Может быть, когда-то я напишу об этом статью (хотя и без меня есть хорошие статьи), а пока предлагаю почитать отрывок из мемуаров Георгия Павловича Фёдорова. Фёдоров 36 лет отдал Туркестану, занимая разные должности в канцелярии туркестанского генерал-губернатора и прекрасно знал всю туркестанскую кухню изнутри, а под конец своей службы занял и место начальника канцелярии.
Фёдоров Г.П. "Моя служба в Туркестанском крае":
"Уездным начальником Кураминского (ныне Ташкентского) уезда был полковник К–в, очень энергичный, подвижный и распорядительный человек, державший уезд с разноплеменным населением в большом порядке. Но К–в был игрок и для покрытия своих подчас крупных проигрышей не стеснялся в приискании источников. До Кауфмана начали доходить об этом неблагоприятные для К–ва слухи; он любил К–ва, Как выдающегося по способностям и энергии уездного начальника и доверял ему, но тут начал на него коситься.
К–в, Как умный и проницательный человек, сразу понял, что фонды его падают, и придумал фортель, который должен был вернуть ему прежнее расположение Кауфмана.
К–в хорошо знал, что в программу Кауфмана прежде всего входит возможное по мере сил асимилирование туземного населения и распространение среди народной массы хотя бы самых элементарных основ цивилизации. На каждое проявление у туземцев желания отрешаться от косности или нелепых обычаев Кауфман отзывался с сердечными симпатиями и не жалел, если было нужно денег для поощрения. Как известно, мусульманская женщина стоит на самой низкой ступени человеческой культуры. По понятиям мусульманина, она приравнивается к домашнему скоту; она исполняет все домашние работы, до самых грязных включительно; она работает буквально целый день, не разгибаясь в то время, как муж ее целыми часами сидит в чайной в кругу приятелей и знакомых. Как жене, ей представлено лишь одно право: рожать детей. Муж может во всякую минуту выгнать ее из дома, объявить ей «талак» (развод) и взять себе другую рабу. Само мусульманское законодательство (шариат) старается унизить женщину, предписывая ей никогда не открывать своего лица. Подчиняясь этому деспотичному закону, забитая, загнанная женщина-мусульманка обращена в какой-то безобразный манекен, у которого лицо закрыто грубою, черною, волосяною, непроницаемого для посторонних сеткой.
С занятием Ташкента и с образованием рядом с туземным городом, русского, мусульманству был нанесет первый удар с той стороны, с которой меньше всего можно было его ожидать. Ташкент первых годов, как я сказал раньше, представлял собою нечто вроде военного поселения или лагеря. Огромное большинство русских были офицеры и солдаты, люди молодые, одинокие. Потребность в женщинах чувствовалась огромная, а из России изредка прибывали лишь жены некоторых офицеров или чиновников. А так как всюду спрос вызывает предложение, то в один прекрасный день в конце русского города появился тайный притон туземных гетер, которые в силу своего ремесла должны были снять с лиц волосяные сетки. Успех притона был поразительный, а жизнь первых жриц веселья и любви была так прекрасна по сравнению с прочими мусульманками, что число притонов начало расти быстро, и через год число туземных проституток простиралось до двухсот, и дела всех пансионов процветали. Степенные туземцы с ужасом смотрели, как их жены и дочери выходили из векового рабства и подчинения и, сбросив волосяные сетки, открыто пили водку или пиво с разными Апохиными, Сидоровыми или Акчуткиными, но сделать ничего не могли. Туземная же молодежь, часто соприкасавшаяся с русскими, увлеклась изнанкой цивилизации и потихоньку от старших стала посещать своих соотечественниц в русской слободке, которые, несомненно, представляли для них больше интереса своею развязностью, наглостью и развратом, нежели скотоподобные, забитые жены.
Уничтожить проституцию, особенно при тогдашних условиях жизнь в Ташкенте, было невозможно; Кауфман хорошо это понимал, а потому мог ограничиться лишь установлением за проститутками строгого полицейско-санитарного надзора.
Фёдоров Г.П. "Моя служба в Туркестанском крае":
"Уездным начальником Кураминского (ныне Ташкентского) уезда был полковник К–в, очень энергичный, подвижный и распорядительный человек, державший уезд с разноплеменным населением в большом порядке. Но К–в был игрок и для покрытия своих подчас крупных проигрышей не стеснялся в приискании источников. До Кауфмана начали доходить об этом неблагоприятные для К–ва слухи; он любил К–ва, Как выдающегося по способностям и энергии уездного начальника и доверял ему, но тут начал на него коситься.
К–в, Как умный и проницательный человек, сразу понял, что фонды его падают, и придумал фортель, который должен был вернуть ему прежнее расположение Кауфмана.
К–в хорошо знал, что в программу Кауфмана прежде всего входит возможное по мере сил асимилирование туземного населения и распространение среди народной массы хотя бы самых элементарных основ цивилизации. На каждое проявление у туземцев желания отрешаться от косности или нелепых обычаев Кауфман отзывался с сердечными симпатиями и не жалел, если было нужно денег для поощрения. Как известно, мусульманская женщина стоит на самой низкой ступени человеческой культуры. По понятиям мусульманина, она приравнивается к домашнему скоту; она исполняет все домашние работы, до самых грязных включительно; она работает буквально целый день, не разгибаясь в то время, как муж ее целыми часами сидит в чайной в кругу приятелей и знакомых. Как жене, ей представлено лишь одно право: рожать детей. Муж может во всякую минуту выгнать ее из дома, объявить ей «талак» (развод) и взять себе другую рабу. Само мусульманское законодательство (шариат) старается унизить женщину, предписывая ей никогда не открывать своего лица. Подчиняясь этому деспотичному закону, забитая, загнанная женщина-мусульманка обращена в какой-то безобразный манекен, у которого лицо закрыто грубою, черною, волосяною, непроницаемого для посторонних сеткой.
С занятием Ташкента и с образованием рядом с туземным городом, русского, мусульманству был нанесет первый удар с той стороны, с которой меньше всего можно было его ожидать. Ташкент первых годов, как я сказал раньше, представлял собою нечто вроде военного поселения или лагеря. Огромное большинство русских были офицеры и солдаты, люди молодые, одинокие. Потребность в женщинах чувствовалась огромная, а из России изредка прибывали лишь жены некоторых офицеров или чиновников. А так как всюду спрос вызывает предложение, то в один прекрасный день в конце русского города появился тайный притон туземных гетер, которые в силу своего ремесла должны были снять с лиц волосяные сетки. Успех притона был поразительный, а жизнь первых жриц веселья и любви была так прекрасна по сравнению с прочими мусульманками, что число притонов начало расти быстро, и через год число туземных проституток простиралось до двухсот, и дела всех пансионов процветали. Степенные туземцы с ужасом смотрели, как их жены и дочери выходили из векового рабства и подчинения и, сбросив волосяные сетки, открыто пили водку или пиво с разными Апохиными, Сидоровыми или Акчуткиными, но сделать ничего не могли. Туземная же молодежь, часто соприкасавшаяся с русскими, увлеклась изнанкой цивилизации и потихоньку от старших стала посещать своих соотечественниц в русской слободке, которые, несомненно, представляли для них больше интереса своею развязностью, наглостью и развратом, нежели скотоподобные, забитые жены.
Уничтожить проституцию, особенно при тогдашних условиях жизнь в Ташкенте, было невозможно; Кауфман хорошо это понимал, а потому мог ограничиться лишь установлением за проститутками строгого полицейско-санитарного надзора.
Однажды полковник К–в является к Кауфману и делает ему следующий доклад:
–Почетные жители Кураминского уезда, а также волостные управители и народные судьи, глубоко благодарные вашему высокопревосходительству за те блага, которые они получили с подчинением страны русскому монарху, обратились ко мне с просьбой просить вас почтить их праздник, который они устраивают на Куйлюке (местечко в восьми верстах от Ташкента, на реке Чирчик, местопребывание уездного управления). На этом праздновании будут их жены и дочери, которые, желая почтить вас, снимут свои волосяные сетки и будут танцевать свой народный танец.
Кауфман пришел в восторг, считая это первым шагом женской эмансипации.
На праздник было приглашено много русских и в их числи я. В числе гостей находился один недавно прибывший в Ташкент гусар, полковник Раевский, очень богатый и чрезвычайно милый, и симпатичный человек, но крайне вспыльчивый и несдержанный. Он приезжал в Ташкент не на службу, а предполагал развить там дело виноградарства или шелководства. Место для праздника было великолепно разукрашено в восточном стиле. Когда приехал Кауфман со своей свитой, то его встретило около пятисот человек почетных жителей и представителей туземной администрации в богатых разноцветных халатах и в белых чалмах. По данному знаку заиграла туземная музыка, и из шатра вышло шесть или семь красивых молодых женщин с открытыми лицами, одетых в очень богатые туземные туалеты. Под звуки музыки они начали танцевать. Танец, признаюсь, совсем был не красивый и не грациозный, но довольно сладострастный. Танцевали они около получаса, и затем, сразу оборвав на одном темпе, они низко поклонились Кауфману и замерли в ожидании дальнейших приказаний распорядителя праздника К–ва.
Кауфман, подошел к ним вместе со своей супругой и, узнав, что крайняя женщина дочь народного судьи (казия), поблагодарил в ее лице всех танцовщиц, а дочери казия подарил серебряный кубок с выгравированною на нем надписью: «От туркестанского генерал-губернатора».
После обильной закуски и шампанского гости разъехались, а на другой день утром в дом генерал-губернатора явился полковник Раевский и потребовал экстренной аудиенции. Кауфман вышел в приемную, и Раевский, подавая ему серебряный кубок, спросил:
– Известно ли вашему высокопревосходительству, кому вы подарили этот кубок?
– Конечно, известно: дочери казия Кураминского уезда, – ответил Кауфман.
– Вас дерзко и нагло обманули. Полковник К–в глубоко подсмеялся над вами. Вы оскорблены и как генерал-губернатор, и как семьянин... Этот кубок я сейчас выкупил в публичном доме у проститутки, которая плясала вчера под видом дочери казия. Остальные женщины тоже были взяты из публичных домов.
Можете судить о силе негодования Кауфмана, поставленного в глазах всего населения в такое неловкое положение и только потому, что, будучи сам идеально-праведным человеком, он верил и другим. Но ни у кого из русских не появлялось далее улыбки при известии о неблагородном поступке К–ва, а, напротив, всюду слышался взрыв негодования против человека, который в собственных интересах не постеснялся поставить в крайне неловкое положение всеми уважаемого Константина Петровича."
–Почетные жители Кураминского уезда, а также волостные управители и народные судьи, глубоко благодарные вашему высокопревосходительству за те блага, которые они получили с подчинением страны русскому монарху, обратились ко мне с просьбой просить вас почтить их праздник, который они устраивают на Куйлюке (местечко в восьми верстах от Ташкента, на реке Чирчик, местопребывание уездного управления). На этом праздновании будут их жены и дочери, которые, желая почтить вас, снимут свои волосяные сетки и будут танцевать свой народный танец.
Кауфман пришел в восторг, считая это первым шагом женской эмансипации.
На праздник было приглашено много русских и в их числи я. В числе гостей находился один недавно прибывший в Ташкент гусар, полковник Раевский, очень богатый и чрезвычайно милый, и симпатичный человек, но крайне вспыльчивый и несдержанный. Он приезжал в Ташкент не на службу, а предполагал развить там дело виноградарства или шелководства. Место для праздника было великолепно разукрашено в восточном стиле. Когда приехал Кауфман со своей свитой, то его встретило около пятисот человек почетных жителей и представителей туземной администрации в богатых разноцветных халатах и в белых чалмах. По данному знаку заиграла туземная музыка, и из шатра вышло шесть или семь красивых молодых женщин с открытыми лицами, одетых в очень богатые туземные туалеты. Под звуки музыки они начали танцевать. Танец, признаюсь, совсем был не красивый и не грациозный, но довольно сладострастный. Танцевали они около получаса, и затем, сразу оборвав на одном темпе, они низко поклонились Кауфману и замерли в ожидании дальнейших приказаний распорядителя праздника К–ва.
Кауфман, подошел к ним вместе со своей супругой и, узнав, что крайняя женщина дочь народного судьи (казия), поблагодарил в ее лице всех танцовщиц, а дочери казия подарил серебряный кубок с выгравированною на нем надписью: «От туркестанского генерал-губернатора».
После обильной закуски и шампанского гости разъехались, а на другой день утром в дом генерал-губернатора явился полковник Раевский и потребовал экстренной аудиенции. Кауфман вышел в приемную, и Раевский, подавая ему серебряный кубок, спросил:
– Известно ли вашему высокопревосходительству, кому вы подарили этот кубок?
– Конечно, известно: дочери казия Кураминского уезда, – ответил Кауфман.
– Вас дерзко и нагло обманули. Полковник К–в глубоко подсмеялся над вами. Вы оскорблены и как генерал-губернатор, и как семьянин... Этот кубок я сейчас выкупил в публичном доме у проститутки, которая плясала вчера под видом дочери казия. Остальные женщины тоже были взяты из публичных домов.
Можете судить о силе негодования Кауфмана, поставленного в глазах всего населения в такое неловкое положение и только потому, что, будучи сам идеально-праведным человеком, он верил и другим. Но ни у кого из русских не появлялось далее улыбки при известии о неблагородном поступке К–ва, а, напротив, всюду слышался взрыв негодования против человека, который в собственных интересах не постеснялся поставить в крайне неловкое положение всеми уважаемого Константина Петровича."
30 марта 1885 года произошёл знаменитый бой на Кушке - Россия уперлась в афганские владения, очертя южную границу свою территорией Мерва и оазиса Пендждех.
Мерв (часть юго-восточного Туркменистана), кстати, несмотря на лихой народ свой, вполне себе мирно вошёл в состав России: спасибо русскому офицеру Алиханову, аварцу по национальности, который уболтал жителей по добру подчиниться царю и более не совершать набегов на подвластные России народы Туркестана. Примыкавший к Мерву оазис Пендждех русские объявили тоже своим и для решения вопроса границы России и Афганистана - Афганистан тоже претендовал на оазис - были составлены русская и английская комиссии. Англичане, правда, подсуетились лучше и убедили афганского эмира, что отряд Комарова, сопровождавший комиссию, является на самом деле экспедицией вторжения в Афганистан. Эмир сразу отправил туда войска, Комаров отреагировал незамедлительно и послал ультиматум англичанам с требованием отозвать афганцев, на что те отказались.
Представьте себе подобную ситуацию в настоящее время. Что бы сделала сейчас Россия в случае возникновения территориального спора? Как по мне, самый вероятный исход - заморозка конфликта и тягомотные переговоры, растянутые на годы вперёд. К счастью, тогда инициативные и решительные люди ещё имелись во властных кругах, они же стояли во главе воинских сил, особенно, в Туркестане - что и говорить, мы Туркестаном овладели с помощью лихих и безбашенных Скобелева, Черняева, Колпаковского и др. Правительство, к слову, решило не кипятить ситуацию и Гирс (министр иностранных дел России) сообщил, что русский отряд уйдет без боя, если афганцы сами не начнут его, конечно. Ситуация была не нова: Черняев когда-то без разрешения взял Ташкент, так что прецедент решения проблемы здесь и сейчас уже давно был создан и в Туркестане действовал безотказно.
Так вот и здесь получилось: Комаров выдвинулся вперёд к оазису, встав на одном берегу реки Кушки, а афганцы - на другом. Русские постепенно охватывали войска эмира, параллельно требуя у афганцев отступить из оазиса, но огонь сами не открывали. Тем самым Комаров не нарушал прямого приказа из Петербурга, но и задачу по сохранению оазиса продолжал выполнять. В итоге афганцы первыми открыли огонь и были смяты ответным огнём и последующей атакой, хотя и сражались упорно, надо отдать им должное.
Мерв (часть юго-восточного Туркменистана), кстати, несмотря на лихой народ свой, вполне себе мирно вошёл в состав России: спасибо русскому офицеру Алиханову, аварцу по национальности, который уболтал жителей по добру подчиниться царю и более не совершать набегов на подвластные России народы Туркестана. Примыкавший к Мерву оазис Пендждех русские объявили тоже своим и для решения вопроса границы России и Афганистана - Афганистан тоже претендовал на оазис - были составлены русская и английская комиссии. Англичане, правда, подсуетились лучше и убедили афганского эмира, что отряд Комарова, сопровождавший комиссию, является на самом деле экспедицией вторжения в Афганистан. Эмир сразу отправил туда войска, Комаров отреагировал незамедлительно и послал ультиматум англичанам с требованием отозвать афганцев, на что те отказались.
Представьте себе подобную ситуацию в настоящее время. Что бы сделала сейчас Россия в случае возникновения территориального спора? Как по мне, самый вероятный исход - заморозка конфликта и тягомотные переговоры, растянутые на годы вперёд. К счастью, тогда инициативные и решительные люди ещё имелись во властных кругах, они же стояли во главе воинских сил, особенно, в Туркестане - что и говорить, мы Туркестаном овладели с помощью лихих и безбашенных Скобелева, Черняева, Колпаковского и др. Правительство, к слову, решило не кипятить ситуацию и Гирс (министр иностранных дел России) сообщил, что русский отряд уйдет без боя, если афганцы сами не начнут его, конечно. Ситуация была не нова: Черняев когда-то без разрешения взял Ташкент, так что прецедент решения проблемы здесь и сейчас уже давно был создан и в Туркестане действовал безотказно.
Так вот и здесь получилось: Комаров выдвинулся вперёд к оазису, встав на одном берегу реки Кушки, а афганцы - на другом. Русские постепенно охватывали войска эмира, параллельно требуя у афганцев отступить из оазиса, но огонь сами не открывали. Тем самым Комаров не нарушал прямого приказа из Петербурга, но и задачу по сохранению оазиса продолжал выполнять. В итоге афганцы первыми открыли огонь и были смяты ответным огнём и последующей атакой, хотя и сражались упорно, надо отдать им должное.
Генерал Комаров получил золотое оружие за храбрость. Всё-таки инициатива не всегда наказуема, иногда и поощряема.
#героитуркестана
#героитуркестана
Кстати, бой на Кушке добавил масла в огонь русско-британских отношений и лишь благодаря плодотворной работе совместной комиссии России и Британии удалось избежать большой войны. Граница, которая была установлена в ходе работы, до сих был повторяет северные очертания территории Афганистана.
Подписчик поделился:
"Памятник русским военным чинам скончавшимся в госпитале Джамского отряда. Находится в кишлаке Сарыкуль."
Отряд прикрывал русско-индийскую границу. На обелиске надпись: "Здесь похоронены чины Джамского отряда предназначенного в 1878 г.для похода в Индию. Построен в 1913г.".
Собственно, в Индию идти отряд не особо собирался - создавался для давления на британцев во время Берлинского конгресса, что подрезал наши успехи в русско-турецкой 1877-78 гг.
Приятно, что не вся память погибла. Такие обелиски - это самые настоящие кенотафы империи.
"Памятник русским военным чинам скончавшимся в госпитале Джамского отряда. Находится в кишлаке Сарыкуль."
Отряд прикрывал русско-индийскую границу. На обелиске надпись: "Здесь похоронены чины Джамского отряда предназначенного в 1878 г.для похода в Индию. Построен в 1913г.".
Собственно, в Индию идти отряд не особо собирался - создавался для давления на британцев во время Берлинского конгресса, что подрезал наши успехи в русско-турецкой 1877-78 гг.
Приятно, что не вся память погибла. Такие обелиски - это самые настоящие кенотафы империи.
ТУРКЕСТАНСКИЙ СЛОВАРЬ.
"Б" - Бача
Бача-бази - вид сексуального рабства и педофилии, а так же собственно сам мальчик допубертатного возраста, танцующий для клиентов женском образе, а также вступающий с ними в половую связь. Явление было распространено в Центральной Азии с раннего средневековья, в том числе, в Туркестане вплоть до прихода русских, пользовались их услугами и ханы, и купцы, и военная элита. С началом завоевания Туркестана бачи медленно уходят в прошлое, поскольку противоречат европейским ценностям, принесёнными из России (впрочем, исламу они тоже противоречат, но почему-то это никого не смущало долгое время). Сохранялись чуть ли не до 1930-х годов, но уже в царское время общественность активно протестовала против этой дикости: к примеру, Остроумов, Наливкин и другие представители туркестанской интеллигенции ратовали за осуждение и запрет бача-бази (буквально значит "играть/развлекаться с мальчиками") как мерзость и педофилию.
На фото - бача и его поклонники в Самарканде.
#туркестанскийсловарь
"Б" - Бача
Бача-бази - вид сексуального рабства и педофилии, а так же собственно сам мальчик допубертатного возраста, танцующий для клиентов женском образе, а также вступающий с ними в половую связь. Явление было распространено в Центральной Азии с раннего средневековья, в том числе, в Туркестане вплоть до прихода русских, пользовались их услугами и ханы, и купцы, и военная элита. С началом завоевания Туркестана бачи медленно уходят в прошлое, поскольку противоречат европейским ценностям, принесёнными из России (впрочем, исламу они тоже противоречат, но почему-то это никого не смущало долгое время). Сохранялись чуть ли не до 1930-х годов, но уже в царское время общественность активно протестовала против этой дикости: к примеру, Остроумов, Наливкин и другие представители туркестанской интеллигенции ратовали за осуждение и запрет бача-бази (буквально значит "играть/развлекаться с мальчиками") как мерзость и педофилию.
На фото - бача и его поклонники в Самарканде.
#туркестанскийсловарь
"...у стены важно и гордо восседает маленький батча; высоко вздёрнувши свой носик и прищуря глаза, он смотрит кругом надменно, с сознанием своего достоинства; от него вдоль стен, по всей комнате, сидят, один возле другого, поджавши ноги, на коленях, сарты разных видов, размеров и возрастов — молодые и старые, маленькие и высокие, тонкие и толстые — все, уткнувшись локтями в колени и возможно согнувшись, умильно смотрят на батчу; они следят за каждым его движением, ловят его взгляды, прислушиваются к каждому его слову...<> Кому выпадет честь подать что-либо батче, чашку ли чая или что-либо другое, тот сделает это не иначе как ползком, на коленях и непременно сделавши предварительно бату..." (
"Портрет бачи" кисти Верещагина.
Описание взято из его "Из путешествия по Средней Азии".
приветствие, прикосновение к бороде)"Портрет бачи" кисти Верещагина.
Описание взято из его "Из путешествия по Средней Азии".
Сегодня важный юбилей: 135 лет любимому моему поэту Николаю Степановичу Гумилёву. Николай Степанович уникальная для нашей литературы, да и культуры в целом личность - подобно приписываемому ему "последнему стихотворению" он действительно поэт, моряк и воин, а ещё путешественник и светский лев. А здесь мы чтим великого поэта строчками из его "Туркестанских генералов"...
Сборник "Чужое небо", 1912 г.
Сборник "Чужое небо", 1912 г.
В апреле 1874 г. в Мраморном дворце в столице была обнаружена пропажа трёх бриллиантов с оклада одной иконы. Великий князь Константин Николаевич (младший брат Александра II) вызвал полицию, которая обнаружила бриллианты в одном ломбарде. Ниточка привела к великому князю Николаю Константиновичу, по указу которого якобы они и были выкрадены и сданы в ломбард его адъютантом Варнаховским. Августейшего отпрыска несколько часов допрашивал лично граф Пётр Шувалов, глава жандармов, но великий князь ни в какую не сознавал вины и даже клялся на Библии в том. По итогу всё же пришли к выводу, что украл Николай, а деньги из ломбарда планировал потратить на дорогие подарки для своей возлюбленной американки Фанни Лир (Хэррит Блэкфорд).
Решали, что с ним делать (на каторгу, в солдаты), по итогу Николаявыписали из русских лишили всех званий и наград, запретили упоминать его имя и жить под царской фамилией, а ещё объявили безумцем и сослали, сначала в разных местах империи, а затем в любимую им Среднюю Азию, где он и осел...
Решали, что с ним делать (на каторгу, в солдаты), по итогу Николая
Фанни Лир и её скульптурная копия, сделанная по заказу Николая Константиновича. Сомнительная личность, как по мне. После скандала ей запретили встречаться с Николаем, а в 1886 году умерла от чахотки.
Николай Константинович вообще был любвеобилен и порок был спутником его жизни. Он вступал в браки, браки не признавали, однако это не отменяло детей, живших под фамилией Искандер. Корнет Савин, адъютант Николая Константиновича, замешанный в краже бриллиантов, сам был нечист на руку (и не только на руку) и делил ложе с любовницей же самого великого князя (ШТО?), а себя именовал поставщиком проституток Николаю. Вообще Савин крайне интересная фигура, писать о нём можно много и всё об одном – авантюры, кражи, мошенничество, проститутки и даже попытка стать болгарским царём…
Но здесь не о нём. Николай Константинович был не чужд Средней Азии. Он был ветераном Хивинского похода, имел боевые награды за него. Несмотря на официальное отрицание всякой связи с монаршим домом, сверху ему спускали солидную пенсию, на которую он вёл несколько важных для Туркестана дел. Во-первых, он занимался активно предпринимательством: открыл кинотеатр «Хива», первый в Ташкенте, который был создан в летнем и зимнем варианте; владел мыловаренным заводом, фотостудиями, хлопкоочистительным заводом, цирком, конечно же, публичным домом. Во-вторых, он много занимался развитием Туркестана и Ташкента в частности: построил больницу для бедных, богадельню, клуб, театр, замостил и устроил улицы, Ташкент зацвёл в период его «правления». Туркестанские студенты учились в вузах России на его стипендии, а местные учебные заведения получали денежную подпитку. Грандиозный проект орошения Голодной степи – строительство 100-километрового Романовского канала для поставки воды из Сырдарьи – был крупнейшим вкладом великого князя-изгнанника. Он же агитировал за колонизацию пустующих земель Голодной степи в районе орошения, благодаря ему вдоль канала выросла сотня русских посёлков.
Февральскую революцию он встретил с красным флагом и даже послал своему хорошему знакомому Александру Керенскому телеграмму с поздравлением. Знакомы были ещё по Ташкенту, где Фёдор Керенский, отец революционера, был главным инспектором училищ Туркестанского края, а Александр закончил Ташкентскую гимназию с золотой медалью. Про Керенских в Ташкенте однажды будет подробный пост.
Умер, кстати, от воспаления лёгких, раздав перед смертью многое из своего имущества на благотворительность, а шикарный дворец, ставший визитной карточкой столицы Туркестанского края, и поныне украшает Ташкент.
Такие вот #героитуркестана у нас сегодня. Богатые, славные, но проклятые.
Но здесь не о нём. Николай Константинович был не чужд Средней Азии. Он был ветераном Хивинского похода, имел боевые награды за него. Несмотря на официальное отрицание всякой связи с монаршим домом, сверху ему спускали солидную пенсию, на которую он вёл несколько важных для Туркестана дел. Во-первых, он занимался активно предпринимательством: открыл кинотеатр «Хива», первый в Ташкенте, который был создан в летнем и зимнем варианте; владел мыловаренным заводом, фотостудиями, хлопкоочистительным заводом, цирком, конечно же, публичным домом. Во-вторых, он много занимался развитием Туркестана и Ташкента в частности: построил больницу для бедных, богадельню, клуб, театр, замостил и устроил улицы, Ташкент зацвёл в период его «правления». Туркестанские студенты учились в вузах России на его стипендии, а местные учебные заведения получали денежную подпитку. Грандиозный проект орошения Голодной степи – строительство 100-километрового Романовского канала для поставки воды из Сырдарьи – был крупнейшим вкладом великого князя-изгнанника. Он же агитировал за колонизацию пустующих земель Голодной степи в районе орошения, благодаря ему вдоль канала выросла сотня русских посёлков.
Февральскую революцию он встретил с красным флагом и даже послал своему хорошему знакомому Александру Керенскому телеграмму с поздравлением. Знакомы были ещё по Ташкенту, где Фёдор Керенский, отец революционера, был главным инспектором училищ Туркестанского края, а Александр закончил Ташкентскую гимназию с золотой медалью. Про Керенских в Ташкенте однажды будет подробный пост.
Умер, кстати, от воспаления лёгких, раздав перед смертью многое из своего имущества на благотворительность, а шикарный дворец, ставший визитной карточкой столицы Туркестанского края, и поныне украшает Ташкент.
Такие вот #героитуркестана у нас сегодня. Богатые, славные, но проклятые.
Кинотеатр "Хива" в зимнем и летнем варианте. Зрительный зал был украшен 1,5 тысячами казачьих шашек, на занавеси - копия картины Н.Н. Каразина из "Туркестанского альбома", а в фойе зрителей развлекали обезьяны! попугаи! вот компания какая.