Расклад на осень. Бить или не бить? – Вот в чем вопрос. Собрать ли силы все в один кулак, чтоб гений Суровикина жестокий порвал колоду несчастливых карт, разложенную Байденом коварным. Если полки до Киева дойдут, в котле сварив бригады ВСУ, застрявшие в Донбассе костью в горле, то это станет разрешеньем всех проблем. Но если промахнется Суровикин и свой кулак засунет не туда? И весь мобилизованный резерв пойдет под нож ужасных Хаймерсов, которые действительно точны в отличие от дронов, что куплены по случаю в Иране. Что тогда? И как решиться при такой цене вопроса на действие, не ждя противодействий. А главное, когда? Ударить быстро до распутицы чем есть или собрать орду побольше к холодам и тут уж вмазать. Но Хаймерсов поставят тоже больше к зиме. Пора уж ставить точку в той войне, что легкою казалась поначалу. Но, если снова  выйдет запятая? Одна тогда надежда – бомба. Но как ее взорвать, чтоб не спалиться самому? Нас неизвестность в будущем пугает лишь одна – насколько хочет в рай народ самодержавный. И так ли злобный укр его  страшит, что жизнь ему совсем уж не мила. По лицам как понять? Все верноподданны, но курят все табак и в шарфиках гуляют по бульварам. Наверно, нездоровится. Недаром вот Степашин пишет тут…

Только вчера сказал Дмитрию Еловскому, что последнее, чему я верю в публичных высказываниях Путина, – это конкретика. Скорее наоборот: если Путин сказал, что не будут больше стрелять по гражданской инфраструктуре Украины, значит, точно будут, жди «прилетов». Утром читаю повсюду – таки да, стреляли, да еще как. Вообще странно, что Путин вышел из школы дзюдо. По-моему, единственный вид борьбы, которому он привержен, – бои без правил, и желательно в грязи. Поэтому ключ к пониманию Путина один: важны не слова, а интонации (собачники меня поймут). Об интонациях Путина и других новостях джунглей смотрите подробнее в последнем диалоге с Дмитрием Еловским в «Чисто конкретной политике» на  Ходорковский.Live:

https://youtu.be/ncjv1FzWrq8

Впервые за четверть века вопрос о возможности насильственной смены власти в России встает не в сугубо теоретическом, а в практическом плане. Это не значит, что вероятность  такого сценария высока и тем более не является каким-либо прогнозом, но теперь такая вероятность не равна нулю, как это было еще даже год назад.
 
Изменились границы зоны комфорта для элит. Тенденция такова, что риски неучастия в насильственной смене власти для  них в какой-то момент начнут превышать риски участия в ней. Это само по себе ничего не значит, но обозначает некоторую теоретическую возможность события, которое ранее исключалось как правдоподобный прогноз. Теперь его можно учитывать в расчётах наряду с другими опциями. В какой точке обозначенные выше риски достигнут критического равновесия и достигнут ли они его вообще, я предсказывать не берусь, но выравнивание происходит, и это очевидно.
 
При этом речь идет исключительно о верхушечных процессах. Любое движение снизу в условиях войны представляется, напротив, крайне маловероятным. Все рассуждения о том, сколько надо «двухсотых» и «трехсотых», чтобы терпение масс лопнуло, представляются беспредметными в сегодняшних условиях. Поведением массы Кремль сможет управлять с помощью пропаганды и репрессий до самого последнего момента. Другое дело, что настроения массы являются для элит определенным индикатором оправданности рисков при насильственной смене власти.
 
И сам Путин, и вся его администрация, не говоря о тех, кому по долгу службы положено заниматься специальными исследованиями, прекрасно понимают, куда все клонится, и делают все возможное и невозможное, чтобы не дать себя наклонить. Проблема в том, что, на мой взгляд, они потеряли контроль над ситуацией. Все совершаемые ими действия парадоксальным образом лишь усугубляют положение.  Работает логика замкнутого на войну политического пространства. Так как поражение невозможно, а победа пока недостижима, то приходится постоянно удваивать ставки, что и приводит к постепенному выравниванию тех рисков, о которых речь шла выше.

Есть две крайние опции, к которым Россия и США придут достаточно быстро, если события будут развиваться по уже обозначенной траектории: ядерная война или насильственный переворот в Кремле. С ними все понятно, их все видят, и обсуждать здесь нечего. Интерес представляет только один сюжет – сохраняются ли шансы на какой-либо промежуточный вариант?
 
Что такое промежуточный вариант? Это сейчас тоже не так просто определить. Я бы определил его через формулу: Путин у власти + война заморожена на доядерной фазе и далее протекает в холодной форме. Здесь есть два субварианта: заморозка происходит на стадии, когда Украина возвращает себе оккупированные территории или заморозка происходит без выполнения этого условия, то есть при сохранении Россией контроля над всеми или частью оккупированных с 2014 года территорий.
 
В  первом случае Россия терпит поражение в войне, ведущейся неядерными силами, не решается применить ядерные вооружения и просит о мире в обмен на их неприменение. Во втором случае Украина либо после стратегической неудачи на фронте, либо вследствие полного уничтожения гражданской энергетики, либо уже после применения ядерного оружия просит Россию о мире, соглашаясь легитимизировать в той или иной форме потерю всех или части оккупированных территорий. Выбор между первым и вторым сценарием в основном зависит от успеха или неуспеха осенне-зимней военной кампании 2022-2023 годов.
 
Будучи прекрасно осведомленным об имеющихся у него опциях, Кремль в качестве рабочего плана действий выбирает стратегию НАТО в войне с Милошевичем: принуждение к миру путем давления на гражданское население. В целом трудно удержаться от соблазна сказать, что происходящее в Украине является своеобразной «ответкой» истории на Балканский кризис и методы его разрешения в 1998-1999 годах. Но, как говорится, есть нюансы.
 
Успех натовской операции на Балканах был обеспечен тем, что Россия тогда за Сербию и Милошевича не вписалась. Вопрос о том, правильно или нет, я сейчас не обсуждаю. На мой взгляд – абсолютно правильно.  Важно просто зафиксировать, что у оставшейся один на один с НАТО Сербии иных вариантов, как капитулировать и признать территориальные потери, не было. Украина находится в аналогичном положении. Если Запад отступит, ей придется капитулировать, если Запад продолжит оказывать поддержку, она скорее будет сражаться до последнего украинца, чем примет условия Москвы. Таким образом, успех или неуспех текущей стратегии Путина упирается в один-единственный рубеж: останется ли НАТО с Украиной или соскочит, как Россия в 1999 году?   
 
На словах вроде все просто – все нужные слова лидерами Запада сказаны и заверения Украине даны. На деле же все гораздо сложнее. Достигнутый уровень эскалации конфликта (являющийся совершенно сознательным выбором Кремля) делает уже оговоренный уровень военной поддержки Украины совершенно недостаточным и мало эффективным. Он оказался обнулен дешевыми иранскими дронами, на перехват которых ВСУ вынуждены расходовать львинную долю поставляемых противоракет. Это увеличивает шансы на стратегический успех российского наступления, которое начнется в момент наибольшего истощения резервов украинской армии.
 
Таким образом, логика войны на восьмом ее месяце возвращает в повестку дня тот вопрос, который был главным в самые первые недели войны – о закрытии неба над Украиной как единственной адекватной мере ее поддержки. Сейчас, после массовой бомбардировки гражданских объектов, для этого появилось даже больше оснований, чем в начале кампании. Думаю, что вокруг этого вопроса все и будет вращаться в следующие полтора месяца.
 
Решение непростое и с плохо предсказуемыми последствиями. Впрочем, его непринятие может иметь вполне предсказуемые последствия – защищать в Украине через какое-то время будет нечего. Альтернатива – немедленное, кратное увеличение поставок вооружений из резервов и из действующих соединений НАТО в ближайшую пару недель. Но я сомневаюсь, что это возможно не только политически, но и чисто технологически.

Как всегда у Путина, второстепенное и очевидное оказалось раскрашено как ярмарочный балаган, а важное и сущностное было завернуто в три слоя оберточной бумаги серого цвета и продано по цене белого шума. Точнее, так: наделавшее много шума заявление о введении военного положения на всех оккупированных территориях, кроме Крыма, является абсолютной пустышкой, отвлекающим маневром. Там и так без всякого объявления положение хуже военного. А вот невнятное, скороговоркой произнесенное, нечленораздельное упоминание какого-то координационного совета (нет – не оппозиции) при Мишустине, которому каким-то образом еще и должен подсобить Собянин, - это на самом деле бомба, которую решили в путинской манере сначала протащить в паблик контрабандой, а уж потом взорвать. На мой взгляд, речь идет о попытке ввести в стране режим чрезвычайного управления, причем не только экономикой. Создается новая параллельная вертикаль власти взамен старой, заржавевшей. Она, по логике вещей, должна вытеснить обычное рутинное управление через малоподвижный бюрократический аппарат. Или, скажем так, оттеснить его на второй план. Заявленная пирамида координационных комитетов больше всего напоминает цепочку взаимосвязанных штабов по чрезвычайным ситуациям. Ну, это логично – в России теперь вся жизнь есть одна сплошная чрезвычайная ситуация. Таким образом, то, к чему так долго призывали крайне правые деятели вроде Стрелкова или Пригожина, Путин вводит явочным порядком: перевод всей промышленности и экономики на военные рельсы. Началось… О смысле путинских указов и о смыслах войны смотрите подробнее в нашем диалоге с Борисом в очередном выпуске «Пастуховской кухни»

https://youtu.be/DrcuKdnubaQ

“Они такие разные, и все-таки они вместе” - был такой рекламный мем в начале нулевых. Это я об империях на излете карьеры. Никто не хочет уйти молча. Так и тянет громко хлопнуть дверью: кому-то - в Европу, кому-то - в Украину. Британия в кризисе, политическом и экономическом. Однако серьезное обсуждение глубинных причин этого кризиса практически табуировано в общественном сознании. Связь между кризисом и Брекзитом если и упоминается, то только вскользь. Никто из политиков первого ряда не может позволить себе поставить под сомнение судьбоносный выбор “британского народа”. Потому что замазаны все представители правящей элиты, и разбор полетов никому не будет на руку. А раз так, то кризис в явной и неявной форме будет продолжаться до тех пор, пока тема ошибки партии брекзитеров перестанет быть токсичной. Британия допустила стратегическую геополитическую ошибку, выбрав изоляционизм задолго до Путина. И там, и там изоляционизм продавался как патриотизм и продвигался под соусом возвращения к былому. Последствия, в общем-то, похожи. Кризис в Великобритании, если он будет длительным и перманентным, окажет серьезное влияние на судьбу про-украинского альянса в Европе.

Ни капли не удивлен новости о включении Венедиктова в списки агентов Кремля по версии команды Навального. Скорее удивлен, что только сейчас. Видимо, нужны сильные инфоповоды, чтобы оживить унылый пейзаж эмигрантской политической жизни. Навскидку напрашивается несколько замечаний:
1.       Очевидно, что в целом правильная и, увы, необходимая в нынешних условиях идея персональных ограничений в отношении лиц, разными способами содействующих продолжению российской агрессии, быстро деградипует в инстпумент сведения политических и личных счетов, когда через списки предъявляется к публичному обозрению бесконечный  «перечень взаимных болей, бед и обид».
2.       Чрезмерное расширительное толкование понятия которое в своей крайней трактовке  включает всех, кто не занимает позицию полностью идентичную с позицией составителей списков, выгодно политически исключительно самому Кремлю, так как является глубинной причиной главной болезни русской демократической оппозиции – сектантства.
3.       К сожалению, уважение к персональному мужеству и отчаянной смелости Алексея Навального, солидарность с его справедливой борьбой против правового произвола и коррупции и поддержка требования о его немедленном и безусловном освобождении, не является  основанием отказа от критики действий его соратников, если эти действия представляются ошибочными, чрезмерными и просто неуместными в текущий момент.
Именно таким ошибочным, чрезмерным и несвоевременным мне представляется проводимая  неформалтным штабом Навального информационная кампания против Венедиктова, которая  более всего смахивает на борьбу с конкурентом за медийные рынки, чем на стремление к какому-либо конструктивному политическому результату.  

Удивительная для меня история: на втором полугодии полномасштабной войны с Украиной, грозящей перерасти в мировую, лидеры оппозиции в изгнании стали разбираться, в чьих все-таки интересах в начале третьего десятилетия диктатуры Венедиктов поучаствовал в организации электронного голосования в Москве на декоративных выборах в фиктивный орган представительной власти, полностью находящийся под контролем АП и ФСБ.

Вот Борис Зимин ищет параллели с Азефом, а сам Волков вносит Венедиктова в списки агентов Кремля. Важнейшее, конечно, дело. Ведь не поучаствуй ААВ тогда в электронном голосовании в Москве, ЕР бы уже не была у власти в стране, войны бы не было, воры сидели бы в тюрьме, а Россия будущего, наверное, была бы уже светлым прошлым…
Нет, наверное, перебор. Надо скромнее.

Не поучаствуй ААВ в электронном голосовании, то хотя бы пара кандидатов от умного голосования прошли бы в органы власти и громко выступили бы против войны и тогда все бы пошло сейчас по-другому... Ах, опять перебор. Там из тех, кто прошел по спискам умного голосования, почти все войну как раз и поддержали.
Ладно, сформулирую по-новому, вот:

Не поучаствуй ААВ в электронном голосовании, электронное голосование бы отменили, а без него - у власти не были бы ни шанса полностью фальсифицировать выборы и тогда.. Нет, тоже ерунда выходит. Он, может и Азеф, но не Бенкендорф…
Ладно, надо не о прошлом, а о будущем. Начнем заново:

После внесения в список Волкова ААВ испугается и перестанет призывать к продолжению войны против Украины, и тогда.. А нет, он был против публично с первого дня.
Ну, последняя попытка:
После внесения ААВ в список Волкова, его включат в санкционные списки ЕС и США, закроют ему шансы выехать из России и брать интервью у западных контрагентов, и вот тогда, оставшись в России безвылазно, он станет активным оппозиционером и этим остановит войну - ведь все настоящие оппозиционеры живут только безвылазно в пределах пешей досягаемости российской полиции!.. Нет, тоже нехорошо, потому что тогда и Волков, и Зимин не подходят под определение истинных оппозиционеров, проблема вышла.

Может, есть какие другие важные темы/дела, которыми можно заняться, кроме выяснения, кто требует прекратить войну искренне, а кто - с камнем за пазухой? Остановить бы сначала.

Мой замечательный Samsung, на котором я произвожу на свет подавляющую часть своих постов, предоставляет немало поводов для развлечений. Для начала он оказался заядлым коллаборационистом. Дело в том, что, подражая своему злейшему конкуренту, Samsung  теперь потчует меня подборками новостей по своему выбору. Но если искусственный интеллект айфона как-то учитывает мои пристрастия и реальное место пребывания, то корейские производители себя столь глубокой переработкой контента не утруждают и ориентируются только на выбор языка. Поэтому стоит мне смахнуть страницу чуть левее, чем хотелось бы, как я погружаюсь в мир грез Yandex.ru и Ura.ru.
В целом это, наверное, и есть то зрелище, которое посильнее «Фауста» Гете… Подборка для средневзвешенного россиянина, как правило, весьма разнообразна. В основном это репортажи о том, как мы ломим и как гнутся шведы (точнее, их современные деривативы – укры, пиндосы и прочие недорусски), грамотно перемежающиеся рассказами о героях глянца. Получается такой пестренький чернушечно-желтый информационный пейзаж в цветах имперского флага. Невольная погруженность в этот пейзаж помогла мне сделать ряд нетривиальных обобщений о том, как устроена современная обработка  массового сознания в России.
Главное, что я понял: мы переживаем не доктринальный тоталитаризм, как в прошлом веке, а эмпресионистский чувственный. У современных идеологов нет амбиций старых большевиков. Им не нужно глубокое погружение масс в материал. Поэтому никого не интересуют на самом деле тексты, даже те, что они сами клепают. Материалы публикуются не для того, чтобы их кто-то читал (типа как читали передовицы Искры и Правды прогрессивным рабочим). Цель публикаций - создание самых поверхностных ассоциаций, продвигающих и закрепляющих нужные стереотипы поведения как условные рефлексы. Метод – нейро-лингвистическое программирование. Все устроено, метафорически выражаясь, на принципе 25-го кадра. Упор делается на заголовок, который выглядит как шифрограмма. Я думаю, разработчики методик справедливо полагают, что дальше заголовка никто и не продвигается. 90% их аудитории никакие тексты никогда не читает.  Поэтому что там будет в тексте, по большому счету, никого не волнует. И наоборот, необходимо прямо внутри заголовка создать нужную – в основном отрицательную – коннотацию.
Понятно, что идеологическая обработка материала столь дешевыми средствами может быть эффективна только при одном условии: воспринимающая сторона должна находиться в состоянии перманентного стресса, который выключает полностью критическое сознание. Фишка современной пропаганды состоит именно в том, что  она смогла смоделировать длящийся  стресс, под прикрытием которого, как под наркозом, в мозг пациента можно загнать любое фуфло. Я долго думал, где же тут собака порылась, пока не понял, что все покоится на одной из самых выдающихся инсталляций современности, место которой - в музее современного искусства мирового уровня.
Главное условие эффективности пропаганды –  это успешная инсталляция «нападения». Собственно,  именно это подтвердил сегодня Кириенко своей речью о народной войне перед учителями. Русский народ оказался погружен в особую ауру Великой Отечественной Войны при полном отсутствии таковой. Великие художники-постмодернисты, вышедшие из школы Суркова, но далеко превзошедшие своего Учителя, с помощью мощных аудио-визуальных эффектов смогли создать абсолютную иллюзию реального нападения на Россию ордами половцев, печенегов и прочих пиндосов. Эта галлюцинация войны сильнее восприятия реальности собственными органами чувств, она сложилась как устойчивый образ с цветом, звуком и запахом. И даже после того, как выставочный зал, где демонстрируют этот шедевр, рухнет, эта галлюцинация продолжит существовать. Все остальное, поверьте, было уже несложно,  и с задачей мог справиться любой ремесленник-поденщик, что и доказал мой гаджет…

Неделя была дерганой. Событий много, а обсуждать нечего. Мы с Дмитрием Еловским измаялись, пытаясь сформировать повестку воскресного диалога. И только после эфира, в котором было много чего (и кремлевский арт-хауз от Кириенко, и яблоко раздора оппозиции - Венедиктов, и звонки Шойгу), я вдруг понял, что было главным: готовность мира к провокации. Да, призрак бродит по Европе, призрак провокации, которая должна включить цепочку событий, ускоряющих развязку. Кремль в “делах провокационных”, безусловно, является главным подозреваемым, но, увы, не единственным. Идея в буквальном смысле висит в воздухе и может взорваться (в прямом смысле слова) в любой момент. Война подошла к опасной черте, за которой следует полная потеря контроля над ситуацией. Риск случайной или преднамеренной техногенной катастрофы может в самые ближайшие дни превысить риски целенаправленного применения ядерного оружия, а последствия могут быть даже хуже. Об этом, вместе с другими темами, в программе “Чисто конкретная политика” с Дмитрием Еловским на канале Ходорковский.Live:

https://youtu.be/I_EPPci84T4

У меня нет сомнений в том, что у Кремля есть план действий, что это план «адский» в духе «скифских войн» с цивилизацией, что он активный, а не пассивный (то есть Путин не будет сидеть и ждать, пока его сухопутную армию пощелкают хаймарсами) и что провокация будет главной его прошивкой. Одновременно я сомневаюсь, что Байден с союзниками имеют какой-то встречный план. Их действия реактивны, все время отстают на один ход и создают у оппонентов твердую иллюзию, что их можно дожать. Я долгими годами наблюдений приучен к тому, что Кремль ничего не делает просто так, и каждый раз, когда мир думал, что там за зубцами валяют дурака, именно мир и оставался в дураках. «Грязная бомба», которую вынесли на сцену, обязательно взорвется тем или иным способом. Хорошо бы понять - каким.

Конечно, polit.ru – не самый массовый ресурс. Но есть вещи, которые я могу сказать только там, для той публики, которая не падает в обморок от жесткости выводов, в основе которых лежит лишь расчет траектории движения и ноль эмоций. Собственно, этой лекцией я закончил довольно большой для меня единый цикл выступлений, объединенных одной сквозной темой – федерализм. Безусловно, я продолжу читать лекции для аудитории polit.ru, но они, скорее всего, будут уже о другом. Завершая же тему федерализма, я хотел лишь подчеркнуть, что это не идея сегодняшнего дня, не флажок в руках реформаторов и революционеров, размахивая которым они обустроят или перестроят Россию. Для сегодняшней России идея настоящей федерации неприемлема. Это идея будущего, расчитанная под другой политический ландшафт, когда абсолютно все будет выглядеть и восприниматься иначе. И ландшафт этот в моем представлении, скорее всего, будет «лунным»…

https://bit.ly/3SzxWBI

Эта эпоха отразится в истории многочисленными списками агентов и контрагентов, иностранных и просто странных, моногамных и гетерополитических, одинарных, бинарных, а в перспективе и четверных. Списки поджигателей революции гасятся списками разжигателей войны. Человеку, не погруженному с головой в этот особый санкционный мир, уже трудно понять, кто, кого и чем наказал. А главное - за что? Настоятельно требуется возвращение логики и здравого смысла в санкционную повестку. И если к Кремлю такое требование предъявлять как-то бессмысленно, то  тем, кто считает себя оппозицией Кремлю, давно пора навести какой-то порядок в санкционном хозяйстве. От себя замечу, что «много и громко» не всегда равно «эффективно». О санкциях, двойных агентах, перебежчиках и отношении к ним - очередной разговор с Борисом на «Пастуховских кухнях»:

https://youtu.be/vVN6oTLFX1Q

 

РАЗГОВОР ВАРВАРА.
(Пост в двух частях, часть первая)
Выступление Путина на Валдае было системным. Не сказав ничего нового, Президент максимально подробно изложил набор своих мировоззренческих и практических установок, которые формируют его поведенческую модель. С этих позиций речь действительно интересна, так как является хорошим прикладным пособием для исследования генезиса и анатомии современной войны. Миру был презентован своего рода “глобус Путина”.
Поскольку мой эфир с Алексеем Венедиктовым начинался сразу после речи Путина, я прослушал ее целиком, а не ограничился кратким пересказом. Конечно, это был легкий наркотик, рассчитанный на зарубежную аудиторию, в основном на потенциальных “полезных идиотов” из числа антиглобалистов. Для внутренней аудитории обращения в подобном стиле уже малоэффективны, здесь нужен героин, которым публику потчует Медведев и компания. Но даже мое первое восприятие речи было тоже скорее эмоциональным, чем рациональным, и потребовались сутки детокса, чтобы я смог сформулировать для себя содержательные выводы касательно услышанного.
За эти несколько часов я увидел на сцене четырех разных людей, внешне очень похожих на Президента России. Первый – почти религиозный фанатик, сектант, подпавший под влияние некоего мессианского учения, уверовавший в неизбежную гибель Запада и особую историческую роль России. Второй – прожженный циник, мизантроп и “инженер человеческий душ”, профессиональный манипулятор сознанием и врожденный Тартюф. Третий – хитрый властитель скорее азиатского, чем европейского типа, “смышленный варвар” с крепким, но не цивилизованным умом, презирающий ценности цивилизованного мира,  который может позволить  себе вести разговор с позиций “дозированной искренности”. И, наконец, четвертый, самый для меня интересный, – оскорбленный и обиженный живой человек, глубоко уязвленный высокомерием Запада и нежеланием последнего разговаривать с ним как с равным. Этот реальный, живой Путин  изредка проступал сквозь маску болезненной гримасой с трудом сдерживаемых эмоций.  Только этот Путин, с моей точки зрения, имеет реальное значение для понимания происходящего.
Наблюдая по ходу выступления за редкими,  но яркими проявлениями этого  “настоящего Путина”, я напряженно думал о том, что же пошло не так в русской новейшей истории, что она вырулила в самую большую за последние 80 лет войну? Вывод неутешителен: война была встроена в алгоритм истории в тот самый момент, когда Путин и его питерская команда установили контроль над Россией. Двадцать лет назад события нынешнего кровавого года были предрешены. И Мюнхенская речь, и Грузия, и Крым, и полномасштабная война в Украине, – это всего лишь разные стадии развертывания предустановленного «питерского кода».
Путин образно и убедительно нарисовал картину кризиса западных либеральных и демократических ценностей, которая отчасти выглядит правдоподобной. Но ровно до тех пор, пока речь не заходит о предлагаемой альтернативе. Здесь лидер русского народа становится менее конкретным и менее впечатляющим. Он формулирует некую эклектическую, не то большевистскую, не то черносотенную утопию, на которую пришит лейбл традиционных христианских консервативных добродетелей. Но стоит повнимательней присмотреться к качеству  швов, как становится очевидно, что весь этот шик-блеск относится к разряду «турецкий рынок, базарный день». Все, что Путин говорил на эту тему, – не более чем словесная шелуха, смысла которой он не понимает сам.
Это не значит, что у Путина на уме нет реальной альтернативы западным ценностям. Она есть, и  завеса над путинским идеалом общественного устройства приоткрывается лишь в  упомянутые кульминационные моменты выступления, когда настоящее лицо Путина случайно проступает сквозь маску. В такие редкие минуты, ради которых только и стоит просматривать несколько часов видеоматериала, мы явственно видим предлагаемую альтернативу европейским либеральным ценностям, и эта альтернатива – ценности «бандитского Петербурга». Путин предлагает Западу совсем другую модель, чем та, которую он так профессионально рекламировал на Валдае.
(См. Окончание)

(Окончание. См. Начало в предыдущем посте).

По сути, Путин меняет западные ценности не на традиционные, а на криминальные. Меняет право на понятия по очень завышенному в свою пользу курсу. Это дает нам некоторое представление о генезисе той «великой обиды» Путина (точнее – «коллективного Путина») на Запад, которая проглядывает как глубинный мотив всех его действий в течение последнего десятилетия. Он не Сталин и не Мао. Изначально он не хотел  быть другим. Наоборот, он хотел быть своим. Хотел быть принятым и обласканным, хотел быть на равных и играть рок-н-ролл. Но при этом сохранить все свои питерские привычки и инстинкты – мол, полюбите меня таким, каков я есть. Если не искренне, то за деньги.
Все ключевые представители путинской элиты, ныне борющиеся с тлетворным влиянием либеральных идей, равно как и сам Путин, латентные «западники», изгнанные из Рая. Запад отверг их на рубеже «нулевых» и «десятых» не за то, что они были русскими националистами, а за их криминальные повадки, за их мафиозную ментальность, которую они хотели навязать Западу в качестве нагрузки к своей дружбе и к своему газу. Они не хотели, как китайцы, оставаться снаружи, они хотели  стать частью Запада, в котором они понимали и ценили на деле лишь одно – комфорт.
Не то чтобы Западу не были знакомы понятия или он не понимал языка криминала. Между нравами «двора Путина» и нравами «двора Медичи» или «двора Борджиа» не так много различий. Но со времен Медичи и Борджиа Запад проделал значительную эволюцию, которую новорусские элиты, выросшие из питерской шинели, не желают замечать и, тем более, признавать. Нет, Запад не искоренил криминальное мышление и коррупцию, они и сейчас присутствуют в жизни в значительных объемах. Но он смог изменить соотношение сил между гражданскими институтами и голым насилием в пользу институтов и права. Путин же поставил голое  насилие и над институтами, и над правом, но хотел при этом оставаться своим.
Поворот, видимым воплощением которого стал «Акт Магнитского» и выросшие из него политические практики, до сих пор в полной мере не осмысленные, стали триггером разворота путинских элит в сторону войны. Изгнанные из Рая, униженные и оскорбленные нежеланием Запада принять их в свою «семью», решили уничтожить этот ставший недоступным Рай. Крестовый поход «падших ангелов» русского западничества против своего символа веры есть, на мой взгляд, наиболее адекватное описание идеологического смысла текущей войны.
Изложенное Путиным обоснование войны – это апология не войны России против Запада, а войны питерских элит, подмявших под себя Россию, против оскорбившего их Запада. А это, как говорили в ныне чуждой Москве Одессе, две большие разницы. И валдайское выступление Путина (именно все выступление с ответами на вопросы, а не только речь) является очень хорошей иллюстрацией этой гипотезы.

Для тех, кому после всего прочитанного по-прежнему интересны мои первые впечатления от услышанного, озвученные в беседе с Алексеем Венедиктовым в «Пастуховских четвергах», начавшихся через 20 минут после завершения выступления Путина, может сделать это, пройдя по ссылке. Вообще-то первые, нетронутые рассудком впечатления не всегда бывают ошибочны…

https://youtu.be/KEMO0X_ABa8

 

Если среди моих подписчиков есть те, кто не знает, чем заняться в воскресенье, то у меня хорошие новости - можно следить за финалом одной из самых напряженных и непредсказуемых политических баталий этого года.

Сегодня проходит второй тур президентских выборов в Бразилии и, если бы мне платили за просмотры, заголовок был бы «Фашист против Уголовника». Но мне за просмотры не платят, поэтому можно поговорить о классическом противостоянии правого и левого популиста. Соревнуются действующий президент, крайне правый популист и бывший военный Болсонару, и «убывший» президент, отсидевший в тюрьме (по позже отмененному приговору) за коррупцию левый популист и бывший рабочий Лулу Да Силва.

Перед первым туром победа Лулу казалась гарантированной, но, вопреки всем прогнозам, Болсонару проиграл всего лишь 43% к 48%, а перед вторым туром опросы показывают победу Лулу всего лишь 52% к 48%. Для сравнения, летом, по некоторым опросам, разрыв доходил более чем до 20%.

Одно из ключевых опасений наблюдателей заключается в том, что повторная победа Болсонару может дать ему возможность «доломать» демократические институты четвертой по населению демократии в мире и вернуть страну в полуавторитарное правление.

При этом, несмотря на радикализацию обеих сторон, изучение настроений избирателей скорее говорит о том, что большинство в поддержке каждого из кандидатов - люди, которым не столько нравится их избранник, сколько не нравится противник.

Интересные выборы, способные оказать существенное влияние на мировую политику - и уже к утру мы должны узнать результат

Пока мир неделю переваривал «эпохальную» валдайскую речь Путина, сам Путин на достигнутом не остановился: продолжились ковровые бомбометания Украины, Москва заявила о выходе из зерновой сделки, в армии продолжилась зачистка под суровикинских людей. Думаю, что судить его будут не по речам его… О речах и делах недели смотрите наш диалог с Дмитрием Еловским в программе «Чисто конкретная политика» на канале  Ходорковский.Live

https://youtu.be/oNwCKe3FAKw

Тут Сергей Кириенко высказал, в общем-то, мудрую мысль о том, что конкуренция образов будущего важнее даже, чем противостояние на линии фронта. Трудно с этим не согласиться. Но он-то уверен в том, что продвигаемый им образ настолько впечетляющ, что ему нет альтернативы. Мне так не кажется. Например, вот этот образ мне гораздо ближе, чем образ Евразии, вечно воюющей с Океанией лишь для того, чтобы новая элита могла бесконечно долго переливать власть в деньги и обратно.  

https://dragonbook.khodorkovsky.com/

Много споров из-за ничего. В принципе, Кремлю нельзя отказать в логике, мы просто иногда «тормозим», не в силах  сходу «въехать» в смысл сказанного на нужную глубину. Все правильно: ЧАСТИЧНАЯ мобилизация завершена, а просто МОБИЛИЗАЦИЯ продолжается… Дальше будут брать по-коммунистически – то есть по потребностям.  

В целом мне приятно осознавать, что я не потерял  способность правильно прочитывать действия Кремля. Громкие заявления о выходе из зерновой сделки не произвели на меня сильного впечатления, и за эти дни я неоднократно повторял в разных интервью, цитируя Жванецкого, что «у людей большое горе, они хотят поторговаться». Уже пару месяцев как Путин настойчиво намекает, что этот ботинок ему жмет и он хочет поменять его на размер больше. Они считают, что взяли слишком мало, и атака на Севастополь стала замечательным предлогом для корректировки условий. Природа питерских «эффективных менеджеров» не меняется с годами. Вышли мы все из торговли…