Обратись за помощью

Есть одна тактика по жизни, довольно простая и очевидная, как многие вещи в психологии, но дружно игнорируемая большинством людей. Называется она, как вы можете догадаться, – попроси о помощи.

Средний человек в активный период своей взрослой жизни, то есть где-то между 20 и 45-50 годами должен строить карьеру, заниматься семьёй, здоровьем, личностно развиваться, получать образование, следить за состоянием своей психики, инвестировать, откладывать на будущее, следить за политикой, как-то путешествовать, отдыхать, когда-то спать, когда-то есть – и всё это одновременно. И на всё это 24 часа в сутки.

Каждый из этих пунктов можно распаковывать до бесконечности. Например, общаться с семьёй. Семья включает в себя и старшее поколение, и свою личную семью, и дальних родственников, и ближайших друзей. Всех их надо как-то балансировать, а это только одна из сфер жизни. Естественно, в среднем люди не справляются примерно ни с чем. Хорошо, если у какого-то человека одна сфера удаётся. Но, как правило, ни одна из сфер хорошо не удаётся, большинство – удаются посредственно, и 2-3 сферы – не удаются вообще. Что можно в этой ситуации сделать?

Можно запросить помощь. Люди просто фантастически редко и плохо просят о помощи. Если сравнить, сколько средний человек обращается за помощью, с тем, как часто, много и активно обращаются за помощью люди, которые освоили это мастерство – это просто невообразимое сравнение. Это как сравнивать уровень росы в Сахаре с Ниагарским водопадом. При этом это необязательно связано с тем, что человеку не к кому обратиться. На моей практике практически не бывает такого, чтобы абсолютно не было к кому было обратиться. Это связано в большей степени с кучей кучной психологических механизмов. Люди могут бояться выдуманных манипуляций, ощущения ответственности за то, что потом надо будет как-то расплачиваться за эту помощь. Люди могут не желать признавать наличие проблем или фантазировать о том, что обращение за помощью говорит о собственной неполноценности. Но даже у тех людей, у которых достаточно ресурсов, чтобы просто нанимать себе толпы персонала, часто этих толп нет.

Среди моих клиентов – весьма обеспеченные люди, и стыдно сказать, но не у каждого из них есть личный ассистент. Даже у меня есть личный ассистент, и уже достаточно давно. Это просто какое-то безумие, когда люди с невероятными капиталами и доходами, тратят собственное время на то, чтобы дозвониться куда-то, что-то выяснить или куда-то записаться. Или люди, у которых есть огромная семья, тратят силы на то, чтобы выполнить какую-то бытовую задачу, которую можно делегировать. Или люди, которые работают с кучей коллег, начальства или подчинённых, задерживаются на сверхурочные, вместо того чтобы заниматься принятием решений. Они тупо не обращаются за помощью. Ни наверх к вышестоящим – прояснить какие-то вещи, посодействовать, воспользоваться своими более мощными ресурсами в пользу человека. Ни по горизонтали – к коллегам, друзьям, родственникам, соседям. Ни даже вниз – к собственным сотрудникам и нанятым людям.

Это относится больше к русскоязычной культуре, и я так понимаю, связано с тем, что в Советском Союзе после всех этапов раскулачивания и травли аристократии, у нас просто не осталось исторической преемственности по культуре делегирования. На западе же были исследования, что чем богаче человек, тем больше он делегирует и покупает свободного времени и ресурсов в бытовой жизни. Это довольная странная картина в Штатах или на Западе, чтобы человек, имеющий возможность нанять клининг, сам мыл квартиру. Не потому, что ему это нравится, а потому что стесняется или ему не пришло в голову.

Так что одна очень простая вещь, которую вы можете сделать для себя прямо сейчас – это сесть, написать список задач, которые перед вами стоят, или обязательств, которые вы несёте, или даже просто желаний, которые вы хотите реализовать. А дальше – задаться вопросом, что из этого можно либо целиком кому-то делегировать, либо в чём можно получить помощь. И вы обнаружите, что эта цифра будет в районе 80-90%.

Ложная ассертивность

Давайте поговорим об умении отстаивать границы. Ещё лучше о неумении их отстаивать. А ещё лучше, о том, как люди не умеют отстаивать границы, при том, что считают, что умеют. Достаточно часто можно столкнуться с ситуацией, когда есть человек, про которого все думают, что он отлично умеет отстаивать границы, включая его самого. Который, может быть, даже имеет репутацию агрессивного, воинственного, злого; возможно, даже склонного к насилию, эгоцентричного; может, даже авторитарного; на которого, где сядешь там и слезешь; к которому не подступиться; которому палец в рот не клади, он по плечо руку откусит – и при ближайшем рассмотрении оказывается, что этот человек не умеет отстаивать границы от слова совсем. Как же так происходит? А для того, чтобы это понять, надо понять, что такое границы.

Граница – это линия различения двух объектов. Для того, чтобы была граница, нужно как минимум два объекта: Я и не-Я. Ну хотя бы. Только достаточно часто вместо ассертивности, то есть вместо отстаивания своих границ, люди учатся такому трюку, что вместо отстаивания границ они сносят внешние объекты к чёртовой матери. Особенно среди мужчин это распространено, особенно среди внешне социально успешных. То есть вот есть Вася, и никого больше вокруг Васи. Вася приходит, и всё – вокруг него людей нет. Он будет требовать, не считаясь ни с кем. Он заработает репутацию крайне ассертивного, крайне наглого, добьётся ото всех, чего хочет, но это не потому, что Вася умеет отстаивать границы. Это как раз потому, что он не умеет этого делать. Это как раз потому, что он не знает, где здесь его, где – чужое. Если он допустит мысль, что где-то эти границы есть, что он должен где-то себя остановить, а другой имеет право ему возразить, то Васе покажется, что его границы нарушены, потому что он безбрежен. И когда кто-то ему говорит, что он берега попутал, он это воспринимает как атаку на себя и как агрессию.

Оборотной стороной такого феномена является то, что с людьми, которые входят в Я, которые оказываются в ближнем круге, которых не хочется сшибать как шашки с доски при игре в «Чапаева», такой человек вообще не отстаивает границы. Потому что они по эту сторону, они часть его, и с ними никакого отстаивания границ и быть не может. И вот мы получаем условного злого, агрессивного директора компании, который может своих подчинённых нагнуть, своих партнёров, налоговую, пожарную инспекцию и всех подряд тоже нагнуть, а потом прийти домой и не в состоянии объяснить жене, что он сейчас устал и не хочет выбрасывать мусор. Она ему все мозги проест, а он ни слова не пикнет.

И это не потому, что он лицемер. Это не потому, что он так любит жену. Это потому, что в его голове такого понятия как границы вообще не существует. У него есть люди, с которыми он слит воедино, в абсолютно созависимых отношениях и – все остальные. Внутренний круг и внешний: есть Я в которого входят близкие, и внешний мир в котором вообще людей нет, есть только ещё не освоенные ресурсы. С теми, кто Я, границ нет, потому что они часть его, он здесь с ними в единой системе, его ресурсы – это их ресурсы. И есть те, кто не-Я. А те, кто не-Я, это вообще не люди, их я буду раскидывать как фигуры. И такие люди очень искренне заблуждаются, они думают, что очень хорошо умеют отстаивать границы. Но, вообще-то говоря, ничуть не бывало. Отстоять границы не путём выхода из отношений, не путём того, чтобы выкинуть человека из ближнего круга во внешний круг, не путём того, чтобы просто отказаться от того, чтобы считаться с другим человеком, такие люди вполне могут не суметь.

Посему это непростая задача – учить отстаивать границы человека, который считает, что он в этом мастер спорта.

Фальшивые игрушки

Старый анекдот рассказывает о том, как в город завезли партию фальшивых ёлочных игрушек, которые выглядят как настоящие, только радости от них – никакой. Несмотря на то, что это шутка, как часто бывает с анекдотами, за ней стоит весьма ценное наблюдение и важный психологический феномен, про который я сегодня расскажу. А именно: не все способы отдыха и развлечения одинаково полезны.

Я не имею в виду, что есть походы с медитацией на поверхность озёр, а есть употребление опиатов. Я имею в виду, что одни и те же вещи могут сработать как крайне положительно, так и отрицательно – в зависимости от того, как ими пользоваться. Но рассказать я сейчас хочу не о том, как правильно отдыхать. А о том, что на это в принципе важно обращать внимание.

Главный способ научения у большинства высших млекопитов – имитация. Люди именно в основном учатся, повторяя и обезьянничая за кем-то другим. Если мы знаем, что другие люди отдыхают и развлекаются, или даже мы знаем про себя в прошлом, что мы что-то делали, и это приносило нам отдых и развлекало, то мы будем повторять именно это действие. Если мы живём в культуре, в которой принято болеть за футбольную команду, мы будем ходить на футбол. Если какой-то авторитетный для нас человек практикует медитацию, мы будем пробовать медитировать.

Проблема в том, что, как и любая имитация, имитация отдыха и развлечения может быть крайне поверхностной, но в случае с отдыхом и развлечением критерии эффективности крайне субъективны. Если человек свою субъектность в этом процессе не задействует, не даёт себе труда оценить, насколько то, что произошло, было эффективно; насколько он отдохнул, развлёкся; насколько у него снизилось напряжение; то может оказаться, что человек не только не получает желаемого результата, но и получает прямо противоположный и не замечает этого.

Как всегда нужно задаваться вопросом – «а не фигню ли я творю?». Поскольку этот месседж не оригинальный, то, чтобы было более ценно, я бы хотел к нему добавить одну важную деталь. Важно не упускать из виду тот факт, что субъективные вещи объективно существуют. Какая-то еда вкусная или нет – это субъективная оценка, но можно объективно измерить, нравится человеку еда, и даже необязательно для этого засовывать его в томограф. Достаточно посмотреть на то, стремится ли он побольше этого есть, продолжает ли есть, и сравнить с тем, как он ест другую еду.

Если вы боитесь, что ваша интуиция вас подводит, и вы не готовы, просто опираясь на внутренние суждения, критиковать ту или иную форму досуга, заявляя, что она оказалась недостаточно эффективна, то я вас поздравляю. Не доверять интуиции – это часто верное решение, но выходом из этой ситуации является не проигнорировать свою субъективную оценку, а найти объективные внешние маркеры своего состояния, посмотреть, к каким занятиям, какой еде вас тянет, какую одежду вам хочется носить в разных ваших состояниях, и потом посмотреть, приводит этот способ отдыха и сброса напряжения к тому, что вы переходите в это другое состояние. В состояние, в котором вам хочется делать то, что обычно хочется, если вы хорошо отдохнули.

И это уже будет не просто субъективная оценка, подверженная всем когнитивным искажениям, которые существуют, а переход от рефлексии – к самонаблюдению и более объективному измерению эффективности вашего отдыха.

Хотеть то, что нравится

Слегка опаздывая после Нового Года, но продолжая предыдущую тему, хочется обратить внимание на процесс формирования желаний. В частности, на процесс выбора объекта желания.

Очень часто люди хотят чего-то, потому что они ждут от объекта своего желания определённого изменения своего состояния и эмоций. Люди хотят чего-то: миллион долларов, машину, соседку, Нобелевскую премию, похвалу от мамы, кубики пресса. И они думают, ждут, фантазируют о том, что это доставит им какое-то удовольствие, осчастливит их, сделает их жизнь лучше, они будут рады, довольны тому, что они этого добились. Источником таких ожиданий может быть конкретный авторитет, местная культура, непосредственное окружение.

Проблема, как мы только что обсуждали в предыдущем посте, состоит в том, что люди не очень хороши в том, чтобы предсказывать, что и как на них повлияет. Более того, люди в этом, мягко говоря, плохи. Особенно это хорошо заметно в теме сексуальных фантазий, когда самые смелые сексуальные фантазии практически никогда не оказываются настолько приятными в случае их исполнения, насколько они казались на этапе фантазирования. А достаточно часто оказываются разочаровывающими, вплоть до травмирующего опыта.

То есть множество желаемых объектов делится на две категории: вещи, про которые человек знает из опыта, что они ему нравятся и улучшают его жизнь, и вещи, от которых он ожидает такого эффекта, но пока его не получил или даже возможно получил обратный.

Хотеть чего-то и получить что-то – это принципиально разные психические процессы. Фантазировать о чём-то, получать удовольствие от конструирования сценария в своей голове и проживать эти сценарии – это совершенно разные вещи. Конечно, я всячески призываю и одобряю экспериментирование и проверку своих фантазий реальностью, и если вы о чём-то фантазируете, и вам чего-то хочется, то, конечно же, идите попробуйте это сделать. Вполне вероятно, что вы обнаружите для себя полезное.

Но я при этом призываю, во-первых, занизить ожидания, то есть быть готовым к тому, что ваша фантазия окажется разочаровывающей. А во-вторых, почаще хотеть того, про что уже известно, что оно вам нравится. Следить за тем, чтобы в множестве желаемых объектов превалировали те, достижение которых точно окупится, то есть принесёт удовольствие, радость или счастье.

Потому что если этого не делать, если наполнять список желаемого только непроверенными объектами, про которые ещё неизвестно будет ли хорошо их реализовать, то рано или поздно окажешься в ситуации когда заявленные желания достигнуты, но потребности стали только фрустрированнее. А это – прямой путь к ощущению, что чего-то хотеть бесполезно, жизнь вообще не мила, ничего хорошего в ней нет, и можно только от неё анестезироваться.

Сундук войны

Я достаточно много рассказываю о том, что снижение самооценки часто полезнее её повышения. Я бы хотел продолжить эту славную традицию и добавить к этому факту то, что не только снижение самооценки, но и, как это ни странно от меня слышать, иногда снижение амбиций тоже оказывается полезнее в долгосрочном плане. В том числе и для амбиций. Потому что когда вы идёте на войну, вам нужны на это ресурсы.

Как мы все могли заметить в последнее время, война – дело затратное. И если вам нужно отстоять границы с кем-то, кто их капитально нарушает, вполне вероятно, что на их отстаивание вам придётся потратиться, и по итогу вы лишитесь чего-то и останетесь с худшим качеством жизни и в меньших объёмах себя. То есть вас буквально станет меньше, чем это было до того, как наши границы были нарушены. Соглашаться с этим, конечно, очень не хочется. Это категорически неприятная перспектива, но иногда бывает так, что перед вами только две альтернативы. Первая: согласиться с тем, что вы можете оказаться с худшим качеством жизни, меньшим удовлетворением потребностей, но зато с чёткими границами, в рамках которых вы уже будете принадлежать сами себе и дальше сможете развиваться. Возможно, даже вернуть себе потом утраченное сторицей. Вторая: боятся пойти на эту конфронтацию, и тогда просто оставаться в заложниках своего текущего качества жизни в золотой клетке, которая вполне может быть даже и не золотой, а свинцовой. Но даже будь она бриллиантовой – это все ещё клетка.

Если вы не готовы ничем поступиться, боитесь любой просадки по качеству жизни, то, конечно, отстоять границы вам будет очень тяжело. Потому что другой стороне достаточно будет вас пошантажировать малейшим актом агрессии, и вы уже не будете готовы на такое повышение ставок.

Когда вы собрались отстаивать границы, вам нужен некоторый сундук войны, если он у вас есть – отлично. Всегда хорошо, когда есть запас ресурсов. Психологически благополучные люди его имеют. Но если вы только встали на путь психологического благополучия, а до того вы психологически благополучны не были, то часто оказывается так, что единственный источник, из которого вы можете себе этот сундук войны создать, – это заранее примириться с тем, что ваше качество жизни может оказаться хуже нынешнего. И вот эта дельта между тем, как вы живете сейчас, и тем, как вы готовы жить в случае чего – она и будет вашим сундуком войны. Это и будет вашим боевым потенциалом для отстаивания границ.

Вася зарабатывает полмиллиона, но и рассчитывает жить на полмиллиона. У него нет свободных ресурсов вообще. Ему нечем отвоёвывать свои границы, если они будут нарушены. Если же Вася примет для себя внутреннее решение, что он и на триста тысяч выживет, то у него появляется пространство для манёвра. Разница между тем, как есть сейчас, и той планкой, до которой он готов опустить качество жизни ради отстаивания границ – его сундук войны, его ресурсы для отстаивания границ.

Преувеличение потребностей

Все знают, что у страха глаза велики. Но не все понимают, что все остальные потребности работают точно так же, как потребность в безопасности. То есть, когда ваша потребность в безопасности не удовлетворена, вам может быть недостаточно того, что вы дома один, в закрытой квартире с двойной дверью и четырьмя замками. Вы можете всё равно бояться бандитов, спецслужб, репрессий, буллинга в интернете и тому подобного.

То же самое работает со всеми остальными потребностями. Если вы очень голодны, то вам кажется, что вы сейчас слона бы съели. Если вы только что кого-то потеряли, то вам кажется, что вы жить не сможете без этого человека. Если вы сексуально фрустрированы, то вам кажется, что вы ужасный сексоголик и маньяк. Если вам кажется, что ваша потребность в границах и собственном пространстве тяжело фрустрирована, то вам начинает казаться, что вы хотите быть тираном и всех вокруг задавить. В связи с этим получается неприятная такая петля обратной связи, когда потребность оказывается фрустрирована настолько, что ваше представление о том, что нужно чтобы её удовлетворить, демонизирует эту потребность и делает её бесперспективной для удовлетворения. То есть, когда вы настолько фрустрировали свою потребность, что, как только вы её касаетесь, вы ощущаете такую невероятную нужду и такой объём фантазирования о том, что вам нужно, чтобы эта потребность удовлетворилась, что вы даже не пытаетесь её удовлетворять. Вы говорите себе: «Ладно-понятно. Эту потребность удовлетворить нельзя. Буду жить с фрустрированной потребностью или вообще как-нибудь без неё».

То же самое происходит и с чужими потребностями. Например, когда один партнёр постоянно сексуально фрустрирован, и из-за того, что он сексуально фрустрирован, он постоянно делает адвансы в сторону второго партнёра. В итоге обоим начинает казаться, что это какая-то непрекращающаяся бездна, что это не человек, а нимфоманка или сексоголик. Хотя, на самом деле, если вы начнёте удовлетворять эту потребность, если вы сядете поесть со всем своим голодом; если вы убедитесь в том, что у вас достаточно денег; если вы отстоите себе один ящик в столе, в который никто не залезает и в котором лежат только ваши вещи; если вы займётесь сексом хотя бы на 1 раз в неделю больше – то вполне возможно, что окажется, что ваша потребность гораздо быстрее удовлетворяется, чем вам изначально казалось.

Оказывается, что горе, которое кажется непереживаемым, неисчерпаемым, переживается за считанные недели, максимум месяцы. Оказывается, что обида, злость, ненависть, которые можно было носить в себе десятилетиями из страха к ним прикоснуться, вполне конечны. Оказывается, для того чтобы партнёр не казался постоянно озабоченным сексуальным маньяком, достаточно заниматься сексом на 1 раз в неделю больше. Чтобы партнёр не казался постоянно ноющим инфантильным ребёнком, достаточно на полчаса в неделю больше его слушать, или выделить хотя бы один вечер, чтобы вникнуть в то, о чём человек говорит.

В общем, достаточно часто потребность (своя или чужая), которая кажется невосполнимой, более чем доступна к удовлетворению. Просто вы боитесь за неё браться, потому что вы её так долго не удовлетворяли, что вам теперь кажется, что там какой-то монстр на цепи, которому, не дай бог, нельзя позволять сбежать. А там никакой не монстр. Наша психика ограничена нашей нервной системой, у которой есть пределы насыщения, есть ограниченный объём эмоций, которые мы можем пережить, ограниченный объём напряжения, который мы можем выдержать. В том числе – ограниченная глубина потребности, с которой мы можем жить.

Эта глубина вполне насыщаема, если вы делаете правильную вещь, а именно – удовлетворяете именно ту потребность, которая у вас фрустрирована, а не пытаетесь её заместить каким-нибудь невротическим механизмом.

Непропорциональный ущерб

Последнее время я достаточно часто говорю о теме справедливости и об иллюзиях с ней связанных. Одна из них – это представление людей о том, что есть какая-то пропорциональность между ущербом, который кто-то наносит, и выгодой, ради которой он этот ущерб готов нанести другому.

Если кто-то пнёт прохожего на улице за миллион долларов, мы можем посчитать, что это все ещё не вежливый поступок, но у нас не будет вопросов к мотивации человека, пнувшего прохожего. За миллион долларов, я думаю, любой это сделает, разве что кроме мультимиллиардера. Если же кто-то убил бабушку в подъезде за её пенсию в 12 тысяч рублей, тут возникают уже вопросы. Люди начинают возмущаться, как так можно убить человека ради таких копеек. Есть представление, что есть какая-то пропорциональность, что есть сумма денег, за которую можно причинить зло. Ну не то, чтобы можно, но понятно, почему это могли сделать. А есть какие-то выгоды, которые того не стоят, и обычно эта выгода как-то соотносится с объёмом страдания, который человек нанёс другому.

Так вот, я вам со всей своей профессиональной циничностью спешу сообщить, что такой пропорции нет. Что когда люди наносят другому какое-то страдание, особенно если они это делают бессознательно. И не потому, что они прожжёные, циничные, криминальные или уголовные элементы, а потому что они сами по себе невротики – неосознанные и травмированные.

Вполне может быть ситуация, в которой родитель запускает болезнь у ребёнка и делает его инвалидом для того, чтобы просто не утруждать себя звонком врачу. Потому что ему не нравится, как и многим людям не нравится, звонить врачу и назначать приём. Вполне может быть так, что родители разрушают ребёнку самооценку до основания, тотально его подчиняют, калечат психику для того, чтобы он меньше шумел или для того, чтобы он копал грядки и не возмущался. Вполне может быть так, что один партнёр газлайтит другого и доводит до серьёзного психологического нарушения в виде РПП, суицидального поведения или селфхарма только потому, что эта линия поведения позволяет ему переложить на партнёра ответственность за своё качество жизни, и, например, не сталкиваться с осознанием того, что надо менять работу.

Никакой пропорции между тем, какой объём ущерба будет нанесён другому, и тем, сколько выгоды получит человек в данный момент, в психике по умолчанию не заложено. Это функция, которая воспитывается, которую вкладывают в психику культурой, и которая требует осознания того, что человек делает. А в неосознанном состоянии (и я не имею в виду это как оправдание ни в коем случае, потому что не осознавать что-то – это тоже выбор, пусть и бессознательный) человек, даже в целом хороший и не имеющей цели кому-то навредить, не какой-то моральный урод и жестокий человек, вполне может себе позволить причинить любой объём жесточайшего страдания кому угодно для удовлетворения малейшей хотелки.

Если бы существовал сценарий, в котором перфекционист-прокрастинатор мог устроить геноцид половине населения Земли для того, чтобы отсрочить на 2 секунды дедлайн проекта, я вас уверяю, он бы это сделал, особенно если бы это было неосознанным действием.

Особенно эта же тема всплывает в теме детско-родительских отношений, почему, собственно говоря, я привожу такие примеры с родителями. Потому что, когда родители наносят какой-то ущерб психике ребенка, это очень сильно меняет траекторию его жизни, и объём ущерба накапливается экспоненциально. А родители могли и не иметь в виду наносить весь этот ущерб, они просто хотели получить для себя какую-то сиюминутную выгоду. Поэтому, когда 30 лет спустя после двух лет психотерапии, клиент начинает возвращать ответственность за последствия того, что они натворили, они искренне не понимают вообще, за что им предъявляют, ведь они искренне не собирались этих результатов добиваться. То, что эти события всё-таки являются результатом их действий, – находится по ту сторону огромного объёма работы по осознанию контакта с реальностью и принятию ответственности, на которое абсолютное большинство людей никогда не пойдёт.

Катастрофический сценарий

Есть хороший когнитивный инструмент по борьбе с тревогой и катастрофическими фантазиями, который состоит в том, что клиент сам по себе или при помощи психолога генерирует катастрофический сценарий, по поводу которого переживает, и придумывает способ справиться с этим сценарием на случай его возникновения.

Например, аэрофобы получают инструкцию при посадке самолёта – быть внимательными к тому, что рассказывает стюард или стюардесса. Соответственно, внимательно читать раздатки, которые находятся в креслах спереди, и посчитать количество рядов до запасного выхода, чтобы в случае чего быть готовым доползти необходимое количество проёмов кресел, не потерявшись.

То же самое верно для других потенциально тревожных ситуаций. Люди генерируют способы справиться с катастрофическим сценарием в случае ситуации публичного выступления, несдачей экзамена, неудачно проведённого свидания, чего угодно. Хороший, годный инструмент, ничего плохого о нём сказать не имею, но почему же я о нём всё-таки пишу, ведь я динамический психолог, а не когнитивный?

Всё потому, что из него можно сделать динамический инструмент и для этого нужно – как всегда, в динамическом подходе – обвинить клиента и вернуть ему ответственность. В частности, после того как катастрофический сценарий сформулирован, и клиент признаётся в том, что в случае абсолютно неуспешного выступления на совещании его уволят, мы называем эту катастрофическую фантазию мастурбационной. Далее говорим: «А почему вы именно этого хотите? Почему вы об этом фантазируете, почему вам это приходит в голову? Процесс фантазирования – это некоторая деятельность. Почему вы сохраняете и продолжаете эту деятельность? Наверное, вы получаете какое-то подкрепление от этого. И единственное подкрепление, которое здесь существует, – это контакт с этим образом. Значит, образ приятный, и какая-то мастурбационная составляющая в этом есть. Чем вам этот сценарий нравится?». И вот тут заканчивается когнитивная терапия и начинается динамическая, потому что от выработки когнитивного навыка совладания с тревогой мы перешли к динамическому поиску вторичных выгод и поводов для самосаботажа. Это в итоге может вернуть клиенту полный объём его тревоги, с которой он начал.

Так что, если задача состояла в том, чтобы только справиться с тревогой, – это, наверное, это не лучший манёвр. Зато он может раскрыть некоторое количество интересных динамических процессов, которые для меня, как динамического терапевта, потенциально гораздо ценнее и, с моей точки зрения, в долгосрочной перспективе гораздо выгоднее для клиента, чем просто снижение тревоги здесь и сейчас.

Агрессивное заслуживание

Я уже говорил о том, что нельзя заслужить какое-то отношение. Что отношение к вам – будь то любовь, сексуальное влечение, дружба, уважение – это не то, что вы получаете как приз в конце игрового уровня за набор достаточного количество очков. Это то, что формируется как отклик на то, какое отношение вы к себе принимаете, и как результат контрактов, работающих в ваших отношениях. Но есть ещё одна вещь, о которой я хотел бы поговорить.

Я хочу обратить ваше внимание на то, что сама постановка вопроса по заслуживанию какого-то отношения указывает на попытку подчинить. Хотя в первом приближении эта формулировка может показаться унизительной и практически заискивающей, но в реальности, если мы посмотрим не на поверхностные признаки, а на смысл происходящего – это форма унижения и агрессии со стороны человека, который думает, что он что-то заслуживает. Почему это так? Потому что здесь работает та самая пресловутая объективация. Только не в той форме, о которой фантазируют феминистки, когда кто-то замечает чужую привлекательность и начинает фантазировать о человеке как об объекте сексуального удовлетворения. Это как раз нормальный процесс формирования желаний, желания формируются благодаря объективации потребностей. Проблема начинается тогда, когда человек воспринимает другого как автомат по выдаче определённого отношения.

То есть это отношение к другому, отрицающее чужую субъектность. В итоге получаются такие отношения, главная мысль в которых состоит в том, что не надо совершать поступки, не надо с человеком договариваться, не надо что-то от него принимать или как-то вообще выстраивать взаимоотношения как с самостоятельным субъектом действия. Достаточно выработать какие-то свойства, на которые он, как автомат, откликнется. Как некоторые парни думают (если уж мы говорим про секс и объективацию), что если я 10 раз проявил себя как хороший парень, то из девушки должен выпасть секс. Точно так же это работает во всех остальных случаях заслуживания. Если Петя 10 раз поступил как хороший друг, то из его друга должно что-то выпасть. Если Фёкла 10 раз сварила борщ, то из её молодого человека должно выпасть финансовое содержание. В общем, другой человек представляется не живым объектом, а таким механизмом, в который должен быть правильный ввод, и тогда будет правильный вывод. Что человек – это просто некоторый чёрный ящик и микросхема, на которую надо правильным образом воздействовать, тогда получишь, чего хочешь. А если не получил, чего хочешь, значит, просто не дал правильный сигнал.

В этой картине мира субъектность, авторство, право решать, как поступать, есть только у самого «заслуживающего», а у другой стороны никакой собственной субъектности нет. Другая сторона – это просто сейф, к которому подбирается шифр. В этом смысле, как бы парадоксально относительно эмоциональной окраски происходящего ни выглядел этот механизм, процесс заслуживания является формой агрессии, обесценивания и попытки принудить другого человека что-то сделать безотносительно его воли и желания, предполагая у него свойство определённым образом реагировать на правильный стимул.

Ответственная бездеятельность

Как правило, когда мы говорим про принятие ответственности, мы имеем в виду некоторую активность, что человек что-то делает, и в этих своих действиях отражает меру своей ответственности. Человека, который перед лицом каких-то проблем ничего не делает, мы называем безответственным. А привлечением к ответственности мы обычно называем принуждение что-то сделать.

Например, привлечение к ответственности за преступление часто означает принуждение заплатить штраф, отсидеть сколько-то лет в тюрьме или взять на себя какие-то ограничения типа запрета работать на определённых должностях. Но ответственность – это не всегда действие. Я уже неоднократно говорил о том, что удобно ответственность трактовать как подчинение последствиям. С этой точки зрения, подчинение может быть не только активным, но и пассивным. То есть с полной ответственностью можно позволить себе бездействовать, в том случае, если вы готовы пережить последствия своего бездействия.

Если я сижу и ничего не делаю, в то время как горит мой дом, то со стороны выглядит как будто я веду себя безответственно. Как правило, в 99% случаев так и будет. Но ответственность – это не обязательно суетиться, бегать и что-то решать. Иногда я могу с полной ответственностью сказать, что сейчас горящий дом не старший мой приоритет, и я ответственно принимаю последствия того, что он продолжит гореть, а я сам в это время буду заниматься чем-то другим. Это не менее ответственное решение, это не избегание ответственности, это не уход от неё, не подавление, не игнорирование. Это вполне себе может быть легитимной формой реализации ответственности: я согласился на какие-то последствия. Может быть, я их не хотел, но чего-то другого я не хотел ещё больше.

Таким образом, если человек не имеет времени, сил или имеет другие приоритеты – это не обязательно делает его безответственным. Это вполне может означать, что он ответственно принимает на себя последствия своего бездействия.

Практическое значение этого различия состоит в том, как человек потом будет присваивать само событие и всё, что с ним связано. Потому что одно дело, если я своей безответственностью позволил чему-то произойти. Другое дело, если я согласился на какую-то сделку, может быть, я даже пожалел потом, но в тот момент, когда я это сделал, я понимал, что я делаю, и я был согласен на то, что произойдёт потом. И это тоже форма принятия ответственности.

Психодинамика

Есть у меня ощущение, что эта мысль должна быть уже достаточно очевидна из-за всей массы текстов, которые в этом канале присутствуют, но, как психодинамист, я всегда за то, чтобы делать всё максимально явным и называть вещи своими именами.

В частности, сейчас я хочу очень конкретно обозначить, что динамика, то есть динамика психических процессов, выглядит не так, как большинство её себе представляют. Большинство думает о психодинамике как о каких-то амплитудных переживаниях и размашистых поступках. О том, что человек бьёт посуду, ссорится с окружающими, обвиняет родителей и так далее. И это всё понятные ассоциации. Понятно, что в процессе психодинамической терапии и консультирования все эти вещи происходят, и понятно, почему люди так думают. Но именно эти вещи, которые находятся снаружи от черепной коробки, – не сама психодинамика, а её следствия.

Дело в том, что каждый психотерапевтический подход, каждая большая школа психотерапии начинается с ответа на вопрос «что такое человек?». Бихевиористы говорят, что человек – это животное, которое надо дрессировать. Когнитивисты говорят, что человек – это компьютер, который надо программировать. Психодинамисты говорят, что человек – это поле боя. Что психика человека – это пространство, в котором сталкиваются желания, потребности, долженствования, табу, и всё это варится в каком-то котле и генерирует очень много движения. Психодинамика в этом смысле - процесс, то, что происходит внутри.

Максимально психодинамически напряжённый человек – это человек, который вообще ничего не делает. Как я люблю объяснять психологам, которым я преподаю: психодинамически напряжённый человек – как шарик, который перед тем, как лопнуть, перестаёт надуваться. Когда человек максимально напряжён, он перестает быть подвижным. Он буквально замирает в кресле, перестает говорить и балансирует на грани охранительного торможения – где-то между тем, чтобы сорваться то ли в истерику, то ли в обморок, то ли застыть на месте, то ли наброситься на терапевта, то ли забиться в угол. Вот это психодинамика. Внутренний процесс, состояние, в котором человек очень остро переживает конфликт внутри себя и внутреннее противоречие. Именно это состояние называется высоко психодинамичным, и именно оно приводит, во-первых, к прогрессу в психотерапии/консультировании. А во-вторых, ко всем тем вещам, которые у широкой аудитории ассоциируются с психодинамикой. То есть с конфликтами окружающими, проявлениям агрессии, отреагированиям вытесненных эмоций и так далее.

Так что, если вы находитесь в психотерапии, и вы не срываете связки на сессии, но вам очень плохо и напряженно, то вполне возможно, что вы в очень хорошей психодинамике.

Неврастеник и истерик

Очень часто можно увидеть отношения, в которых пара состоит из неврастеника и истерика. В терминологии моей секты базовый внутриличностый конфликт истерика звучит как «я хочу, но мне не дают». Такой человек склонен к истерике, живёт с обидой на внешний мир, ощущает себя недооценённым и пользуется такими словами как «я заслуживаю», «мне должны»; обвиняет окружающих – «все плохие, я хороший», «я должен получать больше, меня недооценивают».

Другой партнёр, который неврастеник, имеет внутриличностный конфликт «я должен, но не могу/не справляюсь». И этот человек живёт не с обидой, а с чувством вины и неполноценности, и оперирует такими терминами как «должен», «положено», «надо».

Такие пары встречаются постоянно, и у многих возникает вопрос почему. То есть почему истерик ищет себе неврастеника вполне понятно, потому что два истерика с трудом уживаются. Они постоянно обвиняют друг друга, что один другого недолюбил. И, конечно, сложно жить, когда два участника отношений соревнуются в том, кто кого больше переистерит. Зачем истерику неврастеник – понятно. Неврастеник бегает и пытается удовлетворить истерику истерика, а тому только того и надо. Для истерика всё замечательно.

Но вот зачем же неврастенику нужен истерик? Почему неврастеник со своим долженствованием не может себе найти другого такого же неврастеника? Они бы друг друга замечательно обслуживали вместо того, чтобы постоянно ужасно себя чувствовать рядом с вечно недовольным человеком, который истерит и требует больше. Есть очень интересная причина, почему неврастеник не сходится с другими неврастениками, а сходится истериками. Потому что рядом с другим неврастеником гораздо более тревожно. Несмотря на то, что ощущения своей неполноценности и ощущения того, что он дал недостаточно, сделал мало, должен был стараться больше для неврастеника ужасно болезненно, и когда истерик предъявляет ему поток таких претензий, он, конечно, страдает, но преимущество таких отношений состоит в том, что истерик предъявляет претензии постоянно и сразу. Если истерик чем-то недоволен, даже не по делу, даже сверх меры, даже истерично, то истерик это сразу транслирует. Неврастеник сразу об этом знает, он не только чувствует себя неполноценным и виноватым, но он знает всё время, когда, насколько и как именно он неполноценен.

Другой же неврастеник своему партнёру-неврастенику не будет это транслировать. Если между ними что-то произошло не так, он будет тоже со своей стороны считать, что любое напряжение в отношениях его вина, отнимать ответственность себе, пытаться сделать ещё выше-быстрее-сильнее. В итоге первый неврастеник не будет получать обратной связи, необходимой ему, о том, где он что-то недоделал, где ему ещё надо стараться. Он вроде что-то сделал, получилось плохо, какое-то напряжение в отношениях возникло, и тут бы ему получить претензию. Он бы рад услышать – «ты не сделал вот это» – и побежать вот это делать. А вместо этого другая сторона говорит: «Нет, ты замечательный. Это я виноват. Я пойду всё сделаю». И у неврастеника башка лопается от этого: «Как же так? Это же я должен делать что-то, это же я плохо сделал, это же я виноват, это я должен приложить дополнительные усилия к улучшению отношений». Ему кажется, что он и так виноват перед партнёром, что между ними происходит напряжение, а тот ещё пошел что-то делать. Что в итоге он будет в неоплатном долгу перед партнёром и никогда за это не рассчитается. А если партнёр после этого всё-таки предъявит претензию, что тогда он будет делать, и насколько он тогда окажется виноватым и неполноценным?

И это гораздо более сложная и тяжёлая ситуация для неврастеника, чем просто быть постоянно обвинённым. Вот в обвинениях он себя чувствует комфортно, это для него понятная и знакомая ситуация. Так что пары из неврастеников и истериков складываются очень часто.

Постсимптомная атрофия

Любой человек, проведший достаточное количество времени в гипсе, знает, что, если мышцами не пользоваться, они начинают атрофироваться. Если вы пролежали целое лето с гипсом на ноге, то, когда гипс снимут, нога будет худее и значительно слабее той, что была без гипса. Это никого не удивляет.

По какой-то причине при этом люди очень удивляются, когда то же самое происходит с психикой. Другой способ об этом сказать – это обратить внимание на то, что есть причина, почему про психологов ходит столько неприятных мифов и стереотипов. Что якобы психологи запудривают мозги, портят клиентам жизнь, ссорят людей с близкими и окружающими и так далее. Это не совсем неправда, и дело не только в сепарации от родителей. Хотя, конечно, это играет огромную роль в этой мифологии. Но ещё дело и в том, что психологи, сволочи такие, избавляют клиентов от симптомов, которыми они пользовались вместо своих собственных личностных черт.

Вот есть Вася, и Вася, знаете ли, мудак. Вася никогда в жизни ни одного хорошего дела не сделал. У Васи нет ни ценности чужих эмоций, ни навыка обращать на них внимание, ни желания всё это прорабатывать. А нет у него желания это делать, потому что в реальности у него нет репутации мудака, а репутации нет, потому что там, где у нормальных людей эмпатия, сочувствие и доброта, у Васи – тревожная потребность гиперопекать окружающих. Он абсолютно не сочувствует людям, не является добрым и хорошим человеком. Единственная причина, по которой он прикладывает титанические усилия к тому, чтобы всем окружающим было хорошо, – это потому, что, если им будет не хорошо, то Васе будет очень тревожно. Вася воспитывался крайне истеричной и крайне агрессивной матерью, и он привык чувствовать ответственность за эмоции окружающих. Если рядом с ним кому-то плохо, то он наизнанку вывернется, чтобы этому человеку помочь. Чтобы не чувствовать себя тревожно, а не потому, что он хорошо к этому человеку относится.

В результате у Васи есть репутация очень хорошего человека. Если его друзьям сказать, что за этой симптоматикой Вася – редкостный мудак, они этому, как минимум, не поверят, как максимум – оскорбятся. Да и сам Вася об этом совершенно не в курсе. Поэтому, когда в ходе психотерапии этот симптом у него отваливается, и он перестаёт что-то делать из панической тревоги, что рядом с ним кто-то страдает, то оказывается, что Вася со всеми ссорится. Все привыкли к тому, что он всех опекает, а Вася более не собирается этого делать. Он и раньше не собирался, плевать ему было на чужие потребности. Но в попытке избавиться от тревоги он фактически их удовлетворял, чем вызывал у окружающих ложное впечатление хорошего отношения. А в отсутствие такой тревоги, или хотя бы научившись с ней совладать менее затратными способами, Вася начинает вести себя так, как всегда себя чувствовал: абсолютно не заинтересованным в чужих эмоциях. И не понимает этого, потому что он всю жизнь так себя вёл с поправкой на симптом.

Мысль, которую я пытаюсь донести, состоит в том, что естественные психические мышцы, личностные черты и навыки, которые должны быть там, где сейчас есть невротические симптомы, как минимум, атрофируются, как максимум – в случае если невроз давно и глубоко интегрировался личность – даже не развиваются. Вполне возможно, что после того, как симптом отвалится, человек окажется дефицитарным, и отношения его посыплются из-за того, что он не умеет какие-то базовые вещи, отсутствие которых он замещал своим симптомом.

Поэтому при прохождении долгосрочной терапии, особенно динамической, надо быть готовым не только к неприятным открытиям про себя и конфликтам с окружающими, но ещё и к тому, что, помимо избавления от каких-то симптомов, некоторые черты и навыки придётся отращивать буквально с нуля.

Хвастовство как унижение

Большинство людей считает, что хвастовство – это что-то, что делают люди, которые очень довольны собой, чтобы быть ещё более довольными собой. Некоторые, особенно я полагаю, их процент велик среди читателей моего канала, так как тут собралось немало людей, травмированных культурой советской интеллигенции, считают, что хвастовство – это низкий штиль. И что хвастаться – особенно гротескно хвастаться – это моветон, и нет ничего более низкого и унизительного, чем сам факт хвастовства. Это переживание мы не берём в расчёт, потому что это совершенно другой механизм, не тот, о котором я хочу поговорить сейчас. Да, тоже невротический, тоже вредный и тоже ничего хорошего в нём нет, но люди, которые воспринимают сам факт хвастовства как унижение, – это отдельная категория.

Сегодня я хочу поговорить о другом феномене, а именно – о содержании хвастовства как поводе для унижения. В фильме «Оружейный барон» с Николасом Кейджем, есть фраза главного героя: «В какой-то момент моё богатство догнало моё враньё о моём богатстве и даже превзошло его». Такая «fake it till you make it» история успеха. Это успешный пример, на который многие люди сознательно или нет, ориентируются. Они часто стараются завысить о себе мнение, представить себя лучше, чем они есть. Из-за этого попадают в неудобную ситуацию, когда хвастаться своими собственными достижениями, оказывается понижением относительно того уровня, который они себе уже придумали, заявили публично или, по крайней мере, транслировали.

В качестве радикального примера представьте себе, что вам пишет ближайший друг, который совершенно здоровый молодой человек средних лет без известных вам каких-либо заболеваний, и хвастается тем, что сегодня сам вовремя сходил в туалет и хорошо с этой задачей справился. Выглядит довольно странно, правда? Ну, то есть, либо не очень понятно, чем он хвастается, и это шутка неуместная, либо, если это действительно повод для хвастовства, то возникают вопросы о том, как он вообще живёт, и подозрение, что уровень его реального благополучия намного ниже, чем вы ожидали.

Вася рассказывает о том, что интересуется, например, каким-то видом спорта и годами ходит в спортзал в то время, как в лучшем случае ходит туда через пень колоду, а в худшем – сходил два раза в первый месяц и с тех пор не появлялся. А потом, спустя три года вранья, что занимается пауэрлифтингом, когда он всё-таки пошел в спортзал и начал добиваться успехов, говорить, что, наконец, жмёт штангу на 50 как-то стрёмно. Потому что ну либо он совсем рахитичный дистрофик, что три года к этому шёл, либо он всё это время врал, а тогда – придётся присваивать это враньё и нести за него ответственность. Не очень-то приятно. Тут Вася и оказывается в неудобной ситуации, когда присвоить текущие успехи невозможно, ну или точнее возможно, но для этого придётся унизиться. А если их не присвоить, то не будет следующих успехов. Потому что так это работает: чтобы догнать своё вранье, нужно прикладывать огромные усилия к тому, про что уже успел про себя наврать.

Что можно сказать про эту ситуацию? Помимо того, что я, конечно, не рекомендую в неё попадать, и напоминаю, что честно транслировать свой реальный уровень ресурсности – как правило, гораздо более выгодная стратегия. Но если уж вы оказались в этой ситуации, то я рекомендую не попадаться на когнитивные искажения непринятия невозвратных потерь и не пытаться вытянуть на силе воли до того момента, когда вы сможете превзойти ранее заявленную планку и начать хвастаться тем, что вы действительно выросли относительно того, что заявляли. А рекомендую – признаться в реальном положении вещей, пережить унижение с этим связанное и в дальнейшем иметь свободу и пространство для того, чтобы полноценно присваивать успехи и хвастаться теми достижениями, которые у вас реально есть. Несмотря на то, что первое время, да, это будет, как ни парадоксально, унизительное хвастовство.

Сожаление и фосфорные спички

Есть одно интересное мне наблюдение, но, если вы меня читаете, то, возможно, интересное и вам тоже. А именно: люди по-разному переживают упущение каких-то возможностей и какие-то утраты в зависимости от того, как они относятся к тем ресурсам, которые нужны были, чтобы эту утрату не допустить.

Например, если Вася опаздывает на важную встречу потому, что подбежал к закрывающимся дверям автобуса на секунду позже, чем они закрылись, то, вполне вероятно, Вася будет это сильно переживать, так как ресурс скорости, он считает, у него есть. Он от себя ожидает, что у него достаточно ресурсов, чтобы добавить немного себе скорости и на секунду быстрее покрывать дистанцию между домом и автобусной остановкой. Таким образом, все последствия того, что он не попал на автобус вовремя, – это лишь следствие того, что он не воспользовался имеющимся у него ресурсом.

С другой стороны, если тот же самый Вася не выигрывает миллион в игре «Кто хочет стать миллионером», потому что не называет правильно год открытия резерфордия, вполне вероятно, что Вася не будет так сильно переживать и, возможно, даже будет возмущаться составителями вопросов, потому что кто же составляет вопросы так, что надо знать, в каком году открыли резерфордий. Так произойдёт, потому что ресурса знания истории физики Вася себе не приписывает. Это приводит нас к интересному последствию.

Если человек страдает от каких-то упущенных возможностей и хочет избавиться от этого страдания, то ему полезно понимать, каких ресурсов ему не доставало, чтобы этого упущения не допустить, и насколько он на эти ресурсы претендует. И здесь в дело вступают фосфорные спички. Есть статья на Lesswrong, которую я периодически цитирую своим клиентам, суть которой состоит в следующем. Главный герой попадает в мир, в котором другие законы физики, что выражается в том, что фосфорные спички у него не зажигаются. И претензия со стороны сообщества Lesswrong состоит в том, что химические реакции, которые используются в поджиге фосфорной головки спички, используются в химии нашего тела тоже. То есть даже если мы представим, что это реалистичный сценарий, что человек попадает в параллельную вселенную, где другие законы физики, и там не зажигаются фосфорные спички, то в этой вселенной человек едва оказавшись, умирает, потому что его тело тоже там не работает.

Я это рассказываю для того, чтобы обратить внимание людей на то, что невозможно изменить какую-то одну небольшую вещь, не задействовав всё остальное. Психика – очень связная система. Если Петя упустил очень хорошие отношения, в которых он был, и, как ему кажется сейчас, по глупости саботировал в них успех, оттолкнул от себя девушку, то ему может казаться, что это полностью какой-то совершенно неимоверно глупый с его стороны поступок и абсолютное самоповреждение. Потому что все необходимые ресурсы у него уже были, всего-то и надо было ему здесь сказать лишний комплимент, тут промолчать и там не устраивать истерику. Но что Петя в этот момент не замечает – это то, чтобы всё это сделать, ему нужно было бы иметь совсем другую психику. Что он вёл себя так, как он себя вёл, потому что у него были те установки, которые были, и та психика, которая была, и та система отношений, которая была. Для того, чтобы эти мелочи изменить – тут сделать комплимент, там промолчать, там не предъявлять претензию – нужно было вообще быть другим человеком. Нужно было быть в других отношениях с родителями, по-другому относиться к себе, быть на другом уровне сепарации, на другом уровне осознанности и так далее.

И тут внезапно история о том, что «я по глупости несколькими мелочными поступками запорол прекрасные отношения», превращается в историю о том, что «мне не хватало фундаментальных ресурсов, я не просто тут не промолчал, там не сказал комплимент, а я был не на той стадии своего развития, я был не тем человеком, который мог вообще удержать эти отношения». Это совершенно другое отношение к потере. Совершенно другая эмоциональная реакция. Возможно, в некоторых случаях гораздо более полезная.

Одинарные стандарты

О том, что двойные стандарты – плохо знают все. Однако, в некоторых случаях почему-то принято считать, что двойные стандарты – это вполне себе что-то приемлемое. Один из таких примеров – это вопрос отношения к себе и отношения к окружающим. Забавно при этом, что разные люди при определении различий между отношением к себе и отношением к окружающим, имеют в виду совершенно разное.

Одни люди под отличием отношения к себе от отношения к окружающим имеют в виду, что к себе надо относиться гораздо строже, чем к другим. На этих других пофиг, с них как бы и спроса нет, а уж с себя-то можно и требовать. От себя можно ожидать, что я буду хорошо справляться и к себе можно предъявлять претензии по полной. Есть и другая часть людей, которая про разницу между отношением к себе и отношением к окружающим думает в диаметрально противоположном ключе. Что окружающих не жалко, окружающих можно давить сколько угодно, а у себя я один, я себя не на помойке нашел, себя любимого обижать не надо.

Однако вне зависимости от того, в какую сторону ваши двойные стандарты различаются, они от этого не становятся чем-то хорошим. При перекосе в любую сторону полезно задаваться вопросом – «как бы вы отнеслись к другому человеку в той же ситуации?» и выровнять отношение к себе и к другому. Уж в какую сторону – это отдельный вопрос, и надо разбираться по ситуации. Но, по крайней мере, это должно быть какое-то консистентное и конгруэнтное отношение.

Если Вася фигачит на работе как 10 стахановцев и занимается самобичеванием каждый раз, когда ему не удалось перевыполнить план работ на 3000%, было бы неплохо у него спросить относится ли он также ко всем своим коллегам, подчинённым и начальству? Потому что велика вероятность, что нет. А почему к себе Вася относится хуже, чем к другим? Почему он считает, что сам должен соответствовать какой-то совершенно другой планке? Что ему нужно меньше отдыха или с него должно быть больше спроса? И если бы Вася относился к себе хотя бы вполовину так же мягко, как он относится к коллегам, его жизнь, скорее всего, улучшилась бы.

А вот есть Петя, который считает, что если у него 70 лишних килограм веса, прыщи и нездоровая созависимость с матерью, то это потому, что ему по жизни не повезло и вообще тяжело меняться в таком несправедливом мире. А его девушка, конечно, должна быть подтянутая, образованная, энергичная, позитивная и сексуально активная, ибо негоже девушке за собой плохо ухаживать. Если бы Петя относился к себе в половину так же строго, как он относится к потенциальным романтическим и сексуальным партнёршам, возможно, его жизнь тоже бы наладилась.

В обоих случаях и Вася, и Петя живут хуже, чем могли бы, не просто потому что они к себе относятся слишком строго или слишком себя балуют, а потому что они к себе относятся иначе, чем к окружающим. Если бы у них было одинаковое отношение и к себе, и к окружающим, то такие крайности бы очень быстро откорректировались. Потому что невозможно ко всем относиться одинаково вольготно или одинаково сверхстрого и не упереться мгновенно в последствия. В этом смысле важнее, чтобы отношение было к консистентным, чем чтобы оно было адекватным. Потому что консистентное отношение стремится к адекватному под воздействием внешней обратной связи, а адекватное отношение не стремится к консистентному само по себе.

Если бы Вася давил на окружающих так же, как он давит на себя, то от окружающих ему бы очень быстро прилетело, что он тиран, деспот и с ним невозможно работать. И если бы у Васи было консистентное отношение к себе и окружающим, то ему пришлось бы поменять отношение вдогонку и к себе. Если бы Петя относился к себе также, как к окружающим - у него бы и проблемы, вероятно, не было.

Только то, что у Васи и Пети к себе и к окружающим отношения различны, только то, что они живут в двойных стандартах, – позволяет им эти двойные стандарты сохранять. Именно это и позволяет им продолжать оставаться в этой нездоровой ситуации, которую они сами себе создали.

Бессилие и сепарация

Любой человек, который хоть немного погружен в мир психологии, знаком с термином выученная беспомощность. Обычно он всплывает строго в определённой коннотации в связи с экспериментами Селигмана и темой депрессии. Селигман предложил идею, что именно выученная беспомощность приводит к психогенной депрессии (обращаю внимание, что речь не про эндогенную). Тем не менее, несмотря на то что выученная беспомощность упоминается практически только в этом контексте, внимательный читатель должен заметить, что что-то неладно в Датском королевстве, если какой-то феномен упоминается как строго отрицательный. Потому что в жизни не бывает ничего однозначно плохого – всё становится хорошим или плохим в зависимости от контекста. Между тем, положительное в выученной беспомощности есть, просто об этом не принято говорить.

Выученная беспомощность – это состояние, основанное на выученном отсутствии власти над каким-то источником страдания, в результате чего субъект перестаёт пытаться предпринимать какие-то усилия для того, чтобы от страдания избавиться. Обычно интуитивное суждение действительно рисует только мрачную картину. Это ведь это правда страшно: человек страдает и перестаёт что-то с этим делать. Между тем, есть ситуации, когда в наших интересах или в интересах другого человека, чтобы он перестал прикладывать усилия к тому, чтобы избавиться от какого-то источника страдания. Например, чтобы человек перестал пытаться наладить отношения, в которых уже ничего хорошего нет, или спасти другого человека, который не хочет быть спасённым. Если вы сравните сепарацию с выученной беспомощностью, вы обнаружите, что это один и тот же феномен. Просто по-разному описываемый.

В случае сепарации человек приходит к выводу, что некоторый источник страдания не в его власти и перестаёт прикладывать усилия к тому, чтобы его изменить. Принимает реальность такой, какая она есть, и всё, что он с ней может сделать, – это выстроить отношения как с данностью. Разница только в том, что когда человек перестаёт пытаться избавиться от неприятного звука (как в экспериментах), или когда собака перестает пытаться сбежать из той части клетки, где через пол пропускают электрический ток, то мы это воспринимаем как строго вредящее поведение. Но когда человек перестаёт пытаться спасти своего отца алкоголика или спасти отношения с созависимой женой - манипулятором или абьюзером, то ведь это же то же самое. И в этот раз это хороший феномен.

Настоящая подлинная сепарация так и происходит. Не отдаление, не создание дистанции между одним человеком и другим по принципу «сейчас я отстранюсь, он заметит, как ему без меня плохо, и прибежит обратно вымаливать прощение», не фейковая сепарация на обидках. Настоящая сепарация на злости, на желании отстраниться и уже окончательно прекратить попытки что-то сделать строится на ощущении бессилия и на том, что человек перестаёт верить в то, что у него здесь есть хоть какая-то власть. Он перестаёт считать, что может ситуацию исправить к лучшему, он перестаёт вкладывать бесполезные усилия, сдаётся и принимает эту реальность такой, какая она есть. Принимает другого таким, какой он есть, отношения такими, какие они есть. Если Васю не устраивает, какая Фёкла как человек или их совместные отношения, то он может больше с ней не общаться. Если устраивает, то он может с ней общаться в тех объёмах, в которых устраивает. Но он больше не будет пытаться её изменить, и делать вид, что у него есть какая-то власть в этой ситуации. Всё, он бессилен, и пора снять с себя ответственность за исправление этой ситуации к лучшему.

В этом смысле можно сказать, что депрессия – это сепарация от самого себя и собственной жизни. Здесь нам, конечно, издалека машет Фрейд с мортидо и нежеланием жить. Но нас это сходство не должно удивлять, потому что психика у человека одна, и разные методы описывают разными словами одни и те же механизмы. Просто депрессивный человек сепарировался от самого себя, а счастливый – от токсичных окружающих, использовав при этом одну и ту же механику, которая в разных случаях просто называется по-разному.

Неизбежное избавление

Время от времени люди, которые что-то откладывают, прокрастинируют, не могут до чего-то добраться, никак не могут заставить себя быть более продуктивными, чем они есть сейчас, делают так, имея где-то на задворках сознания одну крамольную мысль. А именно, что всё конечно, что вольница, которую они играют, ограничена по времени, что рано или поздно наступит дедлайн, или кто-то придет злой и их накажет, или на них всерьёз надавит внешняя реальность – и рано или поздно всё равно придётся делать то, что они сейчас откладывают.

Вот эта вот идея, что «рано или поздно всё равно придётся» кажется людям очень принуждающей. Им кажется, что это что-то такое страшное, что над ними висит. Что вот эта перспектива дедлайна, который придёт и заставить делать, – это какая-то очень тяжёлая вещь, которая якобы отнимает у них силы. Но на самом деле, всё наоборот. Эта фантазия не только не отнимает силы, не только не напрягает, она, наоборот, расслабляет. И то, что в результате наличия этой фантазии человек ведёт себя менее продуктивно (а это действительно так), это не следствие того, что она отнимает силы, а следствие того, что она отнимает мотивацию.

Когда человек прокрастинирует что-то делать, то, как правило, потому что ему не нравится делать это дело. А зачем же делать что-то, что тебе не нравится, если рано или поздно всё равно ответственность за то, чтобы заняться этим занятием с него снимет внешняя реальность? Если Вася знает, что если он достаточно долго будет сидеть на жопе ровно, то к нему придут другие люди и поднимут его под белы рученьки, то он продолжит сидеть на жопе ровно и ничего не будет делать. Зачем ему что-то делать, если он знает, что рано или поздно, за него эту проблему решат? Психическое усилие, необходимое для того, чтобы инициировать деятельность и начать какое-то движение, можно будет переложить на кого-то другого. Придёт староста группы, или Вася позвонят из деканата, или ему позвонит начальник, или жена на него надавит, или мама, или ребёнок, или соседи, или друзья, или деньги на счету закончатся, или здоровье перестанет позволять что-то делать или чего-то не делать, – внешняя реальность в итоге снимет необходимость прикладывать собственные усилия для инициации действий. Так вот, эта фантазия о том, что рано или поздно внешняя реальность всё равно заставит меня делать – не обременение, а расслабление. Это мастурбационная по своей природе фантазия, которая расслабляет, успокаивает и лишает мотивации.

Если человек хочет себя замотивировать, то в такой ситуации полезно двигаться в противоположном направлении. Не давить на себя мыслью о том, что рано или поздно всё равно придется делать (это работает в сторону снижения мотивации). А если уж давить на себя, то с мыслью о том, что вы всегда сможете отложить ещё, что нет никакого другого способа начать, кроме как начать. Что вы всегда сможете придумать следующую отмазку, взять деньги в долг, в конце концов, отчислиться из универа или взять академотпуск, или пойти в другой ВУЗ, или переехать жить в квартиру подешевле, или найти другие отношения, или пожить одному, или пожить в коммуналке. Всегда есть куда снижать планку. Никогда не будет такого, что реальность придёт, возьмёт вас за шкирку и заставит что-то делать. Рано или поздно, если вы захотите, вы придумаете следующий уровень, до которого вы будете готовы опуститься и сможете ничего не делать и дальше.

Поэтому фантазия о неизбежном принуждении – это не ваш друг. Это не что-то, что поможет вам справиться со своей прокрастинацией, а то, что поддерживает вашу прокрастинацию, если она у вас есть, и мешает вам себя сфокусировать.

Фрактальность психики

Одна из фундаментальных вещей, которую важно понимать как профессионалам, так и клиентам психологической помощи, – это то, что психика устроена очень просто. И под этим я не имею в виду, что психика – это не сложная штука. А то, что психика устроена фрактально. С одной стороны, она бесконечно сложна при бесконечной глубине применения одних и тех же правил. С другой, эти правила достаточно примитивны, и их очень ограниченное количество.

Кто не знаком с тем, что такое фракталы, я рекомендую познакомиться, это крайне занимательная тема, в частности рекомендую книгу Джеймса Глика «Хаос». Для остальных поясню: что фракталы – это фигуры, описанные в рамках изучения теории хаоса, формирующиеся путём бесконечного применения от одного и того же или нескольких простых правил. Самый известный – это множество Мандельброта, а самый простой, который вы можете пробовать самостоятельно, – треугольник Серпинского. Психика устроена похожим образом.

Многие думают, что психика – это такая невероятно сложная конструкция, и что, если представить её в виде книги с инструкциями, то получится многотомник, в котором чуть ли не тысячи инструкций на все случаи жизни, как себя вести и какие решения принимать. Ничего подобного. В реальности она гораздо проще. Есть набор базовых правил, которые применяются ко всей жизни целиком. Поэтому так важны отношения с родителями и детство, потому что это период, когда закладываются базовые правила, на которых строится всё остальное. Если вы в отношениях с родителями усвоили, что обращаться с просьбой означает быть невежливым, нагружать людей, быть навязчивым, то вы это правило распространите на всё подряд. Уйдут годы работы над собой и психотерапии, прежде чем вы догадаетесь, что оно было актуально только для вашей семьи, для отношений с конкретными её членами и по конкретным причинам. А до тех пор вы будете жить с таким представлением, интерпретируя всё вокруг через его призму. Считать, что обращаться с просьбой и когда обращаются к вам, и когда другие люди/организации/государства обращаются с просьбой – плохо. Не позволять себе запрашивать поддержку, когда у вас кризис, депрессия, даже на кассе в «Пятерочке» бояться попросить разменять купюру.

В таком устройстве психики есть свои плюсы и минусы.

Плюс в том, что вам достаточно поменять одно правило, и вся ваша жизнь изменится. Что когда вы доберётесь до основы этого ветвящегося рекурсивного дерева в применении к одному и тому же правилу и измените его в самом начале, доберётесь до темы родителей, поймёте, что произошло тогда, то вы сможете потом поотменять это везде. Это не произойдет мгновенно. Но у вас появится возможность в сравнительно сжатые сроки потом пройтись по жизни и зачистить это правило, переосмыслить сферы жизни с новым апдейтом.

Плохая новость же в том, что каждое решение, которое вы принимаете, вы принимаете с ответственностью за всю свою жизнь. Как пафосно говорили персонажи последнего Джона Уика: «How you do anything is how you do everything». Если вы с утра встаёте и принимаете решение вместо того, чтобы удовлетворить какое-то своё желание пойти и выполнить свои обязательства перед кем-то, то в этот момент вы не просто приняли решение для этой конкретной ситуации, а установили или подтвердили правило своей для психики, распространяющиеся на всю вашу жизнь. А именно: что ваши обязательства перед другими людьми важнее, чем собственные желания. И оно будет распространяться на всё подряд. Когда 10 лет спустя вы будете испытывать сложности с тем, чтобы возбудиться в постели, потому что у вас в голове вместо романтических сцен квартальные налоги, вы не вспомните в этот момент, но это будет следствием того, что 10 лет назад вы установили себе такое правило.

Поэтому важно понимать, что психика, при всей её бесконечной сложности, устроена структурно гораздо проще. Базовый набор правил, по которым вы живёте, конечен. Добраться до него возможно, но ответственность за их изменение и установление вы несёте перед всей своей жизнью сразу.