Пост-откровение

Я очень долго не решалась этим поделиться, потому что мне было тяжело это принять самой. Но так как я откровенна с вами очень во многом, поняла, что об этом тоже нужно рассказать.

У Тёмы есть небольшая задержка речевого развития. В год у него не было никаких звукоподражаний, он много мычал, всё понимал, но не говорил. После полутора лет произошёл скачок в речи, появились звукоподражания, резко начал увеличиваться активный словарь. Мы с ним много разговаривали, много читали, я всё время ему что-то рассказывала, обсуждала с ним и это давало свои плоды. Естественно, как логопед, я понимала важность общения с ним с самого рождения и у него этого было в достатке.

А потом случилась моя внематочная беременность: больница, операция, восстановление. И я замолчала. Просто перестала с ним разговаривать. Но самое ужасное, что я этого не осознавала. Мне казалось, что всё, как раньше. Но Тёма тоже стал меньше говорить, новые слова не появлялись, в речи случился откат.
И вот, в один из вечеров, читая книгу по специальности, я прочитала фразу: «важно разговаривать с ребёнком в течение всего дня, проговаривая всё, что вы делаете». И тут я как будто очнулась. Настолько очевидная для меня, как для специалиста, фраза, которая записана у меня на подкорку. Но я этого не делала. Два месяца я просто не разговаривала с Артемием. Естественно, я к нему обращалась, мы читали книги, что-то я ему говорила в течение дня. Но я поняла, что мы садимся есть, и вместо того, чтобы поговорить с ним, обсудить, что я приготовила, что у него в тарелке, что у меня в тарелке и тд, я просто молча ела. Когда мы выходили на прогулку, я молча его одевала, а потом также молча катила коляску, в которой он сидел, вместо того, чтобы, как это было раньше, рассказывать ему, что мы видим, что происходит вокруг, куда мы идём и тд.
И мне стало так ужасно тяжело от этого осознания. От того, что в своей боли с той неудавшейся беременностью, я закрылась от Тёмы и лишила его такого важного общения с самый главным для него человеком. Естественно, не получая общения со мной, его речь стала хуже. Он замолчал также, как и я.

Тогда я пошла с ним в проект по развитию речи и мне сказали, что ничего криминального нет, он отлично развивается (в каких-то моментах даже опережает), но нужно наверстать те месяцы, в которые я лишила его общения.

Мне было очень сложно принять то, что я смогла это допустить. Мне понадобилось время, чтобы простить себя за то, что я такой же человек, как и все. Что мне бывает трудно и больно. И что в такие моменты не важно, какой я специалист, важно, что мне нужна была помощь и поддержка. И важно, что я смогла понять и связать, почему же всё это случилось.
Сейчас, даже когда мне очень плохо в период беременности, у меня в голове есть пунктик: «Я должна быть внимательна к потребностям Тёмы, как физическим, так и психологическим». Именно поэтому, насколько бы плохо мне не было в токсикоз, каждую его истерику я проживала вместе с ним. Как бы мне не было больно сейчас из-за симфизита, я опускаюсь на его уровень и обнимаю его, если он этого просит. Как бы я не уставала повторять за ним то, что он хочет мне сказать, я это повторяю.

У меня есть страх, что с появлением второго малыша, я могу начать меньше общаться с Тёмой. Но я думаю, что тот опыт был дан нам не просто так, и что больше я такого не допущу.

#личное