Возвращение к нормальному темпу жизни после целой цепочки праздновний происходит на “Пастуховской кухне” не менее проблемно, чем и во всем окружающем ее мире. Представляя первый по-своему регулярный выпуск этого года, хотел бы обратить внимание на один из вопросов Бориса, заданный в самом конце, на который, как мне показалось, я ответил не полностью – чувствую, есть что добавить.

Почему, с одной стороны, в Европе растут алармистские (в прямом и переносном смысле) настроения и психологически население готовят к войне с Россией, а с другой – Европа палец о палец не ударила, чтобы нарастить производство вооружений, без которого сопротивление России в реальной войне практически невозможно?

Ответ, на мой взгляд, кроется отчасти в свойствах поколения, которое составляет сегодня костяк политического класса Европы (я много говорил об этом в представляемом выпуске, но напишу кое-что еще здесь). Это поколение, выросшее в уникальных условиях, на руинах холодной войны, которому в качестве подарка от предыдущих поколений досталось несколько самых мирных (конечно, относительно мирных) в истории человечества десятилетий.

Для описания свойств этого поколения лучше всего подходит термин, придуманный одним современным итальянским писателем – разшезлонгненное. То есть поколение расслабленных идеалистов. То самое, которое топит сегодня в университетах Европы в поддержку народа палестины и видит в российской агрессии руку американского империализма.

Это поколение невольно оказалось коллективным бенефициаром разоружения Европы и перенацеливания средств, ранее замороженных холодной войной в оборонке, на гуманитарные в широком смысле цели. Оно и не может, и не хочет признать новые (и, частично, старые) реалии, которые требуют возвращения к силе как к аргументу в политических дискуссиях. А это, боюсь, та парадигма, возврата к которой не избежать, когда у тебя в “партнерах” джентльменская ось “Путин -Хаменеи – Си”.

Но политический класс Европы пока предпочитает вести себя как прораб из “Приключений Шурика”, то есть заниматься перевоспитанием хуситов и прочих “оступившихся” борцов за более справедливый мир, рассказывая им о том, как космические корабли бороздят просторы Большого театра….

https://youtu.be/wkSHjZSEP3s?si=Va3myfEPm6d2T9mZ

В продолжение вчерашней темы «Куда катится человечество?»…

Все понимают, что речь уже не идет о локальных «частных безобразиях», а что весь мир пришел в движение и засобирался снова в дорогу. Естественно, возникает вопрос – куда? Это движение к чему-то принципиально новому, чего никто никогда раньше не видел? Рискну предположить, что это всего лишь возвращение назад к привычному старому. Возвращение, которое случилось после некоторого забегания вперед. Какое-то время мы бежали впереди паровоза истории, и теперь он нас догоняет. Сейчас важно, чтобы он нас не переехал, а для этого надо сойти с рельсов.

С обывательской точки зрения мир, в котором Россия нападает на Украину, палестинцы убивают евреев, а евреи проводят тотальную “зачистку” палестинских территорий, хуситы блокируют Красное море, а китайцы грозят заблокировать Жёлтое, ужасен и необычен. С исторической точки зрения, однако, это и есть нормальный мир, ровно такой, каким он был тысячи лет до этого. А вот последние приблизительно 40 лет, когда интенсивность глобального насилия в мире была относительно невысокой, а количество войн ограниченным, являлись как раз выдающимся периодом мировой истории, возникшим вследствие совпадения уникальных обстоятельств.

Этих обстоятельств, собственно, три: эхо страшной войны, унесшей жизни около 50 миллионов человек, возникновение и распространение оружия массового поражения и коллапс СССР, оставивший зияющую дыру в мировом пространстве-времени. Именно последнее обстоятельство стало тригерром эпохи, для которой доминирующей на Западе, и особенно в Европе, стала идея очень близкого и легко достижимого (стоит только захотеть и всем объяснить, как это правильно и хорошо) совершенно справедливого мироустройства без насилия и неравенства, где все меньшинства удовлетворены, все слабые защищены и обустроены, а все сильные попрятались по углам и сами стесняются своей силы. На этой идее выросли полтора поколения, последовательно пришедших в европейскую политику в «нулевых» и «десятых» годах XXI века и быстро ставших трендсеттерами.

Усилиями этих поколений идеалистов, чей исторический оптимизм был проплачен авансом их дедами, полегшими на полях Второй мировой войны, и прокредитован дополнительно Горбачевым, избавившим их от страха новой глобальной войны, была создана иллюзия нормальности того уникального состояния, в котором человечество пребывало в период между 1985 и 2020 годами. Надо отдать им должное – они серьезно продвинули западное общество по пути гуманизации, и в будущем это им зачтется. Но у них произошло головокружение от успехов, и созданный ими идеальный образ мира слишком сильно оторвался от реальности. За это они, а вместе с ними и мы, все скоро заплатим большую цену. Сейчас мир возвращается к своим привычным параметрам. В этом смысле ничего сверхъестественного не происходит. Однако поколение идеалистов оказалось к этому возвращению не готово. В его арсенале не предусмотрено инструментов, с помощью которых можно было бы разруливать возникающие в реальном мире проблемы так, чтобы все остались довольны, а брать их взаймы у предшествующих поколений они не готовы.

Возникает опасный вакуум, который грозит обернуться коллапсом. Думаю, что коллизия будет разрешена путем смены поколений, а значит, не быстрее, чем в течение следующих 10-15 лет, когда на смену идеалистам «нулевых» и отчасти «десятых» придут реалисты «двадцатых», которые выстроят гораздо более жесткий милитаризованный мир с большим упором на силу и с меньшим набором идеалов. Нам придется сделать один шаг назад прежде, чем потом снова сделать два шага вперед в направлении гуманизма.

В целом, статистика не в пользу путинского клана. Гипотезу о высокой вероятности мирной передачи власти “своим” после Путина она не подтверждает.

Начиная с Петра I, в России было 24 “начальника”, включая четырнадцать императоров, двух председателей Временного правительства и восемь советских вождей. Сюда не входят “номинальщики” вроде Константина или Михаила, технически правившие Россией в течение нескольких суток.

Из этих двадцати четырех “начальников” одиннадцать пришли к власти вследствие госпереворота или революции, четверо были убиты или по ходу госпереворота, или через некоторое время после него, трое были отстранены от власти вследствие госпереворота, но остались живыми, один фактически был отстранен от власти в последие годы жизни, хотя формально считался вождем. В общем, шансы мирно передать власть преемнику Путина, если ориентироваться на эту статистику, примерно 1 : 4. Не скажу, чтобы многообещающе.

Смешно наблюдать, как из русской истории пытаются соорудить образец благочиния. Вся российская Новая история – пример бесконечного “кидалово”, нестабильности и разрывов постепенности. Не вижу ни одной причины, почему сейчас это вдруг должно стать иначе.

Сортирная тема не отпускает путинское окружение. Читая губернатора Беглова, готового воевать за то, чтобы в России никогда не было гендерно-нейтральных туалетов, я подумал, что для него это действительно экзистенциальная проблема. Ну как прикажете мочить кого-то в гендерно-нейтральном сортире? Туда же истинно верующий православный социалист (насколько я понимаю, так теперь называется у нас коммунизм) не может войти, не оскоромившись…

Поступающие одно за другим сообщения об отказе транспортных компаний перевозить грузы, включая нефть и газ, по привычному маршруту из Азии в Европу через Суэц из-за атак Йеменских хуситов на торговые суда начинают все больше напрягать. Красное море превращается в “красную кнопку” новой войны, на этот раз - уже с подключением не прокси-армий, а непосредственно вооруженных сил основных игроков.

У международной торговли оказалась слишком узкая горловина, которую достаточно было немного поприжать, чтобы вся мировая экономика почувствовала последствия асфиксии. Иран и маячащие за ним Китай и Россия, похоже, нащупали очередную болевую точку Запада и теперь активно ее разминают. Лимит времени на бездействие выглядит весьма скромным. Пространство для выбора возможных действий – еще более ограниченным. Собственно, их всего два: либо созданная в спешке новая коалиция буквально сносит йеменский режим военными средствами (или с помощью беспрецедентных по масштабу бомбардировок, или все-таки с помощью наземной операции, одним из вариантов которой являются действия спецназа), либо стороны достигают какого-то нового глобального компромисса между США, Европой, Китаем, Россией и Ираном, в рамках которого Запад сильно умеряет свои амбиции быть доминирующей экономической и политической силой (читай – очередной раз уходит как из Афганистана, поджав хвост).

Ограниченная дееспособность администрации Байдена мешает сделать ставку на то, какой из этих двух вариантов является предпочтительным. Могу лишь предположить, что речь идет не о простом механическом расширении текущего кризиса на новый регион, а скорее о качественной (точнее – злокачественной) его эволюции, и что времени для принятия решений у игроков совсем немного. Если у старцев из Тегерана не сдадут нервы и они не отзовут лицензию на пиратство у своих прокси в Йемене, то вариант резкой военной эскалации конфликта представляется приоритетным. Так что, возможно, у Путина на втором этапе его избирательной кампании появится совсем другая глобальная повестка, и ему станет даже не до имитации перемирия на украинском фронте.

Оценка Банком России сегодняшней Российской Академии Наук в три рубля по номиналу выглядит вполне адекватной (еще раз аплодирую Набиулиной, выпустившей к юбилею подходящую монету). Состояние РАН – великолепный маркер, показывающий, почему нынешний тоталитаризм является еще более ублюдочной, удушающей версией, чем та его позднесоветская версия, от которой он отпочковался. Ковальчук вместо (и на месте) Курчатова – на этом можно выходить. Но, к сожалению, это вообще-то мало что говорит о Ковальчуке, но очень много - об Академии и ее цене в три рубля.

С интересом ознакомился с выводами новой экспертизы по театральному делу:

«Героизация боевиков (террористов) строится на контрастивных оценках … Из контекста исследуемых материалов следует, что Марьюшка осознаёт, что её Финист Ясный Сокол является активным участником … террористической организации, признанной террористической организацией и запрещённой на территории Российской Федерации. Но тем не менее желает переехать к нему..».

Считаю, что данные выводы имеют универсальное значение и должны быть немедленно применены ко всем отраслям гуманитарной деятельности в России и, в первую очередь, к образовательным программам по русской литературе. Призываю немедленно запретить к преподаванию в России и изъять из библиотек и книжных магазинов роман Ивана Тургенева «Накануне», роман Максима Горького «Мать», роман Николая Чернышевского «Что делать?», а также аналогичные оправдывающие терроризм произведения русской и советской литературы XIX и XX веков. Надеюсь на понимание и поддержку моей инициативы со стороны «Зиновьевского клуба» и лично Ольги Зиновьевой, которая покажет достойный пример подрастающим поколениям, начав денацификацию русской философии изъятием из библиотек научных трудов своего покойного супруга.

Есть один действительно философский вопрос, на который нет и, видимо, не может быть ответа. Многие надеются на ограниченное мракобесие. Ну это как суверенная демократия, только шиворот-навыворот. Вот вроде «это» и «это» они, конечно, сделают, но вот «то» и «то» - наверняка нет. Однако нет таких зияющих высот, которые не смогли бы взять вдовы большевиков.

В отношении «зияющих высот», кстати, как и в отношении суверенной демократии, применим обратный «тест Булгакова» - не только не бывает осетрины второй свежести, но и навоза первой. Навоз, как продукт переработки, всегда только второй свежести. В выгребную яму нельзя погрузится только наполовину или на три четверти – засосет целиком.

Последние полтора года я довольно часто смотрю интервью Екатерины Гордеевой с ее героями былых эпох. Для меня посещение ее канала сродни прогулкам по руинам Парфенона или развалинам погребенной заживо Помпеи. Путешествие на машине времени в мир античной окаменелой культуры.

Однокоренное слово «камень» видится тут весьма уместным. Происходящее сегодня в России является столкновением культуры и анти-культуры, где волны агрессивного, первозданного невежества бьются о скалистые обломки некогда мощной культурной гряды. У меня нет иллюзий по поводу исхода – вода камень сточит.

И ситуация гораздо хуже, чем сто лет назад. Тогда был разлом культур, сегодня - культура и пустота. В «Окаянных днях» Бунина Маяковский представлен первобытным неотесанным варваром, но в историю вошли оба. Что бы написал Бунин, если бы почитал Прилепина? Повезло старику – не дожил…

По всем чисто внешним признакам этой зимой Россия потекла, похоже - дело труба.

Уже и из Нижнего Новгорода сообщают об очередном прорыве магистрали. А куда же, черт возьми, подевались в России нормальные, недырявые, неизношенные трубы? А они улетели в Украину, преобразовавшись в ракеты, и там взорвались. Ни себе, ни людям, что называется.

Вот так же когда-нибудь вся Россия в конце концов вылетит в трубу. Это все как раз и называется – цена войны. Ее можно посчитать в трупах, а можно и в трубах…

Ресурсная война дает о себе знать. Связь между войной и коммунальным кризисом – прямая и непосредственная, хоть и неочевидная. Плато стабильности качества жизни, достигнутое сегодня в России, не бесконечно. Продолжение войны неизбежно приведет к его разрушению. Каждая следующая зима будет в России хуже предыдущей. В перспективе произойдет выравнивание баланса политических плюсов и минусов войны для режима. Ее стабилизирующее воздействие будет уравновешено воздействием дестабилизирующим. Как и любой наркотик, война дает лишь временный релакс.

Чтобы не размазывать тонким слоем по тарелке, тезисно - уточненный с учетом первых политических результатов года прогноз развития конфликта (подробности в только что записанном свежем выпуске “Пастуховской кухни”):

1. Достижение соглашения о перемирии между Россией и Украиной в данный момент маловероятно, несмотря на все разговоры о нем.

2. Война между Россией и Украиной является игрой с нулевой суммой, в которой поле для компромиссов отсутствует. Она должна закончиться поражением одной из сторон.

3. Для Путина поражением будет отказ от любой из оккупированных территорий, для Зеленского – согласие в любой форме на их оккупацию. Перемирие всегда будет выглядеть для одного из них капитуляцией.

4. И для Путина, и для Зеленского поражение в указанном смысле будет означать серьезный вызов их власти. Поэтому Путин добровольно не может пойти на отказ даже от части территориальных приобретений, а Зеленский не может согласиться хотя бы и на частичные территориальные уступки.

5. Выступление Зеленского в Давосе и Путина перед муниципальными депутатами в Москве в очередной раз подтвердили, что отношения между этими двумя лидерами вошли в клинч, и диалог возможен только после того, как один из них уйдет.

6. Война будет продолжаться до того момента, пока в одной из воюющих стран не произойдет государственный переворот. Если он произойдет в России, есть шанс, что Россия откатится назад, если он случится в Украине – что Украина согласится на заморозку конфликта.

7. Заморозка конфликта – это несбыточный сон части западных элит, убаюканных Путиным. Он имеет минимальное отношение к реальности. В «центрах принятия решений» на Западе трезво оценивают ситуацию и начинают перевооружение (отстав от Путина на десятилетие).

8. 2024 год уйдет на перестройку Запада с парадигмы поствойны на парадигму предвоенной ситуации. 2025 год уйдет на то, чтобы вписать в новую парадигму Трампа, если он станет Президеном. Потом начнется карнавал.

https://youtu.be/_-jPJ6BEIWo?si=_pb7MktXeeFAKGWP

Тот, кто любит развязывать гибридные войны, должен быть готов к возникновению в своем тылу гибридных протестов.

Вспышка насилия в Башкортостане – особого рода. Это не антивоенный, не демократический и не антикоррупционный протест в чистом виде, хотя в нем и есть всего этого понемногу. Но гораздо больше в нем другого – религиозного и националистического. Это в значительной степени протест не против Путина, а против имперской политики, вне зависимости от того, кто является ее проводником в Кремле: «плохой Путин» или «хороший Путин». Это протест против новой (старой) навязываемой Кремлем парадигмы великодержавности.

Такой гибридный протест гораздо опаснее для режима, чем все вместе взятые демократические (антивоенные) выступления. У него совершенно другая природа и энергетика. Волнения в Башкирии сопоставимы разве что с довоенными выступлениями в Хабаровске, подпитывавшимися местным патриотизмом и, пожалуй, уступают лишь пригожинскому мятежу - такому же гибридному протесту, как и башкирский, за которым, однако, тускло маячил великодержавный шовинизм русского народа. Башкирский кейс, правда, осложняется еще и тем, что Хабиров, который везде подается как «правильный башкир», в реальности по своей политической биографии является типичным «московским варягом», чуждым местным элитам.

Любопытно, что совсем недавно Башкирия продемонстрировала почти полное безразличие к судьбе антикоррупционной и антивоенной активистки Лилии Чанышевой, над которой местные власти по указанию Кремля устроили показательно жестокий, с элементами садизма судебный процесс. Несмотря на гигантские усилия команды Навального, масштаб протестов против судилища над Чанышевой и близко не подошел к сегодняшнему уровню, когда под ударом оказался один из лидеров националистического движения. Это стоит запомнить.

Война и связанная с ней политика великодержавного шовинизма разбудила мощные дремлющие силы народов России. Она направляет их энергию протеста против режима. Она сливается с энергией общедемократического и антивоенного протестов и масштабируется протестом социальным. То, что мы видим, – исторический шаблон, по которому уже дважды происходил распад империи. Ничего нового мы не увидим и в этот раз. Проблема в том, что энергия этого протеста направлена отнюдь не только против режима, и с его падением никуда не исчезнет и ни перед чем не остановится. В том числе, и перед распадом России. У гибридного протеста и результат будет гибридный. Так что радоваться здесь пока особо нечему. Россия сидит на бомбе, которую Путин подложил под нее, но которая взорвется уже после его ухода.

В связи с тем, что решением Верховного суда РФ употребление феминитива “авторка” является признаком принадлежности к экстремистской организации, предлагаю, используя принцип аналогии права, признать употребление мускулинитива “авторитет” признаком принадлежности к криминальной организации, и на данном основании привлечь всех российских авторитетных политиков к уголовной ответственности за создание организованного криминального сообщества. Все, оказывается, гораздо проще можно было обосновать, а то мы маемся: война, выборы, делегитимизация…

За что воюют Россия и Украина? Ответ всем кажется очевидным, даже если он у каждого свой. На самом деле все отнюдь не так очевидно, как кажется на первый взгляд. Разберу для начала две наиболее популярных версий ответов.

Это - этническая война. Сейчас, когда пропаганда с обеих сторон разогнала ненависть до второй космической скорости, может сложиться впечатление, что это война между двумя непримиримыми этносами, что-то вроде войны хуту с тутси в Руанде. С одной стороны – “свинособаки”, с другой – “укронацисты”, и не сойтись им никогда. Действительность, однако, не подтверждает этой версии. На мой взгляд, отделить этнических русских и этнических украинцев друг от друга в этом конфликте не так просто, как кажется. Наиболее агрессивное и бескомпромиссное ядро сторонников войны до победного конца, что бы это ни значило, в России состоит в значительной степени из выходцев с Украины. В составе российской армии воюют тысячи этнических украинцев. Немало их и в составе политического руководства России. В то же время, на стороне Украины воюют тысячи русскоязычных ее граждан, а в ее политическом руководстве, включая и самого президента, представлены самые разных этносы. Опубликованный только что список советников и сотрудников офиса Президента Украины пестрит русскими фамилиями. Похоже больше на то, что славянские “хуту” и “тутси” с одинаковым упорством режут как чужих, так и своих.

Это - идеологическая война. Мы видим, что по обе стороны от линии фронта войну пытаются представить как идеологическую борьбу двух народов, принципиально различных по своему мировоззрению, за некие высшие принципы, где Украина отстаивает проевропейские, то есть либеральные ценности, а Россия – традиционные, то есть антизападные и нелиберальные. В реальной жизни и здесь все представляется гораздо более запутанным. Украинское общество во многих вопросах не менее консервативно, чем российское, и, например, его отношение к ЛГБТ «недвижению» является таким же проблемным. Эпидемия ковида показала такой размах движения антиваксеров в Украине, которому их российские соумышленники могли бы только позавидовать. В то же время, несмотря на видимые усилия кремлевской пропаганды представить Россию супер-пупер цивилизацией, тренд на вестернизацию всех сторон жизни российского общества, кроме политической, сохраняется. Тем не менее, привязанность обоих обществ к традиционным структурам массового сознания остается очень высокой, и то, что их в этом смысле объединяет, к сожалению, значительно превышает по объему то, что каждое из них соединяет с Европой. В любом случае, здесь нет почвы для войны “католиков” с “гугенотами” – все, так или иначе, “католики”. При других обстоятельствах, в области «чистой идеологии», представители этих обществ довольно быстро нашли бы общий язык друг с другом.


К сожалеию, это все-таки гражданская война, которая является следующей фазой продолжающегося распада советской Империи. То, что сейчас так выпятился именно украинский фронт этой войны, является отчасти случайным обстоятельством, отчасти результатом воздействия внешних сил. Такая война могла (и еще может) развиться (повториться) в любой точке гигантского постсоветского пространства. Она и идет на всем этом пространстве, на самом деле, включая всю территорию как России, так и Украины. То, что в данный момент она “зафиксирована"как война двух постсоветских одинаково случайных образований (в этом смысле все стрелы, которые Путин выпускает в адрес украинской государственности, могут быть пущены обратно в сторону России, которая имеет такое же отношение к исторической Российской Империи, как современные греки и египтяне - к античным Афинам и древнему Египту), не должно никого вводить в заблуждение. И нынешняя Украина, и нынешняя Россия пока что - только две проекции СССР на современный мир.

Психологический портрет современной России, который Путин продвигает своими бесконечными выступлениями на тему «Как нас все обидели и как нам все должны по жизни», выглядит весьма примитивным. Это образ типичного отношения к жизни хулигана (пацана), который по социальной квоте заселился в приличный подъезд респектабельного буржуазного дома и изводит соседей пьяными выходками: то кому-то морду набьет, то ночью песни орет, то чьи-то галоши сопрет. При этом лично ему кажется, что весь мир настроен против него и что именно он является настоящей жертвой. И когда, в конечном счете, соседи вызывают полицию, он, опечаленный, идет искать понимания у таких же алкашей-бузотеров из соседних домов, которые слушают его жалобы на потерявших совесть жлобов-соседей с нескрываемым воодушевлением. Так и вижу, как он проникновенно обращается к своей аудитории в какой-нибудь мировой «Наливайке», ища сочувствия: «Злые они все, злые..»

Тема гражданской войны малопонятная, спекулятивная, еще больше - болезненная. Всем хочется умереть на какой-нибудь другой, более симпатичной войне – священной или национально-освободительной. На гражданской никому умирать не хочется. Видимо, это считается не так почетно. Хотя как сказать.

В Украине вообще все разговоры о гражданской войне забанены и воспринимаются в штыки как вражеская провокация. Отчасти потому, что и на самом деле тема эта была использована кремлевской пропагандой как оправдание агрессии: мол, мы не нападали, а только заняли сторону. В ответ, естественно, звучит, что есть только две стороны в этой войне – украинцы, защищающие свою государственность, и русские интервенты, стремящиеся ее уничтожить.

Все это и понятно по-человечески, и даже политически оправдано при данных обстоятельствах, но не является, тем не менее, поводом отказываться от философской дискуссии о природе, контексте и подтексте ведущейся войны, какой бы болезненной порою эта дискуссия не казалась. Иногда философия сродни хирургии: приходится сначала делать больно для того, чтобы впоследствии исцелить. А то, что боль моральная, а не физическая, большого значения не имеет. Неизвестно, что хуже.

Один из комментаторов к моему предыдущему высказыванию о гражданской войне разумно написал о том, что обычно о гражданской войне речь идет тогда, когда между собою воюют граждане (подданные) одного государства, а не разных. Это справедливое замечание, но оно не учитывает специфику исторического момента. Дело представлено так, как будто и современная Россия, и современная Украина являются двумя обычными, устоявшимися государственными образованиями – типа Великобритания и Франция. О, сколько проблем решилось бы сразу, если бы российская государственность была «как в Британии», а украинская - «как во Франции». Но это не совсем так, если не сказать – совсем не так.

Мне кажется, что здесь можно нащупать точку опоры для некоторого сближения позиций. И современная Россия, и современная Украина до сих пор являются формирующимися государственными образованиями, так и не разорвавшими полностью пуповины, связывающей их со своим советским прошлым. Нет, конечно, с точки зрения наличия государственной атрибутики у них все просто отлично, как «у взрослых» и даже лучше. Но как сказал бы профессор Преображенский: «Говорить – еще не значит быть человеком». Иметь все атрибуты государства – еще не значит быть полноценным государством.

И Россия, и Украина как государственные образования продолжают иметь двойственную природу. С одной стороны, это уже формирующееся новое государственное тело, а с другой – все еще продукт полураспада советского государственного проекта. В этой незавершенности, переходности состояния, которую очень трудно уловить недиалектическими средствами, и состоит главная сложность.

В значительной степени столкновение русских и украинцев продолжает оставаться (естественно, это только часть проблемы, так как мы имеем дело с переходным состоянием) столкновением двух гигантских постсоветских общностей, скомпоновавшихся случайным образом вокруг разных базовых этносов, каждый из которых стал основой для формирования новой государственности. При этом внутри каждой из этих общностей проходит внутренняя «линия фронта», отделяющая тех, кто за «возврат», от тех, кто за «побег» из советского прошлого. За это, собственно, и воюют.

Лавров сделал мощную заявку на присуждение Нобелевской премии мира: “Жизни сотен тысяч украинцев будут спасены, если Киев прекратит воевать”. Ну так есть еще более короткий путь к вожделенной премии - дайте Киеву шанс и заодно спасите еще несколько сотен тысяч жизней со своей стороны!

Прекратите воевать сами. Заберите своих солдат домой и отведите войска хотя бы до линии границы по состоянию на 24 февраля 2022 года, и люди к вам потянутся, мир станет веселее и вам начнут пожимать руки не только в Пекине и Пхеньяне. Лавров как-то забывает, что резонерские советы – это улица с двусторонним движением. Их можно давать в оба конца.

Кремль хочет навязать миру ложную логику, состоящую из цепочки силлогизмов, в которой (1) подготовка к нападению приравнивается к нападению, а (2) собственное подозрение о подготовке кем-то к нападению приравнивается к реальной подготовке нападения.

Политическое уравнение по-кремлевски выглядит так: (1) мы подозревали, что они готовились напасть на нас, используя Украину, что значит, (2) что они действительно готовились напасть на нас, используя Украину, что, в свою очередь, значит, (3) что они “в натуре” напали на нас, используя Украину. Поэтому мы (1)ни на кого не нападали, а только оборонялись от их нападения, что лишь подтверждает тот факт, (2) что мы не агрессоры, а жертва агрессии.

Как сказала бы героиня Веры Алентовой из фильма “Москва слезам не верит”, с таким аналитическим умом Лаврову надо работать в бюро прогнозов…

Наступление на Харьков, не дожидаясь лета, выглядело бы логичным ходом Кремля. Не берусь утверждать, что оно будет. Для этого у меня нет ни информации, ни специальных знаний. Но оно напрашивается политически и ситуационно.

О том, что Россия держит под Харьковом наготове довольно мощную группировку войск, было известно давно. Именно поэтому еще до начала наступления ВСУ на Юге я, как и многие другие, делал предположение, что в случае его неудачи можно ожидать контрнаступления России на Востоке, на Харьковском направлении, и лишь в случае и его неудачи можно будет сделать окончательный вывод о начале позиционной фазы войны. Пока все идет к этому, но делать окончательные выводы преждевременно. Силы на еще один локальный бросок у России, на мой взгляд, пока есть. Другое дело, что и для нее это рискованная игра, в которой вход – рубль, а выход – два.

Тем не менее, внешние, невоенные факторы стимулируют Путина принимать рискованные решения. Ничто так не стимулирует наступать, не дожидаясь лета, как сиюминутный затырк с поставками западных вооружений и вообще финансированием Украины. При том, что о реальном положении дел очень трудно судить, не будучи участником процесса (и, возможно, все не так уж и плохо для ВСУ, как об этом пишут медиа), но общее восприятие ситуации не отменишь, а оно крайне тревожное для Украины. Самое главное – военная промышленность Европы не раскочегарилась, и даже при наличии четко выраженной политической воли может случиться элементарный дефицит необходимых вооружений, прежде всего – снарядов. Но и с волей все не очень гладко. Байден заблудился на политической сцене и никак не может найти выхода. В Европе раздрай между членами НАТО. При этом во всех странах подрастает число собственных “трампистов” , верящих, что раздел Украины возможен, и что это и есть выход.

Кремль оказался в ситуации, которую нелюбимые им англосаксы обозначает как momentum, то есть в такой точке, когда есть соблазн сказать: “Сейчас или никогда!” Я думаю, что ситуация может развиваться зеркально и на русский Генштаб будет оказано определенное политическое давление, аналогичное тому, которое мы наблюдали в Украине полгода тому назад, с целью простимулировать военных начать наступление на Харьков при довольно ограниченных ресурсах. Хватит ли у самого Герасимова личного ресурса просаботировать это давление – большой вопос. Возможно, шумная кампания в Z-сетях по поводу “дранг нах Харьков” как раз и является косвенным отражением этой борьбы между политиками и военными в Кремле.

Цена вопроса достаточно высока. Взятие Харькова, помимо чисто военных перспектив, которые очевидны, открывает вновь перспективу реализации “сурковского плана” двух Украин с созданием альтернативной украинской автономии со столицей в отвоеванном городе. Такой поворот дел будет косплеить события столетней давности и большевистский проект. Это заманчиво для Кремля, особенно в контексте избирательной кампании Путина. В то же время, плохо подготовленное наступление может стать той арбузной коркой, на которой машина войны может поскользнуться и сломать себе не только ногу, но и шею. Надо помнить, что реальное состояние российской армии все-таки очень далеко от ее медийного образа. Ну и Залужный тоже ведь газеты читает, так что к встрече русской армии в Харькове, в общем-то, готовы. Поэтому, если вся эта суета в итоге закончится ничем, я тоже не буду удивлен. В любом случае, февраль обещает стать напряженным месяцем, заполненным мучительными колебаниями в попытках принять решение.

Тот, кто занимался логистикой обмена пленными с обеих сторон, должен был подумать, что осуществление обмена практически через линию фронта в момент, когда именно на данном участке началось обострение и идут интенсивые обмены ударами, не является хорошей идеей. Пожалуй, это то немногое, что я готов пока сказать.

С равным успехом российские ракеты могли накрыть российских же военнопленных, которых накапливали в пунктах временного размещения по другую сторону этой же границы. Тяжелый урок для всех. Наверное, в дальнейшем обмены будут проводит через третьи страны, например, Белоруссию и Польшу, или будут обсуждать подробно все детали. Если этот инцидент не прервет вообще практику обменов на неопределенный срок.

Но это в будущем. А сейчас, пока не доказано обратное, произошедшее является казусом войны как с этической, так и с юридической точек зрения. Это гигантская человеческая трагедия для тех семей, которые готовы были, наконец, выдохнуть после месяцев и даже лет ожидания. Но это война, и чем дольше она будет продолжаться, тем больше трагедий подобного и даже большего масштаба мы будем наблюдать. Казусы войны зачастую переживаются тяжелее, чем осмысленные потери. Это неприкаянная боль, которую не к чему приложить.

Приговор Стрелкову – явный знак, что в Кремле смотрят и хорошо знают культовый фильм Копполы «Крестный отец». Правда, один из главных советов старшего дона Корлеоне сыну («Держи своих друзей близко, а врагов еще ближе») в российской версии звучит несколько иначе: «Сажай своих врагов далеко, а друзей еще дальше».

Кремль применил практически все ранее использовавшиеся им технологии подавления идеологически чуждого ему либерального движения (разводки, посадки, ликвидации и так далее) для подавления идеологически родственного ему националистического движения, которое оказалось разгромленным буквально в считанные месяцы и находится сейчас в гораздо более жалком состоянии, чем презираемые турбо-патриотами либералы.

В целом, что касается лично Стрелкова, то приговор ему не так чтобы уж слишком суров, и с космическими сроками Навального или Кара-Мурзы несопоставим. Пока все выглядит так, как будто в Кремле решили просто утопить в океане использованную ступень политической ракеты-носителя, которая помогла загнать российское общество на самую высокую орбиту милитаристской истерики. Турбо-патриотический мавр сделал свое дело и теперь может уйти. Если он оказался «тормозным» и не понял намеков, то ему помогут.

Относительная мягкость репрессии, по всей видимости, связана с тем, что в Кремле не могут до конца решить – это была одноразовая или многоразовая ступень? Не придется ли ее при случае еще раз достать со дна морского, высушить и снова запустить в оборот? Ну, это дело будущего, а пока пусть полежит на дне, поостынет.

В этой связи у меня лично вызывает интерес вот такой еще разрез (дальше не по Филатову): подаст ли Стрелков (Гиркин) после вступления приговора в законную силу заявление об отправке его на фронт в составе какого-нибудь «Шторм V» или «Шторм Z»? Если не подаст, то чем будет мотивировать? А если подаст, то отправят его или откажут? И если откажут, то под каким предлогом? Жизнь в России становится все страньше и страньше, но, безусловно, интересней…

По прошествии двух дней после катастрофы ИЛ-76 в Белогороде есть 4 позиции:
- официальная российская;
- нарратив, доминирующий в российских медиа;
- нарратив, доминирующий в украинских медиа;
- официальная украинская позиция.

Официальная позиция России:
- самолет сбит средствами украинской ПВО;
- в самолете находились украинские военнопленные, которых везли для обмена;
- Россия информировала Украину о том, что в самолете должны быть военные;

Нарратив российских СМИ:
- полностью повторяет официальную позицию;
- добавляет тезис о том, что СВУ умышленно сбили самолет с целью сорвать обмен и обвинить в провокации Россию;

Нарратив украинских СМИ:
- ВСУ сбили самолет, перевозивший боеприпасы к линии фронта;
- украинских военнопленных на борту не было;
- военнопленные, скорее всего, убиты в другом месте, а распускаемые слухи про военнопленных на борту самолета – версия прикрытия.

Официальная позиция Украины:
- не признает и не отрицает факт уничтожения самолета силами ПВО ВСУ;
- не признает и не отрицает нахождение украинских военнопленных на борту;
- отрицает, что украинская стррона получала уведомление о перевозке военнопленных в указанный район;
- признает, что обмен должен был состояться в этом районе на следующий день.

Начинают накапливаться вопросы к обеим сторонам:

К России:

- заявления о нахождении военнопленных на борту выглядят голословными, и пауза с представлением доказательств затянулась;

- заявление о передаче информации украинской стороне выглядит голословным и пауза с представлением доказательств затянулась;

- есть отдельный вопрос к работе ПВО России: если, как утверждается, средства ПВО засекли пуски ракет из конкретного населенного пункта Харьковской области, то почему по ним система ПВО не отработала – их что, ждали и дали возможность долететь до цели или не попали?

К Украине:

- пауза с оглашением официальной позиции Украины затянулась, особенно на фоне распространяемого в медиа нарратива об отсутствии военнопленных на борту самолета;

- есть некоторое противоречие между заявлением о том, что на борту не было военнопленных и о том, что убийство военнопленных является провокацией России с целью срыва обменов.