Заранее приношу свои извинения всем, кто найдет в этом посту много опечаток. Положение практически безвыходное. Если показать этот пост «выпускающему редактору», то он его не выпустит, а если не показать, то будет таким, какой есть, то есть с опечатками. На самом деле, все очень просто: сегодня ровно 36 лет как мы находимся с «выпускающим редактором» в законном браке, и я решил злоупотребить тем, что она с Борисом по недосмотру все-таки оставила «ключи» от телеграм-канала и на моем телефоне тоже.

Есть латинское выражение, - пожалуй единственное, которое я запомнил из курса римского права, - «condicio sine qua non», которое моя жена ненавидит, так как я употребляю его к месту и не к месту. Означает оно что-то вроде “решающего условия или причины, без которой ничего бы не было”. Ну так это про нее. Она и является тем самым нелюбимым ею «condicio sine qua non», потому что очень многого в моей жизни, включая и этот канал, без нее бы не случилось.

Феминистки бы ее не поняли. Она и сама могла бы вести десяток Телеграм-каналов, не потому что “она этого достойна”, а потому, что фантастически владеет словом. Она и писала раньше на BBC и еще много где, но, правда, больше под девичьей фамилией, чтобы не множить сущности. Но в итоге предпочла “строить” и “пинать” нас с Борисом, вдохновляя нас на подвиги. Поэтому, например, когда я пишу “у них каждый день - пятница”, приходит Юля, и на этом месте оказывается “у них семь пятниц на неделе”, и все становится на свои места. Я могу долго рассказывать ей о том, как Путин наобещал золотые горы (типа, каждому по квартире, всем по ребенку и, в конце концов, подписал указ о повышении продолжительности жизни), а она, выйдя из ванной и поправив полотенце на голове, скажет: “Короче, я все поняла: Путин приказал долго жить”. И сразу просмотры как у Соловья.

А что я? Я радуюсь и пользуюсь. И работаю на ее личной “Пастуховской кухне”, на которую посторонним вход воспрещен, как она справедливо выразилась, “благодарным пожирателем”. Вот уже 36 лет…

Несколько слов о кажущейся случайной и неадекватной, а на самом деле - вполне закономерной, рациональной и прагматичной реакции “пролетариев умственного труда” эпохи развитого путинизма на фильм Локшина “Мастер и Маргарита”. Сразу оговорюсь, что фильм я не смотрел, к самой идее его сейчас снимать отношусь настороженно, буду ли вообще смотреть - не знаю, скорее всего, теперь, после такой рекламы, - да. Но я сейчас не о кино на экране, а о кино в жизни, так что просмотр необязателен.

Начну издалека. Скольким людям из читающих этот пост что-то говорят фамилии Киршон, Лебединский, Иллеш, Селивановский, Лузгин, Макарьев? Не комплексуйте и не думайте, что я такой умный и образованный: сам с трудом из Википедии без ошибок переписал. А ведь это вчерашние Усковы и Прилепины, герои прошлого века, руководители РАПП (Российской Ассоциации Пролетарских Писателей), травившие в том числе и Булгакова, и даже самого Маяковского, не говоря уже о Хлебникове и всех остальных. Законодатели политической моды, требовавшие искоренить все враждебное и чуждое в литературе (то есть все, кроме них), и чтобы сама золотая рыбка (ВЧК-НКВД) была у них на посылках и пожирала по их указанию всех, кто им не люб. Так что ничего нового Прилепин с его культуртрегерами из ОНФ не придумал.

Наблюдаемое нами явление - еще одно косвенное подтверждение того, что мы пережили не просто реакционный госпереворот, как хотелось бы верить, а настоящую “черную революцию”, то есть явление не верхушечное, а массовое, вовлекающее в свой мутный поток широкие слои населения, перемешивающее эти слои между собой, и, как следствие, поднимающее со дна общества гигантскую пену. Правило революции простое: если мы не идем ко дну сами, дно само идет к нам. Вот оно и пришло. Это естественое после всякой революции явление – железный, точнее животный поток “людей второго плана” за славой и деньгами. Никакой Путин их не посылал. Он только как китайский трал разрыхлил дно и взбудоражил его обитателей, которые увидели в мутной воде невиданные перспективы. Теперь на то, чтобы муть снова осела на дно, потребуются десятилетия.

Правда, частично власть сама позаботится об ускорении процесса. Из вышеперечисленных фамилий большинство разделило судьбу гонимых ими Мандельштама и Мейерхольда, не пережив воспетый ими “Большой террор”. Конечно, в этой пене иногда попадались самородки, судьба которых оказывалась еще более трагической. Но в основном она состоит из неконкурентоспособных при любых других обстоятельствах особей, для которых революция стала фантастическим социальным лифтом, шансом зайти в зал славы через черный ход.

Давление этой массы литературных и не только троешников и второгодников, требующих линчевать отличников и раздать им красные дипломы последних, будет расти в геометрической прогрессии. Это один из неизбежных трендов эволюции путинского режима, который приведет к быстрой общей деградации того, что они гордо называют новой русской цивилизацией. Это будет цивилизация Алоизиев Могарычей и критиков Латунских. Даже Ивану Бездомному там не будет места. Куда уж там Мастеру и Маргарите.

Происходящее в Украине тревожит. Слухи о разногласиях в высшем военном руководстве (между Верховным главнокомандующим и Главнокомандующим) толком не опровергаемые, а скорее распространяемые офисом Президента, интерпретируются в основном сквозь призму натянутых личных отношений между Зеленским и Залужным в контексте ревности первого к популярности последнего. На мой взгляд, межличностные отношения в украинской военно-политической верхушке есть лишь малая и не самая важная грань проблемы.

Речь может идти о первом системном политическом кризисе в Украине с начала войны. Он сопоставим с тем кризисом, который имел место в России летом прошлого года. Триггером этого кризиса является необходимость проведения в Украине дополнительной мобилизации и неготовность Зеленского взять на себя всю полноту политической ответственности за это решение. Его действия в последние недели и даже месяцы в значительной степени продиктованы желанием смикшировать и распределить эту ответственность.

Но и это всего лишь верхушка айсберга. То, что спустя два года после начала войны мобилизация стала причиной такого серьезного политического напряжения, свидетельствует о наличии в обществе разных позиций по вопросу готовности лично «вкладываться» в войну. В том числе и потому, что ее «тягло» распределено неравномерно и, по мнению многих в Украине, несправедливо. Иногда создается впечатление, что Зеленский «теряет контакт с залом», что он как актер интуитивно очень хорошо чувствует.

Об этих тревожных теденциях в коротком специальном выпуске «Пастуховской кухни»:

https://youtu.be/P7MLdhpSDGs?si=rCWBqDxmVr0irxh8

Лекции на Полит.ру – это особый жанр. Место встреч для интеллектуальных мазохистов, которым не в лом выбросить полчаса на то, чтобы понаблюдать, как чужая мысль бьется в судорогах, пытаясь нащупать ответы на практически неразрешимые вопросы нашего пропащего бытия. Не осуждаю тех, кто зашел случайно и с возмущением выбежал обратно, громко хлопнув дверью. К счастью, сюда не продают билеты, иначе выстроилась бы очередь из желающих вернуть свои деньги. Что ж, они, как и Киркоров, возможно, просто открыли не ту дверь. Однако эта конкретная лекция и на самом деле спорная. Мне понятен вопрос, который тут застыл у всех на устах, но я не уверен, что мой ответ на него обязательо правильный. Я пытаюсь нащупать дно, от которого можно будет оттолкнуться, но не исключено, что и у меня под ногами лишь трясина.

Есть ли шанс возникновения в России субъекта, способного и желающего осуществить поворот реки русской истории и пустить ее по другому руслу? Мы только что все видели, как в течение исторически очень короткого времени (полтора поколенческих шага) довольно компактная группа людей, связанных между собой в основном личными, часто криминальными связями, сначала подмяла под себя гигантскую машину русской власти, а потом, объединившись с другой такой же компактной группой идейных фанатиков (возможно, ненадолго), подмяла под себя и все общество, возбудив в нем реальное историческое движение вспять, обратно вглубь веков. Является ли это движеие действительным «концом русской истории», тем финальным, вечным, не эволюционирующим более никуда миром, который сопоставим разве что с гегелевской прусской монархией или либеральным концом истории Фукуямы? Если нет, то кто может остановить и перепрограммировать это движение? И есть ли вообще еще в обществе достаточно внутренней энергии, чтобы куда-то течь, или это стоячая вода истории, которая может лишь цвести, покрываясь тиной?

Дать окончательные ответы на эти насущные вопросы может лишь сама история, и я уверен, что она в свое время не преминет это сделать. Я же пока лишь выдвигаю гипотезу, которая состоит из трех взаимосвязанных тезисов:

1) Повороты такого исторического масштаба требуют, помимо рациональных идей и мотиваций, еще и немалой доли иррациональной, религиозной или квази-религиозной энергии (веры), без которой невозможно преодолеть силу исторической инерции, в чем бы она ни заключалась.

2) Я полагаю, что русское общество сохранило в себе достаточно много этой иррациональной энергии, которая сегодня существует в «квантовом состоянии» и используется для поддержания иллюзорной жизни стареющего и дряхлеющего на глазах режима, но может быть использована и в иных целях.

3) Для преобразования энергии из отрицательной в положительную форму достаточно будет появления новой идеологической секты, способной транслировать идеи и ценности, обладающие «связывающей» энергию масс силой.

Для тех, кто хочет деталей и не боится открыть неправильную дверь, ссылка на сайт Полит.ру:

https://youtu.be/8NEFM8POYuw?si=eVFziSMe8cDQJ0g1

Номинальный соавтор закона о запрете “ЛГБТ-движения” недоумевает, почему судья проигнорировала четкое указание законодателя о том, что запрещены именно шесть полосочек, а не семь. Вот было бы семь, то никаких вопросов к судье вообще не было бы. Хотя из опубликованных материалов понятно, что следствие и суд итересовали только две полосочки – желтая и голубая - на кофте спутника девушки, с которым она сидела в кафе. Мне как-то вдруг вспомнился старый анекдот про еврея из города Пятихатки, который везде писал местожительство – Шестихатки, а на все вопросы отвечал: “Какая разница – одной хаткой больше, одной меньше…” Так и здесь – какая разница, одной дугой больше, одной меньше. Был бы человек, а радуга для него в России всегда найдется.

Конечно, как и положено в переломные моменты истории, помимо простых и понятных мотиваций, формирующих поведенческую модель, - типа агрессии, подавленных страхов, зависти, борьбы за выживание и тому подобных, - существенную роль в поведении людей играет обыкновенное помешательство. Может быть, поэтому в эти эпохи рождаются такие феноменальные литературные дарования как Кафка и Хармс. Люди пребывают в состоянии, близком к тому, которое бывает во время посещения дантиста, когда он делает пациенту расслабляюще-веселящий укольчик. Главное, чтобы посещение дантиста не стало для русского народа частью процедуры эвтаназии. Жить под кайфом очень удобно, но можо не успеть вернуться вовремя обратно…

Все болезни русского духа, описанные в энциклопедии русской революции, - «Вехах» и сопутствующих им изданиях, - пережили XX век, Советскую власть, сохранились вплоть до наших дней и «бустят» нынешний российский раздрай. Сектантство, нетерпимость к инакомыслию, максимализм, однобокая одержимость русской интеллигенции являются таким же важным «источником и составной частью» путинизма, наряду с криминальным менталитетом и идеологией национал-большевизма. Политическая форма, в которой интеллигенция выражает все вышеперечисленные свои свойства, значения не имеет. В России быть против Путина – не значит быть против путинизма. Можно быть оголтелым борцом с режимом, но при этом полностью разделять (не на словах, конечно, а на деле) его философию. И именно поэтому в России очень часто от перемены мест идеологических слагаемых политическая сумма не меняется.

Но хватит уже политической философии. Перейдем к конкретике. Сергей Медведев поставил удивительный по своей смелости эксперимент. Он посмотрел (не знаю уж, как ему это удалось) на икону диссидентской эстетики – новый фильм «Мастер и Маргарита» Локшина, и, о Боже, остался недоволен увиденным. Посмел, так сказать, не восхититься произведением, которое ругают «не наши» и, следовательно, в логике той части интеллигенции, которая сегодня составляет ядро «непримиримых борцов с режимом», сам немедленно стал «не нашим», потому что настоящие «наши» всегда должны быть на стороне того, что не нравится «не нашим». Ну, в общем, вы поняли логику. Еще раз подчеркну: фильм не смотрел, предубеждений к нему у меня нет, пришлют ссылку – с удовольствием воспользуюсь, но полюбить за один лишь анонс не обещаю. Я сейчас о другом – о праве на мнение в так называемой либеральной и демократической тусовке. Его нет ровно настолько же, насколько его нет в Z-сообществе. Впрочем, это дорога с двусторонним движением. И те, кому фильм очень понравился, и те, кому он не понравился, имеют равное право на высказывание в любой, пусть даже самой лицеприятной или нелицеприятной форме. Просто не надо считать тех, с кем твое мнение по частному и смешному поводу не совпало, врагами рода человеческого.

Отношение к инакомыслию – это лакмусовая бумага российской политической культуры - и культуры вообще. Уровень терпимости к чужому (иному) мнению как в пропутинском, так и в антипутинском сообществах близится к нолю. Шквал ненависти, отторжения, презрения («расчехлился», «отписываюсь», «разочарован навеки»), обрушившийся на Медведева со стороны небольшой, но крайне активной части аудитории, по анекдотичному поводу, - не зашел ему, видите ли, фильм, «всей Одессе нравится, а ему не нравится», - лишь иллюстрация общей атмосферы. Тоталитарна не русская государственность, а русская культура. Без «генной модификации» ее культурного кода России никакая демократия не светит. Люди, сидящие в Кремле, и люди, люто ненавидящие сидящих в Кремле, зачастую стоят друг друга, являясь абсолютно взаимозаменяемыми психологическими эквивалентами. От замены одних на других в этом самом Кремле в России ничего не поменяется, кроме слов.

По всей видимости, отставка Залужного все-таки неизбежна. Дело не в распускаемых слухах, а в отсутствии их внятных опровержений со стороны Зеленского. Молчание Зеленского – это и есть, на мой взгляд, главный слух. При этом Зеленский не может не понимать, что происходящее является беспрецедентным подрывом авторитета командующего армией в условиях войны и в момент, когда армия испытывает колоссальные трудности. По сути, дело не в Залужном как таковом, а в моральном духе армии.

Военное двоевластие, в которое стремительно скатывается Киев, рождает критическую нестабильность. Армия разлагается в атмосфере, когда ее командующего обсуждают в желтой прессе как отставленную приму. Под эту музыку противно умирать, и именно поэтому этот спектакль не может продолжаться вечно. Либо президент наконец превратит запятую в точку и уберет Главкома, либо Главком сам поставит точку на судьбе Президента. При этом следует отметить, что отставленный Залужный будет еще большей проблемой для Зеленского, чем оставленный. Так что отставка – это в любом случае промежуточное решение.

В юности меня мучала загадка: почему все считают Ленина извергом, а Николая II - святым? Точнее, в отношении душевных качеств Ленина я и тогда не испытывал особых иллюзий, но при этом всегда четко осознавал, что никакого Ленина в нашей истории не было бы, если бы не упертое реакционное политическое бездействие царя, слабость и гнилость вверенной ему империи. Паразиты чаще заводятся в ослабленном организме. В относительно здоровом иммунная система с ними справляется.

То же чувство стало одолевать меня сегодня, когда я читаю многочисленные статьи, записки, доклады об угрозах Западу со стороны путинской России, о неизбежности войны, о фатально катастрофическом положении дел и неминуемости глобальной катастрофы. Эта угроза, конечно, реальна. Но она реальна лишь потому, что Запад провоцирует ее своей нынешней слабостью, духовным и экономическим нестроением, и, конечно, недопустимым провисанием военной мощи, особенно в Европе. Именно слабость Запада провоцирует “победы” Путина, создает у путинских элит иллюзию, что можно “рыпнуться”, что невозможное возможно. Был бы Запад очевидно сильным и сплоченным, ничего из того, свидетелем чему мы стали в последние годы, мы бы не увидели. И это касается не только России и Путина, конечно. Наступление “нового варварства” естественным образом спровоцировано разложением “старого Рима”.

При этом надо различать исторически неизбежное относительное ослабление Запада, которое является долгосрочным трендом, уводящим нас в мир, в котором Запад является крупным долевым вкладчиком, а не акционером с контрольным пакетом акций (то есть в мир, выстроенный на сложных компромиссах и правилах), и противоестественное абсолютное «проседание» Запада, которое, скорее всего, можно атрибутировать к переживаемому человечеством фазовому технологическому переходу и последствиям окончания холодой войны, следствием которого стало образование геополитической воронки, засасывающей мир в глобальную катастрофу.

Дело не в том, что Запад планово ослабевает, а в том, что он неожиданно и непредсказуемо быстро ослаб, провоцируя деструктивные процессы по всему миру. Слишком успешное для Запада окончание «холодной войны», в которой, перефразируя Высоцкого, Западу «руку поднял рефери, которой он не бил», привело «золотой миллиард» к «расслабухе», породившей реальную хроническую усталость. Соответственно, выход из катастрофы видится в том, чтобы сделать шаг назад по лестнице истории прежде, чем потом снова сделать два шага вперед. Запад должен восстановить свою устойчивость и, прежде всего, военную мощь для того, чтобы свернуть процесс изменения баланса сил в плавное и управляемое русло. Таким образом, в ближайшем будущем нас либо ожидает локальный «малый ледниковый период» в международных отношениях с восстановлением гонки вооружений, железных занавесов и прочих заградительных мер, либо мы свалимся в «глобальное поджаривание».

Нерешительность Зеленского в увольнении главнокомандующего продиктована не личными конъюнктурными, а сугубо политическими, действительно весьма деликатными соображениями. Его волнует не реакция общества на решение об отставке Залужного, а реакция общества на решение о переходе к тотальной войне, то есть к такой войне, «тягло» которой бескомпромиссно ложится на каждого члена общества, не оставляя места для «биполярного мира»: тут и эти - воюют, а там и те - не воюют. Попробую объяснить, как одно связано с другим.

Дело все в том, что Залужный, сам того, может быть, не осознавая, подталкивает Зеленского к принятию именно тех решений, которых требовали от Путина в свое время Пригожин и «коллективный Стрелков» (военная и трудовая мобилизация в самом широком смысле слова и перевод всей экономики на военные рельсы), а принимать эти решения Зеленскому хочется еще меньше, чем Путину, так как для него это прыжок в неизвестность. Вот и получается, что, несмотря на то, что они такие разные, Путин и Зеленский столкнулись со схожими вызовами, и главный из них – именно вызов тотальной войны.

Путин частично решил свои проблемы, «отрезая кошке хвост по частям», но все равно дважды падал в политический кризис (осенью 2022 после мобилизации и летом 2023 во время пригожинского путча). Сейчас он находится на плато стабильности, но размеры этого плато ограничены. У Зеленского возможности «резать хвост по частям» нет, ему придется «рубить хвосты», а это очень инвазивная процедура. Проще «вырубить» Залужного, но по ходу дела выяснилось, что это не снимает проблемы.

Зеленский прямо сейчас проходит через кризис, отдаленно напоминающий тот, который Путин пережил годом ранее. Эпопея с недоотставкой Залужного лишь на поверхности выглядит как персональный конфликт, обострившийся на почве политической конкуренции, а в действительности является внешним проявлением глубинных объективных противоречий, терзающих сегодня украинское общество. Маловероятно поэтому, что отставка Залужного даст хоть какой-то позитивный политический эффект. Скорее всего, даже временной передышки не будет.

В некотором смысле это не конфликт Зеленского с Залужным, а конфликт Зеленского с Зеленским. И даже мобилизация – это всего лишь предлог, но не причина. Причина в неготовности принять решение и сделать выбор между тотальной войной и унизительным миром. Вряд ли, однако, кто-то сможет сделать этот выбор за Зеленского. Залужный ему в этом точно не поможет своей отставкой. И времени на раздумья тоже не остается. Эпоха “странной войны” в кредит заканчивается.

Какой там антиамериканизм, помилуйте. Прилетел Карлсон, сожрал все варенье, которое было. И Москва без ума от счастья, сладко улыбается и лебезит. Сплошное идолопоклонство перед Западом. Удивительно, как легко и быстро вскрываются архетипы русского подсознания. Как протухшая консервная банка. Нет на деле никакого антиевропейского, антиамериканского трендов. Есть комплексы и агрессия, готовые в любую минуту конвертироваться в свою противоположность – пейзанский восторг перед приехавшим барином.

Для украинцев все, что происходит с их страной с 2014 года, – это одна война, непрерывная война России против Украины. И для Украины все так и есть. Но для России это выглядит иначе.

Для русских – это две войны, существенно различающихся по своей природе, мотивациям и движущим силам. Они слились в нашем восприятии в одну войну, потому что объектом агрессии в обоих случаях стала Украина. Но могло быть и по-другому, и жертвой русской агрессии во второй раз стал бы кто-то еще. Тогда различие в природе первой и второй войны было бы более очевидным.

Первая война России была контрреволюционной. Это была реакция стагнирующего режима на угрозу революции и попытка «вынести» революцию во внешний мир с помощью «маленькой победоносной войны» (не самая свежая и не самая оригинальная идея, популярная у стареющих автократов всех времен и народов). Эта война стоит в одном логическом ряду с Русско-японской войной 1904-1905 года - с той большой разницей, что она оказалась успешной.

Если авантюра Николая II закончилась потерей Порт-Артура, то авантюра Путина завершилась присоединением Крыма. Поэтому Николай разжег войной революцию, а Путин ее удушил «крымским консенсусом», создав в России совершенно новую политическую реальность, которой до этой войны не существовало. Внутри этой новой реальности начала вызревать очередная революция, но уже не либеральная, а национал-большевистская. Эта революция пришла в Россию на чумной волне пандемии и просигнализировала о себе конституционным переворотом 2020 года (истинный смысл которого был замаскирован дискуссией о переназначении Путина в должности президента).

Путаница во многом происходит из-за самого Путина, который сумел вскочить в седло «революционера», крушащего собственную систему. Он как бы совершил революцию против самого себя прежнего, за счет чего и смог остаться у власти. Путин - перебежчик из лагеря «охранителей» в лагерь «национал-большевиков», который сумел их перевербовать и даже возглавить. В этом смысле разговоры о «двойниках Путина», являющиеся спекулятивными в физическом смысле слова, выглядят не столь уж абсурдными в метафизическом смысле слова. В лице Путина мы имеем дело с двумя политическими личностями. Два разных Путина, в том числе, начали две разные войны.

Вторая война – это революционная война. Два года ушло на разбег, пока пружина революции разжималась. Но, так или иначе, на этот раз революция предшествовала войне, а не наоборот. Война 2022-2024 стоит в одном ряду с наполеоновскими войнами и войнами России и Германии в XX веке. Это войны, за которыми прячется реальное движение масс, пусть и оболваненных (а массы отнюдь не всегда движутся в сторону прогресса). Именно поэтому такие войны несут в себе мощный заряд негативной общественной энергии, а не безвольную амбицию умирающей имперской бюрократии. Вторая война России не столько империалистическая, сколько «религиозная», движимая иррациональной идеей безграничной экспансии. Такая война не заканчивается ни победой, ни поражением, она неожиданно просто исчерпывает себя в тот момент, когда иссякает энергия ее революционного заряда.

Выбирая между «как лучше» и «как положено», Кремль выбрал «как положено». Как в старом армянском анекдоте – лучше уже было. Собственно, мораль сей басни такова: даже мизерная координация действий раздавленной и депрессивной оппозиции способна сломать игру политической машины режима. В чем, собственно, разница сценариев в сравнении с выдвижением Собчак? - Да ни в чем. Но в прошлом оппозиция устроила настоящую корриду, проклиная Собчак как спойлера, оппортунистку и ренегатку. Кремль наслаждался зрелищем, и не было никаких проблем. А вот на этот раз что-то пошло не так, и команда Навального не стала играть роль ледокола, который взламывает единство оппозиции. В таких условиях играть дальше в «ручного антивоенного кандидата» стало слишком рискованно. Этот пример со всей очевидностью показывает, где спрятана игла политического «кощея бессмертного» России. Затрудняюсь даже представить, что здесь начнется, если договорятся, хотя бы частично, либералы, патриоты и левые.

Личное начало победило начало государственное – логичный и ожидаемый итог продолжавшейся больше года изнурительной борьбы Зеленского с самим собой.

Зеленского можно понять. Вообще это непростая дилемма: терпеть рядом с собой популярного в войсках, но независимого и строптивого командующего, который, выбирая между спасением армии и спасением рейтинга президента, всегда предпочитает спасать армию, или поставить послушного, но непопулярного (как минимум) командующего, который готов будет спасать рейтинг.

С чем-то подобным, как мне помнится, столкнулся некто Александр I во время наполеоновского нашествия, который на дух не выносил некоего Кутузова, предлагавшего царю то отступать до морковкина заговения, то вообще отдать врагу Москву. А царь страдал, и его самолюбие корчилось от боли. Однако терпел, пока старик Кутузов не покинул его естественным путем. Зеленский очевидно решительнее царя Александра. Он не стал ждать милостей от природы.

На самом деле, мы не знаем, что будет дальше. Может, рассосется, а может - и нет. Пути господни неисповедимы. Но на месте Залужного я бы держался подальше от «команды президента» - полагаю, что испытания для него только начинаются. Не думаю, что его оставят в покое. Думаю, что и он не останется в долгу. Сюжет очевидно обострится после начала мобилизации. Возможно, трансформируется в триллер. Главное, чтоб не криминальный.

Война войною, а обед по расписанию. Семейство Кадыровых разжилось очередным орденом (похоже, в Кадырова вселился дух позднего Брежнева). Однако, как это ни парадоксально, последнюю награду (орден «За заслуги перед Отечеством») можно считать в некотором смысле заслуженной. Ведь в названии ордена точно не отражено, о каком именно Отечестве идет речь. На мой взгляд, никто в новейшей истории России не создал больших предпосылок для будущего отделения Чечни от России, чем Кадыров. До зубов вооруженная личная армия, выращенная в инкубаторе новая родовая аристократия, полностью автономная система управления, такая же автономная судебная система, полностью соориентированная на родо-племенные традиции и шариат. Что осталось? Что связывает сегодня Чечню с Россией? Только личная уния с Путиным, да и то не сама по себе, а подкрепленная деньгами из российского бюджета. Это слишком тонкая нить, чтобы быть исторически устойчивой и долговечной. Рано или поздно и деньги кончатся, и Путин закончится, а вот частная армия останется…. Так что, как ни крути – герой Отечества.

Комментировать интервью Путина Карлсону проще, чем дослушать его до конца. С первых же слов хотелось дезертировать с идеологического фронта, прикрывшись спасительным: «Не слушал, но обсуждаю». Так что, пока я дослушал, прошли сутки, в течение которых все уже оттоптались на содержании. Поэтому я оставлю свои пять копеек при себе. Меня волнует не текст, а контекст. Я не разделяю всеобщего пренебрежительно-снисходительного отношения к событию и согласен с Кириллом Мартыновым в том, что послание выглядит зловещим. Но не содержательно, а функционально.

Интервью, данное Карлсону, стоит в одном ряду с интервью Сталина Лиону Фейхтвангеру (хотя по качеству и рядом не стояло). Следует признать, что «вербовка» Карлсона – если не прорыв, то серьезный успех Кремля, в первую очередь - АП и российских спецслужб. Это крупный актив, и предсказать сегодня, как именно он выстрелит, очень трудно. Скорее всего - не зайдет, но может и сыграть. Цели Кремля очевидны: сломать украинский нарратив и навязать свою интерпретацию событий, а также непосредственно поучаствовать в американской внутриполитической борьбе на стороне Трампа (в этом смысле мы, скорее всего, стали зрителями лишь первой серии второго сезона мыльной оперы «Путин и американские выборы»).

Кому-то достижение этих целей покажется утопией. Но кому-то и способность России стабильно функционировать в условиях войны и под санкциями казалась два года назад утопией, а поди ж ты. Я имел возможость 10 лет назад с близкого расстояния наблюдать, как Кремль взламывает нарративы в «деле Магнитского», подминая под себя ключевых ньюсмейкеров ведущих западных СМИ и распространяя через них свою версию событий со встроенной внутрь «дополненной реальностью». Эта схема часто срабатывает.

Карлсон важен не сам по себе, конечно, а в связке с надвигающимся Трампом. Он проделывает бреши в минных полях, через которые Трамп начнет свое летнее наступление на внешнюю политику Байдена, ориентированную на поддержку Украины. Для этого не жалко подтащить артиллерию самого большого калибра и выпустить Путина на арену цирка. А к содержанию интервью у меня претензий нет: один – не Фейхтвангер, другой - не Сталин. Не стреляйте в пианиста – он играет как умеет.

Не скрою, что всю ночь после записи этой “Пастуховской кухни” я провел в размышлениях о том, стоит ли вообще ее публиковать, и, даже приняв решение о выпуске, продолжаю сомневаться в правильности этого шага. И дело не в потоке раздраженных и даже озлобленных комментариев, который на этот раз практически неизбежен, и даже не в риске потерять какое-то количество слушателей и читателей, о чем, конечно, я сожалею, а в том, что я сам испытываю серьезные сомнения в своем праве на это высказывание. Я не внутри этой войны, я внешний, я сочувствующий, но не действующий, и поэтому мое право на высказывание ограничено. Да и в целом, даже если я окажусь прав, что не обязательно, я сам всегда считал, что одним из фундаментальных «конституционных» прав человека является право не знать о себе правду. Именно поэтому я всегда настороженно относился к правдолюбам с их неуемной жаждой «раскрыть глаза».

Что же пересилило? На днях послушал лекцию Михаила Шишкина в Берлине об умении молчать о том, что волнует. Там была великолепная цитата от мадам де Сталь о красноречивом русском молчании. Русские (но, думаю, не только они одни) умеют выразительно молчать о том, что беспокоит больше всего. Так вот больше всего меня сегодня беспокоит ситуация в Украине, прошедшей два года тяжелейших испытаний, принесшей колоссальные жертвы на алтарь своей независимости, в борьбе за право быть собой, но оказавшейся перед угрозой девальвации этих страшных жертв из-за того, что «трест лопнет от внутреннего напряжения». Цена вопроса слишком высока, чтобы прятать голову в песок из-за ожидаемой негативной реакции.

Я отчетливо вижу линию, разделяющую эту войну на две почти равные части: до начала 2023 года и после. По сути для Украины – это две войны в одной.

Первая война имела четкую, хотя и трудно достижимую цель – спасти украинскую государственность от уничтожения, не дать вернуть Украину к статусу «области в составе Российской империи» с наместником в Киеве, посаженным русским «царем». Эту войну Украина с блеском выиграла ценой неимоверных усилий. Путинский план уничтожения украинской государственности провалился, и сам факт того, что Путин сегодня рассуждает о мире в Кремле с залетевшим в Москву Карлсоном, а не встречается в Мариинском дворце с Медведчуком в Киеве, является наглядной иллюстрацией этой победы.

Вторая война имела своей целью освобождение всех оккупированных территорий. Эта цель недостижима чисто военными средствами, она является военно-политической. Политическими условиями ее достижения являются: обеспечение непрерывной, крупномасштабной и длительной военно-финансовой поддержки Украины; обеспечение экономической изоляции России, в первую очередь – нейтрализация военно-технической поддержки со стороны Китая и Ирана; обеспечение ВСУ достаточной «живой силой»за счет эффективной мобилизационной системы. Ни одна из этих задач не была решена на политическом уровне. Таким образом, достижение целей «второй войны» было возложено полностью на ВСУ, а в таком виде – это «невыигрываемая» война.

Меня волнует не то, что цели второй войны не могут быть достигнуты в обозримом будущем, хотя есть, конечно, вопрос об обоснованности потерь, которые будут понесены в попытках достигнуть эту цель, а то, что провал второго этапа может поставить под угрозу безусловный успех первого, и на рубеже 2024-2025 годов вопрос из плоскости «возвращения территорий» опять уйдет в плоскость экзистенциальной борьбы за сохранение суверенитета и независимости Украины, и это то, что заставляет меня говорить о том, о чем не хочется говорить.

https://youtu.be/o4VwoCeDeOA?si=n2jWwCYh0PmNUJAA

Все хотят “аналитики по гамбургскому счету», без прикрас - это можно. Но это как наждаком по стеклу для тех, кто верит, что добро всегда побеждает. В принципе, это так, но только на длинных исторических дистанциях, иногда марафонских. Есть такой жанр - “средневзвешенный сценарий”. Это не столько прогноз, сколько текущая оценка наиболее вероятной траектории развития событий при условии, что в обозримой перспективе не произойдет никаких непредвиденных событий, резко меняющих эту траекторию. Такой сценарий часто не сбывается, так как “непредвиденные события» входят в обязательное “меню истории”, но это не избавляет от необходимости выстраивать такие сценарии, так как другого способа навигации в будущем никто еще не придумал.

Не растекаясь мыслью по древу, опишу, каким видится мне сценарий к исходу второго года войны:

1. Вероятность получения Украиной адекватной (не из пипетки) финансовой и военной помощи со стороны США и Европы в ближайшие 6-9 месяцев представляется весьма низкой. Размер помощи будет постоянно отставать от размера потребностей Украины в вооружении и деньгах. Разрыв в какой-то момент может стать критическим при, в общем-то, значительных абсолютных величинах. Давать будут много, но все время меньше, чем надо.

2. На фоне снарядного и финансового голода ВСУ вряд ли смогут в указаный срок улучшить свои позиции на фронте. Смена военного руководства тоже вряд ли даст существенный эффект, так как пришедшие на смену Залужному люди не прилетели с Луны, а являются вторым эшелоном той же самой команды, просто они более сговорчивы. И наоборот, успехи ВС РФ, пусть даже и оперативные, по тем же причинам весьма вероятны.

3. Недовольство мобилизацией, возмущение несправедливостью распределения “тягла войны”, раздражение от растущей в условиях войны коррупции, разочарование от несбывшихся обещаний “летнего кофе на набережной Ялты” вкупе с ослаблением легитимности Зеленского с большой долей вероятности приведут к потере им власти в пределах следующих 12 месяцев. Это сработает, если Зеленский сам резко не изменит политический курс. Но, во-первых, в это все меньше верится, а во-вторых, тогда у него возникнут другие проблемы.

4. Вне зависимости от того, победит ли Трамп, в США с большой долей вероятности победит его подход к разруливанию украинского кризиса. И Украина, и Россия будут поставлены ”на растяжку”. Украине будет сказано в конфиденциальной форме, что финансовая и военная помощь более не будет оказываться, если она не начнет переговоров о мире в обмен на территориальные уступки. Россия также будет проинформирована, что, если Кремль не прекратит войну после отказа Украины от освобождения своих территории военными средствами, США “завалят” Украину оружием, не считаясь ни с какими русскими “красными линиями”.


5. Зеленский, скорее всего, не сможет позволить себе принять предложение о мире в обмен на территории, но его преемник, скорее всего, сможет это сделать, и получит при этом поддержку уставшего от войны населения. Путин, напротив, скорее всего, охотно примет это предложение с мыслью, что после передышки он снова возьмется за старое и повторит агрессию в прямой или косвенной (военный переворот в Киеве) форме в удобное для него время.

6. Новая война не исключена, но более вероятным представляется сценарий, при котором путинским надеждам на продолжение банкета не суждено будет сбыться. История больше не представит ему такого шанса, так как “вчерашняя шутка – уже не шутка”. Все уже знают, чего от него ждать (подсказка: всего), поэтому Запад теперь снова будет жить ожиданием войны и готовиться к ней. А это как раз и будет лучшей гарантией мира. Прямо как в известной поговорке.

7. После перемирия в Европе наступит “малый ледниковый период” с гонкой вооружений, железным занавесом, политикой сдерживания и прочими “приколами” старой доброй холодной войны. Так будет продолжаться как минимум до того момента, когда Путин покинет нас в политическом или физическом смысле, а скорее всего, и некоторое время после того, как это произойдет.

Нет, без Воланда в нынешней Москве явно не обошлось…

Ольга Романова поставила меня в тупик. Написала прекрасный текст про глупость как разновидность ума в сегодняшней российской элите, и в качестве примера отослала к калиниградскому губернатору Алиханову, который что-то там такое сказал о Канте. А что именно – не написала. Вот я читаю в ее тексте: «Кант, Кант», а отчего, почему - не пойму. Пришлось порыться в Гугле и найти первоисточник философской мудрости.

Нашел. Восхитился. Оказывается, во всем виноват не Чубайс, а Кант. Вот прямо так и сказал Алиханов на съезде политологов в Светлогорске (ох, знаю я эти съезды – там трезвая мысль рулит):

«Кант, родившийся тут, имеет почти прямое отношение к глобальному хаосу, глобальному переустройству, с которым мы сейчас сталкиваемся. Больше того, он имеет прямое отношение к военному конфликту на Украине».

Лев Шлосберг сделал подробный историко-философский разбор этого прорыва цивилизационной трубы (съезд был посвящен разбору путей русской цивилизации). Я же мучительно вспоминал что-то до боли знакомое, делавшее пафос Алиханова пресным и вторичным.
И вдруг меня как пронзило – ведь все наперед знал этот иностранный агент Воланд, предвидел на столетие вперед. Сами рассудите:

« — Взять бы этого Канта, да за такие доказательства года на три в Соловки! — совершенно неожиданно бухнул Иван Николаевич….
— Именно, именно, — закричал он, и левый зеленый глаз его, обращенный к Берлиозу, засверкал, — ему там самое место! Ведь говорил я ему тогда за завтраком: «Вы, профессор, воля ваша, что-то нескладное придумали! Оно, может, и умно, но больно непонятно. Над вами потешаться будут».

Я бы добавил – не просто потешаться, издеваться даже. И кто? Можно сказать, квартиранты в его собственном доме.

«Марк Аврелий - не еврей ли?». Эта строка из записных книжек Ильфа – первое, что пришло на ум, когда я прослушал новое интервью Путина из цикла “недосказанное». А у Блинкена дед (или прадед) – киевский еврей. Правильно надо читать так: значит, он не просто масон, а особый масон. А у Бербок дед (или прадед) ярый нацист, но современные немцы ответственности за прошлое не несут. Правильно читать надо: яблоко от яблони далеко не падает. И все в России читают правильно, потому что столетиями приучены читать между строф (между слов).

Когда не хватает наличности для скупки европейской элиты, Путин легко и свободно переходит на личности. И вдруг выясняется, что Пригожин действительно был ему стилистически близок, и государственный язык не так сильно отличается от языка питерских троллей. Точнее, у питерских троллей всегда было на языке то, что у путинского государства на уме. Теперь сам Путин задает стандарты брани, он говорит: «Так можно». Ну что ж, ждите, скоро вся страна углубится в генеалогию, и у каждого в закромах найдется либо дедушка-нацист, либо прадедушка-еврей. Причем второе очевидно хуже, потому что немцы за прошлое не отвечают, а о евреях ничего подобного сказано не было. Так что никаких извинений.

Я склонен верить Путину в том, что он остался неудовлетворенным тем, как прошел разговор с Карлсоном – слишком много задумок осталось невостребованными. Американец не дал ему раскрыть в полном объеме свой потенциал, а распирало продемонстрировать весь ассортимент. Пришлось вдогонку зарядить отечественную журналистику. Она все стерпит.

Избирательная кампания Путина все больше напоминает латиноамериканскую мыльную оперу, где богатые все время плачут, а главный герой подвержен амнезии и поэтому никак не может вспомнить, как его звали в предыдущем сезоне и что именно он там делал. Зрители при этом становятся как бы соучастниками представления, не просто сопереживают, а додумывают за героя его потерявшуюся жизнь. Совершенно очевидно, что сценаристы следующей серии приняли решение вселить дух Надеждина в тело Даванкова и убедить зрителя, что Даванков – это и есть Надеждин нашего времени. Пошло, конечно, но беспроигрышно. Ведь смотрящие сериал приходят не за смыслом, а за грёзами. Какая разница, по ком лить слезы счастья. Глубокий мир собственных переживаний сегодня очевидно важнее для русского “избирателя”, чем окружающий его реальный мир. Он прекрасно знает, что никого на выборах на самом деле не выбирает, но ему это на самом деле и не нужно. Он идет в избирательную кабинку как в кинозал, чтобы выплеснуть эмоции. Он не обманывается на счет обмана, он ради обмана туда и приходит. Таков закон жанра. Электоральный зритель устал от реальности и не хочет больше смотреть “документалку”. Надеждин, Даванков, – какая разница? Это всего лишь повод забыться и погрузиться в иллюзию. А фабрика кремлевских грёз всегда подбросит подходящий сюжет.