После массовой стрельбы (шутингов) активизируется не только секта им. всесильных спецслужб (которые спасут нас от всего, надо только отказаться ото всяких там свобод), но и секта им. короткоствола. Все сложилось бы иначе, будь у жертв в Керчи короткоствол! Вы что, вестернов не смотрели?

Однако в действительности "вооруженный гражданин", который останавливает шутинг - это скорее миф, чем реальность. Возьмем статистику ФБР по массовым расстрелам за 2000-13 гг. Всего 160 инцидентов, из них вооруженные граждане остановили 5 (3%), а 21 раз (13%) стрелка остановили... безоружные. Смотрим статистику дальше - в 2016-17 гг. в США случилось 50 шутингов, на коротком промежутке вооруженные граждане сравняли счет с безоружными - и те, и другие остановили по 4 стрелка. Не то, чтобы оружие совсем бесполезно, просто шанс того, что оно поможет очень мал. А тот факт, что безоружные остановили больше стрелков подсказывает, что наиболее важно здесь, скорее, наличие оказии для контратаки.

Но, быть может, такая статистика следствие того, что большинство шутингов происходит в gun-free zones, где запрещено ношение оружия? Однако вот здесь можно найти список инцидентов с указанием этой характеристики - на gun-free zones приходится только 10% от общего числа.

Где же были владельцы оружия в иных случаях? Предпочитали не вмешиваться или бежать за подмогой. В той же Колумбине был вооруженный охранник (помощник шерифа). Он обменялся с одним из убийц парой выстрелов, но затем предпочел свалить и дожидаться спецназа. Во время стрельбы в орегонском колледже в 2015-ом там было несколько вооруженных людей, но они решили не влезать (как пояснил потом один из них, чтобы не оказаться под перекрестным огнем со спецназом).

Все это не повод запрещать оружие, но в пользу свободной продажи есть другие аргументы, помимо глупых мифов. Откуда растут эти мифы? Из когнитивного искажения под названием "иллюзия контроля". Людям нравится думать, будто они могут контролировать те ситуации, где никакого контроля нет в помине (как во время шутингов). Одни предпочитают верить во всесильное государство, которое защитит их от любой угрозы (стоит только отдать ему ключи от Телеграма), другие - в пресвятой короткоствол. Но причина одна - люди боятся признать, что их жизнь зависит от случайности.

Отличный текст в жанре "урбанизм здорового человека". О том, что набившая оскомину риторика про "атомизированного городского человека" - это полная ерунда. Напротив, сила городской цивилизации заключается в том, что город подарил индивиду возможность быть свободным от извечного давления клана, семьи, цеха и прочих "малых групп". А это, в свою очередь, сделало возможными рыночные отношения, разделение труда, социальную мобильность и прочее.

"Дело в том, что город — современный, модерновый город — это прежде всего уникальная возможность для человека как раз не быть частью никакого сообщества. Город — это уникальная культурная лаборатория, которая позволяет человеку быть одному. На протяжении почти всей истории человечества человек не мог быть один — он с необходимостью и неизбежностью был частью сообщества: большой семьи, клана, религиозной общины, сословия. И только в современном городе он получает возможность освободиться от этой неизбежной во всех прочих условиях необходимости быть частью сообщества, возможность быть индивидом. Но надо, конечно, понимать, что этот вот индивид, эта возможность быть одному — это не есть некая данность. Напротив, это сложный и рафинированный результат многих факторов — из области политики, права, экономики, — сошедшихся в цивилизации модерна. Более того, этот индивидуализм — хрупкий продукт, который, выражаясь известным афоризмом Мишеля Фуко, история может смыть, как волна смывает след на песчаном берегу."

Это важный момент, что город и (фактическая) свобода индивида - это, по всей видимости, неотделимые социальные феномены. Однако из этого не следует, что город выдергивает индивида из общественной жизни и делает его одиноким. Напротив, только в городе индивид может состоять во множестве социальных групп, границы которых не пересекаются. Это разнообразие и делает человека независимым от какой-то конкретной группы.

Также именно города позволили уйти от автократической власти, сопутствовавшей человечеству большую часть истории. Сплоченные "малые группы" и прочие "локальные сообщества", помимо прочего, любят друг с другом воевать. Поэтому исторически только сильная королевская власть могла поддерживать мир на территории крупнее полиса. Урбанизация избавила людей от войны малых групп, а затем - и от автократии.

Вдогонку как раз показательный кейс о "темной стороне локальных сообществ". История о том, как жители Савеловского района плечом к плечу встали против строительства прачечной для бомжей. Характерно здесь то, что среди героев оказалось немало активистов и ветеранов борьбы против реновации.

"Если мы попытаемся согласовать любой благотворительный сервис — например, для детей с расстройством аутистического спектра, любой туберкулезный диспансер, СПИД-центр, — понятно, что часть местных жителей будет резко против. Они скажут: «Как это так, мы сейчас воздушно-капельным путем заразимся СПИДом» (и такие голоса, кстати, раздавались, когда фонд «Вера» открывал хоспис). И если мы будем запускать такие проекты только при стопроцентной поддержке местного сообщества, то все они окажутся за 101-м километром. Я недавно разговаривал с одним медицинским магнатом, у которого более 50 поликлиник в регионах. Он рассказал, что каждый раз, когда они открывают поликлинику, происходит то же самое — местные жители против: «У нас теперь больные люди будут ходить» (хотя сами они при этом, конечно, будущие клиенты этих поликлиник)."

Несложно заметить, что психологически - это не горожане. Это селюки, которые вышли с вилами и факелами на защиту родной деревни, дабы не пущать туда иноверцев, прокаженных, колдунов и гулящих женщин. С тем же сельским мировоззрением связано стремление огородить шлагбаумами каждый двор и понаставить всюду заборов.

Интересно, что при этом они стреляют себе в ногу. Ведь проблему бомжей в городе можно решить только создавая такие заведения, где тех будут отмывать и лечить. Но если в каждом районе окопалась агрессивная деревенщина, то строить заведения будет просто негде. В итоге селюки будут мучиться, но продолжать заниматься огораживанием.

Такие "локальные сообщества" - это не город. Это стремление превратить город в 100 деревень, стоящих впритык.

Давеча в США случился скандал: кандидата на роль одного из судей Верховного суда, Бретта Кавано, обвинили в изнасиловании. Женщина по фамилии Форд утверждала, что это случилось, когда они учились в старшей школе - 36 лет назад. Иных доказательств тут, ясное дело, не было. Но судья консерватор, назначал его Трамп - истерика была знатная. Однако американские институты выдержали - несмотря на массовую истерию, Кавано был назначен.

Вот интересный текст, написанный по следам этой истории. О том, насколько можно доверять памяти, свидетельствам очевидцам, особенно тем, что долгое время пылились в закромах. Человеческая память - не видеопленка, которая фиксирует события, отправлять в хранилище, а потом достает оттуда в неизменном виде. Память устроена иначе - при каждом вспоминании наш мозг "конструирует" картину. И каждый раз немного меняет в зависимости от настроения, эмоций... и поступающей информации. Во время экспериментов людям сначала давали смотреть видео, а затем они читали текст, где события с видео излагались иначе. В они финале заполняли опросник ("что вы видели на видео?"). У многих "молоток" из видео превращался "гаечный ключ" - потому что именно такая ошибка была в тексте.

Другие исследования показывают, что сильный стресс, не делает память более четкой. Напротив, риск искажения только усиливается. Еще один эксперимент показал, что чем больше вспоминают событие - тем менее точной становится картина. Так травматические эпизоды могут оказываться наиболее искаженными, если жертвы прокручивают их вновь и вновь. С каждой итерацией мозг изменяет детали, в результате воспоминание меняется до неузнаваемости. А сам человек уверен, будто "помнит все как было".

Далее, в начале 90-ых с подачи активистов в США стали перепроверять дела осужденных при помощи ДНК-тестов. Среди почти 400 осужденных, чья реальная невиновность была доказана тестом ДНК, 70% были осуждены благодаря ошибочным свидетельским показаниям. И в половине случаев этих свидетелей было еще и несколько.

В свете этого становится понятно существование поговорки "врет как очевидец". А также почему клиенты сердобольных психотерапевтов так часто вспоминают о сексуальном или еще каком-то насилии пережитом в детстве: если долго стараться, можно вспомнить не только папу-насильника, но также похищение инопланетянами и много чего еще. К воспоминаниям людей, особенно старым, следует относиться критически. И это вовсе не равноценно обвинению во лжи. Люди могут искренне заблуждаться и "помнить" то, чего в действительности не было.

В Госдуме нынче грозят "самозанятым" конфискациями доходов. В России 20-25 млн. самозанятых. Всего рабочей силы что-то в районе 80 млн. Из них тех, кто действительно работает, а не занят черт-те чем на госслужбе, еще меньше. Они платят за медстраховку, отстегивают в пенсионный фонд. А самозанятые всем этим пользуются, но не платят. Однако ключевой вопрос здесь: почему самозанятые не хотят выходить из тени? Только потому, что не желают платить налоги? Вовсе нет. Причины у них другие.

Есть известный специалист по теневой экономике - Эрнандо де Сото. Он многие годы изучал "нелегальный" сектор Перу и других латиноамериканских стран. В его книге "Иной путь" целая глава посвящена вопросу: какие плюсы несет людям теневой сектор? Вкратце - вообще никаких. Труженикам теневой экономики закрыт путь к нормальным банковским услугами, они не могут заключать долгосрочные контракты, вынуждены постоянно переплачивать за товары и сервисы (т.к. имеют дело с черным рынком), а, вместо судов, им приходится обращаться к бандитам, "старейшинам" и т.п.

Проще говоря, существовать в теневой экономике - это опасно, голодно и холодно. Почему же тогда люди выбирают этот путь? Потому, что не хотят платить налоги? В теневом секторе они теряют еще больше в т.ч. за счет "налогов" бандитам. Нет, люди платили бы налоги государству в обмен на качественные правовые услуги. Проблема в том, что государство в этих странах ЕЩЕ ХУЖЕ. Там миллионы идиотских регуляций, тысячи безмозглых бюрократов. В итоге проблема даже не в том, что они официально обдерут предпринимателя как липку. А в том, что даже для этого предпринимателю придется 10 лет собирать все необходимые бумажки. В итоге он пойдет куда угодно - к бандитам, на черный рынок. Лишь бы не "официально".

Знакомо, не правда ли? Вывести Россию из теневого сектора на самом деле очень просто. Достаточно сделать так, чтобы формальная правовая среда стала хотя бы чуточку привлекательнее неформальной. Нужны для этого сущие мелочи: отменить кучу идиотских законов, уволить кучу проверяющих, заменить судей на нормальных. Начать можно с кретинов из Госдумы, штампующих те самые идиотские законы по сотне в год. И вот тогда люди сами, без принуждения, потянутся в светлый легальный сектор.

Интересное выступление Пола Ромера, нынешнего нобелевского лауреата по экономике, где он рассказывает о проекте "городов хартии". Успешные страны отличаются тем, что там действуют "хорошие правила" - это включает соблюдение контрактов, обеспечение прав собственности, работающую судебную систему и другое. Часто принято думать, будто инженерные технологии - самое важное знание. Но в действительности правила организации жизни общества не менее важны. Как передать эти знания?

Это проблема. Где-то мешает тоталитарное государство (Северная Корея), где-то наоборот - государство так разложилось, что может обеспечить никаких правил (Гаити). Насаждать новые правила в масштабах деревни бессмысленно т.к. не будет сетевого эффекта. В масштабах страны слишком сложно т.к. миллионам людей трудно разом взять и перестроиться (и вообще им нужен выбор).

В качестве решения Ромер предлагает строить города. К примеру, заключается международное соглашение, город строится в такой-то африканской стране, но за обеспечение правовой среду следит Британия. Важно, чтобы такие города строились с нуля, дабы никого не принуждали там жить. Самый успешной пример - Гонконг, город населенный китайцами, где право обеспечили англичане.

Хорошая идея. Жаль, ей не суждено реализоваться. Ведь из "правого" лагеря при этом будут орать про нарушение национального суверенитета и ужасы глобализма. А из "левого" - про неоколониализм и ужасы глобализма.

Сообщают, что Европейский суд по правам порешал, будто дефамация мусульманского Пророка не является проявлением свободы слова и, соответственно, не подпадает под защиту. Весь сыр-бор из-за того, что некая жительница Австрии назвала Мухаммеда "педофилом". Тот, как известно, женился на любимой жене Айше, когда ей было 6, а секс у них случился, когда доросла до 9. Самому Мухаммеду было сильно за 50. Женщине присудили штраф, а теперь утвердили - дескать, поддержание религиозного мира важнее.

Интересно, что борьба с педофилией ведь в Европе на каждом углу, все очень строго, нажить проблем можно даже за фото собственных детей. Но оказывается, что защита чувств некоторых особенно чувствительных верующих важнее. Главное, не разжигать!

Если вам, как и мне, интересно, почему российская власть с одной стороны празднует 100-летие комсомола, а с другой разрешает акцию "Возвращение имен" (в память о политических репрессиях) на Лубянке, то вот интересное мнение Алексея Миллера из Европейского Университета:

Задача власти, как она ее понимает, — не провести какую-то единую линию интерпретации прошлого, а контролировать «поляну», условно говоря. Контролировать публичный дискурс. Если в центре этого публичного дискурса Российское военно-историческое общество будет ругаться с Российским историческим обществом, то это прекрасно, считает государство. Они между собой ругаются, все смотрят, мы контролируем. Мы ругаемся понарошку. Власть — это инстинктивная вещь. Когда люди стали демонстрировать скорбь, связанную с Кемеровом, власть не была против демонстрации скорби: она была против несанкционированной демонстрации скорби. Как же это: демонстрация скорби — без нас? Поэтому мы организуем место, куда надо принести цветочки, мы организуем место, где поставить свечку. Это мы должны сделать. Вот это стремление власти контролировать дискурс — оно инстинктивное, оно типичное, и это вовсе не только российский феномен.

Проще говоря, у власти в России нет никакой идеологии. Единственное, что ей нужно - сохранение власти. Поэтому она одной рукой назначает Мединского, другой - строит Ельцин-центры. Дабы мы здесь побольше ругались: про Ленина, Сталина, Николая II, 37-ой год, ВОВ и прочие далекие от современности темы. При этом, разумеется, ругались "санкционированно". Единый нарратив, даже спущенный сверху, способствует консолидации общества, а этого нам здесь не нужно.

​​Как устроена борьба с терроризмом? Сотрудники спецслужб поставляют государству пойманных террористов, а государство дает им за это награды, повышения, премии. Но если в стране суды построены на презумпции виновности, а пытки фактически легальны за счет круговой поруки силовиков - достаточно взять невиновных людей, подключить их динамо-машине до получения признания, а затем провести в закрытом режиме суд, которому не потребуется ничего, кроме "царицы доказательств". Именно так это устроено в РФ. Вот уже сколько времени людей пытают в деле выдуманной силовиками "Сети", где из доказательств лишь те самые признания-из-динамо-машины.

И вот пожалуйста: сегодня в здание архангельского ФСБ зашел юноша-анархист и активировал бомбу, сам отправился на тот свет к Каляеву и Савинкову, зацепил троих чекистов. "Бомбист" - забытое слово из 19-го века неожиданно вернулось. Левого терроризма в европейских странах не было со времен RAF (их эмблема у него на юзерпике). Но российским силовикам удалось его воскресить.

Почему силовикам? Потому, что на языке социологии это называется "само-исполняющееся пророчество". Если говорить проще: "с чем боролись - на то и напоролись". Если вы запрещаете легальную политику и преследуете людей за мирные акции - это ведет к радикализму. Если вы лепите "террористов" из невиновных при помощи пыток, то рано или поздно кому-то в голову придет устроить настоящий теракт. Нынешний бомбист обозначил причины ясно: "ФСБ фабрикует дела и пытает людей" (см. скриншот).

Разумеется, терроризм - это ужасно. И, что особенно ужасно, он дает карт-бланш на террор ответный - реакцией на этот взрыв будут только новые пытки и сфабрикованные дела. Единственный выход из этого замкнутого круга - создание такой России будущего, где не будут пытать и осуждать невиновных, а радикализм перестанет казаться привлекательным.

​​Вот уже десять лет российские либертарианцы организуют крутую просветительскую конференцию под названием Чтения Адама Смита. Уже совсем скоро, в это воскресенье, состоятся десятые, юбилейные Чтения. Где Ростислав Капелюшников расскажет о том, как поведенческая экономика превращается в новый патернализм, Екатерина Шульман - о меняющихся ценностях россиян, Вера Кичанова - про урбанизм здорового человека. Пара иностранных гостей, Флемминг Роуз и Лоуренс Рид, поведают о том, как нынче обстоит дело со свободой в Европе и США. Также будут и другие интересные лекторы (см. программу).

В общем, приходите, будет интересно. 4 ноября, 12:00 – 20:30, Лофт Модуль (м. Бауманская, Нижняя Красносельская ул., 35 стр.К). Вход свободный, но организаторов можно поддержать донатом (реквизиты по ссылке).

Небезызвестный Джордан Питерсон, борец с "культурным марксизмом" и звезда правых англоязычных ютубов, написал предисловие к новому американскому изданию "Архипелаг ГУЛАГ" Солженицына. Текст длинный, но хороший (без лобстеров и юнгинианства). Перевел самый важный (на мой вкус) фрагмент:

Какие выводы мы можем сделать из выстраданного в ГУЛАГе повествования Солженицына? Первое и бесспорное, что мы должны были давно выучить (но не выучили) - Левые, как и Правые, могут зайти слишком далеко, и в прошлом зашли куда дальше. Второе, что понять сложнее, как и почему это происходит. Мы усвоили, как настаивал Солженицын, что линия между добром и злом пролегает в сердце каждого индивида. Мы также усвоили, что каждый из нас одновременно является и угнетателем, и угнетенным. Таким образом, мы приходим к пониманию, что дуальные категории "виновных угнетателей" и "алчущих справедливости жертв" могут включать бесконечные множества людей. Не в последнюю очередь потому, что мы все получаем несправедливые преимущества (и в той же мере несправедливо страдаем) благодаря нашему случайному положению в мире. Мы все унаследовали незаслуженные и случайные привилегии за счет нашего места рождения, неравного распределения талантов, этничности, расы, культуры и пола. Мы все принадлежим к некой группе, которая получила какой-то статус безо всяких усилий с нашей стороны. В определенной степени это так для любого индивида, принадлежащего к группе, кроме, разве что, того единственного, что находится в самом низу. В какой-то момент и при определенных обстоятельствах мы все можем быть объявлены угнетателями и точно так же требовать справедливости (или мести) как жертвы. Даже если отцы революции руководствовались чистыми мотивами спасения угнетенных, разве не было гарантированно, что вскоре их сменят те, кого ведет в первую очередь зависть, ненависть и желание разрушать?

Парадоксально, но в отсутствии развитых общественных и политических институтов, которое мы наблюдаем в России, есть свои плюсы. К примеру, в России нет профсоюзов, сильных настолько, чтобы они могли выкручивать руки властям и получать ренту, не допуская на рынок конкурентов, новые технологии. Во Франции и Германии "профсоюзы таксистов" бузят, устраивают погромы, а "социальное государство" прогибается, запрещая Uber или вводя драконовские регуляции. Банкет в итоге оплачивает конечный потребитель, потому что "социальная справедливость" - это когда поставщик устанавливает цену в одностороннем порядке.

В России есть свои минусы и подводные камни. Успешный бизнес здесь могут попросту отжать. Особенно если ему не повезло как-то пересекаться с политической повесткой - см. Яндекс и ВК. Здесь инновационные технологии могут запрещать по щелчку товарища майора, но все-таки не по щелчку жадных профсоюзов, как это происходит в европейских странах социального прогресса. Хотя у нас тоже пытаются и теперь вот требуют запретить BlaBlaCar.

Почему шутить над женщинами можно (и над мужчинами тоже)

Недавно отечественное феминистское сообщество одержало очередную победу. В соцсетях компании IKEA появилось фото забавного пса с подписью "Если вы случайно поцарапали его машину или погрызли тапочки, то стоит приготовить мужчине блинчики и положить на стол его любимую настольную дорожку". В этом усмотрели сравнение женщин с собаками и принялись возмущаться. IKEA, как и всякая нормальная западная компания, предпочла удалить и извиниться. Гендерная политкорректность восторжествовала.

Интересно, что сторонники политкорректности оправдывают ее утверждением, будто юмор ведет к насилию. Дескать, сначала скабрезные шуточки, а потом - бьют и насилуют. Это старое-доброе "сегодня он играет джаз, а завтра родину продаст". На самом деле у шуток и насилия нет доказанной причинно-следственной связи. И даже значимой корреляции. Нам просто подсовывают это утверждение под соусом "очевидности" и "здравого смысла".

Но в действительности все наоборот. Политкорректность не просто не способствует взаимопониманию, она УБИВАЕТ живую коммуникацию. Об этом любит поговорить левый философ Славой Жижек. В этом видео он рассказывает, как подружился со множеством людей через шуточки про этничность и расовую принадлежность. Посмеялись друг над другом, посмеялись над собой, пожали руки, стали друзьями. Так это работает. Но политкорректность воздвигает здесь стену холодной вежливости и непрошибаемого формализма.

Как отличить оскорбительный юмор от дружеского? Это тонкая грань, которую по определению невозможно формализировать. Но шутки эксплуатирующие гендерные стереотипы могут точно так же способствовать коммуникации, как и любые другие. Тогда как мир гендерной политической корректности - это мир разделенный на "мужскую" и "женскую" половины, общение между которыми происходит лишь через строго формальные формулы.

Недавно в недрах издания "Медуза" случилось страшное: главный редактор на корпоративной пьянке прихватил за задницу жену сотрудника. За этим последовал скандал, редактора Колпакова вызвали на комсомольское собрание и отстранили от должности, о чем тут же поведали публике. Все мы затаились в засаде, предвкушая: как же прогрессивное издание, стоявшее в авангарде отечественного #metoo будет разбираться с ситуацией?

И вот пожалуйста, рапортуют: комсомольское редакционное собрание подвергло секс-преступника всестороннему осуждению, секс-преступник покаялся устно и письменно, а затем... остался при должности. Сойдет? Можно было бы обязать его еще прочитать "Второй пол" за выходные или еще что-нибудь столь же изуверское, но и так сойдет.

Если бы не одно "но". Харви Вайнштейн тоже каялся. Извинялся даже серийный домогатель журналисток депутат Слуцкий. И куча западных селебр, обвиненных в харрасменте разной степени тяжести. Во всех случаях этого было мало, публика требовала крови. Нарратив #metoo гласит, что обвиненный должен быть распят и растоптан, лишен работы и репутации, навечно изгнан из света публичности в темную нору презрения и остракизма.

Нет, это не предложение "Медузе" изгнать Колпакова в темную нору презрения и остракизма (но насчет карательной читки "Второго пола" подумайте!). Это наглядная иллюстрация того, что не так со всей этой истерией по борьбе с харрасментом. Как легко осуждать людей далеких, и как сложно расправляться со своими, не так ли? Так пусть самодовольного морализаторства просто станет меньше.

Один из главных мифов эпохи путинизма - это миф о некой "вертикали власти". Дескать, был у нас разброд и шатание, лихие 90-ые, кавказский гнойник, губернаторы-сепаратисты и прочие ужасы. Однако пришел царь-батюшка Путин и всех построил так, что до сих пор по струнке ходят. И для многих это является оправданием многочисленных недостатков - мол, порядок и единство страны важнее демократии.

Однако на деле король голый, а вертикаль власти фальшивая. Помните, как в 2016-ом в Москве с помпой задерживали чеченских силовиков, который жили в "Президент-отеле", обложившись большой кучей оружия, похищали коммерсантов и вымогали у них деньги? Вот сегодня эта эпопея завершилась - серийных похитителей из чеченской полиции выпустили, присудив штрафы в 50 тыс.

Занавес. Можно ли представить себе настоящую диктатуру, при которой выходцы из захолустного региона безнаказанно кошмарили бы население столицы? Можно ли вообразить, что при товарище Сталине абреки с ружьями похищали московских директоров заводов? То-то же. При автократии государство кошмарит всех, но в строго иерархическом порядке. На то оно и веберовская монополия на насилие.

А то, что мы наблюдаем ныне в России: не монополия на насилие, а ее отсутствие. Проще говоря, бардак, разруха, децентрализация. Вот вам итог 20-летнего построения "вертикали власти" - рыхлое непотребство феодальной раздробленности, стыдливо прикрытое лоскутами пропаганды.

Еще немного темной стороны #metoo Здесь рассказывают историю несчастной девушки, которая сквозь слезы описывала в суде, как ее насиловал какой-то мерзавец. Затем выяснилось, что она активистка и борец с сексуальным насилием. Нет, активисток тоже насилуют. Просто оказалось, что у нее в соцсетях была методичка "как выглядит насилие" - и ровно по ней она шпарила на допросах (а иных доказательств там и не было). В другом случая дочка обвиняла папу. Пока не обнаружилось, что описание якобы случившегося насилия она позаимствовала прямиком из "50 оттенков серого".

Обвиняемым, при этом, поломали репутацию и карьеру, потрепали нервы, завалили счетами на адвокатов. Но кого это вообще волнует? Патриархат рубят - щепки летят.

Вишенка на торте: в канадской судебной статистике (а все происходило в Канаде) такие дела впоследствии фигурируют, как дела, которые не дошли до (окончания) суда. И нигде не будет указано, что причина этого - обвинения оказавшиеся ложными. То есть, их потом будут подшивать к статистике, иллюстрирующей тезис о том, как сложно жертвам сексуального насилия добиться правосудия.

Все это, конечно, не повод для того, чтобы отказываться от публичного обсуждения проблемы сексуального насилия. Однако любое самое благородное намерение несет в себе зерно возможности извращать и злоупотреблять. Именно поэтому нужны старые-добрые правила вроде презумпции невиновности, процессуальных норм и всего прочего.

В годовщину октябрьского переворота левые любят поминать миф про доброго дедушку Ленина, которого сменил злой товарищ Сталин, ответственный за все репрессии и прочие ужасы. В действительности все механизмы террора были заложены старой большевистской гвардией, а Сталин попросту довел их до апофеоза:

Посему не было ничего удивительного в том, что почти сразу после прихода к власти большевики начали выстраивать заново разрушенный недолго правившим демократическим Временным Правительством аппарат царской политической полиции. Политический сыск, Чека, был официально учрежден в декабре 1917 г., однако неофициально его функции выполнялись со дня переворота Военно-Революционным Комитетом. Чека получила гораздо более широкие полномочия, чем имели в прошлом Департамент Полиции, охрана и корпус жандармов, и неограниченное право расстреливать тех, кого она зачисляла по своему усмотрению в «контрреволюционеры». В сентябре 1918. г., с провозглашением красного террора, она в один день расстреляла более 500 «врагов государства», частью заложников, виновных единственно в том, что по рождению они принадлежали не к тем социальным слоям. В течение девяти месяцев после захвата власти большевиками умолкла оппозиционная печать и были выданы ордера на арест ведущих политических противников. Уже тогда поговаривали о концентрационных лагерях для «смутьянов», и вскоре был снова введен принудительный труд.

Как уже отмечалось выше (стр. #384), Уголовный кодекс 1926 г. содержал санкции против антиправительственных преступлений, которые ни по широте трактовки, ни по суровости существенно не отличались от законов, принятых царским режимом.

Все это было сделано сразу после захвата власти. Затем карательная машина с каждым годом совершенствовалась, до тех пор, пока при диктатуре Сталина повальное уничтожение людей не достигло размаха, невиданного в истории человечества.

Ричард Пайпс (историк), "Россия при старом порядке"

Что такое харассмент?

Благодаря усилиям прогрессивного издания "Медуза", у нас нынче неделя обсуждения харассмента. И вот еще одна занятная публикация по теме.

В 1997-ом году властям США (у них есть специальная комиссия по равноправию) поступило 16 тыс. жалоб на харассмент, а в 2017-ом - 9.8 тыс. Падение на 40%. Однако публика зачастую убеждена, что нынче вокруг одни сплошные токсичные мужики. Почему так? Здесь работает не только "эвристика доступности" (о проблеме стали больше говорить, хотя самой проблемы стало меньше).

Дипломированные активисты также прикладывают много усилий для формирования иллюзии, будто харассмент - это главная проблема человечества сразу после глобального потепления. Так недавно вышел доклад, авторы которого утверждают, что масштабы харассмента в сфере STEM (наука, математика, инженеры) - 50% для работниц академии и 20-50% для студенток. В общем, жуть.

Но дьявол, как обычно, в деталях. Что они там называют "харассментом"? К примеру, гендерный юмор. Так шутки про "женскую логику" и физические приставания идут в одну статистику. Далее там фигурирует такой вид харассмента как "к вам относились иначе, потому что вы женщина". И еще имеется "харассмент обстановкой" т.к. "рабочие места структурированы для мужских тел".

Таким образом, авторы используют определение формата "вилы". Если к женщине относятся по-особенному - это харассмент. Если не относятся по-особенному - тоже харассмент. Удивительно, что с таким подходом они насчитали лишь 50% пострадавших, а не все 100.

И что в итоге? Рекомендации внедрять "эгалитарные методы управления" и наводить "больше равенства при найме". То есть, обеспечить рабочими местами "консультантов по равенству" и "тренеров диверсити". Всех, кто получил магистерскую степень по "гендерным исследованиям", а теперь жарит бургеры в Маке.

Пока в России прогрессивная общественность все-таки дожала до увольнения главреда "Медузы", на Западе также бушуют гендерные скандалы. Один игроблогер записал ролик, где он скармливает феминистку аллигатору в новой игре Red Dead Redemption 2. Забегая вперед, скажу, что аллигатор феминисткой побрезговал - куснул один раз и пополз обратно в болото. Но, возможно, это общая черта аллигаторов в данной игре, а не следствие вопиющей гендерной дискриминации со стороны рептилии.

Как бы то ни было, ролик оскорбил чувства неопределенного круга прогрессивных граждан. Сами понимаете, убивать людей пачками в игре про Дикий Запад - это ничего. Но феминистку к аллигатору - это уже перебор. Дескать, мы так долго боролись за лучшую представленность женской повестки в играх, но имели в виду совсем не это! В итоге ютуб забанил канал на 500 тыс. подписчиков. Но тут скандал пошел в обратную сторону - и ютуб канал разбанил.

В общем, пока наша взяла. Свобода победила, оскорбленные чувства проиграли. Слава аллигаторам!

В "Новой газете" вышло интервью с бывшим сотрудником Евгения Пригожина (короля госконтрактов, хозяина "фабрики троллей", спонсора ЧВК Вангер и т.д.). Сотрудник недавно поссорился с работодателем, получил от него путевку на тур в лесополосу и теперь решил, что гласность - это хорошо.

Рассказывает, как мутили разные провокации против неугодных шефу граждан, создавали эту самую "фабрику троллей" и т.д. Однако самое интересное - это перепады масштаба происходящего. Сегодня они охотятся на Навального, а завтра на какую-то председательницу ТСЖ. Сегодня они ддосят крупные СМИ, а завтра летят в Сочи лупить арматурой какого-то малоизвестного блогера.

Пригожин в описании производит впечатление истерика с неустойчивым гормональным фоном. Вот он радостно швыряет на стол миллионы после устной (!) презентации нового "проекта", а на следующий день уже передумал и орет на всех, что все не так.

К чему это все? К тому, что хватить воспринимать российских элитариев, как злонамеренных, но рациональных субъектов. Они просто источник хаотичной и бессистемной опасности. Сегодня обидятся на пост в Фейсбуке, а завтра - на Сирию.

Интересный текст о том, как развивалось осмысление "человеческой природы" этологами и антропологами после Второй мировой войны. Первым делом, на смену расистскому, евгеническому подходу пришли поиски "универсальной людской природы", сформированной в "общей африканской прародине". В публикациях Конрада Лоренца, Роберта Ардри и (в меньшей степени) Десмонда Морриса человек был агрессивной территориальной обезьяной, поднаторевшей в войнах и насилии. Затем к делу присоединились возмущенные женщины, принявшиеся критиковать этот нарратив, в котором господствовал мужчина-воин и охотник, а женщина была сведена к роли приза и хранительницы очага. Дальше был Докинз с "Эгоистичным геном". А ныне модно говорить, что все это "палеофэнтези" т.к. "природа человека" - не застывший слепок с палеолита, а нечто, что продолжает развиваться здесь и сейчас.

Кажется, нет лучшей иллюстрации, что споры про "древность", "природу", "палеолит", "предков" и т.д. - это споры про современность, отражение более широких дискуссий идущих в обществе (где отказались от расизма и задумались о том, что женщина - тоже человек). То есть, биологические предки нас, конечно, сформировали. Но и мы теперь сами "формируем" себе предков по вкусу.