чем больше вы выражаете благодарность за то, что у вас есть, тем больше у вас будет того, за что можно выражать благодарность.
И даже не думай возражать, ты уже второй раз у меня чуть не разрыдалась. - С самым что ни на есть, строгим взглядом он посмотрел на меня.
Не знаю почему, но мне сразу вспомнился папа. Они чем-то похожи, если подумать. Отец тоже очень заботливый, но пытается это скрыть за строгостью или ухмылкой.
Не знаю почему, но мне сразу вспомнился папа. Они чем-то похожи, если подумать. Отец тоже очень заботливый, но пытается это скрыть за строгостью или ухмылкой.
Никакие истины не могут излечить грусть от потери любимого человека.
Никакие истины, никакая душевность, никакая сила, никакая нежность не могут излечить эту грусть. У нас нет другого пути, кроме как вволю отгрустить эту грусть и что-то из нее узнать, но никакое из этих полученных знаний не окажет никакой помощи при следующем столкновении с грустью, которого никак не ждешь.
Никакие истины, никакая душевность, никакая сила, никакая нежность не могут излечить эту грусть. У нас нет другого пути, кроме как вволю отгрустить эту грусть и что-то из нее узнать, но никакое из этих полученных знаний не окажет никакой помощи при следующем столкновении с грустью, которого никак не ждешь.
хорошо, что существуют парни, которые не ведут тг каналы, имеют пустой профиль в инсте, не меняют аватарки каждую неделю и не постят свое смазливое личико под треки
Время проходит. Даже когда это кажется невозможным. Даже когда каждое тиканье часов больно отдается, подобно пульсу крови в месте ушиба. Это проходит неравномерно, в странных кренах и тянущихся затишьях, но, проходя, делает своё дело.
Стефани Майер
Стефани Майер
Почему люди верят, что наша злость показывает нашу настоящую сущность, но наша доброта, нет?
Ты знаешь, что я тебя люблю и чувствую себя с тобой, как со своим. Почти со всеми людьми я чувствую себя не совсем собой, только более или менее собой. Лицо перекашивается и губы кривятся от напряжения. С тобой – легко и просто. От этого происходит то, что я не радуюсь, когда грустно, и наоборот. С «чужими» почти всегда становишься оборотнем, раздуваешь свою тоску до легкости отчаянья и смеха; после делается еще тоскливей. С тобой – плачешь, когда плачется, веселишься, когда весело.
Александр Блок, письмо другу, 1906
Александр Блок, письмо другу, 1906