Шишкин знает..и про нити и про жизнесмерть и про слова и мироздание..

«Возьмешь книжку какого-нибудь мудреца-отшельника в надежде найти если не ответ, то хотя бы правильно поставленный вопрос, а все мудрецы-отшельники хором призывают жить настоящим, радоваться минутному, преходящему.
Но это же надо еще уметь!
Как радоваться настоящему, если оно ненужно и никчемно? И от всего тошнит — от обоев, от потолка, от занавесок, от города за окном, от всего этого не я. Тошнит от самого себя, такого же не я, как и все остальное. Тошнит от куцего, убогого прошлого, состоящего из глупостей и унижений. И особенно тошнит от будущего. Особенно от будущего — это ведь дорога в ту смрадную дырку в кладбищенской уборной.
А до этой дырки — зачем все? Что я сам выбрал? Плоть? Время? Место? Ничего я не выбирал, никуда меня не звали.
И вот когда становилось совсем плохо, когда действительно думал о том, что можно взять у слепого в ванной бритву, когда задыхался от невозможности прожить еще вдох, а потом выдох, а потом снова вдох и еще раз выдох, кожу покрывала испарина, сердце болело, меня бил озноб — вдруг где-то в кончиках пальцев начиналась удивительная вибрация.
Откуда-то из глубины поднималось нестройное, но уверенное гудение. Росло волной. Заставляло вскочить, бегать по комнате, отрывать с треском и клочьями створки окна, заклеенного на зиму, дышать улицей. Гудение нарастало, крепло, распирало. И наконец, необъяснимая сокрушительная волна, как горстью, подбирала меня с самого дна и выбрасывала на поверхность, к небу. Меня переполняли слова.
Сашенька, это нельзя объяснить, это можно только пережить.
Страх растворялся, улетучивался. Исчезнувший мир возвращался в себя. Невидимое становилось видимым.
Все это не я начинало отзываться, гудеть в ответ, признавать меня своим. Ты ведь понимаешь, о чем я? Все вокруг делалось моим, радостным, съедобным! Хотелось ощупать, внюхать в себя, попробовать на язык и обои, и потолок, и занавески, и город за окном! Не я делалось мной.
В те минуты я только и жил. Оглядывался кругом и не понимал, как без этого могут обходиться другие. Разве можно без этого жить?
А потом слова уходили, гудение исчезало, и снова начинались приступы пустоты, настоящие припадки — меня знобило, трясло, я валялся днями на своем диване и не выходил никуда — не мог себе объяснить: зачем нужно куда-то выходить? Кому нужно выходить? Что такое — выходить? Что такое — я? Что такое — что?
И самое страшное — а вдруг слова больше не придут?
В какой-то момент я остро ощутил связь: мерзлую вселенскую пустоту, из которой я не могу выкарабкаться, может заполнить только то чудесное гудение, шелест, рокот, прибой слов. Получалось, что ежеминутное, преходящее становится радостным и осмысленным только тогда, когда оно проходит сквозь слова. А без этого та радость от настоящего, к которой призывали меня мудрецы, просто невозможна. Все настоящее ничтожно, никчемно, если оно не ведет к словам и если слова не ведут к нему. Только слова как-то оправдывают существование сущего, придают смысл минутному, делают ненастоящее — настоящим, меня — мной.
Понимаешь, Сашенька, я жил в какой-то отчужденности от жизни. Между мной и миром оградой выросли буквы. На происходившее со мной я смотрел только с точки зрения слов — могу я это взять с собой туда, на страницу, или нет. Я знал теперь, что ответить давно сгнившим мудрецам: мимолетное обретает смысл, если поймать его на лету. Где вы, мудрецы, ау? Где видимый вами мир? Где ваше мимолетное? Не знаете? А я знаю.
Казалось, что мне открылась истина. Я вдруг почувствовал себя сильным. Не просто сильным, а всесильным. Да, Сашка, смейся надо мной — я ощутил себя всемогущим. Мне открылось то, что было закрыто для незнающих. Мне открылась сила слова. По крайней мере, мне тогда так казалось. Через меня замкнулась очень важная цепь, может быть, самая важная, которая шла от того реального человека, пусть потливого, с дурным запахом изо рта, левшой, правшой, мучимого изжогой, неважно, но такого же реального, как ты и я, который написал когда-то: “В начале было слово”. И вот слова его остались, а он — в них, они стали его телом.

И это единственное реальное бессмертие. Другого не бывает. Все остальное — там, в яме с кладбищенскими испражнениями.
Через слова протянулось от того человека ко мне то, что сильнее и жизни, и смерти, особенно если понять, что это одно и то же.
Представляешь, с каким удивлением я смотрел на окружающих. Как они могут быть? Почему они, не будучи подвешены на этой цепочке над смертью, не падают? Что их держит?
Для меня было очевидно, что древнейшее правещество — чернила.
Златоусты всех времен и народов уверяли, что письмо не знает смерти, и я им верил — ведь это единственное средство общения мертвых, живых и еще не родившихся.
Я был убежден, что мои слова — это то, что останется после того, как все сегодняшнее, мимолетное сбросят в выгребную яму на бабушкином кладбище, и потому написанное мной — это самая важная, самая главная часть меня.
Я верил, что слова — это мое тело, когда меня нет.
Наверно, нельзя так любить слова. Я любил их до одури. А они за моей спиной перемигивались.
Они надо мной смеялись!
Чем больше я перекладывал себя в слова, тем очевиднее становилось бессилие что-то словами выразить. Вернее, так — слова могут создать что-то свое, но ты не можешь стать словами. Слова — обманщики. Обещают взять с собой в плавание, и потом уходят тайком на всех парусах, а ты остался на берегу.
А главное — настоящее ни в какие слова не влезает. От настоящего — немеешь. Все, что в жизни происходит важного, — выше слов.
В какой-то момент приходит понимание, что если то, что ты пережил, может быть передано словами, это значит, что ты ничего не пережил.
Я, наверно, очень путано все говорю, Сашенька, но все равно мне нужно выговориться. И знаю, что, как бы я ни путался, ты меня поймешь.
Я про тщетность слов. Если не чувствовать тщетности слов, то, значит, ты ничего в словах не понимаешь.
Попробую объяснить это вот так: помнишь, я писал тебе, что когда-то на переменке, начитавшись, как средневековые шуты изводят своих сеньоров-недоумков каверзными вопросами, я попробовал посмеяться таким же образом над моим мучителем из старшего класса, а тот, не дослушав моей витиеватой фразы, привычно хлопнул меня по ушам. Так вот, златоусты, с их упованием на продление себя во времени, это такие же глупые начитанные мальчики, как я, пытающиеся всю свою жизнь заговорить витиеватыми разговорами смерть, а она, в конце концов, не дослушав, все равно хлопнет их по ушам.
Помнишь, я никак не мог убедить тебя, что любая книга — ложь, уже хотя бы потому, что в ней есть начало и конец. Нечестно поставить последнюю точку, написать слово “конец” — и не умереть. Мне казалось, что слова — это высшая истина. А оказалось — какой-то фокус, мошенничество, ненастоящее, недостойное.
Я дал себе зарок больше ничего не писать. Мне казалось, что это достойно.
Сашенька, и никто ведь не объяснит, пока в каком-нибудь неподходящем месте само вдруг не откроется, что на вопрос кто я? ответа не существует, потому что нельзя знать ответ на этот вопрос, можно только быть им.
Понимаешь, мне захотелось быть.
Я не был собой. Слова приходили — и я чувствовал себя сильным, но я не мог им сказать — приходите! И они оставляли меня пустым, никчемным, использованным, выбрасывали на помойку.
Я ненавидел себя слабого и хотел быть сильным, но каким мне быть — за меня решали слова.
Сашенька, пойми, я больше так не мог! Ты все время думала, что дело в тебе, — нет!
Я должен был освободиться от них. Почувствовать себя свободным. Живым просто так. Я должен был доказать, что существую сам по себе, без слов. Мне нужны были доказательства моего бытия.
Я сжег все написанное — и не жалел об этом ни минуты. Ты ругала меня, но напрасно. Родная, не ругай меня, пожалуйста! Мне нужно было измениться, стать другим, понять то, что понимают все, кроме меня, и увидеть то, что видит каждый слепой!
Мне не дано умереть и родиться другим — у меня есть только эта жизнь. И я должен успеть стать настоящим.
И знаешь, что странно — те тетради давно превратились в пепел, но себя того, прошлого, я начинаю сжигать только здесь и сейчас.
Ты знаешь, это ведь я слепой был. Видел слова, а не сквозь слова.

Это как смотреть на оконное стекло, а не на улицу. Все сущее и мимолетное отражает свет. Этот свет проходит через слова, как через стекло. Слова существуют, чтобы пропускать через себя свет.
Ты улыбнешься: конечно, вылитый я — дал слово ничего больше никогда не писать, а теперь думаю, что, когда вернусь, может быть, напишу книгу. А может, и не напишу. Неважно.
То, что я сейчас испытываю, — намного важнее сотен и тысяч слов. Скажи, как можно передать словами эту готовность к жизни, которая меня переполняет?
Сашенька моя! Еще никогда я не чувствовал себя таким живым!
Выглянул на минуту — лунная ночь, небо яркое, звездное и очень похожее на счастье. Прошелся, потирая уставшие пальцы.
Изумительная ночь. Такая луна — читать можно. Блеснула на штыках. Палатки светятся лунным светом.
Тишина замечательная, ни звука.
Нет, отовсюду звуки, но такие мирные, чудесные — лошадь цокнула, храп из соседней палатки, в лазарете кто-то зевнул, цикады на тополях стрекочут.
Стою и вглядываюсь в Млечный путь. Теперь всегда сразу вижу, что он делит мироздание наискосок.
Стою под этим мирозданием, дышу и думаю: вот, просто луна, оказывается, может сделать человека счастливым. А я столько лет искал доказательств собственного бытия!
Какой я невозможный дурак, Сашка!»
(«Письмовник»)

Сейчас сломала на кассе Систему Быстрых Платежей

Думала телефон сбоит, не читает qr, обновила приложение - ничего, перезагрузила и..касса самообслуживания выдала, что сервис в принципе попрощался с нами.

Либо действительно своей энергетикой глушу технику, либо просто привычно утыкаюсь в неработающее и приписываю это к состоянию.

Хотя конечно я тот ещё повелитель грозы.

Телефон частенько слетает, когда я искрюсь.

Хожу в костюмчике из торчащих проводков ⚡️🤗⚡️пщ пщ

Неудивительно, что как минимум двое из моих партнёров признавались, что боятся меня)

Поэтому наверное все корневые 😁

«Предоставление безопасного прохода»)

Может я гоню конечно, выдумываю, но что-то в этом есть, я вижу эту роль.

В Питер действительно быстрее не приехать.

Год - это какой-то такой предбанник, квест до хотя бы двери.

Первый год ты доживаешь тормозной путь с места отправления.

Таскаешь повсюду этот самовар, веришь в иллюзию той же лыжни, повсюду видишь «знакомые» лица и запинаешься, запинаешься, запинаешься..

Но с таким немного эйфорийным обезболом на первое время🤓

Многие, с кем я разговаривала, проживают похожии стадии.

«Любовь и боль, покой и бой»

Частенько возвращаюсь к ощущению непостоянства, собственной неуловимости, будто это моя актуальная задача, как-то это прочувствовать, принять и научиться с этим жить.

Оно у меня всегда было, но более точечно. То есть да, я помню, как в свои ~23 говорю, сидя на кухне у подружки, что я рассеиваюсь и ничего не могу с этим поделать и слышу в ответ общий смех и дружеский стёб.

А сейчас это медовое ощущение «я вроде есть и меня вроде нет» стало как бы основой.

И звучит это вероятно либо поверхностно, либо наивно, либо с ебанцой.
Но это по сути не имеет никакого значения.

Суть в обучении.
Как с этим быть.

Опять 20.5🤓

«Созерцание само по себе не гарантирует успех»

Просто наблюдать - нежизнеспособно.
Нужно уметь или знать как.

И все мои терзания на уровне открытых центров, в первую очередь Эго, завязаны на этом бытии небытия.

Я эфемерно.

Голова, которая как океан Соляриса, что-то перетекающее, отражающее, густое, как лава и воздушное, как пар.

Абсолютно отсутствующее материальное самоопределение.
И возможно в том числе и от этого полное отсутствие возраста.

Набор заученных правил и невнятная интуиция.

Подпрыг и натяжка в струну от любого давления.

При этом дикая скорость вписки в процессы, прыжки в бездну..

Правость

Я могу весь день провести с человеком, не смотря на него. А потом посмотреть и удивиться. В первую очередь тому, что действительно так долго не смотрела. И это тоже даёт эффект ментальный: а может этого и не было. Нет визуальной фиксации.

Честно говоря, её вообще никакой нет. Чем дальше, тем больше я сомневаюсь в каких-либо воспоминаниях в принципе. Всё, в чём я была уверена в детстве, сейчас испаряется, как сон.

И я могу повторять детские воспоминания, рассказывая кому-то или вот так в письме, но у меня нет никакой уверенности, что это было именно так и было ли.

И это абсолютно во всём.
Жизнь, как пересказанное кино, которое ты уже подзабыл.

У кого-то есть эта цитата, что якобы только великие умы могут держать в голове одновременно тотально противоположные мысли.
Но это скорее просто функционал открытой головы.
Я всегда и на всё смотрю так, будто это неоспоримо и абсолютно не факт, это есть и этого нет одновременно, это так и не так в одном моменте.
Это квантовая жизнь)

И это касается всего: событий, людей, того, что они говорят, концепций, знаний, законов и тд и тп.

Я не удивлюсь, если Земля окажется плоской, хотя она конечно круглая, хотя на самом деле вытянутая, а вообще геоид.
Похую

Как говорится, вселенная щедра и на каждую выдумку человеческого сознания она отвечает доказательствами, неважно противоположные они или исключают друг друга.

Видишь так - можно и так.

И вот уже какое-то время я в состоянии вот этой отрешённости повышенной, отлетевшести, будто расстояние увеличилось. И привязка эмоциональная как-то притухла.

Сначала я попивала по чуть-чуть, чтоб отрешённость комфортной была видимо, потом начала сидеть в игрушках.

При этом я вижу внешнюю красоту мира, она меня захватывает, я не закрыта.
Но всё равно издалека.

Я как-то описывала, как словила некий отлёт под песню «Пикника» «Сияние».
Когда понимаешь, тело твоё сидит в комнате, всё нормально, я это знаю и я тут тоже, но я не тут, я там в бесконечности, это какое-то буквально расширение сознания.

Звучит почти как осознанное сновидение. Но я не сплю. Я могу управлять своей формой, но сознание при этом где-то в космосе.

И глобально наверное я себя сейчас ощущаю примерно так.

В принципе с выходом на «крышу» сознание и тело отделились. Это очень чёткое, конкретное ощущение. И оно пока так и осталось. Отделилось и стало моей реальностью. Теперь я просто так живу. В этом у меня нет сомнений. Это не исчезает и не меняется пока.

И я предполагаю, что при сходе с «крыши» происходит воссоединение формы и сознания, поэтому всё становится субъективным.

Пока ни от кого я не слышала адекватных рассказов на эту тему. Но кто-то когда-то говорил об этом отделении, возможно, даже Карась. В остальном я слышу чепуху.

Либо полное отсутствие «крыши» у Шестых, либо неадекватную трактовку, как у Ланской, либо какой-то травматичный гнев на мир, как особенность 6/3.

Кстати, и про суперускорение при заходе на «крышу» я тоже слышала только у Карась. Мало, кто это проживает из попадающихся мне Шестых.

Возможно потому что среди Шестых аналитиков много несакральных, а несакральные проживают «крышу» тотально иначе.
Либо она действительно попадается не часто в долгих циклах.

А всё это я к чему
А ни к чему
Снова пытаюсь прицепить себя к реальности, как значок на настенный ковёр

ДР ещё на подходе, соляр меняется

И ДР в этом году 24.08.24 бесконечность закольцевалась.
24♾️24

Если доживу до 2042, расщелкну вечность😁 24♾️42
Или наоборот


Вообще с 1 июля началась какая-то игра с числами, начиная с 1:11.
Они повсюду показывались мне своей красотой.
Пришла в магазин получать заказ и продавец искренне восхитился номером, который я ему назвала.

В другом месте говорю:
⁃ заказ 567
⁃ 8 - дополняет продавец
Смеюсь, думаю шутит так нетривиально.
Там просто 8 штук,- говорит серьёзно.

И всё в таком духе

Даже в лексиконе начали преобладать: как-то где-то какой-то как бы..


В пятницу был загородный корпоратив и я снова не могла впихнуть себя в массы, но и остаться как спутник на расстоянии тоже не могла.
Какой-то кисель из неизбежности участия и его невозможности.

В итоге я конечно оказалась в числе умеренно пьющих, а там и очеловечивание подтягивается, алкоголь приземляет.

И случился только один интересный диалог минуты на две и только потому, что при первых фразах, коллега сказала, что словила мощное дежавю и мы развили это ощущение до размеров вселенной.

По крайней мере, как получилось.

🤓 ну, может быть

При этом, чем дальше отлетаешь, чем безучастнее становишься, тем, конечно, видно лучше.

Но чем лучше видно, тем бесчеловечнее ты сам.

Потому что это космическое сознание оно же не про жизнь.

Жизнь - это трение.

И это опять же одинокая космическая одиссея шестых.

Кто-то молча проживает, кто-то с близкими, кто-то мудро глаголит истину, кто-то как я делится, потому что не может не делиться, посылая тихие точечные сигналы в космос, даже не ожидая ответа, потому что слабо верит, что такой ответ возможен.

А впрочем

Есть такой момент

Когда пою, по-настоящему погружаясь куда-то, мир будто расширяется, как в «Мамочке» Долана, такое внутреннее ощущение кайфа, потока..

Не знаю, какая статистика, всегда это происходит или нет, я чувствую как будто кто-то появляется в помещении со мной

Либо рядом, потому что я с закрытыми глазами, либо за спиной

Странное такое чувство

Нет конкретного присутствия, никаких звуков и тп, просто ощущение, которое иначе не описать

У меня такое с книжками было тоже, но в юности, казалось, что кто-то со мной из-за плеча «Пикник на обочине» читает.

При этом я абсолютно далека от всех этих тем, никогда не вникаю, неинтересно, не практикую, но за какие-то моменты цепляюсь.

В очередной раз словила этот испуг присутствия и вспомнила, как БГ рассказывал, что на концертах видит будущее, находясь в этой общей энергетике.

Я была на его концертах, это всегда поточно, в звуках, в единении массы, в его голосе, в музыкантах… все вибрируют на какой-то близкой частоте

В общем что-то в этом есть

Но я конечно ссыкую, сразу открываю глаза, оборачиваюсь и вот это всё

Просто в других состояниях такого со мной не происходит.
Может это конечно триггер какой-нибудь, как мы знаем, может быть всё что угодно.