Нередко в разговорах о том, зачем Путину для выживания режима была нужна эта война, можно встретить удивленные комментарии: но ведь и так неплохо жили, он все контролировал, можно было поддерживать стабильность и все были бы довольны.

Ответ на этот вопрос у меня есть давно, но он требует небольшой предыстории. Я много летаю и, так как работать в полетах неудобно, трачу время на лекции. Где-то год назад, слушая антрополога Станислава Дробышевского, я с удивлением узнал об особенности поведения вожаков павианов.

Вожаки павианов определяют, куда двигаться стае, и ученые с удивлением обнаружили, что, выбирая между идеальными местами (где еды больше, а рисков меньше) и местами похуже, вожаки павианов выбирают места похуже. Почему? Потому что там, где еды много, а угроз мало, стая уже не будет так остро нуждаться в руководстве вожака-альфа самца. Более того, другие самцы могут отъесться, отвлечься от борьбы за выживание и начать претендовать на роль вожака.

В общем, концепцию Суркова про необходимость «вечной войны» для удержания власти придумал отнюдь не Сурков, а павианы. Что не делает её глупее - просто хотелось бы, конечно, продвинуться куда-то вперед по отношению к павианам.

Антисемитское высказывание  Талызиной в программе «Эмпатия Манучи», распространившееся в сети благодаря бдительности Рустема Адагамова,  никак не удается развидеть, хотя вроде как третьи сутки уже пошли. Зрелище более всего неприемлемо  скорее с эстетической, чем с какой-либо еще точек зрения. И хотя все «смягчающие обстоятельства» в данном случае налицо (точнее – на лице), высказывание это не является случайным «возрастным эксцессом». Талызина попала в тренд, причем довольно мощно.
 
Этот экскурс в еврейские корни оппозиции Путину есть квинтэссенция курса на раскультуривание общества, который, на мой взгляд, будет сейчас стремительно нарастать и бить все мыслимые и немыслимые рекорды. То, что сегодня так резануло слух и было списано на возраст и психологические особенности отдельной личности, приблизительно через полгода-год станет повседневным официальным языком пропаганды и будет транслироваться из каждого утюга в миллионе вариаций. Все, что начинается как “высокое искусство”, в России очень быстро превращается в лубок и уходит в “ширнармассы” в виде карикатуры.
 
Неотвратимость такого будущего обусловлена двумя факторами: растущим внутренним расколом в обществе и невнятными результатами войны. И то, и другое подталкивает к поиску нового, и при этом внутреннего врага. Украинцы уже недостаточно удобная мишень. Надо копать глубже (хотя искомое решение лежит на поверхности). Сами условия русской жизни при Путине всеми силами возвращают человека в его естественное состояние – то есть именно то, в котором предстала Талызина. Потому что естественным для человека является как раз варварство и дикость со всеми их деривативами в виде ксенофобии, ненависти, зависти, подозрительности, агрессии и так далее. Все, что является моральным антонимом этих страстей, представляет собой как раз искусственный культурный слой (надстройку над “естеством”), поддержание которого в рабочем состоянии требует постоянных и немалых усилий как со стороны каждого отдельного человека, так и со стороны общества в целом. Террор и война блокируют эти усилия, превращая народ в стадо, а человека в - животное.
 
Несколько месяцев назад я предупреждал о неизбежности государственного антисемитизма в современной России. Тогда это в основном было воспринято как алармизм. Сейчас видео с Талызиной прозвучало как второй звонок. После третьего, собственно, и начнется спектакль в стиле ретро “О безродных космополитах, укравших нашу победу”. Перенос центра тяжести ксенофобии на антисемитизм будет означать, что империалистическая война стала плавно перетекать в гражданскую, и «внутренний враг» приобретает для режима большую ценость, чем внешний. Такие вот «Талызины» не так глупы, как кажется, они ничего не придумывают, а даже не приходя в сознание, спинным мозгом предчувствуют будущее и немного опережают события.
 
По всей видиости, антисемитизм является встроенным обязательным элементом агонии деспотической власти в России. Мы видим это каждый раз, когда дело клонится к финалу. На рубеже XIX-XX веков – путь от Победоносцева к погромам весьма короток. В середине XX века – еще короче путь от Победы к кампании против космополитов. Под занавес брежневско-черненковской эпохи - снова резкий всплеск номенклатурного антисемитизма. И, наконец, сегодня, как сказал бы Виктор Черномырдин: “Никогда такого не было, и вот опять…”

Новый учебник истории для 11 класса:
«В октябре 1999 г. российские войска снова вошли в Чечню. Всю ответственность за операцию взял на себя молодой премьер В. Путин. Боевики несли большие потери. В начале 2000 г. был взят Грозный. Части боевиков удалось уйти, но в целом в ситуации произошёл перелом. Большинство жителей Чечни не хотели больше терпеть беззаконие, терроризм, разруху. Федеральный центр и авторитетные лидеры Чечни вышли на путь примирения и развития республики в составе России».
(Стр. 307)

«По мере возвращения России к независимому политическому курсу отношения со странами Запада ухудшались. США и их европейские союзники под предлогом «защиты прав человека» пытались оказать давление на Россию в связи с ситуацией в Чечне. Они стремились отколоть Чеченскую Республику от Российской Федерации.» (Стр. 318).

Новостная лента:
Депутат Госдумы от Чечни Адам Делимханов прокомментировал сообщение о сыне Кадырова, который избил обвиняемого в сожжении Корана Никиту Журавеля в СИЗО Грозного.

«Он показал пример патриотизма и стремления защитить религию и наши святыни», — добавил Делимханов. По его мнению, Адам Кадыров «поступил очень даже гуманно, оставив его в живых».


Врагам не удалось отколоть Чечню от РФ под предлогом защиты прав человека. Напротив, РФ успешно присоединилась к Чечне и «отколола» права человека.

Анатомия войны – Пост в двух частях.
Часть Первая. Химия войны.
 
После некоторого перерыва  решил написать об «анатомии войны» и вернуться к главному, на мой взгляд, вопросу: почему русские сегодня так хотят войны? Впрочем, со мной многие сейчас не согласятся. Есть люди, и их немало, которые говорят: «А вот в моем окружении никто не хочет войны. Ну есть одна «овца паршивая», но это совсем какой-то валенок». Все так - в их окружении действительно никто не хочет войны, но только потому, что они, сами того не замечая, научились тщательно фильтровать свое окружение. Они не видят поэтому, что есть, как минимум, столько же людей, которые заявляют прямо противоположное: «В моем окружении все поддерживают войну. Ну разве что есть одна «овца паршивая», но она вообще полная мразь». И эти люди тоже живут в своем пузыре, потому что не менее тщательно, хоть и подсознательно, фильтруют свое общение.
 
Сегодня в России мы имеем дело с глубоко сегрегированным обществом, и поэтому выяснить истину не так просто. Полагаю, что никакие самые проникновенные опросы не помогут, так как они не пробиваются сквозь стенки этих пузырей. Но есть косвенный метод, не точный, но верный. Путин и война сегодня неотделимы. Мы видим, что поддержка Путина стабильна, а уровень протестных настроений находится на историческом минимуме за десятилетие. Ни тема коррупции, ни тема социальной справедливости, ни тема растущей бедности в данный момент  не заводят массу.  Не надо тешить себя иллюзиями – это и есть главное свидетельство того, что русские хотят воевать. За Путина сегодня – значит за войну, и никак иначе. Когда россияне разлюбят войну, мы это увидим. У них откроется «вторая память», и они с удвоенной энергией вспомнят Путину и его окружению все, что сегодня временно забыли. Так что воевать Путину придется долго.
 
Но вот почему? Тут есть три возможных уровня ответа. Первый – пропаганда и стадный (племенной) инстинкт. Да, но нет. Это работает до первого серьезного поражения и до первых трудностей. Поражения и трудности были, - не апокалиптические, но все-таки, -  а поддержка войны как минимум не падает. Значит, есть что-то еще. Имперский комплекс и версальский синдром, безусловно, являются той благодатной почвой, на которую попала пропаганда и благодаря которой она дала такие неубиваемые всходы. Но это постоянно действующие факторы, они  существовали и пять, и пятьдесят лет тому назад, а война случилась здесь и сейчас. Значит, должно быть еще что-то, некоторое связующее звено между корыстной манипуляцией сознанием со стороны режима и реальным запросом массы. Что-то должно было создать между ними «химию» и стать триггером.
 
Про «химию» я уже писал, причем достаточно подробно. Она возникла в напряженной атмосфере, когда Россия стала проигрывать конкуренцию с Западом (а потом и с Востоком) за комфортное место в новом мировом разделении труда в условиях ускоряющейся технологической революции. Место мирового «склада для солярки» объективно не устраивает большинство русских, попытка встроить Россию в новую экономику в качестве бензоколонки вызывает у них протест, и именно этот протест является эффективным и неисчерпаемым топливным ресурсом для войны. Война – это ложный, слабый ответ на реально существующий вызов для русской цивилизации. Его выбор был обусловлен слабостью этой цивилизации и ее неготовностью дать реально необходимый, невоенный ответ. Но должно было быть еще что-то, что сработает как зажигание.
 
Конец первой части. Продолжение в следующем посте.

Анатомия войны. Пост в двух частях.
Часть вторая. Разделенный народ.
 
Надо отдать должное Путину – он подобрал правильный ключ зажигания к русской машине. Тема «разделенного народа» стала той искрой, которая воспламенила переполненные баки русских фобий, обид и амбиций. Либеральная интеллигенция в основной своей массе полностью выпустила из поля зрения этот вопрос как несущественный, однако для русского обывателя он  неожиданно оказался принципиальным. После распада СССР ситуация с русскоязычным населением в бывших советских колониях и по правде сложилась непростая. Проблема объективно существовала, и игнорировать ее было серьезной политической ошибкой. Другое дело, что проблема часто была не там, где ее видели.
 
К сожалению, сама Россия много сделала для того, чтобы русскоязычное население на получивших независимость территориях воспринималось как угроза и как «пятая колона», хотя и без этого там хватало естественной для такой ситуации настороженности и даже враждебности. Путин со своей «освободительной войной» возник не на пустом месте. Политика Ельцина по отношению к ближнему зарубежью была с самого начала неоимперской. Путин лишь развил и углубил уже существовавший тренд. Просто то, что делали при Ельцине стыдливо и с оговорками, при Путине стали делать откровенно и прямолинейно. В первую очередь именно благодаря этой политике положение русскоязычного населения на некоторых территориях стало со временем напоминать положение белого населения в ЮАР после отмены апартеида.  
 
При этом подавляющая часть русскоговорящих жителей вновь образованных государств активно и, в общем-то, беспроблемно ассимилировались и  адаптировались к новым условиям. Однако почти в каждом таком государстве со временем образовалось «нерастворимое меньшинство», смыслом существования которого стало воссоединение с бывшей метрополией. Слово «бывшей» имеет здесь двоякий смысл, потому что это меньшинство хотело вернуться не столько в современную Россию, сколько в СССР. Для той части русских, которые волею судьбы оказались заперты в «новой метрополии», эти меньшинства априори стали выразителями чаяний и настроений всех русскоязычных жителей ближнего зарубежья. Их отчаянные крики о  насильственной ассимиляции, лишении культурной идентичности и дискриминации некритично воспринимались как «голос русских», взывающих о помощи.
 
Все это наложилось на мощный славянофильский (национал-большевистский) паттерн, который никуда не исчезал ни на минуту, а только на время ушел под землю как река в пустыне. Солженицын с Лимоновым и их последователи все эти тридцать лет оставались в обойме, хоть и не в мейнстриме. В итоге, когда режим Путина выкопал этот ручей из-под земли, образовался мощный селевой поток, который снес напрочь все дамбы, которые только мог критический разум воздвигнуть на его пути. Призывы о помощи от «русских братьев», страдающих под «ярмом бандеровцев», сыграли в начале XXI  века ту же трагическую роль в истории России, которую в начале века XX сыграли призывы «славянских братьев» с Балкан, страдавших под турецким ярмом, - Россия вляпалась в еще одну ненужную ей войну.
 
К сожалению, распутывая клубок спутанных мыслей в русских головах, ушибленных распадом СССР, дополнительно травмированных 90-ми и переживших путинскую терапию электрошокером, придется разбираться и с этим плотным узлом, который затягивается все туже и туже. Он держит на себе больше, чем кажется многим наблюдающим со стороны.

В догонку к недавней «Пастуховской кухне», - с некоторым опозданием, но лучше позже, чем никогда, - хотел сказать, что все чаще вспоминаю теперь гениальную климовскую “Агонию”. Не успели прийти в себя от фокусов Пригожина, снова чудит Кадыров. Пятнадцатилетний пацан, который с отцом-сатрапом пришел в тюрьму, чтобы избить заключенного, - это совсем уже трэш. Такого, прошу прощения, при Сталине не было. Тут есть, правда, один тонкий момент, на который обратил внимание Борис: на этот раз тема раскручивается федеральными чиновниками, которых нельзя заподозрить в либеральных извращениях (Москалькова и другие). Выглядит как наезд на Кадырова. Но чей?  Ответ на этот вопрос будет, скорее всего, нелинейным. Отнюдь не все происходящее в России можно свести к линейному уравнению, где  «империя зла» борется с «прекрасной Россией будущего». Вот возьмем Распутина в качестве примера. С одной стороны, его ненавидели революционеры-демократы всех мастей, а с другой – глубинное государство в лице всевозможных джунковских, родзянко и пуришкевичей. И да, убили его отнюдь не революционеры, а то самое глубинное государство, которое было «затебее-затебее» по отношению к царю. Убили, чтоб не дискредитировал идею. О том, как это преломляется к ситуации с Кадыровым, можно прочесть на кухне, а в качестве иллюстрации того, как это работает, почитайте допрос бывшего главы корпуса жандармов генерала Джунковского:
 
«Председатель. — Что вы знаете о безответственных влияниях на министров вашего времени?
Джунковский. — Вы имеете в виду, собственно, Распутинское влияние?
Председатель. — Да, и влияние окружавших Распутина лиц.
Джунковский. — Этим делом я безусловно занимался, потому что я считал это входящим в сферу моей деятельности, в виду того громадного вреда, который все время приносил Распутин. Я не мог, конечно, обойти это своим вниманием. В виду этого, у меня было учреждено за Распутиным двойное наблюдение: одно гласное, под видом охраны его личности, при посредстве двух человек, другое негласное, тоже при посредстве двух человек. Это двойное наблюдение должно было давать мне точное представление о той обстановке, в которой он находился. Я учредил это наблюдение за ним, когда обратил внимание и на то большое влияние и на то, что многие благодаря его хлопотам получали места. Каждый день я получал рапорты о том, куда Распутин отправлялся, сколько времени где пробыл и кто у него был. При этом, если кто-нибудь из его посетителей оказывался мне неизвестным, я приказывал навести о нем справки. На оснований этих сведений у меня составлялось представление о том, кто, пользуясь влиянием Распутина, домогается получить что-нибудь или достигнуть чего-нибудь. Но наблюдение это было установлено мною не сразу после моего вступления в должность, — насколько я припоминаю, оно было установлено в 1914 году — как раз перед тем, как на него было произведено покушение».

https://youtu.be/o2JXW_kq8DE

 

Политическая конфигурация военного конфликта в Украине выглядит следующим образом. В центре мы имеем трех основных участников, от позиции которых преимущественно зависит его развитие: Украина, Россия и США. Вокруг этого “Бермудского треугольника” на низкой орбите висят ЕС, Китай и Индия, которые своей массой могут существенно корректировать траекторию движения основных  участников. Где-то на периферии этой “вселенной войны” роится «астероидный пояс» из турок, саудитов и россыпи других мелких камней, которые то заскакивают в магнитное поле войны, то выскакивают из него, пытаясь извлечь из ситуации свою скромную выгоду. Их хаотичное движение на самом деле мало влияет на процесс.
 
Сегодня именно нацеленность Украины на продолжение войны до победы над Россией не дает всей этой воинственной вселенной «схлопнуться» в «черную дыру» новой «холодной войны», к  чему склоняются исподволь две другие вершины  «военного треугольника»  – Россия и США.  Что касается России, это верно с оговоркой, что для России перемирие – вынужденное, тактическое решение, и она после передышки с большой долей вероятности будет стремиться сорвать перемирие. В долгосрочной перспективе у России нет шансов закончить вторую «холодную войну» иначе, чем первую. Для США это скорее стратегическое, чем тактическое решение. Им не впервой играть вдолгую.
 
В отличие от Украины, США до сих пор продолжают негласно придерживаться традиционной для них концепции «сдерживания России», не предполагающей уничтожение России в качестве политической цели войны. Это во многом объясняет их подход к оказанию военной помощи Украине: по чайной ложке с лагом запаздывания на один шаг войны. В принципе, свои основные цели в этом конфликте США уже достигли: Украина сохранена как государство и прочно вписана в систему безопасности Запада как его форпост на границе со «степью». ЕС тем более не горит желанием доводить дело до точки кипения, когда война выплеснется за пределы Украины. Такое решение также почти наверняка устроило бы в данный момент и другие «низкоорбитальные спутники войны» - Китай и Индию. Коротко говоря, все уже давно готовы к новой «холодной войне» и Берлинской стене где-то у Днепра. Все, кроме Киева.
 
Те, кто утверждает, что Украина не способна самостоятельно вести длительную войну с Россией, тем более такую, которая нацелена на бескомпромиссную военную победу, и поэтому она зависима в решении вопросов войны и мира от США и союзников, выпускают из виду сложную диалектику современного мира. Удивительным образом не только Украина в этой ситуации зависит от США, но и США (вместе с союзниками) зависят от Украины. По сути, Киев ведет сегодня войну на два фронта. Один фронт очевидный – это военное противостояние с Россией. Второй фронт совсем не очевидный – это дипломатическое противостояние именно с США и их опорными союзниками в Европе. Цель этого противостояния – не допустить сепаратного соглашения между Россией и США о возвращении к «холодной войне», частью которого стал бы «раздел Украины» (как в свое время частью аналогичного (ялтинского) соглашения были оккупация стран Балтии и раздел Восточной Европы). Неудивительно, что именно страны Балтии и большая часть стран Восточной Европы являются сегодня единственными последовательными союзниками Украины, поддерживающими войну до победного конца.
 
В некотором смысле Украина сегодня воюет против всех, кто исподволь склоняется к консенсусу в пользу заморозки конфликта. Метод, которым она пока добивается успеха в этом неравном  сражении, – народная дипломатия Зеленского, центральным пунктом которой является концепт военной победы Украины. Сегодня это ориентированный больше на  внешнюю, а не на внутреннюю аудиторию идеологический продукт. К сожалению, поддержание его в «рабочем состоянии» заставляет Украину рисковать на фронте больше, чем это имело бы смысл делать, исходя из чисто военных соображений. Ничем иным решение начать масштабное наступление летом 2023 года до получения самолетов от союзников, а не после, я лично объяснить не могу.

За полтора года войны концепт «победа Украины» претерпел весьма существенные изменения. Он мигрировал от «военно-политической победы» в широком смысле слова к чисто «военной победе» в самом узком ее понимании. Разница, между прочим, весьма значимая. Военно-политическая победа Украины является не только возможной, но и практически неизбежной. Чисто военная победа, скорее всего, является утопией и политтехнологической фикцией. Нет ничего дурного и в политтехнологических фикциях, но только до тех пор, пока те, кто их создает, остаются способными ими управлять. Фикция, превратившаяся в доминирующую идею, становится джинном, выпущенным из бутылки. Освободившись, этот джинн обычно заставляет своих создателей лезть в бутылку и запирать себя в замкнутом пространстве ими же созданной  фикции.
 
Самое уязвимое место концепта чисто военной победы – нераскрытость его содержания. В точном смысле слова  она может считаться достигнутой тогда, когда противник капитулировал. Все остальные менее прямолинейные варианты как раз относятся к разряду военно-политических побед, так как предполагают наличие некоторого компромисса. Таким образом, когда речь идет о  чисто военной победе, вопрос должен стоять так: может ли Украина принудить Россию к капитуляции? Это возможно. Но только при одновременном соблюдении двух условий: союзники увеличат военную помощь Украине в разы вплоть до непосредственного вмешательства в конфликт и Кремль по каким-то причинам сам откажется от применения ядерного оружия (либо по причине трусости Путина или его внезапной смерти, либо вследствие революции или переворота).
 
Пока оба указанных условия являются слишком большими гипотетическими допущениями, чтобы на их основе можно было строить практические политические расчеты. Понимая это, Зеленский и его команда предлагают обществу «усеченное» понимание того, что является «военной победой» Украины над Россией: освобождение всех оккупированных территорий, включая Крым. Оставив временно в стороне вопрос о том, каким именно образом и на базе каких ресурсов это будет сделано (допустим, США изменят свою «пипеточную стратегию» и наполнят баки войны под завязку), остановимся на главном вопросе – почему после деоккупации Крыма война должна прекратиться? Ответа на этот вопрос ни у кого нет, потому что его не существует в принципе. Война на этой точке не прекратится, а, скорее всего,  перейдет в новую, еще более жестокую фазу, на которой использование оружия массового поражения всех типов будет более чем вероятно.
 
Таким образом, концепция военной победы Украины над Россией на практике сводится к довольно примитивному тезису о том, что рано или поздно Путин умрет и в России произойдет революция, после которой Россия-таки капитулирует как Германия в 1918 году, поэтому надо только потерпеть. Это опять-таки в теории возможно, но, боюсь, не все до этого доживут. Мало что свидетельствует о том, что это случится в ближайшие пару лет – ну, если только офис Зеленского не консультирует профессор Соловей, у которого всегда имеется альтернативная информация на сей счет. Сами по себе такого рода ожидания носят достаточно невинный характер, если не заострять внимание на сроках – рано или поздно и Путина не станет, и революция в России случится. Однако у «усеченной» версии военной победы, как у Луны, есть темная сторона, о которую разбиваются мечты. Этой темной стороной является антитезис формулы «победа = деоккупация территорий». Неудача, даже  просто задержка с освобождением территорий стала восприниматься украинским обществом как поражение. И вот это уже по-настоящему проблема. Во-первых, потому что Зеленский должен публично постоянно брать на себя обязательства, которые он вряд ли сможет быстро выполнить. А во-вторых, когда настанет время озвучить результаты тех непубличных переговоров, которые с большой интенсивностью ведет его администрация, у значительной части украинского общества это вызовет шок и взрыв негодования, менеджерировать которые будет очень непросто.

Гомер, Мильтон и Паниковский – великие слепые. Царевич Дмитрий, Императоры Петр III, Александр I и Пригожин – неубиваемые легенды. Долго еще будут гулять по российским просторам слухи о нигерийском старце, удивительным образом осведомленном о жизни русского двора. И ничего с этим нельзя будет поделать. А реальный Пригожин, похоже, всё, кончился. Правды мы долго не узнаем, и каждый будет верить в то, что ему по душе.

Не буду повторять спецвыпуск «Пастуховской кухни» о ликвидации руководства ЧВК «Вагнер». Более подробный анализ, конечно, впереди, но какие-то тренды мы, надеюсь, успели схватить.

Добавлю лишь пару слов о том, что нас ждет, начиная с утра – о версиях. Вначале их будет очень много. Чтобы обыватель «все мозги разбил на части, все извилины заплел». Потом из них начнут подтаскивать наверх самые жизнеспособные. Такие, которые позволяют пройти между струй. Мне почему-то нравится версия о бизнес-разборке. Обвинять украинцев стремно – а куда смотрели спецслужбы? Тут же палка о двух концах. Американцы хороши в принципе, но слишком абстрактны. И потом, если они могут так с Пригожиным, то и с кем-то другим тоже смогут – не надо народ так пугать. Сам упал – тоже хорошо. Но мало кто поверит, начнут такое придумывать, что уж лучше сразу придумать за них самим. Так что бизнес-разборка, как ни крути, есть самая подходящая версия. Ну, там бывшие партнеры не поделили африканские рынки или еще что-нибудь. Конечно, очень интересно посмотреть, как они будут выкручиваться. Повезло Пескову с отпуском – самое время…
 
https://youtu.be/lspREo-7FzI?si=34I1Wjv6Rz4W7y-f
 
 

Это была кувалда Бога - вне всякой зависимости от того, чем это было на самом деле. Сегодня диапазон версий максимально широкий: от исценировки, устроенной самим Пригожиным, до исценировки, устроенной Провидением (типа действительно «несчастный» случай).
 
Посередине – бесконечная серая зона, внутри которой разные варианты ликвидации: по приказу Путина, месть военных, заказ конкурентов, происки разведок мира и так далее. Важная история здесь в том, что все это не имеет никакого значения для осмысления сути произошедшего. А суть простая: чем бы это ни было – оно есть внешнее проявление невыдуманного, реального и неотвратимого раскола путинской элиты в условиях войны.
 
Сам феномен Пригожина, очищенный от всех субъективных психоделических наслоений, есть непосредственное воплощение этого раскола на «партию договорняка» и «партию тотальной войны». Гибель Пригожина – это как отсечка, которая фиксирует этот раскол в камне (надгробном).
 
Часть элиты видит выход в поддержании атмосферы «управляемого хаоса» в условиях «как бы войны» с перспективой частичной нормализации (типа «разрядки») и выходом в новую длительную «холодную войну», которая продлится до смерти Путина, а там видно будет.
 
Другая часть элиты полагает, что время «игр» прошло и необходимо завершать то переформатирование общества по тоталитарным лекалам, которое было намечено конституционным переворотом 2020 года (одним из следствий которого как раз и стала война), а значит, надо осуществить окончательную военную и гражданскую мобилизацию, которая позволит системе пережить самого Путина, даже если для этого придется пожертвовать самим Путиным..
 
Этим партиям уже не сойтись за круглым столом короля Артура, а самому королю необходимо сделать болезненный выбор. Он не очевиден, но пока мы видим, что Путин последовательно «стрижет» партию тотальной войны. Но для чего? Чтобы продвинуть свой «договорнячок» или для того, чтобы занять освободившееся место? Это нам предстоит узнать уже в недалеком будущем. Но об этом мы подумаем завтра...
 
 
 
 

Изменение некоторое время назад моего статуса с «папа со стажем» на «молодой дедушка» естественным образом повлияло на репертуар аудио и видео продукции, которой я сегодня отдаю приоритет, и, как следствие, на качество ассоциативных связей. В связи с этим вот уже несколько недель все дискуссии о переговорном процессе между Украиной, Россией, США и другими обитателями мировых джунглей воспринимаются мною как косплей культового советского мультика “Маугли”.
 
Украина – это Маугли, который потерялся в русских  джунглях и прибился к евроатлантической вольчьей семье, принявшей человеческого детеныша в свою стаю, несмотря на все различия в воспитании. Россия – это тигр Шерхан, который ходит кругами вокруг Маугли и отвратительно шипит на волков: «Это моя добыча. Отдайте мне человеческого детеныша!». Собственно, это и есть переговорная позиция Москвы в самом кратком ее изложении. Байден – это Акела, вожак волчьей стаи, который больше всего боится промахнуться. Ему жаль человеческого детеныша, но он должен все время думать о том, что скажет стая. В стае неспокойно, она сомневается.  Тем более, что у Байдена-Акелы под ногами вертится Трамп и кричит, что стае нужен новый вожак. Пока Акела думает, у Маугли-Украины образовались надежные европейские друзья британский медведь Балу и французская пантера Багира. Они вооружили Маугли «красным цветком» и «железным зубом», чтобы ему было сподручнее драться с Шерханом, но при этом сами в драку не лезут, переживают со стороны. Между ними всеми мечется шакал Лукашенко, прислуживающий Шерхану, который постоянно твердит: «А мы пойдем на Север!» В общем, мы подходим к серии, в которой по сюжету наступают засуха и водяное перемирие. Но я что-то сильно сомневаюсь, что Шерхан сможет выполнить его условия и воздержаться от кровопускания.

Пока все идет логично, в значительной степени предсказуемо, а значит – хорошо.
 
Конечно, предугадать, что именно на высоте восемь километров, и чтоб все сразу в одном самолете, было сложно. Но траектория штопора была понятна еще до того, как Пригожин взлетел (в фигуральном смысле слова – как медийная звезда). И это касается не только Пригожина. Весь патриотический политический кластер был обречен. А каким способом – дело второстепенное.
 
Больше года назад я писал о том, что так называемое «патриотическое движение» неизбежно разделит судьбу так называемого «либерального движения». Так оно и случилось: Стрелков – в тюрьме, Пригожин – и того дальше. Остальные - кто еще не понял, что надо политически самоликвидироваться, - последуют кто за первым, кто за вторым. Движению «бегущие впереди» приходит конец.
 
Вообще многим стоит задуматься, а кое-кому - и приготовиться. Вот Малофеев, к примеру, будет сильно «выёживаться» - пойдет на колючую проволоку для укрепления линии обороны своего любимого Суровикина. Там такие колючие нужны больше, чем в царской Ливадии, которую он под шумок подобрал под себя. Дугину стоит пересмотреть свое отношению к русскому богатырю еврейского происхождения Пригожину, иначе его мечта о том, чтобы русский народ жил в землянках и занимался собирательством, начнет воплощаться в жизнь с него самого.
 
Власть зачищает патриотическую поляну под себя и будет строить на ней помпезный сельский клуб казенного, но при этом совершенно безопасного патриотизма. Никакого особого сопротивления не будет, и патриоты уйдут еще более бесславно, чем раньше ушли ненавидимые ими «либералы». «Так что же в этом хорошего?» - справедливо спросит вдумчивый читатель. А хорошего здесь то, что, как в старом одесском внекдоте, патриоты уйдут, а осадочек останется.
 
Все эти кровавые клоуны с их  Z-каналами и шибанутыми шрапнелью «военкорами» были очень важной пассионарной частью нового русского милитаризма, наполнявшие казенные меха живой первобытной ненавистью. Это был важнейший компонент, позволивший режиму перестроить массовое сознание и провести духовную (да и армейскую) мобилизацию. И теперь, когда подсевшее на военный рок-н-ролл население загонят в сельский клуб и заставят смотреть с утра до вечера ВИА «Соловьев и Киселев», поддерживать дух воинственности станет непросто. Зал будет свистеть…
 
Следующая остановка по расписанию – медленная коррозия военного консенсуса. Но это может занять не месяцы, а годы.

Я в последнее время редко вывешиваю ссылки на свои эфиры в Телеграм, чтобы не заполнять его «белым шумом». Но на этот раз сделаю исключение для короткого интервью Михаилу Фишману, которое лично мне было интересным. Там была высказана мысль, которую хочу особо выделить – о Пригожине как тени Путина. По сути, - и об этом не надо забывать, - Пригожин был квинтэссенцией того, во что на самом деле верит Путин и что он на самом деле ценит: голой силы, разнузданного коварства, жестокого криминального братства, где казнят и милуют по воровским понятиям. Но Путин вынужден был всю жизнь маскироваться, прятаться за маской “законника”, а Пригожин не без его помощи мог позволить себе проповедовать насилие открыто и жить в соответствии со своей богохульной проповедью. Тень жила так, что хозяин обзавидовался. Потому и исчезла…

https://youtu.be/fbfB7UvohhY?si=rBLIsq1KeW7ZC23A

Пригожин официально мертв. Позволю себе что-то типа некролога. Личность Пригожина вытаскивает из исторической памяти русского общества длинную цепочку весьма специфических ассоциаций. Николай II и Распутин, Путин и Пригожин, Пригожин и Распутин, Путин и Распутин, в конце концов. Пригожин был отвратильно притягателен своей первобытной агрессией, мощью дикого зверя,  не прикрытым  никакими приличиями флибустьерством и каким-то трогательно примитивным гедонизмом. Все это внешне роднит его с Распутиным как типажом, хотя генезис и  внутреннее содержание имеют между собой мало общего. Но это же роднит его и с Путиным, который “законы леса” всегда ставил выше “законов человеческих”.
 
Пригожин был родным сыном той самой стихии, для которой Путин стал сыном приемным  – стихии криминально-понятийной, разнузданно жестокой и антигосударственной по самой своей природе. Я никогда не смогу это доказать, но мое предположение состоит в том, что Пригожин не просто был в свое время близок к Путину, а был ближе ближнего, входил в кружок самых доверенных и проверенных “пацанов”. Именно поэтому то, что случилось два месяца назад, было воспринято Путиным не рационально, а эмоционально – не как измена (ее бы Путин как раз простил), а как личный выпад, - и поэтому особенно болезненно. Я думаю, что, кроме всего прочего, такая длительная пауза между “преступлением” и “наказанием” объясняется возникшим психологическим раздраем в душе и мыслях Путина и необходимостью преодолеть депрессию.
 
Отношения Путина с Пригожиным нельзя назвать калькой с отношений Николая  с Распутиным, но какие-то символические параллели просматриваются. Там была какая-то «химия», ведь недаром на протяжении десятилетий Пригожину поручались самые щепетильные, самые рискованные миссии. А Пригожин этим пользовался, не стесняя себя ни в чем. Он, как и Распутин (как и Кадыров, между прочим), ежеминутно разлагал изнутри регулярное государство, издевался над ним, ломал все бюрократические процедуры через колено и выжимал безжалостно каждую свободную копеечку из казны в свой бездонный карман. Со временем его аппетиты выросли, он отрастил себе политическую амбицию и, как Распутин, попытался тасовать министров и губернаторов, словно карты в колоде. Государство стонало от его набегов и пыталось всеми силами от него избавиться. Пригожин, как и Распутин, стал яблоком раздора между регулярной имперской бюрократией и криминальной-мафиозной средой, окутывающей ее на закате Империи.
 
Путин, конечно, знал про все чудачества Пригожина, как знал Петр все про своего дружбана Меньшикова, но сохранял рядом за преданность и за эффективность. Думаю, не одна делегация посещала вождя, увещевая, умоляя, угрожая, призывая удалить, отдалить и выдать на расправу этого “лысого дьявола”. Но не отдавал. Верил, ценил, прощал. Однако после мятежа сил противостоять напору чиновников, буквально вопивших об исходящей от Пригожина угрозе государству и лично Путину, не осталось. И желания тоже. Сошлось все. Путин к Пригожину охладел, а двор требовал сакральной жертвы. И он уступил. Закрыл веки и открыл их только огда, когда потребовалось зачитать холодные строки эпитафии.
 
А что Пригожин? Гибель Пригожина, как и гибель Распутина, станет предвестником гибели режима. Такие как Пригожин двадцать лет обеспечивали живучесть путинской галеры. Они были ее гребцами, но сегодня их начали выбрасывать за борт. На галере станет, безусловно, чище и просторней, но плыть она долго без них не сможет.

Незапланированное во всех смыслах слова сообщение. Я признателен всем, кто проявил интерес к моей книге, что стало неожиданностью для меня и еще больше - для издателя. Тем не менее, издательство «Гонзо», проявив чудеса изворотливости, сумело допечатать еще три тысячи экземпляров в течение нескольких дней, и по поступившим ко мне сведениям книга доставлена в Diletant.shop («Эхо») как первопроходцу, в Фаланстер, в «Подписные издания», Дом книги «Москва» и Wildberries. Еще раз благодарю за поддержку.
 
P.S. Решил сам проверить наличие книги в продаже, чтобы не вводить в заблуждение читателей. Был приятно удивлен, что сумел-таки стать автором книги для взрослых. Регистрируюсь, указывая возраст. Прикольно, но по сути правильно: Россия сегодня – это чья-то плохая эротическая фантазия. Читать и даже думать о ней незрелым умам вредно…

Война неизбежно, закономерно и справедливо ввела в политический оборот санкции против государства-агрессора и его представителей. Можно обсуждать масштаб и конфигурацию санкций, целесообразность их применения к отдельным персоналиям, но вряд ли можно всерьез утверждать, что в сложившейся ситуации санкции не были необходимы. На мой взгляд, проблема сегодня не в санкциях как таковых, а в том, что происходит вокруг них.
 
Я бы сравнил эту ситуацию с ограничениями на выброс углекислого газа и образовавшимся на их основе рынком торговли квотами. Ограничения в принципе вещь, безусловно, полезная, но реализация на практике этой ограничительной схемы привела к формированию гигантского спекулятивного рынка, на котором греют руки десятки темных дельцов. К моему огромному сожалению, именно это случилось с антироссийскими санкциями. Вокруг них образовался «черный рынок» и «серый импорт», на котором наживаются многочисленные политические маклеры, единственной целью которых является повышение собственной капитализации.
 
Количество людей, готовых предложить себя в качестве золотого стандарта «святости», просто зашкаливает. В конечном счете, это приводит к девальвации идеи и проституированию самого института международных санкций, когда нравственная граница между санкционируемыми и санкционирующими постепенно исчезает.
 
А судьи кто? Наконец на этот риторический вопрос, поставленный ребром в русской литературе полторы сотни лет тому назад, дан полноценный и исчерпывающий ответ: «А судьи – все!».

С некоторым чувством изумления слушал Бориса на ЖГ с Лизой Аникиной – было странно, что меня там нет…  Тем не менее, несмотря и вопреки (тому, что меня там нет), эфир показался мне важным и интересным по ряду принципиальных позиций. Под многими тезисами готов подписаться, даже странно, что они не пришли мне в голову самому раньше. Поэтому посчитал нужным вывесить здесь ссылку.
 
С чем согласен? Функционально весь предлагаемый Кремлем идеологический “суповой набор” обманывает лишь тех, кто сам обманываться рад и ищет подсознательно способ хорошенечко обмануться. Конструкции о жидобандеровцах, укронацистах, анти-России и тому подобных исторических вызовах “русскому миру” – сами по себе довольно примитивны и прямолинейны. Но, если человек сам хочет ускользнуть от реальности, найти оправдание тому, почему он на стороне “большинства”, такая раковина является очень удобным убежищем – они же бомбят Донбасс, сжигают людей в Одессе и вот-вот разместили бы американские ракеты у наших границ. Чем не casus belli. Вспоминается сразу Высоцкий: “Замучали, гады, слона в зоопарке! украли, я знаю, они у народа весь хлеб урожая минувшего года”. В общем, зачем нам считаться шпаной и бандитом, не лучше ль податься нам в анти-нацисты…
 
На что ответил бы иначе? Про разницу между Афганом и нынешней войной в части отношения к ней. Трудно понять ее, не трогая тему Крыма. На мой взгляд, именно Крым оказался тем крюком, на котором подвешена вся анти-украинская риторика. В общем, это как британское наследие в арабо-израильском конфликте – сто лет не развидеть. Сделка «ракеты в обмен на территории», которую реализовала ельцинская команда, не была легитимизирована массовым сознанием в России все эти долгие тридцать лет. Юридически она безупречна, но ни массами, ни широкими слоями элиты не была принята. Думаю, она стала бомбой замедленного действия. Путин этим воспользовался и взорвал ее в походящий момент, когда надо было загасить пламя развивавшейся революции.  А дальше джинна выпустили из бутылки. Когда был Афган, ничего подобного не было. То была далекая, непонятная никому тема.
 
https://www.youtube.com/live/WyEUqahOgBY?si=0dUHcTe2Wmhj7fsJ

С некоторым опозданием по отношению к памятной дате - но лишь потому, что было о чем задуматься - позволю себе несколько тезисов о Горбачеве. Этот текст посвящаю Дмитрию Муратову, который в моем представлении является наиболее полным и последовательным проводником «линии Горбачева» в наши дни.
 
1. Горбачев был человеком своей эпохи. Глупо и несправедливо атрибутировать и,  тем более, ставить ему в вину лично те заблуждения, которые он разделял с большинством своих современников. Он интересен нам именно тем, чем от этого большинства отличался.
 
2.  Горбачев существовал как историческая возможность, но отнюдь не как историческая необходимость. Перестройка была одним из альтернативных сценариев истории, вероятность реализации которого была крайне невысока. То, что этот сценарий был поднят из запасников истории и выставлен на обозрение в ее центральном зале, есть исключительно личная заслуга Горбачева. Без него история использовала бы другой, гораздо более понятный нам всем сценарий.
 
 
3.  Горбачев исторически бинарен. Его роль и миссия могут быть поняты и оценены в полном объеме только в связке с Ельциным. Они не разделимы как Иешуа и Пилат у Булгакова: «Помянут меня, — сейчас же помянут и тебя!». Они не просто антиподы, а представители двух главных тенденций эволюции российского социума.
  
 
4.  Вопреки расхожему мнению, Горбачев стал настоящим революционером, оставаясь при этом до конца своих дней консерватором, а Ельцин сыграл в истории России контрреволюционную роль, хотя прославился как радикальный разрушитель старого и созидатель нового.
 
 
5.  Настоящая революция произошла в России в 1989 году. Горбачев  оседлал ее, но не удержал, и она его выбросила из седла. В 1991 и 1993 году  произошли два последовательных политических контрреволюционных переворота, итогом которых стало установление в России смешанного (гибридного, как сказали бы сегодня) политического режима, сочетающего государственный авторитаризм со свободной и достаточно либеральной экономикой. Ельцин, в отличие от Горбачева, не только взобрался на гребень контрреволюционной волны, но и сумел передать свое место по наследству.
 
6.  Горбачев и Ельцин воплощали собой две версии русского национализма. Горбачев двигался в сторону «нового национализма» -  то есть национализма Нового времени, соединительной тканью которого является «гражданственность» и все, что с ней исторически связано (концепт «прав человека», конституционализм, правовое государство). Ельцин предложил «традиционный национализм» - то есть национализм, соединительной тканью которого остаются язык, религия, традиционные ценности, кровь. Национализм Ельцина был латентным, завернутым в красивую “модернизационную” повестку. При его преемнике он просто обнаружил себя в открытой форме.
 
7.  Основная линия политического и идеологического противостояния остается сегодня все той же – горбачевско-ельцинской. Это противостояние между новым и традиционным национализмом. Можно  сколько угодно ненавидеть Путина и Ельцина, но при этом обнаружить себя плывущим с ними в одной идеологической лодке. Выход из кризиса неизбежно будет означать возвращение к политической линии Горбачева, очищенной от колебаний и заблуждений его эпохи.