Приезжаешь в пространство «Внутри» на Курский вокзал, приходишь туда, и снова оказываешься на Курском вокзале. И сколько бы ни стремился Венечка Ерофеев и русский человек вообще в Петушки, он всегда попадает на Курский вокзал. Вот такую грустную, но глубокую душой Россию с ее неизбывной тоской, которую «там не поймут», показал Савва Савельев в спектакле «Петушки».

В нем действует не один персонаж, а четыре, не в электричке, а в вокзальном зале ожидания. И в этом тоже особый символизм — нам свойственно чего-то ждать — ждать, что все будет по-другому. И герои здесь — это национальные архетипы: разочарованный миллениал — начитанный, тонкий и самозабвенно пьющий, прямо как сам Венечка; советский человек с любовью к помидорам «бычье сердце» и даче, вечно верящий в лучшее; и типичный зумер с чипсами Lays и Анной Асти в ушах. И всех их объединяет чудовищное одиночество, размышления, почему русский человек пьет, а Гете нет и почему Тарковский снимает «Ностальгию», а ещё бесконечное цитирование Пушкина, Горького, Чехова, Тургенева, самого Ерофеева. И все это плотное напластование культурных кодов расширяется поп-музыкой нулевых и десятых.

Савва Савельев сохранил главное в ерофеевской поэтике — интертекстуальность — и любовь к сложному русскому народу с «пустыми глазами, зато какой духовной мощью». А ещё неисчерпаемую иронию с горьким привкусом, выраженную в строках: «Пусть всегда будет солнце. Жаль, всегда было ясно, что «всегда» — не сейчас». Смотреть? — Обязательно. Смеяться и плакать одновременно? — Именно так.

#театр_cg 🔭

«Ричард» в Пространстве «Внутри» — это гомерически смешное и идущее в ногу со временем осмысление шекспировской трагедии. В нем текст изменен «из уважения к автору», герои сохранены «из уважения к зрителю», а женщин играют мужчины «из уважения к традиции».

Виктор живет с больной матерью и страдает от законов капитализма, пока из холодильника не появляется фриковатый, одетый в вычурный костюм Ричард III. При этом абсурдного столкновения двух исторических реальностей будто бы не происходит, герои существуют в едином пространстве «униженных и оскорбленных», пространстве человеческого одиночества, и на этой почве английский король и человек 21 века быстро находят общий язык.

Виктор — точно так же обижен современной социальной жизнью, как Ричард III — природой. И, кажется, это повод так же озлобиться на этот постылый мир, где «ничего не поменяется. Мама будет стареть, цены будут расти. Тебе надо просто убить, и будешь королем», но именно этого Виктор и не делает. Он демонстративно лопает шарики с искусственной кровью, разыгрывает номер с подставным зрителем, и режиссер тем самым вскрывает нарочитую условность шекспировских страстей.

Сам Ричард III — единственный герой, которого исполняет женщина — Мария Смольникова. Воинственный тиран Шекспира сменяется ужимистым, жалким, неказистым плаксой, но только внешне. За лицемерной маской — все тот же кровожадный самодержец, за пространством сцены — грозное «я хочу быть королем» и приказ обеспечить зрительские овации. Но зал молчит — «народ безмолвствует». И тогда Ричард снова, как и вначале, заводит свою жалостливую шарманку — «величия не хватает», «я не доделан», «природа нагнула» и так далее.

Круг замкнулся — природа самодержавия не изменилась. Каким оно было в шекспировской Англии, таким остается и сегодня. И в этом смысле спектакль Андрея Маника — очень живое и злободневное высказывание.

#театр_cg 🎉