах читален,
В печальной сутолоке школ,
Под сводами исповедален,
Сквозь волны, что колеблет мол...
Се – глас, в явлениях Вселенной
За грани сущего продленный.
Тобой поверженный тевтон
Уже не огнь, а слезы мещет,
Зане Берлин, срамной притон,
Возжен, чадящ и головещат,
Зане, в избыве от препон,
Тебе природа дланьми плещет.
О! Сколь тьмократно гроздь ракет
Свой перлов благовест лиет!
Новости партнеров

За подвиг свой людской осанной
Ты зиждим присно и вовек,
О муж, пред коим змий попранный
Толиким ядом преистек,
Сколь несть и в скрыне злоуханной,
В отравном зелье ипотек!
Отсель бурлить престанут тигли,
Что чернокнижники воздвигли.
Се – на графленом чертеже
Мы зрим Кавказ, где бродят вины,
Где у Европы на меже
Гремят Азийские лавины:
Сих гор не минем мы, ниже
Не минет чадо пуповины;
Здесь ты, о Вождь, у скал нагих
Повит, как в яслях, в лоне их.
Восщелком певчим знаменитым
Прославлен цвет, вельми духмян,
Единой девы льнет к ланитам
Пиита, чувствием пиян;
А мы, влеченны, как магнитом,
Сладчайшим изо всех имян,
Что чтим, чрез метры и чрез прозу,
Как Хлою бард, как птаха розу?

О твердь, где, зрея, Вождь обрел
Орлину мощь в растворе крылий,
Где внял он трепет скифских стрел,
С Колхидой сливши дух ковылий,
Где с Промифеем сам горел
На поприще старинных былей,
Где сребрян Терека чекан
Виется, жребием взалкан!
В дни оны сын Виссарионов
Изыдет ведать Росску ширь,
Дворцову младость лампионов,
Трикраты стужену Сибирь,
Дым самодвижных фаетонов
И тяготу оковных гирь,
Дабы, восстав на колеснице,
Викторны громы сжать в деснице.
Рассудку не простреться льзя ль
На дней Октябревых перуны?
Забвенна ль вымпельна пищаль,
Разряжена в залог Коммуны?
Иль перст, браздивший, как скрижаль,
Брегов Царицыновых дюны?
Нет! Ленин рек, очьми горя:
Где ступит Сталин, там стезя!

Кто вздул горнила для плавилен,
Кто вздвиг в пласты ребро мотык,
Кем злак класится изобилен,
С кем стал гражданствовать мужик,
Пред кем, избавясь подзатылин,
Слиян с языками язык?
За плавный взлет твоих ступеней
Чти Сталинский, Отчизна, гений!
Что зрим на утре дней благих?
Ужели в нощи персть потопла?
Глянь в Апокалипсис, о мних:
Озорно чудище и обло!
Не зевы табельных шутих -
Фугасных кар отверсты сопла!
Но встрел геенну Сталин сам
В слезах, струимых по усам!
Три лета супостат шебаршил,
И се, близ пятого, издох.
В те дни от почвы вешний пар шел,
И мир полол чертополох.
И нам возздравил тихий Маршал
В зачине лучшей из эпох.
У глав Кремля, в глуши Елатьмы
Вострубим миру исполать мы.

Коль вопросить, завидна ль нам
Отживших доля поколений,
Что прочили Сионов храм
Иль были плотью римских теней,
Иль, зря в Полтаве Карлов срам,
Прещедрой наслаждались пеней, -
Салют Вождя у Кремлих стен
Всем лаврам будет предпочтен.
Нас не прельстит позднейшей датой
Веков грядущих сибарит,
Когда, свершений соглядатай,
Он все недуги истребит
И прошмыгнет звездой хвостатой
В поля заоблачных орбит!
Мы здесь ответствовали б тоже:
Жить, яко Сталин, нам дороже.
Итак, ликующи бразды
Вкрест, о прожекторы, нацельте,
Лобзайте Сталински следы
У Волжских круч и в Невской дельте,
Гласите, славя их труды,
О Чурчилле и Розевельте,
Да досягнет под Сахалин
Лучьми державный исполин!

В укор неутральным простофилям
Триумф союзничьих укреп.
Мы знаем: Сатану осилим,
Гниющ анафемский вертеп.
Да брызжет одописным штилем
Злачена стилоса расщеп!
Понеже здесь - прости, Державин! -
Вся росность пращурских купавен.

Сочинено: 9-13 мая 1945

Вопиющее бескультурье вот этой «янихренанекультурныйчеловек» дамочки проявляется даже не в заявлении Путину, что «Пушкин писал много комедий», а вот в таком стиле победного поздравления. Стиле рекламной вывески дорогого модного ювелирного бренда в витрине ЦУМа.

И это не удивительно. Она гораздо чаще бывает в ЦУМе, нежели в музее или библиотеке. Регулярно рассматривает сумки и лейблы, но не картины и акварели. Прилетев в Париж, первым делом мчится на Рю Сент Оноре, а не в музей Орсэ.

И вот, пожалуйста…

Никогда не понимал, почему уже 20 лет министры культуры это фестиваль фриков, пошляков, претенциозных идиотов и гулкой пустоты.

Ну не может народ без культуры построить великую страну.

Неужели это не понятно?!

Какое важное, глубокое, точное заявление папы Лизы Песковой. Простота и ясность мысли просто поражают, действуют, как откровение.

Думаю, ему стоит заявить о том, что днём нужно работать, а ночью спать, не кушать много сахара и есть полезную еду. Для миллионов людей это заявление станет поворотным в жизни.

Интересно, а можно как то прекратить или хотя бы приостановить работу этой фабрики пошлых банальностей?

И вновь к разговору о том, почему наше литературное поле, освободившись от тяжелого наследия тусовочного либерализма, так и не породило (и, что важно, не породит) ничего адекватного. А напротив – выглядит гораздо хуже, чем было при либералах. Век Просвещения в очередной раз отодвинули до линии горизонта усилиями пьяных литподмастерий, околачивающихся по рюмочным и подвалам-бункерам – местам, где, очевидно, созданы максимальные условия для расцвета творческих способностей.

В течение довольно продолжительного времени мы слышали о том, что литературное поле засижено либералами и постмодернистскими графоманами (что одно и то же) и либеральная цензура не пропускает настоящих творцов, талантливых и даровитых. Тут мы видим сильное сходство с процессами позднего СССР, когда многие советские писатели, поэты, режиссеры типа Рязанова или Евтушенко, жаловались на цензуру и несвободу, которые стесняют их творческие возможности. Примечательно, что и советские деятели и нынешние ухитрялись и ухитряются получать от враждебной им власти и зарплаты и премии и награды и звания, ездят за границу, выступают и публикуются. И все это под крики о запретах их «творчества».

При этом обличительная риторика намекала на то, что те имена, что мы видим – лишь островки и когда схлынет мутная водица, откроется яркое поле небывалых талантов. И вот водица схлынула. Но ничего подобного не случилось. Творческий потенциал освобожденных от оков либеральной буржуазии литературных пролетариев оказался удивительно скудным. В авангарде оказались отнюдь не исполины духа, яркие, талантливые, свободные, способные, а агрессивные, бескультурные, необразованные, неврастеничные и претенциозные посредственности, несущие на себе каинову печать тех самых либеральных традиций, что не удивительно. Львиной их доле либералы годами позволяли почитать рядом с ними стишки или писали на них снисходительные рецензии, как тот же Быков, породивший две трети современной «патриотической» литературы. Оказалось, что просидев всю жизнь на литературных задворках, они впитали убеждение, что эти задворки и есть весь мир, наполненный уродами – грязными, пьяными, блюющими, ширяющимися и матерящимися.

Завсегдатай отхожих мест, тупой дегенерат стал главным героем «новой литературы». (Именно поэтому они никак не могут описать сегодняшнего фронтового героя). Это стало возможным благодаря полной атрофии чувства формы, стиля, литературного этикета и, что самое главное, нравственной, культурной самодисциплины. Оказалось, что это очень выгодно - упреки в непристойности, бездарности, графомании для них отныне не просто пустой звук, но наоборот, они активно превращают это в достоинство. При этом, как и либералы, не допуская мысли, что их творения могут кому-то не нравиться. Покупать, читать и восхищаться – вот принцип, безапеляционно предлагаемый ими обществу.

При этом нельзя не заметить существенный момент. Как либералы любое выступление против себя атрибутировали как выступление против демократии и свободы в целом (а это, как вы понимаете, уже не спор двух субъектов, а не много ни мало попытка пошатнуть устои государства), так и эти любую попытку критики воспринимают как нападки на подвиги солдат на фронте, ловко защищая свой фанерный патриотизм чужим подлинным патриотизмом. Они считают себя адвокатами и полномочными представителями фронта, хотя с ними никто об этом не договаривался, но главная цель достигается. Когда на какой-то площадке не дают кому то из них выступить, то площадку обвиняют в непатриотизме, склонности к либерализму и в подкопе под алтарь, хотя речь идет всего-навсего о дерьмовом качестве графоманских текстов, которые предполагается произнести публично, на что хозяева площадок не согласны. Так же они разделываются и с любыми критиками. Вспомним критика Чирву из Толстовского «Хождения по мукам». Он всего лишь призвал уважать печатное слово, на что графоманы из “Блюда богов” обозвали его сволочью и дискуссия на этом и кончилась.

Окончание следует.

«Катюша» на фронте звучала по-разному.

Услышали одну из вариаций в гостях от Сергея Платоновича — ветерана Великой Отечественной войны.

Делимся с вами 🤗

@katyusha_russian

⚡️Вспоминая 9 мая! ⚡️

Альбом советского офицера. Берлин после Победы. 1945 год. Публикуется впервые. Продолжение.

Подпись под фото: «Центральный «порт». Кругом конечно только видимость зданий. Здесь конечно никого не встретишь. Тишина и глушь в самом центре Берлина. Я ходил здесь ночью – оторопь берет и очень жутко!»

⚡️Вспоминая 9 мая! ⚡️

Альбом советского офицера. Берлин после Победы. 1945 год. Публикуется впервые. Продолжение.

Подпись под фото:

Кёнигштрассе. Главная улица Белинского сети тот. Наш сектор. Целого в этом районе ничего нет. Но транспорт уже налажен и полицай в эрзатцваленках регулирует движение.

Вражеская «Медуза» (иноагент) разразилась текстом, почему нынешнее хипстерьё (применим этот устарелый термин) перестало праздновать день Победы. Приходят, де, к родителям и горько заявляют: «Не могу больше праздновать день Победы». Потому как страдают из-за Украины.

Получается очень интересно. Они и не замечали никогда день Победы, а между тем: «Ах, я больше не могу праздновать». Надо понимать, видите ли, что они когда-то, во времена оны, искренне праздновали, плакали, носили цветы к вечному огню, пели «День Победы», постигали величие подвига народа, но их обманули, предали, осквернили их светлые чувства – и вот, пожалуйста, больше они праздновать не в состоянии. Им тяжело, горько, у них болит душа об украинском народе. И это при том, что едва ли каждый десятый из них покажет Украину на карте, а читали они о ней только в меню ресторана «Корчма».

Им кажется, что своим отказом праздновать они унизили праздник, отомстили ему, заставили вопиять к небу в их поддержку миллионы павших. На самом деле теперь у них есть обоснование, легальный повод вслух заявить о том, что этот праздник им не нужен и предаться привычной праздности не просто так, как обычно, а в знак протеста. Они не замечают, что напоминают персонажа из купринской «Ямы», который, когда оскорбили в публичном доме его товарища, громко в знак протеста ушел вместе с ним, но не утешать обиженного, а к проститутке, к которой он весь вечер искал случай попасть.

На самом деле этот праздник настолько велик, что уже сам решает, кому позволять его праздновать, а кому нет. И с этим отказом стала еще более зыбкой эфемерная их связь с нашей страной и ее историей. Пусть уходят.

Попутного ветра в горбатую спину.

Был недавно у меня разговор с одним ответственным человеком, причастным к силовым структурам. Спросил, понимает ли он, что гадость типа содержанки Собчак или Муратова или иноагента Венедиктова или многие другие – враги нашей страны?

- Безусловно, - ответил он.

Тогда я спросил, понимает ли он, что, следовательно, их надо истреблять и искоренять так же, как всякого врага и предателя Родины? И именно его ведомство имеет все основания заняться данным процессом.

Он очень хорошо понимал и это.

После этого у меня остался последний, предсказуемый вопрос – почему же это не происходит? Почему враги страны в дни СВО спокойно перемещаются по Москве, посещают иностранные посольства, получают инструкции, ведут каналы?

- Команды не было, - был ответ.

Я этот ответ ждал и не был удивлен. Тем более, что подобный ответ я неоднократно слышал на протяжении последних 20 лет. Годами не было команды искоренить Навального, Яшина-Кашина, Пономарева, Баронову, Серебренникова, Гельмана, Шендеровича, Альбац, Венедиктова, Муратова со всей их кодлой выродков и еще десятки непотопляемых, неприкасаемых, сытно жрущих, хорошо живущих уродов. О том, что с ними нужно покончить, заговорили не сегодня. С ними годами боролись многие организации и отдельные лица, орали: «Неужели вы не видите? Это ж враги!»

- Видим, - был равнодушный ответ.

- Ну так какого черта????

- Команды не было.

И шла, шла, шла «война с врагом». Много лет. Сыпались тексты, проводились акции, сотрясался воздух. Враг тем временем не только оставался невредим, но, хихикая, самодовольно жирел и пух на глазах.

Сегодня мы слышим то же самое.

Мне всегда казалось, что этот ответ – симптом глубочайшего кризиса тех или иных властных структур. Представьте себе, война, солдаты сидят в окопе. Командир говорит солдатам: «Через пять минут идем в бой». «Ну, держитесь фрицы», - мстительно предвкушает кто-то из бойцов. «Я разве сказал «идем убивать фрицев?», - строго обрывает командир, - я сказал: «Идем в бой!» «А как же тогда?» - изумляются бойцы. «Бой и убийство фрицев это разные вещи, - наставительно говорит командир, - я командую идти в бой. А что касается убийства фрицев, то тут по каждому случаю будет отдельная команда».

Начинается атака. Впереди фрицы. Солдаты направляют автоматы. «С ума сошли???, - орет кто-то, - команды не было! Товарищ командир, стреляем?» «В кого?» «Во фрицев!!!!!!» «Каких именно???» «Вон в тех и тех!» «Минутку! Так! Согласовываем! Ладно, можно!»

Уррраааааа!!!! Команда былааааа!!!!!

А теперь без шуток. Вот есть сотрудник силового ведомства. Он точно знает, кто враг. Враг напротив. Но сотрудник не воюет. Команды не было. А без команды получишь по шапке. А ему зачем это?

Помните войну в Чечне. Бандиты наших солдат убивали, потому что за этим и пришли. А наши командиры все время ждали команды. Мало того, в самый решающий момент, когда бандит уже склеивал ласты, вдруг поступала совсем другая команда - перестать стрелять. И боевики, хохоча, выходили из окруженного пункта мимо опозоренных наших бойцов.

Было это? Было.

Есть фильм «Профессионал». Если его посмотреть, то станет понятно, как должен действовать сотрудник специальной службы. Если есть враг – он должен быть уничтожен, поскольку он враг Родины, а не того, кто дает команды. А значит, и команды ждать не нужно.

Но…

Команды не было.

В продолжение темы.

Если давать характеристику тому, что силится занять литературное поле, освобожденное либералами, то следует обратить внимание на особенность - они не способны на позитив, у них нет ни одного положительного героя, ни одного сюжета, где есть простая, человеческая заинтересованность в происходящем. Они бесконечно обвиняют, клеймят, разоблачают, требуют СМЕРШа и террора, виселиц, пыток и расстрелов … Ни одного слова нет без ненависти и поиска виноватых. При этом даже свою ненависть и сделочную жестокость (они сами не способны никого пытать, вешать и тем более расстреливать, поэтому не торопятся на фронт) в силу творческой импотенции они не способны воплотить в образной пластической форме, облечь в сюжет, описать так, чтобы и другие почувствовали то, что чувствуют они.

«Разлагаться тоже нужно уметь», - как говорил Мандельштам. Описать ненависть, тоску, безысходность, смерть тоже искусство – Бодлер, например, владел им в совершенстве. Эти же уверены, что чем больше восклицательных знаков, капслока, пошлятины и мата – тем выразительнее и убедительнее. Точно так же современные «режиссеры» верят, что в военном фильме чем больше мяса, кровищи и подлетающих вверх во время взрывов тел – тем доходчивее, тем страшнее война. И чем больше страстного уханья в альковных сумерках, растопыренных ног и выпученных глаз, тем точнее передается любовь. На самом деле эффект получается обратный – они матерятся, орут и хамят – а нам противно. Они пугают – а нем не страшно. «Комики в жизни – злодеи на сцене» - это амплуа артиста Шмаги из «Доходного места» отрабатывается на все сто процентов.

Вместе с этим мы наблюдаем парадокс. Одна из главных форм их взаимоотношений с миром – ржаньё. «Чот ржу» любимейшее выражение, наиболее распространенная реакция на внешний мир, на то, что непонятно, сложно, глубоко, основная реакция на любые сомнения в их гениальности. Интересно, что у якобы ненавидимых ими либералов (на самом деле они лучшие друзья, просто конъюнктура сейчас немного иная) была точно такая же форма всегда наготове – «всеобъемлющая ирония», снисходительное юродство, хихиканье, избавляющее от необходимости вступать в дискуссии, обезвреживающая серьезность и значительность. У тех было гаденькое хихиканье, у этих конское ржанье – все таки мы видим творческий рост.

Искать в их творениях не то что талант, начитанность, литературную культуру бессмысленно – вся эта гопническая «литература» изначально и декларативно бесталанна, придурочна, вне любых рамок, необходимых хотя бы для первичной атрибуции явлений. Это пространство, где можно всё – ходить, как у Стругацких, на руках и на боках, вверх ногами, задом наперед, стихами без размера и рифмы, прозой без сюжета и героев. Можно всё … но не всем. А только своим. Как в либеральной тусовке.

Важно понимать, что такого рода зазеркалье, задворки существуют у любых явлений и процессов. И эти задворки тем шире и зловоннее, чем масштабнее явление, к которому они прилажены. В данном случае – русская литература. Они питаются отходами явления и производят нечто, что якобы что-то значит, ничего не знача. Томас Манн называл это “авласаквалаква”, а Достоевский «бобок». Задворки осознают свою провинциальность и вторичность, а поэтому, как цирковое чучелище из «Капитана Крокуса», регулярно избиваемое в цирке на представлении, хотят стать «Генерал-кибернаторами», захватить власть и орать «Всех очучелить! Выпотрошить!», объявить себя парадным двором, а всех остальных – задворками.

Но не выходит. Поэтому они считают, что нужно просто повысить темпы. Неустанно лепят стишки и текстики, ругаются, ржут, критикуют, производя, как им кажется, твердую валюту, которой оплачивается право войти в вечность и анналы. Но тыква никак не хочет становиться каретой, бубенчики и погремушки – гласом с небес, а раковины каури – золотыми червонцами, поэтому эта валюта опять же для покупки восторгов в рамках тусовки на фестивале бездарей, дилетантов и арлекинов от литературы. Вместо анналов литературы получается тот самый анал истории, воспетый мотоциклистом Залдостановым, в который они попадают, куда бы ни пошли.

Спросили тут Дугина, с кем воюет Запад на Украине.

- С нашим Логосом. – немедленно ответил Дугин.

Поняли, да?

Что такое Логос? Я попытался найти у Дугина объяснение. Объясняет он его чрезвычайно просто. «О Логосе рассказать кратко мне затруднительно». Но дальше обьясняет, что Логосов много (причем Дугин сам вводит понятия Логоса когда захочет). Так, в основе всего Черный Логос Кибелы – тот самый, «что с феминизмом становится доминирующим. Гиперматериализм, нигилизм и феминизм как однопорядковый ряд». С помощью Черного Логоса Кибелы можно объяснять разные культуры, в коих тоже сочетаются Логосы. Среди оных - Логос Аполлона, эксклюзивистский. «Логос Аполлона — это совсем просто, - говорит Дугин. - Это три закона Аристотеля. Это на самом деле просто так сказать. А чтобы понять, что такое «А есть А», что такое «не А», что такое «либо А, либо не А», надо проделать очень серьезную работу».

Понятно, да?

Идем дальше, к Логосу Диониса. «Логос Диониса легко сочетает А и «не А», для него этой эксклюзивности нет, это инклюзивный Логос, который является второй парадигмой, туда раньше зачисляли все то, что не было Логосом Аполлона».

Проще пареной репы.

А еще дальше начинается самое интересное. «Внутри Логоса Диониса есть совершенно гетерогенный, не сводимый к идеовариации Логоса Кибелы». Это – внимание - контраполлонизм. Это «материя, сама по себе наделенная какими-то внутренними интенциями и сама конституирующая миры».

Поняли, да?

Раз поняли, идем дальше. Теперь нужно просто определить баланс этих трех Логосов и выделить русский Логос. В результате «благодаря этому трихотомическому делению «Ноомахии» номенклатура парадигм из двух таких призм постницшеанских — аполлонической и дионисийской — доводится до трех, которые оказываются исчерпывающим количеством парадигм».

Мы очень продвинулись, но и это не всё. Нужен последний штрих.

Наваяв 24 (!) тома «Ноомахии» (не спрашивайте, что это, так как это тайное примордиальное знание и мистическое откровение) о Логосе, Дугин готов «признать, что он неправ. Вдруг там обнаружится четвертый Логос или, например, гипотеза о третьем Логосе окажется излишней?» Тогда все к чёрту.

Невзирая на такой печальный конец, надеюсь, теперь то уж все, даже самые тупые, поняли, с чем воюет Запад?

Так и представляешь, как наши командиры кричат: «Вперед, бойцы!!!! За наааш Логооооооос!!!!» А после боя говорят, что нет большей чести для солдата, как умереть за русский Логос – главное, чтобы он не оказался Черным Логосом Кибелы. Тут нужно держать ухо востро, ибо Госдеп и не на такое способен.

Вот кто и зачем с ним разговаривает? Задает вопросы? Что хотят услышать от неоязычника, сатаниста, любителя эсэсовской мистики и создателя фашистской партии???

Услышали что хотели?

Нравится?

⚡️Вспоминая 9 мая! ⚡️

Альбом советского офицера. Берлин после Победы. 1945 год. Публикуется впервые. Продолжение.

Подпись под фото: Главная улица в Карлсхорсте. Один из самых знаменитых меня районов в Берлине. Здесь было подписано немецким командованием безоговорочной капитуляции, а в настоящее время здесь наша советская военная администрация в Германии. Большой благоустроенный район почти не разрушен. Улица интересна тем что на ней виден берлинский трамвай

А зачем православному «имперцу» Малофееву, день и ночь сражающемуся (на информационном фронте) за Россию, ненавидящему растленный Запад, активы в США?

Как же так получилось?

Ведь сам Владимир Владимирович Путин призвал вкладываться в Россию и предупредил, что «Пытаться бегать с протянутой рукой, унижаться, выпрашивая свои денежки - бессмысленно. Бесполезно, особенно теперь, когда вы хорошо понимаете, с кем имеете дело».

А Песков зачем то теперь обещает США за это ответ. Пытается выпросить денежки.

Но Путин же предупредил ещё в феврале сего года. Было время вернуть активы и дать им возможность поработать на благо Родины.

Но они остались в США. На всякий случай.

Но Путин же предупреждал …

Тогда не жалуйтесь.

⚡️Вспоминая 9 мая! ⚡️

Альбом советского офицера. Берлин после Победы. 1945 год. Публикуется впервые. Продолжение.

Подпись под фото: «Подбор характерных типажей. Все они из зажиточных слоев, менее других пострадавших от военной непогоды. Съёмку типажей удобнее было проводить в чужих секторах Берлина. От нас туда постепенно сбежала вся нечисть, все, у кого было рыльце в пушку. Им следует постоянно напоминать, что воевали мы с ними, а не с трудовым людом, который они успешно оболванили, но не настолько, чтобы заставить бежать за собой рабочих и малосостоятельную интеллигенцию. Большинство снимков сделано в западных секторах Берлина. Только там можно ещё встретить такую морду недорезанного буржуя, как у этого дельца с сигарой в пасти. Он потерял фюрера, но нашёл других компаньонов. Что же, с англичанами и американцами тоже можно понимать друг друга».

⚡️Вспоминая 9 мая! ⚡️

Альбом советского офицера. Берлин после Победы. 1945 год. Публикуется впервые. Продолжение.

Подпись под фото: «Хауптштрассе. Совместно с Потсдамерштрассе составляет Главную магистраль американского сектора. Здесь многие здания сохранились. Кубическое здание налево – центральный клуб – театр американской армии».

⚡️Вспоминая 9 мая! ⚡️

Альбом советского офицера. Берлин после Победы. 1945 год. Публикуется впервые. Продолжение.

Подпись под фото: «Главная тюрьма в центре Берлина. Каким-то образом сохранилась. Когда-то здесь говорят находился Тельман, которого фашисты зверски и предательски убили, а списали все на бомбежки».

Опять в сети истерика, паника и падучая по поводу контрнаступления. Ни Буча, ни Брянск ни многое другое ничему не учат. Тысячи «паникующих патриотов» с нетерпением ждут нашего поражения и уже готовы проклинать военных и руководство на радость украм.

Идиоты.

Возникла тема с Линор Горалик. Напомню, что это одна из тех, кто активно продвигал в повестку лет 10 назад все постмодернистское дерьмо. Да, то самое, где классики сношались как собаки, жрали дерьмо, матерились и дрались. В авангарде был пожиратель дерьма Сорокин. Образ Горалик был ещё 10 лет назад запечатлен в современной литературе. Вот встреча Горалик, Иванова (директор Ad Marginem) и извращенца Сорокина:

«В этот момент раздался легкий стук в дверь. Сорокин и Иванов хором крикнули «да-да» и облезлая, с пятнами ржавчины, дверь открылась. На пороге стояла пугающе полная дама в темном костюме, сидевшем на ней, как наволочка на подушке, и с блестящей сумочкой. Живые черные глаза с любопытством обежали интерьер подвала.

- Здравствуйте, - сказала дама, слегка выставив вперед правую руку словно для поцелуя. Стуча каблуками, она преодолела несколько ступеней, уселась без приглашения и, достав из сумочки тонкую сигарету, закурила и приветливо представилась:

- Горалик. Из журнала. Любопытно тут у вас.

Иванов с Сорокиным, привстав, по очереди назвали друг друга, одновременно смущенные тем, что не смогли понять: «Горалик» - имя, фамилия или прозвище. Определив автора бестселлера, дама улыбнулась, положила на ободранный стол диктофон и сказала, разбивая речь, как точками, изящными затяжками:

- Мне удалось. Недавно прочитать. Вашу новую книгу. - Она медленно прикрыла глаза, выпустила тонкую струю и, глядя в него, продолжила, - не только, как журналист, но и как филолог с университетским образованием, скажу - я была потрясена.

Сорокин скромно улыбнулся и с плохо скрываемым торжеством откинулся на спинку дивана.

- Вы не поверите, но я читала рассказ про мальчика, который ест кал своего учителя, буквально со слезами на глазах. Это удивительно. Вам удалось так передать принятие одним человеком другого полностью, без остатка, что все эти душечки, все рыдающие офицерские жены, Татьяны, Анны и Олеси русской литературы сразу и навсегда отступили для меня на второй план. Я почувствовала, что передо мной литература, готовая поступиться ханжеским принципом чистых рук. Трудно ли преодолевать такой огромный слой косной русской литературы с ее оговорками, эвфемизмами и чистоплюйством?

Сорокин ожил, как зимняя муха при первых лучах весеннего солнца. Впервые он увидел человека, так глубоко и тонко почувствовавшего ткань его произведения.

- Разумеется, трудно, - воодушевленно начал он, заикаясь чаще, чем всегда - Мы барахтаемся под тяжеловесным пластом, на нас давят горы старья. И задача нового поколения литераторов уничтожить это бремя, освободить русскую литературу от ханжества. От бессмысленных парений, от бесконечных пустых разговоров, от кружев, наград в виде бледной руки, гранатовых браслетов и прочих признаков творческой несостоятельности мы должны как можно скорее перейти к конкретной физиологии жизни. Лично я должен наполнить литературу дерьмом и спермой. И когда я пишу об этом, я весь преображаюсь, я вижу жизнь в ее самом реальном проявлении.

- Но разве еще не все написано на эту тему, - поинтересовалась дама, склонив голову.

- Что вы, что вы!!! - замахал руками Сорокин. – мы только приступаем к этой теме. Мы же совершенно ископаемые в этом смысле люди. Тема копрофагии была поднята мною только сейчас впервые в истории литературы. Совершенно обойдена вниманием некрофилия, обращение к которой может дать целый букет разнообразнейших, никогда прежде не ощущавшихся переживаний… Но для начала надо похоронить смердящие трупы этих… ну из школьной программы… до сих пор лежащие у нас поперек дороги и отравляющие все вокруг. А потом я докажу, что различные вариации переживаний человека, находящегося в уборной, ничуть не менее важны, чем душевные терзания Раскольникова. Ибо старушек убивали не все, а в туалете бывал каждый. Поэтому на данном этапе меня особенно интересует недавно открытая фекальная символика. Я последовательно вплетаю ее в ткань любого моего произведения.

- Спасибо большое, Владимир Георгиевич - дама с трудом отвела взгляд от его задумчивого лица».

Роман о Петре и Февронии. М., 2015.

Ну что там с контрнаступлением?

Таня, у нас отмена.

Да?

А как же флотилии речных авианосцев, химическое оружие, несметные полчища врага и танки на Белгород? Что с этим всем? Где оно?

Обмишулились «военблогеры»?

Хайпанули?

В какой уже раз?

А извиниться им не хочется? Или просто тихо удаляют свой панический бред и делают вид, что ничего не было?

Конечно не хочется. А зачем? Подписота летит вверх после каждой волны паники так, что ВКС России чернеют от зависти. У одного, вон, за пару часов истерики вчера 40К наросло. А финки ЛГБТ сами себя не продадут.

А мы про ЦИПСО твердим.

Какое ЦИПСО? Зачем оно?

Эти сами прекрасно справляются.