Наблюдается аномальная повышенная публичная активность секретаря Совбеза Николая Патрушева. Патрушев – рыба, которая обычно плавает на дне. А тут программная статья в РГ, совещание на Югах, встреча с тамошним родственником Сечина, и все это под прожекторами с барабанной дробью в соцсетях. К чему бы это? Или по мере повышения температуры воды в «Озере» обитатели глубин всплывают на поверхность?

Если отвлечься от того, что это происходит лично с тобой, если отбросить при этом всякие рефлексии, забыть про сострадание, стыд, страх и прочие бесполезные эмоции, то дух захватывает от наблюдения за фантастическим экспериментом по отмене истории. Один раз Путин совершил оговорку по Фрейду и назвал вещи своими именами. Культура отмены истории, «cancel history» - это истинная сущность и смысл существования установленного в России «нового порядка». Секта фанатиков-реконструкторов, завладевшая государством и в качестве бонуса получившая контроль над вторым в мире ядерным арсеналом, на полном серьезе собирается зачеркнуть для человечества последние двести лет истории и заставить мир жить по правилам и обычаям начала XIX века – без конституций и прав человека, захватывая и присоединяя силой территории, запрещая книги и книжников и превыше всего на земле ценя дорогое оружие. И они на полном серьезе думают, что остальное человечество немного помнется и согласится просто подарить им эти двести лет и сделать вид, будто ничего такого в истории не было. Это по поводу вхождения Херсона в рублевую зону, если что…

 Дмитрий Ицкович и команда polit.ru выложили видеоверсию  части разговора о конституции будущего. Это  дает повод ответить на возражение в одном из комментариев, что развилкой был не 93-й, а 91-й год. Переломных точек, развилок и стрелок в истории много. Также много в истории альтернативных сценариев, конкурирующих с реальностью, о которых мы никогда не узнаем, насколько они были реалистичными. Кто-то уперся взглядом в 91-й год, а можно сосредоточить внимание на 89-м, когда на самом деле произошла революция (а вовсе не в 91-м, когда она ушла на боковую ветку). 93-й для меня важен не как развилка, а как точка невозврата. В этом разница. После него никакого другого пути, кроме пути в русский фашизм, уже не было. Поэтому, когда надо будет выбирать новый путь, отматывать пленку придется не до 2014, 2007, 2003, 1999 или даже 1996-го, когда ради победы над коммунизмом убили институт выборов, а именно до 1993 года.

https://m.youtube.com/watch?v=zywRjkP71Ws

Чтобы сэкономить место, обойдусь без скриншота вопросов, хотя это один из наиболее повторяющихся – а расскажите-ка нам про украинских националистов. Ответ не может быть простым. Что касается национализма, то в нем, будь он украинский или русский, я большой беды не вижу. Если люди сосредоточены на том, что являются представителями своей нации (или народа - там, где нация еще не сложилась), если для них именно эта сторона жизни имеет доминирующее значение, но при этом они не занимаются дискриминацией других людей по каким-либо реальным и надуманным обстоятельствам и, тем более, их не убивают, то их национализм – это их личное дело. Другое дело – фашизм и, тем более, нацизм. Когда нация превращается в фетиш, а служение ей – в способ реализации самых низменных комплексов, когда национализм превращается в мандат на ненависть и убийство «других», тогда он перестает быть личным делом и становится общественной проблемой. Есть ли фашизм и фашисты в Украине? Да, как и везде в мире, и в любом случае их ничуть не меньше, чем в России. Контролируют ли фашисты украинское государство? Нет, чего, к сожалению, сегодня нельзя сказать про их соседей.

Надеюсь продолжить этот разговор с Александром Плющевым сегодня в очередных «Четвергах».

https://youtu.be/W9pqf3hd9vU

Фраза из выступления Путина, ради которой все и писалось:
«Но что бы хотел сейчас отметить и сказать. Говорил уже об этом в самом начале специальной военной операции. Подчеркну еще раз: если кто‑то вознамерится вмешаться в происходящие события со стороны и будет создавать для России неприемлемые для нас угрозы стратегического характера, они должны знать, что наши ответно-встречные удары будут молниеносными, быстрыми. У нас есть для этого все инструменты — такие, которыми не может сейчас похвастаться никто. А мы хвастаться не будем — мы будем их использовать, если потребуется. И хочу, чтобы все об этом знали: все решения у нас на этот счет приняты».

Марк Захаров и Григорий Горин о фразе из выступления Путина, ради которой все и писалось:
«- Он что, хотел меня убить?
- Да нет, что ты. Если бы он хотел тебя убить, он убил бы. Это он баловался. Шутил.
⁃ Странные у него шутки.
- А мы привыкли, и нам нравится. Да.» («Убить дракона»)

Вопросы к Владимиру Путину, которые ему не зададут те, перед кем он произнес фразу, ради которой все писалось:
1. Все ведущие страны мира, кроме Китая, вот уже более двух месяцев де-факто являются стороной конфликта, то есть вмешиваются в происходящее, в том числе предоставляя Украине вооружения и разведданные, конфискуя имущество России по всему миру на сотни миллиардов долларов с перспективой передачи части его Украине, - чего ждем?
2. США и страны НАТО уже заявили, что при любых обстоятельствах их вооруженные силы не будут прямо участвовать в войне на стороне Украины, даже если Россия применит оружие массового поражения, - кому теперь угрожаем? Китаю?
3. Образ России как страны, которая и так безо всякого повода может применить оружие массового поражения, является общераспространенным клише на Западе более 70 лет, и это именно тот сценарий, к которому Запад все эти 70 лет готовится, сохраняя всегда возможность нанести ответный удар (это называется гарантированным взаимным ядерным уничтожением), - какая логика в том, чтобы угрожать Западу собственным самоубийством, ведь именно это случится, если Россия нанесет по Западу удар? Не похоже ли это на детскую угрозу «Назло бабушке отморожу… уши»?
5. Очевидно, что все заявления Путина последнего времени рассчитаны исключительно на внутреннюю аудиторию, так как повлиять на поведение США и их союзников при помощи таких заявлений невозможно (такого рода угрозы давно просчитаны и заложены в «бюджет» текущей политики Запада) - тогда для чего он это делает: он так запугивает других или успокаивает себя?
Мораль сей басни такова: не стоит размахивать ядерной дубинкой всуе. От сотрясания ею воздуха она стачивается. Ничего нового в этой области после хрущевского «Мы вас похороним!» все равно уже сказать не удастся.

Чего боится Кащей бессмертный (режим)? Казалось бы, после того, как он спрятал свою «иглу» в стогу войны, которая, как известно, все спишет, - ничего? Пацифисты посрамлены, оппозиция разгромлена, Запад держится на расстоянии ядерного выстрела. На самом деле, он боится творческой интеллигенции, то есть тех, кого Сталин называл инженерами человеческих душ: писателей, актеров, художников. Более всего для режима опасны те, кто конкурирует с ним не в политической, а в психологический сфере, то есть те, кто может эмоционально перекрыть «скромное обаяние» Симоньян и Соловьева. Режим щедро подкупает сегодня деятелей культуры, не скупясь на средства, но тех, кого не удалось купить, стремится любой ценой «отменить». Кремлевские вожди по-прежнему (хотел написать «по-Брежневу) очень боятся остаться в истории «мелкими политическими деятелями эпохи Аллы Пугачевой».

Я не забыл про комментарии. Постараюсь предельно коротко:
1. Усилия есть смысл прикладывать в финальной точке, то есть никак иначе, как отталкиваясь от самого дна. Все, что будет сделано до этого, маятник перетрет.
2. Начинать придется с укрощения амбиций. Скажу метафорически: если бы Ленин не договорился с Троцким, то солнце "Великого Октября" над Россией, возможно, и не взошло бы; а у нас пока антивоенных комитетов и тех несколько, плюс «команда Навального» :)
3. Если договорятся, то потребуется "директория", чтобы удержать государство на плаву. Потому что, если государство свалится в хаос, все вернется на круги своя.
4. Директории придется подготовить и провести Учредительное собрание, практически перезапустив русскую цивилизацию "по новой" в никогда до этого не существовавшем формате реальной Федерации, ну, что-то вроде "Соединенных Штатов Евразии":)
Это если пунктиром...

Допустим, Николай Платонович абсолютно прав, и Украина – это только ширма для США и их сателлитов, которые ведут войну против России руками украинцев. Тогда во что же мы такое, простите, по собственной воле вляпались? У Жванецкого была замечательная реприза о воображении. Мол, включаем воображение и видим крутого олигарха, яхта, Ницца, пять любовниц и все такое. А выключаем воображение - и видим старого больного человека, замусоленного жизнью, с кучей жадных родственников и яхтой, на которой большую часть года отдыхает его охрана и прислуга. Так и в нашем случае. Включаем воображение и видим маленькую победоносную войну с блицкригом, парадом Победы на Крещатике, Януковича на Банковской и толпы встречающих его радостных денацифицированных украинцев. Выключаем воображение, однако (привет, Миша), и видим не густонаселенную, хотя и очень большую страну с ВВП около 1,7 триллионов долларов США и военным бюджетом около 66 миллиардов долларов США, втянувшуюся в затяжную и кровопролитную войну с альянсом (будем принимать в расчет только страны-члены НАТО) с совокупным ВВП около 36,1 триллионов долларов США и солидарным военным бюджетом 1092 миллиарда долларов США. Цифры приблизительны и на 2020 год, но общее представление о соотношении сил они дают: где-то 15:1. Итак, если Украина - всего лишь прокси-страна, через голову которой Россия объявила и ведет теперь войну с НАТО (что очень похоже на правду), то это значит, что кремлевские старцы сознательно втравили Россию в противостояние с пятнадцатикратно превосходящим ее противником. ОK, враждебный отныне Гугл, но, может быть, у России в этой войне есть достойные союзники, типа Китая и Индии? Но нет, Россия ведет эту войну без союзников. Китай, Индия, так же, как и Турция, занимают в лучшем случае нейтральную позицию, но готовы подзаработать на трудностях России, покупая ее продукцию втридешево и продавая ей санкционные продукты втридорога. Ничего личного, только бизнес. Ситуация видится пока следующим образом: Россия годами воюет в одиночку, а Украину снабжают оружием и деньгами страны, контролирующие четверть мирового ВВП и являющиеся лидерами в производстве вооружений. Перспективненько.

То есть лучше бы Николай Платонович ошибся насчет роли США и НАТО, а то, неровен час, до сограждан, наконец, дойдет, что, собственно, произошло. Но кое-кто, похоже, уже понял. Ничем иным ядерную истерику Симоньян объяснить нельзя. Выбор России теперь выглядит так: самоубиться скопом или проиграть. На мой взгляд, Россия созрела для нового референдума. Вопрос уже сформулирован.

Неизвестное мне «Бытие» вывесило в Youtube отрывок из моего интервью в программе «Персонально ваш» на «Эхе Москвы» двухлетней давности от 5 марта 2020 года. Я уже и забыл об этом, спасибо Алексею Венедиктову за то, что все это писалось, и «Бытию» - за то, что нашлось и сохранилось :) Ну да, уже тогда все было понятно: Россию готовили к войне. Двух лет, как мы теперь видим, хватило с лихвой…

https://youtu.be/B23h0-Ves5o

"Он (Зеленский) выдвигает аргумент: какая у них может быть нацификация, если он еврей… Мудрый еврейский народ говорит, что самые ярые антисемиты, как правило, евреи". – Очень многообещающее заявление Лаврова. Этот ложный силлогизм легко достраивается: “нацисты - антисемиты” + “самые ярые антисемиты - евреи” = денацификацию надо начинать с евреев. Никогда не сомневался, что, чем бы ни начинался освободительный поход русского правительства, закончится он черносотенным погромом…

Режим вошел в стадию агонии. Это стало следствием допущенной «коллективным Путиным» фатальной военно-политической ошибки. Начинаю думать, что они действительно планировали не войну, а спецоперацию. Но вляпались они именно в войну, и при этом не с Украиной, а с НАТО. То, что НАТО воюет дистанционно, лишь усугубляет ситуацию.

Весь расчет как раз и строился на том, что никакой настоящей войны не будет. Хотели напугать натовского ежика голой армией, в принципе к длительной войне не готовой. Но вышло иначе, европейцы, двадцать лет притворявшиеся дохлой кошкой, вдруг показали зубы и выпустили когти. Теперь каждый лишний месяц войны работает против России, так как количество поставляемых в Украину вооружений растет в геометрической прогрессии, повышая боеспособность украинской армии, а российские ресурсы только убывают.

Мышеловка захлопнулась, Россия влезла в войну, которую ни практически, ни теоретически выиграть невозможно. Истерика в Кремле и подконтрольных ему СМИ ничего изменить по сути уже не может. Такие ошибки история не прощает. Она ставит за них в угол. Из этого угла у путинской России есть три выхода:
1) Начать ядерную войну и самоубиться, унеся с собою жизни большей части человечества.
2) Продолжить обычную войну до полного изнеможения, очевидного поражения и бунта в тылу.
3) Прекратить войну довольно быстрым, но позорным и сомнительным миром (уйти несолоно хлебавши), который пропаганда попытается представить как победу и достижение всех целей спецоперации.

В последнем случае (который представляется наиболее вероятным) агония продлится еще некоторое время – от нескольких месяцев до нескольких лет (скажем, до трех), – после чего режим кончится. Элиты не простят Путину испуга и будут мстить за пережитый страх.

При любом раскладе Россия входит в зону турбулентности, из которой целой ей не вылететь. Пристегните ремни…

Немного в забытом ныне жанре – анатомии истерики. Ею страдает сегодня все, кто «околокремля». Начнем, однако, с азов (не в смысле батальона): истерикой называется аффективно заряженное состояние, сопровождающееся мощным эмоциональным выплеском (криками, пеной изо рта, судорожной жестикуляцией в том числе), которое является острой реакцией на стресс. Но чем может быть вызван стресс, способный спровоцировать столь острую реакцию? На мой взгляд, это стресс несбывшихся ожиданий.
Для того, чтобы понять, как это работает, надо углубиться в историю вопроса. Вначале была вера. Нет, не святая, но очень трогательная вера в то, что Запад слаб и беспомощен, и вообще он давно уже закатывается и вот-вот окончательно закатится. На этой вере было выстроено мировоззрение приведенных Путиным в Кремль элит. Его центральным пунктом был тезис о том, что Запад – слабак, который отступит, стоит только его как следует «прогнуть» настоящим «мужикам». На трогательной этой вере о деградирующих «либерастах и толерастах» и на убеждении, что «их немец» обязательно отвернет (намек на диалог героев из фильма «В бой идут одни старики» - кстати, Киевская киностудия имени Довженко…).
Где корни этих странных верований?
Во-первых, русской культуре присуще как излишнее поклонение перед всем западным, так и презрение к нему, и эти два отношения прекрасно уживаются в русском характере, о чем только ленивый классик не написал.
Во-вторых, русскому человеку свойственно абсолютизировать реальные перекосы и диспропорции в развитии современной западной демократии (вроде пресловутой политкорректности или той же «культуры отмены»), и даже Герцен не избежал соблазна признать Запад устаревшим.
В-третьих, в 90-е Запад много накуролесил в России, в том числе руками хлынувших в нее авантюристов и искателей приключений, вроде «чикагских мальчиков», но именно через этих «мальчиков» постсоветский человек знакомился, зачастую, с культурой Запада.
В-четвертых, когда русские сами появились на Западе как массовое явление, они не сразу распознали за холодной вежливостью высокомерное презрение старой Европы к нуворишам и часто путали слабость к деньгам со слабостью вообще.
В-пятых, покупая в обильные нулевые пачками Шредеров и прочих «эксов», скупая лордов, сэров и пэров буквально на вес, русские элиты рассматривали коррупцию как универсальный и безотказный инструмент управления Западом (именно поэтому в Кремле все реально в шоке от того, что ситуация развивается не «по понятиям»).
В-шестых, Запад до сих пор оправдывал все ожидания, вяло реагируя на любое кремлевское хамство (вот теперь Джонсон говорит же, что непринятие мер после аннексии Крыма было ошибкой) …
Так или иначе, но, похоже, длительное сопротивление Запада шантажу НИ В ОДНИ РАСЧЕТЫ не входило. Все сводилось к гипотезе, что стоит показать Европе ядреную Кузькину мать, как она сольется. А она не слилась, вот какая незадача вышла. Тогда стали осторожно намекать: мол, у нас бомба. А они говорят в ответ (Макрон) - а у нас тоже. Тогда стали еще прямее говорить насчет центров принятия решений. А они делают вид, что их это не касается. И вот после этого, наконец, началась истерика. Потому что по сценарию в этой точке «графиня изменившимся лицом бежит пруду», а она не бежит. То есть надо либо действительно бомбить, и отнюдь не Воронеж (что, в отличие от бомбежки Воронежа, чревато ответным ударом), либо сказать, что, мол, пардон, погорячились, и это у нас здесь шутки такие дурацкие.
Вот, собственно, почему в Кремле заело пластинку – «шведы» вот никак не гнутся, в то время как по всем расчетам давно должны были прогнуться. А других расчетов, похоже, не было.

О текущей ситуации как она есть без иллюзий.
1. Ситуация выглядит более угрожающей, чем сразу после начала войны, так как несколько развилок, где еще был возможен компромисс с сохранением лица, стороны проскочили без остановок.
2. На первом этапе Россия не была готова «довольствоваться малым» (то есть признанием статус-кво по состоянию на 24 февраля и отказом Украины от вступления в НАТО), а теперь уже Украина не готова к «миру без победы».
3. Дело не только в Буче (в широком смысле слова), хотя она, безусловно, триггер. Дело в том, что, выдержав первый натиск и получив, наконец, беспрецедентную помощь Запада вооружениями и деньгами, Украина (общественное мнение) поверила в возможность победы над Россией не в метафизическом, а в самом прямом смысле этого слова (возвращение Донбасса и Крыма военной силой, выплата Россией репараций и так далее). Эта вера в победу не в каком-то отдаленном, а в довольно непосредственном будущем формирует в данный момент вектор украинской политики и отношение Украины к переговорному процессу (Доктрина Арестовича vs Доктрина Патрушева).
4. После совещания в Рамштайне, создания анти-российской коалиции и перехода НАТО к работе в «давальческом режиме» Россия оказалась в положении фактической прокси-войны с противником, приблизительно пятнадцатикратно превосходящим ее по ресурсам (о чем была моя позавчерашняя реплика). Последствия, которые возникнут, если эта война затянется, в Кремле прекрасно осознают, несмотря на весь выпендреж (о чем была вчерашняя реплика).
5. Как я писал позавчера, чисто теоретически у России есть выбор начать ядерную войну, продолжить изнурительную войну обычными вооружениями или пойти на какой-нибудь аварийный мир. Ни одна из этих опций не выглядит реалистично, а меж тем других пока нет.
6. На мир с потерей территории в данный момент не согласится почувствовавшая кураж Украина. Мир без подтверждения территориальных приобретений не может позволить себе Путин – это приведет к крушению его образа сильного лидера и потере власти в конечном счете.
7. Капитуляция Путина невозможна, в этом Симоньян, в принципе, права. К сожалению, русская государственная машина сконструирована без опции обратного хода. Сдавать назад она просто не умеет. А сейчас положение еще хуже: мы имеем дело с угнанной машиной, в которой сидят урки, им-то точно терять нечего - или на красный свет, или на Колыму.
8. Остаются две опции: либо ядерная война, либо тотальная война обычными вооружениями, то есть массированная бомбардировка ракетами украинских городов, железных дорог и критической инфраструктуры. Ну, что-то вроде римейка сериала «Освобождение».
9. Во втором варианте вопрос о мобилизации (формальной или по понятиям) действительно очень скоро встанет в повестку дня. Цена войны для обеих сторон вырастет на порядок. Изменит ли это отношение украинцев к миру – вопрос спорный.
10. Позиция Украины может измениться, если Запад начнет ограничивать помощь. Но это невозможно себе представить, если Россия начнет бомбить украинские города как Дрезден во Вторую мировую. Так что пока куда не кинь – всюду клин. Затишье обманчиво, а риск ядерной катастрофы, как минимум, удвоился. Вот такой пердимонокль выходит, как говорил мой учитель Борис Коваль…

В некотором роде Москва сегодня пытается играть в Европе ту роль, которую Чечня играла в России в 90-х. Она шакалит и крысятничает везде, где у нее есть возможность шакалить и крысятничать. Я помню свое впечатление от книги Пола Хлебникова про русских и чеченцев, которую бегло просмотрел в свое время. Главное ощущение - перед нами пример противостояния дряхлеющей цивилизации и нового варварства. Чеченцы никогда не были проблемой для России, если ее правоохранительные и вообще государственные институты работали нормально. Цивилизация непринужденно и жестко возвращала их в правовые рамки. Но стоило этой цивилизации «просесть», как образовавшиеся пустоты и проемы оккупировали горцы, приносившие с собой в русскую провинцию, а то и в Москву дух «естественного права», то есть права голой силы. Сила чеченцев была всегда в слабости цивилизации. Они хорошо приспособлены к жизни на руинах Империй. Современная Россия в Европе, по сути, стремится к тому же: она хочет сломать европейский цивилизационный стандарт, внутри которого она неконкурентоспособна, и навязать свой архаический варварский стандарт поведения, который, как ей кажется, дает ей конкурентные преимущества в борьбе с изнеженной Европой. Она готова раскачивать любую лодку, коррумпировать любые институты, влезать в любой конфликт на любой стороне и даже со всех сторон сразу, лишь бы поколебать устои циавилизованного мира и создать вокруг обстановку «дикого поля», в которой Кремль чувствует себя как рыба в воде. Противостояние хаосу будет на ближайшее время главной линией европейского фронта.

Поэтому я и считаю, что риски возросли. Две военные машины теперь мчатся навстречу друг другу, и в каждой сидит водитель, который думает, что он не боится столкновения. А светофор уже давно не работает...

До встречи в эфире с вернувшимся к нам Алексеем Венедиктовым.

https://youtu.be/vb8qTL9vN_4

Выступление патриарха Кирилла о том, что Россия никогда ни на кого не нападала, было принято публикой как проходное и грустно-смешное заявление российской пропаганды. Но мне представляется, что это заявление отражает гораздо более глубокую проблему, чем кажется.

Российская империя - под каким бы брендом она ни выступала - сходна с большинством других империй целым набором качеств, большинство из них известны и не нуждаются в описании. В том числе, как и «западные» империи, Россия расширяла территории, пользуясь превосходством в вооружении и экономике, в то же время привнося в захваченные регионы технологии и инвестиции. Как и в западных империях, находилось немало жителей метрополии, считавших, что этот процесс естественный и полностью оправданный. Но, пожалуй, только в России к XXI веку сложилось ощущение, что это было благодеяние, благотворительность по отношению к захваченным народам.

Условные поляки могут сколько угодно раз интересоваться, за что Россия «причиняла им добро», в три этапа поглощая их территорию, а потом неоднократно подавляя восстания и бунты, но внутри метрополии последняя война (Вторая Мировая) полностью вытеснила из сознания все предыдущие. А зверства врага не оставили ни малейшего пространства даже для мысли о неоднозначности своих действий на освобождённых территориях.

Создавшийся комплекс, самоощущение себя страной-«матерью Терезой», на корню убивает возможность мирно сосуществовать с бывшими сателлитами и строить с ними продуктивные отношения. Если ты ощущаешь себя святым, то любой компромисс - это шаг не навстречу миру, а в ад. И это проблема гораздо опаснее пропагандистов из телевизора.

Интервью В. Зеленского «Уолл-стрит джорнэл»: настороженность деловых кругов Запада.

Сразу хочу отметить, что выступление президента Зеленского на сессии Wall Street Journal CEO Council Summit произвело хорошее впечатление. Президент был логичен, вполне ясен в месседжах, выдержан в аргументации, в меру гуманистичен и, что немаловажно, не «растекался мыслею по древу», как нередко бывало в прошлом. Рост Зеленского, как политика, является очевидным. Очень надеюсь, что весьма слабый синхронный перевод на английский не снизил эффект и понимание ответов Президента Украины аудиторией по ту сторону экрана. Данное интервью, среди прочих недавних выступлений, было интересно, по крайней мере, двумя аспектами. Первый аспект – это проявившаяся реакция влиятельных бизнес-кругов Запада на перспективы войны и победы, а второй – это формулирование Президентом Украины содержания Победы, а также этапов её достижения. Начнём по порядку.

Ощущение неотвратимости победы Украины, родившееся более полутора месяцев назад (что для мировой истории является беспрецедентно стремительным результатом), на сегодняшний день овладело, как мировой общественностью, так и влиятельными кругами в политике и экономике стран антипутинской коалиции. Уже в апреле в публичном пространстве не только экспертное сообщество, но и политические лидеры и бизнесмены начали рисовать силуэт послевоенного мира. Тогда же в повестку дня вошел и вопрос о содержании Победы.
Главного редактора «Уолл-стрит джорнэл» Мэтта Мюррея этот вопрос интересовал не меньше нас и, как мне представляется, имел особое преломление. По крайней мере, если судить по тому, что четверть времени интервью было посвящено именно этому. Сначала Мюррей поинтересовался, как Зеленский понимает победу в широком смысле, и как его видение победы менялось с течением времени. А после этого задал два уточняющих вопроса. Один из которых явно отражал обеспокоенность определенных кругов Запада возможностью «чрезмерной» эскалации и затягивания войны во имя деоккупации Крыма. А второй очевидно зондировал возможность территориального компромисса со стороны Украины ради достижения скорейшего перемирия.

Надо понимать, что скорее всего эти вопросы главный редактор WSJ задавал не от себя лично, но от лица влиятельного бизнес-сообщества, которое объединено в CEO Council WSJ, одного из самых влиятельных деловых изданий мира. И это сообщество явно не спешило «задрав штаны бежать» за Борисом Джонсоном в стремлении нанести окончательное и катастрофическое поражение Путину и РФ. Для многих западных корпораций война уже обернулась многомиллиардными убытками от принятых санкций и остановки операций в России при реальной перспективе потери этого рынка в будущем. Не сомневаюсь, что многие представители мирового бизнеса могли задавать себе следующие вопросы:
- а стоит ли восстановление территориальной целостности далеко не самой важной страны Европы таких убытков, пробоя логистических цепочек, дефицита сырья и ряда значимых комплектующих, а также негативной реакции акционеров;
- не приведет ли это к «расползанию» войны по Европейскому континенту, что спровоцирует начало рецессии, которая (вместо ожидавшегося экономического подъема после выхода из пандемии) и так уже маячит на горизонте по обе стороны Атлантики;
- и в конце концов, почему бы не предотвратить неприятное развитие событий неким временным (а желательно постоянным) перемирием, «скормив» Путину часть дополнительных украинских территорий - ну, раз уж он так уперся.

Эти вопросы, несомненно, актуализировались после призывов Президента Украины к участникам CEO Council WSJ еще больше изолировать Россию и перестать финансировать (хоть и косвенно) её агрессию против Украины. Значимость именно этой проблематики была особенно заметна на фоне отсутствия уточняющей реакции аудитории на предложения президента Зеленского о локализации иностранного бизнеса в Украине вместо России и описание перспектив участия в восстановлении страны.

Послесловие к посту Юрия Качуры (см. выше). Он очень своевременно пишет о новом консенсусе «неотвратимости победы» (над Россией), который овладел Западом и частью украинских элит. Победа – штука хорошая, но у любой победы есть цена. Буду честен: в этой войне – империалистической, захватнической и несправедливой – Украина заслужила победу, а Россия достойна поражения. Но у человечества пока не было опыта доведения до победного конца глобальных ядерных войн, и я не уверен, что это именно тот опыт, который оно хочет приобрести. Мнение, что ядерной войны не случится, потому что Путин - слабак и не захочет убить себя, является, на мой взгляд, зеркальным отражением представлений Путина о Западе. И то, и другое мнение могут оказаться ошибочными, но учиться на ошибках, боюсь, уже будет некому. Украина, безусловно, сегодня поймала военный кураж, и это объективная реальность второго месяца войны. Но головокружение от успехов при разделе шкуры неубитого медведя – опасный синдром. Ставка на бескомпромиссную победу с обеих сторон – утопия, поощрение которой с любой, в том числе с третьей стороны, является проявлением политической безответственности. Возможно, во мне говорит адвокат, но весь мой профессиональный опыт свидетельствует, что подавляющее большинство самых изматывающих юридических битв заканчиваются не чистой победой, а компромиссным соглашением. Это делается не из человеколюбия, а ради того, чтобы избежать полного взаимного истощения ресурсов. И, чем раньше удается нащупать точку компромисса, тем менее болезненным оказывается заключенный мир. Именно поэтому я с такой осторожностью отношусь ко всем планам достижения абсолютной, чисто конкретной победы. Такая победа очень похожа на линию горизонта, которая все время отодвигается от нас.

Есть ли место для отвлеченных разговоров о чем-то ином, кроме войны, на войне? Невозможность практического освоения конституционного поля не означает невозможность его теоретического "вспахивания". Более того, сейчас самое время подумать: а что пошло не так? Почему Конституция не смогла защитить себя? Почему сапожник остался без сапог? Какую колодку надо брать за основу при разработке следующего конституционного модельного ряда, чтобы опять не наступить босой пяткой на старые грабли произвола? Об этом мой следующий непростой разговор у Дмитрия Ицковича: замысловато, на любителя, в трамвае не почитаешь...

https://youtu.be/9vBqUBDIRJU

Чтобы ответить на этот запрос, мне нужно прочесть лекцию, для чего сейчас нет ни времени, ни, боюсь, аудитории. Тем не менее, замечу мимоходом, что тренд правого популизма не является сегодня российским феноменом и , каким парадоксальным это ни выглядит, путинизм именно что находится в мировом тренде и стоит в одном ряду с трампизмом, брекзитом и иными веховыми движениями современного Запада. Просто в России, как в слабом звене мировой капиталистической системы, на стрессе правая струна звенит громче. Этот общий тренд отражает прохождение цивилизацией очередного фазового перехода. Первая реакция на него - отпрыгнуть назад, в знакомое прошлое. Но будет и вторая - прыгнуть как можно дальше вперед. Поэтому вслед за правой волной обязательно пойдет левая. Война только ускорит, на мой взгляд, смену парадигмы. Впрочем, обо всем этом я довольно подробно писал несколько лет назад. Желающие могут перечитать здесь:

https://republic.ru/posts/92564

Воскресное чтение должно располагать к семейным дискуссиям. Сын со свойственным ему здоровым цинизмом задал мне весьма пикантный вопрос: изменилось бы отношение к войне у значительной части населения России, если бы ее обоснование было бы честным и прямолинейным, без прибамбасов с бегающими по Украине бандеровцами, анти-Россией, денацификацией и “последним боем добра со злом в стакане воды”?

Изменилось бы что-то от того, что 21 февраля 2022 года Президент России просто взял бы и сказал все как есть. Мы - великий имперский народ, но часть своих колоний мы растеряли во время смуты, когда только ленивый не вытирал о нас ноги. В том числе, отползла в сторону и попыталась перебежать к конкурентам Украина – самый ценный камень в нашей имперской короне. Мы пытались за нее потягаться с Америкой и Европой, но проиграли. Сейчас мы сильны, Украина слаба, Америка с Европой не готовы. Это наш последний шанс. Сейчас или никогда. В нашей борьбе с Западом нам нужен этот плацдарм, мы можем его забрать, значит - имеем право и должны это сделать. Ну как-то так или похоже.

И вот что я думаю: ничего бы ровным счетом не изменилось, и большинство в России точно так же, как сегодня, поддержало бы войну, только не ханжески слезливо (спасаем Донбасс и мир от нацистов), а цинично жестко (берем свое по праву сильного). Я думаю, что население и так все прекрасно понимает. Одобрение войны имеет двухслойный характер. Сверху толстый-толстый слой разлюли-малины про украинских нациков и эпическую схватку с Америкой. А под ним - жесткий корж из бородинского имперского сухарика, где про себя все вещи называют своими именами, где прекрасно знают, что никаких нациков нет, но никакого значения это уже не имеет. Именно поэтому я не очень верю, что, если просто отключить пропаганду, то русский ястреб вмиг обернется голубем. Не надо делать из русских людей идиотов – они знают, зачем им нужна эта война.

Тогда зачем же весь этот цирк с конями? Почему нельзя было взять и прямо сказать, что, мол, так и так, идем отвоевывать свои исторические земли обратно. Кстати, многие так и говорят, но как бы неофициально. Мне кажется, дело тут не в желании обеспечить поддержку войне, которой и так в избытке. Если рационально обозначить цели, то можно рационально просчитать и цену вопроса. ОК, гугл, идем «воевать Украину», а во что нам это станет? А стоит ли она того? А если не выйдет, с кого спросим? Рациональное обоснование войны неразрывно связано с ответственностью «за базар». Зато иррациональное обоснование никакой ответственности не предполагает. Кто ж спросит, если дело «святое».

Как это часто бывает в жизни, ханжество – хуже и опаснее цинизма. Циничную войну можно прекратить, руководствуясь еще более циничными соображениями. Ханжеские войны можно вести вечно…