в Cube Moscow всегда красиво, лаконично и эстетически разнообразно — будто гуляешь по павильонам мини-версии Cosmoscow или Blazar. изучаешь разные галереи, смотришь совершенно разных по манере молодых художников и ищешь параллели с искусством прошлого.
в этот раз какое-то очень мягкое, чарующее чувство внутри родилось в павильоне Postrigay Gallery. галерея представила работы Анны Деминой — почти импрессионистические, больше работающие с ощущениями, чем с образами пейзажи. наблюдаешь, заглядываешь в глубь полотна и действительно чувствуешь на себе «тихий шепот ветра», как «зардело внутри» или как «искрится иней». действует невероятно умиротворяюще, как «Пейзаж. Степь» Куинджи или лирика Заболоцкого:
вздохнут леса, опущенные в воду,
и, как бы сквозь горящее стекло,
вся грудь реки приникнет к небосводу
и загорится влажно и светло.
#выставки
в этот раз какое-то очень мягкое, чарующее чувство внутри родилось в павильоне Postrigay Gallery. галерея представила работы Анны Деминой — почти импрессионистические, больше работающие с ощущениями, чем с образами пейзажи. наблюдаешь, заглядываешь в глубь полотна и действительно чувствуешь на себе «тихий шепот ветра», как «зардело внутри» или как «искрится иней». действует невероятно умиротворяюще, как «Пейзаж. Степь» Куинджи или лирика Заболоцкого:
вздохнут леса, опущенные в воду,
и, как бы сквозь горящее стекло,
вся грудь реки приникнет к небосводу
и загорится влажно и светло.
#выставки
— Л. Н. Толстой «Анна Каренина». небо глазами Левина
#вечныеслова
Please open Telegram to view this post
VIEW IN TELEGRAM
предметом новой выставки Музея Русского Импрессионизма стал практически забытый, затерявшийся «в переулках эпохи» феномен Группы «13». художники, иллюстраторы Владимир Милашевский, Николай Кузьмин и Даниил Даран объединили вокруг себя мастеров из Москвы, Петербурга и Саратова, и у каждого из них был самобытный, по-своему прелестный взгляд на дворики, парки, динамичные центральные площади и меланхоличные окраины Москвы.
Николай Кузьмин на произвольных, сиюминутно-небрежных скетчах фиксирует переулки Арбата, Борис Рыбченков — непарадную, железисто-чёрную столицу в утреннем тумане, Сергей Расторгуев — импрессионистически-лиловатый Храм Христа Спасителя, Антонина Софронова — жемчужно-серую, пустынную Москву, сквозящую одиночеством и отчужденностью.
каждое полотно рождает особое ощущение «сердца вселенной» (А. Ахматова) как города не только шумного, суетного и поглощающего человека, но и тихого, кроткого, умиротворяющего🤍
p.s. пока окончательно не наступила теплая прогулочная погода, такой Москвой можно любоваться в МРИ до 2 июня.
#выставки
Николай Кузьмин на произвольных, сиюминутно-небрежных скетчах фиксирует переулки Арбата, Борис Рыбченков — непарадную, железисто-чёрную столицу в утреннем тумане, Сергей Расторгуев — импрессионистически-лиловатый Храм Христа Спасителя, Антонина Софронова — жемчужно-серую, пустынную Москву, сквозящую одиночеством и отчужденностью.
каждое полотно рождает особое ощущение «сердца вселенной» (А. Ахматова) как города не только шумного, суетного и поглощающего человека, но и тихого, кроткого, умиротворяющего
p.s. пока окончательно не наступила теплая прогулочная погода, такой Москвой можно любоваться в МРИ до 2 июня.
#выставки
Please open Telegram to view this post
VIEW IN TELEGRAM
Please open Telegram to view this post
VIEW IN TELEGRAM
«Доктор Живаго» в Мастерской Фоменко — спектакль, который, когда «мело-мело по всей земле / во все пределы», больно-больно покалывает хрусталиками пурги, и в то же время согревает мягким светом оттого, что «свеча горела на столе / свеча горела».
совсем-совсем классический спектакль, остающийся верным Пастернаку, но иногда вспыхивающий интересными режиссерскими ходами. практически лишенное декораций пространство сцены обнажает муки истории. совсем беззащитной на их фоне выглядит Лара, удерживающая почти бездыханного Живаго, как Мария — Христа.
одно из действующих лиц — сама смерть, которая увлекает героев в небытие, при этом сама скрывается за туманными, смолистыми вратами мира иного, оказавшись бессильной перед «творчеством и чудотворством». а оно — в нависающем над сценой, как необходимость, как неизбежность, томике стихов Живаго. бессмертного Живаго, Живаго-Христа, Живаго-чудотворца. ведь «судьбы скрещенья» от слова «крест». и спектакль «фоменок», как и роман Пастернака, об этом крестном пути Творца.
в одной из сцен отец Тони в разгар революции поглядывает на неработающий будильник — герои «заблудились в бездне времен», гумилевский «трамвай» с их судьбами в качестве пассажиров несется, и не известно, где остановится. в этом же трамвае (уже в буквальном смысле) оборвется жизнь Юрия Живаго. она остановится, трамвай же — нет. и он все ещё несется сквозь века, все ещё его смертельные скорости мы ощущаем на себе. но ощущаем мы и тепло неопалимой свечи, зная, что «смерть можно будет побороть / усильем Воскресенья»🤩
#театр
совсем-совсем классический спектакль, остающийся верным Пастернаку, но иногда вспыхивающий интересными режиссерскими ходами. практически лишенное декораций пространство сцены обнажает муки истории. совсем беззащитной на их фоне выглядит Лара, удерживающая почти бездыханного Живаго, как Мария — Христа.
одно из действующих лиц — сама смерть, которая увлекает героев в небытие, при этом сама скрывается за туманными, смолистыми вратами мира иного, оказавшись бессильной перед «творчеством и чудотворством». а оно — в нависающем над сценой, как необходимость, как неизбежность, томике стихов Живаго. бессмертного Живаго, Живаго-Христа, Живаго-чудотворца. ведь «судьбы скрещенья» от слова «крест». и спектакль «фоменок», как и роман Пастернака, об этом крестном пути Творца.
в одной из сцен отец Тони в разгар революции поглядывает на неработающий будильник — герои «заблудились в бездне времен», гумилевский «трамвай» с их судьбами в качестве пассажиров несется, и не известно, где остановится. в этом же трамвае (уже в буквальном смысле) оборвется жизнь Юрия Живаго. она остановится, трамвай же — нет. и он все ещё несется сквозь века, все ещё его смертельные скорости мы ощущаем на себе. но ощущаем мы и тепло неопалимой свечи, зная, что «смерть можно будет побороть / усильем Воскресенья»
#театр
Please open Telegram to view this post
VIEW IN TELEGRAM
Please open Telegram to view this post
VIEW IN TELEGRAM
Please open Telegram to view this post
VIEW IN TELEGRAM
дебютная картина Селин Сон «Прошлые жизни» вызывает то мягкие раскаты смеха, то сжимающее изнутри чувство утраты и смирения перед ней, а вообще — трогательно рассказывает историю первой любви, связанности человеческих судеб и необходимости отпускать прошлое.
Нора и Хэ Сон выросли вместе — вместе бегали в парке, смеялись на уроках, засыпали друг у друга на коленках. но семья Норы уехала в США, ее тропинка лежала вверх по лестнице — к мечтам о Нобелевке, Нью-Йорку и большой литературе, его — налево, ровно и прямо — к непримечательной корейской жизни. символичный кадр, и из множества подобных создается удивительная поэтичность этого кино.
в 12 лет расстались, через 12 лет нашлись в сети, ещё через 12 — он прилетел в Нью-Йорк. может, это то самое корейское «инь-ён» — «провидение», «судьба», призрачная связь людей друг с другом? может быть, но только если эта жизнь уже стала прошлой.
Хираяма в «Идеальных днях» говорил: «потом — это потом, сейчас — это сейчас». Нора же могла бы сказать: «раньше — это раньше, сейчас — это сейчас». и «сейчас» так вышло, два человека друг для друга стали теми, кто уходит. что на наше прошлое, уезжающее на такси в аэропорт, нужно смотреть со стороны, с принятием, несмотря на застывшее на ресницах сияние грусти.
кадр прощания в 12 удивительно накладывается на прощание в 34 и закрывает собой дверь в прошлое Норы. снятая будто в предрассветном свечении, картина заканчивается этим восходом новой жизни. ведь просто так вышло, что нужно уметь отпускать.
#кино
Нора и Хэ Сон выросли вместе — вместе бегали в парке, смеялись на уроках, засыпали друг у друга на коленках. но семья Норы уехала в США, ее тропинка лежала вверх по лестнице — к мечтам о Нобелевке, Нью-Йорку и большой литературе, его — налево, ровно и прямо — к непримечательной корейской жизни. символичный кадр, и из множества подобных создается удивительная поэтичность этого кино.
в 12 лет расстались, через 12 лет нашлись в сети, ещё через 12 — он прилетел в Нью-Йорк. может, это то самое корейское «инь-ён» — «провидение», «судьба», призрачная связь людей друг с другом? может быть, но только если эта жизнь уже стала прошлой.
Хираяма в «Идеальных днях» говорил: «потом — это потом, сейчас — это сейчас». Нора же могла бы сказать: «раньше — это раньше, сейчас — это сейчас». и «сейчас» так вышло, два человека друг для друга стали теми, кто уходит. что на наше прошлое, уезжающее на такси в аэропорт, нужно смотреть со стороны, с принятием, несмотря на застывшее на ресницах сияние грусти.
кадр прощания в 12 удивительно накладывается на прощание в 34 и закрывает собой дверь в прошлое Норы. снятая будто в предрассветном свечении, картина заканчивается этим восходом новой жизни. ведь просто так вышло, что нужно уметь отпускать.
#кино