Forwarded from Камертон
🌕Фашизм в разрезе. Часть 1. Гитлер
До прихода к власти и в первые годы своего правления Гитлер удостаивал.. точнее, заговаривал до полусмерти (он был абсолютно закрыт для диалога) довольно интеллигентных собеседников, способных внятно пересказывать и даже систематизировать некие эмоциональные азы его учения. Книга одного из них — Германа Раушнинга, занимавшего высокий пост в вольном Данциге — в девяносто третьем году выходила в Москве, но, к сожалению, не была достаточно громко и разборчиво прочитана. И может быть, самыми неожиданными для широкого читателя были неоднократные гитлеровские признания, что национал-социализм есть то, чем мог бы стать марксизм, если бы освободился от своей противоестественной связи с либерализмом, с демократическим устройством: он, Гитлер, многому научился у Ленина, у Троцкого. Главное в их опыте — работа с массами, объединяющие шествия, листовки, долбящие одни и те же примитивные лозунги, неизменные, как у католической церкви. Главное не вносить обновлений в символы веры — народ не принимает близко к сердцу логических противоречий. Вообще поменьше логики: у масонов Гитлер научился воспитывать символами и ритуалами — помимо просвещения разума, путем оплодотворения фантазии. Надо будоражить массу фантастическими выдумками, вводить ее в экстаз — только возбужденная, опьяненная масса становится управляемой, апатия массы — это уже форма самозащиты, протеста (что совершенно верно, ибо отсутствие энтузиазма есть присутствие критического чувства, способности искать доказательств). На разумном убеждении, уверял Гитлер, ничего прочного построить нельзя: если даже вы сегодня в чем-то убедили толпу, завтра ее вполне может кто-то разубедить, никогда не нужно заниматься обоснованием собственных мнений или опровергать чужие, и вообще опускаться до сомнений или разъяснений. С противниками никогда не спорить — только дискредитировать: если, скажем, вашим оппонентом оказалась женщина, нужно объявить, что у нее дети завшивели, а она таскается по митингам.Читать далее…
#АлександрМелихов #Публицистика
До прихода к власти и в первые годы своего правления Гитлер удостаивал.. точнее, заговаривал до полусмерти (он был абсолютно закрыт для диалога) довольно интеллигентных собеседников, способных внятно пересказывать и даже систематизировать некие эмоциональные азы его учения. Книга одного из них — Германа Раушнинга, занимавшего высокий пост в вольном Данциге — в девяносто третьем году выходила в Москве, но, к сожалению, не была достаточно громко и разборчиво прочитана. И может быть, самыми неожиданными для широкого читателя были неоднократные гитлеровские признания, что национал-социализм есть то, чем мог бы стать марксизм, если бы освободился от своей противоестественной связи с либерализмом, с демократическим устройством: он, Гитлер, многому научился у Ленина, у Троцкого. Главное в их опыте — работа с массами, объединяющие шествия, листовки, долбящие одни и те же примитивные лозунги, неизменные, как у католической церкви. Главное не вносить обновлений в символы веры — народ не принимает близко к сердцу логических противоречий. Вообще поменьше логики: у масонов Гитлер научился воспитывать символами и ритуалами — помимо просвещения разума, путем оплодотворения фантазии. Надо будоражить массу фантастическими выдумками, вводить ее в экстаз — только возбужденная, опьяненная масса становится управляемой, апатия массы — это уже форма самозащиты, протеста (что совершенно верно, ибо отсутствие энтузиазма есть присутствие критического чувства, способности искать доказательств). На разумном убеждении, уверял Гитлер, ничего прочного построить нельзя: если даже вы сегодня в чем-то убедили толпу, завтра ее вполне может кто-то разубедить, никогда не нужно заниматься обоснованием собственных мнений или опровергать чужие, и вообще опускаться до сомнений или разъяснений. С противниками никогда не спорить — только дискредитировать: если, скажем, вашим оппонентом оказалась женщина, нужно объявить, что у нее дети завшивели, а она таскается по митингам.Читать далее…
#АлександрМелихов #Публицистика
Forwarded from Камертон
🌕Первомайские размышления писателя
«Коммунистическая химера»? — даже от коммунистов уже не слыхать ни про мировую революцию, ни про мир без Россий, без Латвий — сплошная мелкобуржуазность: зарплаты, изъятие природной ренты…
Да и на первомайских демонстрациях пытаются брести своим особым путем лишь самые наивные да неприкаянные. Так что если кому неймется без социализма, пускай отправляется хоть в Финляндию, — там Первомай справляют как у нас в лучшие времена: гремит и бухает духовой оркестр, сияют гроздья воздушных шариков, развеваются припасенные флаги, у нас уже вызывающие лишь легкое напряжение, а не страх, когда-то заставивший Бунина написать в «Окаянных днях» слова «проклятого красного цвета».
Хорошо одетые, приятные, сытые и здоровые финские господа, которых было бы даже и амикошонством назвать товарищами, полным-полно веселой молодежи. Они несут плакат с мудрым Марксом, сжимающим в руках плакат «Или рынок, или люди». Они протестуют против гегемонии Америки. Они призывают демократизировать глобализацию и глобализировать демократизацию.
Они настаивают на загнивании капитализма, доведшего мир до кризиса. Их возмущает агрессивный блок НАТО и вторжение в Ирак и Афганистан — все, как у нас когда-то. Только «Интернационал» поют с неподдельным пафосом. Лозунгов типа «Народ и партия едины», правда, не видал, врать не стану. Однако явное отсутствие принуждения лишь демонстрирует еще более явственно, что всякая порядочная греза бессмертна. И клокотать под асфальтом и дерном продолжает всегда. И в какой-то момент снова может рвануть новым вулканом.
Пожалуй, навеки угасла только та скромненькая химерка, во имя которой мы затевали свою капиталистическую революцию. Мы отказались от всего восхитительного в нашем прошлом, поскольку им оправдывалось ужасное. Мы провозгласили, что мы «нормальная», то есть заурядная европейская страна. Читать далее...
#АлександрМелихов
«Коммунистическая химера»? — даже от коммунистов уже не слыхать ни про мировую революцию, ни про мир без Россий, без Латвий — сплошная мелкобуржуазность: зарплаты, изъятие природной ренты…
Да и на первомайских демонстрациях пытаются брести своим особым путем лишь самые наивные да неприкаянные. Так что если кому неймется без социализма, пускай отправляется хоть в Финляндию, — там Первомай справляют как у нас в лучшие времена: гремит и бухает духовой оркестр, сияют гроздья воздушных шариков, развеваются припасенные флаги, у нас уже вызывающие лишь легкое напряжение, а не страх, когда-то заставивший Бунина написать в «Окаянных днях» слова «проклятого красного цвета».
Хорошо одетые, приятные, сытые и здоровые финские господа, которых было бы даже и амикошонством назвать товарищами, полным-полно веселой молодежи. Они несут плакат с мудрым Марксом, сжимающим в руках плакат «Или рынок, или люди». Они протестуют против гегемонии Америки. Они призывают демократизировать глобализацию и глобализировать демократизацию.
Они настаивают на загнивании капитализма, доведшего мир до кризиса. Их возмущает агрессивный блок НАТО и вторжение в Ирак и Афганистан — все, как у нас когда-то. Только «Интернационал» поют с неподдельным пафосом. Лозунгов типа «Народ и партия едины», правда, не видал, врать не стану. Однако явное отсутствие принуждения лишь демонстрирует еще более явственно, что всякая порядочная греза бессмертна. И клокотать под асфальтом и дерном продолжает всегда. И в какой-то момент снова может рвануть новым вулканом.
Пожалуй, навеки угасла только та скромненькая химерка, во имя которой мы затевали свою капиталистическую революцию. Мы отказались от всего восхитительного в нашем прошлом, поскольку им оправдывалось ужасное. Мы провозгласили, что мы «нормальная», то есть заурядная европейская страна. Читать далее...
#АлександрМелихов
Forwarded from Камертон
🌕Астафьев
1 мая или 2 мая 1924 года в деревне Овсянка Енисейской губернии родился Виктор Астафьев.
Виктора Астафьева я долгое время не читал, даже когда он был уже вполне знаменит: мне почему-то казалось, что это очередной эпигон Шолохова, но когда заставил себя взяться за «Царь-рыбу», был ослеплен и оглушен красками, звуками, пленен гиперреалистической достоверностью, юмором…
А глава «Уха на Боганиде» повергла меня в такую восхищенную немоту, что, кажется, только она и спасла меня от конфуза: я все-таки удержался и не отправил Астафьеву восторженное письмо, которое сочинял несколько дней подряд.
В середине девяностых Астафьев статью о моем романе в «Новом мире» начал резко критически, но постепенно сменил гнев на милость:
«Большинство любой литературы — нашей или американской, — она вся об одиночестве человека. И то, что современные прозаики и поэты изобразили, пусть и в безобразном виде (будь это Петрушевская или Мелихов), но нащупали эту трагедию, — их заслуга. Мы, старики, так не умеем».
Мне кажется, он вообще был очень добрым, но взрывным, как все обостренно чувствительные люди. Надо сказать, я нисколько на него не обиделся, и не только потому, что он «имел право», — это само собой, если уж Толстой мог обругать Шекспира, а Набоков Достоевского. Но мне казалось, да и сейчас кажется, что голосом Астафьева говорила какая-то традиция, и в этом смысле он действительно — хотя и не единственный, разумеется, — глас народа Читать далее…
#АлександрМелихов
1 мая или 2 мая 1924 года в деревне Овсянка Енисейской губернии родился Виктор Астафьев.
Виктора Астафьева я долгое время не читал, даже когда он был уже вполне знаменит: мне почему-то казалось, что это очередной эпигон Шолохова, но когда заставил себя взяться за «Царь-рыбу», был ослеплен и оглушен красками, звуками, пленен гиперреалистической достоверностью, юмором…
А глава «Уха на Боганиде» повергла меня в такую восхищенную немоту, что, кажется, только она и спасла меня от конфуза: я все-таки удержался и не отправил Астафьеву восторженное письмо, которое сочинял несколько дней подряд.
В середине девяностых Астафьев статью о моем романе в «Новом мире» начал резко критически, но постепенно сменил гнев на милость:
«Большинство любой литературы — нашей или американской, — она вся об одиночестве человека. И то, что современные прозаики и поэты изобразили, пусть и в безобразном виде (будь это Петрушевская или Мелихов), но нащупали эту трагедию, — их заслуга. Мы, старики, так не умеем».
Мне кажется, он вообще был очень добрым, но взрывным, как все обостренно чувствительные люди. Надо сказать, я нисколько на него не обиделся, и не только потому, что он «имел право», — это само собой, если уж Толстой мог обругать Шекспира, а Набоков Достоевского. Но мне казалось, да и сейчас кажется, что голосом Астафьева говорила какая-то традиция, и в этом смысле он действительно — хотя и не единственный, разумеется, — глас народа Читать далее…
#АлександрМелихов
Forwarded from Камертон
🌕Макакивеализм. 555 лет назад, 3 мая 1469 года родился Никколо Макиавелли
Я ничуть не сомневаюсь, что день рождения Макиавелли в очередной раз пройдет незамеченным: макиавеллизм как культ циничной вседозволенности в политике вошел в наш словарь. Да пожалуй, и в наши будни, и будет с него. Тем более что передовая публика издавна привыкла считать цинизм исключительным свойством именно российского правления, а Макиавелли уверял, что он открыл универсальные законы завоевания и удержания власти. Мережковский в «ренессансном» томе своей трилогии «Христос и Антихрист» вложил в уста знаменитого флорентинца такой монолог:
«Все, кто писал о государстве, не видели самого главного — законов естественных, управляющих жизнью всякого народа и находящихся вне человеческой воли, вне зла и добра. Все говорили о том, что кажется добрым и злым, благородным и низким, воображая себе такие правления, какие должны быть, но каких нет и не может быть в действительности. Я же хочу не того, что должно быть, и не того, что кажется, а лишь того, что есть на самом деле. Я хочу исследовать природу великих тел, именуемых республиками и монархиями, — без любви и ненависти, без хвалы и порицания, как математик исследует природу чисел, анатом — строение тела. Знаю, что это трудно и опасно, ибо люди нигде так не боятся истины и не мстят за нее, как в политике». Читать далее…
#АлександрМелихов
Я ничуть не сомневаюсь, что день рождения Макиавелли в очередной раз пройдет незамеченным: макиавеллизм как культ циничной вседозволенности в политике вошел в наш словарь. Да пожалуй, и в наши будни, и будет с него. Тем более что передовая публика издавна привыкла считать цинизм исключительным свойством именно российского правления, а Макиавелли уверял, что он открыл универсальные законы завоевания и удержания власти. Мережковский в «ренессансном» томе своей трилогии «Христос и Антихрист» вложил в уста знаменитого флорентинца такой монолог:
«Все, кто писал о государстве, не видели самого главного — законов естественных, управляющих жизнью всякого народа и находящихся вне человеческой воли, вне зла и добра. Все говорили о том, что кажется добрым и злым, благородным и низким, воображая себе такие правления, какие должны быть, но каких нет и не может быть в действительности. Я же хочу не того, что должно быть, и не того, что кажется, а лишь того, что есть на самом деле. Я хочу исследовать природу великих тел, именуемых республиками и монархиями, — без любви и ненависти, без хвалы и порицания, как математик исследует природу чисел, анатом — строение тела. Знаю, что это трудно и опасно, ибо люди нигде так не боятся истины и не мстят за нее, как в политике». Читать далее…
#АлександрМелихов
Forwarded from Камертон
🌕Особенности национального атеизма.
В североказахстанском шахтерском Эдеме моего детства кресты водились только на кладбище в количестве, сопоставимом с пятиконечными звездочками, и я никогда не видел и не слышал, чтобы кто-нибудь крестился или богохульствовал «в бога душу мать!». Предавать поруганию имеет смысл только то, что хотя бы в какой-то степени ощущается священным. В «Очерках бурсы» Помяловский писал об атеизме невежественного человека, атеизме кошки и собаки, но он был неправ. В областном городе, куда переехали родители, я классе этак в восьмом познакомился с сестрой моей русской бабушки, которую звали баба Маня.
Когда-то в молодости она была монашкой, и какая сила завлекла ее не в мир, а в монастырь, она и сама не знала. Монастырь стоял на горке, и еще девочкой лет десяти она с подружкой каталась с этой горки на ледянках — вода, замерзшая в тазике, — и мимо проходил отец игумен. Читать далее…
#АлександрМелихов
В североказахстанском шахтерском Эдеме моего детства кресты водились только на кладбище в количестве, сопоставимом с пятиконечными звездочками, и я никогда не видел и не слышал, чтобы кто-нибудь крестился или богохульствовал «в бога душу мать!». Предавать поруганию имеет смысл только то, что хотя бы в какой-то степени ощущается священным. В «Очерках бурсы» Помяловский писал об атеизме невежественного человека, атеизме кошки и собаки, но он был неправ. В областном городе, куда переехали родители, я классе этак в восьмом познакомился с сестрой моей русской бабушки, которую звали баба Маня.
Когда-то в молодости она была монашкой, и какая сила завлекла ее не в мир, а в монастырь, она и сама не знала. Монастырь стоял на горке, и еще девочкой лет десяти она с подружкой каталась с этой горки на ледянках — вода, замерзшая в тазике, — и мимо проходил отец игумен. Читать далее…
#АлександрМелихов
Forwarded from Камертон
🌕7 мая 1903 года родился Николай Заболоцкий
Начало пути Заболоцкого выглядит таким же ординарным, как его внешность. Родился в семье агронома и сельской учительницы, закончил реальное училище в Уржуме, отслужил в советской армии, получил кое-какое раннесоветское образование… Этому мальчику из Уржума было, казалось бы, самое место в рядах эпигонов Есенина-Блока-Маяковского-Светлова, а он вписался в основатели ОБЭРИУ — Объединение Реального Искусства, провозгласившего реальностью нелепость, гротеск, абсурд.
Впрочем, в скандальных манифестах хайпа ради можно провозглашать и не такое, а попробуй изобразить будничную реальность такой блистательно диковинной, какой она предстает у Заболоцкого в сборнике «Столбцы». Кажется, лишь тупость советских надзирателей от литературы (да только было ли это тупостью?) высмотрела в них глумление над социализмом — Заболоцкий, подобно любимому им Брейгелю, смотрел на реальные предметы, а не на «измы». Смотрел взглядом простака и говорил языком простака, который по наивности, из-за незнакомства с литературными штампами оказывался восхитительно, первозданно оригинальным. Читать далее…
#АлександрМелихов
Начало пути Заболоцкого выглядит таким же ординарным, как его внешность. Родился в семье агронома и сельской учительницы, закончил реальное училище в Уржуме, отслужил в советской армии, получил кое-какое раннесоветское образование… Этому мальчику из Уржума было, казалось бы, самое место в рядах эпигонов Есенина-Блока-Маяковского-Светлова, а он вписался в основатели ОБЭРИУ — Объединение Реального Искусства, провозгласившего реальностью нелепость, гротеск, абсурд.
Впрочем, в скандальных манифестах хайпа ради можно провозглашать и не такое, а попробуй изобразить будничную реальность такой блистательно диковинной, какой она предстает у Заболоцкого в сборнике «Столбцы». Кажется, лишь тупость советских надзирателей от литературы (да только было ли это тупостью?) высмотрела в них глумление над социализмом — Заболоцкий, подобно любимому им Брейгелю, смотрел на реальные предметы, а не на «измы». Смотрел взглядом простака и говорил языком простака, который по наивности, из-за незнакомства с литературными штампами оказывался восхитительно, первозданно оригинальным. Читать далее…
#АлександрМелихов
Forwarded from Камертон
14 мая 1983 года ушел из жизни Федор Абрамов
Федор Абрамов был славен сосредоточенностью на проблемах и болях деревни, начиная с навлекшей на него первые неприятности статьи «Люди колхозной деревни в послевоенной литературе» (1954 год), где он призывал показывать «нелицеприятную правду». Но трудно сделаться мыслителем, будучи вынужденным десятилетиями доказывать, что колхозникам за их труд желательно платить зарплату.
А вот что писал главный редактор легендарного «Нового мира» Твардовский Федору Абрамову о первой редакции его лучшего романа «Две зимы и три лета»:
«Книга полна горчайшего недоумения, огненной боли за людей деревни и глубокой любви к ним». Читать далее…
#АлександрМелихов
Федор Абрамов был славен сосредоточенностью на проблемах и болях деревни, начиная с навлекшей на него первые неприятности статьи «Люди колхозной деревни в послевоенной литературе» (1954 год), где он призывал показывать «нелицеприятную правду». Но трудно сделаться мыслителем, будучи вынужденным десятилетиями доказывать, что колхозникам за их труд желательно платить зарплату.
А вот что писал главный редактор легендарного «Нового мира» Твардовский Федору Абрамову о первой редакции его лучшего романа «Две зимы и три лета»:
«Книга полна горчайшего недоумения, огненной боли за людей деревни и глубокой любви к ним». Читать далее…
#АлександрМелихов
Forwarded from Камертон
3 [15] мая 1891 года родился Михаил Булгаков
Московской осенью двадцать первого к дочери обратившегося в коммунистическую веру генерала, подрабатывавшей машинописью, явился даже для той героической эпохи очень бедно одетый молодой человек с просьбой поработать в кредит: он вернет долг, когда его сочинение «Записки на манжетах» выйдет в свет. «Записки» изображали мытарства героя-рассказчика в Северной Осетии: в дополнение к общему историческому пайку — вооруженная вольница, голод, тиф — ему выпало и деликатесное блюдо: заведование подотделом искусств.
Лито. Завподиск. Наробраз. Но черт его дернул загадочно улыбнуться, когда один из ниспровергателей «старья» с огромным револьвером на поясе предложил бросить Пушкина в печку. И вот он уже «господин», «буржуазный подголосок», и вот он уже, изгнанный из советского искусства, несет на базар цилиндр, пригодный разве что для параши…
И докатывается даже до того, что с местным помощником присяжного поверенного сочиняет революционную пьесу, которая производит фурор среди горцев и доставляет автору возможность бежать в Москву. По морю. В теплушке. Плюс верст двести пешком по шпалам. Читать далее…
#АлександрМелихов
Московской осенью двадцать первого к дочери обратившегося в коммунистическую веру генерала, подрабатывавшей машинописью, явился даже для той героической эпохи очень бедно одетый молодой человек с просьбой поработать в кредит: он вернет долг, когда его сочинение «Записки на манжетах» выйдет в свет. «Записки» изображали мытарства героя-рассказчика в Северной Осетии: в дополнение к общему историческому пайку — вооруженная вольница, голод, тиф — ему выпало и деликатесное блюдо: заведование подотделом искусств.
Лито. Завподиск. Наробраз. Но черт его дернул загадочно улыбнуться, когда один из ниспровергателей «старья» с огромным револьвером на поясе предложил бросить Пушкина в печку. И вот он уже «господин», «буржуазный подголосок», и вот он уже, изгнанный из советского искусства, несет на базар цилиндр, пригодный разве что для параши…
И докатывается даже до того, что с местным помощником присяжного поверенного сочиняет революционную пьесу, которая производит фурор среди горцев и доставляет автору возможность бежать в Москву. По морю. В теплушке. Плюс верст двести пешком по шпалам. Читать далее…
#АлександрМелихов
Forwarded from Камертон
История жизни Максимилиана Волошина.
Бунин упрекал Волошина в кощунственной литературности, «великолепности» изображаемых им революционных ужасов.
Но — Бунин, не замечавший в революции ничего, кроме зверства и скотства, почти наверняка погиб бы, оставшись в России, а Волошин, видевший в озверевших массах прежде всего наивность, а в большевиках — продолжение вечных российских грез, не только выжил сам, но и помог спастись многим достойным людям.
В страшном голодном Крыму 22-го года Волошин констатировал, что «без работы (над поэмой, — А.М.) выносить то, что окружает, совершенно нестерпимо».
«Эпохи ужасов и зверств, — по обыкновению заостряя до парадокса, рассуждал Волошин о русско-японской войне, — всегда следуют за эпохами упадка фантазии и бессилия мечты».
Волошинская тяга к парадоксам раздражала даже любивших его людей. «Все он играет теориями, увлекается бездушными французами и — словами, словами, словами… Честный безукоризненно в жизни, он в мысли — шарлатан», — с горечью писала о нем возвышенная Маргарита Сабашникова после распада их брака. А много помогавший ему уже при большевиках и чрезвычайно высоко ценивший его Вересаев вспоминал эту его манеру с откровенной досадой Читать далее…
#АлександрМелихов
Бунин упрекал Волошина в кощунственной литературности, «великолепности» изображаемых им революционных ужасов.
Но — Бунин, не замечавший в революции ничего, кроме зверства и скотства, почти наверняка погиб бы, оставшись в России, а Волошин, видевший в озверевших массах прежде всего наивность, а в большевиках — продолжение вечных российских грез, не только выжил сам, но и помог спастись многим достойным людям.
В страшном голодном Крыму 22-го года Волошин констатировал, что «без работы (над поэмой, — А.М.) выносить то, что окружает, совершенно нестерпимо».
«Эпохи ужасов и зверств, — по обыкновению заостряя до парадокса, рассуждал Волошин о русско-японской войне, — всегда следуют за эпохами упадка фантазии и бессилия мечты».
Волошинская тяга к парадоксам раздражала даже любивших его людей. «Все он играет теориями, увлекается бездушными французами и — словами, словами, словами… Честный безукоризненно в жизни, он в мысли — шарлатан», — с горечью писала о нем возвышенная Маргарита Сабашникова после распада их брака. А много помогавший ему уже при большевиках и чрезвычайно высоко ценивший его Вересаев вспоминал эту его манеру с откровенной досадой Читать далее…
#АлександрМелихов
Forwarded from Камертон
225 лет назад, 1899 года родился Пушкин
Не помню времени, когда бы не знал Пушкина: он был всегда — как солнце, как ветер, как куры и собаки в увлекательнейшем пыльном переулке. Я знал, что у Лукоморья дуб зеленый, а на неведомых дорожках следы невиданных зверей, — но мир леших и русалок казался ничуть не более странным, чем заросли картошки, где можно было провести целую вечность, следя за неведомыми дорожками жуков и лягушек.
Я даже и не припомню, когда Пушкин превратился в школьный «предмет», который все проходят и проходят, и никак не пройдут: такое впечатление, что его каждый год начинали «учить» заново. Хуже того, стихи вообще превратились для меня в принудительную принадлежность школьных вечеров худсамодеятельности.
Но однажды вдруг застываешь в немом изумлении перед невероятной красотой простейших, казалось бы, строчек:
Сквозь волнистые туманы
Пробирается луна.
На печальные поляны
Льет печальный свет она.
Читать далее…
#АлександрМелихов
Не помню времени, когда бы не знал Пушкина: он был всегда — как солнце, как ветер, как куры и собаки в увлекательнейшем пыльном переулке. Я знал, что у Лукоморья дуб зеленый, а на неведомых дорожках следы невиданных зверей, — но мир леших и русалок казался ничуть не более странным, чем заросли картошки, где можно было провести целую вечность, следя за неведомыми дорожками жуков и лягушек.
Я даже и не припомню, когда Пушкин превратился в школьный «предмет», который все проходят и проходят, и никак не пройдут: такое впечатление, что его каждый год начинали «учить» заново. Хуже того, стихи вообще превратились для меня в принудительную принадлежность школьных вечеров худсамодеятельности.
Но однажды вдруг застываешь в немом изумлении перед невероятной красотой простейших, казалось бы, строчек:
Сквозь волнистые туманы
Пробирается луна.
На печальные поляны
Льет печальный свет она.
Читать далее…
#АлександрМелихов