Владимир Путин попытался рассмотреть конституционную соринку в глазу Владимира Зеленского, не вынимая из своего глаза конституционного бревна. Видите ли, наш законник не обнаружил в Конституции Украины прямого указания на пролонгацию полномочий президента в случае отмены очередных президентских выборов в связи с введением в стране военного положения. Непорядок, ставящий под сомнение легитимность Зеленского.

Какая прелесть! Какая крутая коллизия права! Выборы отменяются на законных основаниях (про это есть запись в Конституции), а старый президент при этом автоматически становится нелегитимным, так как в Конституции прямо не написано, что его полномочия в случае отмены выборов продлеваются. Таким образом, исходя из смысла основного закона Украины, как его понимает Путин, вытекает, что в разгар войны украинское государство, отменяя выборы (на законных конституционных основаниях), должно сразу лишиться верховного главнокомандующего. Такая вот цена вопроса.

Какое интересное конституционное прочтение. И я знаю эту руку! Эта та самая рука, которая прописала России возможность избирать Путина в 2012 году третий раз, потому что в российской Конституции было написано слово «подряд», которое было истолковано как возможность провернуть конституционное мошенничество с ротацией и переуступкой прав на трон. И эти люди учат Украину не ковырять в конституционном носу.

Процессы внутри путинской системы, скажем так, разнонаправленны. Я писал о тенденции рационализации и попытке выстроить внутри системы нечто вроде регулярного государства для нужд военного времени. Но есть и противоположная тенденция - укрепление мафиозно-понятийной составляющей системы. Часть кадровых решений выявляет первую тенденцию, а другая часть – вторую. Путин загодя готовит back up опцию опричнины, параллельный мир русской власти, выстроенный из постельничих, а также стольников, чашников и ключников. При этом старые думские бояре сплошь и рядом обзаводятся собственными частными армиями, предвидя непростые времена. Визуально путинская вертикаль выглядит образцово-показательной и блестит как никелированный шест в аквадискотеке. Но при этом агенты системы, все вместе и каждый по отдельности, ведут себя так, как будто последний день Помпеи уже объявлен.

Это было краткое содержание основной части программы только что вышедшей «Пастуховской кухни».

https://youtu.be/iDQkVWg0zaY?si=HeHM-mG6GXmQ8u23

Тут даже писать нечего. Когда я побежал в кабинет, на ходу натягивая приличную футболку, жена спросила: «что случилось?» - «У нас “Кухня!”» - ответил я. «Что, ночной дожор?!». Ну, вроде того, ответили мы с Борисом. Хотя новость о том, что Трампа признали виновным в фальсификации, из разряда «колобок повесился», пропустить такое событие практически невозможно. Еще пара таких приговоров, которые выглядят как хорошо вымытая ложка к обеду, и даже я проникнусь сочувствием к Трампу. Мне все больше кажется, что буквально по всем пунктам политика Байдена оказывается инерционной: все совершенно предсказуемо и все неисправимо поздно. Кстати, это касается и разрешения применять американское оружие по канонической территории России. Ну, в общем, вы поняли – встречайте внеочередной ночной выпуск «Пастуховской кухни»:

https://youtu.be/Y3iu3INeFzE?si=QIXMi-NVjt4-IcI6


,

Безусловно, многочисленные «зачистки» в армии имеют под собой весьма конкретные основания, в том числе они связаны с переломным моментом в войне, с борьбой политических кланов и еще с добрым десятком других причин, каждая из которых вроде бы все объясняет и ничего не объясняет одновременно. Но, кроме всего прочего, происходящее, на мой взгляд, вписывается в специфический метафизический, а местами мистический контекст, в который Россия погружена, как минимум, последнее столетие. Я писал о мистических циклах советской и постсоветской истории много раз и еще очень подробно - в книге, но сейчас самое время напомнить о них.

Нет ничего удивительного в том, что авторитарная власть опирается на армию и спецслужбы как на две свои опорные точки – силовые машины, с помощью которых она управляет обществом. Так же нет ничего удивительного в том, что в каждый данный момент времени одна из этих машин является доминирующей силой, а вторая - вспомогательной. И уж совсем нечему удивляться, когда эти силы меняются местами и та, которая была доминирующей, становится второстепенной, или наоборот. А вот что вызывает удивление, так это строгая и плохо объяснимая периодичность этих изменений. Проиллюстрирую это коротко в пределах, которые позволяет формат поста в телеграм-канале (даты, конечно, приблизительны с лагом в один-два года):

1917-1929 Доминирование армии (от революции до бегства Троцкого и дела Промпартии)

1929- 1941 Доминирование спецслужб (от дела Промпартии до начала ВОВ)

1941 -1953 Доминирование армии (от начала ВОВ до Хрущевского переворота)

1953 – 1965 Доминирование спецслужб (от Хрущевского переворота до Брежневского переворота и начала перевооружения армии)

1965 -1977 Доминирование армии (от начала перевооружения армии до назначения Андропова секретарем ЦК КПСС)

1977 - 1989 Доминирование спецслужб (от назначения Андропова секретарем ЦК КПСС до Созыва Съезда нардепов и объединения Германии)

1989 – 2001 Доминирование армии (от начала региональных войн по границам Империи до укрепления Путина и второй Чеченской войны)

2001 – 2013 Доминирование спецслужб (от начала эпохи ре-национализации собственности до начала конфликта с Украиной)

(?) 2013 – 2025 Доминирование армии (от начала конфронтации в Украине до окончания украинской войны)

(?) 2025 – 2037 Доминирование спецслужб (от гипотетического прекращения войны в Украине до окончания эпохи транзита)

(?) 2037 – 2049 Доминирование армии (эпоха «нормализации» в России «послепутина»).

Эти вычисления совершенно не аналитичны, антиисторичны и антинаучны, но эмпиричны. Впервые они были опубликованы где-то в 2008-2009 годах, и момент перехода от доминирования спецслужб к доминированию армии оказался вычислен достаточно точно. Если допустить, что это не было случайностью (а вдруг?), то напрашиваются следующие выводы:

1) В 2025 году можно ожидать смещения центра силы в сторону ФСБ-ФСО, и в этом смысле зачистки в армии выглядят исторически логично;

2) Беглый взгляд в прошлое показывает, что конверсия режимов – как правило, дело рук спецслужб, а армию в лучшем случае используют как стенобитную машину (как в 1953);


3) Может так случиться, что, как говорил киногерой Леонида Гайдая, кто нам мешает, тот нам и поможет, и ФСБ окажется «брутальной» организацией в самом неожиданном смысле этого слова.

4) Я бы рискнул предположить, что после 2049-2050 годов указанные циклы перестанут играть существенную роль в жизни России либо вследствие ее переустройства на новых началах, либо вследствие ее распада – как повезет…

Пока «высокие лбы» задвигают самые разнообразные версии замены Шойгу на Белоусова, - на сегодняшний день самого знакового события шестого срока Путина, - пропагандистские ресурсы «третьего уровня» (анонимные каналы-однодневки с кричащими кликбейтовыми заголовками) разгоняют фейк об аресте «бывшего министра обороны» Анатолия Сердюкова, причем не одного, а вместе со спутницей жизни Евгенией Васильевой. При этом замечу, что делают они это назойливо и размашисто.

Конечно, на выверты пропагандистской мысли можно (а зачастую и нужно) не обращать внимания, но в мутном болоте внутрироссийской политики эти выверты, если их правильно интерпретировать, иногда оказываются важными косвенными индикаторами скрытых от посторонних глаз реальных процессов. Так вот, пропагандой, рассчитанной на массового потребителя, Белоусов продается исключительно как антикоррупционный активист. В этом проблема.

Какой вывод из этого можно сделать? – Простой и незамысловатый. В отличие от станций раннего оповещения о ракетном нападении, радары Кремля, улавливающие ранние угрозы режиму со стороны быстро меняющихся общественных настроений, пока не разрушены. Эти радары четко фиксируют недовольство армейского пролетариата армейскими буржуинами. Отсюда растущая ностальгия по антирублевской риторике Пригожина и запрос на сбрасывание бояр в толпу с кремлевской стены.

В этом смысле назначение Белоусова может оказаться на деле не глубокомысленной комбинацией с надуманным сложным подтекстом, а весьма примитивным популистским ходом, цель которого - удовлетворение актуального запроса на быструю расправу над наиболее непопулярными представителями клана в интересах сохранения власти этого клана в целом. В этом смысле Белоусов – это эрзац-Пригожин. Что-то вроде искусственно сгенерированной вакцины от бунта: оболочка похожа на настоящий вирус (на Пригожина), а внутри безопасная для режима туфта. Надеются, видимо, вызвать локальное воспаление, после которого общество выработает иммунитет к «пригожинщине» навсегда.

Опасения Кремля не напрасны. Этот новый пассионарный «патриотический» вирус в сравнении со старым «добрым» либеральным вирусом по своей вредоносности для режима - все равно что эбола против герпеса. Тот, кто знает реальную историю большевистской революции не по партийному учебнику под редакцией Пономарева, вряд ли могут пройти мимо двух фактов: во-первых, того, что размах коррупции госаппарата именно с началом Первой мировой войны достиг циклопических размахов, и, во-вторых, что именно поэтому русский генштаб и его контрразведка сыграли в этой революции выдающуюся роль. В конце концов, Распутина убили не эсеры-бомбисты, а верноподданные черносотенные монархисты, члены императорской фамилии и боевые сухопутные офицеры. Но если мы об этом иногда забываем, то люди в Кремле, похоже, помнят, и поэтому ищут заместительную терапию Пригожину. Для них Белоусов стал чем-то вроде метадона, с помощью которой пытаются избавить от героиновой зависимости. Ну что ж, удачи им…

Очень трудно дать сбалансированную оценку стабильности путинскоого режима. Очевидной ошибкой был первоначальный консенсус, в соответствии с которым режим крайне не стабилен, и война его быстро доконает. Режим действительно был и остается весьма нестабильным, но война его неплохо стабилизирует, выступая в роли консерванта, брошенного в компостную яму: пузырится, но не взрывается. Когда ожидания быстрой деградации под действием санкций не оправдались, возник новый, на мой взгляд, такой же ошибочный консенсус (который сейчас доминирует) о некоторой военной гиперустойчивости путинского режима.

Общественное мнение на Западе, не говоря уже о России, склоняется к тому, что воевать Путин может если не вечно, то долго, денег стало только больше, снаряды и люди есть, а что еще нужно? На самом деле нужно многое, и этого многого не хватает. Вот нам для жизни помимо белков, жиров и углеводов тоже много чего нужно – витамины, микроэлементы, всякие там D или B, или хотя бы те же медь или цинк, не говоря уже о железе. Всего этого нужно не так чтобы очень много (не столько, сколько жиров или углеводов, по крайней мере), но медленно накапливающийся дефицит приводит к необратимой деградации и дегенерации организма. Нечто подобное сейчас испытывает и путинский режим. При том, что базовые потребности он в состоянии обеспечивать на приличном, а иногда и лучшем, чем прежде, уровне, незаметно происходит накопление дефицита тех «социальных микроэлементов», без которых общество длительное время существовать не может.

В последние месяцы меня не покидает ощущение, что Кремль сознательно и масштабно блефует, имитируя благополучие во всех сферах жизни и особенно – в военной. Это часть общей тактики и стратегии ведения войны, одной из целей которой является стремление сломить волю противника к сопротивлению. И, тем не менее, это блеф. Реальное положение вещей намного хуже, чем это презентуется. Все основные решения – временные, шитые на белую нитку. Результаты, в том числе на фронте, достигаются ценой напряжения буквально всех сил. Дополнительных ресурсов нет, вооружение идет на фронт с колес, советские предприятия работают на границе своих возможностей, работать на них некому и так далее. Вся система покрыта микротрещинами. Невооруженным глазом их пока не видно и на скорость они вроде не влияют. Пока.

Я думаю, логично говорить об ограниченном плато стабильности для режима в условиях войны. Это как кривая собираемости налогов (актуальная сегодня тема): до определенного момента при повышении налоговой ставки сумма собираемых налогов растет, а потом резко начинает падать. Возникает парадокс: чем выше налоговая ставка, тем меньше бюджет получает денег. Так и с войной – вначале она действует как стабилизирующий момент, но через какое-то время превратится в фактор дестабилизации. Проблема Путина состоит в том, что уловить этот момент очень сложно. Однажды можно заснуть вечером в одной стране, где все очень любят войну, а проснуться - в другой, где уже никто не хочет воевать.

Трагедия 7 октября 2023 года в Израиле и последовавшая за нею война в Газе вызвали к жизни, а точнее будет сказать – выявили, гигантский пласт нового левого, по сути - антиимпериалистического, по форме - антисемитского движения, охватывающего возрастную группу приблизительно от 20 до 40 лет, покрывающего собою практически всю территорию современного Запада. Сегодня мы вынуждены раздельно осмыслять как триггер (новую войну на Ближнем Востоке), так и вскрытую им тенденцию, которую нельзя свести исключительно к поводу, заставившему обратить на нее пристальное внимание.

Нечто подобное только что произошло в России, точнее - в ареале обитания русской культуры, который сегодня значительно шире, чем территория России, так как включает гигантскую эмиграцию. Надо отдать должное команде ФБК, которая сумела сделать свой новый политический проект «Предатели» политическим событием, неким актом (перфомансом), вызвавшим мощнейший политический резонанс (по крайней мере, гораздо больший, чем можно было рассчитывать). Это событие, как и трагедия 7 октября, неожиданно выявила существование в России параллельного западному, но идентичного ему по сути, пласта левого по своему смыслу идеалистического движения в той же приблизительно возрастной группе от 20 до 40 лет. Грубо говоря, как бы я лично не был не согласен с посылом фильма Марии Певчих и программы Юрия Дудя, я не могу, перефразируя Ленина, поставить их большевизм им в вину лично. Так или иначе, они являются голосом значительной части своего поколения, и спустя полтора месяца после начала дискуссии по теме «проклятых 90-х» этого невозможно не признать.

Мне кажется, что наметился осязаемый поколенческий разлом по линии «реализм-идеализм». Безусловно, всякое деление условно и не абсолютно, поэтому всегда найдется под рукой и молодой реалист, и старый идеалист, что не отменяет тенденции. Для моего поколения характерно признание того, как нам кажется, очевидного факта, что мир в целом несправедлив, жесток, скроен под запросы сильных и за счет слабых, является домом зла, где добро живет на правах Золушки. Победу добра над злом мы склонны рассматривать как чудо, и, если оно случается, мы много раз благодарим судьбу за то, что она дала нам возможность стать его свидетелями. Для того нового поколения, голосом которого являются Мария Певчих и Юрий Дудь, это ненормально. В их картине мира добро обязано побеждать зло (наверное, потому, что они этого достойны – а почему нет?), а люди, которые не встали на сторону добра в борьбе со злом, – предатели.

Я не готов делать какие-то глубокомысленные выводы на основании этих наблюдений, а лишь фиксирую существование в России, как и на Западе, поколенческой базы для нового левого идеализма. Нравится нам, представителям поколения «реалистов», это или нет, неважно - это объективная реальность, которая дана нам и в ощущениях, и надолго. Какую роль новый идеализм миллениалов сыграет в реальном будущем, судить пока не берусь. Допускаю, что он имеет какую-то очень кривую связь с идеализмом поколения хиппи на Западе и, соответственно, нашими «шестидесятниками». То есть все будет тоже очень непросто. При этом, какая-то часть этих идеалистов в России топит сегодня искренне за «русский мир от моря до моря», что делает ситуацию еще сложнее. В любом случае, мы столкнулись с явлением, а не событием, с объективным процессом, а не только с субъективным мненем.

Я даже не могу сказать, хорошо это или плохо. Я сам, а также люди, которые пережили вместе со мной 80-е, 90-е и 00-е в зрелом возрасте (то есть те, на чьих плечах лежала вся тяжесть борьбы за выживание семьи), напоминают мне старого кота из детского мультика, блестяще озвученного Ливановым, который рассуждает о том, что собаки всегда гонялись за котами, что так было и так будет, ибо так устроен мир. А вот то поколение, которому на вылете из 90-х было 10-15 лет, задиристо отвечает мне: «А собственно, почему?». Ну что ж – право имеют, и моя «мудрость» не является препятствием для того, чтобы кто-то мечтал о лучшем мире. Лишь бы в итоге он не стал еще хуже.

Только хорошие новости из СК России. Занялись проверкой нарядов Бузовой. Правильно, не все же Беркович на пару с Петрийчук за всех сидеть. Вид Бузовой сзади для кого-то вполне может сойти за оправдание терроризма. Боди ныне не в уголовной моде. Хорошая инвестиция в копилку идиотических инициатив, сокращающих срок жизни режима. Главное, чтобы не передумали и не останавливались на достигнутом. Надо, чтоб как в СССР – «секса нет, весь ушел на фронт». Тогда и результат конечный будет таким же. Избыточная, недоиспользованная сексуальная энергия масс хлынет в политику, пусть и не совсем через то место, через которое ожидалось, и все будет, как мы любим. Так что пусть поскорее одевают всех в кокошники и чтоб юбки в пол. Ну и медицинская маска как постоянный атрибут не помешает, многим на Кавказе понравится.

Лавинообразно нарастающий поток новостей о бытовом насилии, зачастую переходящем в непрекращающийся буллинг по отношению к гражданскому населению со стороны страдающих тяжелыми формами ПТСР участников войны в Украине, а также о возникающих на этой почве стычках с местными бандитами позволяет сделать некоторые выводы о неизбежном уже «СВОлочном терроре» как явлении и тенденции, на которые Кремлю, хочешь-не хочешь, придется системно реагировать.

Социальной предпосылкой конфликта является специфическая демография войны в Украине. Эта война, как я уже неоднократно писал, - война хижин за убранство дворцов. Социальный перекос при формировании армии по контрактному принципу и, тем более, при мобилизации можно считать беспрецедентным со времен отмены рекрутчины. Бремя войны оказалось возложено на очень узкий, наименее защищенный социальный слой, да еще с гигантской региональной диспропорцией в качестве добавленной демографической стоимости.

Но этого мало. С самых первых месяцев войны специальная ставка была сделана на деклассированные элементы, на люмпенов и на криминал. И снова все дело в пропорциях. Участие люмпенов в войне – обычное явление, тем более в войне, имеющей признаки гражданской. В любой армии, наряду с регулярными частями, имеются вкрапления чего-то вроде сталинских «штрафбатов». Но все-таки не наоборот, когда в армии, выстроенной как один сплошной штрафбат, имеются небольшие вкрапления нормальных профессиональных частей. Количество уголовников в армии по итогам двух с половиной лет войны достигло критических параметров и исчисляется многими десятками тысяч. Парадокс же состоит в том, что, в отличие от рекрутов (мобилизованных), уголовники в хаки имеют возможность с фронта возвращаться. И возвращаются.

Ситуации вроде «холодного лета 53-го», когда одномоментно бериевским указом были амнистированы тысячи уголовников, и послевоенной Одессы, где фактическую власть на время захватил криминал, с неизбежностью будут воспроизведены в России уже во вполне обозримом будущем. А в случае прекращения огня в Россию просто-таки хлынет поток уголовного отребья с поехавшей на фронте крышей. Местные общины при этом столкнутся с назойливыми попытками Кремля позиционировать это уголовное отребье как новую элиту «типа ветераны Афганской и Чеченской войн нашего времени». Это только добавит масла в огонь и сделает конфликт еще более глубоким.

Попустительство полицейских сил, которые постараются занять позицию «невмешательства в не свою войну», приведет к тому, что насилие со стороны тех, кто вернулся с фронта, будет укорачиваться только встречным насилием тех, кто его избежал. Не то чтобы конфликт бандитов с беспредельщиками стал центральным сражением предстоящей гражданской войны, но он очевидно станет не последней ее важной и заметной сценой. Этот сволочной террор будет естественной справедливой платой общества за военный террор. Все, так или иначе, имеет свою цену: закупили на войну уголовников – заплатите всем миром.

Я нарушил главный принцип здорового образа жизни, рекомендованный профессором Преображенским: не читать советских газет до обеда (а также во время и после). Предложение Бориса обсудить очередной выверт путинской мысли об асимметричном ответе Байдену на разрешение (отмечу: очень лимитированное и обставленное кучей условий) применять западное оружие по канонической территории России застало меня за ужином. Пришлось выходить в эфир прямо с чашкой недопитого кофе. А зачем? Что, собственно, такого он сказал? Именно это недоумение сквозит в самых первых комментариях от заядлых полуночников. Постараюсь объяснить как можно проще. По сути, Путин намекнул, что передаст высокотехнологичное оружие в руки террористических группировок (только они сейчас находятся в состоянии открытой войны с США и Западом). Это означает, что возникает возможность через «третьи руки» нанести существенный урон США - например, если поставленной Россией ракетой (и, скорее всего, подготовленными в России расчетами) какими-нибудь хуситами будет уничтожен один из кораблей ВМС США или их союзников. Ну то есть если это не так, то угрозы Путина никакого смысла вообще не имеют – стрелковое оружие и другая мелочевка из России туда и так «проникает». А вот если это так, то за «базар» надо отвечать. Либо за словом следует действие, либо все, что ты говоришь, дальше начинает восприниматься как блеф. А этого Путин допустить не может. Значит, потребуется подтверждать слова действием или сливаться. Все это не делает наш мир уютнее. Это серьезный новый шаг в направлении глобального военного конфликта. Питерские продолжают повышать ставки, как будто на кону какой-нибудь питерский морской порт, а с той стороны «банда из Тамбова». Увы, но это уже не так. Короче, это история про слово пацана. Если пацан слово держит, то весь мир летит в тартарары. А если пацан слово не держит, то он не пацан, и тогда уже он куда-то летит. Слово сказано, начинаем отсчет.

Остальное смотрите в Спецвыпуске из ночного кафе:

https://youtu.be/Pf_FdSQqgIM?si=Oom0W2WA4r4tXTc_

Семейный диалог.

Жена задумчиво читает сообщение о том, что, по словам Байдена, американское оружие можно использовать «вблизи границы, когда российские вооружения используются по ту сторону границы для атаки на конкретные цели в Украине. Мы не разрешаем наносить удары на 200 миль вглубь России и не разрешаем наносить удары по Москве, по Кремлю».

Я, раздраженно: «Неужели невозможно понять, что все эти ограничения носят искусственный характер, сильно напоминают отрезание кошке хвоста по частям, не производят на Путина никакого иного действия, кроме раздражающе-стимулирующего, мотивируя его продвигаться глубже и глубже в тело Украины, что, в конце концов, все это выглядит фальшиво и киношно, вызывая у украинцев привкус предательства!».

Жена, по-прежнему задумчиво: «Эй, гражданина! Ты туда не стреляй, ты сюда стреляй, а то снег башка попадёт - совсем мёртвый будешь!».
Ну, как-то так…

https://youtu.be/E59pEqEP3LQ?si=Cky-UJegM0Ylsxjw

Путин – яркий представитель иезуитской школы логики, то есть логики, в которой основания и следствия постоянно подменяются, смешиваются и даже вообще меняются местами, что делает его выводы парадоксальными и непредсказуемыми, по крайне мере, для тех, кто привык придерживаться правил традиционной логики.

Одним из самых ярких примеров путинского парадоксального мышления является часто повторяемый им на разные лады тезис о том, что если бы Украине не помогали оружием (США и другие страны Запада), то война бы закончилась за пару месяцев, тысячи людей были бы живы, города спасены и наступил бы полный мир.

Самое интересное состоит в том, что, когда такое слышишь, не сразу и сообразишь, что ответить. Большинство нормальных людей и не отвечают, а пожимают плечами и торопливо проходят дальше, на всякий случай проверяя карманы – от таких “логиков” всего можно ожидать.

А зря, ответить можно, причем в той же самой иезуитской логике.

Если бы Россия не снабжала оружием сирийский режим Асада, закрыла бы свою базу в Сирии, то гражданская война в Сирии давно была бы закончена, тысячи жизней были бы спасены, а города не пришлось бы восстанавливать за счет российского же бюджета с помощью зубила и какого-то Хуснулина.

Если бы Россия не снабжала деньгами, оружием и разведданными Хамас, Хезболлу и других “освободителей” с Ближнего Востока, то вполне возможно, что теракта 7 октября не случилось бы и войны в Газе удалось бы избежать.

Если бы в 2014 году на Донбассе не появились российские добровольцы с оружием, то война там прекратилась бы за пару недель, как это случилось в Днепре, Херсоне или Николаеве, и Украина легко и непринужденно “закрыла” бы вопрос, тысячи жизней было бы спасены, Бахмут был бы процветающим городом, дарящим всем прекрасное игристое вино. Просто не надо было мешать Киеву доделать свое дело…

Не стоило ему открывать ящик иезуитской Пандоры, потому что оттуда такое может прилететь в ответ, что мало не покажется...

ПМЭФ, Путин и другие партнеры – первые впечатления.

- В доме умершего не говорят о покойнике, в воюющей стране не говорят о войне. Это была речь из 2014 года, она как бы задержалась на десятилетие. Для Путина этих 10 лет как будто не было.

- Произошла вторая рокировочка, на этот раз не конституционная, а ментальная. Модернизационный дух Медведева вселился в Путина в то время, как воинственный дух Путина вселился в Медведева.

- Путин полысел как Хрущев и заразился от него кукурузным вирусом: он всем обещает теперь, что нынешнее поколение российских людей к 2030 году будет жить при коммунизме, замаскированном под капитализм.

- Это неправда, что Запад закатывается. Он умер, его нет, он давно в холодильнике. Есть только Китай и Индия, и где-то между ними Россия как их духовный гуру и лидер движения за многополярный мир под нашим руководством.

- Как говорил герой Островского Кнуров (у Рязанова - в блестящем исполнении Петренко), - «Да, с деньгами можно дела делать, можно. Хорошо тому … у кого денег-то много». Что бы кто ни говорил, размер имеет значение. Путину сейчас хорошо – у него много, и это объективная реальность, данная миру в ощущениях.

- Очевидно, - для меня, - что в данный момент ставка делается на выход из войны с прикупом в виде оккупированных территорий, которые можно продать как победный трофей, а что будет дальше, он подумает потом.

- Стилистически – абсолютный косплей партийных докладов брежневской эпохи с улучшенной артикуляцией. Ему самому же скучно все это читать – тоска во взгляде.

Было бы интересно посмотреть на фактчекинг. О деградации социальной и экономической инфраструктуры, естественно, ни слова. Смешно было смотреть, как он с пафосом говорит о том, что Россия стала «4-й экономикой мира», сидя между Боливией и Зимбабве.

У меня создается впечатление, что Байден «кладет слоями», пытаясь в свойственной ему манере «выдавить» (ну или «продавить») результат, который ситуационно его больше всего устраивает (прежде всего, с точки зрения внутриполитического расклада в США). Цель более или менее понятна: добиться заморозки конфликта, хотя бы на период до президентских выборов. Пусть она будет временной – неважно, сейчас ему нужен результат в Восточной Европе и на Ближнем Востоке, а там «будем наблюдать» (хоть потоп).

Первым слоем положили задержку военной помощи Украине (частично по объективным причинам – из-за злых республиканцев, но не только). Это привело к обескровливанию ВСУ, которая вынуждена теперь на очень долгое время отойти в «стратегическую оборону». Вопрос о кофе на набережной в Ялте на ближайшее время очевидно перестал быть актуальным.

Путин намека не понял, или сделал вид, что не понял, и решил воспользоваться неожиданным «послаблением» для того, чтобы улучшить свои стратегические позиции. Сначала на Донбассе, на что смотрели в Вашингтоне сквозь пальцы, но потом уже и на Харьковском направлении. Восстановление Харьковского фронта создало реальную стратегическую угрозу. В случае успеха на этом направлении кардинально менялся бы баланс сил и возникала угроза стабильности власти Зеленского в принципе. Стало понятно, что Путин в очередной раз решил поиграть с огнем.

Пришлось срочно класть «второй слой», на этот раз - остужая Путина. Разрешение бить по тылам российской армии было вынужденным и неизбежным. Его цель – обнулить стратегический наступательный потенциал России и вернуть ситуацию к статус-кво 2023-24 годов, то есть – к кровавой мясорубке позиционной войны, у которой нет другой перспективы, как рано или поздно заглохнуть из-за взаимного истощения противников.

Таким образом, мы увидели, как Запад установил для региона новые правила игры. Суть их – регулирование огня в двух горелках на газовой плите. Если русская горелка начинает гореть ярче, то Запад прибавляет в украинской огня. Если русская притухает, он снижает уровень газа и для украинской горелки. В идеале, Байден и его единомышленники хотели бы, чтобы русские и украинцы, поняв бессмысленность дальнейшего изматывания друг друга, сами прикрутили бы свои «горелки». Вопрос лишь в том, поддаются ли эти процессы какому-либо рациональному регулированию в принципе?

Путинский режим часто воспринимают как нечто законченное, пик его политического творчества. Однако на деле он еще занимается активным строительством своей, более устойчивой, версии советской модели. Многое ему действительно удалось воссоздать, многое на подходе. Но есть одно, но очень существенное различие: у Путина, в отличие от Ленина и его последователей, напрочь отсутствует класс-гегемон, от имени и во имя которого устанавливается репрессивный режим.

Репрессивный режим Путина осуществляется от имени народа, а значит, ни от кого конкретно. А ведь чтобы построить устойчивую конструкцию советского образца, отчаянно нужно иметь конкретный лояльный класс, именем которого все и совершается и из которого можно черпать человеческий ресурс для поддержания диктатуры в рабочем состоянии. Только в тесной связке с этим ресурсом может эффективно работать партия как несущая конструкция долгосрочной диктатуры. Нет класса-гегемона – нет настоящей тоталитарной партии в том виде, в котором они существовали в прошлом веке. Это то главное, что в Кремле не могут воспроизвести из советского опыта.

У Путина нет ни четко обозначенного класса поддержки, ни связанного с ним социального лифта. Причина даже не в самом Путине - советская власть задолго до него тщательно истребила почти все классы в обществе, так что опереться особенно не на кого. А та сколь-либо осязаемая прослойка сторонников идеологического компота на советской основе, которым была заменена идеология, которую пытаются выдать за ресурс, - это в значительной своей части граждане в возрасте. Наиболее лояльные и надежные, они все равно умирают от старости, еще больше сужая социальную базу режима.

Если смотреть под этим углом зрения, то провозглашение ветеранов СВО «новой элитой» - это не столько PR-акция, сколько отчаянная попытка нащупать этот будущий класс-гегемон, искусственно создав на голом месте социальную базу в несколько миллионов ветеранов (включая их семьи), на которых можно будет опереться и с помощью которых можно будет создавать настоящие партийный механизмы управления обществом (на контрасте с «Едиными Россиями» и прочими Общенародными Фронтами, единственная цель которых - занять максимум места на политической поляне и не пускать туда чужаков).

Мы не собирались писать сегодня «Кухню», но на ней встретились - и понеслось. Потом все-таки решили записать. Тема уж очень животрепещущая, так что, как сказал один из моих любимых актеров в одном из любимых фильмов, не грех и поживотрепетать вместе со слушателями.

По моим скромным и весьма поверхностным наблюдениям, в мире накапливаются все необходимые исходные элементы для социальной цепной реакции, наподобие той, которая поджаривала нашу планету добрую половину прошлого столетия:

- резкий всплеск левого движения, подпитывающегося беспрецедентным ростом социального неравенства во всех его возможных ипостасях;

- такой же взрывной рост национализма, по сути (если глубоко копать) имеющий те же корни;

--примитивизация и уплощение политики, при которых единственной жизнеспособной формой политической деятельности является популизм (в основе чего, по-видимому, лежит деградация элит)

- взрывной рост антисемитизма, стилизованного под антисионизм, восстанавливающий из праха удобный образ универсального врага человечества.

Все это прекрасный бульон для возрождения национал-социализма (для Европы и США) и национал-большевизма (для России и, возможно, Китая). Впрочем, в России, как говорится, процесс уже пошел. Тут мы, как всегда, впереди планеты всей. Для замыкания цепи не хватает искры, которая позволит родиться в плазме гуманитарной катастрофы лево-правому мутанту.

В этом смысле моя собственная гипотеза о том, что за правым поворотом следует ожидать левого разворота, которую я высказывал в году пандемических раздумий, возможно, устарела. Бывают вирусы и пострашнее ковида. Есть два сценария: последовательное и параллельное подключение. При последовательном – левая волна сменит правую. При параллельном – они перехлестнутся. Тогда нас ждет почти идеальный шторм.


https://youtu.be/DWXYN0ooMtY?si=4YzvxxPjR27H4U5q

Пост Бориса о судорожной попытке Кремля создать свой собственный класс-гегемон, который бы стал кадровым резервуаром для власти и от имени и во имя которого можно было бы править страной, смотрится еще интереснее в контексте ПМЭФ, который сделал для «ширнармасс» очевидным стремление правящего клана передать власть по наследству.

Дело все в том, что два этих главных тренда нашего времени сильно противоречат друг другу и потенциально несут в себе риск серьезного внутрисистемного конфликта. В свое время Александр Филиппов, анализируя причины краха советской версии империи, писал о том, что одним из самых губительных факторов стала именно приостановка работы социальных лифтов, которые постоянно помогали ротировать узкую правящую верхушку за счет подачи «свежей крови» (иногда с сильным кровопусканием) через партийный механизм из резервуара под названием класс-гегемон. Именно развившееся в 60-е и 70-е годы стремление закреплять за своими отпрысками «корпоративные высоты» привел, по мнению Филиппова, к существенному ослаблению системы. В этом контексте интересно наблюдать, как администрация Вайно-Кириенко садится на политический шпагат.

С одной стороны, она стремится создать виртуальный класс-гегемон. Создает она его в совершенно пост-модернистском духе – как политическую фикцию. В последней версии его прототипом должны стать маньяки-убийцы-насильники-извращенцы, выжившие после «Вагнеров» и «Штормов Z», из которых будут лепить пролетариат XXI века. В этом смысле моя статья 2012 года о путинизме как диктатуре люмпен-пролетариата начинает выглядеть пророческой (не поленюсь дать счылку для представителей младшего поколения, заинтересовавшихся сегодня новейшей российской историей).

С другой стороны, та же администрация активное продвигает в политику отпрысков знатных фамилий и даже, как мы теперь видим, членов «императорского дома». Мягко говоря, это не способствует работе социальных лифтов для всех, кто не принадлежит к этим фамилиям. Это, конечно, не вчера началось. Еще в 2020 году я писал, что изменения в Конституцию – это не про переизбрание Путина, а про создание условий для коллективного наследования власти и активов новым поколением правящего клана. Но сейчас это вышло на поверхность и приобрело новое качество. Во-первых, оно стало фактом публичной политики. Во-вторых, акцент сместился с контроля денежных потоков (чем мажоры всегда с удовольствием занимались) непосредственно на власть. «Дети» вдруг резко потянулись из банков и госкомпаний в правительство. Как по мне, так в недрах Кремля формируется слабая пародия на ельцинскую “Семью” – путинская “Семья 2.0”.

Насколько существенным фактором политической жизни она может стать в будущем, пока не ясно, но она уже присутствует в настоящем как проект. Причем не думаю, что это путинский проект. Я бы назвал его «кремлевским», так как полагаю, что драйвер процесса где-то в окружении Путина. Я не исключаю, что в какой-то момент в России обозначат себя силы, которые придут к выводу, что механизм прямого наследования политической и экономической власти – наименьшее из зол. Убедить в этом Путина, я думаю, будет не так уж и сложно. Но, если это случится (маловероято, но не исключено в принципе), то оно случится не в 2036, а в 2030 году. Для такого проекта 2036 – это слишком поздно.

Так или иначе, но эти две линии, почти одновременно так резко обозначившие себя, сильно противоречат друг другу. Тут либо «класс-гегемон» (пусть и ублюдочный), либо передача власти по наследству – вместе им не сойтись. Похоже, мы становимся свидетелями зарождения еще одного сущностного внутрисистемного конфликта.

Как адвокату мне часто раньше, чем другим, становятся доступны для обозрения и понимания некоторые подводные течения русской жизни, не успевшие выйти на поверхность и стать медийным событием. Просто задолго до того, как новости о том или ином новорусском тренде доходят до СМИ через журналистов, до меня своими ногами доходят его жертвы. Года полтора назад я стал фиксировать резкий рост обращений от людей, пострадавших вследствие бытовых доносов, стилизованных под «политические сигналы». С какого-то момента эти обращения пошли сплошным потоком. Брошенные любовники и любовницы писали на обидчиков обоего пола, уволенные или боящиеся увольнения сотрудники писали на своих начальников, потребители услуг всех видов массово доносили на производителей всего подряд, а то, как доносили друг на друга соседи, невозможно описать прозой, не сбиваясь на поэтический слог.

В общем, я был готов заранее, и когда СМИ запестрели сообщениями о не обязательно веселых, но почти всегда находчивых согражданах, массово решающих свои мелкие шкурно-бытовые проблемы с помощью реальных и фейковых доносов, я уже ни капли не сомневался в том, что речь идет не о случайном явлении, а о тренде, выражающем саму суть переживаемого обществом исторического момента. Суть эта очевидна, но до такой степени безобразна, что мы гоним саму мысль о ней как можно дальше, придумывая сложные объяснения очень простым и очень грубым реалиям жизни и быта современной России. В поисках тайны загадочной русской души мы ищем там, где не прятали.

Нам легче и даже приятнее думать, что русские заражены каким-то страшным имперским, мессианским, то ли религиозным, то ли идеологическим вирусом, который делает их бесчувственными к своей и чужой боли как древних скандинавских берсерков и гонит на войну с соседями и даже на войну со всем человечеством в адском припадке суицидального бешенства. Боюсь, что все прозаичнее. Конечно, и такие русские тоже есть, но их явное меньшинство, какое есть почти в любом народе. В том же, что касается большинства, как мне кажется, то оно заражено исключительно вирусом мещанства в его крайней советской версии, то есть страдает синдромом полного безразличия ко всему, кроме себя любимого. Это и есть самое полное и бескомпромиссное расчеловечивание. Оно не в агрессии и зверствах, не в фанатизме «имперцев», а в бесчувствии обывателей, разрушающем все те ценности, которые только и превращают стадо диких животных в человеческое общество.

Хотят ли русские войны? Ответ на этот сакраментальный вопрос сегодня пора скорректировать: им все равно. Тезис о какой-то особой воинственности русских в корне ложен. За пределами ограниченной по своим размерам секты, состоящей из реально заряженных идеологией национал-большевизма фанатиков, таких немного. Основная же часть русской массы управляется сегодня не агрессией, а эгоизмом, фатализмом, безразличием и оппортунизмом. Эта масса воспринимает войну как новые правила игры, грамотно используя которые можно улучшить свой социальный и материальный статус. Ей глубоко плевать, кого и что эта война убивает, если она не убивает конкретно их. И даже когда она убивает их, они продолжают верить в авось. Ну, а что касается украинцев, то о них речь вообще не идет – они же чужие. Массовые бытовые доносы – это мощный индикатор того, что игра зашла и ее правила все поняли правильно.

Проблемы начнутся тогда, когда на массовом уровне война перестанет быть комфортным социальным лифтом, а превратится в вагонетку, летящую на дно адской шахты. В этот момент вдруг выяснится, что русские совсем-совсем не любят эту войну и что она совсем-совсем не отечественная. Так что, когда Путин тянет с мобилизацией и тотальной войной, он знает, что делает. Испуганная мещанская масса – не тот контингент, с которым побеждают.

Надо как-то расслабиться перед выходными, нельзя же все время только либо об ужасном, либо о великом. Но сначала небольшое лирическое отступление.

Меня с комсомолом связывает не так много, как об этом гласит молва. Со своим знаменитым тезкой Б.Н.Пастуховым, которого мне постоянно прочат то в отцы, то в деды, я пересекся виртуально года за полтора до эмиграции самым комичным образом. В телефоне Людмилы Ивановны Швецовой, видимо, наши телефоны тоже были где-то рядом, и, набирая ему по каким-то своим делам, она часто попадала ко мне. Думаю, наоборот тоже случалось. На этом пересечения заканчиваются. Комсоргом Киевского университета я тоже никогда не был – не знаю, откуда это вообще пошло (видимо, тоже от фамилии), если бы был, то жил бы сейчас совсем иначе, потому что знаю немного, как настоящий комсорг сейчас живет. Никаких стимулов писать вам посты у меня бы сейчас не было, потому что для творчества всегда надо быть немного голодным. Но все-таки какие-то пересечения с комсомолом у меня, конечно, были, с чем и связана одна смешная история.

Однажды, уже в разгар перестройки, меня выдернули из академического института, в котором я тогда работал, в ранее не посещаемое мною здание в Большом комсомольском переулке. Там готовился доклад к очередному (не помню к какому) съезду комсомола, и меня попросили проконсультировать по профилю – ту часть, которая касалась правовых вопросов. Инструктор идеологического сектора не был счастлив, выслушав меня, и решил дать мне небольшой урок того, как нужно правильно работать с массовой аудиторией. «Вы должны, - говорил он, - научиться давать негатив через позитив». Я, естествено, поинтересовался, что это за зверь. «Вот смотрите, - продолжил он, - допустим, вам надо что-то сказать о молодежной преступности. Вы пишите в этом случае, что в борьбе с нею достигнуты серьезные успехи. Тем самым вы признаете, что молодежная преступность – это проблема, и даже серьезная, но делаете это через позитивное утверждение о достигнутых успехах...».

Все это я вспомнил, слушая выступление Путина перед академиками о достижениях российской науки. Похоже, нас инструктировал один человек или, по крайней мере, близкие родственники. Вообще почти во всех своих программных публичных декларациях Путин демонстрирует виртуозное умение подавать негатив через позитив и признавать провалы через констатацию успехов в борьбе с ними. За годы войны где только Россия не добилась успеха. В демографии и в особенно - в подготовке кадров для промышленности, в образовании и особенно - в высшей школе, в здравоохранении и особенно - в высокотехнологичной медицине. И поэтому, когда я услышал о том, как похорошела наша наука, какие серьезные усилия требуется приложить, чтобы от просто замечательного уровня перейти на великолепный, я тут же своим натренированным чутьем человека, родившегося в СССР, сразу и окончательно определил, что науке в России - «капец».

Проблема не в том, что Путин сформулировал невыполнимые условия для перемирия, а в том, что он их сформулировал. Теперь любое отступление от них – относительное поражение. А значит, нас все-таки ждет «жесткач». А переговоры выродятся в таком случае в очередную разводку западных лохов.